ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Покровский Григорий Сергеевич
Азиатская афера Гл. 5

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
   Глава 5
  
   Война набирала обороты. Каждый день государю приходили телеграммы о потере в русских войсках. Японцы ещё раз нанесли удар с моря по Порт-Артуру. Береговая батарея и эскадра ударили в ответ. Бой длился час, после чего японская эскадра ушла. Потери русских составили; четыре подбитых судна и сто человек убитыми и ранеными. Среди окружения царя ещё больше усилились разногласия между сторонниками и противниками войны. Сторонники войны винили во всём Куропаткина и Ламсдорфа, за то, что те убедили государя позволить японцам продвигаться вглубь Кореи. Император под их нажимом отправил Алексееву телеграмму, чтобы в этом японцам не мешали. В результате этих действий в армии и на флоте поняли, что войны не будет. Моряки расслабились и потеряли бдительность. При нападении японцы настигли наш флот врасплох. Сторонники войны требовали от государя предоставить наместнику адмиралу Алексееву статуса главнокомандующего, как сухопутными, так и военно-морскими силами, и исключить всякое влияние военного министра Куропаткина. В этом они убедили императрицу. Вице-адмирал Николай Иванович Скредлов, будучи на приеме у государыни стал на колени и умолял её этого не делать. Он доказывал Александре Фёдоровне, что Алексеев морской офицер и ничего не понимает в сухопутных операциях. Он предложил назначить Куропаткина главкомом сухопутных войск на Дальнем Востоке. Но государыня была непреклонной, она убедила государя подписать указ о назначении Алексеева главнокомандующим.
   Противники войны влияли на императора через государыню-мать. Пользуясь уважением Марии Фёдоровны, граф Витте попросил у неё аудиенции.
  - Ваше высочество, - доказывал Витте, будучи на приёме, - я не военный человек и то лучше бы справился с задачей командовать сухопутными силами, нежели адмирал Алексеев. Это всё Безобразов и его помощники убедили государыню назначить Алексеева, Они виновны за срыв переговоров с японцами. Я прошу Вас убедить государя сменить адмирала Алексеева и командующего Тихоокеанской эскадрой адмирала Старка.
  - Как там говорит русская пословица: " Коней на переправе не меняют"- ответила Мария Фёдоровна.
  - Ваше Высочество, это не кони, а зажравшиеся бездельники. В момент атаки японцев управления на судах не было.
  - Почему так?
  - Они все пьянствовали на берегу по случаю именин командира "Цесаревича". Флотом управляют плохо, на воздух взлетел "Енисей" натолкнувшись на свою мину. Погибло три офицера, в том числе и командир и девяносто два матроса. На флоте Тихого океана распущенность, государь далеко, а наместник руководит спустя рукава.
  - Да, граф, беда пришла в наш дом. А мы к ней не готовы. И японцы хороши, без объявления войны бомбили русские корабли,- сказала Мария Фёдоровна.
  - Японцев понять можно,- сказал Витте,- их заставили это сделать, идёт тайная политическая игра.
  - Опять, граф, будете меня убеждать, что во всём виновны банкиры. Вы со свое финансовой жилкой видите виновных во всём только людей работающих с деньгами.
  - Ну, кто же ещё, Ваше высочество, я Вам приведу в пример Ротшильдов, они стали транснациональной компанией ещё во время наполеоновских войн, снабжая войска по обе стороны фронта, и всегда были в выигрыше. Наполеон воевал, а они набивали себе карманы. Война принесла им огромную прибыл. Ротшильды скупили государственный заем Англии. С тех пор Натан и Джеймс, один в Лондоне другой в Париже стали влиять на внешнюю политику Англии и Франции. А их сыновья и внуки пошли по их стопам. Чтобы подготовить Японию к войне, нужны деньги. Вы думаете, что император Мацухито провел в Японии реформы, опираясь только на одно трудолюбие японцев? Обновление феодальной страны без денег невозможно осуществить. Чтобы вооружить Японию, нужны новые корабли, пушки, станки, технологии. Это всё можно купить в Англии и Америке, взяв у них же кредиты. А это долг, и его надо отрабатывать. Вот японцы и стали вассалами. Наверное, и от России ждут, что мы возьмём кредиты и станем покупать у них корабли и оружие. Их экономика будет подниматься, они станут богаче, а русские и японцы убивая друг друга, будут беднеть.
  - Неужели они столь влиятельные, что могут управлять правительством? - удивлённо спросила Мария Фёдоровна.
  - Ваше высочество, если Ротшильды смогли дать кредит наличными, в течение трёх дней на покупку акций Суэцкого канала, то представьте, какое влияние имеют эти банкиры на британское правительство. Я боюсь другого их действия, чтобы они в эту войну не втянули Германию и Францию, тогда в Европе будет жарко.
  - Да, что Вы, граф, у нас с Германией и Францией ныне прекрасные отношения, - ответила Мария Фёдоровна.
  - Тогда надо ждать внутренних потрясений. Еврейский вопрос очень тонкий, а Ротшильды, поддерживают своих соплеменников, продвигая их эмансипацию во всех странах Европы. Хотя какая у них зависимость сказать трудно, большинство богатых банкиров евреи. Они заседают в палате общин в Англии. В верховных палатах в Вене и Берлине. Вероятно, им хочется править Миром, но это уже другое дело.
  - Не смогут они это сделать, Бог не позволит, - сказал Мария Фёдоровна.
  - Бог то может и не позволит, да вот человек легко покупается, чтобы устраивать смуту в своей стране, потом он же от нищеты и горя страдает, в своих бедах ищет виновных и устраивает им погромы. Тогда простым евреям вместо эмансипации становится ещё хуже.
  - Мне об этом уже говорил великий князь Сергей Александрович, давайте лучше, граф, поговорим о нынешней ситуации, - остановила его Мария Федоровна.
   Сергей Юльевич не успел сказать свою главную мысль, что надо снять это напряжение и решить в России еврейский вопрос, в этом и расходились его взгляды с великим князем.
  - Хорошо, что я в своих размышлениях в своём Отечестве не одинок,- сказал с иронией Витте. Нам надо постараться выйти из этой войны с минимальными потерями. Если японцы возьмут железную дорогу, то мы потеряем Порт-Артур. Я предлагаю назначить главнокомандующим опытного генерала. Алексеев для этих дел не годится.
  - Как Вы думаете, Куропаткин подойдёт?
  - Безусловно, но в какой должности он там буде?
  - Командующим Маньчжурской армией.
  - Ваше высочество, что государь желает его понизить в должности; с министра до командующего?
  - Я не знаю, как решит государь. Давеча был у него князь Мещерский и умолял послать на Дальний Восток Куропаткина.
  - Владимир Петрович - это ещё тот трубадур, - подумал Витте,- ездит по стране и пишет в своей газете путевые очерки. Государь к нему прислушивается и выдавал ему
  годовые субсидии. Его считают " серым кардиналом" правительства, репутация князя весьма одиозная. Если его подкупила клика Безобразова, чтобы убрать Куропаткина, тогда понятен вопрос Марии Фёдоровны. Мещерский свою миссию выполнил, государь с такими министрами как Плеве заведут Россию в тупик.
  - Ваше высочество, у меня была одна просьба; убрать неспособного Алексеева, а кого государь назначит это его дело.
   После этих слов Витте откланялся и ушёл от государыни-матери с горьким чувством на душе. Он шёл от Марии Фёдоровны и размышлял, что ситуация для России нынче сложилась весьма скверная. Две женщины свекровь и невестка пытаются управлять государством, не имея на то подготовки и должной информации. Они влияют на человека, который Богом призван управлять империей сам. Он любит, мать и жену, а они, пользуясь этой любовью, внушают ему абсолютно противоположные взгляды. В результате этих действий государь раздвоился.
  - "И погибнет тот, кто разделится внутри себя" - подумал Витте. На волне внутренних потрясений всплывёт ядовитая пена из политических интриганов, и они станут править Россией под диктовку западных держав. Для этого им нужна смута. Примет ли это русский народ? Скорее не примет и тогда Россию захлестнёт ужас гражданской войны.
   В тот же день после визита Витте государь обедал у матери. Мария Фёдоровна стала убеждать его.
  - Я прошу немедленно снять Старка и Алексеева. Необходимо Куропаткина назначить главкомом сухопутными силами Дальнего Востока.
  - Мама, Старка я уже приказал убрать. Командовать Тихоокеанской эскадрой решил назначить вице- адмирала Макарова, что касается Куропаткина, я подумаю. Он был у меня на приёме и просил освободить его от должности военного министра.
  - Так почему ты медлишь, коль человек сам просится. Отправь его на Дальний Восток, сам Боженька ему велит там быть, коль государство воюет, нечего военному министру в Петербурге штаны протирать.
  - Наверное, так и сделаю, а с Алексеевым подождём, он нас устраивает пока пусть остаётся наместником.
  
   Куропаткин стоял в кабинете государя. Он имел при себе докладную записку и ждал от царя вопросы. Государь отрешенно смотрел куда-то в сторону, молча, продумывал, как начать этот разговор. Он уважал Куропаткина, и ему было трудно сказать, что он убирает его с должности военного министра.
  - Алексей Николаевич, - наконец государь посмотрел в лицо Куропаткину, - у меня на столе лежит два указа; один о назначении Вас главнокомандующим с оставлением Вам поста министра, другой о назначении Вас командующим Маньчжурской армией, без титула министра. Я нахожусь на распутье и не знаю, какой подписать.
   Куропаткин понял, что на царя давят две партии, одна хочет убрать его с должности министра, другая оставить, но та и другая партии сходятся в одном, что ему целесообразней быть в это решающее для России время на Дальнем Востоке.
  - Ваше величество, прошу назначить меня командующим армией без прибавления титула военного министра. Во-первых, Вам буде трудно управлять министром, который находится за тысячи километров от Вас. Во-вторых, такой военный министр будет занят только войной на Дальнем Востоке. Он перестанет управлять войсками, на западе и юге России.
  - Я хочу быть с Вами откровенным. На должность военного министра планирую назначить Лобко. Как Вы полагаете, он справится?
  - Убеждённого консерватора,- подумал Куропаткин, - с его традиционностью ставят люди из окружения государя, которые присосались к государственной казне. Они не желают перемен, а хотят жить, как и прежде во благо себе. Это приведёт Россию к поражению в войне. Ваше величество - ответил Куропаткин, - Павел Львович, безусловно, умный, логичный, честный и справедливый человек, но ему не хватает гибкости, он сух и подчас резок в обращении.
  - Я понимаю, у Вас не сложились с ним отношения ещё, когда он был в должности начальника канцелярии военного министра. Вы моложе по службе, были его слушателем в академии и становитесь его начальником, а он бывший Ваш преподаватель подчинённым. Это, как мне помнится, привело к уходу его из военного министерства. Теперь он может вспомнить Вам старые обиды. Не так ли?
  - Нет, Ваше величество, я этого не боюсь, в столь сложный для России час не до обид. Полагаю, что Виктор Викторович Сахаров принесёт России больше пользы, будучи военным министром, нежели Лобко.
  - Я доволен Сахаровым, как начальником Главного штаба, но думаю, что в министры он не годится.
   Куропаткин понимал, что государя убедили те люди, которые привели Россию к войне с Японией, и переубедить его в данный момент не представляется возможным. Он решил убедить в этом государыню- мать.
  - Ваша воля, - ответил сухо Куропаткин и заметил, как изменился государь в лице.
   В эту минуту он смотрел на своего министра, который для него был большим авторитетом, а он, как государь делает что-то не то.
  - Хорошо, я подумаю, - сказал Николай Александрович, - Вы свободны.
   Куропаткин откланялся и выше. По случаю назначения командующим Маньчжурской армией он должен был представляться высочайшим особам. При представлении государыни Александра Фёдоровна убеждала Куропаткина согласованно действовать с наместником, дабы не было двоевластия.
  - Мы Вас посылаем с ответственной миссией, - возбуждённо, с пафосом сказала императрица, - Вы должны понять, что на Дальнем Востоке начинается расовая борьба и роль России в этой борьбе огромной исторической важности. Мы должны остановить жёлтую расу, эта война стала неизбежностью, и сам Бог её послал нам, чтобы Россия завершила азиатскую программу.
   Алексей Николаевич молчал. Он как никто другой знал, что Россия к войне не подготовлена. Теперь он понял, что государыня ничего не смыслит в государственных делах и особенно в военных, а эти слова навеяны ей из уст придворных интриганов.
  - Эх, какая же ты несчастная Русь-матушка, - подумал Куропаткин,- этой бы даме заниматься благотворительностью, сиротами, содержать больницы, а она хочет управлять государством, не зная как. Её бы отправить в путешествие, от Варшавы до Владивостока, чтобы она ощутила масштабы России и поняла, нужна ли ей эта азиатская программа с Кореей и Маньчжурией.
   Куропаткин ничего не сказал государыни, он, молча, откланялся и вышел.
  Государыня- мать приняла Куропаткина очень тепло.
  - Скажите, Алексей Николаевич, как могла произойти война, когда государь хотел мира.
  - Ваше высочество, Вы позволите мне быть откровенным?
  - Да, да, я прошу Вас, объясните мне, а то давеча был Витте, наговорил такого. Граф всё банкиров винит, а я хочу узнать всю правду от военного человека.
  - Война Ваше высочество, была предрешена в тот день и час, когда Безобразов вышел из кабинета государя статс-секретарём. Именно тогда государь решил, что его министры избрали не тот путь. Я убеждал государя, что надо уйти с реки Ялу и предоставить иностранцам право ими ранее приобретенное. Но государь решил, что его министры избрали неверный путь, что такие решения показывают нашу слабость. Мы как страус голову в песок и думаем, что никто не видит в Корее наших войск переодетых под лесорубов. Для всех же цели очевидны, великие князья и Безобразов получают хорошие барыши от концессии и никак не хотят оставить Маньчжурию. Хотя определённых планов на неё нет, но хотят продвинуть наши войска до Мукдена и выдворить всех иностранцев с Южной Маньчжурии. Надеялись всем внушить страх, и избавится от конкурентов, а получили в ответ войну. Мы дали японцам думать, что хотим наложить руку на всю Корею. Наши действия не могли быть иначе поняты Японией. Я это доложил государю, когда приехал с Токио.
  - Я поняла - это она его убедила.
  - Нет, его убеждали великие князья, Безобразов, Абаза, Плеве.
  - Вы многого не знаете, она убеждает государя, что всюду есть наш интерес. Возможно, она действует с подсказки лондонских родственников, письма ей приходят частенько, не исключаю, что влияют и великие князья, а Безобразов и министры мало с ней общаются. Он её безумно любит и её мнение для него много значит. Вы только, пожалуйста, не предайте меня, я вам доверяю как другу своё материнское беспокойство.
  - Ваше высочество, не беспокойтесь, я хранить тайны умею. Великие князья, безусловно, убеждают государыню. А то, что говорил Витте о банкирах - это сущая правда, им такие действия только на руку, на войне можно хорошо заработать. Вот совпадение всех интересов в одной точке привели к этой войне.
  - Как Вы полагаете, Алексеев справится? Уж больно сильно его ругал Витте. Говорил мне, что если проиграем войну Алексееву лучше в Петербурге не появляться.
  - Для этого я и еду на Дальний Восток и сам вызвался подчиняться Алексееву, дабы не оставить государя в тяжёлом положении. Сменить Алексеева в эту трудную минуту нельзя, этим государь гласно признает свою ошибку, начнутся пересуды, подключат газетчиков и будут будоражить общество. Ваше высочество Вы убедите государя не ставить Лобко вместо меня. Это будет вторая ошибка, он непригоден управлять министерством. Я пытался государю доказать, что Сахаров более для этой должности подходит, но он и слушать не хочет.
  - Это Безобразов его убедил?
  - По-моему он, или кто-то из великих князей.
  - Хорошо, я поговорю с ним, - Мария Фёдоровна перекрестила Куропаткина, - постарайтесь вернуться с победой. Я буду молиться за Вас.
   После Марии Фёдоровны Куропаткин представлялся всем членам семьи Романовых. Великие князья радушно принимали бывшего министра, пожелавшего добровольно оставить свой пост, и защищать на войне интересы России. Все они поддерживали поступок истинного солдата, желая ему удачи и возвращения с победой. Великая княжна Ольга Александровна расплакалась.
  - Я когда узнала, что брат Вас посылает на Дальний Восток, обрадовалась, - а когда в нашей семье узнали о вашем поступке, все стали гордится, что у нас такие воины. Мы надеемся на Вас, что своим умением и полководческим талантом накажете японцев и спасёте всю нашу семью от позора. Вот возьмите, - Ольга Александровна сняла с себя образок Спасителя, - здесь на обратной стороне написано; " Спаси и сохрани" пусть он хранит Вас, дорогой наш Алексей Николаевич.
   - Спасибо, - сказал Куропаткин, надевая образок, - я буду носить его всегда, ибо нет более чистого и честного человека, чем Вы. Получить из ваших рук образок, это для меня большая награда.
  
  Отъезд Куропаткина был устроен помпезно. Государь прислал ему тёплый рескрипт и алмазные знаки Александра Невского. В рескрипте он поблагодарил Алексея Николаевича за шестилетнюю службу министром и просил у Бога помощи для успешного выполнения принятого Куропаткиным подвига. На проводах государь говорил самые лучшие пожелания.
  - Я вовсе не ревнив к славе, - сказал государь, - если бы я был ревнив к чьей-то славе, не послал бы Вас теперь командовать армией. Вы уже имеете славу свою, и на Вас легла тень, нет не тень, а свет славы Михаила Дмитриевича Скобелева и Вы едите увеличивать эту славу. Верьте, что я встречу Вас покрытого славою с радостью. Вас провожают молитвы всего народа и всей моей семьи. Они помогут Вам. Знайте, как мои рады Вашему назначению, и верят Вам!
   Император, твёрдо верил в победу России. "Не хвались, идучи на рать, хвались, идучи с рати", так гласит старинная русская пословица. Эту веру ему внушило его окружение, ради своих корыстных целей. Сейчас он сравнил Куропаткина с великим полководцем, который на белом коне в белом мундире вёл русских солдат в атаку против турок, освобождая Болгарию, где его считают и ныне национальным героем. В прошлом веке благодаря военному таланту Скобелева Российская империя присоединила к себе огромные территории в Средней Азии. Тогда Россия встретила сильное противодействие со стороны Англии, которая рассматривала присоединение этих земель, как угрозу своему господству. И сейчас она противодействует экспансии России на Дальнем Востоке. Перед народом государь продолжал произносить речь. Он, находясь под внушением своего окружения, говорил людям, что миссия его царствования, Большая Азиатская программа. Но он не понимал одного, что Россия уже с трудом сдерживает завоёванные территории и центробежные силы уже разрывали его империю. В Ферганской долине вспыхивали восстания, подогретые местными проповедниками на ненависти к русским.
   В начале царствования молодого государя огромная толпа под предводительством муллы ворвалась в барак местного батальона и стала резать сонных русских солдат.
   Сейчас Куропаткин вспоминал эти события в Андижане, и то, как он отправил двух полковников с безупречной репутацией в отставку.
  - А ведь они были не виновны, - думал Куропаткин,- виновны те, кто внушает монархам захватывать всё больше и больше территории, не понимая одного, что наступает такой момент, когда империи не в состоянии удерживать захваченные земли и их рвёт изнутри. Как нельзя насыпать высокую гору из песка, построить башню выше небес, так и нельзя до бесконечности расширять свои владения, а где их предел, знает только Бог. Эх, Ваше величество, - продолжал думать Алексей Николаевич, - мы с трудом сдерживаем то, что имеем. Вам бы упасть с неба на землю и заняться наведением порядка внутри империи, в том числе и в столице, а Вас понесло в Маньчжурию, к чёрту на кулички. Построенное предками здание рушится не сразу. В начале появляются трещины в фундаменте, а потом на головы падает крыша.
   Государь закончил речь и посмотрел на Куропаткина.
  -Ваше величество, обещаю Вам не пожалеть сил, чтобы оправдать высокое ко мне доверие. Прошу Вас отнестись к неудачам с терпением, на войне всякое бывает.
   Государь обнял Куропаткина, перекрестил и поцеловал. Обе государыни Мария Фёдоровна и Александра Фёдоровна благословили его. Молодая государыня дала ему на память свой прекрасный портрет.
   По пути следования на Дальний Восток на перрон приходили люди и с криками Ура! Провожали на войну Куропаткина и его команду. Он выходил к людям, говорил речь и многие под сильным впечатлением плакали. Куропаткина пугали слишком большие овации и большие надежды народа. В его голове часто возникали сомнения об успехе; " встречают как будто я еду уже с победой". В крупных городах его встречали губернаторы духовенство, дворянство, подносили ему иконы и цветы. По пути Куропаткин осматривал воинские эшелоны следующие с ни на войну. Он сделал вывод, что солдаты тепло одеты, просторно размещены, и их хорошо кормят. Алексей Николаевич не догадывался, а может, не хотел об этом думать, что скоро стая мошенников начнёт расти непомерно быстро. Теперь у этих людей появилась возможность получать барыши не только от вырубленного солдатами леса, но и на поставках в войска довольствия и оружия. Воровство разбухнет, питаясь солдатской кровью до невиданных размеров.
   Первая неделя марта выдалась тёплой. Гуляя государь заметил, что настоящие весенние дни поднимают настроение. Вестей из Дальнего Востока не было. После прогулки государь принимал у себя своего дядю великого князя Алексея Александровича. Тот представлял государю адмирала Чагина, командира крейсера "Алмаз" который вернулся со Средиземного моря. Государь поставил задачу Ивану Ивановичу подготовить свой крейсер после похода и отправиться с эскадрой адмирала Рожественского в Порт- Артур. После ухода Чагина Николай Александрович беседовал со своим дядей о готовности русского флота к войне. В это время зашёл адъютант и вручил государю письмо. Государь ждал вестей от Куропаткина, поэтому приказал в случае появления телеграммы или письма докладывать немедленно. Но это письмо было от Алексеева. В нём наместник просил уволить его от должности и заменить его лицом, который мог бы командовать сухопутными войсками, ввиду того, что он морской офицер. Относительно действий флота, он сообщал государю, что дал указание эскадрам во Владивостоке и в Порт-Артуре приготовится к прибытию эскадры Рождественского не дать возможности японцам разбить их по частям до соединения всей флотилии вместе. В письме государю наместник выразил надежду, что эскадра адмирала Рожественского из шести эскадренных броненосцев подкреплённая ударами Тихоокеанской эскадры сможет пробиться в Порт-Артур. По политическим соображениям наместник считает желательным не допускать японцев в Маньчжурию, поэтому просил увеличить численность наши войска на реке Ялу.
  - Алексеев ждёт с нетерпением эскадру Рожественского, - сказал государь. Зиновий Петрович мне заявил, что готов повторить подвиг Куропаткина, немедленно отправиться в Порт- Артур.
  - Он на должности начальника Главного морского штаба плохо справляется, - ответил великий князь, - пусть отправляется с эскадрой, может, наберётся опыта. Великая Россия должна иметь нормальных министров и морских начальников, а не самоубийц в готовности пойти ко дну. Нам жертвы не нужны, России нужны победы и куются они здесь в министерствах и ведомствах, а коль эти господа раньше об этом не позаботились, пусть исправляют свои ошибки в бою. Я предлагаю сейчас поехать на Галерный остров и посмотреть строящиеся броненосцы " Бородино", "Орёл" и "Андрей Первозванный"
   Государь согласился, и они с Алексеем Александровичем поехали смотреть новые корабли. В новом Адмиралтействе они посмотрели транспорт "Камчатка" и крейсер "Олег". Затем через Николаевский мост поехали на балтийский завод, где посмотрели достраивающийся броненосец "Князь Суворов" и подводные лодки. Государь был доволен, везде кипела работа.
   Наконец пришла долгожданная телеграмма из Дальнего Востока. В ней сообщалось , что японцы бомбардировали Порт-Артур. Русские корабли отвечали с внутреннего рейда. Когда русская эскадра вышла, японцы избежали открытого столкновения, прекратили огонь и ушли. Государь прочитал телеграмму, он ждал хороших известий, но получил неприятные для него сообщения. На душе было горько, опускались руки, ничего не хотелось делать.
  - Все меня убеждали, что Россия готова к войне, - думал государь, - а пришла она и их обещания оказались пустой болтовнёй. Флот не готов, только сейчас стали строить суда, а надо было бы этим заняться два года назад. Дядя продолжает убеждать меня, что российский флот сильнее японского. Скоро закончатся холода, японцы начнут высадку десанта, а мы ещё только строим суда для эскадры Рожественского. Алексеев пишет, что на Дальнем Востоке будет нехватка хлеба. В Сибири тоже будет нехватка зерна. Ввиду высоких цен все кинулись торговать зерном, даже не оставили на семена. Вот она человеческая жадность. Всё началось из торговли лесом и зерном, а в итоге война и возможный голод.
   Все мои дяди приходят с докладом и что-то требуют. Николай Николаевич вообразил себя великим полководцем. Алексей Александрович повелителем морей, а Сергей Александрович хочет превратить Москву в свою вотчину. Они имеют своих любимцев адмиралов и генералов, которых надо повышать вне очереди. Мне страшно оставаться наедине с ними. В присутствии посторонних мои слова принимаются за приказания, а как только я остаюсь с кем либо, каждый из них мне хочет показать, что именно он царь всея Руси. К вечеру я уже выжатый лимон, Алекс и Мама тоже пытаются управлять Россией, а я не могу никому отказать.
   Государь сидел подавленный, он смотрел на портрет своего отца и жалел, что не умеет говорить его языком.
  - Отца боялись как огня, - продолжал думать государь, а сейчас распустились своими советами и указаниями привели страну к войне.
   Николай Александрович вспомнил слова великого князя Николая Михайловича, которые он сказал после трагедии на Ходынке.
  - Он был прав, - подумал государь,- нельзя царю веселиться, когда его подданных везут в мертвецкую. И снова кровь, а все советники останутся в стороне, как остался в стороне дядя Сергей, не сумевший организовать должным образом коронацию. Как тревожно на душе. Наш медовый месяц с Алекс начался с панихид и траурных визитов, похоже, что вся жизнь будет сплошная панихида. Отношение между двором и обществом ухудшается. Об Александре распускают всякие сплетни и только потому, что она плохо говорит на русском, плохо знает наши обычаи и нравы и далека от сложных взаимоотношений придворной жизни. Алекс делает незначительные ошибки, а для петербургской знати это наравне с преступлением. А теперь перед Россией стали другие проблемы. Как выйти без позора из этой войны? Как за короткий срок реформировать слабый флот, которым управляет дядя Алексей в духе 18- го века. Я хотел заняться этим сразу, но Алексей Александрович всегда был против реформ. Его надо было давно уволить, но как это сделать, он любимый брат моего отца. Мне бы так с ними обращаться, как делал это Папа. Как он тогда при мне схватил министра за шиворот и тряс как щенка, пригрозившему отцу отставкой, и поговаривал: " Прикуси-ка Ваш язык, я выброшу Вас, когда захочу". Мне бы так с ними разговаривать, но я почему-то не могу, мне неудобно, я боюсь их обидеть. Дядя Алексей кричит на меня, этот крик меня сбивает с толку и мне кажется, что его слышат все во дворце. От этих размышлений голубые глаза Николая Александровича покрылись слезами.
   За огромным столом просторного кабинета сидел небольшого роста человек, он был император необъятной империи, но удовольствия от власти дарованной ему Богом не имел, а скорее наоборот тяготился ею и ощущал уныние. Он был добрым человеком, со своими комплексами, любил свою семью, всех своих близких и боялся им перечить, дабы кого-то не обидеть. Он обладал качествами, которые были ценны для простого человека, но эти качества были роковыми для русского монарха. Русская душа не воспринимает царя, в которого во внешности нет величия. Этой не покорной душе нужен монарх другой; как Иван Грозный, Пётр первый, жёсткий и даже жестокий, только такого она воспримет и будет любить. Государь не был самодержцем. Всю власть у него отняли члены Романовской семьи, и каждый из них держал в руках часть власти, как свою вотчину. Элита разделилась на группки, в отдельности каждая была приверженцем определённого представителя семьи Романовых. Тут же подняли голову различных толков либералы и психически не нормальные люди, для которых террор представлял удовольствие.
   Этот разлад в обществе не мог быть не замечен другими державами и они стали прикладывать усилия на развал Российской империи. Это и стало причиной русско-японской войны.
   Наконец государь получил долгожданную телеграмму от Куропаткина, на которого возлагал большие надежды. В ней Николай Александрович доложил, что прибыл в Ляоян, где размещалась главная квартира армии. Он уведомил государя, что усиливает наши войска на реке Ялу и направляет туда 6-ю дивизию. Он сообщил также государю, что японцы высадили десант, и русский флот им этому не препятствовал. В 60-ти верстах от р. Ялу уже были первые стычки забайкальской бригады с японским авангардом. Потери составили 4-офицера и 20-нижних чинов. Куропаткин доложил и о размещении войск; в Инкоу направил 9-ю и 1-ю стрелковые дивизии, а в Ляояне оставил две бригады 31-й и35-й дивизий. В Мукдене с Алексеевым оставил один полк 6-й стрелковой дивизии. Куропаткин в телеграмме доложил , что всего на Южном театре собрано 56 батальонов, но мешает весенняя распутица, лёд на реке Ялу тронулся и командир Забайкальской бригады генерал Мищенко готовит переправу на шаландах.
   На следующий день пришла телеграмма от наместника. Алексеев докладывал , что вернулся из Порт-Артура в Мукден. Он доложил, что все суда отремонтированы, и что он дал согласие Куропаткину на перемещение войск.
  - Благодаря Богу всё пошло гладко и быстрее расчётов, - подумал государь, если так пойдёт и дальше, то японцы утратят свою самоуверенность. Когда мы им нанесём серьёзное поражение, то месяца через три они запросят мира. Я пойду на мир и заставлю их уйти из Кореи. Настроение у государя поднялось, хотя на дворе была плохая погода; с утра шёл снег попеременно с дождём.
  - Завтра Светлое Христово Воскресение, - подумал государь, - надо готовится к заутреней.
   Дети уже лежали в постели, а Николай Александрович и Александра Фёдоровна сидели за столом. Для него эти минуты были самыми счастливыми в его жизни. Петербургский климат для Александры Фёдоровны не подходил, она чувствовала недомогание, а к утру опять заболела. Все пасхальные праздники государь провёл с Марией Фёдоровной. После посещения церкви, в манеже принял парад и посетил офицерское собрание, а вечером поспешил домой, сидел у постели больной жены и играл с детьми. Ему казалось, что нет никакой войны, что поправится Алекс и они летом опять поедут к морю отдыхать.
   В среду утром государь в прекрасном расположении духа сидел в своём кабинете. Ему занесли телеграмму от наместника. Государь прочитал её, его словно пронзила молния. Он сидел неподвижно и только шептал: "Боже за что, молю тебя о милости к нам грешным" В телеграмме Алексеев сообщал, что при возвращении эскадры в Порт-Артур броненосец " Петропавловск" наскочил на мину, взорвался и затонул. Погиб командующий адмирал Макаров и почти вся команда. Спаслось несколько офицеров, в том числе великий князь Кирилл Владимирович. Князь не ранен, но получил переохлаждение и нервное расстройство. В сопровождении великого князя Бориса Владимировича и младшего врача лазарета Кирилл Владимирович поездом отправлен в Санкт-Петербург. Государь никак не мог отойти от этого ужасного несчастья. Он отменил прием, и целый день провёл вдвоём с Александрой Фёдоровной. От сильного расстройства к вечеру она опять почувствовала недомогания и легла в постель.
  - Какой-то плохой этот год, - оставшись наедине, думал Николай Александрович, японцы развязали войну, мы постоянно терпим поражение, Алекс постоянно болеет.
   Чтобы как-то отвлечься от всех неприятностей государь забрался в библиотеку. Долго читал и лёг спать в четыре часа. Проснулся в половине десятого, а в двенадцать отправился в адмиралтейский собор, на панихиду по адмиралу Макарову и всех погибших на флагманском броненосце "Петропавловск". Ночью выпало много снега, а утром потеплело, и к выезду государя на улице была сплошная грязная каша. От этого на душе было ещё хуже. К государю подошёл великий князь Александр Михайлович. Он окончил морское училище, проходил службу на флоте и пропустить эту панихиду не мог. Николай Александрович поприветствовал своего друга детства. Он был для государя всегда "Сандро", товарищем его детских игр, двоюродным дядей, и мужем любимой сестры Ксении. С ним Николаю Александровичу было легко и приятно. С ним он мог говорить на государственные темы, задавать вопросы и получать правдивые ответы.
  - "Сандро", какое горе постигло нас, сказал с грустью государь после приветствия, - погиб прекрасный адмирал. Я так надеялся на Макарова, не понимаю, как это могло произойти. Воистину нам не везёт с этими минами.
  -Да, большое горе, - сказал Александр Михайлович,- я не сомневаюсь - это была наша мина. Как погибли "Енисей" и Боярин", на наших минах так затонул и " Петропавловск". Это всё от неумения наших моряков справится с минами. Сами ставим, сами на них и подрываемся. Недавно такую мину прибило к берегу, моряки начали её тащить и были разорваны на части. Морские офицеры всё глумились над гальваническими минами инертного воздействия, а наши свободноплавающие более страшны нам, нежели враги наши.
  - Потеряли даровитого адмирала, кем его заменить ума не приложу, - с грустью сказал государь.
  - Скрыдлова или Рожественского поставь, - предложил князь.
  - Дядя Алексей не согласится.
  - Его и спрашивать не надо. Я давно тебе говорил, что надо сделать полную реорганизацию флота.
   Государь отрешённо посмотрел в сторону и пожал плечами. Это была его привычка, он всегда так делал, если ему что-то не нравилось.
  - Дяде Алексею это не понравится, - сказал государь, он прибежит ко мне в кабинет и начнёт орать.
  - Пускай орёт, будет повод его отправить в отставку и отказать в аудиенции. А пока надо избегать крупных морских сражений. Наш "повелитель морей" пусть оставит все свои советы при себе.
  - Позволь, "Сандро", я сам разберусь со своими дядями. Ты стал самый большой либерал в России.
  - Тогда мы проиграем эту войну. Япония морская держава и без сильного флота её не победить. Ники, если моими советами будешь пренебрегать, я уйду в отставку.
   Государь, молча, посмотрел на друга, на его грустном лице появилась улыбка. Он понимал, что "Сандро" никогда не причинит ему такие обиды.
   К ним подходил великие князья Алексей Александрович, о котором только что шёл разговор и Николай Николаевич. " Сандро" недолюбливал их обоих, откланявшись, предпочёл уйти. После панихиды государь пригласил мать, сестру Ольгу и великих князей к себе на обед. За обедом, на семейном совете решили назначить вместо Макарова вице-адмирала Скрыдлова. Было решено отправить наместника из Мукдена в Порт- Артур, где он должен будет лично командовать флотом. В Мукдене решили оставить начальника полевого штаба наместника Жилинского, который должен осуществлять координацию сухопутных войск.
  - Жилинский просит оставить в Харбине 1-ю Сибирскую дивизию или хотя бы три полка этой дивизии, - сказал государь.
  - Что, у Якова Григорьевича поджилки затряслись, боится без охраны остаться, - сказал Николай Николаевич.
  - Он мотивирует тем, что если японцы высадятся в Приамурье, то эту дивизию можно будет направить туда, - сказал государь.
  - А что, он прав, - сказал Алексей Александрович, если японцы высадятся во Владивостоке Харбин возьмут сразу и перережут железнодорожное сообщение с Порт-Артуром.
  - Прав, да не совсем, - сказал Николай Николаевич, - от Владивостока до Харбина семьсот вёрст. Пока они туда дойдут, можно будет в Харбин отправить войска с запада. Если дивизию оставить в Харбине Куропаткин останется без подкрепления, а между тем центр у него ослаблен.
  - А что по этому поводу думает военный министр? - спросил у государя Алексей Александрович.
  - Сахаров за то, чтобы дивизию оставить в Харбине, - сказал государь.
  - Коль вы все настаиваете, тогда отправляйте депешу Куропаткину, пусть три полка оставляет в Харбине, но смею вас заверить - это ошибка, - сказал Николай Николаевич.
  
   Первая половина апреля была тёплой, на Неве начался ледоход. Весенний воздух придавал энергии и радости. Александра Фёдоровна выздоровела и пошла в склад городского управления. Там размещались различные благотворительные организации; Патриотическое общество, Дамский комитет и различного рода мастерские по пошиву белья военнослужащим. Государыня держала это всё в своём ведении. Поезд под её именем готовился к отправке на фронт. Вестей с Дальнего Востока не было. Государь много гулял с детьми и женой, а когда на Неве полностью сошёл лёд, катался на байдарке. Ночью поехал на охоту. Ранним утром он сидел на токовище и заворожено смотрел на глухаря распустившего свой хвост. Вначале раздались щёлкающие звуки, а затем скрежет и звон похожий на точение железа. На эти звуки слетались самцы и, нахохлив перья, запугивали друг друга. Николай Александрович не хотел стрелять, он любовался грациозным танцем птиц. Вдруг словно по велению волшебника птицы разлетелись.
   - Почему люди так не могут жить; поговорили и разошлись, а нет же, им надо убивать друг друга. На природе среди этих токующих птиц ему не хотелось вспоминать о войне и казалось, что всё это недоразумение. Николай Александрович думал, что японцы вот-вот откажутся от своих намерений.
  - Ведь не случайно вестей с Дальнего Востока давно нет, - подумал он. Правильно я поступил, что дал указания наместнику соблюдать осторожность и приступать к военным действиям, как только выяснятся явные намерения японцев. Государь осторожничал. Уже были потоплены суда, погибли люди, а он убаюканный краснобаями ещё надеялся, что японцы испугаются военной мощи России и попросят мира. Но он не знал, что в эту ночь, когда он любовался брачными играми глухарей, началось ожесточённое сражение. Японские войска форсировали реку Ялу, отбросили русский заслон, и у деревни Тюренчен завязался бой. О начале боя генерал Засулич не мог доложить Куропаткину, что на левом фланге идёт ожесточённое сражение, потому, что японские лазутчики повредили телеграфную линию. Японцы открыли артиллерийский огонь из 120-ти миллиметровых орудий. Были тяжёлые потери и русские войска начали отступление. На русские обозы напала японская кавалерия. Повозки были брошены, а люди верхом на лошадях убегали в сторону Ляояна. Генерал Засулич верхом на лошади лично останавливал бегущих солдат и заставил их вернуться к повозкам. Некоторые повозки Красного креста были разграблены местным населением. После этого неудачного боя Засулич подсчитал потери. Два полка сохранились полностью, остальные были в жалком состоянии. Два стрелковых полка; 11-й и 12-й не отступили, а героически сражались. Они потеряли по 900 человек каждый. Артиллеристы потеряли лошадей, и при отступлении пушки тащить было нечем.
   О первом сражении русской армии на реке Ялу Куропаткин доложил государю. Он сообщал, что под Туренченом армия потеряла 73 офицера, 2320 солдат, 22 орудия и 8 пулемётов. Куропаткин доносил, что в сражении с русской стороны участвовало пять стрелковых полков и четыре артиллерийских батареи. Со стороны японцев было три дивизии с большим количеством артиллерии.
  - Прав был Николай Николаевич, - подумал государь, прочтя телеграмму. Да, действительно - это ошибка. Зря я согласился оставить 1-ю Сибирскую дивизию в Харбине.
   С этого момента великий князь Николай Николаевич будет для государя непререкаемым авторитетом в военных делах. На следующий день государь получил телеграмму от Куропаткина. В ней командующий сообщил, что японцы высадились в Бицзыво и перерезали железную дорогу, телеграфная связь с Порт-Артуром прервана. Государь вызвал к себе военного министра и великого князя Николая Николаевича. Они стали решать, какой план предпримут японцы в дальнейшем.
  - Я думаю у японцев такой план, - сказал Сахаров, - они будут действовать против Куропаткина тремя армиями; одна с Ялу, вторая с юга от Бицзыво, а третью высадят в Инкоу. Всего будет около 150 батальонов, у Куропаткина в два раза меньше. Ему удержаться будет очень трудно.
  - Я же вам говорил, что центр ослаблен, - возмущённо сказал Николай Николаевич. Зачем вы в тылу оставили дивизию, харчи истреблять?
  - Это всё понятно, - сказал смущённый государь. Что будем делать сейчас?
  - Надо дать телеграмму Алексееву пусть соберёт всё, что у них есть,- сказал великий князь.
  - Но это будет около 90 батальонов, - сказал военный министр, - устоять против двух японских армий будет трудно.
  - Но, тем не менее, надо что-то делать, - ответил Сахарову великий князь.
  - А если японцы задумают осадить Порт-Артур, у Алексеева не будет сил удерживать город, - возразил Сахаров.
   А если, а если,- передразнил Сахарова великий князь,- тогда перестраховались и оставили дивизию в Харбине, сейчас предлагаете оставить силы в Порт-Артуре. Распылим войска по всей Маньчжурии, Куропаткину японцев кем бить. У Вас, Виктор Викторович, шоры на глазах не видите, что японцы нацелились на Ляоян. Там Куропаткин сосредоточил основные силы. Ведь не опытному военному человеку видно, что японцы хотят завладеть Ляояном, чтобы завоевать Маньчжурию с суши. А Порт-Артур они возьмут осадой, когда разобьют Маньчжурскую армию. А если они по глупости пойдут на Порт-Артур для нас это выгодно. Крепость может приковать к себе большие силы японцев и Куропаткин под Ляояном сможет перейти в контрнаступление.
  - Мне помнится, Алексеев тоже высказывал такую идею, - сказал государь. В одной из телеграмм он признавал желательным, чтобы японцы напали на Порт-Артур, чтобы эта крепость надолго задержала японцев.
  - Пусть теперь свою идею и осуществляет на практике, - сказал Николай Николаевич.
  - Сейчас у него другие взгляды, - сказал Сахаров, - он мне шлёт телеграммы, что Порт-Артур не крепость и долго продержаться не сможет, а из его штаба Жилинский всё атакует телеграммами, чтобы в Мукден направили подкрепление и побольше.
  - Я же Вам об этом и говорю, сейчас каждый военачальник от испуга будет требовать для своей охраны дивизию, - великий князь усмехнулся. Наместнику и его помощникам уже некомфортно стало. Алексееву можно простить его бредни, он морской офицер и в сухопутных сражениях мало чего смыслит, но Жилинскому должно быть стыдно. Яков Григорьевич сидит в тылу, в Харбине по его запросам оставили дивизию, а теперь просит полки ещё и в Мукден. Убирать надо таких генералов, - сказал Николай Николаевич государю.
   В это время зашёл адъютант и вручил царю телеграмму. В ней Куропаткин сообщал, что железную дорогу у японцев отбили, связь с Порт-Артуром восстановлена. Он также сообщил, что отправил в Порт-Артур два эшелона с продовольствием и вооружением.
  - Я не уверен, что Куропаткин долго продержится, ему необходимо подкрепления, - сказал Николай Николаевич.
  - Красноярский пехотный и 5-й казачий полки уже покинули Харбин и сейчас находятся на марше. Планируется их прибытия к четвёртому мая, - доложил Сахаров.
  - Этого подкрепления Куропаткину будет мало, он уже два полка потерял - сказал великий князь. Эта дивизия нужна была вначале сражения, тогда он бы японцам охладил пыл, а в данном случае Вы только восстановите ему потери.
  - Надо полки снимать с западного и южного направления, - сказал государь, - с Вильгельмом у нас сейчас хорошие отношения.
  - Не надо забывать, у нас на юге Османская империя. С турками Россия воевала 11 раз, и мы с ними 65 лет находились в состоянии войны,- возразил государю Николай Николаевич.
  - Полки на Кавказе трогать не будем, - согласился государь,
   На этом совещании было решено, что государь лично проинспектирует воинские части в Орле, Белгороде, Харькове и Полтаве.
   На следующий день на вокзале Александра Федоровна провожала мужа. Они поцеловались, и она перекрестила государя. Тут же появился и Михаил Александрович. Поприветствовав их обоих, наследник посмотрел на государыню, а затем и на брата. Её глаза были полные слёз, а государь стоял с грустным лицом. Михаил Александрович понял, что его брат тяготится властью, и этой поездкой которую ему предстоит выдержать без любимого человека. Михаил Александрович перешёл в другую половину вагона в отделение государыни, а государь остался один. Поезд тронулся, Александра Фёдоровна помахал рукой. Оставшись без любимой, Николай Александрович почувствовал какую-то опустошённость.
  - Эх, отдать бы империю брату и уехать сейчас с Алекс к морю. Не по нутру моей душке петербуржское общество, и климат не подходит, он часто болеет, а я ничего не могу сделать.
   Он стал вспоминать о своём детстве. Одна мысль цепляла другую, и так в задумчивости просидел почти до самой Москвы. В Москве к нему в вагон пришёл Сергей Александрович его жена и дети. Немного с ними поговорив, государь отошел от своих размышлений, на душе стало как-то легче. В девять часов утра поезд прибыл в Белгород. На перроне государя встречала депутация от сословий. Николай Александрович с братом в коляске проехали через весь переполненный народом город, а затем отправились в собор. Увидев этот ликующий народ, государь ощутил, что тяжесть в душе стала уходить. Николай Александрович понял, что он нужен людям.
  - Если не станет царя, рухнет всё, - сказал брату государь, - этот народ охватит паника и страх. Прохвосты захватят власть, а в России начнётся хаос, как это уже было в смутные времена. Всю империю утопят в крови. Поэтому мы должны быть сплоченными, дабы не допустить этого.
   Наследник понял, что побудило брата сказать это.
  - Ты прав, Ники, этот раздор в нашей семье только на пользу негодяям и другим державам. Византия и погибла от раздора элиты и от иконоборчества. К власти рвутся люди, у которых нет Бога в душе. Ради власти и денег они готовы убивать, а храмы разрушить, дабы разобщить людей. Но тот, кто идёт против Бога, обречён. Если они придут к власти, то империя рухнет.
   После молебен они поехали за город, где стояли пять отмобилизованных батарей 31-й артиллерийской бригады. Дольше император ехал уже не с таким тяжёлым настроением. В каждом посещённом им городе ему был радушный приём. Он увидел отмобилизованные с огромными обозами готовые к войне полки, и понял, что люди ему доверяют. После инспекции войск государь вернулся в Москву в приподнятом настроении. У Николаевского вокзала стоял 17-й сапёрный батальон . Государь вместе с Сергеем Александровичем напутствовал его и отправил на фронт. На следующий день утром он уже обнимал свою любимую Алекс.
   Дни стояли прекрасные, после изнуряющих докладов и приёмов он спешил к ней. Они гуляли по аллеям, он катал её в шлюпке на пруду, и эти минуты были для него истинным наслаждением в его жизни. Но они огорчались неприятными известиями, как с Дальнего Востока, так и вне воюющей части империи. Во время прогулок адъютант принёс ему донесение. Государь прочитал его и его лицо омрачилось.
  - Что случилось?- спросила Александра Фёдоровна.
  - В здании Сената убит финляндский генерал-губернатор Бобриков студентом Шуманом, который тут же застрелился. Опять революционеры поднимают голову. Неужели этим господам идея дороже своей жизни.
  - Ники, я думаю, что это психически нездоровые люди, а ими управляют корыстные имеющие свою цель мошенники.
  - Плеве не справляется со своими обязанностями, его надо убирать, - государь задумался. Но кем его заменить? Как говорил обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев: "Есть только два кандидата из школы Вашего августейшего батюшки - это Плеве и Сипягин. Один мерзавец, а другой дурак". Сипягина господа революционеры убили, а Плеве остался. Так вот, как бы поступил в данном случае мой папа? Эти все "советники" твердят одно, что надо не допускать нововведений и поддерживать страну в замороженном состоянии. Утверждают, что малейшая оттепель и всё рухнет.
  - Я не знаю, что тебе посоветовать, - сказала Александра Фёдоровна, - но мне кажется, они правы. Александр Александрович не позволял распущенности.
  - Но ведь когда-то же надо привести Россию к республике, удерживать это бесконечно нельзя. Надо брать пример с Англии.
  - Да, но я думаю, что в России так не получится. Слишком много объединила империя народов. Они сразу же захотят выйти из состава России.
  - А может Витте назначить на этот пост? - продолжал размышлять государь. Он умный деловой человек, мама его уважает.
  - Нет. Витте не подойдёт, он либерал и подкуплен революционерами. Ему не иначе, как пост президента республики подавай.
  - Внутренняя обстановка складывается скверная, революционеры опять начали террор, - сказал государь, - ко всем бедам ещё и эта война, если проиграем её в России такое начнётся во всём будут винить нас.
  - Но мы же, Ники, не виноваты, что японцы первыми напали на наш флот.
  - Нет, Алекс, в этой войне есть и моя вина. Не нужна была нам эта концессия. Мошенники меня обманули, нашли выход на меня через моих дядь. А те поддакивали им, говорили мне, что это для России выгодно, а я слишком доверчив был. Надо было сразу плюнуть на эту аренду и оставить Квантунский полуостров. Японцы его оккупировали ещё при папа, пусть бы и продолжали там хозяйничать, а я бы сейчас смотрел и посмеивался, что из этого получилось, и как Британия, Америка и Япония за него дерутся.
  - Ты о чём говоришь, Ники, там наш Порт- Артур железная дорога.
  - Алекс всё это принадлежит китайцам. Британцы разрушили империю и сейчас они хотят это же проделать и с нами. Натравили японцев вначале на Китай, а теперь на нас. Японо-китайская война закончилась Симоносекским мирным договором, и Япония стала владеть этой территорией. Мы вместе с Францией и Германией оспорили этот договор, и Япония возвратила полуостров Китаю, а мы через два года взяли его в аренду. Наши суда зашли в Порт-Артур и мы стали строить железную дорогу. Всё это происходило сразу после смерти папа, и ты всё это прекрасно знаешь. Я был ещё тогда слишком молод и многого не понимал. Мне внушали, что азиатская программа - это цель моего царствования, а сейчас я думаю; зачем это нужно России.
  - Ники, мы столько денег вложили в Порт- Артур и в железную дорогу, а ты сейчас согласен всё это отдать.
  - Лучше отдать дорогу, нежели потерять флот и весь Дальний Восток. Ты не знаешь о состоянии наших войск, - сказал с грустью государь, - а я знаю и скажу тебе; наш флот не готов. В нынешнем веке новое оружия, новые корабли, британцы и американцы их построили для Японии, и вооружили её, а мы только начали строить новые корабли, успеем ли сказать трудно.
  
   Военный министр Сахаров прибыл с докладом и доложил государю, что у Куропаткина дела складываются не совсем хорошо. Три японских армии полностью высадились и готовятся к наступлению. У японцев 35 тысяч солдат, а у Куропаткина 18 тысяч. Государь понимал, что это его вина. Он своей нерешительностью, в надежде избежать войны слал депеши наместнику и Куропаткину избежать боя и не дразнить японцев, до полного выяснения их намерений. Он понимал, что им была упущена возможность и преимущество бить японцев по частям во время их высадки. Советовавшие ему "стратеги" надеялись на то, что пока японцы высаживаются, к Куропаткину успеют подойти мобилизованные в Сибири и в центре России войска. Но они просчитались. Плечо подвоза живой силы и вооружения у японцев гораздо короче, чем у русских. Японские войска блокировали Порт-Артур и наступали в направлении Ляояна. Теперь государь спешил, стараясь исправить свою ошибку. Он ещё был уверен, что сможет победить в этой войне. Но в спешке он совершал свою главную ошибку, он не обращал внимания на то, что в самой столице в обществе бродили революционные настроения и разгул террора. Капкан, в который планировалось загнать русского монарха и его окружение вот-вот захлопнется. В Англии и в Америке господа прилагали все усилия, дабы превратить Российскую империю в развалину подобную Империи Цинн и хорошо на этом поживится. Одним из покровителей террористов и сторонником русско-японской войны был в Америке новый "Моисей", который решил привести свой народ в "новую землю обетованную" и для этого он выбрал Россию. Это был американский банкир Якоб Шифф, он финансировал Японию, и после окончание войны будет награждён за это японским орденом. Еврейские кружки и террористы в России тоже поддерживались им. Английский король Эдуард, родной брат матери русской императрицы, во время русско-японской войны пригласит к себе американского банкира Шиффа, чтобы высказать ему свою благодарность за финансирование Японии в этой войне.
   Шифф пылал ненавистью к России. Имея своё влияние среди банкиров, он перекрывал доступ России к внешним займам. Отношение Шиффа к России это была его личная война, но он не понимал одного, что в борьбе за освобождение евреев, на волне террора приходят к власти такие мясники, в жертву будут брошены не только русские, но и евреи, а счёт пойдёт на миллионы. Когда кто-то внушает себе, что он может осчастливить целый народ, имея при этом неограниченные возможности, тогда к людям приходит беда. К этому процессу обязательно подключатся прохвосты, мошенники, откровенные убийцы и всякие личности с неуравновешенной психикой. Сделать счастливым может себя только сам человек.
  
  Июльский день выдался жарким дул южный ветер. Государь с женой и сестрой Ольгой поехали смотреть полковые учения. Они были одеты налегке и вдруг внезапно набежали тучи, загремел гром и пошёл ливень. Все промокли, но согласились прибыть на плац. Грязь была ужасная, после нескольких построений люди были все чёрные, но несмотря на это полк маршировал отлично. После смотра полки ушли домой. Переодевшись, государь решил прогуляться по свежевымытым аллеям парка.
  - Алекс, я решил завтра пригласить к себе Витте, - сказал государь.
  - Ники, ты всё же решил отстранить Плеве. Ты считаешь , что это его вина в гибели Бобрикова.
  - Нет, я подумал и решил, что Плеве меня устраивает. Лучшего министра я не найду. Витте умный человек, его папа уважал и иногда к его советам прислушивался. Я хочу его спросить, как бы поступил папа в столь сложной обстановке.
  - Ну что ж, послушай ещё одного советчика. Мало их у тебя было, - с иронией сказала Александра Фёдоровна.
   На следующий день Витте был в кабинете царя.
   - Сергей Юльевич, я пригласил Вас, чтобы поговорить о сложившейся обстановке, чтобы узнать Ваше мнение, где нами совершены ошибки и как бы в данном случае поступил наш августейший отец.
  - Ваше величество, если я вам скажу всю правду, Вы не обидитесь?
  - Нет, не обижусь, для этого я Вас сюда и пригласил. Я хочу услышать правду, лжи я уже довольно много слышал.
  - Всё началось из указа Вашего величества об образовании Главного управления торгового мореплаванья и торговых портов. Приказ о назначении великого князя Александра Михайловича стал началом всех бед. Сделавшись министром, великий князь стал вмешиваться в деятельность министерств, в том числе и в министерство финансов. Как мне показалось, он решил стать тенью государя.
  - А Вам не кажется, что таким образом он решил мне помочь?
  - Ваше величество, это не помощь, а вред. Александр Михайлович ничего полезного не сделал, только лишь развёл злоупотребления, его окружили мошенники и стали разворовывать казну. Я давал им отпор, тогда они начали оговаривать меня и моих помощников. В конце концов, сместили с должности и меня, чтобы я им не мешал.
  - Я не вижу никакой связи в деятельности великого князя и войной с Японией.
  - Ваше величество, связь здесь прямая. Александр Михайлович взял к себе в помощники адмирала Абазу родственника Безобразова. С помощью их Безобразов оказался в Вашем кабинете и предложил Вам эту аферу. Вы согласились, наши войска, не имея на то основания, вошли в Корею рубить лес, а другим державам это не понравилось.
  - Как вы полагаете, денег хватит, чтобы построить новые суда и победить японцев?
  - Должно хватить, если не разворуют. Создали комитет для добровольного сбора денег. Затеял всё это дело великий князь Александр Михайлович. Не знаю, чья это идея, его или подсказали мошенники, а вице-председателем поставил великого князя Михаила Александровича и таким образом честнейшего человека сделали ширмой своих грязных дел. Суда заказывают рижскому заводу Лонге, который ещё в бытность мою министром финансов был банкротом. Ваше величество, я боюсь, чтобы собранные по крохам деньги не ушли.
  - Ваши предположения напрасны, брат мне лично докладывает о деятельности комитета.
  -Я не сомневаюсь, великие князья денежно чистые люди, но не имеют никакого понятия в делах. А мошенники, окружившие их, делают своё грязное дело.
  - Среди великих князей и министров идёт разговор, что Япония готовилась к войне, и как бы мы себя не вели, они все равно бы объявили нам войну,- сказал государь.
  -Простите меня Ваше величество, но это неверное рассуждение. Если бы мы в точности исполнили наш договор с Китаем, не затеяли эту аферу в Корее и приняли предложение, которые нам сделал японский посол Курино, не было бы повода для объявления войны. Вам внушали, что России достаточно только дунуть и Японии не станет, но это не так. Мы ввязались в войну со страной в сорок миллионов человек и весьма развитой промышленностью. Японию финансируют англичане и американцы, а нам отказано в кредитах банкирами этих стран. Япония воюет почти у себя дома, а мы доставляем ружья, патроны, продовольствие и снаряжение по железной дороге за тысячи километров.
  - Вы же сами говорите, что Британия и Америка финансируют Японию, а стало быть, подталкивали к войне против России.
  - Безусловно, без помощи этих держав Япония не смогла бы напасть на Россию, а мы в этом поспособствовали; не надо было отвечать авантюрой на их авантюру. Это только такие люди как Плеве утверждают, что России нужна маленькая победоносная война.
  - Плеве это говорил сточки зрения избавления России от революционного настроения масс, - возразил государь.
  - Ваше величество, чтобы избавится от внутренних потрясений, надо в первую очередь отменить "налог на жида" - так называют поборы на них сами евреи. Закон от 1882 года придуманный Игнатьевым наделал много вреда. От этой глупой политики в России начались волнения в обществе. Бывший министр внутренних дел при вашем августейшем батюшке граф Толстой не успел исправить ошибки Игнатьева, но сделал послабления, и евреи успокоились. После его смерти Дурново взял прежний курс Игнатьева, а Плеве сочинитель всех антисемитских проектов. Эти законы стали источником самого разнообразного взяточничества. Ни с одного чиновники не берут столько взяток, сколько они берут с евреев. При таком положении вещей вся тяжесть ложится на беднейший класс. Чем богаче еврей, тем он легче откупится. Богатые евреи не чувствуют тяжести, а напротив они имеют влияние на высших чиновников местной администрации. Из бедных
  евреев рождаются революционеры, а богатые получают деньги из Британии и Америки. Часть этих денег присваивают себе остальные идут на подкуп чиновников и платят революционерам, террористам. Это уже стало заработком для многих представителей еврейства, и чиновников. Вы отдаёте распоряжения, но они все блокируются, и на местах никто с революционерами не борется.
  - Так как, по-вашему, можно победить это зло?
  - Ваше величество, надо сделать для всех равные условия. Я понимаю, что нынешняя политика по еврейскому вопросу нравится великому князю Сергею Александровичу и он, по-видимому, внушает Вам, что она правильная, но поймите меня, что среди евреев много банкиров они сопереживают за своих соплеменников, потому, что национальные чувства даны по рождению природой. У этих господ достаточно денег чтобы ввергать Россию в подобные войны. От этой политики на западе уже выработался некий ген русофобии.
  - А мне великие князья и министры говорят о том, что если сделать послабление всё рухнет.
  - Ваше величество, не верьте им, государство - это живой организм, Мир состоит из государств и он постоянно меняется, а те державы, которые не хотят видеть этих перемен в желании всё заморозить, оставить всё как было в прежние времена, не имеют будущего, они обречены.
  - Позвольте с Вами, Сергей Юльевич, не согласится; император, освободитель, святой человек, хотел перемен и дал людям свободу, но, тем не менее, погиб от рук тех, кто требовал этой свободы.
  - Ваше величество, от действий психически ненормальных людей никто не застрахован. Но августейший Александр Николаевич сделал реформы, которые сейчас оказывают положительное влияние на развитии экономики России. Но останавливаться на достигнутом нельзя. Политические вопросы надо начинать решать незамедлительно, но учитывая исторические предрассудки основанные на расовых особенностях - это надо делать постепенно, дабы, равноправие не наделало новых смут и погромов. Резкое решение расстраивает равновесие. Пройдут годы, и Россия станет на путь гуманного государственного течения.
  - А Вы бы не хотели заняться этим в должности министра внутренних дел.
  - Нет, Ваше величество, обо мне ходят слухи, что я подкупленный революционерами. Если я стану министром против меня поднимут восстание "Зубатовцы". Пусть уж лучше будет Плеве, умный, культурный, и бессовестный полицейский.
  
  После ухода Витте государь сделал для себя вывод; что за девять лет, будучи монархом, он сделал ряд грубейших ошибок, как во внутренней, так и во внешней политике.
  - Кругом одни советчики, - подумал государь,- одни говорят , что армия наша сильна, флот не победим и ничего делать не надо. "Сандро" говорит, что не надо слушать этих идиотов, японская армия сильнее русской, и что надо укреплять позиции в Маньчжурии.
  Никто из советчиков не сказал: " Государь уйди с Ляодунского полуострова. Что ты там забыл?" теперь я должен напрягать все силы, чтобы победить. В случае поражения революционеры поднимут голову и настроят против меня общество. Нет, для данной ситуации Плеве вполне подходит. Пусть он для многих жёсткий , бессовестный, однако предан монархии.
   Государь пришёл к убеждению, что никому верить не надо. Он решил лично проверять готовность своих войск и для этого спланировал поездку в Самару, Пензу, Златоуст и Уфу. На следующей неделе он начал объезд гарнизонов. На всём протяжении вдоль железной дороги горели костры, и стояло много народа. Образцовый порядок в полках ещё больше поднял его дух. Радостный Николай Александрович возвратился домой. Теперь государь был убеждён, что народ ему верит и готов вместе с ним победить японцев.
  - Никакие революционные ситуации в столице и в Москве не смогут сбить с толку этот народ, - думал государь, - Россию невозможно увести со своего пути развития.
   Теперь Николай Александрович был как никогда спокоен. Дети и жена были здоровы, и он больше своего времени наслаждался жизнью в кругу своей семьи. Но это было обманчивое спокойствие, как и тот показушный порядок в воинских частях. В Маньчжурии с наспех отмобилизованными полками Куропаткин готовился отражать наступление японцев. А внутри страны положение ухудшалось. Утром государь получил тяжёлое известие. Возле Варшавского вокзала на Измайловском проспекте убит министр внутренних дел Вячеслав Константинович Плеве. В него бросил бомбу студент из партии эсеров Егор Сазонов. Когда доложили государю, он был поражён.
  - Как это может быть, - думал государь, - русский человек из Вятской губернии из религиозной крестьянской семьи, убивает русского из Вятской губернии. Бросает бомбу лишь за то, что руководители эсеров возложили на него вину за еврейские погромы в Кишинёве. Не суд, а руководители каких-то партий назначают виновных в угоду своим политическим интересам. Если эти господа, не дай Бог, возьмут власть в России, то никакие законы для них писаны не будут. Боже спаси Россию от беззакония!
   На суде выяснилось, что убийствами занималась "Боевая организация партии социалистов революционеров". Штаб этих убийц находился в Швейцарии, а деньги на организацию шли из Британии. В Швейцарии была оборудована лаборатория по изготовлению динамита, а швейцарские власти покровительствовали этим убийцам. Руководитель этой организации Евно Азеф принял решение огнестрельное оружие не применять, а для большей надёжности убивать только бомбами, а то, что могут погибнуть рядом оказавшиеся ни в чём не повинные люди для этих " освободителей народа" был сущий пустяк. Многие из этих убийц были агентами полиции. Сам руководитель Азеф, не смотря на то, что он был из бедной еврейской семьи, служил в полиции, считался хорошим агентом. Деньги получал как от революционной организации, так и с государевой казны. Эти господа служили царю, отечеству и революционному движению, но, в сущности, они никому не служили, а на крови зарабатывали себе деньги. О том, что готовилось покушение на Плеве знали некоторые члены семьи Романовых, и в этом разладе каждый из них играл в своих интересах. В обществе назревало большое недовольство царём. Всем членам царской семьи было трудно иметь дело с государем. Он часто обещал, но потом от своих обещаний отказывался, говорил, что его неправильно поняли, и таких обещаний он никогда не давал. Его можно было понять. Распущенность великих князей раздражала не только элиту, но и всё общество. Чего только стоил случай с великим князем Борисом Владимировичем, о котором заговорил весь Петербург.
   Государь получил от Куропаткина донесение, что, будучи в нетрезвом состоянии великий князь приставал к сестре милосердия княгини Гагариной. За что она дала ему пощёчину и пожаловалась Куропаткину. Когда командующий сделал офицеру замечание, то тот со словами: " Вы забываетесь, я великий князь" достал револьвер и выстрелил в Куропаткина, ранив его в руку. " Как поступить с великим князем?" - спрашивал в донесении Куропаткин. На что государь ответил телеграммой; " Поступайте по закону".
   Государь понимал, что по закону военного времени Бориса Владимировича ждёт расстрел. Он отправил телеграмму наместнику и приказал тому создать медицинскую комиссию. Великого князя признали психически ненормальным и отправили домой. О чём Алексеев доложил депешей государю. В ней также он докладывал, что для пополнения запасов направил из Порт-Артура во Владивосток эскадру, из 6-ти броненосцев 3-х крейсеров и 8-ми миноносцев под командованием адмирала Видгефта. Алексеев выразил свои надежды, что эскадра прорвётся во Владивосток.
  - Помоги им Господи, в добрый час, - подумал государь.
   Предпоследний день июля был для государя незабываемый. В час дня Александра Фёдоровна родила ему сына. Во время молитвы его нарекли Алексеем. Всю неделю Николай Александрович получал поздравления и ходил радостный. Но торжества омрачило печальное известие от наместника. Из телеграммы государь узнал, что русская эскадра не смогла прорваться во Владивосток. Она встретилась с японской эскадрой адмирала Того и вступила с ней в бой, который закончился разгромом русской эскадры. "Цесаревич" с повреждённым рулём и машиной ушёл в немецкий порт Киао-Чао, крейсер "Аскольд" ушёл в Шанхай, а "Диана" в Сайгон, остальные вернулись в Порт-Артур.
   Прочитав телеграмму, государь уже окончательно убедился в слабости русского флота. Он ругал себя, что поддался уговорам и попал в эту скверную историю. Теперь у него появилось желание закончить эту войну пусть даже без побед.
  - Чтобы победить в этой войне, надо воевать несколько лет и положить много народу, - думал он, - в результате внутреннее положение в России станет ещё хуже. Денег на постройку новых судов нет, надо брать заём. Зарубежные банки только этого и ждут и возможно дадут его под большой процент, а это долги на многие годы.
   Государь понял, что у него сложилась безвыходная ситуация, но он ещё надеялся на победу Куропаткина в сухопутном сражении, и что удастся разблокировать железную дорогу в Порт-Артур. При осмотре войск государь обнаружил ещё один немаловажный аспект; огромная масса офицеров не желает воевать. Многие даже крупные чины притворяются больными, дабы не ехать на войну.
   Государь получил телеграмму от Куропаткина. Он докладывает, что в войсках дух плох, что японцы третий день атакуют позиции. Русские войска отражают атаки.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023