ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Погодаев Сергей Геннадьевич
Расшифрованный дневник. Часть 1 Морпех железнодорожной авиации (рабочее)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.06*41  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    События действительно происходили в то время, и в тех местах. Имена не изменены. Видение субъективно. Могут быть неправильно изложены факты, свидетелем которых автор не был лично, и которые доводились до л/с командованием. Готов выслушать мнение очевидцев событий.
  
  
  -
  
  
  
  
  
  
  
  МОРПЕХ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ АВИАЦИИ СУХОПЛЮЕВ ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
  
  
   '...я желаю, чтобы мне верили. Если я говорю, что это так, значит, оно действительно так!'
   / М. А. Булгаков/
  
  
  Когда в танковом училище, куда мы с другом приехали поступать, я увидел молодого красивого матроса, был очень удивлен. Матрос в училище Сухопутных войск! Можете предста-вить себе мой восторг, когда я узнал его фамилию. Звали его - Сухоплюев Юрий Владимирович.
  Матрос Сухоплюев. На мой взгляд, забавнее сочетания слов придумать сложно. Случи-лось так, что мы сдружились. Юрка был очень сложным человеком. В училище были периоды, ко-гда мы не разговаривали месяцами. Заканчивались они неизменно тем, что Юрка будил меня но-чью со словами: 'Серега, давай-ка, хлопнем коньячку'. Мы выпивали бутылку коньяка и подолгу говорили о смысле жизни. Он тщательно готовил себя к ней. Жадно учился, тренировал свое тело, много читал. Мы искренне мечтали стать хорошими офицерами, хотя вслух об этом не говорили. Были молоды и красивы.
  Об этом человеке я могу рассказывать много и долго, но сейчас хочу коснуться наших от-ношений в Афганистане.
  После окончания училища я попал служить в Ордена Ленина Забайкальский военный ок-руг. Юрку направили в Краснознаменный Дальневосточный. Он оказался в Комсомольске-на-Амуре - моем родном городе. Оттуда он и уехал в Афганистан в 1984 году. В отличие от меня, он уехал добровольно, написав рапорт. Я попал несколько иначе. Это была моя 'политическая ссыл-ка'.
   На земле Забайкалья, в нашем батальоне был очень дружный офицерский коллектив. Командовал нами майор Кузьменко. Человек, с ярко выраженной 'кулацкой' натурой. Одним словом - хозяйственный мужик. 'Кто где что нашел - неси в батальон, это мы потеряли'. По-рядок в части был везде и во всем.
  Моя жена по просьбе комбата занималась с солдатами призванными из республик Средней Азии изучением русского языка. Шефство над занятиями взял, естественно, замполит батальона - капитан Васенин. Человек он был достаточно неприятный и мне, честно говоря, все это не очень нравилось. Как-то попросила меня жена зайти к нему и взять кусок красной мате-рии для какого-то оформления. Захожу к нему в кабинет, докладываю о цели своего прибытия. Выслушав меня, капитан сказал:
  - Пусть Ваша жена сама зайдет ко мне.
  Меня несколько покоробило от такой постановки вопроса.
   - Товарищ капитан, если речь идет о куске материи, то я в состоянии его передать собст-венной жене.
   - Товарищ лейтенант! Я же Вам сказал! Идите, и передайте Марине Юрьевне, что я ее жду.
  В этой фразе я почувствовал покушение на святая святых - честь моей семьи. Подойдя ближе к столу, я попросил замполита уточнить, что он имел в виду. Капитан ехидно улыбнулся мне в лицо:
  - Лейтенант, ты еще молодой офицер. Старших надо слушать.
  Я вернулся к двери, плотнее закрыл ее, подошел к столу и, легко выдернув капитана за грудки из-за стола, положив его на оный, сказал:
  - Капитан, никогда меня не провоцируй. Я очень легко поддаюсь на подобного рода провокации. Не смей лезть к моей семье. Зашибить могу.
  Отпустив его, я вышел.
  Прошло время. Все всё поняли, как мне казалось. 23 февраля все офицеры и прапорщики, с женами собрались в спортзале за столом. Так у нас в батальоне отмечались все праздники. В этом была заслуга нашего командира. В армии говорили: 'Когда пьянку нельзя предотвратить, ее нужно возглавить', ну а в день Советской Армии, как говорится, сам Бог велел.
  Было весело. Мы танцевали. Вальсируя со своей любимой женой, я целовал ее висок и был на седьмом небе. Мы любили друг друга, и были счастливы.
  Вдруг чья-то рука схватила мой рукав. Оглядываюсь - Васенин:
  - Позволь-ка Погодаев потанцевать с твоей женой.
  Он был пьян. Следя за тем, чтобы его грязные руки не коснулись моей Богини, я очень вежливо ему отказал:
  - Не позволю. - Танец пришлось прекратить. Мы отошли.
  За столом он снова подошел:
  - Сергей, моя жена приглашает тебя на танец. Иди, а я пока побеседую с Мариночкой.
  - Пошел вон, свинья, - прошипел я.
  Музыка играла достаточно громко, и меня кроме нас троих никто не слышал. Но, ви-димо слишком откровенно замполит лез к нам, если его увели от нашего стола. Маришка, со-славшись на усталость, попросила проводить ее домой:
  - Если хочешь, можешь потом вернуться к мужикам, а я отдохну немного.
  Я чувствовал себя оскорбленным, и вернулся с одним желанием - поставить все точки над ' I ', дабы ни у кого больше не возникло желания волочиться за моей Богиней. Застолье было в разгаре. Увидев, что замполит вышел из помещения, я в полной уверенности, что никто не обратит на нас внимания, вышел следом. Кроме нас на выходе никого не было.
  - Ты меня в прошлый раз, видимо, плохо понял, капитан?
  Его пьяно-брезгливое 'чево?' очень меня задело, но выдержки хватило дослушать его фразу:
  - Я тебя размажу, лейтенант, - он полез ко мне.
  ' Он ничего не понял', - подумал я, и хуком справа, с удовольствием, отправил капитана в нокаут. Так он и остался отдыхать, а я пошел домой, предварительно убедившись, что он ды-шит.
  Прошло время. Меня вызвали в штаб укрепрайона к начальнику политотдела. Начпо задал вопрос:
  - Как Вы смотрите на загран командировку?
  - Куда?
  - Республика Афганистан.
  - Никак.
  - То есть?
  - Товарищ полковник, я не буду принимать участие в этой авантюре.
  - Как же так, Погодаев, вы оскорбили заместителя командира батальона по политиче-ской части. Как человек военный, вы понимаете, что мы можем отдать вас под суд? У вас есть выбор. Слово за вами.
  - Товарищ полковник, В Афганистан я не поеду. Под суд меня отдавать не за что. Раз-решите идти?
  - Вы трус, товарищ старший лейтенант.
  - Ваше мнение меня не волнует. Разрешите идти?
  - Идите, но об этом разговоре вы пожалеете.
  На душе было мерзко. Примерно через неделю ко мне приехал взводный из пятого района:
  - Серега, я могу с тобой поговорить?
  - Говори.
  - Жена моя, как и я из детдома. Родителей нет. Ребенку полтора года. Жена беременна. Через три месяца рожать. Короче - если ты не поедешь в Афган, отправят меня.
  - Откажись.
  - Да не могу я так.
  - Ну, не можешь, езжай. Пока. Не могу же я всем слюни вытирать.
  Стало понятно, что 'политические' свою идею отправить меня в Афган не оставят.
  Возвращаясь домой на обед, я увидел этого лейтенанта. Он сидел возле подъезда и разма-зывал слезы по щекам, уткнувшись взглядом в свои пыльные сапоги. Проходя мимо, я не вы-держал:
  - Можешь передать, уж кому не знаю, - я согласен.
  Он встал, но я уже уходил от него. Не хотелось выслушивать его слюнявые благодарности.
  Так я оказался в Афгане.
  Примерно за год до этого в нашем доме появилась овчарка по кличке Тайга. Собаке, видимо, было предопределено стать членом нашей семьи, о чем читателю станет понятно из моего рассказа. Произошло это так.
   Два раза в месяц я уходил со своими подчиненными на Боевое Дежурство по охране и обороне Государственной границы сроком на неделю.
  Тогда-то жена и попросила меня взять в дом овчарку. Дескать ты неделями не бываешь дома, а нам с дочерью и поговорить не с кем. Тем более у тебя есть знакомые на погранзаставе, так неужели же они не смогут отбраковать хорошего щенка. (У них - у женщин все как-то очень просто.)
  Не мог я тогда предположить, что слова жены окажутся пророческими, и у нас в доме поя-вится именно 'отбракованный' лучший пес от лучшей суки Забайкальского пограничного окру-га, и я благодарен судьбе, что случилось так.
   Недалеко от нашего батальона, километрах в семи, посреди бескрайней забайкальской сте-пи располагалось подразделение ПВОшников - 'рота локации', как их называли в округе. Прие-хал я как-то к ним на комбатовском УАЗике по каким-то делам и увидел щенка овчарки, кото-рый бегал по территории. Решив вопросы, ради которых приехал, спросил о собаке:
  - Мужики, отдайте мне ее за килограмм водки.
   - Да ты в своем ли уме? Меня же солдаты разорвут. Это же любимец всей заставы, - всполошился командир роты.
  - Все равно украду, а так литр поставлю. Отдайте.
  - Нет, не получится. Пойми правильно.
  Мы пожали друг другу руки и разошлись. Я пошел к машине понимать все правильно. По пути подхватил, очень кстати подвернувшегося щенка, сел с ним в УАЗик и был таков. На другой день, заехав в роту локации, я зашел в канцелярию, поставил на стол две бутылки рус-ской водки перед онемевшим от такой наглости ротным и четко, по-уставному развернувшись, вышел. Меня никто не остановил.
  Позднее от начальника местной погранзаставы я узнал происхождение этого щенка. Ро-той локации командовал офицер, родственник которого был начальником питомника в Приар-гуньском погранотряде. По его команде, для родственника, первенца лучшей суки 'отбракова-ли'. Как-то раз довелось мне познакомиться с матерью нашей Тайги в питомнике. При моем приближении она с таким ревом кидалась на сетку вольера, что подойти ближе пяти метров я не решился. Звали этого волка Вербой, и титул она имела подходящий - Чемпионка Забайкальского пограничного округа.
  Весной 1985 года над нашей территорией, вдоль строящейся второй линии обороны, пролетел АН-2 с китайскими опознавательными знаками. Пройдя над нашим батальоном, над казармой Боевого Дежурства, над ротой локации, он помахал крыльями над погранзаставой и ушел на сопредельную территорию. После этого у ПВОшников были большие перемены. Ко-мандир роты уехал к другому месту службы, а щенок остался на территории части.
  Жена настояла, чтобы овчарку я взял с собой.
  7 мая 1986 года мы с Тайгой на борту самолета ИЛ-18пересекли Советско-Афганскую гра-ницу.
  В Кабуле Тайга вместе со мной прислушивалась к канонаде и впитывала запахи войны. Казалось, собака сразу поняла для чего она здесь. Взгляд насторожен, движения резкие - нервные, шерсть дыбом. При приближении к нам людей, верхние губы собаки поднимались, обнажая мощ-ные бивни. Из пасти пытался вырваться наружу звериный рык, но видимое спокойствие хозяина заставляло его оставаться внутри. Нельзя сказать, что мы не привлекали внимания, но охотников приблизиться не было. Вид собаки вызывал уважение военной братии.
  Восьмого мая на вертолете мы прилетели в Баграм.
Оценка: 7.06*41  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023