ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Паршиков Иван Юрьевич
Именем Союза Советских. Мехлис и не только.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.37*20  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Так, не так, не знаю. Знаю только, что было!
  Так, не так, не знаю. Знаю только, что было!
  
  
  
  
  Вставай страна огромная, вставай на смертный бой
  Из песни.
  
  
  
  
  Сентябрь 1941 года. Под напором немецких войск оставлена Прибалтика, Белоруссия, Украина, часть России. Немцы со своими прихвостнями, рвутся к нашим сердцам - Москве и Ленинграду. Кажется, им нет преграды. На Востоке - Япония. На Юге - Турция. Они, как шакалы, готовятся "дорезать тяжело раненого" Евразийского гиганта, вцепившись ему в "подбрюшье" и с тылу. На повестке дня стоял только один вопрос: - Будет ли Россия? Есть ли у неё будущее? Ведущие аналитики мира, по крайней мере, многие, считали: - Россия, как государство, скоро прекратит существование. Но умные немецкие генералы, увидев номер очередной дивизии, появившейся на фронте, 300 (трехсотая!!!), начали задумываться: "Что-то не так? Откуда резервы? Где русские берут войска? И сопротивление нарастает".
  
  
  
   Южнее Пскова
  
  
  
  Десятое сентября 1941 года. 20.30. Штаб стрелковой дивизии*. Штаб расположился в небольшой деревеньке, затерянной в лесах на северо-западе России. Деревенская изба, горница, как горница, в центре круглый стол, стулья сделанные местным умельцем, в углу широкая кровать с шишечками, на ней пышная перина, доски пола выскоблены добела, кругом расстелены домотканые половички, у стены громоздкий комод. Словом, небогатая горница среднего колхозника, ярко освещенная двумя лампочками, скорее всего, электричество подается от движка, урчание которого доносится сквозь бревенчатые стены. Окна завешены плащ-палатками. На столе расстелена карта, вокруг которой стоят командир дивизии полковник Тишинский*, начальник штаба Тимофеев* и несколько командиров в довольно высоких званиях, до полковников включительно.
  
  Комдив, красивый, зрелой мужской красотой, мужчина лет тридцати пяти, подтянутый, стройный, с явными признаками хронической усталости на лице, стоя полуоборотом к энша*, внимательно слушает его. Полковник Тимофеев, возрастом за сорок, с сединой на висках, доводит решение комдива на отвод частей дивизии, исходя из директивы командарма 11:
   - Первое. Полки оставляют занимаемые позиции ровно в двадцать два часа.
   - Второе. Оставить только боевое охранение, которое снимается в 00.00 часов и догоняет свои части.
   - Третье. Штаб дивизии следует вместе со штабом восемьсот тридцать восьмого стрелкового полка,- начштаба закашлялся, замолчал и потянулся за кружкой.
   - Инженер!- нарушил паузу комдив.
   - Я, товарищ полковник,- вытянулся молодой, худощавый военинженер, начальник инженерной службы дивизии.
   - Силами саперного батальона поставить минные поля на танкоопасных направлениях. Первое - на дороге от Балобаново*, второе - на дороге от Петровского.
   - Есть, товарищ полковник.
  
  Их разговор прерывает стук в дверь.
   - Да, войдите,- комдив.
   - Товарищ полковник, разрешите доложить последние данные о противнике,- обратился вошедший майор, брюнет, среднего возраста.
   - Давай разведчик, докладывай,- комдив, а сам окинул его довольным взглядом, это был начальник разведки дивизии майор Иванов: "Хороший у меня разведчик",- подумалось ему, но, откинув мысль, вслушался в доклад.
   - Товарищ полковник, разведчики восемьсот тридцать пятого, подполковника Петренко, захватили пленного и документы. Пленный, унтершарфюрер* СС Пауль Гот, из дивизии СС "Мертвая голова".
   - Что-то новое, этих из зверинца перед нами не было?
   - Так точно, танковая дивизия* СС "Мертвая голова", выдвигается на смену третьей моторизированной, стоящей перед нами. Согласно показаний пленного и изучения документов, завтра днем дивизия совершит марш через наши позиции. По-видимому, они знают, что мы отходим.
   - Откуда они знают? - удивленно бросил реплику кто-то из командиров.
  
  А у Тишинского сразу же мелькнула мысль: "Засада! Засада!", - застучало в висках и ладони сразу же влажными стали: "Засада".
   - Не знаю,- поморщившись, ответил разведчик и продолжил: - Но это ещё не все, разведчики артполка захватили еще двух пленных, из них одного офицера оберштурмфюрера* СС и штабные документы. Стоявший рядом с Тимофеевым полковник приосанился, это был командир 691* артиллерийского полка, полковник Кузнецов*: "Мои ребята отличились!".
   - Где пленные и документы?
   - Минут через десять доставят в штаб.
   - Товарищи командиры,- стоявшие подтянулись: - Свяжитесь с частями, пока на месте. Начштаба, пленных допросить, документы обработать и мне доложить через полтора часа. Товарищи командиры, у меня появилась мысль, устроить маленькие Канны немцам. Начальник разведки, ротных, захвативших пленных, ко мне. Совещание продолжим в двадцать два тридцать.
  
  Командиры, возбужденно разговаривая, покинули избу. Остался только комдив. Он присел на табурет стоящий у стены, прислонился к стене и: "Так, думай полковник, что можно сделать? Хотя нужно подождать доставки пленных и документов". Закурил и вспомнилось: "Полмесяца назад прибыл в дивизию для проверки и сходу, пришлось принять командование дивизией. Вроде неплохо получается",- с удовлетворением подумал и закрыл глаза.
  
  Полтора часа спустя. Та же комната. Начальник штаба, с несколькими командирами склонившись над лежавшей на столе картой, тихо переговариваясь, что-то наносят на карту, по-видимому, новые данные от пленных. Тишинский, куря папиросу, задумчиво ходит по комнате: - Должно получиться, сколько можно отступать? Хоть дивизия и воюет хорошо но, но отступаем и отступаем. Вроде и немец не так уж сильно вооружен. Правда опыт, помноженный на организацию, плюс хорошее взаимодействие и связь. Да, связь у нас не к черту, в основном проводная. Раций не хватает, хорошо пользоваться ими ещё не научились. Стоит выйти в эфир, тут же следует удар артиллерии, или авиация прилетает. Засекают гады!",- вздрогнул от стука в дверь. - Да!
  
  В комнату вошёл начальник разведки и с ним два старших лейтенанта. Комдив поздоровался за руку с вошедшими.
   - Товарищ полковник разрешите представить командиров разведрот захвативших пленных.
   - Представляй,- а сам внимательно начал рассматривать командиров.
   - Старший лейтенант Савельев*, командир разведроты восемьсот тридцать пятого полка. Названный командир, молодой, примерно двадцати двух лет, двадцати пяти, крепко сбитый парень, вихрастый, из-под пилотки торчал чуб, принял стойку "Смирно".
   - Из казаков? - спросил полковник.
   - Так точно!
   - Молодец казак, я многих казаков знаю, сам кавалерист. Бравые мужики! Подожди, что-то мне фамилия твоя знакома? Это не ты одел разведчиков в маскировочные костюмы немецкие?
   - Так точно товарищ полковник, я.
  А история была такова. Савельев в тылу у немцев, проводя поиск, уничтожил мимоходом тыловой обоз из пяти машин. В двух из них, оказались новые камуфлированные комбинезоны. На этих же машинах и прорвались через передний край. Теперь дивизионные разведчики, как и рота Савельева, щеголяли в удобной маскировочной форме. "Вот же немцы! Чего только не придумают?",- всё это промелькнуло в голове у Тишинского с досадой на себя и завистью к немцам, он перевел взгляд на другого.
  
   - Старший лейтенант Корниенко*, командир батареи управления, - представил разведчик следующего, высокого, русоголового парня с фигурой атлета. Форма на нем сидела, как влитая.
   - Сибиряк,- предугадал вопрос комдива, ответил старший лейтенант. Полковник довольно улыбнулся: "Разведчик и должен всё предугадывать".
   - Как зовут?
   - Сергей, товарищ полковник.
   - Где вы его взяли?- спросил Василий Яковлевич, так звали комдива.
   - Да можно сказать случайно взяли. Я с отделением возвращался с рекогносцировки. Смотрим, товарищ полковник, по дороге едет легковушка. Немцы? Я в бинокль - точно немцы. Откуда у нас в тылу? А мы на опушке стояли. Даю команду, залечь вдоль дороги. Там деревья, кустарника много. Сам отошел назад. Метров тридцать осталось, выскакиваю на дорогу и демонстративно показываю:- Видите гранату? Ловите гады!- и противотанковую гранату под колеса...
   - И что, живы остались?
   - Так я же кольцо не сорвал,- улыбнулся разведчик:- Немец водитель, видя такое дело, руль вправо и в дерево капотом, а далее уже дело знакомое. Пока в штаб вели немец, офицер ругался сильно. Всё говорил:- Русские варвары указателей на дорогах не ставят. Возмущался, пока прикладом по спине не получил. Жаль, конечно, машину разбили, хорошая машина была,- закончил рассказ разведчик.
  Ну а вы где?- засмеявшись, обратился комдив к Савельеву.
  
   - Группа возвращалась из немецкого тыла, до передовой километров десять оставалось, товарищ полковник,- начал рассказывать ротный:- Мотоцикл гудит, мы параллельно дороги шли, там поворот, ага один едет, прямо в руки. Грех великий был упускать. Сразу же шнур меж деревьев, он всегда с нами и немец наш.
   - А вы что из поиска с пустыми руками возвращались?
   - Нет, товарищ полковник, у них была другая задача, я же вам докладывал, они в тыл провожали группу из разведотдела фронта,- вмешался в разговор Иванов.
   -А помню, помню. Спасибо парни! Вы сделали нужное дело. Теперь наша очередь настала, пора учить немчуру,- опять пожал им руки: - Разведчик, всех отличившихся к наградам, никого не забыть. Начальник штаба!
   - Я, товарищ полковник,- оторвался от карты полковник.
   - На контроль награждение разведчиков.
   - Есть!
   - Всё разведчики, занимайтесь,- отпустил комдив их и начальнику штаба: - Решение готово?
   - Так точно, товарищ полковник.
   - Докладывайте.
  
  Тимофеев прокашлялся и начал: - Согласно показаний пленных и изучения захваченных документов, дивизия СС "Мертвая голова" будет следовать походным порядком до деревни Вакец* и севернее от неё начнет развертывание в боевой порядок. Начало марша в 8.00. Я предлагаю встретить ее колонны на марше, не дать ей развернуться и разгромить на участке дороги от деревни Мозолово до деревни Решетилово. Очень хорошая местность для засады, пять километров прямой дороги. Вдоль неё, на расстоянии от пятидесяти до ста метров, лес. Можно скрыто расположить части дивизии. Артполк по дивизионно: первый в квадрате 37*71 ...
   - Ну-ка, покажи на карте,- перебил комдив. Все склонились к карте и начали обсуждать решение на засаду...
  
  
  
   Мехлис*
  
  
  
  Северо-западный фронт. Раннее сентябрьское утро, одиннадцатое число. Со стороны фронта доносится громыхание, изредка сверкает. Начинается рассвет, небо обложено тучами, но в них уже появляются проблески неба. Ещё не светло, а так, серость кругом, но всё видно. По дороге, в сторону фронта, мчится легковая "эмка". Следом поспешает "газик", с десятком солдат в кузове. Это, по-видимому, охрана. Пыли нет, недавно прошел небольшой дождик, прибивший пыль. С обеих сторон дороги, где в двадцати, где в пятидесяти метрах темнеет лес. На обочинах дороги валяются брошенные вещи. Вот сгоревшая грузовая машина, уткнувшаяся радиатором в дерево. Изредка попадаются трупы людей. Вчера здесь "порезвились" люфтвафовцы*, мастера налетов на беженцев. Правда, нужно быть объективным, войсковые колонны они штурмуют не хуже, даже лучше. Беженцы это так, "весёлая" разминка. В едущей эмке три пассажира.
  
  Сидящий рядом с водителем человек, с ромбами в петлицах, невидящим взглядом смотрит на бегущую навстречу дорогу. Он думает: "Катастрофа! Немцы неудержимо рвутся к центру. Что делать? Как так получилось? Вроде и самолетов было тысячи, танки, орудия, всего много было, а немец уже захватил треть страны. Ведь в первую войну тоже немец силен был, но так далеко не продвинулся",- мысли перекинулись на то время, когда он молодой взводный фейерверкер, командовал артиллерийским взводом: "Воевали не плохо, били немцев, но и они нам давали прикуривать, а потом революция, комиссар полка, дивизии, первый орден "Боевого Красного Знамени", правда, вручили только в двадцать восьмом году. Сколько раз ходил тогда в атаки лично. А, правда, сколько? Так под Екатеринославом против батьки Григорьева - несколько раз возглавлял атаку. На Перекопе вообще, наверное, с десяток. Под Каховкой неоднократно, нет, наверное, не посчитаешь точно, но раз двадцать с винтовкой на пулеметы белых ходил и только одно сквозное ранение плеча, правда, с раздроблением кости. Ничего, зажило. Да, еще на финской с ротой атаковал ",- вспомнилось.
  
  Машина начала затормаживать, пассажир оторвался от своих мыслей и вопросительно посмотрел на водителя.
   - Лев Захарович, развилка и регулировщик стоит,- ответил на молчаливый вопрос, пожилой водитель, со знаками различия лейтенанта. Возил он пассажира, уже больше десятка лет, поэтому были такие отношения фамильярные. Да действительно, влево уходила дорога в лес. На перекрёстке стоял красноармеец с регулировочной палочкой, на груди стволом вниз висел автомат. Рядом стоял мотоцикл с люлькой и в ней с пулеметом "Дегтярева" сидел другой с сержантскими угольниками парень. Остановились. Порученец, а это был командир в звании полкового комиссара, высокий подтянутый, лощеный, как и все адъютанты больших начальников, открыв дверь, выскочил к патрулю. Переговорил и опять в машину:- Лев Захарович, налево нужно, там, в трех километрах штаб генерала Урбановича*.
   - Езжай,- водителю, а сам мысли опять о войне: "Как же всё-таки много оказалось предателей в этой тяжелой войне. Поражает то, что и до сих пор предательство - широко распространенное явление. Предательство, трусость, разгильдяйство".
  
  Ехать оказалось недалеко, километра полтора. Штаб дивизии разместился в домике лесника и вокруг. Домик с воздуха был прикрыт соснами, рядом, под их сенью , развернуты несколько палаток. От них, в разные стороны разлетались нитки полевого телефонного кабеля. Высокого гостя, встречал комдив генерал Урбанович, невысокого роста, даже хрупкий на вид, но голос имел для своей комплекции, громовой. После доклада прошли в домик лесника, где Урбанович доложил обстановку.
   - Поедем, посмотрим на месте,- сказал после доклада генерала, Мехлис. Да это был начальник ГлавПура, главный комиссар армии, а сейчас уполномоченный Ставки Верховного Командования.
   - Товарищ армейский комиссар, опасно!- нерешительно сказал комдив. Мехлис иронично посмотрел на него и он прикусил язык, мысленно кляня себя за сказанное. Поехали на двух легковых, охрана села в машину комдива. По старой дороге вернулись к перекрестку и покатили в сторону фронта. На улице уже было светло. Переехали мост через реку Ловать. Его охранял взвод солдат. На берегу были оборудованы окопы, а прямо у дороги пулеметный дзот.
   - Комдив,- повернулся комиссар к сидящему сзади Урбановичу:- Как будете оборонять мост, в случае прорыва немцев.
   - Сейчас сюда выдвигается батальон восемьсот девятого полка с противотанковой батареей.
   - Мало, вы мне докладывали, что есть фронтовой резерв - дивизион восьмидесятипяток*, вот и разверните его здесь. Говорите, не подчиняется вам? От моего имени, но не забудьте доложить об этом по команде. Мост важен. Кстати он заминирован?
   - Так точно.
  
  
  
   Передний край
  
  
  
  Одиннадцатое сентября 1941 года. Южнее Пскова. Около 9.00. Передний край стрелкового полка, 257* стрелковой дивизии. Расположение третьей батареи 171* артиллерийского полка ПТО, приданной полку. Огневые позиции батареи размещены на околице большого села, под названием Подлески. Слева, в ста метрах, глубокий овраг, далее густой лес. Справа, на удалении трех километров, вплотную к селу, примыкает лес. Местность перед позициями представляла собой пшеничное поле, на котором стояла связанная в снопы пшеница, не успели колхозники убрать хлеб. Поле неровное, складками, есть низинки, несколько колков по пять, шесть березок. Далее темнеет лес, до которого чуть более километра. Там немцы. Из леса выходит хорошая рокадная дорога, идущая к деревне. Для танков раздолье, есть, где развернуться. Пушки, сорокапятки*, их две, стоят на удалении друг от друга, метрах в пятидесяти. Перед первой, неглубокая канава, а вторая пушка расположена между двух берёз, позиция у неё удобная, деревья помогают маскировке. Третья пушка, флангового огня, справа, на удалении в пятистах метрах, на фланговом стыке батальонов. Огневые позиции практически рядом с пехотными окопами третьего батальона. Пехотные окопы вырыты в пятидесяти метрах от окраины села, меж кустарника, его много растет на околице, в основном шиповник. Он помогает маскировке.
  
  Наводчик второго орудия, младшой* Перекрест Аврам*, сидя в ровике для расчета, у своей сорокапятки, тоскливо смотрит в небо: "Прояснилось, сейчас прилетят стервятники". Действительно, небо начало проясняться, проблесками появляется осеннее солнце. Тучи ускорили своё движение, между ними появляются разрывы с голубизной неба. Дует порывистый ветер, прохладно. Сидящий рядом с Аврамом командир орудия, сержант Мишка Мазурин, земляк, вихрастый крепыш, лет двадцати пяти, достал кисет с табаком. Скрутил козью ножку и толкнул в бок, протягивая кисет:- Аврам, закуривай. Закурили и завязался разговор:- Когда немцы начнут? Что-то не похоже на них?- выдохнув горький дым Аврам.
  
  Действительно, обычная тактика немцев: на плечах отступающего противника врываться в населенные пункты. Но в этот раз, всё было не так. Батарея, еще позавчера, вместе с полком отступили к этому селу. Немцы же появились только вчера к вечеру. Их передовой дозор на мотоциклах сунулся к деревне, но был обстрелян и оттянулся в лес. О прибытии основных сил, противник оповестил русских шквальным артиллерийским налетом. Налет продолжался полчаса, больше никаких действий не было. Правда, весь вчерашний день прилетали "Юнкерсы*" и бомбили, как по расписанию, утром, перед обедом и вечером. Суки! Но это не помешало вырыть окопы пехоте, а артиллеристам оборудовать огневые.
   - Это точно не похоже,- сплюнул в бок Мишка.
   - Как сегодня будет?
   - Как будет сегодня, спрашиваешь? А хрен его знает как. Пехоты перед нами мало? - обычно Мишка не матерился: - И снарядов всего десять осталось.
   - Вот то-то, что нечем воевать,- затягиваясь дымком, ответил Аврам, а сам мыслями ушел домой: "Как там доченька Нина? Единственный ребенок, пять лет уже исполнилось. Жена Наталья, рыдавшая в голос на проводах: - Аврамушка, только выживи,- просила. Выживешь тут! И как за подводу хваталась, ревя "белугой", когда призывные тронулись под "Прощание Славянки", которую выводил дед Михей, деревенский гармонист. А как у самого сердце рвалось. Эх!",- в сердцах сплюнул и опять: "Как там родное сибирское село, вольготно раскинувшееся на обоих берегах реки Карасук? - от мыслей оторвал Мишкин толчок в бок.
   - Что замолчал?
   - Да так, о доме подумалось.
   - Мне тоже каждую ночь снится дом, жена, родители,- детей у Мишки не было:- Ладно, хватит. Ты видел, комбат от нас довольный ушёл,- прихвастнул Мишка, вообще любитель похвастать.
  
  На рассвете комбат, капитан Лавров, проверял оборудование огневой позиции. На вопрос, как быть со снарядами, ответил:
   - Боеприпасы к вечеру должны привезти, а пока старшина принесет вместе с пищей на каждое орудие, дополнительно по две противотанковые гранаты,- и уже только к Мазурину: - Ты где пулемет взял?- увидев немецкий пулемет МГ-34*, прислоненный к стенке командирского окопа.
   - Нашли, товарищ капитан,- не будешь же рассказывать комбату, что выменял у разведчиков на золотые часы, снятые с немца. Вчера вечером проходили какие-то разведчики, обвешанные трофейным оружием, остановились перекурить. Слово за слово и обмен состоялся. "Часов, конечно, жалко, но пулемет иметь важнее, на пехоту надежды мало",- подумалось тогда Мишке.
   - Молодец, Мазурин, на пехоту надейся, а сам не плошай,- похвалил командира орудия, комбат: - Я пойду, проверю Бодрова и потом приду сюда. Скажите старшине, пусть оставит мне с Поповым еду. Попов, небольшого роста, но шустрый малый, был вестовым комбата.
  
  Комбат уходил от орудия Мазурина довольный: "Орудие окопано, сделали укрытие для него, окопчики для расчета с двух сторон для снарядов и ход сообщения к нему, пулемет достали. Хорошо замаскировали, бруствер задерновали. Молодец Мазурин, надо решать с назначением его командиром взвода, а Перекреста поставить командиром орудия". Идя к фланговому орудию сержанта Бодрова, комбат вздохнул: "В батарее осталось три орудия, из командиров он один и главное, снарядов почти нет. Да, на три с лишним километра обороны ослабленный полк, треть состава, батальона, наверное, полного не наберется? Две полковых пушки во втором батальоне, моя батарея и неполная миномётная рота, тоже почти без мин".
  
  А в ровике продолжался разговор: - Получил на той недели весточку из дома, брата тоже забрали в армию,- задумчиво проговорил Мишка: - Только восемнадцать ему исполнилось. Пишут, мужиков осталось мало, в колхозе работать некому.
   - Слышь Миш,- перебил командира Аврам: - Всё-таки не узнаю я немцев, уже рассвело, а они даже не обстреляли. Что гады затевают? Чувствую нехорошее...
   - Ладно, не каркай, а то...,- опять матерно Мишка и посуровел: - Давай лучше еще ленту набьем. Видно чувствовал что-то Мишка, чувствовал.
  
  К пулемету разведчики дали две ленты и патронов полвещмешка. Одну уже набили, осталось еще одну. Обиженный такой переменой настроения земляка, Аврам подтянул к себе цинк, в который им отсыпали патронов.
  Набивая ленту, Авраам хотел заговорить с Мазуриным, но тут завыли мины и разрывы у нас в тылу: "Куда это бьют?" Авраам выглянул и увидел, что в тылу, у околицы, стоит группа командиров и рядом две легковых машины, мины разорвались с недолетом. Командиры, поняв, что стрельба по ним быстро сели в машины и только их видели. Огонь со стороны немцев прекратился. Аврам не знал, что видел сейчас уполномоченного ставки Мехлиса, который выехал на позиции с командиром стрелковой дивизии генералом Урбановичем. Он не знал, что генерал уговаривал Мехлиса не ехать к линии фронта. Мехлис не поддался на уговоры и попал под минометный обстрел.
  
  
  
   Штаб
  
  
  
  Северо - Западный фронт.10.00. Штаб 34 армии. Расположен в густом лесу, много блиндажей. Большое количество военных снующих, можно сказать по улочкам. Автотехника стоящая возле деревьев, укрыта масксетями, да и кроны деревьев хорошо маскируют. Много часовых. Есть "центральная" улица, по-видимому, здесь, расположены блиндажи, главных служб армии. Штаб недавно разместился здесь, еще идет строительство, саперы копают ямы под блиндажи. Лесная дорога идущая параллельно штабу, перегорожена шлагбаумом из тонкого ствола дерева, ствол замаскирован свежими ветками березы. Рядом что-то типа будочки, в ней командир с двумя кубарями в петлицах, рядом у шлагбаума два автоматчика, чуть далее дзот, с торчащим из него стволом пулемета. Тут же недалеко стоянка под деревьями: бронемашины, мотоциклы, скорее всего, это техника делегатов связи от дивизий. Рядом с ними кучкуются водители, многие в шлемофонах. Небо скрыто облаками, погода нелетная, накрапывает дождь. Вдалеке слышен шум войны, звуки артиллерийских разрывов, но глухо, глухо, далеко, наверное, от фронта. К шлагбауму, подъезжает уже знакомая нам эмка, сзади тот же газик, с охраной. Сидевший в будке лейтенант выскочил к машине, пассажирская дверь открылась, о чем-то переговорили, командир козырнул и вытянулся. Машина свернула влево, впереди пошел солдат с КПП, показывая дорогу, за ними тронулась машина охраны. Ехать было недалеко, метров сто, идущий впереди солдат указал на блиндаж.
  
  Из эмки вышел Мехлис в полевой форме, на вид аскет, худой, большой нос, из-под фуражки черные волосы, в петлицах ромбы, на рукаве большая комиссарская звезда. На встречу выскочил из блиндажа высокий с четырьмя шпалами в петлицах, командир и с докладом:- Товарищ армейский комиссар первого ранга части 34 армии ведут бои с превосходящими силами противника, Прибывший раздраженно прерывает доклад:- Знаю, все знаю. Где командарм?
   - На позициях в двести пятьдесят седьмой стрелковой дивизии.
   - Нет его там, я только оттуда, почему вы меня обманываете? Начальника штаба ко мне,- и направился к входу в блиндаж.
   - Только что поехал в ... дивизию.
   - А кто старший в штабе?
   - Член военного совета.
   - Вызовите,- распорядился и направился к блиндажу.
  
  Комиссар спустился по ступенькам, пройдя маленький тамбур, открыл дверь в блиндаж. Блиндаж, представлял собой, большой сруб, из бревен, закопанный в землю. В передней большой комнате стол в середине, на нем карта, вокруг пара операторов, наносят обстановку. В углу на подставке, несколько телефонов и связист лейтенант, при появлении начальства все вытянулись. В большою комнату выходили еще две двери покрашенные белой краской. "Сняли в деревне", - мысль: " Приятно пахнет свежеструганным деревом". Комиссар остановился у стола.
  
  Офицеры, стоящие у карты представились: - заместитель начальник оперативного отдела майор Васильев. Следом зашел полковник и порученец комиссара Фисунов, в звании полкового комиссара.
   - Товарищ армейский комиссар разрешите продолжить доклад,- полковник к карте.
   - Вы кто? - вопрос к полковнику.
   - Начальник оперативного отдела армии полковник Петров,- вытянулся командир.
   - Докладывайте, хотя я, наверное, лучше вас знаю,- раздраженно произнес комиссар.
   - Части армии занимают обор.., - но комиссар его уже не слышал: " Двести сорок пятая стрелковая дивизия вышла сегодня из окружения, сейчас приводит себя в порядок, без снарядов ...". Начопер, заметив, что комиссар не слушает его, замолчал.
   - Полковник, вы сообщили члену военного совета о моем прибытии,
   - Так точно.
   - Где я могу поговорить с ним.
   - Вот здесь товарищ армейский комиссар,- Петров показал на еще одну дверь, выходящую в большую комнату:- Комната начальника штаба,- добавил он.
   - Хорошо занимайтесь своими делами,- и пошел к двери:- Да пока не забыл. Полковник немедленно организуйте доставку снарядов в дивизию Урбановича и побольше бронебойных.
   -Товарищ армейский комиссар, начальник артснабжения убыл на фронтовые склады, на армейских складах снарядов нет,- доложил Петров, отводя взгляд от комиссара, о крутом нраве которого, был наслышан.
   - Что?
   - Снарядов нет,- вторично доложил, побледневший полковник, в душе молясь: "Боже пронеси!".
   - Немедленно за моей подписью телеграмму в штаб фронта, с требованием фронтовыми средствами, доставить в армию снаряды,- чеканит слова Лев Захарович: "О бардак. Когда кончится?".
   - Есть!
  
  Мехлис прошел в маленькую комнату, здесь, по-видимому, начальник штаба отдыхал, разделся и сел на стул. Огляделся, и устало закрыл глаза:- "Еще месяц назад была полнокровная армия, а сейчас в дивизиях осталось по тридцать, сорок процентов личного состава. Особенно много людей армия потеряла при отходе к реке Ловань, при этом брошено, потеряно в боях восемьдесят процентов боевой техники. Проехал по дивизиям, снабжение отвратительное, артиллерия практически без снарядов. Как так? Страна, народ дала армии все лучшее, что могла, военные самые уважаемые люди в стране, генералы имели все. Война началась, трех месяцев не прошло, полстраны под немцем. Доклады с мест - полк вывели на позиции, а командиры исчезли. В Бресте танковая дивизия - не заправлены танки горючим, резервуары с горючим серебрянкой покрашены, красиво же. Первый налет и горючего нет. Триста танков немцам в подарок. Генералы пьют, женщины, зато на позициях их не встретишь. Приказы пишут хорошие, а проследить выполнение - не царское дело. Что делать?",- и с этой мыслью задремал
  
  А во сне приснилась жена уже в форме военврача, хирург, ведь фронт задыхается без врачей. Зашла попрощаться с ним и сыном. Потом сына пришлось в больницу положить, болезнь у него неизлечимая, когда сам убыл на Северо-Западный фронт. Потом приснился кабинет Сталина.
   - Мехлис, езжайте к Ворошилову помогите, хотя он и сам не плохо пока, ежедневно ночью мне доклад, - Сталин как всегда говорил медленно, обдумывая слова и одновременно набивая трубку, табаком.
   - Есть товарищ Сталин, - встал и вытянулся Мехлис. Для него существовал один человек, которому он беспрекословно верил - Сталин. Мехлис знал, как о нем отзывался Сталин:
   - "Страшный" человек, меня не слушает, если считает, что он прав.
  
  Даже во сне Мехлис улыбнулся. История была такова: Возглавляя секретариат Сталина, он уволил нерадивого работника. Тот к Сталину с жалобой, мол, спасите. И.В. мягкий был человек с близкими, как рассказывают, даже как-то пистолет, выпавший из кармана, заснувшего в машине охранника, подобрал и держал, пока тот не проснулся. Сталин дал команду восстановить этого нерадивого на работе. Мехлис тут же заявление на стол:
   - Прошу меня уволить,- но Сталин ценил Льва Захаровича. С приходом Мехлиса, перестали пропадать документы, да и работать секретариат стал, как машина. Пришлось Сталину согласиться на увольнение.
  
  Короткий сон, даже не сон и так между сном и явью, прервал стук в дверь. Мехлис вздрогнул и открыл глаза:
   - Да войдите.
   - Товарищ армейский комиссар, дивизионный комиссар Соколов по вашему приказу прибыл, - четко доложил среднего роста политработник, подтянутый, с волевым лицом.
   - Комиссар вы можете мне доложить, где командующий вашей армией генерал Качанов*? Соколов после паузы.
   - Я только вернулся с позиций двести сорок пятой дивизии.
   - Обстановку в войсках знаете?- раздраженно спросил Мехлис.
   - Так точно!
   - Так, где Качанов?
   - Не знаю,- следует честный ответ.
   - Ищите!
   - Есть товарищ комиссар первого ранга,- порученец выскочил в большую комнату.
   - А где начальник артиллерии?- взрывается комиссар.
   - Генерал Гончаров* здесь в штабе.
   - Как в штабе? Его артиллерия сидит без снарядов, а он в штабе, пойдем, посмотрим, чем он занимается.
  
  Вышли, чуть впереди пошел Соколов, показывая дорогу, а за ним Мехлис с мыслями" ... на войне плоть находит выражение в животном инстинкте - самосохранении, страхе перед смертью. Дух находит выражение в патриотическом чувстве защитника Родины. Между духом и плотью происходит подсознательная, а иногда и сознательная борьба. Если плоть возьмет верх над духом - перед нами вырастет трус. И наоборот*".
  
   Идущий впереди Соколов вспоминал встречу с Мехлисом во время финской: " Тогда вместе с ним он оказался в дивизии, окруженной финнами. Еще с ними оказались несколько корреспондентов, в том числе писатель Ортенберг. Мехлис посадил корреспондентов на грузовичок, дал для охраны несколько бойцов: "Прорывайтесь". И прорвались по еще непрочному льду озера. А сам Мелис с Соколовым и командиром дивизии возглавили ее выход из окружения. Увидев, что наши бойцы, не могут сбить финский заслон у дороги. Мехлис лично расставил бойцов в цепь, сел в танк и в атаку с бойцами. Противника с его позиции сбили. Храбрый все-таки мужик Мехлис!", - размышлял Соколов. Он не думал о том, что и сам не меньший храбрец. Вообще храбрые люди - скромные сами по себе люди. Пройдя по тропинке метров пятьдесят, они свернули влево. Видя такое большое начальство, все встречные вытягивались, отдавали воинское приветствие, оторопело, сопровождая Мехлиса взглядом. Ведь сейчас мимо, прошел сталинский нарком госконтроля, главный комиссар армии, небожитель, которого большинство, видело только на портретах. Подошли к блиндажу начальника артиллерией.
  
  В это время из блиндажа выскочил капитан с артиллерийскими эмблемами и остановился, оторопев, увидев перед собой такого большого начальника.
   - Здравствуй Котов, Гончаров на месте,- Соколов знал этого командира: "Холуй начарта"
   - Так точно,- сразу же ответ: " А глазки виновато забегали", - отметил Соколов: "И перегаром за версту, пьют сволочи, вместе со своим генералом"
  
  Спустились в блиндаж, Это была почти копия того блиндажа, из которого сейчас вышли, только гораздо меньше. Находящиеся в блиндаже, увидев такую представительную делегация, попытались скрыть следы попойки. Военфельдшер, миловидная женщина, без ремня с расстегнутым воротом, вскочила со скамейки и попыталась закрыть собой стол. На столе стояли бутылки, в тарелках мясо, капуста, еще что-то. Генерал, здоровый мужик, в кителе с расстегнутым воротом, с орденом "Красной звезды" и медалью "20 лет РККА" на груди, сидящий на стуле, был пьян. Он даже не узнал Мехлиса. Посмотрел мутным взглядом и, уронив голову, заснул.
  
  Мехлис оторопело повернулся к Соколову:
   - Ч т о э т о?
  Вопрос повис в воздухе. В блиндаже ощутимо запахло грозой. Все молчали, и тут раздался храп генерала.
   - Два часа времени привести этого...,- попытался найти слово, как назвать, но, махнув рукой, продолжил:
   - Привести в человеческий вид,- и вышел. За ним вышли остальные. В душе у Мехлиса кипело: "Сволочи! Сволочи!".
   - Соколов ищите командарма и этого...,- попытался подобрать слово, как назвать человека только виденного, но так и не подобрал:- Я пока пройдусь, посмотрю, чем занимается штаб, а вы занимайтесь.
  Везде кипела работа, штаб занимался своим делом. Мехлис пройдясь по блиндажам отделов, чуть успокоенный пошел назад.
  
   ===================
  
  Оперативная информация:
  
  К 25 августа 34 я и 11 я армии были оттеснены на линию реки Ловать. Наступление закончилось. Немцами было заявлено о захвате 18 тыс. пленных, захвате или уничтожении 20 танков, 300 орудий и миномётов, 36 зенитных орудий, 700 автомашин. Здесь же немцами была впервые захвачена пусковая установка PC ("катюша"). 34 я армия на 10 августа насчитывала 54 912 человек, а на 26 августа её численность просела до 22 043 человек. Из 83 танков было потеряно 74 единицы, из 748 орудий и миномётов - 628 (84%).Части двух дивизий оказались в окружении.
  24 августа Верховное командование вермахта приказывает LVI моторизованному, II и X армейским корпусам группы армий "Север", а также LVII моторизованному корпусу группы армий "Центр" развивать наступление на восток в направлении Демянска и Великих Лук. Операция началась 30 августа. Вскоре немецкая 19 я танковая дивизия захватила Демянск. 20 я танковая дивизия LVII корпуса ударила с юга и соединилась с X корпусом, образовав окружение большей части 27 й армии и части сил 11 й и 34 й армий. Немцами было заявлено о захвате 35 тыс. пленных, уничтожении или захвате 117 танков и 254 орудий*
  
  
  
   Передний край
  
  
  
  "Сокол", "Сокол", я "Писец" танки справа, нам конец!
  Из фронтового фольклора.
  
  
  Около 11.30. "Точно, накаркали!"- в небе появился "костыль*", самолет-разведчик. Самый ненавидимый солдатами самолет. Их, этих гадов, было два ненавистных - "костыль" и "рама*".
  "Значит скоро "юнкерсы" прилетят?",- подумалось Авраму: "Надо посмотреть, как прицел?". Прицел он хранил, как зеницу ока, сейчас он лежал в ящичке, в специальной нише окопа. Самолет начал кружить над деревней. Аврам, смотря вверх из окопчика, думал: "Выглядываешь, курва мать. Эх, сейчас бы наших ястребков сюда. Рассказывали, сколько их было, когда входили в Западную Украину. Сотнями летали. Где они теперь?",- а сам продолжал следить за кружащим самолетом.
  
  Движение в окопах замерло. Когда "костыль" удалился чуть в сторону моста через реку, который находился в восьми километрах от их позиций. Мазурин дал команду закатить орудие в укрытие, вырытое впереди. Правда, это укрытие от прямого попадания снаряда не спасет, накат всего-то в один слой бревен, из разобранной бани, но от осколков защитит. Гудя мотором, "костыль" вернулся назад. И тут же, со стороны немцев, шуршание, орудийный грохот и на наших позициях, заплясали разрывы снарядов, завыли мины. Первые снаряды легли сначала позади позиций, потом впереди. "Вилка",- мелькнуло в голове у Аврама и он вжался в стенку окопа. Рядом, скрючившись, сидел заряжающий Батобаев, что-то шепча, побелевшими от страха губами. Он, как и два правильных, пришли в расчет десять дней назад с пополнением, опыта у них еще мало, но в бою себя показали далеко не трусами. "Наверное, своему Аллаху молится?",- мелькнула и пропала мысль.
  
   А меж тем обстрел усиливался, разрывы грохотали не замолкая, земля дрожала. Пригнув голову в каске, как можно ниже, Аврам поймал себя на том, что он молится: - Господи Иисусе Христе, помоги мне! Господи помоги!- шепталось само, вопреки воле. Внутри все сжалось от страха, Аврам, уже не раз побывал под артобстрелом и всегда было страшно. Страх был парализующий, проникающий в каждую клетку тела. В бою такого страха не было, там каждый занят своим делом, не до страха было. Но еще страшнее, когда прилетали "Юнкерсы".
  
  Грохот разрывов слился в один беспрерывный гул, давящий на психику, закладывающий уши. "Господи, когда это прекратится?",- опять вспомнился Бог. Несколько раз снаряды, или мины, ложились рядом и тогда, комья земли, попадая в окоп, больно били по каске и телу. Судя по взрывам, немцы били и по тылу: "Наверное, бьют по деревне?". Налет продолжался уже более получаса, Аврам не знал сколько точно. У них в расчете часы были только у Мазурина. Внезапно грохот прекратился и наступила тишина. Правда, прерываемая треском разгоравшегося в деревне пожара. "Гады! Специально зажигательными били. Хорошо, что жителей в ней уже нет, ушли на восток",- мимоходом думалось. Ну и "костыль" продолжал кружить на недостигаемой стрелковому оружию высоте. "А нам и ответить нечем",- с горечью подумал Аврам: "Где наша бл@ская авиация? Перед войной пели песню - Красная армия всех сильней. Сильней сука! Так и до Сибири добежим". Часто во время затишья он думал о том, почему отступаем, где наши танки, самолеты?
  
  Из командирского окопчика раздался голос Мишки: - Аврам, вы целы?
   - Да целы, целы!- громко вскричал наводчик, уши-то не казенные, от разрывов заложило, поэтому кричал: - А вы как там? Мишка сидел в своем окопчике с правильным, Надыровым Насыром. Еще один номер расчета, правильный Лукьяненко, отпросившись у Мишки, ушел перед налетом в деревню, найти чего-нибудь поесть и пока не вернулся. "Как он там, живой?",- обеспокоено подумал Аврам и тут, чуть ли не на голову, свалился сам Лукьянов, запыхавшийся от быстрого бега. Спрыгивая, он прикладом карабина больно заехал Авраму под ребро. Было очень больно, и Аврам ткнул Кольку в бок: - Ты давай осторожнее!- растёр бок и встал.
   - О, блин, попал, так попал! Деревня горит, думал каюк мне,- радостно и в тоже время ещё испуганно, но уже отходя от пережитого страха, Колька. Аврам заметил, что люди становятся чересчур говорливыми после страха. "Деревня горит, кругом воронки",- начал осматриваться и тут же опять присел.
  
  С запада нарастал шум авиамоторов: "Лаптежники*! Это еще хуже". Точно, через минуту над головой появились "Юнкерсы" две восьмерки*, и первая из них сразу же начала штурмовку. Казалось, он падает прямо на тебя. Рев мотора. Вой сирены ("лаптежники" всегда при пикировании включали сирены). Свист авиабомб. "Как "ерихонские" трубы",- неправильно вспомнил слово из детства, когда с матерью ходил в церковь. Но думать было некогда, вся Аврамовская сущность хотела скрыться, спрятаться, стать маленькой птичкой и улететь далеко-далеко от этой проклятой войны. В такие моменты возникало трудно контролируемое желание - выскочить из окопа и бежать, бежать, куда глаза глядят, приходилось усилием воли давить такие позывы. Грохот взрывов, вздрагивание при разрывах земли.
  
  Завертелась карусель. Натужный рев мотора самолета, выходящего из пике, совпадал с очередной "ерихонью", срывавшегося в пике. И эта катофония - взрывы, взлетающая земля, вой, рев, опять взрывы - продолжалась, пока вся восьмерка не отбомбилась и не направилась "домой". Но взрывы еще звучали и звучали в стороне моста. Туда улетела вторая восьмерка. "Мост бомбят",- думал Аврам, отряхиваясь от земли. Наконец взрывы в тылу стихли и чуть позднее, над головой, пролетела восьмерка немецких пикировщиков, возвращающихся c бомбежки. В окопах, отряхиваясь, показались люди, оглохшие, чумазые, "чумные", но живые. Как всегда возбужденные и говорливые, после пережитого страха: "Живы!". Начали сразу перекликаться и переговариваться. Потери были, но батарею они не затронули. Пострадала пехота и минометчики120-мм батареи. Из трех минометов были уничтожены два, прямыми попаданиями бомб, или снарядов.
  
  Тишина, и только треск горящих домов нарушал её. Вот рухнула очередная изба. Некоторые вылезли из окопов.
   - Всем вернуться в окопы,- окрик комбата. И точно, шуршание, грохот, разрывы, взлетающая комьями земля. Немцы возобновили артиллерийский огонь, недолгий, правда. Наконец, смолкли последние разрывы, и тут же из леса послышалось рычание танковых двигателей.
   - Батарея к бою! Танки с фронта,- раздалась команда комбата, его окоп находился между двумя орудиями, ближе к пушке Аврама.
   - Расчет к бою! Бронебойным заряжай!- продублировал команду Мазурин. Аврам вместе со своими выкатили орудие из укрытия и быстро развернули его. Лязгнул затвор. Снаряд в стволе.
  
  Аврам, установив прицел, проверил наводку: "Правильно, точно, ориентир. Теперь оглядеться". Поверх щитка глянул и увидел - на опушку выехало два танка: " Т -II*, легкие,- он разбирался в немецких танках: "Говорят, их делают чехи. Вот это братья славяне!". Танки начали маневрировать, двигаясь вдоль опушки леса. "Вызывают огонь на себя, суки",- но расстояние около километра: "Далеко". Аврам был не новичок, первый бой он принял двадцатого июля. А всего ему пришлось до этого, отражать две танковых атаки: "Пока живой". На счету у него числился подбитый танк, бронетранспортер и десятка два немцев. Комбат обещал представить к медали. "Только доживешь ли до неё?- мелькнула, не, кстати, пришедшая мысль. Откинув такую гнилую мысль, Аврам трижды сплюнул через плечо и всё внимание полю, еще не начавшегося боя.
  
  Немцы, видя, что русские не реагируют, возобновили орудийный обстрел, завыли мины, разрывы. Все попрятались. Торчали только головы наблюдателей. Наконец, севернее дороги, из леса, показались танки, которые сразу же начали веерное движение, занимая боевые порядки. "Много танков, много",- мелькнул страх: - Один, ..., три, ...., пять ..., семь средних, или основных Т-III*, восемь, девять, десять. О! Другие, какие-то? Это же Т- IV*!- вспомнил: "Комбат рассказывал на занятиях". За ними двигались легкие танки, эти не так страшны, числом пятнадцать, вперемешку с бронетранспортерами. Когда Аврам смотрел на поле боя, поверх щитка, у него появлялся мандраж, танки какие-то здоровые, страшные, но стоило только прильнуть глазом к прицелу, мандраж исчезал.
   - Стрелять по моей команде!- голос комбата пробился сквозь разрывы. Немцы начали движение, построение клином: впереди средние танки, а за ними все остальные. "Тройки" и "четверки" двигались первым эшелоном. Короткая остановка - выстрел - движение - остановка - выстрел. Переваливаясь на ухабах, как "слоны", бронированные чудовища увеличили скорость. Огонь усилился, стреляли кроме танков, пулеметы с бронетранспортеров, навесом били минометы, артиллерия, но стреляли пока по пехотным окопам, разрывы ложились вразброс, по всему переднему краю. Слева был глубокий длинный овраг, там не пройдут, а вправо Аврам не смотрел, там не его "вотчина".
  
  А там, там атаковало еще три десятка танков. В атаку шёл танковый полк. Много для стрелкового полка, ослабленного предыдущими боями, людей треть от штата, батальонные пушки (45-мм) потеряны в боях. На позициях второго батальона было две семидесятишестимиллиметровки*, оставшиеся от полковой батареи. Вот и вся артиллерия против танкового полка. Наши пока не стреляли.
  
  Аврам приник к прицелу: - Вот он родной в перекрестье, сопровождаем,- вполголоса сам себе, он замечал за собой такую странность, разговаривать во время работы. А война, тоже работа, только кровавая и страшная! Страх, нет, конечно, вначале он появился, но потом был сразу же вытеснен зашкаливающей дозой адреналина и азарта. Азарт боя захлестнул Аврама. Он был настоявшим наводчиком. Говорят наводчика выучить легко, неделя и вроде бы готов к бою. Но это неправда, нет, неправда, наводчиком может быть только настоящий мужик. Ведь от него требовалась: во-первых, крепчайшие нервы, быстрота, аккуратность, и сверху все должно быть покрыто хладнокровием. А хладнокровие без смелости, храбрости не бывает. Рядом же рвутся снаряды, свистят пули и осколки, падают убитые и раненые друзья, а ты ведешь аккуратненько через прицел цель и стреляешь. Всеми этими качествами сполна обладал Перекрест.
  Открыла огонь пехота, справа уханье полковых пушек, прорезались резкие хлопки выстрелов противотанковых ружей. Тут же усилился навесной огонь немецкой артиллерии. Пехотные окопы скрылись в разрывах. Остановился один танк, заполыхал бронетранспортер, из остальных начали высыпаться немцы, сразу же прячась за броню танков.
  
  Медленно крутя маховичками, Аврам сопровождал "свой" танк: "Четыреста, триста пятьдесят. Пора!"
   - Батарея! Огонь!- сквозь стрельбу и грохот разрывов, донесся голос комбата и тут же команда Мишки: - Аврам! По танку, под срез башни, бронебойным. Огонь!
   - Выстрел!- орудие дернулось, откат, лязг полуавтомата затвора, вылетела гильза, но танк в это время полускрылся в низине. "Мимо!".
   - Так, так плавненько,- вполголоса себе.- Выстрел!- сноп искр от башни танка: "Не берет!". А танк заводил уже "хоботом", в поисках пушки. Кругом разрывы, но Аврам ничего не видел. Время остановилось. Он - Прицел - Пушка- Танк. Танк выплюнул сгусток огня, снаряд лег чуток дальше.
   - Выстрел!- рикошет от башни. - Мать твою!!!
   И крик Мазурина: - Аврам! Бей по гусеницам! Танк опять плюнул: - Слава Богу, мимо. Не видят нас.
   - Выстрел! Мимо.
   - Выстрел! - Есть!- танк дернулся, гусеница ящерицей, его крутануло на месте. "Да так хорошо! Борт! Но потом!",- радость. Сразу же откинулся люк, и танкисты посыпались из танка*: "Гадов надо положить!".
   - Осколочным! Огонь!- Мишка оторвался от пулемета, из которого стрелял по смотровым щелям танков и снова приник к эмгэшке.
  Сзади разрыв, ещё разрыв, взвизгнули осколки: "Чуть не попали?".
  
   - Выстрел!- нет выстрела. - Выстрел!- нет. Аврам оглянулся: заряжающий Махмуд Батобаев лежал навзничь, рядом валялся осколочно-фугасный снаряд, в метре от пушки. Чуть дальше, опрокинувшись на спину, Колька Лукьяненко. Второй, правильный Надыров сидел, привалившись к брустверу, пытаясь судорожно, окровавленными руками, засунуть обратно свои внутренности, вывалившиеся наружу, из разорванного осколком живота.
  "Ни хрена себе! Ребята! Всех!?",- горестная мысль, тут же откинутая: "Снаряды!". Аврам кинулся к снаряду, мельком заметив, что Мишка, бросив пулемет, выскочил из командирского окопа и бежит к последнему ящику со снарядами. Снаряд, канал, лязг затвора, разрыв сзади, визг осколков, жужжащие пули, краем глаза зацепил Мишку, с бронебойным снарядом, подбегающего к пушке.
   - Выстрел! Попал!- откат, накат, стук гильзы вылетевшей из канала ствола, разрыв осколочного, догнавший осколками троих, из убегающего экипажа танка. Из-за подбитого танка вынырнул корпус танка.
   - Бронебойный!- крик Мишки, убегающего за следующим снарядом.
   - Выстрел!- и какая-то неведомая сила приподняла, подкинула младшего сержанта Перекрест Аврама Гордеевича вверх: "Как? Что?". Б о л ь. И последнее, что он увидел и отложилось в меркнущей памяти, это странно летевшее вверх колесо от его пушки и небо, небо голубое, с кудряшками облаков и клин журавлей улетающих на юг.
  "Мама! - Боль!- Боль!". Мрак!
  
  Аврам так и не узнал, что от этого же разрыва, вместе с ним погиб Михаил Мазурин. Что батареей было подбито три танка и два бронетранспортера. Особенно отличилась пушка сержанта Бодрова, подбившая танк и оба транспортера, прежде чем их раздавит, смешав с землей, прорвавшийся на огневую позицию танк. Что расчет первой пушки сержанта Калмыкова подобьет танк, а потом было прямое попадание мины. Сам Калмыков, раненый в плечо, очнется ночью в полуразрушенном окопе. Он окажется единственным человеком, оставшимся в живых из батареи.
  Аврам никогда не узнает, что они выполнили свою задачу противотанкистов, "разменяв" одно орудие, на один танк. Счет три-три, равный. Всё, нет, еще не всё.
  
  Подпустив танк метров на двадцать, встанет в свой немаленький рост, на приступок в окопе, с противотанковой гранатой, капитан Лавров, или как его звали уважительно бойцы на батарее, Лавр. И до того как его "перережет" пулеметная очередь, он успеет метнуть гранату под танк. Дернувшись от взрыва, танк по инерции проедет еще пару метров и, свалившись боком в воронку, заглохнет, потом из него повалит дым. Это будет четвертый танк батареи.
  
  Перекрест не увидел, как бойцы пехотинцы дрались до конца и как их, некоторых еще живых, "закапывали" в землю танки. Как озверевшие от больших потерь немцы, будут достреливать раненых бойцов. И он не увидит главного.
  
  А главное было то что: Два часа спустя. В четырех километрах от моста. Усиленная танковая рота, того же немецкого полка, выполнявшая роль передового дозора, нарвется, на еще не готовую оборону стрелкового батальона, восемьсот девятого полка с противотанковой батареей. Плюс, приданный дивизион "восьмидесятипятимилеметровых" зенитных пушек. А это вам не сорокапятки. Зенитки раскалывали танки, как орехи молоток, ведь её снаряд пробивал броню в восемьдесят пять миллиметров на расстоянии километра.
  
  Комбат пехоты, молодой капитан Ивановский, выделил на оборудование огневых позиций орудий, от каждой роты, взвод. Несмотря на то, что сами еще не окопались. Но он понимал, жизнь его батальона зависит от противотанкистов. Поэтому, к подходу немцев, позиции всех десяти пушек были готовы. От первого залпа зениток, загорелись три танка, а еще с двух, вообще сорвало башни. Опешившие немцы начали отступать, потеряв при этом, еще три танка и пять бронетранспортеров. Возмездие свершилось. Прилетела срочно вызванная немецкая авиация, но здесь вольно не погуляешь, десять зениток, что-то значат.
  
  
  
   Штаб
  
  
  
  Тот же штабной блиндаж, коморка начальника штаба армии. В ней Мехлис закрыв глаза, устало думает, сидя на стуле:- " Нет, нужно наводить порядок, иначе немцы сомнут. Дисциплины нет. Чем более дисциплина расшатана, тем к большим деспотичным мерам приходится прибегать для ее насаждения. Правда, эти меры не всегда дают положительные результаты",- на ум пришел заместитель:- армейский комиссар Борисов*. Ведь, сколько лет скрывал, что служил у белых и выбился в заместители начальника Главного управления политпропаганды*!!! Кто-то же тащил его наверх, к власти, наверняка зная, о его прошлом? Только война вскрыла его преступную сущность, с началом войны находясь в Прибалтике, бросил фронт и убыл без разрешения в Москву. Когда начали разбираться, ого оказывается всё в куче: белый, из священнослужителей, да еще куча другого. Отдали под суд военного трибунала. Полковой комиссар Шлёнский* трус, себялюб бросил фронт, пришлось расстрелять". Думал, а у самого сверлила мысль:- Что делать с генералом пьяницей? Зашел порученец: - Лев Захарович обедать будете?
   - Где здесь командиров кормят?
   - В военторге, можно покушать Лев Захарович.
   - Хорошо пойдем заодно посмотрим, как кормят?- согласился Мехлис.
  
  Пока шли, а идти оказалось метров пятьсот, из головы не выходила мысль: "Что делать?". Военторговская столовая размещалась в палатке. Едоков оказалось мало, обед уже прошел, лишь в углу за столиком обедали два капитана. Официантка, увидев перед собой такое большое начальство, оторопела, но потом сноровисто и быстро накрыла стол. Только сели и тут в столовую зашел высокий плотный генерал, с орденом Красной звезды на коверкотовом кителе и медалью 20 лет РККА. Подойдя к столику за которым сидел комиссар представился:- Товарищ арм...й ком...р н.аль.ник шт.а.а ар.ии ге.ерал-м.йор Колесников. Разрешите доложить - противник в полосе двести пятьдесят седьмой дивизии прорвал оборону.
   - Что с мостом?- быстро среагировал Мехлис.
   - Связи с полком нет. Генерал Урбанович убыл туда, скоро доложит,- доложил генерал:- Разрешите идти.
   - Вы кушали?
   - Никак нет, прибыл только из дивизии.
   - Садитесь, покушаем вместе,- генерал сел на свободный стул. Военторговские быстро накрыли. Кушая, Мехлис поинтересовался, как дела в дивизии. Слушая рассказ начштаба, а сам думал: "Что, что делать? Как сделать, что бы прогремело по всем фронтам. Что нельзя отступать, нельзя бросать войска. Генералы немцев боятся, а ответственности за отступление нет, не боятся. Считают, что отдавать под суд командиров и красноармейцев можно, расстреливать перед строем можно. Зато они неприкасаемая каста. Не на пользу расстрел Павлова пошел. Не сделали должных выводов высшие командиры. Дисциплины нет. Приказ есть, что еще надо? А ничего не надо, просто нужно выполнять приказы. В нем всё сказано: расстреливать трусов, паникеров, уклоняющихся от боя. Всё решено, трудно, но нужно делать, иначе не будет у нас Родины".
   - Генерал в четырнадцать ноль, ноль постройте управление, всех красноармейцев убрать и сержантов тоже,- решение принято, колебания отброшены.
  
  Выходя из столовой, уполномоченный ставки поинтересовался:- Что с боеприпасами?
   - На фронтовых складах получены, через два часа боеприпасы доставят в армию,- доложил генерал. Тут же на выходе с докладом оперативный армии, полковник, уже в годах, брюшко, из-под пилотки видны залысины:- Товарищ армкомиссар, только что доложил командир двести пятьдесят седьмой о том, что в четырёх километрах от моста прорвавшиеся немецкие танки остановлены, десять из них уничтожены. Комдив бросил на усиление обороны разведбат дивизии. Оперативный дежурный полковник Лысенко.
   - Начальник штаба нужно помочь дивизии,- Мехлис, повернувшись к стоящему чуть сзади, генералу.
   - Есть товарищ, уполномоченный ставки!
  
  
  
   Южнее Пскова
  
  
  
  Тот же день*.11.45. Деревня Мозолово*. Деревня небольшая, одна улица, домов семьдесят. Домишки, хозяйственные постройки и не души на улицах, не видно даже живности, обычно снующей везде. Зато много зелени увядающей, грязи размешанной машинами на дороге и тишина, натянутая струной, зловещая тишина. С юга вплотную подступает к окраине лес. Крайняя изба и в ней на чердаке знакомый нам Савельев, ротный разведки, раздвинув солому крыши, ведет наблюдение за дорогой входящей в деревню. Савельеву в бинокль отлично всё видно. Рядом с ним связист у полевого телефона, установленного прямо на полу "чердака".
  
   Внизу в избе, у стоявших возле окон разведчиков продолжается разговор:...- товарищ старшина, ну подумайте сами, вот же гадёныш! Русские варвары указатели не поставили. Немцы заблудились,- говорит возмущенно молодой паренек, одетый в немецкий маскхалат, на плече у него висит МП-38*, рогач, немецкий автомат. Обращается он к сидящему за столом сорокалетнему мужчине, одетому также как и говоривший, в трофейный камуфляж. Из распахнутого ворота видны петлицы с "пилами*", знаков различия старшины. Старшина коренаст, волосы уже побиты сединой, поверх маскхалата одет офицерский ремень, кобура на нем с ТТ, в яловых сапогах, все аккуратно затянуто. С первого взгляда понятно-старый солдат.
   - Да ладно Василий хватит возмущаться, они же считают себя выше нас. Вон Петька, как саданул прикладом его?- услышав, что о нем говорят, обернулся Петр и улыбнулся, но тут же улыбка сползла с лица, от слов старшину:- А ты Петро еще раз руки распустишь к пленным, переведу в пехоту.
   - А чё я?
   - Чё, пишется через ё,- ответил старшина и добавил:- Смотри лучше за своим сектором, а пленные, есть пленные, руки не распускай,- поставил точку в разговоре, замолчал на секунду и продолжил:- Хотя фашист сам заработал,- и тут же пресекая дальнейшие разговоры:- Смотрите тут, а я пойду ротного подменю. Поднявшись с табурета, старшина закинул автомат, лежащий до этого на коленях, на плечо и вышел в сенцы, там был лестница на чердак. Выходя, услышал, как Петька вполголоса сказал:- Ротный сказал, что нас наградят, тогда у старшины будет три награды. "Эх, мальчишки, мальчишки", - думал, поднимаясь по лестнице на чердак. А, уже почти поднявшись, он услышал голос связиста, говорящего скороговоркой в трубку телефона: -... в деревню вошел разведдозор немцев.
  
  Да, в деревню въезжали немцы. Три мотоцикла с коляской, на них установлены пулеметы МГ, два без колясок и в середине бронемашина с антенной:- Связная,- определили Савельев и тут же увидел, что из леса вдалеке показалась голова колонны:- Немцы!
  
  11.50. Командно-наблюдательный пункт дивизии. Он расположен в кроне трех берез, растущих можно сказать, из одного корня. Саперы утром сколотили небольшой помост, как балкон. К нему ведет деревянная лестница. На КНП находится полковник Тишинский, рядом, на поперечно прибитом меж двух берёз, деревянном брусе установлена труба перископа. На гвозде, вбитом в ствол дерева, висит полевой телефон, возле него, на корточках сидит молодой лейтенант с трубкой у уха, с кем-то переговаривающийся.
  
  Комдив рассматривает в бинокль, открывшуюся перед ним, панораму. В двухстах метрах от НП кончается лес, опушка, вдоль опушки идет дорога на расстоянии ста метров от неё и за ней поля с колосящейся рожью и в удалении километра, опять лес. Западнее виднеется деревня. У утра шел мелкий моросящий дождь, но к одиннадцати прекратился. Небо до этого скрытое тучами, начало проясняться, осеннее солнце робко проблескивает меж облаков. "Как бы авиация не помешала?",- мелькнула тревожная мысль, но тут же была откинута: "Всё будет хорошо, а вообще прекрасное место для засады",- опять подумалось: " Артиллеристы на прямой наводке, первым артдивизионом перекрыт вход, вторым выход из "мешка". Зенитный дивизион со своими тридцатисемимиллиметровыми* автоматами и артиллерия полков по всей длине. Никуда не денутся. Пока добегут до противоположного леса, все лягут. Да и заминировали его. По-хорошему поле с противоположной стороны дороги, нужно бы погуще минами засеять, но мало их. Всё что было, выставили. Пора, пора, "ребятки", попробовать по настоящему, силу русского оружия". Полковник оторвался от бинокля, закурил и только теперь обратил внимание: "Тихо как. Птички поют, вон какая - то залилась трелью. Впечатление - будто никакой войны. Эх, война",- выбросил папиросу. Во рту садило из-за выкуренного ночью, ведь спать, практически не спал. Даже когда на полчасика прилег и то мысли о засаде, не давали заснуть.
   - Товарищ полковник,- оторвал от мыслей связист:- Разведчики доложили, что в деревне появился немецкий разведывательный дозор, на мотоциклах,- доложил лейтенант- связист. И сразу же:- Из леса к деревне вышла голова колонны.
  
  Комдив махнул головой: "Понял",- а сам посмотрел вниз. На земле был развернут небольшой пункт управления: пара столов с несколькими телефонами, командиры с начальником штаба о чем-то переговариваются. Над столами раскинута масксеть. "Вроде все готово?!",- а сам опять в бинокль: "Отличный обзор". Действительно местность, как на ладони.
  
  12.00. Деревня Мозолово. Вот это колонна! - вырвалось у Савельева смотревшего в бинокль, рядом крякнул старшина. Действительно размер колонны впечатлял. Колонна, вытянувшись "змеей", вползла в деревню, а хвост еще не показался из леса. Танки, машины с пехотой, машины с прицепленными орудиями, опять танки, бронетранспортеры и везде солдаты, тысячи солдат. "Точно эсэсовцы!",- все солдаты были одеты в камуфлированную*, летней расцветки форму, в отличие от частей вермахта, одетых в серо-зеленую. Деревня наполнилась рокотом, грохотом, дымом от сгоревшего топлива.
  
   Савельев, медленно ведя биноклем по колонне, отшатнулся. Ему показалось, что встретился взглядом с немецким офицером, сидящим в открытом вездеходе. "Заметил, что ли?",- мысль. "Нет, показалось",- успокоился. Колонна, не останавливаясь, двигалась дальше на выезд из деревни.
   - Николай Иванович,- обратился ротный к старшине:- Как только немцы выедут из деревни, уходим, забирая западнее.
   - Есть! А что делать с кабелем?
   - Придется бросить,- кабелем была протянута связь со штабом:- Жалко конечно, но некогда сворачивать. Меж тем смертельная "змея", грохоча, проходила мимо избы, в которой находились разведчики, вот уже хвост колонны зашел в деревню.
   - Что за черт?- один из бронетранспортеров задергался рывками и, принимая вправо, остановился напротив их избы. Выскочивший водитель забегал вокруг машины. Тут же к нему подъехала машина с будкой: " Летучка, по-видимому",- мысль у ротного.
  
  Из транспортера потянулись немцы, пятеро, потягиваясь, расправляя суставы, затекшие от долгой дороги. Что-то спрашивают у офицера, вылезшего первым. Тот кивнул головой разрешающе, из толпы отделилась пара немцев и бегом к дому напротив. Тот по виду был гораздо богаче, чем изба, в которой скрывались разведчики. "Молодец старшина, предложивший сесть в этом доме. Ведь я хотел изначально расположиться в том доме,- подумалось благодарно о старшине. Сквозь прорехи в соломе всё прекрасно видно, до немцев рукой подать. Технари суетились у сломавшегося транспортера. Остальные немцы стояли кружком курили и весело о чем-то разговаривали. Раздался дружный смех.
   - Внимание!- старшина про себя выругался, увидев, что офицер, постукивая прутиком по сверкающему сапогу, направился к их избе.
   - К бою,- сквозь зубы негромко скомандовал ротный.
  
  Старшина бесшумно скатился с чердака. В сенях, в полусумраке увидел Петра стоящего, с матово блеснувшим лезвием финки, у косяка. Махнув головой: "Мол, молодец",- стал с другой стороны двери. Немец меж тем, толкнув калитку, направился к входу в избу. Идти недалеко метров десять. "Вот гад! Не живётся ему! Да тихо, наверное, не удастся уйти", - мелькнуло у Савельева. Оглянулся на связиста, он уже лежал в метре готовый к бою, чуть просунув ствол "дегтяря" сквозь солому. Опять мелькнула мысль: "Ведь это Николай Иванович настоял, что бы взяли пулемёт с собой. А ротный связист Васильев считался виртуозом стрельбы из пулемета. Поэтому пулемёт у него". Скрипнула дверь.
   - Шайзе!- выругался немец, споткнувшись о порожек и это его последние слова. А далее только хрипы и негромкий стук падающего тела. Всё стихло. Стоявшие у транспортера немцы ничего, не заметив, продолжали весело смеяться. Технари продолжали ремонтировать, как понял Савельев: "Ходовая полетела. Скрытно уйти, точно не удастся",- мельком. Опять заскрипела лестница, это Николай Иванович с докладом.
  
   - Иваныч, придется прорываться!- вполголоса ротный:- Спускайся вниз, будь готов с ребятами к бою. А из транспортера вылез заспанный немец. "Унтер",- сразу же определил ротный звание по черным погончикам с серебряным галуном. Что-то громко спросил, ему ответили. Из кружка солдат, с четко услышанным: - Яволь!- выскочил солдат и побежал к избе. Всё! Бой!- и тут с востока донесся залп, еще один и всё слилось в грохот. Немцы на мгновение оторопели, повернувшись в сторону канонады, но разведчикам и этого оказалось достаточно.
  
   - Огонь!- скомандовал Сергей Савельев, дав длинную очередь по толпе, тут же его поддержал пулемет и очереди в три автомата из окон избы. Расстояние было метров двадцать, поэтому практически сразу же немцы, стоящие у бронетранспортера были скошены очередями. Правда, из-за летучки, раздались громкие бухи винтовочных выстрелов, но Леха связист, тремя экономными очередями расстрелял уцелевшего. Выстрелы смолкли, а на востоке бушевала "гроза". "Во! Дают наши гансам прикурить!",- и тут же:- Иваныч,- громко позвал ротный старшину:- Проверить всё, забрать документы и пулемет, боеприпасы. Мы прикроем. Потом уходим. Из избы выбежали разведчики и шустро начали обшаривать убитых забирая, документы. Петр, обыскав одного, подбежал к унтеру, лежавшему ничком, перевернул его и, и получил пулю в грудь из "Вальтера". Выстрелом в упор Петра откинуло на спину. Старшина Николай Иванович среагировал мгновенно короткой очередью. Но было поздно. "Гаденыш притворился мертвым, а Василенко по-моему мертв! Так живые не лежат",- мелькнуло мгновенно, у опытного старшины, воевавшего на третьей войне. Забрав убитого, собрав трофеи, что могли унести, разведчики растворились в лесу, а зря, хорошая у них была бы добыча, если бы остались. Они возвращались к своим, не зная, что, оставшись, могли уничтожить эсесовского генерала. Хотя действовали они согласно приказа:- Сообщить о колонне и после прохода возвращаться. Они выполнили его.
  
  12.15. КНП дивизии. Тишинский посмотрел в сторону деревни и увидел: из деревни выехали бронемашина и несколько мотоциклов, из них три с колясками.
  "Бронемашина с антенной, связь, уничтожать в первую очередь",- мелькнуло мимоходом. Выстроившись в колонну, тронулись по дороге: "Значит скоро пойдет основная колонна". И точно: - Товарищ полковник разведка докладывает':- В деревню вошла немецкая колонна - много машин, десятка три танков, солдаты все в камуфлированной форме, эсэсовцы,- оторвался от трубки связист. Даже сюда донесся рокот и гул немецкой технике.
  
   - Передайте всем - готовность один. Огонь открывать по моей команде, - напомнил Тишинский, не отрываясь от бинокля. Немецкая разведка на мотоциклах проехала и скрылась за поворотом. И почти сразу из деревни начала вытягиваться колонна, скорость небольшая. Техника выдвигалась вперемежку: машины с пушками, с пехотой, транспортеры, танки. Чуть впереди двигался танковый взвод в составе трех легких танков и тройки тяжелых мотоциклов: "Чешские тридцать восьмерки", - мелькнуло у комдива. А колонна уже заполнила дорогу на пару километров. Над колонной поднимался синий дым, от сгоревшего топлива и рокот, лязг, гул сотен машин и десятков танков.
  
  "Только до поворота, давайте "друзья" быстрее",- начал мысленно торопить противника Василий Яковлевич. Наконец колонна вытянулась и увеличила скорость. Немцы сидящие в кузовах машин, кто спит, кто разговаривает, вон один играет на губной машинке. Из командирских башенок танков торчат головы танкистов. Весело им! Они победители! Русские "унтерменши*" бегут, куда им до арийцев? Они едут и не знают, что их жизни находятся на перекрестьях прицелов русского оружия и во власти указательных пальцев "руссишшвайнен*". Меж тем голова колонны приблизилась к повороту дороги, к месту, где их ждал второй артиллерийский дивизион. А хвост колонны только показался из деревни. "Вот это колонна!",- комдив, мельком удивился своей удаче. Хотя говорят - удача удел смелых.
  
   - "Пора!".- Огонь!- связист продублировал и снизу донесся точно такой же дубляж, штабных по другим телефонам. И сразу же всё потонуло в шквале огня, грохоте, секущей рвущей человеческие тела, технику, стали. Первыми вспыхнули два головных танка, в хвосте, со среднего танка Т - III сорвало башню. По всей колонне вспыхивали машины. Колонна практически сразу же остановилась. Несколько машин, пытаясь объехать горевшие, свернуло в поле и сразу же под ними, вспухли гроздья взрывов. Мины! Больше попыток выехать на поле не было. Конечно, немецкая пехота была обучена, сразу же посыпалась из кузовов, залегли и попытки открытия огня. Но шквал огня из пушек, пулеметов, из всех видов стрелкового оружия, практически в упор, не давал ни одного шанса уцелеть, или оказать сопротивления. Эсэсовцы попытались отходить к черно-зеленому лесу и тоже мины, только противопехотки забухали. Мины! Спасения нет!!! Особенно хорошо действовали наши минометчики, практически сразу начали укладывать мины в "яблочко". А зенитные автоматы своими тридцатисемимиллиметровыми снарядами, да в упор! Организованного сопротивления практически не было, из некоторых мест открывался ответный огонь и тут же его давили.
  
  Сзади что-то заскрипело, полковник оглянулся назад и увидел, тяжело поднимавшегося по лестнице, Давидовича, военкома дивизии, или как он его звал - мой комиссар.
   - Что комиссар тоже хочешь посмотреть разгром сверху?- засмеялся удовлетворенно комдив и опять приник к биноклю.
   - Пора, командир, пора немчуру к ногтю,- ответил тот, прильнув к стереотрубе. А там разворачивалась панорама - называется "Избиение младенцев". Колонна горела, в небо поднимались чадящие столбы дыма от горящих танков и машин. Вот что-то сильно рвануло и затрещали гроздьями выстрелы: "Наверное, машина с патронами?". В одной из машин сдетонировали снаряды, взлетела одна, потом еще в одной рванули, скорее всего, мины. В центре колонны попытался открыть огонь один из танков - вспыхнул. Подул сильный ветер и смрадное облако дыма постепенно закрыло западный конец колонны. Стрельба со стороны немцев доносилась всё реже и реже и, наконец, практически везде прекратилась. Поступил доклад:- Вернувшийся назад, немецкий головной дозор, уничтожен.
  
  "Всё! - и оторвавшись от приятной картины, Тишинский скомандовал:- Проверить колонну, собрать трофеи, пленных. А у самого радостные мысли: "Конец, победа!", И тут же: "Хорошо? Хваленое взаимодействие родов немецких войск не сработало? Авиация, которая безраздельно властвовала в русском небе, с начала войны, не появилась".
  
  Хотя странного ничего не было. Ведь в полках были назначены специальные расчеты, бившие только по машинам связи. Командиры полков лично инструктировали эти расчеты. Мы уже учились у немцев воевать, ведь они на первое место ставили связь и поэтому тишинцы, в первую очередь выбивали связь. Из конца колоны смогли прорваться только два вездехода, объехавшие по полю горящую технику. Повезло! Там мин было поменьше. Как оказалось, в одном из них удрал, командир дивизии. Чередой посыпались доклады от командиров полков с общим итогом: - Немецкая колонна полностью уничтожена. В плен взято больше двухсот человек.
  "Ладно, пойду, посмотрю сам",- подумал и комиссару:- Пойдем, оценим, что мы сотворили. А в голове уже другое: "Как там с оборудованием позиций?". Ведь в засаде оставалась треть батальонов, вся артиллерия, остальные ушли на восток занимать предписанные командармом оборонительные рубежи.
  
  И настало время считать потери и трофеи! А потерь, потерь не было! Раненные да были, а убитых - Один!
  
  
  
   Штаб
  
  
  
  14.00.Большая поляна в лесу. Деревья стоят с пожухлой, пожелтевшей листвой. Только ели выделяются зеленью. Поляна находится в тылу расположения штаба армии. С обеда, небо затянуло свинцовыми тучами, начал накрапывать дождь, сыро, сумрачно. Впрочем, осенью всегда такая погода на Северо - Западе. Вроде только солнце светило и вот они тучи и дождь, мелкий, моросяще нудный, порывы ветра. Издалека доносится звуки взрывов, но глухо, глухо. Далеко до переднего края, далеко.
  
  На поляне в одну шеренгу построен командный состав штаба армии, только командиры в званиях от лейтенанта и выше. Стоят не по ранжиру, по отделам. Большинство в полевой хлопчатобумажной форме, у многих она выгоревшая. В шерстяной форме с лампасами на бриджах, выделяются несколько генералов, стоящих во главе своих отделов. Ровно построиться размеры поляны не позволили и поэтому командиры стоят полуовалом. В строю негромко переговариваются, Всех интересует один вопрос: - Зачем всех оторвали от работы? Со стороны штаба появилась группа людей. Впереди идут Мехлис и Соколов, член военсовета. Идя по высокой, уже пожухлой траве, Лев Захарович думает: "Да вот и траву не скосили, людей в колхозах не хватает. Война, война!". Начальник штаба, нервно ходящий в центре поляны, хлопая себя прутиком по хромовому голенищу, увидев идущего Мехлиса, скомандовал: - Товарищи командиры!- шеренга приняла строевую стойку.- Равнение на середину, - повернулся, вскинув руку в воинском приветствии, строевым шагом направился навстречу Мехлису.
  
  Группа командиров, шедшая с комиссаром, остановилась, а Мехлис приложив руку к фуражке, перешел на строевой шаг, надо сказать выправка у начальника ГлавПура была отменная. Хорошо учили в царской армии унтер-офицеров.
   - Товарищ армейский комиссар, командный состав управления штаба армии, построен по вашему приказанию.
   - Здравствуйте товарищи.
   - Здравия жел..ем тов...щ арм..ком....р!-довольно стройно гаркнули командиры. Мехлис прошёлся вдоль строя, внимательно всматриваясь в стоящих перед ним командиров. Многие не выдерживали взгляда, отводили глаза. По внешнему виду комиссара видно, что человек сдерживается из последних сил, шаг нервный, лицо бледное, готов сорваться. Остановился напротив начальника артиллерии и начал говорить:
  
   - Товарищи командиры, В то время как советский народ, напрягая все силы, бьется с ненавистным врагом,- в горле запершило, прокашлялся и продолжил:- Армия, неся потери, отступает, в это время у нас находятся люди, которые бросают поле боя, убегают, сдаются в плен, в тылу пьют, развратничают. Многие из них коммунисты и комсомольцы. Трус, пьяница и паникер с партийным, или комсомольским билетом - самый худший враг, изменник Родине и делу нашей большевистской партии,- замолчал. Внимательно посмотрел на артиллерийского генерала. Начальник артиллерии стоял почти трезвый, только тяжелый взгляд налитых кровью глаз и багровое лицо говорило о том, что генерал еще не до конца протрезвел. "Что-то восточное у него в чертах лица",- мелькнуло совсем некстати у Мехлиса.
   - Генерал, где ваши пушки?- генерал, сначала не понял, к кому обращается Мехлис, беспомощно осмотрелся и махнул рукой за спину: "Мол, там". Стоящие вблизи увидели, что комиссара буквально затрясло от такого ответа. У Мехлиса от лица отлила кровь.
   - Где ваши пушки?- взбешенно, опять вопрос и тот же жест генерала. И внезапно, начальник ГлавПУРа успокоился. И начал говорить, четко выговаривая слова:- Именем Советского Союза и в соответствии с приказом народного комиссара обороны СССР номер двести семьдесят, за проявленную трусость и ли..ый уход с п.ля боя в тыл, за нар...ние вои . .ой ...плины, выра.....ееся в прямом невыполнении приказа фронта о выходе на помощь наступающим с запада частям, за непринятие мер для спасения материальной части артиллерии, за потерю воинского облика и двухдневное пьянство в период боев армии генерал-майора артиллерии Гончарова расстрелять! Исполнение немедленно,- произносил, как выстрел, каждое слово.
  
  У многих от таких слов, "мороз" по коже пробежал. Стоявшие в строю, командиры буквально оцепенели: "Как? Генерала просто расстрелять? Это же генерал!",- казалось и природа онемела, дувший перед этим ветер, стих: - Сдайте личное оружие!
  Генерал, непослушными руками, попытался расстегнуть кобуру: "Что? Меня? Да как он смеет! Я генерал!",- но у него, ничего не получалось. Наконец расстегнул, достал пистолет и ручкой вперед подал Мехлису. Взяв оружие Мехлис:
   - Генерал выйдите на середину строя,- молча нетвердым шагом, генерал выполнил приказ.
   - Майор исполните приказ, - обратился приказным тоном к рослому здоровяку, широкоплечему русоголовому майору, стоявшему правофланговым, одновременно подавая пистолет генерала. Майор, поняв, что приказ обращен к нему, беспомощно оглянулся и побелевшими губами произнес:- Нет, нет, я не могу.
   - Эх, слюнтяй, - бросил презрительно Лев Захарович и повысил голос:- Комендант штаба! Комендантский взвод сюда.
  
   - Есть,- донеслось с левого фланга и комендант, маленького роста, капитан побежал исполнять приказ. На поляне воцарилась тишина, мертвая тишина.
  У генерала, в одурманенном алкоголем, мозгу метались мысли: "Что...как...за что...не может...быть...я орденоносец...я в революцию воевал",- и постепенно приходило осознание: "Это не игра, расстреляют!". С лица отхлынула кровь и бледность залила смуглое от рождения лицо. В небе послышался гул пролетавшего самолета, но среди туч его не было видно. Строем подбежал взвод, состоящий из десятка красноармейцев. Увидев спешащего за взводом коменданта, генерал понял: "ВСЕ!",- и успокоился:- Я солдат, солдатом и умру". Не трус был генерал, не трус!
  Потом грянул залп. Испугано каркая, с вершин деревьев поднялась стая птиц.
  
  После расстрела, Лев Захарович произнес короткую речь, смысл которой заключался в том:- Государство, народ, вас в мирное время кормил, одевал, отрывая от себя последнее, а теперь, теперь нужно отдавать долг. А кто не хочет, последует вот за этим,- махнул головой уполномоченный ставки, на лежащее тело генерала*. Хотел продолжить говорить, но тут увидел бегущего к нему командира, с повязкой на левом рукаве. Майор, коренастый, еще молодой, бежал, смешно вскидывая ноги и придерживая рукой полевую сумку, болтавшуюся сбоку.
  
   - "Что-то произошло?"- мелькнуло у Льва Захаровича: "Опять где-то прорыв? Ну и жизнь. А что ты хотел? Война!"- спросил сам у себя.
   - Что случилось?
   - Товарищ армейский комиссар вам телефонограмма из штаба фронта от командующего,- сходу, начал докладывать майор, по-видимому, дежурный, по штабу.
   - Давай книгу,- протянул руку Мехлис: "Лицо у майора радостное. Что?",- и начал читать. И на глазах морщины на лице начали разглаживаться, прочитав с воодушевлением, воскликнул: - Товарищи, только что сообщили, двести тридцать седьмая дивизия полковника Тишинского разбила танковую дивизию СС "Мертвая Голова". Тысячи убитых, среди них два командира полка и начальник штаба дивизии. Захвачены большие трофеи. Вот так надо воевать, товарищи! Соколов! Немедленно сообщить эту весть в дивизии. Выпустить молнии. Во всех дивизионных и армейской газете, напечатать сообщение.
  
  А война, война забрала очередную жертву. Генерал виноват, он не выполнил приказ, он бросил своих артиллеристов умирать без снарядов. Он получил по заслугам.
  
   ===================
  
  Оперативная информация:
  
  Из приказа войскам фронта ? 057* от 12 сентября 1941 года:
  ....за проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа фронта о выходе на помощь наступающим с запада частям. За непринятие мер для спасения материальной части артиллерии, за потерю воинского облика и двухдневное пьянство в период боев армии генерал-майора артиллерии Гончарова, на основании приказа Ставки ВГК ? 270, расстрелять публично перед строем командиров штаба 34-й армии".
  
  
  Из доклада уполномоченному Ставки армейскому комиссару первого ранга Мехлису Л З от 12.09.1941года.
  ...о реакции в 34-й армии на расстрел генерала Гончарова.
  .... большинство присутствовавших при казни, ее одобряет. Привожу некоторые характерные высказывания старших командиров штаба армии:
   - Мол, так Гончарову и надо - слова подполковника Михайлова,
   - Давно пора принимать меры,- полковник Алексеев
   - Пьяница,- капитан Савельев.
   - Оставил армию без артиллерии,- старший лейтенант Арнаутский.
  Но есть и недовольные - Так заместитель начальника оперативного отдела штаба армии майор Васильев сказал:- Сегодняшний расстрел меня окончательно убил... Ведь он же не виноват (Гончаров), кто-то бежит, кто-то бросает вооружение, а кто-то должен отвечать.
  Васильев характеризуется с отрицательной стороны как трус. Данные о Васильеве нами тщательно проверяются ...
  12.09.41г.
  Начальник особого отдела НКВД Северо-Западного фронта комиссара госбезопасности В.М. Бочков*.
  
  
  Из доклада штаба 237 дивизии в штаб армии о бое: ...тридцати подбитых танков, свыше двух десятков бронемашин, около двухсот автомашин, более 80 мотоциклов с колясками, свыше полусотни орудий, 45 минометов, 119 пулеметов. Сожжены и подорваны автомашины со снарядами, бензином, продовольствием. Уничтожено более шести тысяч солдат и офицеров. Подсчет убитых, еще идет. Среди убитых найден начальник штаба дивизии, но трупа командира дивизии не обнаружено. Командиры двух полков оказались в числе убитых*.
  
  
  Из телефонограммы штаба армии: Командующий армией приказал: Убитых немцев не хоронить, до приезда комиссии...
  Начальник штаба: подпись не разборчива*.
  
  Из воспоминаний генерала-фельдмаршала Манштейна:
  
  " ...Дивизия (СС "Тотенкопф"), имела колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились. Эти потери, а также и недостаточный опыт приводили в свою очередь к тому, что она упускала благоприятные возможности и неизбежно должна была вести новые бои. Ибо нет ничего труднее, как научиться пользоваться моментом, когда ослабление силы сопротивления противника дает наступающему наилучший шанс на решающий успех. В ходе боев я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не мог предотвратить ее сильно возраставших потерь.
   ...Как бы храбро ни сражались всегда дивизии войск СС, каких бы прекрасных успехов они ни достигали, все же не подлежит никакому сомнению, что создание этих особых военных формирований было непростительной ошибкой. Отличное пополнение, которое могло бы в армии занять должности унтер-офицеров, в войсках СС так быстро выбывало из строя, что с этим никак нельзя было примириться. Пролитая ими кровь ни в коей мере не окупалась достигнутым и успехами*".
  
  Скромничает генерал, не пишет, что дивизия была разгромлена почти полностью. Вот так и верь их мемуарам!
  
  
  
  От автора - Три фронтовых случая произошедших в Великую Войну, Великую (Третью) Отечественную. Я рассказал о том, что было всё: умение, героизм, трусость. Было всё, а потом была ПОБЕДА!!!
  
  Вечная память нашим солдатам и офицерам, погибшим на полях войны!!!
  
  
  Примечание:
  
   Стрелковая дивизия*- 237 стрелковая дивизия. Победительница хваленой Дивизии СС "Тотенкопф". Реальное соединение РККА
   Тишинский*- Полковник, командир дивизии, выходя с дивизией из окружения погиб от осколков, разорвавшегося рядом, снаряда. Ну и конечно, в дальнейшем забыт.
   Тимофеев*- Полковник, реальный начальник штаба дивизии. Дальнейшая судьба неизвестна.
   Энша*- Начальник штаба.
   Балобаново*- Названия населенных пунктов изменены.
   Унтершарфюрер СС - Равноценное званию унтеру-офицеру вермахта
   Танковая дивизия* СС "Мертвая голова"- На тот момент дивизия была моторизированной.
   Оберштурмфюрер* СС - Равноценное званию обер- лейтенант вермахта, или по нашему старший лейтенант.
   Кузнецов*- Действительный командир этого полка. Дальнейшая судьба неизвестна.
   Савельев*- Командир разведроты, старший лейтенант. Дальнейшая судьба неизвестна.
   Корниенко*- Командир разведроты, старший лейтенант. Дальнейшая судьба неизвестна.
   Мехлис*- Начальник Главного политического управления РККА. Провоевал всю войну. Были взлеты и падения (Крымский фронт). Войну закончил в звании генерал-полковника. В дальнейшем оболган. Это же наша национальная традиция. ОФИЦЕР, ПОЛИТРАБОТНИК С БОЛЬШОЙ БУКВЫ, ИМЕЕТ славу склочника и сутяжника.
   Люфтвафовцы*- Люфтваффе - военная авиация Германии.
   Урбанович*- Генерал-майор, командир 257 стрелковой дивизии.
   Восьмидесятипятка*-85 мм зенитная пушка образца 1939 года.
   257* стрелковой дивизии - реальные боевые части РККА.
   Соракапятка* - 45-мм противотанковая пушка образца 1937 года. Много кровушки она попила у немецких танкистов. Прототипом "сорокапятки" послужила закупленная у немецкой фирмы "Рейнметалл" пушка, принятая на вооружение под наименованием "37-мм противотанковая пушка образца 1937 года". Так что не правы хулители нашей истории, кричащие, что мы, мол, вооружали Германию. Всё было с точностью, да наоборот. Германия вооружала СССР!
   Младшой* - младший сержант.
   Перекрест Аврам Гордеевич* - Прадед моих детей. Погиб в 1941 году в тех местах, артиллерист, наводчик.
   Юнкерс Ю 87 ("Штука" "Лаптежник") - Пикирующий бомбардировщик люфтваффе.
   Восьмерки* - Немцы на Ю-88 и He-111 летали девятками, они при штурмовке (бомбардировке) в круг не становились.
  Но Ю-87 становились в круг и после этого начинали штурмовку наших, поэтому летали парно, то есть шестерка, восьмерка и так далее.
   МГ-34* - Немецкий ручной пулемёт.
   ГлавПур *- Главное политическое управление РККА.
   Качанов*- Генерал майор, командарм 34 армии, расстрелян в конце сентября по приговору военного трибунала. Качанов во времена Хрущева был реабилитирован, как жертва Сталинских репрессий. Как без этого? Жертва конечно, но только не репрессий, а войны.
   Гончаров*- Генерал майор, начальник артиллерии, расстрелян согласно приказа ? 270 Ставки ВГК. Гончаров во времена Хрущева был реабилитирован, как жертва Сталинских репрессий. Как без этого? Жертва конечно, но только не репрессий, а войны.
   254 орудий*- из книги Исаева Алексея "Котлы 41"
   "Костыль"* - Хеншель-126, самолет-разведчик, корректировщик.
   "Рама"* - Фоке-Вульф-189, самолет разведчик, корректировщик. Два самых ненавистных немецких самолета. Если он появился над позициями, значит жди артобстрела, или авианалета. Ходили слухи, что за сбитый разведчик, летчиков представляли к званию ГСС.
   Т-II* (Pz- II)-Немецкий легкий танк. На канун войны, около половины танкового парка вермахта.
   Т-III*(Pz- III) -Немецкий основной, средний танк.
   Т- IV*(Pz IV)- Немецкий основной, средний танк.
   Семидесятишестимиллиметровки*- 76-мм полковая пушка образца
   Из танка* - Второго удачного попадания по танку танкисты никогда не ждали, ни наши, ни немецкие. Кстати, танкистов в плен наши, да и немцы не брали. Спросите почему? Для этого нужно было посмотреть на танки вышедшие из боя, заляпанные человеческой кровью.
   Борисов*- Армейский комиссар 2 ранга, заместитель начальника Глав. ППУ. Осужден военным трибуналом.
   Главного Управления Политпропаганды* - До середины 1941 года так называлось Главное политическое управление РККА.
   Шлёнский*- Полковой комиссар, расстрелян по приговору военного трибунала.
   Результаты*- Реальные мысли Льва Захаровича, записанные им самим.
   Тот же день*- В реальности этот бой произошел в июле месяце 1941 года.
   МП-38*- 9-мм пистолет-пулемет немецкого конструктора Фольмера.
   Пилы*- В петлицах старшины было четыре треугольника, вид как у пилы.
   "Унтерменши*" - "Недочеловеки" по фашистской расовой теории.
   "Руссишшвайнен*"- "Русские свиньи"(нем).
   Тридцатисемимиллиметровка*- 37-мм зенитная пушка образца 1939 г.
   Камуфлированную*- Боевые части СС, первыми в 1940 году перешли на камуфлированную форму. Было разработано четыре вида, для каждого времени года. Вермахт смеялся до тех пор, пока статистика не показала: Среди солдат, одетых в камуфляж, боевые потери примерно на 15% процентов меньше.
   057* от 12 сентября 1941- Реальный приказ штаба фронта.
   В.М. Бочков* - Реальный доклад. Фамилии говоривших изменены.
   не разборчива* Реальная телефонограмма штаба армии. Не поверили, что одна дивизия может в одиночку разбить немецкую дивизию.
   Успехами*- из книги генерал - фельдмаршала Манштейна "Утерянные победы".
  
  
  
  Приложение:
  
  ПРИКАЗ* СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ номер 270 от 16августа 1941 г.
  
  Без публикации
  
  Не только друзья признают, но и враги наши вынуждены признать, что нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой - прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения.
  Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 3 ручных пулемета, 1 самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил немцев с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения вооруженных 1654 красноармейца и командира, из них 103 раненых.
  Комиссар 8 мех. корпуса бригадный комиссар Попель и командир 406 стрелкового п [олка] полковник Новиков с боем вывели из окружения вооруженных 1778 человек. В упорных боях с немцами группа Новикова - Попеля прошла 650 километров, нанося огромные потери тылам врага.
  Командующий 3-й армией генерал-лейтенант Кузнецов 4 и член Военного Совета армейский комиссар 2 ранга Бирюков с боями вывели из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й армии и организовали выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.
  Все эти и другие многочисленные подобные факты свидетельствуют о стойкости наших войск, высоком моральном духе наших бойцов, командиров и комиссаров.
  Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.
  Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов*, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал- лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.
  Генерал-лейтенант Понеделин*, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги.
  Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов*, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того, чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.
  Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены Военных Советов армий, командиры, политработники, особоотдельщики, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.
  Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы. И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образец смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, а при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.
  Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.
  Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков I батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков и батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.
  
  ПРИКАЗЫВАЮ:
  
  1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.
  Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
  2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.
  Обязать каждого военнослужащего независимо от его служебного положения потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.
  3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности, как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.
  Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.
  Ставка Верховного Главного Командования Красной Армии:
  Председатель Государственного Комитета Обороны И. СТАЛИН
  Зам. Председателя Государственного Комитета Обороны В. МОЛОТОВ
  Маршал Советского Союза С. БУДЕННЫЙ
  Маршал Советского Союза К. ВОРОШИЛОВ
  Маршал Советского Союза С. ТИМОШЕНКО
  Маршал Советского Союза В. ШАПОШНИКОВ
  Генерал армии Г. ЖУКОВ
  
  
  Документы* и материалы. Раздел Великой Отечественной войны. Институт истории СССР АН РФ. Инв. ? 148. Л. 53-54
  
  Примечания к приказу:
  
   Качалов*- Командующий 28-й армией генерал-лейтенант. 9.08.41 года на следствии по поводу пропажи командарма, допрос адъютантов генерал- лейтенанта Качалова:
  Мальцева, Погребинского, секретаря Баевского:
   - 4 августа немцы сбросили массу листовок-пропусков в плен. Когда принесли одну из них Качалову, то он в шутливой форме предложил:
   - Кому нужна,- никто не взял, тогда со словами:
   - Авось пригодится,- положил ее в нагрудный карман.
  
  Показания Члена военного совета 28 армии Колесникова:
   - В критический момент боя, 4.08 в 20-21 час, когда с я группой командиров бросился останавливать бегущую пехоту, Качалов сел на танк и уехал в сторону противника.
  
  Но в плену его не оказалось.
  
  После войны предпринимались неоднократные попытки реабилитации.
  И, наконец, в 1953 году на основании выводов комиссии от 6.11.52 года генерал-лейтенант Качалов командарм 28, признан погибшим в бою 4 августа 1941 года (сгорел в танке с экипажем) у деревни Старинки и похоронен в братской могиле.
  Реабилитирован посмертно.
  Вечная память ему!
  
   Понеделин*, командовавший 12-й армией, генерал-лейтенант. Попав в плен, он пережил его и был освобожден американцами. 30.12.45 года арестован органами ГБ.
  
  Теперь немного истории:
  
  В плен в ВОВ попали-83 советских генерала.
  
  Погибли в плену (умерли)-26.
  
  В живых остались 57 генералов, из них 32 репрессированы
  
  Повешены по делу Власова - 7
  Расстреляны согласно 270 приказа - 17
  Осуждены- 8
  
  Теперь внимание?!?!!
  
  После полугодовой проверки - 25 генералов были оправданы, или 44%.
  
  Почему по делу Понеделина следствие шло 5(пять) лет ?????
  Вот-вот и я не знаю.
  Не всё так просто
  
  В 1950 году расстрелян по приговору Военного трибунала.
  
   Кириллов*- командир 13-го стрелкового корпуса, генерал-майор. По Кирилову такая же история.
  
  Оба реабилитированы при Хрущеве в 1956 году, а как же "жертвы" сталинских репрессий.
  
  
  От автора:
  Американский ученый Говард Фрер, современный ученый, подчеркну, проанализировал пресловутый доклад Никиты Хрущева на 20 съезде "О культе личности Сталина". Насчитал 61 !!! (шестьдесят одно) положение по которым, Никита Хрущев обвинил Сталина И. В.
  И ВСЕ ФАЛЬШИВЫЕ! Американец убедительно это доказал и пришел к выводу, что доклад - Глобальное мошенничество Хрущева!!!
  Ни одно из положений не является правдой!!!
  
  Я написал о Мехлисе, молва говорила о нем, как о Сталинском "подручном", вы прочитали, что пишет американский учёный, явно не друг Сталина и помощников его.
  
  
  А это в напоминание врагам слова англичанина:
  Когда английского полководца, фельдмаршала Бернарда Монтгомери попросили составить список военных ошибок, которых следует избегать, под номером ОДИН он написал:>"Вторжение в Россию. Это всегда неудачная мысль".
  Правильно мыслил мужик!
  
  Автор предупреждает, что всё выдумка, совпадения случайны.
  
  
  
Оценка: 3.37*20  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023