ArtOfWar. Понамарчук Евгений. Вторая миротворческая война

Голубой и белый - цвета флага Организации Объединенных Наций, авторитетнейшей организации на планете и главного защитника мира во всем мире. Так совпало, что это еще и цвета флага Сомали - несчастной африканской страны из числа тех, которые слишком рано получили независимость от своих колониальных хозяев. В первой половине 1990-х годов Сомали было суждено стать полигоном ООН, использовавшимся для отработки новой модели миротворческих операций. Испытания прошли малоуспешно, и новая модель отправилась на свалку истории. Многие люди, причастные к этому эксперименту, предпочли бы забыть о нем. Но его помнят. Пожалуй, тогдашнему генеральному секретарю ООН Бутросу Бутросу-Гали и в ночном кошмаре не могло привидеться, что самая амбициозная и разрекламированная миротворческая операция останется в долговременной памяти мировой общественности только благодаря голливудскому боевику про падающие вертолеты.

Вертолеты упали не вдруг. Их падение стало лишь кульминационным эпизодом так называемой "войны" (термин "война" используется в отчете официальной комиссии ООН), происходившей между миротворцами и силами одной из сомалийских группировок с 5 июня по 9 октября 1993 года. Странный, удивительный, абсурдный конфликт остался в тени своего решающего сражения. Его военный аспект слабо описан и изучен. Понятно, что название "вторая миротворческая война" может применяться к нему довольно условно, подразумевая, что речь идет только о вооруженных операциях ООН - "первой войной" в данном случае считается конголезская миссия 1960-1964 годов. Некоторые страны занимались "боевым миротворчеством" вне рамок Объединенных Наций, и здесь наиболее характерен опыт Индии, потерявшей свыше тысячи солдат в попытке "принудить к миру" тамильских боевиков на Шри-Ланке. Вне зависимости от географии и хронологических рамок каждый такой конфликт вызывает очень простой вопрос: почему так получается, что для прекращения смертей и разрушений требуются новые смерти и разрушения? Имеет ли моральное право на существование оксюморон "война за мир"? Есть ли разница между миротворцами и теми, кого им приходится усмирять при помощи танков и бомбардировщиков?

История миротворческой миссии ООН в Сомали - это история бело-голубого флага, обагренного кровью. История о том, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями.

ПЕРВАЯ ПОПЫТКА

Независимое Сомалийское государство появилось на свет в 1960 году и скончалось насильственной смертью три десятилетия спустя. Могилу ему выкопал товарищ Мухаммед Сиад Барре, инициатор и вождь Октябрьской социалистической революции 1969 года. Мечтая о создании Великого Сомали, Барре в 1977 году напал на Эфиопию, не проконсультировавшись предварительно с товарищами из Москвы. Хотя СССР до этого поддерживал завоевания сомалийского Октября, вскоре после начала войны он бросил своего союзника и начал оказывать военную помощь эфиопам, у которых недавно тоже случились революционные события. На поле боя появились интербригады из Йемена и Кубы, и через несколько месяцев сомалийская армия была наголову разгромлена. Провал авантюры нанес сильный удар по репутации Барре, который к тому же начал постепенно "бронзоветь", все более напоминая типичного африканского диктатора. В начале 1980-х годов сформировавшаяся оппозиция режиму перешла к вооруженным методам борьбы. С 1988 года боевые действия резко активизировались, превратившись в полномасштабную гражданскую войну. Закономерный итог наступил в январе 1991-го, когда Барре был вынужден бежать из столицы страны Могадишо.

Крушение узурпаторского режима только ухудшило ситуацию в Сомали. Как водится, в стане победителей очень скоро началась грызня за власть, погрузившая страну в полный хаос. Центрального правительства фактически не существовало. Армия исчезла, а ее оружие и снаряжение немедленно "ушло в народ". Министерства, системы здравоохранения, образования, правосудия, общественный транспорт - все это осталось в прошлом. Новыми хозяевами жизни стали вооруженные группировки и просто банды. Сомалийское государство оказалось жертвой личных амбиций кучки полевых командиров.

В сомалийском кризисе были две ключевые фигуры, противостояние между которыми в значительной степени определяло ход гражданской войны. Первая - Али Махди Мухаммед, обычно упоминаемый просто как Махди, бизнесмен и временный президент страны, назначенный на эту должность Объединенным сомалийским конгрессом, одной из многочисленных политических группировок, участвовавшей в свержении Барре. Вторая - Мухаммед Фарах Айдид, дипломат, бывший генерал и участник войны с Эфиопией, при Барре отсидевший несколько лет в тюрьме. Он был очень высокого мнения о себе. Американский посол в Сомали Роберт Оукли вспоминал, что однажды Айдид сказал ему: "Я как Эйзенхауэр - великий полководец во время войны, великий президент во времена мира". С 1992 года и до своей скоропостижной смерти он возглавлял свое собственное политическое движение, Сомалийский национальный альянс (СНА). Сомалийская внутриполитическая кухня базируется на взаимоотношениях кланов и субкланов; Айдид и Махди принадлежали к одному клану, хавийя, но к разным субкланам (хабр-гидр и абгаль), что по местным обычаям освобождало их от каких-либо обязательств в отношении друг друга. Айдид был категорически против назначения Махди на пост президента и пошел на того войной. В конце 1991 года битва между двумя полевыми командирами достигла Могадишо, уничтожив еще сохранявшиеся остатки цивилизованной жизни в городе. В ожесточенных боях несколько десятков тысяч человек были убиты и ранены.

В течение целого года после свержения Барре Организация Объединенных Наций делала вид, что не замечает кровопролития на Африканском Роге. Лишь разрушительные боевые действия в Могадишо наконец привлекли ее внимание к сомалийской проблеме внимание. При международном посредничестве в марте 1992 года между враждующими группировками было заключено перемирие. 24 апреля Совет Безопасности принял резолюцию 751, учредив Операцию Организации Объединенных Наций в Сомали (UNOSOM/ЮНОСОМ I) и постановив отправить в Африку пятьдесят невооруженных военных наблюдателей. Эти наблюдатели прибыли в Могадишо только в июле, когда уже было понятно, что ситуация в Сомали требует куда более серьезного вмешательства. Тотальная анархия и сильная засуха привели страну к катастрофе. Начался голод. Операции, проводимые международными гуманитарными организациями, требовали хоть какой-то защиты от разномастных грабителей. В конце июля СБ ООН принял решение дополнить миссию в Сомали воинским контингентом из 500 человек, который согласился предоставить Пакистан. В этом отразилась вся глубина непонимания ооновскими чиновниками ситуации в Сомали - один-единственный батальон не мог изменить ничего. Размещение миротворцев согласовали с местными полевыми командирами. Одновременно в сомалийские события впервые вмешались Соединенные Штаты Америки: в августе военно-транспортные самолеты ВВС США, базируясь в соседней Кении, начали доставлять голодающему населению гуманитарную помощь.

7-й батальон Полка пограничных сил Пакистана высадился в Могадишо в середине сентября. Ничем особым он себя не проявил. Пакистанцы были легко вооружены и обеспечивали безопасность только территории международного аэропорта, за пределами которого даже не пытались действовать; можно сказать, что они охраняли главным образом самих себя. Пока они там сидели, положение в городе и за его пределами продолжало ухудшаться. Местные царьки с автоматами Калашникова вымогали у сотрудников гуманитарных организаций плату за проезд, а бывало и так, что гуманитарная помощь просто разграблялась. Дела шли настолько плохо, что еще до развертывания пакистанского батальона СБ ООН решил отправить в Сомали дополнительный контингент численностью 3000 человек и тыловые подразделения численностью 700 человек. Решение оказалось крайне неудачным. Его не согласовывали с полевыми командирами, которые и так вряд ли бы одобрили значительное увеличение иностранного военного присутствия. Конечно же, они были раздражены, и их доверие к ООН пошатнулось. Айдид впоследствии заявил, что ему было трудно согласиться даже на присутствие 500 пакистанцев, "поскольку я хотел, чтобы сомалийцы контролировали аэропорты и границы ради сомалийского суверенитета". Странно слышать подобные слова от человека, внесшего свой посильный вклад в дело уничтожения Сомалийского государства, однако Айдид смотрел на ситуацию именно такими глазами. Размещение дополнительных войск ООН теперь стало невозможным, да и к уже прибывшим пакистанцам отношение изменилось. В конце октября Айдид заблокировал расширение их операций в стране. Участились провокации против миротворцев, в том числе вооруженные. После очередной такой провокации пакистанцы были вынуждены открыть ответный огонь. Миссия Организации Объединенных Наций в Сомали зашла в тупик.

НАЧАЛО ИНТЕРВЕНЦИИ

В середине 1992 года американские, а вслед за ними и международные масс-медиа начали активно освещать события на Африканском Роге. На западного обывателя обрушилась волна образов изможденных сомалийских детей, скелетиков с огромными глазами. Существует распространенное (и небезосновательное) мнение, что именно информационная кампания, развернутая СМИ летом-осенью 1992 года, в конечном счете привела к отправке в Сомали международных войск. Операция ООН пробуксовывала и явно требовала какой-то поддержки. Вопрос об оказании такой поддержки подняли в Вашингтоне. На заседании Совета национальной безопасности 25 ноября президенту Джорджу Бушу были представлены три варианта участия США в разрешении сомалийского кризиса. Буш выбрал самый радикальный. В тот же день исполняющий обязанности государственного секретаря Лоуренс Иглбергер проинформировал Генерального секретаря ООН Бутроса Бутроса-Гали, что Соединенные Штаты готовы возглавить гуманитарную интервенцию в Сомали.

3 декабря Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 794, отметив, что "масштабы вызванной конфликтом в Сомали человеческой трагедии <...> представляют собой угрозу для международного мира и безопасности", и санкционировав создание интернациональной военной группировки, которой было разрешено "использовать все необходимые средства" при осуществлении своей миссии. Два десятка стран мира предоставили воинские контингенты для участия в операции по спасению Сомали от голода, получившей название "Возвращение надежды" (Restore Hope). На пике своей численности Объединенная оперативная группа (United Task Force, UNITAF/ЮНИТАФ) насчитывала 38 000 военнослужащих, включая 28 000 американцев. Очень часто ее называют "войсками ООН", что в корне неверно. Корректной аналогией ЮНИТАФ можно считать Многонациональные силы, собранные для освобождения Кувейта двумя годами ранее; это была международная военная группировка под командованием США, действовавшая в интересах миссии ЮНОСОМ, но не подчинявшаяся ООН. Иностранные войска направлялись в Сомали без предварительного согласования как с центральным правительством страны (ибо такового не существовало), так и с лидерами местных вооруженных формирований. Ставка делалась на открытую демонстрацию силы; когда утром 9 декабря 1992 года морская пехота США начала высаживаться на сомалийском побережье, это было обставлено как полномасштабная боевая операция. Бронетранспортеры на берегу, самолеты и вертолеты в воздухе, военные корабли на горизонте стали недвусмысленным сигналом для полевых командиров, что творившемуся до сих пор беспределу будет положен конец, а их мнение по данному вопросу международную общественность не интересует. Айдиду и прочим пришлось на время спрятать свое эго и смириться с иностранным присутствием. Немногочисленные "горячие головы" быстро убедились, что американцев лучше не раздражать. Когда пара морпеховских "Супер Кобр", выполнявших разведывательный полет над Могадишо, попала под обстрел с земли, вертолеты развернулись и открыли ответный огонь с использованием 20-мм авиапушек и ПТУР BGM-71 TOW, уничтожив две "технички" (вооруженные пикапы, основная местная "боевая техника") и повредив стоявший рядом бронетранспортер.

Солдаты ЮНИТАФ выполняли множество разнообразных задач. Они сопровождали конвои с гуманитарной помощью, контролировали раздачу продовольствия местному населению, проводили инженерно-строительные работы (ремонт дорог, открытие школ, детских приютов, выкапывание колодцев; в Могадишо было восстановлено водоснабжение, отсутствовавшее два года), организовали работу морских портов и аэропортов. Началось воссоздание местной полиции, но пока она была слаба, соблюдение правопорядка контролировали иностранные войска, причем каждый контингент подошел к выполнению этой задачи по-своему. Наиболее болезненной темой стало разоружение враждующих группировок. Склады национальной армии были разграблены сразу после падения Барре, так что в распоряжении полевых командиров имелись горы оружия вплоть до танков. Под внешним давлением Махди и Айдид договорились убрать тяжелое вооружение с улиц Могадишо, оно было размещено на предварительно оговоренных складах. Американская морская пехота периодически проводила рейды на двух крупнейших столичных рынках, где в открытую торговали оружием. Однако полностью разоружить местное население было совершенно нереально ("Мы не можем разоружить Нью-Йорк или Вашингтон; как мы можем разоружить Могадишо?" - посол Оукли), да и в целом ЮНИТАФ занималась этим нерегулярно и непоследовательно. Она не переходила определенную черту, что, вероятно, позволило избежать ненужного напряжения между солдатами группировки и местными боевиками. Пожалуй, политика в отношении оружия была даже чересчур мягкой. В первые дни операции патруль морской пехоты обнаружил неподалеку от здания посольства США склад, где хранилось большое количество вооружения и боеприпасов, включая даже три "технички". Но вот незадача - улов принадлежал одному из влиятельных помощников Айдида, незамедлительно появившемуся на месте инцидента. Командование приказало патрулю покинуть склад, ничего не конфискуя. Стоит ли говорить, что и солдаты, и полевой командир извлекли из этого случая определенный опыт.

Хотя присутствие международной коалиции в Сомали было подкреплено внушительной демонстрацией силы, использовать эту силу ЮНИТАФ не спешила. За пять месяцев ее пребывания в стране произошли всего три серьезных происшествия. Первое из них имело место в Могадишо 7 января, когда морские пехотинцы США захватили два склада тяжелого вооружения Айдида, откуда накануне подвергся обстрелу конвой. Айдид выразил сожаление по поводу действий своих подчиненных. 24 января в районе Кисмайо произошло нарушение режима прекращения огня. Один из полевых командиров проигнорировал сделанное ему предупреждение, и американские вертолеты AH-1 во взаимодействии с бельгийскими парашютистами уничтожили около десятка единиц военной техники. С самой сложной ситуацией войскам ЮНИТАФ пришлось столкнуться в конце февраля, когда после очередного раунда разборок в Кисмайо между полевыми командирами Айдид обвинил миротворцев в пособничестве своему конкуренту и впервые призвал своих последователей атаковать иностранные силы. Несколько дней в Могадишо происходили массовые демонстрации и беспорядки, кульминацией которых стало нападение на позиции нигерийских войск в районе транспортного кольца K-4. Нигерийцы открыли шквальный ответный огонь, умудрившись попасть в здание бывшего американского посольства (примерно в полутора километрах от K-4), где теперь размещалась штаб-квартира ЮНИТАФ. После прекращения беспорядков американцы предупредили Айдида, что в следующий раз ответственность за подобные инциденты будет возложена лично на него. По удивительному совпадению, до самого конца пребывания ЮНИТАФ в Сомали ни одного такого инцидента больше не произошло.

Военное руководство США отнеслось к решению об отправке американских войск в Африку без энтузиазма. Звучали опасения, что Сомали является потенциальным "вторым Вьетнамом", и Америка рискует опять увязнуть в чужой гражданской войне. Общий настрой администрации Буша был на то, чтобы как можно скорее завершить гуманитарную миссию и уйти. Некоторые представители администрации поначалу даже надеялись, что вся кампания будет завершена до 20 января 1993 года, когда заканчивался срок президентских полномочий Джорджа Буша. Такие ожидания были нереалистичными, и американским войскам пришлось задержаться в Сомали более чем на год. Невзирая на это, операцию "Возрождение надежды" принято считать примером успешной гуманитарной интервенции. Ситуация в стране значительно улучшилась. Усилиями международного сообщества практически ликвидирована угроза голода, пусть и с большим запозданием (существует точка зрения, что к моменту прибытия иностранных войск голод уже шел на спад; огромное число сомалийцев умерло, пока в Нью-Йорке судили да рядили, как им помочь). Стартовал процесс национального примирения: на двух конференциях, проведенных при посредничестве ООН в Аддис-Абебе, представители сомалийских фракций договорились о полном прекращении огня, сдаче тяжелого вооружения, создании временного правительства - Переходного национального совета. Казалось, были все поводы смотреть в будущее страны с оптимизмом. 26 марта Совет Безопасности ООН принял резолюцию 814, утвердившую продолжение миротворческой операции в Сомали - ЮНОСОМ II, "Сохранение надежды" (Continue Hope). Организация Объединенных Наций вновь брала на себя ответственность за сомалийские дела. На место ЮНИТАФ должен был прийти усиленный контингент "голубых касок" (к весне 1993 года в Сомали по-прежнему находились ооновские наблюдатели и один пакистанский батальон, оказавшие ЮНИТАФ незначительную поддержку). Мандат миссии существенно расширился и предусматривал уже не оказание гуманитарной помощи, а поддержку сомалийцев в деле возрождения государства. 4 мая Объединенная оперативная группа официально прекратила существование - теперь приказы иностранным войскам в Сомали поступали не из Вашингтона, а из Нью-Йорка.

Логику чиновников ООН понять непросто. Численность войск ЮНОСОМ II была меньше, чем у ЮНИТАФ, хотя перед ней ставились куда более комплексные задачи. Всего по штату она должна была иметь 28 000 человек, в том числе 20 000 военнослужащих в боевых подразделениях и 8000 тылового персонала и гражданских сотрудников. Многие государства вывели своих солдат из Сомали, замена им прибывала постепенно, так что своей штатной численности контингент ООН достиг только в октябре, уже после завершения "войны". ЮНИТАФ выполняла свои функции на 40 % территории Сомали, а ЮНОСОМ брала на себя ответственность за всю страну. Качество новоприбывших войск порой оставляло желать лучшего; например, пакистанцы и итальянцы, которым предстояло взять под свой контроль Могадишо, не имели бронежилетов и средств для борьбы с беспорядками (кстати, с этой проблемой столкнулись и американцы на раннем этапе пребывания в Сомали - солдаты не знали, что делать, когда сомалийские подростки кидались в них камнями; впоследствии против нарушителей спокойствия стали очень успешно применяться перцовые баллончики), также у них не было специальной подготовки для действий в городских условиях. При ЮНИТАФ существовало специальное бюро по связям со СМИ, в ЮНОСОМ же все контакты с журналистами находились в ведении одного-единственного офицера, позднее усиленного тремя помощниками - и это в критический период существования миссии, когда между ООН и Айдидом по сути велась информационная война. Ощущалась сильная нехватка опытного гражданского персонала. Основу ЮНИТАФ составляли хорошо оснащенные и обученные американские войска; в группировке ООН значительной была роль соединений из стран "третьего мира", в основном африканских или мусульманских - они были наиболее заинтересованы в судьбе Сомали, кроме того, предполагалось, что национальная и религиозная принадлежность сгладит возможные конфликты с местными группировками. Конечно, США все еще участвовали в операции, оставив в стране около 4000 своих военнослужащих. Часть из них служила в тыловых подразделениях при ЮНОСОМ (кстати, первый в истории случай участия вооруженных сил США в миротворческой операции ООН), а часть - в Силах быстрого реагирования, "мускулах" международного контингента, представлявших собой оперативный резерв на случай каких-либо осложнений. Силы быстрого реагирования состояли из батальона легкой пехоты (1-й батальон 22-го пехотного полка 10-й горной дивизии), батальона передовой поддержки и вертолетного соединения (27 вертолетов, в том числе 4 ударные "Кобры"). Они находились под американским командованием, то есть не подчинялись ООН. Руководителем операции был опять-таки американец, специальный представитель Генерального секретаря Джонатан Хоув - отставной адмирал ВМС США, бледный на вид, обычно носивший белую рубашку с коротким рукавом; мягкий по натуре, он мало подходил на роль менеджера крупнейшей операции Объединенных Наций. Командование военными силами осуществлял седовласый турецкий генерал-лейтенант Чевик Бир. Его заместителем был генерал-майор Армии США Томас Монтгомери, ветеран Вьетнама, одновременно командовавший американским контингентом.

ЮНОСОМ II не была готова к выполнению возложенных на нее задач - факт, признанный в официальном отчете ооновской комиссии, занимавшейся расследованием дальнейших событий. А задачи ставились очень серьезные. Мандат миссии предусматривал, что миротворцы должны следить за соблюдением режима прекращения огня и "принимать необходимые меры" против его нарушителей; контролировать сданное враждующими группировками тяжелое вооружение; разоружать местных боевиков, если те не выполнят условия заключенных соглашений; защищать персонал ООН и международных гуманитарных организаций; заниматься разминированием местности; помогать репатриации беженцев. ЮНОСОМ II была наиболее крупной и амбициозной миротворческой операцией с момента создания ООН и первой, в которой с самого начала предусматривалось использование силы вне рамок самообороны. Надо сказать, что в миротворческой практике организации уже имелся печальный опыт чрезмерного бряцанья оружием. В 1960 году "голубые каски" прибыли в Конго, где сразу после получения независимости от Бельгии разгорелась гражданская война. Они без приглашения влезли во внутренние дела страны, и вскоре фактически превратились в одну из сторон конфликта. Именно усилиями миротворцев была ликвидирована самопровозглашенное государство Катанга, и самое удивительно, что они сделали это под формальным предлогом самообороны. Дело дошло до применения бомбардировочной авиации (индийских "Канберр") - оксюморон "миротворческий бомбардировщик" имеет давнюю историю. Операция в Конго сопровождалась значительными потерями среди личного состава войск ООН и оставила по себе весьма противоречивую память. В течение трех десятилетий после нее Организация Объединенных Наций не проводила столь масштабных и рискованных миссий. Но наступили 1990-е годы, мир из двухполярного превратился в хаотично-многополярный, Фрэнсис Фукуяма провозгласил конец истории, и ООН попробовала взять на себя роль доброго мирового полисмена, спасающего человечество от голода и войны. Почти одновременно с Сомали миротворческие силы были введены в Камбоджу и на Балканы. Обе миссии выходили за рамки стандартного "контроля за соблюдением", которым "голубые каски" занимались со времен Конго, и в обоих случаях на повестке дня встал вопрос о самозащите развернутых соединений под бело-голубым флагом. Весной 1993 года "красные кхмеры" совершили несколько нападений на миротворцев, а в июне британские солдаты впервые застрелили двух хорватов, атаковавших гуманитарный конвой в Боснии. Но по сравнению с Сомали все это оказалось житейскими пустяками.

Ключевым фактором в развитии событий стало то, что Айдид изначально не доверял ООН. Исследование этого вопроса выходит за пределы данной статьи, и достаточно отметить, что у Айдида имелись причины для личной неприязни к Генеральному секретарю Бутросу Бутросу-Гали. Уже после начала миротворческой операции Айдид получил ряд свидетельств в пользу своей теории о том, что ООН благоволит к его врагу Махди. Причин охлаждения отношений между иностранными войсками и Сомалийским национальным альянсом было несколько. Во-первых, ЮНОСОМ проводила работу по воссозданию местной судебной системы, и оставила за собой право назначать некоторых судей. Очевидно, это было воспринято СНА как удар по своему влиянию и нарушение соглашений, заключенных в Аддис-Абебе. Во-вторых, когда весной 1993 года Айдид хотел провести региональную мирную конференцию в Галькайо, представители ЮНОСОМ сочли необходимым сунуть туда свой нос, причем до такой степени, что в итоге прошли две конференции - под председательством Айдида и под председательством ООН. Высказывались предположения, что конференция была организована Айдидом с целью мобилизовать поддержку для грядущего военного противостояния. Она закончилась 4 июня, за день до трагических событий в Могадишо. Так или иначе, этот инцидент не прибавил любви между ООН и СНА. Третьим камнем преткновения стало положение в Кисмайо. За контроль над этим крупнейшим городом на юге Сомали боролись два местных полевых командира, Мухаммед Саид Херси (более известный как "генерал Морган") и Омар Джесс. Оба были отъявленными головорезами. "Морган" в 1988 году возглавлял операцию правительственной армии против повстанцев на севере, за что удостоился прозвища "мясник Харгейсы". Джесс в декабре 1992 года (накануне появления миротворцев) устроил расправу над сторонниками "Моргана" в Кисмайо, жертвами которой стали свыше ста человек. Разница между ними заключалась лишь в политических предпочтениях: Джесс был союзником Айдида, а "Морган" поддерживал хорошие отношения с Махди. В конце февраля силы "Моргана" просочились в Кисмайо и выбили оттуда Джесса. Айдид обвинил международную коалицию в поддержке этой акции и спровоцировал беспорядки в подконтрольной ему части Могадишо. ЮНИТАФ в ответ выдвинула "Моргану" ультиматум с требованием оставить город. Кризис был разрешен, но в середине марта все повторилось - люди "Моргана" вновь скрытно пронесли в город оружие, перехитрив иностранных миротворцев, и прогнали Джесса. Вмешательство ЮНИТАФ опять разрядило ситуацию. Окончательно утратив город, Джесс не думал сдаваться. Ночью 6-7 мая, всего через несколько дней после передачи контроля над миротворческой операцией от США к ООН, он предпринял открытую атаку на Кисмайо. Дислоцированные там бельгийские парашютисты восприняли такое наглое нарушение режима прекращения огня как угрозу себе и не стали церемониться, вышвырнув джессово воинство из города. Сомалийская сторона потеряла при этом около 40 человек убитыми и ранеными. Айдид полагал, что в Кисмайо международные силы явно выступили против его союзника.

Именно в этот период, после поражения Джесса в Кисмайо и возникновения ряда других противоречий между СНА и миротворцами, началась открытая антиооновская пропаганда на "Радио Могадишо". Айдид захватил эту радиостанцию в ходе гражданской войны и активно использовал в своих целях. Низкий уровень грамотности сомалийцев снижал эффективность газет, листовок и прочих печатных материалов; в Сомали тот, кто контролировал радиоволны, контролировал умы. ЮНИТАФ имела свою собственную радиостанцию, вещавшую на сомалийском языке, но с приходом ЮНОСОМ II психологические операции оказались в загоне. Как отмечалось в докладе комиссии ООН, "радиопередачи носят ксенофобский характер, особенно начиная с 11 мая, когда они обвинили ЮНОСОМ II и Соединенные Штаты в том, что те являются агрессорами, пытающимися колонизировать Сомали и взять ее под свое попечительство". Айдид разыгрывал патриотическую карту, апеллируя к свободолюбию сомалийского народа, напоминая о его славных традициях антиколониальной борьбы и призывая к сопротивлению иностранным интервентам. Он старался подражать "Безумному мулле" Мохаммеду Абдилле Хасану, знаменитому вождю сомалийских партизан начала XX века. Любопытно, что его сын Хусейн в это же время непатриотично нес службу в Корпусе морской пехоты США и принимал участие в операциях ЮНИТАФ. К началу мая морская пехота покинула Сомали, и Айдиду больше не надо было беспокоиться, что Хусейн попадет под шальную пулю.

К лету 1993 года отношения между ООН и Айдидом накалились. Когда комиссия, расследовавшая вооруженные нападения на миротворческий персонал, опрашивала офицеров ЮНОСОМ II, они единодушно заявили, что рассматривали столкновение между миссией и сомалийскими группировками как неизбежность. Айдид хорошо понимал, что мешающие его амбициям иностранные войска стали гораздо слабее, чем в период ЮНИТАФ. Он был готов войти в историю как первый человек, объявивший войну Организации Объединенных Наций.

ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ ООН

В период существования ЮНИТАФ полевые командиры в Могадишо согласились добровольно разместить все свое тяжелое вооружение (включая "технички") на специальных складах, известных как "санкционированные места хранения оружия" (Authorized Weapon Storage Sites). Предполагалось, что это станет первым шагом на пути к всеобщему разоружению. В пределах сомалийской столицы было создано семь таких складов, пять из них принадлежали Айдиду и два - Махди. Контроль над этими складами осуществляли боевики соответствующих группировок, а международные силы имели право инспектировать их. Последние инспекции состоялись в феврале. К концу мая у командования ЮНОСОМ II появилась информация, что вооружение постепенно исчезает со складов, в связи с чем было решено провести новые инспекции. Эту задачу поручили пакистанскому и итальянскому контингентам, дислоцированным в Могадишо. Пакистанцы должны были проверить склады Айдида, а итальянцы - склады Махди; таким образом, ни у кого бы не возникло повода обвинять ООН в предвзятости. Когда планирование операции уже практически завершилось, на финальном брифинге вдруг выяснилось, что итальянцы еще в марте ликвидировали оба склада Махди, находившихся в их зоне ответственности, и не удосужились сообщить об этом командованию ЮНИТАФ. Это был первый и далеко не самый неприятный из множества сюрпризов, преподнесенных итальянцами силам ООН.

Несмотря на такой поворот событий, отказываться от инспекции складов Айдида все же не стали. Были сформированы четыре группы специалистов ООН, безопасность каждой из которых обеспечивала рота пакистанских военнослужащих (подразделения выделялись тремя батальонами - 6-м Пенджабского полка, 10-м Белуджского полка и 7-м Полка пограничных сил). Перед ними ставилась задача провести инвентаризацию хранившегося на складах вооружения и оценить его состояние; конфискации чего-либо не планировалось. Если бы в доступе к складам им было отказано, то они имели право применить силу для осуществления инспекции.

Важнейший вопрос, связанный с июньскими инспекциями - каковы были намерения ООН относительно "Радио Могадишо". Рядом с ним располагались склады N 4 и 5, один из них находился даже в соседнем помещении (как оказалось, совсем не случайно). Еще в середине мая пакистанской бригаде поручили определить, каким образом можно прекратить проводимую этой радиостанцией антиооновскую пропаганду. Пакистанцы ответили, что не могут организовать такую операцию из-за отсутствия персонала с необходимой технической подготовкой, а аппарат Хоува не сумел подобрать юридическое оправдание подобных действий в рамках резолюции СБ ООН 814. Идею отложили в долгий ящик. Несмотря на это, по Могадишо распространились слухи, что ООН собирается закрыть радиостанцию. В конце мая одиннадцать лидеров различных группировок призвали миротворцев взять ее под контроль и обеспечить равный доступ к радиовещанию для всех сомалийских политических сил. Действительно, в состав группы инспекторов, которым предстояло работать на складе N 5, включили американских радиотехнических экспертов. Они должны были изучить аппаратуру радиостанции на случай каких-либо дальнейших действий. Один высокопоставленный офицер ЮНОСОМ вообще высказал комиссии ООН свое мнение, что инспекции были организованы исключительно как прикрытие операции на "Радио Могадишо", но нет никаких оснований подозревать, что 5 июня планировался ее захват или закрытие.

В командовании ЮНОСОМ возникла дискуссия вокруг того, следует ли заранее предупреждать представителей СНА о готовящихся инспекциях. Рассмотрев все аргументы за и против, ооновцы решили предупредить сомалийцев накануне проведения операции. 4 июня в 14:00 была совершена первая попытка доставить заранее подготовленные письма официальным лицам СНА. Она провалилась, так как никого из чиновников не оказалось на местах (была пятница, священный для мусульман день). Вернувшись несколько позднее, замначальника разведки ЮНОСОМ Кевин Макговерн и глава отдела по вопросам прекращения огня и разоружения Тимоти Бирн встретились с министром внутренних дел СНА Абди Хасаном Авалем. Они вручили ему подготовленные письма и объяснили ситуацию; узнав, что это не предложение (как он поначалу решил), а декларация о намерениях, Аваль пришел в возбужденное состояние и заявил, что инспекции приведут к войне. Макговерн внес его слова в меморандум, который затем был подписан начальником разведки ЮНОСОМ Джузеппе Пиротти и лег на стол генерала Монтгомери, временно исполнявшего обязанности командующего миротворческими силами по причине отсутствия генерала Бира. Представители ООН не восприняли предупреждение Аваля всерьез, поскольку уже были знакомы с привычкой сомалийцев делать громкие и ничем не подкрепленные заявления. Тот же Айдид прошлой осенью обещал отправить миротворцев домой в пластиковых мешках, но до сих пор не реализовал свою угрозу. Не было никаких оснований считать, что в этот раз будет по-другому. Командиру пакистанского контингента о предупреждении Аваля говорить не стали.

Рано утром 5 июня 1993 года инспектора покинули штаб-квартиру миссии, соединились с подразделениями ООН и направились к айдидовским складам. К 7:00 они уже были там, не встретив никакого противодействия. Как и подозревало руководство миссии, склад возле радиостанции оказался практически пустым - очевидно, СНА создала его только для того, чтобы закрепить "Радио Могадишо" за собой. Здесь Айдид перехитрил сам себя, фактически предоставив войскам ООН легитимный доступ к своему радио. Активисты СНА оказали содействие инспекторам и даже помогли найти спрятанное оружие на складе N 4. Все шло нормально примерно до 8:30, когда возле радиостанции начала собираться толпа. К 9 часам она насчитывала около 200 человек. Двое неизвестных, представившихся членами "правительства Айдида", занимались агитацией против пакистанских миротворцев. Сомалийцы попробовали прорваться в здание, где проходила инспекция; солдаты 7-го батальона Полка пограничных сил произвели предупредительные выстрелы в воздух. Какой-то человек попытался отобрать у одного из солдат оружие, тот открыл огонь на поражение и ранил нападавшего (неизвестно, было ли ранение смертельным). В другого солдата попал брошенный сомалийцами камень. Доклад комиссии ООН приводит свидетельство некоего очевидца, согласно которому к толпе якобы примкнули вооруженные боевики, начавшие стрелять по пакистанцам за пределами радиостанции и ранившие двух человек.

К 9:30 инспекция склада возле радиостанции была завершена, а к 10:30 закончился осмотр и других складов. Две из четырех групп соединились возле склада N 3 (там находился радиопередатчик), так что в обратный путь на свою базу пакистанцы отправились тремя колоннами. Дислоцировались они на заброшенном Национальном стадионе в восточной части Могадишо, вошедшем в историю ЮНОСОМ под названием "Пакистанский стадион". Объединенная колонна со склада N 3 продвигалась по улице 21 Октября на северной окраине города. Когда она достигла сигаретной фабрики и находившегося рядом блокпоста N 89, откуда до стадиона оставалось уже немного, по ней был открыт огонь с трех сторон из автоматического оружия и гранатометов. Две машины сразу же были поражены выстрелами из РПГ, при этом двое солдат погибли и двое получили ранения. На тот момент у пакистанского контингента не имелось никакой техники серьезнее бронетранспортеров M113; возвращавшаяся с инспекции колонна состояла, по-видимому, только из пикапов, уязвимых даже для автоматного огня. Пакистанцы попали в трудное положение. Дорога и прилегающие к ней улицы были заблокированы баррикадами из подожженных автопокрышек, больших камней и частей автомобилей. Сомалийские снайперы вели огонь по миротворцам с крыш прилегающих домов. Боевики заняли позиции даже в здании саудовского гуманитарного агентства. Направленное со стороны стадиона подкрепление сумело соединиться с попавшей в ловушку колонной, хотя само на протяжении всего маршрута находилось под вражеским обстрелом. Но колонна оказалась заблокирована намертво. Покинуть место боя она не могла, и пакистанским солдатам пришлось укрыться в здании сигаретной фабрики. Они отчаянно нуждались в помощи.

В 11:30 генерал Монтгомери по запросу пакистанского командира распорядился ввести в бой Силы быстрого реагирования. Основная часть 1-го батальона 22-го пехотного полка недавно была переброшена в Кисмайо, и теперь срочно возвращалась в Могадишо. В столице оставалась только рота A, которую и послали спасать пакистанцев. В 11:30 она вышла со своей базы на территории университета и отправилась к названному пакистанцами месту на улице 21 Октября. Прибыв туда в 12:00, американцы никого не обнаружили. Они стали двигаться в том направлении, откуда доносилась стрельбы, и в 12:46 соединились с пакистанцами возле сигаретной фабрики. Бой все еще продолжался. В 13:20 над местом событий появились долгожданные вертолеты - американские "Кобры" и итальянские ударные машины (вероятно, это были AB 205). Итальянские пилоты не разобрались, где находятся дружественный силы и вражеские, открыли пулеметный огонь и ранили троих пакистанцев. После этого конфуза итальянцы развернулись и улетели. Действия американских вертолетчиков оказались более успешными - в 13:30 ударом AH-1 была уничтожена пулеметная точка на крыше здания возле фабрики. Около 14 часов основные силы сомалийцев покинули район боевых действий. Через полтора часа наконец подоспели остальные подразделения Сил быстрого реагирования, только что прилетевшие из Кисмайо. До конца дня американцы проводили операцию по зачистке улице 21 Октября и прилегающих кварталов, задержав восьмерых вооруженных боевиков, и помогали пакистанцам эвакуировать убитых и раненых.

Одновременно с боевыми действиями возле сигаретной фабрики развернулась драма на пункте питания N 20, расположенном на Национальной улице в центре города. Здесь находились, по разным данным, от 11 до 13 пакистанских военнослужащих, занимавшихся раздачей продовольствия местному населению. Утром возле пункта питания собралась толпа, подъехала машина со звуковещательной станцией, сообщавшей о захвате радиостанции и распространявшей призывы атаковать миротворцев ООН. Люди стали закидывать пакистанцев камнями. Толпа постепенно подступилась вплотную к солдатам, сомалийцы хватались за их оружие, мешая им обороняться, наносили удары ножами и мачете. Прятавшиеся в толпе боевики открыли огонь. Дело дошло до применения РПГ и ручных гранат. Пакистанцы укрылись в помещении и отстреливались, пока у них оставались боеприпасы. Командующий пакистанским контингентом бригадный генерал Икрам уль-Хасан так описал произошедшее в интервью журналистам: "Они [боевики] выставили перед собой женщин и детей, и вы знаете, что мы не можем стрелять в женщин и детей. У наших людей закончились боеприпасы... Они были окружены". В результате нападения на пункт питания N 20 погибли трое пакистанских военнослужащих и шестеро пропали без вести (взяты в плен).

Здесь следует отвлечься от трагедии 5 июня и сказать пару слов о специфике ведения войны по-сомалийски. В последующие месяцы средства массовой информации и правозащитные организации неоднократно обвиняли войска ООН в том, что те непропорционально используют военную силу с закономерным результатом в виде жертв среди мирного населения. Никто не спорит, что от огня миротворцев ЮНОСОМ погибали рядовые сомалийцы, причем их счет шел сотни. Однако возникает вопрос: почему на местах стычек между миротворцами и боевиками Айдида регулярно оказывались крупные толпы мирных граждан? Что они делали в эпицентрах боев? Ответ очень простой - это был тактический прием, использовавшийся боевиками СНА. В сомалийской военной традиции, по-видимому, не считается зазорным прятаться за спинами женщин и детей. Использование "живых щитов" стало характерной чертой боевых действий, развернувшихся в Могадишо в июне-октябре 1993 года. Скрываясь в толпе, боевики могли безнаказанно стрелять по миротворцам, а если те открывали ответный огонь, то давали Айдиду повод осудить очередное "преступление колониалистов". Женщины и дети не просто пассивно стояли в "живых щитах"; зафиксированы случаи, когда они оказывали помощь боевикам и даже принимали непосредственное участие в атаках на миротворцев - что, собственно, и произошло на пункте питания N 20. Следует ли удивляться тому, что если в июне толпа мирных жителей разоружала и била ножами пакистанцев, то в сентябре по точно такой же толпе стреляли американские вертолеты? Конечно, фундаментальная проблема войск ЮНОСОМ заключалась в том, что они являлись военными силами, а не полицейскими, и применяли танки и вертолеты в ситуациях, когда больше подошли бы водометы, слезоточивый газ и резиновые "демократизаторы". Но они были вынуждены вести ту войну, которую им навязал противник. Как заметил пресс-секретарь миссии после очередного инцидента "стрельбы солдат ООН по мирным сомалийцам" (когда мирные сомалийцы уничтожили пакистанский танк), "На месте засады нет боковых линий и зрительских мест".

Пункт питания N 20 был уничтожен, так и не получив никакой помощи. Направленное с ближайшего пакистанского блокпоста подразделение на четырех бронетранспортерах остановилось из-за баррикад на дороге, попало под обстрел, понесло потери и отступило. Еще одна попытка закончилась с аналогичным результатом. Около 11 часов пакистанцы отправили в штаб-квартиру ЮНОСОМ запрос об использовании итальянских танков для того, чтобы пробиться к пункту питания. Ожидалось, что итальянская техника находится в 30-минутной готовности. Далее произошла труднообъяснимая заминка в ооновской цепочке принятия решений. По утверждению самих итальянцев, они получили боевой приказ от ЮНОСОМ лишь в 14 часов, затем совершили марш из Балада, провели инструктаж перед операцией, и в итоге достигли пункта питания уже к шапочному разбору - после 16 часов. В адрес итальянского контингента звучали обвинения, что задержка была вызвана консультациями его командования с Римом относительно полученных приказов. С учетом того, как итальянцы действовали в последующих событиях, эта версия выглядит вполне правдоподобно.

5 июня в Могадишо пришла война. Помимо засады у сигаретной фабрики и нападения на пункт питания в тот день произошло множество более мелких стычек. Возле транспортного кольца K-4 был атакован американский патруль, двое солдат получили ранения. Около 50 сомалийцев попытались прорваться на территорию посольства США; пакистанским и турецким военнослужащим пришлось стрелять в ответ. Подвергся обстрелу с земли вертолет UH-60, также огонь из стрелкового оружия велся по солдатам ООН на американской базе Sword и в аэропорту. Спорадические перестрелки продолжались в течение ночи.

Число понесенных пакистанцами потерь варьируется в различных источниках от 23 до 26 погибших. В первые пару недель после нападений, когда общая картина случившегося уже стала ясна, вся пресса писала о 23 убитых. Где-то в середине июня скончался один из раненых солдат, и количество жертв достигло 24. Точных сведений о причинах дальнейшего увеличения потерь нет. Доклад комиссии ООН, расследовавшей нападения на миротворцев ЮНОСОМ II, сообщает о 24 погибших и одном умершем в плену. Окончательная цифра пакистанских потерь 5 июня, основанная на поименном списке - 26 павших военнослужащих. Трупы солдат были жестокого изувечены обезумевшей толпой. У капитана Саида Риаза Мансура выбиты глаза и перерезано горло, на теле имелось множество колотых ранений; у некоторых других солдат также выбиты глаза, у одного отсутствовали руки, как минимум один был кастрирован (по некоторым данным, десятеро). Наибольшие потери миротворцы понесли возле сигаретной фабрики - согласно одному источнику, 16 погибших. Относительно числа раненых наиболее достоверными выглядят данные все той же комиссии ООН - 57 пакистанцев, 3 американца, 1 итальянец. По другой информации, из 56 раненых пакистанцев 11 стали инвалидами. Военные госпиталя не могли справиться с наплывом пострадавших. Рядовой 1-го класса Кевин Ламар (США) вспоминал, как в тот день к ним поступил пакистанец с простреленным горлом. Тяжесть ранения в сочетании с количеством других пациентов заставила врачей признать его безнадежным. Носилки с пакистанцем поставили в отдельной комнате рядом с кипой мешков для трупов. Ламар получил приказ следить за ним, чтобы зафиксировать точное время смерти. Ему было запрещено как-то помогать пакистанцу и вообще контактировать с ним. Сорок четыре минуты он сидел возле умирающего и наблюдал, как тот захлебывается своей кровью.

Жертвы среди сомалийцев в прессе того времени, ссылавшейся на данные больниц, оценивались в 15-35 погибших и более 100 раненых. Айдид первоначально заявил, что погибло 70 человек, однако впоследствии привел более низкую оценку (об этом ниже). В австралийской газете "Грин Лефт Уикли" приводились слова некоего пресс-секретаря СНА, сказавшего о 25 убитых и 103 раненых. Разделить жертв на боевиков и мирное население не представляется возможным (это касается и большинства последующих случаев конфронтации между ЮНОСОМ и СНА).

Потери, понесенные миротворческими силами ООН 5 июня 1993 года, были самыми тяжелыми за три десятилетия, со времен резни ганийского гарнизона в Порт-Франке, устроенной солдатами конголезской национальной армии в 1961 году. После сомалийских событий в Пакистане ежегодно 5 июня отмечается День пакистанских миротворцев.

"Нью-Йорк Таймс" писала 9 июня 1993: "Во время короткой церемонии на взлетной полосе аэропорта пакистанские войска простились с 23 солдатами, погибшими в субботних боевых действиях. Вместе с военнослужащими из Объединенных Арабских Эмиратов и Кувейта солдаты и офицеры стояли по стойке смирно, повернувшись в сторону Мекки и молясь. Они медленно разошлись после того, как последние гробы были погружены в самолет для возвращения домой. Лишь два солдата остались стоять рядом. Они плакали в тишине, а ветер взметал песок".

НА ВОЙНУ

Кто и зачем организовал нападения на пакистанских миротворцев?

Для Совета Безопасности ООН все было ясно. В преамбуле резолюции 837, единогласно принятой 6 июня, он выразил серьезную встревоженность "преднамеренными вооруженными нападениями, совершенными силами, вероятно принадлежащими Объединенному сомалийскому конгрессу/Сомалийскому национальному альянсу, на персонал Операции Организации Объединенных Наций в Сомали II", а заодно и осудил "использование радиовещания, в частности со стороны Объединенного сомалийского конгресса/Сомалийского национального альянса для подстрекательства к нападениям на персонал Организации Объединенных Наций". Резолюция сурово напоминала, что "Генеральный секретарь уполномочен на основании резолюции 814 (1993) принять все необходимые меры против всех тех, кто несет ответственность за вооруженные нападения <...> в том числе тех, кто несет ответственность за публичное подстрекательство к таким нападениям, с тем чтобы обеспечить эффективные полномочия Операции на всей территории Сомали, включая обеспечение расследования их деяний, их арест и заключение под стражу в целях преследования, осуждения и наказания", а также настоятельно призывала "государства-члены предоставить на чрезвычайной основе военную поддержку и транспорт, включая бронетранспортеры, танки и боевые вертолеты, с тем чтобы придать Операции боеспособность надлежащим образом противостоять направленным против нее вооруженным нападениям и сдерживать их в ходе осуществления своего мандата". Тем не менее, в адрес Генерального секретаря была направлена просьба "в срочном порядке провести расследование этого инцидента, с уделением особого внимания роли имеющих к нему отношение лидеров группировок".

Расследование событий 5 июня поручили профессору Американского университета Тому Фареру. В 1960-х годах Фарер участвовал в подготовке сомалийской полиции, а в 1993-м он был юридическим советником адмирала Хоува. Свое расследование ему пришлось проводить, не покидая пределов штаб-квартиры ЮНОСОМ - так распорядился Хоув. Ключевые свидетели с сомалийской стороны были готовы дать свои показания, однако им не предоставили иммунитет для посещения здания, и встреча не состоялась. В докладе, опубликованном в августе, Фарер возложил вину за произошедшее на Айдида. Доклад не имел особой актуальности - к тому времени между ООН и СНА уже полным ходом шла война - но стал в каком-то смысле оправданием боевым операциям миротворческих сил. В сентябре все тот же Фарер опубликовал эссе в "Вашингтон Пост" с предупреждением, что операция в Сомали идет к катастрофе.

Острую и поспешную реакцию Совбеза можно понять - ООН находилась в состоянии шока. Доминировало мнение, что необходимо дать решительный ответ, дабы не создавать прецедент безнаказанности нападений на миротворцев. Как отметил Бутрос-Гали, впервые со времен Корейской войны силы ООН получили мандат на ведение военных действий против неприятеля, обозначенного резолюцией Совета Безопасности. Хотя в резолюции не было напрямую указано имя Айдида (Пакистан настаивал на его упоминании, но против этого выступили США с подачи Испании), по сути она санкционировала использование силы против его группировки. Среди ооновских дипломатов царило полное единодушие в данном вопросе. Мнения совпали и у американского представителя Мадлен Олбрайт, заявившей, что нападавшие должны "заплатить тяжелую цену", и у китайского Ли Чжаосина, "в самых решительных выражениях" призвавшего наказать виновных, а россиянин Юлий Воронцов вообще предложил создать международный трибунал для суда над теми, кто атакует миротворцев, и ссылать их на остров Святой Елены.

Вероятно, Айдида не удовлетворила перспектива пойти по стопам Наполеона Бонапарта. Он никогда не брал на себя ответственность за организацию нападений, а наоборот, отрицал свою причастность. Сразу после побоища он выразил сожаление по поводу смерти пакистанцев, но заявил, что произошла резня мирных жителей. Его версия событий изложена в интервью, данном кенийской газете в 1994 году и процитированном в докладе комиссии ООН. Вот она:

"5 июня 1993 года контингент войск ЮНОСОМ II, в основном пакистанские солдаты, атаковал и занял "Радио Могадишо"... <...> Тысячи [явное преувеличение. - Прим. пер.] сомалийских граждан, разгневанных незаконной оккупацией радиостанции войсками ЮНОСОМ II, вышли на улицы возле нее. Это была очень мирная демонстрация. Затем пакистанские солдаты без какого-либо предупреждения открыли огонь по мирным демонстрантам. Они на месте убили трех человек. Это и был инцидент, вызвавший массовые волнения, приведшие к смерти 35 сомалийцев и ранению еще 15 [в июне 93-го он говорил о 70 погибших; кроме того, непонятно, почему он привел такое низкое число раненых. - Прим. пер.]. К сожалению, в результате перекрестного огня лишились жизни пакистанские солдаты. Но так происходит в каждом военном противостоянии. По ходу событий были также утеряны драгоценные жизни сомалийцев [и это слова одного из главных инициаторов продолжения гражданской войны после свержения Барре. - Прим. пер.]. Не было никакого специального умысла убивать пакистанских военных."

Решение СБ ООН о нанесении возмездия врагам мира во всем мире с трудом поддается оправданию, так как было принято без суда и следствия, под влиянием момента, однако надо признать, что версия Айдида о своей непричастности к атакам шита белыми нитками. Кризис начался в результате появления инспекторов ООН на радиостанции, принадлежавшей СНА; все нападения были совершены в районах, контролируемых СНА; шестеро взятых в плен пакистанцев оказались именно у СНА (один из них скончался от полученных ранений, остальные были отпущены через два дня); "Радио Могадишо" дало нападениям позитивную оценку. С причинами произошедшего все более или менее ясно: по словам Османа Атто, ближайшего советника Айдида, переданное американцами накануне инспекций предупреждение не попало в комитет СНА по прекращению огня (Абди Хасан Аваль в этот комитет не входил), а если бы попало, то трагедии 5 июня не произошло бы. Сомалийцы знали, что передачи "Радио Могадишо" раздражают командование ЮНОСОМ II, и появление миротворцев на радиостанции наверняка было воспринято как попытка убрать ее из эфира. А вот объяснить последующие события не так просто. Главный вопрос - были ли нападения спланированы заранее? Том Фарер дал на него положительный ответ. Комиссия ООН, расследовавшая атаки на миротворцев в период с июня по ноябрь 1993 года, не сочла возможным согласиться с такой точкой зрения. В самом деле, почти все инциденты 5 июня носили спонтанный характер. Заранее организованной можно считать лишь засаду возле сигаретной фабрики, но если боевики СНА вовремя узнали о начале инспекций, то у них имелось около трех часов на ее подготовку. В боях лета-осени 1993 года они продемонстрировали способность оперативно координировать свои действия и быстро собирать большие толпы населения в нужных местах. Важно отметить, что прибытие инспекторов на радиостанцию не встретило никакого сопротивления. Засада произошла уже после завершения инспекций. Если считать, что большинство атак были стихийными, то единственное вразумительное объяснение им - ответная реакция на открытие огня миротворцами на "Радио Могадишо" (по сомалийским обычаям, нападение на одного человека считается нападением на весь его клан). Возможно, в тот день Айдид не контролировал ситуацию или же контролировал ее не полностью. С другой стороны, это не означает, что у него вообще не было планов нападать на миротворцев. Есть данные, что к лету 1993 года он полным ходом готовился к конфронтации с силами ООН, получая в этом поддержку из-за рубежа.

Сын Айдида Хусейн, бравый морской пехотинец, гражданин США и "временный президент" Сомали в 1996-1997 годах, выдвинул свою версию событий 5 июня. Он считал, что все нападения были провокацией против его отца, подготовленной и осуществленной главным финансистом СНА, Османом Али Атто, с целью захвата власти в партии и клане. Оставив эти голословные обвинения на совести Хусейна, надо отметить пару примечательных моментов, связанных с личностью Атто. Во-первых, он с 11 лет работал на американские нефтедобывающие компании, и по Могадишо ходили слухи о его связях с ЦРУ. На этих отрывочных фактах можно было бы построить основательную теорию заговора про то, как транснациональные корпорации развязали кровавую войну в мирной африканской стране, чтобы избавиться от патриота, возглавляющего местное антиимпериалистическое движение, и прибрать к рукам здешние нефтяные богатства... основная проблема с этой версией - она не объясняет, почему Атто, один из ближайших сторонников Айдида, имевший прекрасную возможность навести на него силы ООН, был схвачен американскими рейнджерами в сентябре 93-го. Получается, что американцы сами лишили себя своего главного агента. Во-вторых, после ухода миротворцев в СНА произошел раскол, и Атто стал одним из главных врагов Айдида. Его боевики участвовали в том роковом июльском бою 1996 года, когда Айдид получил смертельное ранение.

Большое число жертв среди пакистанских миротворцев имело очевидные причины. Пакистанцы не были предупреждены о заявлении Аваля, сделанном накануне, не ожидали каких-либо серьезных столкновений с сомалийцами, у них отсутствовала бронетехника. Командование ЮНОСОМ II предполагало, что инспекции могут вызвать волнения, подобные тем, которые имели место в конце февраля. Никто не был готов к настоящим боям. Часть Сил быстрого реагирования была переброшена в Кисмайо, итальянская бронетехника находилась за пределами Могадишо. По тем или иным причинам итальянцы не сумели своевременно отреагировать на просьбу пакистанцев о помощи. По оценке ООН, в вооруженных акциях 5 июня участвовало всего около 200 боевиков, но значительную роль сыграли толпы мирных жителей, против которых пакистанцы оказались беспомощны.

После принятия резолюции 837 миротворческий контингент стал готовиться к боевым операциям. В Могадишо прибыли французские войска, ранее базировавшиеся в Байдоа. Адмирал Хоув и военный советник генсека ООН запросили у США дополнительные силы и средства для миссии, в том числе танковую роту, бронетранспортеры, ударные, транспортные и разведывательные вертолеты, самолеты огневой поддержки AC-130, штурмовики A-10, подразделение спецназа, амфибийную группу и даже авианосец. Как видно, они собирались вести серьезную войну. Американская администрация дала согласие на отправку четырех AC-130, четырех ударных вертолетов AH-1 и двух разведывательных OH-58, 60 бронетранспортеров M113 для войск ООН, снаряжения для борьбы с беспорядками, а также решила разместить у сомалийского побережья амфибийную группу во главе с универсальным десантным кораблем "Уосп" и предоставить транспорт для переброски турецких танков. 8 июня состоялся продолжительный (около девяти-десяти часов) "военный совет" руководства ЮНОСОМ II. Адмирал Хоув сначала противился идее применения силы, но в конечном счете был убежден американскими военными. Тем временем в Могадишо царило напряженное затишье, иногда прерываемое отдельными перестрелками. Миротворцы почти не появлялись на улицах, небо патрулировали американские и итальянские вертолеты. Гуманитарные организации эвакуировали основную часть своего персонала из страны, аналогичные меры были приняты в отношении гражданских сотрудников ООН. Жители столицы отправляли свои семьи за город.

Первый удар войска ООН нанесли сразу после нападений на пакистанцев - 6 июня американские "Кобры" атаковали три склада оружия, где накануне побывали инспекторы. Обнаруженное на складах совершенно не совпадало с тем, что было задокументировано ЮНИТАФ; в частности, на складе N 3 хранились ранее отсутствовавшие там 86 противотанковых управляемых ракет TOW и один переносной зенитно-ракетный комплекс "Стрела-2", зато со складов таинственным образом исчезли все 25 "техничек". После вертолетного налета миротворцы взяли паузу на неделю, в течение которой боевые действия в Могадишо свелись к мелким инцидентам. 7 июня возле пакистанской штаб-квартиры прошла демонстрация, начали стрелять снайперы, пакистанцы ответили огнем и убили двух человек. В течение ночи и дня 8 июня произошли три обстрела пакистанских войск и один обстрел солдат из ОАЭ. Все это было не более чем разминкой перед предстоящими боями.

НАСТУПЛЕНИЕ ООН

Одним прекрасным пятничным вечером президент США Билл Клинтон сидел в Овальном кабинете Белого дома и смотрел по телевизору увлекательное шоу в прямом эфире. Телеканал CNN вел трансляцию из Могадишо, где иностранные войска проводили первую за сорок лет наступательную операцию под эгидой Организации Объединенных Наций. Их целью было принудить к миру злобного африканского полевого командира, неделей ранее напавшего на миротворцев из Пакистана.

Воздушная атака началась 12 июня в 3:50 по местному времени с участием самолетов огневой поддержки AC-130H "Спектр" и "Кобр" Сил быстрого реагирования. "Спектры" были самой мощной системой оружия, задействованной в ходе ЮНОСОМ II - каждый самолет нес на борту две 20-мм шестиствольные авиапушки, одно 40-мм и одно 105-мм орудия. В налетах первой ночи два или три таких монстра обстреляли "Радио Могадишо" и склад N 3, а также изрешетили здание сигаретной фабрики, возле которого попали в засаду пакистанцы. Вертолеты нанесли серьезные повреждения складу N 1 и добили склад N 3 (здесь "Кобры" использовали ракеты TOW, чтобы уничтожить хранившиеся на складе танки M47 "Паттон" II). Далее в дело вступила пехота Сил быстрого реагирования. Возле радиопередатчика, место расположения которого Айдид тоже объявил оружейным складом, был высажен вертолетный десант; рота A быстро разобралась с охранявшими его боевиками, убив одного и взяв в плен 38. Передатчик захватили в целости и сохранности, чтобы не лишать сомалийцев радиовещания, а кроме того, он мог быть использован для организации работы радиостанции при ЮНОСОМ II. Рота B отправилась к складу N 1 наземным маршрутом. Повернув с улицы Афгойе на улицу 21 Октября, американцы попали в засаду, в короткой стычке убили двух нападавших и троих взяли в плен, после чего возобновили движение. Возле склада им пришлось некоторое время подождать, пока не прекратили взрываться боеприпасы, поврежденные при авиаударе. Помимо американцев в операции участвовали пакистанские, французские, кувейтские, марокканские военнослужащие.

Боевые действия сил ООН 12 июня увенчались полным успехом. Значительная часть тяжелого вооружения Айдида была ликвидирована. Ударами с воздуха и действиями саперов уничтожено свыше 20 тонн боеприпасов. "Радио Могадишо" выведено из строя. Приехавшие туда журналисты обнаружили менеджера радиостанции, сидевшего на сломанном стуле посреди разгромленной студии и молча курившего. У входа какой-то человек угрожал посетителям пистолетом, а несколько мальчишек из собравшейся толпы кидали в иностранцев камни. Радиопередатчик перешел под контроль миротворцев, к концу дня захвативших его американцев сменили французские войска. На некоторое время СНА лишилась своего главного рупора, хотя позднее радиовещание удалось восстановить. Итальянцы арестовали Али Кейди, одного из близких помощников Айдида, а всего в ходе рейдов было задержано около 200 сомалийцев. У миротворцев потерь не имелось, ЮНОСОМ заявила об одном убитом боевике (хотя в описании действий Сил быстрого реагирования упоминаются как минимум трое), СНА утверждал о более чем 10 погибших сомалийцах. Операция была санкционирована Генеральным секретарем, удары нанесены точечно, число жертв минимально, поставленные задачи выполнены. Однако иллюзия того, что все идет по плану и миротворцы контролируют ситуацию, очень быстро стала развеиваться. В тот же день, 12 июня, несколько сотен сомалийцев подошли к американскому посольству и стали кричать и кидать камни, вероятно, протестуя против действий войск ООН. Охранявшие здание пакистанские солдаты открыли огонь по толпе. Погибли как минимум два человека, в том числе беременная женщина. По этому инциденту проводилось расследование, но его результаты не были обнародованы.

Говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает. 13 июня пакистанцы окончательно опровергли это заблуждение, расстреляв третью демонстрацию за неделю. Все произошло утром после 10:30, когда большая толпа (от 1500 до 3000 человек по оценке ООН, от 3000 до 5000 по оценке присутствовавшего там репортера канадской газеты "Торонто Стар" Пола Уотсона) подошла по улице Ленина к транспортному кольцу K-4. Появился человек с флагом, начавший кричать что-то в мегафон. Пакистанские солдаты, находившиеся на крыше бывшего египетского посольства и в здании заброшенного отеля, произвели предупредительные выстрелы в воздух - это в принципе согласовывается с версией очевидцев (включая Уотсона), что миротворцы "начали стрелять без предупреждения". Далее, по версии ООН, солдаты попали под обстрел со стороны вооруженных людей, находившихся в близлежащем здании и по краям улицы. Также боевики стреляли и по демонстрантам. Пакистанцы имели приказ вести огонь по боевикам, даже если те находятся в толпе. Очевидно, они этот приказ выполнили. Погибло от 14 до 20 человек и свыше 50 получили ранения. Возможно, после 5 июня нервы у пакистанцев были на пределе, и они атаковали все, что им представлялось опасным. Вместе с тем приводятся свидетельства очевидцев из небольшой группы сомалийцев, подошедшей к транспортному кольцу с другой стороны, что по ним велся огонь с позиций, на которых не могло быть пакистанских солдат. Как именно развивались события - установить невозможно, не вызывают сомнения лишь два факта: во-первых, от огня миротворцев пострадали мирные жители, во-вторых, имела место провокация. В любом случае, это был один из ряда инцидентов, нанесших непоправимый ущерб образу ЮНОСОМ в глазах сомалийского населения.

Пока шли разбирательства вокруг расстрелянных демонстраций, войска ООН продолжали боевые операции против сил СНА. После 12 июня их интенсивность на несколько дней снизилась. В этот период были нанесены только два удара с использованием AC-130, и в обоих случаях делалось заблаговременное предупреждение, чтобы гражданские лица могли покинуть опасные районы. Ночью 13-го одинокий "Спектр" обстрелял гараж Османа Атто, использовавшийся для переоборудования пикапов в "технички". Согласно ЮНОСОМ, в результате удара были уничтожены около 30 машин. Прибывшие туда утром журналисты нашли в разгромленном гараже самого Атто, угрожающего подать судебный иск на миротворцев с требованием компенсации в размере 12,5 миллионов долларов. Он предлагал представителям ООН найти здесь хоть какое-нибудь военное снаряжение. Действительно, ничего инкриминирующего не было видно - следы бульдозерного ковша на земле указывали, что об этом позаботились до появления прессы. Следующей ночью опять летал один AC-130, вместе с "Кобрами" атаковавший гараж Айдида и повторно обработавший гараж Атто. По данным столичных больниц, в результате этого удара погиб один человек и двое были ранены. Далее миротворцы взяли небольшой тайм-аут - следующие два дня они не вели в Могадишо никаких боевых действий. Воздушные налеты были отменены из-за плохой погоды.

Официальные лица ООН объясняли прессе, что силовая акция против Айдида - это элемент принудительного разоружения, а также сигнал ему и другим полевым командирам. Они избегали уточнения, идет ли охота за ним самим, хотя на условиях анонимности делали более открытые заявления. "Нью-Йорк Таймс" приводила слова некоего чиновника: "Основной вопрос не в том, арестуем ли мы его, а в том, что мы [потом] будем с ним делать". Тем временем Айдид дал понять, что не впечатлен ооновским фейерверком. 13 июня он появился на публике, посетил раненых сомалийцев в больнице и дал интервью иностранным журналистам. Оказалось, что в момент обстрела гаража Атто он находился в соседнем доме, и там всего лишь вылетели стекла. Подконтрольные ему боевики отказались принимать брошенный ООН вызов и в первые дни наступления старались избегать прямых конфронтаций с миротворцами. Как заметил один американский офицер, "Я до сих пор удивляюсь, что мы не получили никакой ответной реакции". Но такая пассивность очень быстро подошла к концу.

17 июня силы ЮНОСОМ провели самую крупную операцию за время своего пребывания в стране. Артподготовка началась около 1:30, когда в небе над Могадишо появился AC-130 и принялся обстреливать так называемый "анклав Айдида" - квартал, где находились дома Айдида, Омара Джесса и Османа Атто. Через громкоговорители было передано предупреждение на английском и сомали, призывавшее мирных жителей покинуть этот район и собраться вдоль улицы Афгойе. В ключевых точках разместились снайперы, имевшие задачу контролировать все входы и выходы из анклава. После 5 часов наземные войска стали выдвигаться на свои позиции. В операции принимали участие 1400 военнослужащих ООН из пяти стран. Роли были распределены следующим образом:

Марокко - блокирование анклава с запада, севера и востока;

Италия - блокирование анклава с юга;

Пакистан - два батальона должны были зачистить сам анклав;

Франция - прикрытие района операции с севера, вдоль дороги 21 Октября;

США - авиационная поддержка, снайперы, связные офицеры, два расчета подствольных гранатометов M203 для поддержки пакистанцев.

Во время выдвижения на блокирующие позиции марокканцы столкнулись с толпой численностью примерно 1000 человек. Они разогнали ее с применением слезоточивого газа. Пакистанцы начали зачистку оцепленных кварталов, не встречая существенного сопротивления; по ним велся лишь спорадический снайперский огонь из некоторых зданий. Около 7:30 завершился первый этап зачистки. Возле дома Айдида миротворцам сдались несколько боевиков. Двухэтажная вилла сильно пострадала при обстреле. Побывавшие внутри журналисты увидели полный хаос - при обыске все было перевернуто вверх дном, а посреди этого бедлама стоял генерал уль-Хасан и вещал что-то о том, как "голубые каски" принесли мир и безопасность в Могадишо. В спальне на полу валялись зубная паста "Колгейт", таблетки от головной боли, затычки для ушей (надежное средство от ооновских громкоговорителей), тетради с многочисленными записями и книги, в том числе Коран, Конституция США, "Айвенго" Вальтера Скотта и "Портреты китайской женщины в революции". В чуланах были обнаружены десятки единиц автоматического оружия. Хозяина дома не оказалось. По легенде, его, завернутого в одеяло как покойника, вывезли на ослиной повозке.

Пока пакистанцы занимались зачисткой анклава, вокруг одного из стоявших в оцеплении марокканских подразделений начала собираться новая толпа. Марокканцы имели неосторожность подпустить ее к своим позициям. Когда сомалийцы находились на небольшой дистанции от них (порядка 35 метров), боевики открыли огонь. Толпа, состоявшая в основном из женщин и детей, была использована в качестве "живого щита", при этом сообщалось, что мирные женщины и дети играли в последующем бою совсем не пассивную роль, бросая в марокканцев гранаты. Миротворцы оказались заблокированы на двухполосной дороге, по обеим сторонам которой тянулись высокие стены. Мирные жители стояли вдоль этих стен и перед зданиями, из которых по солдатам стреляли боевики. Огонь велся в том числе из больницы Дигфер. Марокканцы оказались в тяжелом положении: они не ожидали серьезного противодействия и взяли с собой на операцию слишком мало боеприпасов. Израсходовав все патроны, солдаты просто прятались за своими машинами. Их командир был тяжело ранен, отказался от эвакуации (которая вся равно вряд ли была возможна) и истек кровью на поле боя. Посильную помощь с воздуха им оказывали американские вертолеты AH-1 и UH-60, однако взаимодействие с авиацией затруднялось тем фактом, что все англоговорящие марокканские офицеры были убиты или ранены. Майор Тимоти Книгге, возглавлявший связную группу при марокканском подразделении, так описывал сложившуюся ситуацию: "Они были в смятении. Мы видели, как марокканцы погибают в 20 метрах от нас, и ничего не могли поделать. Мы пытались подползти к ним, но стрельба была слишком интенсивной. Каждый раз, когда мы поднимали головы, по нам велся прицельный огонь... Парни из спецназа [группа из четырех человек, находившаяся с марокканцами] были на войне в Заливе, и они сказали, что за тот девятичасовой период [боя в Могадишо] по ним стреляли больше, чем за всю войну. Временами мы вступали в рукопашный бой с сомалийцами, перелезавшими через стену, чтобы добраться до нас".

Командующий операцией плохо представлял, как обстоят дела у марокканцев. Он приказал им отступать, что в тот момент было невозможно. Одновременно на помощь им были направлены французские подразделения из 5-го смешанного полка Заморских сил и 9-го полка стрелков-парашютистов. Французы контролировали улицу 21 Октября и играли роль резерва; в их секторе было более-менее спокойно, лишь рано утром они ликвидировали четырех снайперов возле сигаретной фабрики. Группа в составе взвода разведывательных бронемашин ERC-90 и взвода бронетранспортеров VAB должна была соединиться с марокканцами, а другие подразделения имели задачу по пути занимать и удерживать перекрестки. Подойдя к месту боя, французы сразу попали под интенсивный обстрел. Им пришлось штурмом взять главный корпус военного госпиталя, убив или ранив 25-30 боевиков и выведя из строя две "технички", находившиеся на территории госпиталя. После некоторой задержки они соединились с марокканцами, что позволило тем эвакуировать свои потери и отойти. Оставалась проблема больницы Дигфер, откуда по миротворцам продолжали стрелять. Предполагалось, что именно сюда прибыл Айдид после побега со своей виллы. После полудня пилоты американских вертолетов заметили группу из примерно 150 человек, в основном пациентов, покинувших Дигфер; возможно, среди них был и Айдид. Французам пришлось открыть ответный огонь по засевшим в больнице снайперам, а во второй половине дня они успешно зачистили здание. На этом боевые действия завершились.

Своеобразным постскриптумом событий 17 июня стало официальное объявление Айдида в розыск, сделанное адмиралом Хоувом. Были напечатаны соответствующие листовки в стиле Дикого Запада - совсем не случайное совпадение, так как сомалийцы любили вестерны. 60 000 листовок разбросали с вертолетов, еще 500 плакатов аналогичного содержания были расклеены по всему городу. Позднее, в первой половине июля (а не сразу 17 июня, как утверждают многие источники), за голову полевого командира назначили вознаграждение в 25 тысяч долларов. Хоув объяснял, что это было вынужденное решение - стало понятно, что никто не собирается помогать ООН бесплатно, причем он сначала запросил требуемую сумму у США и получил отказ. По-видимому, Айдид воспринял предложенное вознаграждение как насмешку - он ответил достойным контрвыпадом, назначив миллион долларов за голову Хоува. Даже после объявления Айдида в розыск американские чиновники и представители ООН очень робко говорили о его возможном задержании. Комментируя начало новой фазы операций, Хоув заявил: "Мы теперь сосредотачиваемся на аресте генерала Айдида", но поспешно уточнил, что "Мы не хотим путать усилия по аресту Айдида с военной операцией. Он не был целью военной операции". Газета "Нью-Йорк Таймс" цитировала неназванного высокопоставленного военного: "Мы знаем, где он. Нет нужды арестовывать его прямо сейчас. Мы не хотим нести большие потери в попытке добраться до него. Мы не хотим делать его мучеником". А председатель Объединенного комитета начальников штабов США Колин Пауэлл отметил, что следует концентрироваться не на отдельно взятом человеке, а на его потенциальных возможностях. Такие заявления можно расценивать как хорошую мину при плохой игре, но глубинная их суть заключалась в том, что далеко не все в американском руководстве поддерживали "новый курс" ЮНОСОМ.

Операция 17 июня подчеркнула некоторые особенности ситуации, сложившейся в Могадишо на тот момент. Она стала кульминацией весьма ограниченного "наступления ООН", стартовавшего 12 июня. Айдид все эти дни спокойно сидел в своем доме, находившемся совсем недалеко от штаб-квартиры миротворческих сил. Он явно не боялся миротворцев, а те, в свою очередь, не хотели рисковать, проводя наземную операцию в подконтрольных ему кварталах. Когда же ее все-таки решили провести, то в ней были задействованы внушительные силы из пяти стран. Без сомнения, арест Айдида входил в цели операции, хотя остается вопрос о его приоритетности - неизвестно, был ли он главной целью или одной из второстепенных. Боевики СНА опять с успехом использовали толпу мирных жителей и продемонстрировали умение вести эффективные боевые действия в городских условиях. Капитан Майкл Келлехер, входивший в американскую связную группу при французском подразделении, высоко оценил противника: "Эти сомалийцы были преданными бойцами, потому что они стояли на своих позициях насмерть, даже когда имели возможность отойти". Индивидуальная подготовка боевиков оставляла желать лучшего - гранатометчики с РПГ-7 четырежды промахнулись, стреляя по одному из французских взводов. Пример марокканцев показывает, что силы ООН не сделали никаких фундаментальных выводов из побоища 5 июня. Фактор внезапности отсутствовал, поскольку операция откладывалась как минимум дважды; когда марокканский пресс-секретарь прямо заявил об этом журналистам на брифинге после сражения, американский офицер вывел его из комнаты. Солдаты не были готовы к продолжительному бою (в разных источниках существуют серьезные расхождения относительно хронологии событий 17 июня, и ясно только то, что бой продолжался несколько часов) и не располагали бронетехникой, наличие которой позволило бы сократить потери. Брошенные им на помощь французы сами увязли в боях и потратили много времени, чтобы сломить сопротивление врага. О боевых качествах марокканцев высказывались неоднозначные мнения. Видевший их в деле майор Книгге с уважением отзывался об их стойкости, а другой американец, майор Грег Алдерет, сталкивавшийся с ними в тыловых условиях, назвал марокканское подразделение "жалким подобием армии". Общая сумма факторов 17 июня все же позволила избежать повторения пакистанской трагедии, и можно сказать, что марокканцы еще довольно легко отделались. Они потеряли 4 или 5 человек убитыми (включая командира своего оперативного соединения и командира одной из рот) и около 40 ранеными, 29 транспортных средств было уничтожено или повреждено. Потери в других контингентах составили: Пакистан - 1 убитый (связной при марокканцах) и 3 раненых; Франция - 3 раненых (один солдат получил серьезное ранение в голову, двое ранены легко); США - 1 легкораненый (порезался осколками стекла). У итальянцев потерь не было, и их участие в боевых действиях вообще оказалось минимальным - в перестрелке они убили одного сомалийца. Пресс-секретарь СНА объявил о пленении 12 марокканских и двух американских солдат, что сразу же опровергли представители ООН, и больше к этой теме никто не возвращался. Жертвы с сомалийской стороны были значительными. ЮНИСЕФ провел обследование местных больниц и насчитал там 22 убитых и 33 раненых. Воспринимать эти данные всерьез нельзя - одни только французы претендуют на то, что нанесли противнику около 50 потерь. В самих больницах медицинские работники говорили журналистам о более чем 60 убитых и 100 раненых, СНА сделала заявление, что погибло свыше 120 человек (в основном женщины и дети), а официальные американские и ооновские источники со ссылкой на некие "неподтвержденные сообщения" пишут о более чем 150 убитых. Подсчет жертв боевых действий затруднялся специфическим мусульманским обычаем: родственники старались как можно быстрее похоронить умерших, поэтому часть трупов не попадала в городские морги и не учитывалась ни в какой статистике.

Важную роль в спасении марокканских солдат сыграла авиация. По мнению майора Книгге, без вертолетной поддержки потери были бы в два-три раза больше. Ведение огня затруднялось близостью дружественных войск и присутствием гражданского населения в районе боя. В одном случае, когда миротворцев забрасывали гранатами с близкого расстояния, одна ракета приземлилась в 30 метрах от их позиций. В другой раз вертолет атаковал пушечным огнем группу боевиков, находившуюся в 40 метрах от солдат ООН. Всего американские "Кобры" израсходовали в тот день 962 20-мм снаряда и 11 управляемых ракет TOW. Неуправляемые ракеты не применялись. Все удары корректировались связным офицером при марокканском контингенте, но без случайных жертв все-таки не обошлось. По свидетельству сомалийцев, шальной 20-мм снаряд убил троих человек в двух милях от места боя. Одна или две ракеты TOW упали во дворе здания, где базировалась французская гуманитарная организация, при этом погиб один ее сомалийский сотрудник и семеро получили ранения. Наиболее противоречивым моментом операции стал обстрел больницы Дигфер, из окон которого боевики СНА вели огонь по миротворцам. На его территории находилось около 1000 человек, включая 300 пациентов. Правозащитные организации обвинили ЮНОСОМ в том, что ее силы "не приняли адекватных мер для минимизации жертв среди некомбатантов в перестрелке в больнице Дигфер 17 июня, во время которой погибли пять сомалийских пациентов" (по другой оценке, там было убито как минимум 10 человек). В самом деле, здание больницы серьезно пострадало в ходе боя. Один источник даже утверждает, что в обстреле участвовали танки, но единственными "танками" в составе задействованных миротворческих сил были французские ERC-90, и французы отмечают, что в тот день они вообще не стреляли из своих 90-мм орудий.

Сражение 17 июня выявило серьезные технические проблемы с противотанковыми управляемыми ракетами TOW-2A. Из 11 выпущенных ракет только 6 поразили свои цели. Оператор вооружения одной из "Кобр" столкнулся с тремя отказами подряд, пытаясь произвести пуск по снайперской позиции. Гибель сотрудника гуманитарной организации стала не первым случаем "побочного ущерба" от применения TOW в городских условиях. Несколькими днями ранее, 14 июня, "Кобра" атаковала реактивную систему залпового огня БМ-21 недалеко от штаб-квартиры ООН. Первая ракета отклонилась от цели и попала в чайный магазин, убив двух мирных жителей (пожилую женщину и ее дочь) и ранив около десятка. Вторая ракета поразила РСЗО. Все это было заснято оказавшейся поблизости съемочной группой Рейтер. Командование миротворческих сил сначала заявило, что вертолет выпустил одну ракету, попавшую точно в цель, но позднее подтвердило факт неудачного первого пуска, списав заминку на плохо проведенный дебрифинг пилота. Выяснилось, что отказавшая ракета восемь месяцев хранилась в тяжелых климатических условиях Саудовской Аравии. Уничтожать реактивную систему вообще не требовалось, так как несколько месяцев назад морские пехотинцы обследовали ее и признали непригодной к использованию, но эта информация, очевидно, не достигла вертолетчиков 10-й горной дивизии. В целом за время июньского наступления было произведено 37 пусков TOW, 8 из которых закончились промахами, что считалось совершенно неудовлетворительным показателем. Проблемы с ракетами настолько обеспокоили Армию США, что была произведена замена всего арсенала TOW в Сомали. Принятые меры позволили значительно улучшить эффективность применения управляемых ракет в последующие два месяца.

Рейд на анклав Айдида фактически завершил основную фазу наступления ООН. Командование считало операцию 17 июня успешной. Управление военными силами СНА оказалось в какой-то степени дезорганизовано, задержано около 140 сомалийцев (две трети из них отпущены в течение суток), захвачены трофеи - свыше 2200 ручных гранат, 3 гранатомета, 50 ракет (вероятно, имеются в виду выстрелы к гранатометам), 20 минометных мин калибра 82 мм, большое количество стрелкового оружия и боеприпасов к нему. Президент США Клинтон сделал громкое заявление о том, что военный потенциал Айдида сломлен. Однако в долгосрочной перспективе итоги 12-17 июня оказались скорее негативными. Утрата тяжелого вооружения вряд ли сказалась на боеспособности СНА - ему все равно не нашлось бы применения в партизанской войне. В докладе о боевых действиях вооруженных сил США в Сомали (Центр военной истории Армии США, 2003) отмечалось, что входящие в состав ЮНОСОМ II контингенты демонстрировали нежелание проводить агрессивные наступательные действия, что объяснялось, в частности, понесенными 5 и 17 июня потерями, отсутствием необходимого количества бронетехники для защиты солдат и внутренними проблемами в цепочке командования. Французские подразделения покинули Могадишо и вернулись на свою базу в Байдоа. Расстрелы демонстраций и другие происшествия, приведшие к гибели мирных жителей, пошатнули международный имидж миротворческой миссии. Колин Пауэлл заметил по поводу применения AC-130: "Они разрушили несколько зданий, и это были не самые лучшие кадры на CNN". После 17 июня самолеты огневой поддержки больше не выполняли ударных вылетов, и вскоре их возвратили в США. Самое худшее заключалось в том, что миротворцы постепенно теряли поддержку среди местного населения. Без сомнений, их силовые действия оттолкнули значительную часть сомалийцев, хотя здесь трудно давать какие-то конкретные оценки. Все демонстрации, прокатившиеся по Могадишо в июне, были организованы местными полевыми командирами. Махди провел серию митингов в поддержку ЮНОСОМ, надеясь таким образом "набрать очки" в глазах ее руководства. Один из таких митингов, состоявшихся в день рейда на анклав Айдида, собрал, как считалось, около 30 000 человек. Проайдидовские демонстрации не могли похвастаться такой массовостью и привлекали иностранных журналистов своей шумностью. 19 июня несколько тысячи человек собрались на улице 21 Октября. Толпа скандировала лозунги "Клинтон - полевой командир" и "Мы поймаем скотину Хоува". Из рук в руки передавались листовки, на которых были изображены бомбящие город американские вертолеты с тавтологической подписью "Помощь ВВС США из США". Отдельные демонстранты заверяли репортеров, что готовы убить Билла Клинтона и отдать свою жизнь за Айдида. Сам Айдид продолжал поддерживать свое реноме борца с неоколониализмом. Типичный пример его риторики на одной из июньских манифестаций: "ООН и США пытаются навязать нам колониальное правление. Бог уничтожит Вашингтон точно так же, как они уничтожили Могадишо".

Ситуация в городе после 17 июня была напряженной, но стабильной. Жизнь постепенно стала возвращаться в нормальное русло - нормальное для страны, уже несколько лет живущей в состоянии гражданской войны. Возобновило работу большинство из 35 пунктов питания, закрытых после нападения на пакистанцев. Представители гуманитарных организаций делали все возможное, чтобы наладить беспрерывное снабжение сомалийцев продовольствием; они действовали более-менее независимо от ООН и нередко придерживались довольно скептических взглядов на программу "становления сомалийской демократии" и действия миротворческих сил - мероприятия по поимке Айдида только мешали им заниматься тем, ради чего вся операция, собственно, и началась. Рынки были переполнены продавцами и покупателями. В кинотеатре под открытым небом показывали "Данди по прозвищу Крокодил". Всем, кто не был вовлечен в противостояние между миротворцами и СНА, оставалось лишь наблюдать за событиями и надеяться на лучшее.

К концу месяца командование ООН смотрело на текущее положение дел с оптимизмом. По его оценке, Айдид утрачивал поддержку среди своих сторонников. В состав ЮНОСОМ вливались все новые подразделения, и численность группировки понемногу приближалась к запланированной. Зимбабвийский батальон был размещен за пределами Могадишо, египетский взял на себя охрану аэропорта, а малайзийскому была назначена роль механизированного резерва миротворческих войск в столице. С нетерпением ожидалось прибытие индийской бригады. В начале двадцатых чисел к побережью Сомали подошел УДК "Уосп" с 24-м экспедиционным соединением морской пехоты на борту. Его отозвали из Персидского залива в разгар учений "Eager Mace 93-2", чтобы усилить ЮНОСОМ после побоища 5 июня. Морпеховские "Харриеры" совершили демонстративный пролет над Могадишо, а солдат сразу направили на реализацию свежих разведданных о местонахождении Айдида. Рейд был проведен безупречно и безрезультатно. Далее морская пехота выполняла в основном гуманитарные задачи и сопровождала конвои с зерном. Некоторое время морпехи работали даже в Босасо на севере страны, где до них не появлялся ни один солдат миротворческих сил. Для укрепления отношений с населением они организовали совместный футбольный матч, уверенная победа в котором досталась сомалийской команде. В июле 24-е соединение покинуло Сомали, практически не приняв участия в боевых действиях.

В последние две недели июня усилия ЮНОСОМ были сконцентрированы на "разоружении населения" и "оказании давления на силы СНА", что на практике свелось к поиску и ликвидации складов и схронов с оружием. 18 июня итальянцы провели рейд в районе "Виллы Сомали" (бывший президентский дворец). 19 июня Силы быстрого реагирования уничтожили два-три десятка минометов и орудий за пределами Могадишо. Были ликвидированы санкционированные места хранения оружия в Афгойе и Беледуэйне. Пакистанские войска до конца месяца провели четыре операции в Могадишо, последняя из которых закончилась потерями. 28 июня они обыскивали гараж Атто и подверглись нападению группы из примерно пятнадцати боевиков, вооруженных автоматами, пулеметами и гранатометами. Пакистанцы отступили под прикрытием американских вертолетов, потеряв двух человек убитыми и нескольких ранеными. Жертвы с сомалийской стороны точно неизвестны, от огня "Кобр" погибло два человека. В ходе этой стычки командование ООН отдало приказ итальянскому контингенту оказать помощь пакистанцам, но итальянцы отказались его выполнять. Потерпев неудачу на земле, миротворческие силы "зачистили" гараж с воздуха - 30 июня его атаковали шесть "Кобр" с неясным результатом.

Действия СНА в этот период были еще довольно вялыми. Еженедельно организовывались антиооновские демонстрации численностью 500-1000 человек. На улицах в подконтрольных клану Айдида районах возводились баррикады, мешавшие миротворцам проводить патрулирование. 22 июня боевики впервые совершили ночной обстрел базы ООН, и в дальнейшем такие обстрелы стали регулярными. 25 июня в порту Могадишо были произведены четыре гранатометных выстрела по американскому танкеру "Американ Оспрей". Три из них поразили судно, причинив незначительный ущерб. 27 июня произошло нападение на военных инженеров, убиравших баррикаду на улице 21 Октября, при этом получили ранения двое американцев и один пакистанец.

Первый обстрел базы ООН на территории университета Могадишо ночью 22-23 июня продемонстрировал сложность ведения ночного боя в городских условиях. В нападении участвовали несколько десятков боевиков при поддержке одной "технички". Они успешно использовали бетонные заборы и заранее подготовленные позиции в зданиях вокруг базы, чтобы укрываться от огня тунисского спецназа, занимавшего внешний оборонительный периметр. Вызванный на место боя вертолет AH-1 не сумел оказать тунисцам никакой поддержки, так как пилот не видел целей. Оборонявшиеся израсходовали более 8000 патронов к пулемету M60, 10 выстрелов к гранатомету AT4 и более 25 гранат к подствольному гранатомету M203 практически без какого-либо эффекта. Тогда в дело была введена американская снайперская команда. Снайпер нейтрализовал одного из нападавших выстрелом в грудь, а затем вывел из строя "техничку", после чего сомалийцы сочли за благо отступить. С наступлением утра военная полиция обыскала здания, где прятались боевики. На поле боя был обнаружен труп одного из них, ставшего жертвой снайпера, а также многочисленные следы крови. Американцы задержали двух подозрительных людей, у одного из которых изъяли британскую винтовку "Ли-Энфилд" времен Первой мировой войны. Здания оказались недостроенной водоочистной станцией; по оценке американских инженеров, это были самые прочные сооружения во всем городе. Подобные атаки на университетскую базу проводились неоднократно, и только до конца августа в ходе них погибло порядка 80-90 нападавших.

НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИТАЛЬЯНЦЕВ В СОМАЛИ

Итальянские вооруженные силы не могут похвастаться выдающимися успехами на полях сражений XX века. Придя в себя после унизительного поражения от Эфиопии в 1896 году, через полтора десятилетия они сумели победить ослабевшую Османскую империю, что заодно позволило Италии войти в историю как первой стране, применившей авиацию в военных целях. Радоваться этому триумфу итальянцам довелось недолго - последовавшее их участие в Первой мировой войне можно охарактеризовать одним словом: "Капоретто". В итоге Италия стала "побежденной среди победителей". В межвоенный период итальянская армия не стояла без дела, отметившись на испанском фронте, взяв реванш у Эфиопии (где экспедиционному корпусу потребовалось полгода на то, чтобы сломить сопротивление туземной армии, невзирая на полное техническое превосходство) и завоевав маленькую, но гордую Албанию. Затем случилась Вторая мировая война, в которой Бенито Муссолини после некоторых колебаний все же решил поучаствовать. Это решение оказалось опрометчивым. Итальянцев били на всех фронтах, где они имели несчастье появиться, и уже в 1943 году дело дошло до капитуляции.

После краха фашизма Италия надолго сложила оружие. Мирный период ее истории продолжался до 1991 года, когда итальянские истребители-бомбардировщики "Торнадо" применялись в операции "Буря в пустыне". Один самолет был сбит зенитным огнем над Кувейтом, его экипаж попал в плен. Потери происходили и во время миротворческих миссий. Много шума наделал жуткий случай с убийством тринадцати итальянских летчиков в Конго в 1961 году. Один солдат получил смертельное ранение на патрулировании в Бейруте в 1983 году. Несмотря на все это, к началу ЮНОСОМ итальянская общественность была изнежена полувековым пацифизмом своей страны. Все уже давно забыли, что значат слова "погиб в бою". Итальянские миротворцы в Сомали чувствовали себя уверенно. Они находились на территории своей бывшей колонии, с которой у Италии оставались довольно прочные связи. Им казалось, что они понимают происходящее там, и в отличие от других контингентов знают, как правильно себя вести. Что их роль - особая. Они не бомбят сомалийцев с воздуха и не навязывают им мир через силу. Так они думали до того рокового дня, черным цветом вписанного в "послевоенную" историю итальянских вооруженных сил. Второе июля 1993 года. Баталья дель пастифичо. Чекпойнт "Паста".

Операция носила название "Canguro 11" (или 12 - здесь итальянские источники решительно противоречат друг другу). В ней были задействованы 550 солдат парашютно-десантной бригады "Фольгоре" и 400 сомалийских полицейских, бронетранспортеры Фиат 6614 и VCC-1 (итальянский вариант M113), бронеавтомобили B1 "Чентауро" со 105-мм пушками, а также танки M60 из состава 132-й танковой бригады "Ариете". Поддержку с воздуха осуществляли вертолеты AB 205 и новейшие A 129 "Мангуст". В общем, итальянцы были во всеоружии. Они имели задачу прочесать квартал Хелива на северо-восточной окраине Могадишо. Квартал простирался вдоль Имперской дороги между двумя размещенными на ней итальянскими контрольно-пропускными пунктами: к юго-западу находился КПП N 19 "Ферро", а к северо-востоку, на месте пересечения Имперской дороги и улицы 21 Октября - КПП N 42 "Паста", получивший название благодаря находившейся неподалеку заброшенной макаронной фабрике. Операцией лично руководил генерал Бруно Лои, командующий итальянским контингентом. По одной из версий, целью операции была поимка Айдида, но это очень сомнительно, если учесть позицию итальянцев относительно охоты на него.

В 5 часов утра две боевые группы стали выдвигаться к Хеливе. Одна шла со стороны Старого порта, другая - из Балада. Квартал был оцеплен, и парашютисты совместно с полицейскими принялись обыскивать его. Поначалу все развивалось как обычно. Сопротивление отсутствовало, миротворцы конфисковали какое-то количество оружия, три человека были задержаны. Вскоре, однако, среди местных жителей началось непонятное волнение. В итальянцев полетели камни. В результате недружественных действий сомалийцев по состоянию на 8:50 трое солдат получили легкие травмы. Итальянцы начали стрелять в воздух, некоторые даже кидали камни в ответ. В такой напряженной обстановке операция подошла к концу (или, возможно, была досрочно завершена), и миротворцы стали возвращаться на свои базы. Именно в это время, где-то около 9:30, по ним был открыт огонь. Боевики использовали весь свой арсенал вплоть до гранатометов и минометов. Часть итальянских сил, видимо, еще не успевших покинуть Хеливу, оказалась скована боем. Шедшее в сторону Балада подразделение получило приказ развернуться и возвращаться на помощь своим товарищам. Миновав КПП "Паста" и продолжая двигаться по Имперской дороге, около 10:35 оно столкнулось с возведенной сомалийцами баррикадой. Когда бронетранспортеры преодолевали ее, боевики поразили один VCC-1 выстрелом из РПГ-7, при этом один из сидевших внутри солдат получил смертельное ранение. Несмотря на всю серьезность ситуации, генерал Лои запретил экипажам "Чентауро" и M60 стрелять из 105-мм орудий, опасаясь жертв среди гражданского населения в плотной застройке по краям дороги, где укрывались боевики. То же самое касалось вертолетов. Бесполезные "Мангусты" со своими управляемыми и неуправляемыми ракетами кружили над местом боя, не имея возможности оказать поддержку войскам: сражение 2 июля убедительно доказало, что боевой вертолет должен иметь авиапушку. И все же им довелось проявить себя в тот день. Около 11:30 группа боевиков захватила у итальянцев легкий грузовик VM 90 с установленным в кузове крупнокалиберным пулеметом, который они сразу же и применили, обстреляв санитарный вертолет AB 205. Далее они попытались скрыться с трофейной машиной в лабиринте узких улочек возле макаронной фабрики. Пилот одного "Мангуста" подполковник Джанни Адами наконец получил разрешение на открытие огня. Выпущенная ракета TOW уничтожила грузовик вместе с шестью боевиками. Так состоялось "боевое крещение" A 129.

Примерно в это же время на КПП "Ферро" была собрана небольшая бронегруппа из VCC-1 и "Чентауро", направившаяся в сторону "Пасты" для деблокирования подразделений, связанных боем. Она продвигалась по переулкам справа от Имперской дороги, обходя возведенные на ней баррикады. Пытаясь пробиться сквозь засады боевиков Айдида, она потеряла одного человека. Запрет на применение тяжелого вооружения оставался в силе, но у итальянских танкистов все же не выдержали нервы. Около полудня танки M60, нарушив приказ Лои, открыли огонь по контейнерам возле макаронной фабрики, за которыми прятались боевики.

В 12:02 генерал Монтгомери дал разрешение на применение американских вертолетов для поддержки итальянских солдат. Причина такой задержки (бой продолжался уже более двух часов) была простой - итальянцы заранее не проинформировали командование ЮНОСОМ о своей операции, что, впрочем, не помешало им впоследствии жаловаться на запаздывание помощи. Военная машина Объединенных Наций стала набирать обороты. Американцы готовили к вылету AC-130. В 13:05 вертолеты Сил быстрого реагирования приступили к атаке целей. Однако задать сомалийцам хорошую миротворческую взбучку так и не успели. Уже в 13:17 поступил приказ о прекращении огня - итальянцы сообщили, что в районе фабрики не осталось противника, а их войска возвращаются на свои базы.

Потери итальянского контингента составили трех человек убитыми и 29 ранеными (согласно поименному списку; разные источники приводят разное количество раненых). Всем погибшим - Паскуале Баккаро, Андреа Миллевои, Стефано Паоликки - были вручены Золотые медали "За воинскую доблесть", высшая воинская награда Италии. Также ее удостоился Джанфранко Палья, трижды раненый и оставшийся инвалидом. Сомалийцы потеряли, как считается, 67 человек убитыми, 103 ранеными и 7 задержанными. Итальянцы полагают, что нанесли противнику куда большие потери - по одному источнику, 187 убитых и свыше 400 раненых. В результате боя чекпойнт "Паста" был оставлен. Командование миссии приказало итальянцам вернуть его под свой контроль. 9 июля до зубов вооруженная итальянская колонна без единого выстрела проехала через большую толпу сторонников Айдида и заняла КПП. Это стало возможным после переговоров с местными старейшинами, причем на негласном условии, что здесь больше не будут проводиться операции по поиску оружия. В сущности, такой исход можно считать моральным поражением ЮНОСОМ.

Италия была шокирована. На транслировавшейся по телевидению церемонии прощания с погибшими собрались высокопоставленные чиновники, включая президента страны Оскара Луиджи Скальфаро, тысячи рядовых граждан и даже представители сомалийской диаспоры. Местная пресса рассуждала об утраченной иллюзии национального миротворчества. Горькая ирония произошедшего заключалась в том, что именно итальянские войска, чьи "мягкие" методы контрастировали с силовыми операциями Сил быстрого реагирования, впервые с момента создания ЮНОСОМ применили в бою танки. Газета "Коррьере делла Сера" призвала средства массовой информации демифологизировать представления о "любезности" итальянских солдат. "Случалось ли такое когда-нибудь, чтобы даже пацифисты хранили молчание?" - вопрошала "Ла Стампа".

Чекпойнт "Паста" пробудил Италию, заставил ее новыми глазами посмотреть на происходящее в Сомали, и увиденное ей не понравилось. Сражение 2 июля послужило косвенным катализатором самого глубокого кризиса ЮНОСОМ до октябрьских событий 1993-го. Поднятые итальянцами вопросы не были каким-то откровением, они лежали на поверхности и ждали, когда их озвучат. Конечно, их уже озвучивали отдельные журналисты и представители гуманитарных организаций, но их голос не значил ничего - в отличие от голоса страны, предоставившей третий по численности контингент ЮНОСОМ. Один из вопросов касался командования операцией. Италия неоднократно просила назначить своего представителя на одну из высших должностей в военном аппарате миссии (командующий, заместитель командующего и начальник штаба), и всякий раз получала отказ. Руководствуясь своими собственными представлениями о цепочке командования, итальянцы все полученные приказы переправляли в Рим и ждали их подтверждения оттуда. Возможно, это и стало причиной их задержки при оказании помощи пакистанцам 5 июня и полного неоказания помощи 28 июня. Другой, более важный вопрос - почему миротворцы ведут боевые действия против одного из местных полевых командиров. Итальянцы предпочитали урегулировать все спорные моменты с сомалийцами путем переговоров, применяя оружие только в крайнем случае. После того, как СБ ООН постановил найти и наказать Айдида, они против своей воли оказались на передовой чужой войны - войны, которая велась из Нью-Йорка, а не из Рима. Как и другие страны, они не горели желанием терять на этой "миротворческой войне" своих солдат. Но если другие страны молчали, то Италия своего мнения не скрывала. Она публично высказывала сомнения в целесообразности использования силы "голубыми касками". В штаб-квартире ООН особую позицию итальянцев воспринимали с понятным раздражением, полагая, что она подрывает единство в рядах ЮНОСОМ. По всей видимости, последней каплей для ооновских чиновников стал демарш итальянцев после рейда на дом Абди 12 июля, когда те призвали на время прекратить военные действия и начать мирные переговоры с фракцией Айдида. Нью-Йорк сухо отверг такую возможность. 14 июля помощник Генерального секретаря ООН по миротворческим операциям Кофи Аннан сделал официальное заявление перед журналистами, что генерал Бруно Лои будет отправлен домой в связи с тем, что своими действиями (то есть отказом выполнять данные ему приказы без инструкций из Рима) он ставит под угрозу жизни военнослужащих других контингентов. Реакция на эту новость в Италии была подобна извержению Везувия. Члены правительства решительно отказались снимать Лои, подчеркнув, что определение кандидатуры командующего контингентом является внутренним делом страны. Премьер-министр Карло Адзелио Чампи потребовал у ООН четкого определения роли миротворцев, "существенного для нашего присутствия в Сомали", и журналисты поспешили интерпретировать это заявление как угрозу вывода итальянских войск. Ультралевые и ультраправые парламентарии объединились в своем возмущении нападками на Италию: первые хотели действительно вернуть солдат домой, а вторые в лице неофашиста Мирко Тремальи предложили поднять вопрос о выходе из ООН. Совершенно анекдотическая ситуация сложилась вокруг пребывания итальянских войск в Могадишо. Еще 13 июля итальянцы обратились к командованию международными силами за разрешением покинуть сомалийскую столицу. На следующий день Кофи Аннан в своем выступлении сказал, что их войск будут передислоцированы из города в другие районы, после чего итальянцы сразу дали задний ход, вероятно, руководствуясь принципом "назло маме отморожу уши". В августе стороны наконец достигли компромисса по этому вопросу, и Лои назвал передислокацию актом протеста (!) против политики ООН. Итальянцы покинули Могадишо в середине сентября, попутно вызвав еще один скандал своим бездействием во время нападения на нигерийских солдат. Одновременно с этим Бруно Лои был заменен генералом Кармине Фьоре в рамках обычной ротации.

Легко сказать, что из Рима доносился голос разума. К июлю операция в Сомали действительно развивалась совсем не так, как задумывалось в ооновской штаб-квартире. Из миротворчества она превратилась в принуждение к миру. Однако поведение самих итальянцев тоже вызывало определенные вопросы. Их инсубординация выходила далеко за рамки "фильтрования" получаемых приказов через свою столицу (в конце концов, этим грешили не только они). Как стало известно разведке ЮНОСОМ, нападение 2 июля было хорошо подготовлено благодаря утечке информации. "Утечка" заключалась в том, что итальянцы простодушно предупредили сомалийскую сторону о намерении провести рейд в Хеливе. При этом, как уже говорилось, командование ООН они предупреждать не стали - такая вот маленькая месть за то, что их не предупреждали, когда проводили операции в их секторе. По версии генерала Лои, в квартале укрывался сам глава СНА, приказавший своим боевикам напасть на итальянцев в качестве отвлекающего маневра, опасаясь, что его арестуют. И даже после этого итальянцы продолжали контактировать с Айдидом, за которым охотились все прочие контингенты. Без согласования со штабом ООН они производили и разбрасывали над городом листовки, содержавшие пропаганду в стиле "итальянец с сомалийцем - братья навек". Практиковалась выплата "дани" полевым командирам СНА, чтобы те вели себя мирно; итальянцы утверждали, что просто "оплачивают услуги" (как тут не вспомнить "технические расходы" гуманитарных организаций до прихода ЮНИТАФ), но сентябрьская история с нигерийцами показала, что неоплата таких "услуг" может иметь очень печальные последствия. Хорошо осведомленный в сомалийских делах журналист Майкл Марен ссылается на неназванного офицера американской разведки, подозревавшего, что итальянцы через посредника продавали боевикам оружие, конфискованное во время рейдов. "Мы вернемся", - пообещал генерал Фьоре в марте 94-го, когда итальянский контингент покидал Сомали. Его слова приобрели зловещий оттенок три года спустя, после публикации в прессе материалов о том, какими методами итальянские миротворцы "завоевывали сердца и умы" местного населения. Солдаты бригады "Фольгоре" в присутствии офицеров изнасиловали сомалийскую девушку; командир одного из батальонов изнасиловал 13-летнего мальчика; размещенные в Сомали парашютисты прошли специальную подготовку по использованию пыток на допросах. И все это имело место в войсках страны, упрекавшей Объединенные Нации в чрезмерном применении силы.

Для лучшего понимания действий итальянцев в Сомали следует вспомнить о подоплеке их присутствия в этой стране. Италия колонизировала побережье Африканского Рога в конце XIX века. Во время Второй мировой войны эти территории были оккупированы британцами. В 1949 году ООН передала их под опеку Италии, а в 1960 году состоялось провозглашение независимой Республики Сомали. Бывшая метрополия и бывшая колония продолжали поддерживать тесные связи. Апогей итало-сомалийской дружбы наступил в 1980-е годы, когда коррумпированные итальянские правительства превратили Сомали в гигантскую машину по отмыванию денег. На протяжении десятилетия итальянцы инвестировали в страну свыше миллиарда долларов. Часть этих денег ушла на масштабные и зачастую бесполезные проекты, а часть вернулась на Апеннинский полуостров и осела в карманах чиновников. Конечно, как и в любом бизнесе, случались накладки. В 1989 году двое сомалийцев подали в миланский суд иск против бывшего премьер-министра Италии Беттино Кракси, жалуясь на то, что не получили свою долю, предусмотренную схемой откатов. Разумеется, суд отклонил иск из-за отсутствия документальных доказательств. Одного из этих наивных сомалийцев звали Мухаммед Айдид. Италия до последнего дня поддерживала диктатуру Сиада Барре. Ее крах закрыл многие перспективные возможности для бизнеса. Поэтому когда США взялись возглавить международную коалицию для спасения сомалийцев от голода, итальянцы поспешили предоставить свой контингент. ООН вообще-то старается избегать ситуаций, когда у миротворцев имеются "старые связи" со странами, куда их отправляют, однако для Италии сделали исключение. В июле 1993 года, в разгар кризиса внутри ЮНОСОМ, британская газета "Индепендент" опубликовала маленькую заметку, где со ссылкой на неназванные дипломатические источники пояснялись обстоятельства этого. Утверждалось, что итальянцы шантажировали Бутроса Бутроса-Гали, пригрозив вывести свой миротворческий контингент из Мозамбика в том случае, если их не возьмут в Сомали.

Итальянская журналистка Илария Альпи занималась расследованием того, что происходило в Сомали за кулисами ЮНОСОМ. Она явно вышла на некий след, иначе у нее не было бы причин получить пулю в голову посреди улицы в Могадишо. До сих пор остается загадкой, за что ее убили. Альпи знала о преступлениях итальянских солдат, она сообщала об этом генералу Лои. Но она была посвящена и в гораздо более мрачные секреты. Как и в любой криминальной истории, связанной с Италией, здесь не обошлось без мафии. Калабрийский синдикат Ндрангета подрабатывал на жизнь захоронением радиоактивных отходов по методу "дешево и сердито". Отходы погружались на корабли, которые затем топились в Средиземном море или у побережья некоторых африканских стран, в том числе Сомали. Одобрение местных властей покупалось деньгами и оружием. Бывший член Ндрангеты Франческо Фонти, лично участвовавший в таких операциях, предположил, что Альпи могла увидеть корабль с отходами в Босасо, где она побывала накануне своей гибели. Есть версия, что информатором Альпи являлся Винченцо Ли Каузи, сотрудник итальянской военной разведки; он находился в рядах миротворческих сил в Сомали и был убит при нападении неизвестных бандитов на его патруль в ноябре 1993 года, уже после прекращения огня между Айдидом и ЮНОСОМ и за несколько месяцев до смерти Альпи. Одним словом, в итальянском шкафу можно найти много скелетов из Сомали. Удивляться этому не приходится - как раз в тот период Италию сотрясала операция "Чистые руки", наглядно доказавшая, что между ведущими политиками и мафиозными донами нет особой разницы. Горячий сторонник итальянско-сомалийской дружбы Беттино Кракси сбежал от судебного преследования в Тунис. Определенно, сочетание омерты с бременем белого человека может иметь самые неожиданные последствия для миротворческих операций под эгидой ООН.

РЕЙД НА ДОМ АБДИ

Понедельник - день тяжелый. С этим мог бы согласиться любой рядовой сомалиец, переживший годы хаоса и разрухи после свержения Барре. В Сомали 1990-х годов не было легких дней, выживание на африканском "Диком Западе" продолжалось круглую неделю. Все население страны разделялось на две категории - те, у кого есть оружие, и те, у кого его нет. Первые были хозяевами этой враждебной, выжженной, проклятой Богом земли, вторые - их легитимными жертвами. Но люди, собравшиеся в тот понедельник, 12 июля, в доме Абди Хасана "Кебдида"Аваля, не имели оснований тревожиться за свою безопасность. Это были старейшины, наиболее уважаемые члены клана, занимавшие верхушку сомалийской иерархии с тех давних времен, когда война велась копьями и луками. Даже в эту новую эпоху, когда воины шли на битву с кровным врагом, держа в руках автоматы и гранатометы, голос старейшин сохранял свой вес. Они собрались здесь, чтобы обсудить важный вопрос, вопрос мира. Уже месяц шла бессмысленная война между сторонниками Айдида и иностранными военными, унесшая жизни многих десятков людей. Старейшины хотели положить ей конец. Незадолго до этого два авторитетных представителя клана хавийя встретились с адмиралом Хоувом и объяснили ему цель готовящейся конференции. Они сказали, что в дом нельзя будет вносить оружие. Адмирал дал свое согласие. Значит, и со стороны миротворцев никакой опасности не было. Так думали старейшины.

В 10 часов 15 минут один из присутствующих покинул комнату на втором этаже, где проходило собрание, вышел из дома и направился к воротам. На нем была заранее оговоренная одежда. Неизвестно, что именно означал этот сигнал, потому как Айдида в здании не было - по разным версиям, он то ли еще не приехал на встречу, то ли уже уехал. Первая ракета пробила дыру в стене, и сквозь нее находившиеся внутри люди увидели зрелище, от которого затрепетали бы сердца самых отчаянных головорезов Могадишо - зависший в воздухе буквально на уровне глаз строй американских боевых вертолетов Белл AH-1F "Кобра". За первой ракетой последовали вторая, третья, четвертая, сопровождаемые ливнем 20-миллиметровых снарядов. Шесть "Кобр" методично расстреливали второй этаж здания и ведущую вниз лестницу, чтобы отрезать обезумевшим от паники участникам конференции путь к спасению. Несколько разведывательных "Кайов" контролировали ход бойни. За считанные минуты было израсходовано 2020 снарядов к авиапушкам и 16 ракет TOW, то есть больше, чем за несколько часов сражения 17 июня. После завершения авиационной подготовки на зачистку здания пошла пехота. "Блэк Хоки" высадили две группы солдат роты A 1-го батальона 22-го пехотного полка 10-й горной дивизии. Первая из них заняла позиции на крыше расположенного по соседству с домом Абди французского посольства, обеспечивая огневую поддержку второй группы, вошедшей в дымящиеся руины. Район проведения операции был оцеплен солдатами и военной полицией. С вертолетов сбросили 22 гранаты со слезоточивым газом, чтобы отбить у сомалийцев желание сразу же сбежаться к месту событий. Группа захвата "задержала" (или, скорее, взяла в плен) двух раненых, захватила документы, аудиозаписи и, как утверждается, стрелковое оружие. Затем она быстро погрузилась в вертолеты и улетела, оставив позади усеянные трупами развалины миротворческой операции в Сомали. Через 17 минут после начала рейда возле дома Абди не осталось ни одного американца.

Произошедшая трагедия представляла для СНА отличную возможность нанести информационный удар по ЮНОСОМ. В отеле "Сахафи", где базировался иностранный пресс-корпус ("сахафи" в переводе с арабского и сомалийского означает "журналист"), появился представитель Айдида и пригласил всех желающих посетить место, где американцы только что убили мирных старейшин, заодно пообещав предоставить охрану. Журналисты редко отказывались от подобных предложений, потому что их собственные телохранители, нанятые из числа местных боевиков, вряд ли могли обеспечить безопасное посещение самых "горячих" точек Могадишо, а именно такая точка сейчас находилась возле дома Абди. Желание получить эксклюзивный материал было слишком велико, и акул пера не остановил даже корреспондент "Дейли Телеграф" Скотт Питерсон, первым побывавший на месте рейда и только что вернувшийся оттуда с ранением от удара мачете. Они надеялись, что люди Айдида сдержат слово и защитят их в случае необходимости. Добровольцы погрузились на машины и поехали искать заголовки завтрашних газет. Они их нашли. Вернее, они в них попали.

Возле дома уже собралась толпа где-то в тысячу человек. Люди были разъярены произошедшим: только что чужеземцы, явившиеся в Сомали без приглашения, прилетели на своих вертолетах и расстреляли мирное собрание уважаемых клановых представителей. Из-под завалов вытаскивали обезображенные тела. Боевики СНА расчистили в толпе проход для журналистов и предложили им подойти ближе к зданию, чтобы увидеть жертв налета своими глазами. Затем толпа обратила внимание на новоприбывших и осознала, что это они - чужаки, иностранцы, враги, ответственные за все бомбардировки и смерти последних недель. В журналистов полетели камни. Людское море сомкнулось, лишая их пути к отступлению. Ангус Шоу и Эрик Кабанис успели вернуться в машины, водители быстро развернулись и дали полный газ, пока охрана стреляла в воздух. Остальным повезло меньше.

Ханси Краус, немец, 30 лет, фотограф Ассошиэйтед Пресс. Начал карьеру во время падения Берлинской стены, прошел Балканы. В осажденном Сараево спас жизнь раненой женщины. С него сорвали бронежилет и выстрелили ему в грудь.

Дэн Элдон, 22 года, британец с двойным гражданством (Великобритании и США), фотограф Рейтер. Несмотря на свою молодость, успел побывать в десятках стран мира. Элдон делал эмоциональные, неожиданные, резкие фотографии: американский солдат, переступающий через лежащего на земле задержанного сомалийца; маленький мальчик с игрушечным револьвером без барабана; девушки-американки в бикини на пляже рядом с пирамидой винтовок M16... Улыбчивый и дружелюбный, он был популярен у сомалийцев, давших ему прозвище "мэр Могадишо". Дэн сбросил бронежилет, чтобы бежать налегке, но не выдержал бешеной гонки и остановился перевести дух. Один из преследователей повалил его на землю и зарезал.

Хосеа Майна, 38 лет, кениец, фотограф Рейтер. Освещал войны в Судане и Эфиопии, ранее уже бывал в Сомали. Он едва вернулся в страну, чтобы сменить Элдона, и даже не успел распаковать свои вещи. Хос, как его называли коллеги, однажды спас британца Ричарда Доудена от толпы в Кении. В некрологе Доуден написал, что не мог представить себе Майну бегущим; тот стоял бы на месте и терпеливо пытался убедить преследователей. Действительно, Хос кричал толпе, что он кениец и журналист, но ему не поверили.

Энтони Макария, 21 год, кениц, звукооператор Рейтер. Начал работать в агентстве всего годом ранее. Ему удалось убежать далеко, он уже приближался к отелю и вряд ли ожидал, что встреченная продавщица чая вонзит нож ему в сердце.

Единственным выжившим из пяти журналистов, попавших в водоворот толпы возле дома Абди, стал телеоператор Рейтер Мохаммед Шаффи. Он отчаянно цеплялся за жизнь и победил. Оставив позади разъяренную погоню, Шаффи сел в проезжающую машину, но один из находившихся внутри людей принялся его душить. Его обвинили в том, что он пакистанец и христианин, а он отвечал, что кениец и мусульманин. В конце концов его выбросили из машины возле отеля.

Труп Элдона подобрали пилоты американского вертолета, видевшие с воздуха всю сцену его гибели. Тела Крауса, Майны и Макарии оказались в распоряжении боевиков, стороживших их на улице 21 Октября и возле рынка Бакара. ООН отказалась помочь журналистам вернуть останки их павших товарищей. Тогда на дело отправились другие боевики, нанятые информационными агентствами. После перестрелок все три трупа были найдены и доставлены в американский морг, где сердобольный квартирмейстер расщедрился на пластиковые мешки, но потребовал оплатить или как-то вернуть гробы.

По традиции, каждая сторона выдала свою статистику жертв гуманитарного рейда на дом Абди. Ооновская версия в изложении разных источников противоречит сама себе, и единственное общее место во всех публикациях - то, что среди погибших не было женщин и детей. Командир батальона Сил быстрого реагирования докладывал о 13 убитых и 7 раненых. Представители ООН на следующий день после рейда сказали, что было максимум 15 убитых и столько же раненых. Позднее оценка "эволюционировала" до 20 убитых, и именно эта цифра вошла в отчет комиссии ООН. Международный комитет Красного Креста насчитал в двух больницах сомалийской столицы 54 убитых и 174 раненых. СНА в своем пресс-релизе объявил о 73 убитых (включая 22 женщины и 10 детей) и 234 раненых. В качестве доказательства совершенного миротворцами преступления представители Айдида привезли к отелю "Сахафи" около 20 трупов.

Рейд был санкционирован на высшем уровне в Вашингтоне и проведен исключительно подразделениями Сил быстрого реагирования, не подчинявшимися ООН, однако с одобрения командования миссии. Объясняя журналистам, для чего понадобилось разбомбить здание посреди Могадишо, где проходило заседание клановых старейшин, командование ЮНОСОМ ушло в глухую оборону. Хоув, Монтгомери и другие полномочные лица в унисон твердили, что удар был тщательно подготовлен, идеально проведен и достиг всех поставленных целей. В подвергшемся удару командном пункте СНА проходила встреча полевых командиров, гражданских лиц там не было. Побочный ущерб минимален. В числе погибших имелись двое высокопоставленных лиц, занимавшихся планированием нападений на миротворцев, и руководитель пропагандистских мероприятий Айдида, а среди раненых - предполагаемые организаторы нападения на пакистанцев 5 июня и недавнего убийства сотрудников поддерживавшейся ООН газеты "Манта". Это стало сильным ударом по командованию боевиков, а также позволило изменить динамику боевых действий в пользу миротворческих сил, перейдя "от статичной обороны к активному преследованию Айдида".

Официальные заверения представителей ЮНОСОМ были восприняты многими журналистами с большим сомнением. Вертолетный удар действительно был точечным, и близлежащие здания почти не получили повреждений, хотя есть информация, что одна ракета и несколько снарядов все же попали во французское посольство. Прочие детали рейда весьма противоречивы. Встречаются заявления, что перед началом операции было сделано предупреждение, по вертолетам велся огонь с земли, а десант после высадки вступил в короткую перестрелку с противником внутри разрушенного дома. Все это либо бездоказательно, либо явная ложь. Никакого предупреждения не делалось, и в этом заключается главное отличие операции 12 июля от предыдущих. Во время июньского наступления перед каждым ударом мирных жителей призывали покинуть опасный район, и число жертв было минимальным. В доме Абди, наоборот, ставка делалась на то, чтобы нанести "противнику" максимальные потери. Согласно журналисту Марку Боудену, адмирал Хоув предлагал сделать предупреждение и на этот раз (и вообще был против силовой акции), но его начальство отклонило предложение, аргументируя отказ тем, что это создаст ненужный риск для американских солдат. Обстрел вертолетов ничем не подтверждается (кстати, среди участников операции ни один человек не получил ранений). Стрельба внутри здания отчасти совпадает с версией выживших очевидцев, только совсем не в том ключе, в каком хотелось бы ЮНОСОМ. Начальник службы безопасности Айдида Хусейн Санджих свидетельствовал, что солдаты добивали раненых из пистолетов; он насчитал около 15 человек, убитых таким образом. Санджих, потерявший руку во время налета, спасся благодаря тому, что притворился мертвым. Вошедшая в дом группа проводила фото- и видеосъемку, на которую представители миссии ссылались как на доказательство того, что внутри находился командный пункт СНА и что среди погибших не было женщин и детей. Неизвестно, были ли эти материалы представлены журналистам; один источник сообщает, что жертв рейда не удалось запечатлеть, так как у военного фотографа оказался неисправен фотоаппарат. Обстоятельства рейда оказались настолько противоречивыми, что гуманитарные и правозащитные организации обвинили миротворцев в нарушении правил ведения войны. Американка Энн Райт, возглавлявшая юридический отдел ЮНОСОМ, написала о рейде возмущенный внутренний меморандум (позднее утекший в прессу) и вскоре покинула свой пост.

В докладе о боевых действиях вооруженных сил США в Сомали результаты операции получили самую положительную оценку: "Эта неожиданная атака помешала усилению Айдида и его планам вновь стать непререкаемым лидером хабр-гидр. Она также создала некоторым его оппонентам возможность для захвата власти и выработки более ориентированной на сотрудничество позиции по отношению к ЮНОСОМ II". В последующих действиях СНА, однако, не заметно никаких следов этой новой позиции. Более правдоподобной выглядит иная точка зрения, утверждающая, что события 12 июля сыграли Айдиду на руку. Основными жертвами стали те, кто составлял оппозицию его лидерству в клане и СНА. Удар не только избавил "мятежного генерала" от внутренней угрозы, но и консолидировал сомалийцев вокруг него как борца с иностранной армией. Масштаб произошедшей резни оказался слишком велик даже для страны, закаленной несколькими годами кровопролития и хаоса. В конце 1992 года многие надеялись, что приход иностранных солдат положит конец власти полевых командиров. Когда в июне миротворцы развернули боевые действия против СНА, часть населения продолжала поддерживать их, считая, что Айдид получает по заслугам за все то, что учинили его люди с момента краха Сомали как государства. 12 июля развеялись последние иллюзии сомалийцев относительно ЮНОСОМ. С этого момента к миссии относились как к еще одному клану, преследующему свои собственные цели и имеющему своих врагов и союзников. Да и у самих "голубых касок" уже выработалась клановая система мышления. Американский посол в Сомали Роберт Госенде объяснял Скотту Питерсону: "Что происходит, когда соперничающий клан убивает 24 боевика? Конечно, они [пострадавший клан] реагируют и мстят. Не сделать этого - то же самое касается ООН - было бы политическим самоубийством". Глубинная ирония ситуации заключалась в том, что рейд миротворцев, скорее всего, помешал мирному урегулированию между ними и СНА. И все это пытались преподать как успешный удар по логову единственной фракции, препятствующей налаживанию нормальной жизни в стране.

Убийство журналистов произвело гнетущее впечатление на пресс-корпус в отеле "Сахафи". Тяжелее всех пришлось агентству Рейтер, никогда ранее не терявшему сразу трех человек. Западные средства массовой информации начали отзывать своих сотрудников из Сомали, остались только представители CNN, Ассошиэйтед Пресс и Франс Пресс. Жертвы среди журналистов стали наглядным показателем ухудшения общей ситуации в сфере безопасности; до лета 1993 года, невзирая на разгул бандитизма и спорадические боевые действия, в Сомали не погиб ни один иностранный корреспондент. Начало войны между ООН и СНА значительно усилило риск пребывания в Могадишо. Во время рейда на "анклав Айдида" 17 июня в вестибюль "Сахафи" ворвался какой-то сомалиец и закричал, что через полчаса все здесь умрут. Это заявление вызвало понятную нервозность среди присутствующих. Вскоре к зданию прибыл пакистанский патруль и эвакуировал всех желающих (около 30 человек, половина постояльцев отеля) в расположение войск ООН. Никаких нападений на журналистов в тот день не произошло, однако назавтра выстрелом неизвестного снайпера был убит звукооператор французского телеканала TF1 Жан-Клод Жюмель, чья съемочная группа только что прибыла в страну и ехала из аэропорта. Трагедия 12 июля довела счет погибших до пяти. К весне 1995-го, когда Сомали покинули последние иностранные войска, СМИ потеряли еще четырех сотрудников.

ДОЛГОЕ ЛЕТО

"Дорогие мама и папа! Погода была ужасная, я ненавижу, когда идет дождь из мин! Мы отметили Четвертое Июля со всеми подобающими атрибутами, The Stars Spangled Banner [гимн США] и "алыми росчерками ракет" [строка из гимна]. Просто очередной день в Могадишовилле, где ненормальное теперь стало нормальным.

Вчера мы перемещали примерно 400 беженцев, которые расположились слишком близко к нашему периметру. Боевой побочный ущерб гражданскому населению является постоянной проблемой. Город занимает 21 квадратную милю, и Бог знает, сколько в нем жителей. Они просто повсюду. Смерть, болезни и разруха обыденны, но брошенный шестимесячный ребенок, которого мы нашли в картонной коробке - это слишком, даже здесь.

<...>

Когда смотришь CNN через спутниковую тарелку, может показаться, что Америка забыла о нас. Скажите соседям, что МЫ ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ. Тридцать наших солдат получили ранения, и лишь вопрос времени, когда смерть проскользнет в это прекрасное подразделение.

Эти люди стреляют в нас по ночам и хотят, чтобы мы лечили их днем. Они приносят своих раненых и убитых к нашим воротам в ожидании великих чудес от всесильных и могучих американцев. Мы передаем их раненых тунисцам, шведам, марокканцам и Международному комитету Красного Креста.

<...>

Миротворческие правила ведения боя очень неопределенные, ограничительные и сбивающие с толку. Юристы постоянно пытаются разъяснить, когда мы можем и когда не можем вести ответный огонь. Несколько солдат отказались стрелять в ответ, опасаясь пойти под трибунал. Я никогда не думал, что моя служба этой великой нации приведет к такому. Очевидно, существует четкая линия между войной и гуманитарной поддержкой. Объединенные Нации - не более чем головоломка-оксюморон. <...> США делают все то, что остальные не хотят или не способны сделать. <...> Большинство из этих стран-членов ООН представляют жалкое подобие организованных вооруженных сил. Итальянцы дошли до того, что подкупают сомалийцев, чтобы те не стреляли по их конвоям и эскортам..."

- письмо американского солдата, июль 1993

Первая половина июля ознаменовалась переломом в войне, развернувшейся между ООН и СНА. Ключевыми событиями стали итальянское сражение возле КПП "Паста" 2 июля и рейд американцев на дом Абди 12 июля. С этого момента сторонники Айдида окончательно перешли к малоинтенсивной партизанской войне, а миротворческие силы по сути утратили инициативу.

Боевые действия летом и осенью 1993 года были сосредоточены в Могадишо. Генерал Бир отмечал: "Мы рассматриваем Могадишо как центр тяжести, мы должны контролировать его для достижения успеха". По сути, это была война в одном городе. На остальной части территории Сомали, контролировавшейся войсками ЮНОСОМ, стычек с айдидовскими боевиками почти не происходило. Как результат - контингенты, размещавшиеся за пределами столицы, были исключены из вооруженного противостояния и спокойно продолжали выполнять свои задачи. Пока Силы быстрого реагирования охотились за Айдидом, бельгийские миротворцы в Кисмайо занимались ремонтом школ. При посредничестве ООН в августе там было заключено мирное соглашение между старейшинами двадцати местных кланов, оставившее, правда, за бортом двух основных игроков - Джесса и Моргана, которым бельгийцы попросту запретили появляться в городе. В начале сентября марокканский полевой госпиталь принял своего 100-тысячного сомалийского пациента. Французы и зимбабвийцы в Байдоа помогали неокрепшей полиции справиться с бандитизмом. Итальянцы в секторе Джиалаласси-Беледуэйне проводили разминирование. Операции продолжались своим чередом, однако для международных средств массовой информации они стали всего лишь заметкой на полях войны в Могадишо. Судьба миссии решалась там.

Тактика боевиков СНА не представляла собой ничего изощренного и сводилась в этот период к беспокоящим действиям - возведению баррикад на дорогах, обстрелам, мелким засадам на патрули и тыловые конвои, и так далее. После битвы у "Пасты" и до самого начала осени между противоборствующими сторонами не произошло ни одного крупного столкновения. Эффективность сомалийской партизанщины оставляла желать лучшего, о чем свидетельствую сравнительно невысокие потери миротворцев. Так, с начала июля по начало октября силы ООН потеряли в засадах 21 человека убитым и 46 ранеными, а при минометных обстрелах - 1 человека убитым и 19 ранеными; один солдат попал в плен. В свою очередь, войска ООН оказались не в состоянии организовать противопартизанские операции в городских условиях. На бумаге противостояние "голубых касок" и айдидовцев выглядело как поединок Давида и Голиафа. В Могадишо дислоцировались около 13 000 солдат ЮНОСОМ, то есть более половины от общей численности контингента. Они располагали танками, бронетранспортерами, вертолетами. Силы Айдида оценивались буквально в несколько сотен боевиков (300-500 человек по состоянию на август, согласно "Нью-Йорк Таймс"), хотя сам "мятежный генерал" хвастался всенародной поддержкой и называл гораздо более высокие цифры. Колоссальное преимущество миротворцев в живой силе и вооружении обеспечило бы им победу в войне классического типа, но в борьбе с партизанами, как известно, эти факторы не являются определяющими. Официальные задачи, ставившиеся перед контингентами в Могадишо в июле-августе, были таковы: 1) восстановить безопасность в городе, 2) взять под свой контроль и удерживать ключевые объекты и линии снабжения, 3) нейтрализовать боевиков СНА и "Радио Айдид", после июньского погрома вещавшее из подполья. На практике все действия, направленные на достижение поставленных целей, свелись к круглосуточному воздушному патрулированию над городом (операция "Глаза над Могадишо"), нерегулярному наземному патрулированию и периодическим рейдам по поиску оружия. Войска ООН были привязаны к блокпостам и огромным тыловым базам, испытывая нехватку боевых подразделений для проведения активных операций. Некоторые контингенты по-прежнему демонстрировали отсутствие наступательного духа, хотя по сравнению с июнем ситуация улучшилась благодаря появлению малайзийской бронетехники и танков M48 "Паттон" III у пакистанцев. Существовали трудности с организацией взаимодействия между подразделениями из разных стран. Пакистанцы и итальянцы, составлявшие костяк миротворческих сил в городе, по всей видимости, не слишком ладили друг с другом после событий 5 и 28 июня. Марк Вентлинг, руководивший сомалийской миссией Агентства США по международному развитию, вспоминал следующий анекдотический случай. Однажды ночью кто-то закурил на улице возле пакистанской базы. Находившиеся рядом турецкие солдаты увидели огонек в темноте, вообразили, что по ним стреляют, и начали пальбу. Услышав свист пуль у себя над головой, пакистанцы ответили аналогичным образом. К счастью, перестрелка закончилась без последствий.

Посетившая страну в июле американская исследовательская группа во главе с координатором Госдепартамента по Сомали Дэвидом Шинном пришла к заключению, что наибольшей проблемой была неспособность генерала Бира заставить "лоскутное войско" ЮНОСОМ выполнять его приказы. Как комментировал сложившееся положение глава гуманитарной группы "Айриш Консерн" Майкл Макдонах, "Пакистанцы и итальянцы не идут [на операции], потому что кто-то в Исламабаде и Риме сказал им не идти и не терять больше солдат. Здесь нет центрального командования". Также в докладе по результатам визита отмечался "осадный менталитет" миссии. Его символом стало бывшее американское посольство, обложенное мешками с песком и обмотанное километрами колючей проволоки. Комплекс посольских зданий, сердце международной операции по спасению Сомали, напоминал неприступную крепость в осаде. Жившие возле аэропорта гражданские сотрудники ООН доставлялись на работу и обратно вертолетами, так как ездить по улицам было слишком рискованным (представители гуманитарных организаций жаловались, что при миротворцах город стал более опасным, чем во времена межклановых разборок). Адмирал Хоув, прозванный сомалийцами "скотиной Хоувом" - игра слов, основанная на похожести английских слов "адмирал" (admiral) и "животное" (animal) - почти не выходил наружу, хорошо понимая, что является для айдидовцев целью номер один. Даже находясь на территории этой могучей крепости, миротворцы были обязаны носить бронежилеты. Первый минометный обстрел ооновского штаба состоялся 9 июля, и очень скоро такие обстрелы превратились в обыденность. По наблюдениям американских солдат, нападения на базы происходили обычно после 18 часов, редко по мусульманским праздникам (пятница) и никогда - во время дождя. Ночные обстрелы, пусть в большинстве случаев и безрезультатные, висели дамокловым мечом над всеми, кто нес службу на посту или просто находился на улице, морально изматывали солдат. Иногда жертв удавалось избежать чудом. Двое американских офицеров сидели возле казармы и спокойно курили, когда в пяти метрах от них упала первая мина. Она вошла в асфальт и не взорвалась. При изучении "подарка" выяснилось, что это 60-мм минометная мина производства США, выпущенная в 1952 году. Офицерам оставалось лишь поблагодарить Дядю Сэма за то, что он снабжал режим Барре своими старыми запасами времен Корейской войны. Саперы подорвали мину на месте. Точность минометного огня со временем улучшилась. Способ корректировки был очень простым - вместе с обычными сомалийцами, работавшими на базах ООН, туда проникали сторонники СНА и изучали последствия очередного обстрела. Остановить эти атаки международная коалиция оказалась не в состоянии. Командир американского батальона в составе Сил быстрого реагирования неоднократно запрашивал у командования разрешение на патрулирование местности вокруг штаб-квартиры ООН, и всякий раз получал отказ. Охранявшие периметр тунисцы патрулированием не занимались, и похоже, что этот вопрос больше никого не волновал.

Вне зависимости от своего отношения к миссии сомалийцы продолжали сотрудничать с ней. В условиях тотальной безработицы у них не имелось особого выбора, а деньги не пахнут. Отношение к ним со стороны СНА было двояким. С одной стороны, это позволяло без труда забросить своего агента в стан противника. Конечно, ооновская служба безопасности не дремала и активно вела контрразведывательную работу. В Могадишо разворачивались настоящие шпионские интриги с участием двойных агентов, и ни "голубые каски", ни айдидовцы не могли до конца верить ни одному из своих источников. Вместе с тем предпринимались попытки отбить у сограждан желание работать на врага. До полноценной "охоты на коллаборационистов" дело не дошло, но одиночные жертвы имели место. Айдид объявил по радио, что все сотрудники ООН, включая сомалийцев, являются законными целями. Его сторонники останавливали на улицах прохожих, обыскивали их, и в случае обнаружения ооновского пропуска избивали. Утром 7 июля возле больницы Бенадир неизвестные боевики остановили машину, в которой ехали двое офицеров полиции и четыре сотрудника выпускаемой при поддержке ООН газеты "Маанта". Все шестеро были убиты.

Шли недели, и становилось все более очевидным, что ЮНОСОМ увязла в трясине вялотекущей партизанской войны. В середине июля газета "Нью-Йорк Таймс" напрямую задавалась вопросом, не превращается ли Сомали в ооновский Вьетнам. Рейд на дом Абди стал отчаянной и бесполезной попыткой переломить ход событий в свою пользу. Изменение обстановки получило отражение в официальной терминологии: до 8 июля в отдаваемых командованием боевых приказах противник именовался "враждебными силами" (hostile forces), после этой даты использовалось определение "вражеские силы" (enemy forces). В документе от 9 июля, оценивавшем потенциал сторонников Айдида, мрачно отмечалось: "Рядовое население Могадишо постепенно теряет веру в возможность сил ЮНОСОМ II защитить его. Вражеские силы свободно перемещаются по городу". Все сильнее звучали скептические голоса, обвинявшие командование миссии в чрезмерном увлечении "тактикой Рэмбо" (по выражению итальянского министра обороны). Основные усилия миротворцев были теперь сконцентрированы совсем не на тех заданиях, ради которых они направлялись в Сомали, а на поимке одного из местных полевых командиров. Всего 10 процентов бюджета операции, составлявшего около половины всего миротворческого бюджета ООН, шли на гуманитарную работу. И даже в области наведения порядка в Могадишо миротворцы не преуспели. Фактически охотой занимались только Силы быстрого реагирования. 1-й батальон 22-го пехотного полка продолжал свои операции до августа, когда его сменил 2-й батальон 14-го пехотного полка (тоже из состава 10-й горной дивизии). И тот, и другой были обычными пехотными соединениями, не имевшими никакой специальной подготовки для выполнения задач подобного рода. Они отрабатывали захват Айдида, и солдаты показали себя в деле при зачистке 12 июля - если опустить моральный аспект, то надо признать, что операция прошла блестяще. Сомалийцы были настолько впечатлены молниеносностью налета, что приписали его проведение "американским рейнджерам", коих на тот момент еще не было в стране; эта нелепость даже попала в официальный отчет комиссии ООН. Однако хорошей выучки было недостаточно, требовались еще и надежные разведданные - почти недостижимая мечта в условиях Сомали. Несколько рейдов в июле-августе закончились безрезультатно.

Ниже приведен неполный список нападений на миротворческие силы и ответных действий ООН в июле-августе.

3 июля - вечером возле аэропорта произошла перестрелка с применением гранатометов, продолжавшаяся около 10 минут.

4 июля - в светлое время суток произведены два нападения на конвои ООН.

6 июля - две минометные мины выпущены по аэропорту. Вечером двое американских военнослужащих легко ранены при минометном обстреле их базы (вероятно, это были два разных обстрела).

7 июля - две минометные мины выпущены по аэропорту.

8 июля - в 11:15 на улице 21 Октября в западной части Могадишо попали в засаду две машины американского бюро (представительства) по связям в Сомали. Группа из 6-8 сомалийцев обстреляла их из автоматического оружия. Охранявшие кортеж морские пехотинцы открыли ответный огонь. Обе машины благополучно покинули место обстрела. Один американец был ранен, потери нападавших неизвестны. В тот же день на улице Ленина произошло нападение на пакистанских миротворцев.

9 июля - в том же районе, что и накануне, опять обстреляны машины американского бюро по связям. Около 11 часов на улице Медины по двум машинам сначала был произведен выстрел предположительно из гранатомета, затем открыт огонь из автоматического оружия с позиций по обеим сторонам дороги. Машины благополучно покинули место обстрела. Две минометные мины выпущены по штаб-квартире миссии, ранив четырех норвежских миротворцев. Кроме того, в этом или каком-то другом инциденте ранен итальянский солдат.

10 июля - трое французских миротворцев ранены снайперским огнем в Новом порту Могадишо во время разгрузки корабля с гуманитарной помощью.

13 июля - три минометные мины выпущены по американской базе "Суорд". После рейда на дом Абди сомалийские боевики активизировали свои действия. За 12-13 июля подразделения миротворцев в Могадишо были трижды атакованы, 5 солдат получили ранения, в том числе один - тяжелое (национальности пострадавших неизвестны). В течение 10-13 июля миротворческие силы провели несколько обысков в районе штаб-квартиры ООН и университета.

14 июля - обстрелам из стрелкового оружия, гранатометов и минометов подверглись посольство США, база "Суорд", аэропорт и Новый порт.

17 июля - одна минометная мина выпущена по базе "Суорд".

18 июля - позиции миротворцев в аэропорту подверглись обстрелу из стрелкового оружия, гранатометов (выпущены три гранаты) и минометов (выпущены три мины). Египетские солдаты вели ответный огонь. Жертв не было. В течение 17-18 июля Силы быстрого реагирования при поддержке пакистанцев и египтян проводили обыски в районе аэропорта.

19 июля - совершены нападения на три патруля войск ООН. Ранены двое американских военнослужащих из военной полиции.

20 июля - совершены нападения на два конвоя и одну отдельную машину ООН. При обстреле автомобиля на улице 21 Октября были ранены два американца - офицер ВМС и гражданский служащий. Кроме того, в результате этих нападений ранения получили два зимбабвийских солдата.

23 июля - на мине подорвался пакистанский бронетранспортер. Из стрелкового оружия обстрелян блокпост миротворцев.

24 июля - два американских внедорожника "Хамви" попали в засаду при возвращении из аэропорта в штаб-квартиру ЮНОСОМ. В ходе перестрелки получили ранения двое "зеленых беретов" из 5-й группы Сил специального назначения Армии США, в том числе сержант-майор. Ответным огнем убиты двое нападавших, остальные трое или четверо спаслись бегством.

25 июля - по базе "Суорд" произведены три выстрела из 84-мм безоткатного орудия. По базе "Хантер" произведено по крайней мере 8 выстрелов из гранатометов, пакистанские солдаты открыли ответный огонь; прибывший к месту боя вертолет AH-1 уничтожил гранатометчика на крыше одного из зданий и обстрелявшую его "техничку" с находившимися в ней двумя сомалийцами. По утверждению людей, будто бы представлявших семьи пострадавших в этом инциденте, было убито как минимум 6 и ранено 13 человек.

26 июля - совершено нападение на малайзийских бронетранспортер, жертв не было.

28 июля - вооруженные сомалийцы на двух машинах проехали через итальянский сектор ответственности, обстреляв по пути несколько объектов, включая итальянское посольство. По базе "Суорд" произведены три выстрела из гранатомета.

3 августа - по штаб-квартире ЮНОСОМ и аэропорту сделано в общей сложности 15 выстрелов из минометов и РПГ.

4 августа - от 11 до 13 минометных мин выпущено по штаб-квартире миссии и базе "Хантер". При обстреле ранен офицер американского тылового подразделения. В районе Медина на мине подорвалась машина американской частной компании "Браун энд Рут", ранены военнослужащий и гражданский инженер.

5 августа - в районе Баледогле совершено нападение на колонну американского тылового подразделения из 15 машин. Охранявшие колонну марокканские солдаты открыли ответный огонь. В ходе перестрелки ранены два американца, включая сержанта Дженнифер Эллоуэй - первую американскую женщину-военнослужащего, получившую ранение в Сомали. В Могадишо атакован итальянский конвой. Американский вертолет уничтожил две "технички". По базе "Суорд" выпущены 5 минометных мин; по другому источнику, на базе "Хантер" в результате минометного обстрела легко ранен один американец. В течение 4-5 августа получили боевые ранения 7 американских военнослужащих.

7 августа - второе за неделю нападение на конвой ООН в районе Баледогле. Колонна из 30 американских и французских машин попала под обстрел, ей на помощь прибыли вертолеты AH-1 и "Пума". В бою были уничтожены 5 и захвачены в плен 15 боевиков, миротворцы потерь не имели.

8 августа - 10 минометных мин выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ и базе на территории университета Могадишо.

10 августа - 4 минометные мины выпущены по позициям войск ООН в районе аэропорта. Три блокпоста пакистанских и малайзийских миротворцев обстреляны из стрелкового оружия. Ехавшие в пикапе вооруженные люди обстреляли американский вертолет. Ответным ударом "Кобры" машина была уничтожена; по данным ООН, в ней погибли 7 человек, однако находившиеся поблизости сомалийцы заявили, что жертв не было.

12 августа - американский патруль на трех "Хамви" попытался проехать через толпу, участвующую в проайдидовском митинге. Их стали закидывать камнями, после чего солдаты открыли огонь в воздух (версия ООН) или по толпе (версия сомалийцев). Ранения получили три человека, сомалийская сторона подтвердила отсутствие погибших.

20 августа - 6-7 минометных мин выпущены по базе ООН на территории университета.

22 августа - одиночная мина выпущена по базе ООН на территории университета.

24 августа - при обстреле аэропорта легко повреждены 4 или 5 итальянских вертолетов AB 205. По базе "Суорд" сделаны 5 выстрелов из минометов и РПГ.

26 августа - 4 минометные мины выпущены по базе "Суорд".

27 августа - одна ракета выпущена по штаб-квартире ЮНОСОМ.

28 августа - по одной минометной мине выпущено по аэропорту и базе "Суорд".

29 августа - 15 выстрелов из минометов и РПГ произведено по аэропорту, три мины выпущены по базе "Суорд" и три выстрела из РПГ сделаны по штаб-квартире ЮНОСОМ.

30 августа - одиночная минометная мина выпущена по базе "Суорд".

31 августа - 9 минометных мин выпущены по аэропорту, поврежден российский вертолет Ми-17, зафрахтованный ООН.

Командование ЮНОСОМ предпочитало не драматизировать ситуацию. Как отмечала комиссия ООН, в оценках текущей обстановки "неоднократно демонстрировался необоснованный оптимизм". Признавая активизацию боевиков в первой половине июля, доклад о боевых действиях вооруженных сил США в Сомали утверждает, что в последней декаде месяца недружественные акции против миротворцев пошли на спад, объясняя это усилением операций по патрулированию и поиску оружия, а также интенсивным использованием авиации по ночам. В августе продолжалось "относительное спокойствие", нарушавшееся периодическими налетами боевиков по принципу "бей-беги". Разведывательный отдел миссии сообщал об истощении запасов боеприпасов у СНА и продолжающемся разладе внутри клана хабр-гидр. Медленно, но верно продолжалось прибытие новых контингентов: в июле на африканский берег ступили военнослужащие ФРГ, для которых это было первое боевое развертывание за пределами Германии с 1945 года, в августе транспортное кольцо K-4 в Могадишо было передано под контроль солдат из Бангладеш, а в самом конце лета высадился передовой отряд сильно задержавшейся индийской бригады.

Неожиданно появился и спецназ из Америки, причиной чему послужили трагические события. Воскресным утром 8 августа силы СНА продемонстрировали свой качественный рост, впервые применив радиоуправляемую мину. Около 8:50 патруль в составе двух американских "Хамви" ехал по улице Джале Сиад в районе Медина, когда под головной машиной прогремел взрыв, уничтоживший ее. Другой "Хамви" был обстрелян из прилегающих домов, американцы открыли ответный огонь, однако нападавшие покинули место засады без потерь. Трое военнослужащих, находившихся в подорванной машине, погибли на месте, четвертый скончался в тот же день в госпитале. Все жертвы были военными полицейскими; сержант Рональд Ричерсон из 300-й роты военной полиции находился на своем последнем задании перед отправкой домой и знакомил с городом своих коллег из 977-й роты (сержант Кристофер Хилгерт, специалист Кит Пирсон, специалист Марк Гаттинг), прибывших в Сомали всего пару дней назад. Ответственность за нападение взяла на себя неизвестная ранее группировка с примечательным названием "Исламское движение спасения Сомали".

Смерть сразу четверых американцев - это были первые безвозвратные потери войск США с начала "войны против Айдида" - вызвала нервную реакцию в Вашингтоне. Президент Клинтон пообещал найти ответственных за произошедшее и "предпринять подобающие действия", постоянный представитель США при ООН Мадлен Олбрайт разместила в "Нью-Йорк Таймс" статью с обоснованием того, почему миссия в Сомали должна продолжаться, а лидер республиканского меньшинства в Сенате Боб Доул заявил, что операция отклонилась от своих первоначальных целей, и близится пора выводить американские войска. Администрация была в замешательстве и лихорадочно искала способы переломить ситуацию в пользу сил ООН. В предрассветные часы 15 августа Силы быстрого реагирования провели операцию Justice ("Правосудие") - более 300 солдат окружили и зачистили с применением спецсредств (слезоточивый газ и фугасные гранаты) один из кварталов Могадишо. Обошлось без жертв, несколько сомалийцев были задержаны по подозрению в причастности к нападению на военных полицейских неделю назад. Рядовые жители столицы со страхом ожидали справедливого ооновского возмездия, боевиков же рейд ничуть не испугал. 19 августа еще одна радиоуправляемая мина была применена против американского конвоя, ранив 4 военнослужащих. 22 августа произошло очередное нападение на крупный американский конвой, на этот раз подрыв мины сопровождался обстрелом колонны из стрелкового оружия и гранатометов. Один грузовик был уничтожен и шесть американцев получили ранения. Участившиеся атаки окончательно убедили военно-политическое руководство США, что проблему пора решать. Председатель ОКНШ Колин Пауэлл порекомендовал министру обороны Лесу Аспину направить в Сомали силы специального назначения с целью поимки Айдида и его ближайших помощников. Как он напишет в своих мемуарах через несколько лет: "В конце августа я неохотно поддался на постоянные запросы из зоны боевых действий и рекомендовал Аспину направить рейнджеров и Дельта Форс. Это было решение, о котором мне впоследствии пришлось пожалеть". О принятом решении сообщили Клинтону, он не возражал. 26 августа первые самолеты C-5 "Гэлэкси" с личным составом и техникой оперативного соединения Ranger приземлились в международном аэропорту Могадишо.

Идея о привлечении к борьбе против СНА подразделений спецназа появилась сразу после пакистанской бойни 5 июня, но тогда не получила политической поддержки. У кого-то возникла мысль обратиться к британской Специальной авиационной службе, имевшей большой опыт городских операций в Ольстере. Британцы рассмотрели сделанное им предложение и мудро отказались. С американской стороны тоже были скептики, предрекавшие, что выйти на след Айдида в огромном враждебном городе будет очень трудно, если вообще возможно. Кроме того, усиление контингента вместо его вывода, планировавшегося на лето, неизбежно подбрасывало дров в костер дискуссии о будущем ЮНОСОМ, и когда альтернатив не осталось, в Сомали были направлены минимальные силы без воздушной огневой поддержки (то есть без AC-130). Они не входили в состав войск ООН и вообще не подчинялись командованию миссии, включая генерала Монтгомери - приказы спецназ получал из Центрального командования (USCENTCOM), возглавляемого генерал-лейтенантом Джозефом Хоаром. Их прибытие было окутано завесой секретности, хотя, конечно, сам факт появления рейнджеров в Могадишо от общественности не скрывался. Основу соединения, как следовало из его названия, составляла рота B 3-го батальона 75-го полка рейнджеров, также в него входили подразделения "Дельта Форс", "тюленей" и "красных беретов" (спецназ ВВС США), авиационный компонент обеспечивали "Ночные сталкеры" - 160-й авиаполк специальных операций. Это были лучшие из лучших, элита вооруженных сил США, однако время показало, что они не имели ни малейшего представления о том, с чем им предстояло столкнуться в белом городе на побережье Индийского океана.

КРОВАВЫЙ СЕНТЯБРЬ

Наступление осени не принесло никаких положительных изменений в маленькой миротворческой войне на Африканском Роге. Улицы Могадишо стали еще опаснее, чем летом. За первую половину сентября произошло три крупных сражения, два из которых были проиграны "голубыми касками", а последнее им удалось завершить условной победой.

5 сентября ЮНОСОМ II понесла самые тяжелые безвозвратные потери со времени июньской резни, и тут опять не обошлось без злополучных итальянцев. Выполняя озвученные ранее угрозы, они покидали свою зону ответственности на севере Могадишо, и должны были передать оставляемые блокпосты союзным подразделениям. На КПП N 19 и 42 ("Паста") ожидалось прибытие солдат нигерийского батальона, передислоцировавшегося из Беледуэйне. Как утверждает один источник, накануне этого прошли встречи между представителями ООН и СНА, на которых сомалийцы высказали решительный протест против замены. Причины такого недовольства очевидны: после июльской битвы с итальянцами была заключена негласная договоренность о том, что они мирно возвращаются на свои утерянные позиции, и больше не будут проводить там рейды с целью конфискации оружия. Замена итальянского контингента означала, что все "мирные переговоры" предстояло вести с нуля. Очевидно, командование ООН проигнорировало данную проблему. На рассвете нигерийцы покинули свою базу, и около 6:05 их подразделение прибыло на КПП N 42, где по необъяснимым причинам уже собиралась толпа сомалийцев (в столь ранний час основная масса населения должна была спать, на что и делался расчет). На сцене появился местный старейшина, подошедший к новоприбывшим солдатам и объяснивший, что их здесь не ждали и надо договариваться. Нигерийцы отвергли его притязания, после чего он пробурчал "Нигерийские солдаты увидят", развернулся и ушел. Редкий случай, когда у сомалийцев слово не разошлось с делом - через пять минут они обрушили на миротворцев град пуль. Те стали стрелять в ответ. К 7 часам обстановка сложилась настолько серьезная, что нигерийцы запросили подкрепления. Итальянцы попытались отговорить их от отправки к "Пасте" дополнительных сил, чтобы не накалять ситуацию (!), а высокопоставленный итальянский офицер тем временем занимался урегулированием конфликта на месте. Тем не менее, нигерийское подразделение покинуло КПП N 19 и стало выдвигаться двумя колоннами на помощь своим товарищам. Одна из колонн на полпути подверглась нападению и понесла большие потери. Интенсивные перестрелки продолжались примерно до 9:30, а окончательное спокойствие воцарилось на месте боя только к 13 часам. Нигерийцы ушли на базу в Старом порту. Передача контроля провалилась.

После боя 5 сентября итальянский контингент в очередной раз оказался в центре скандала. Командир нигерийцев подполковник Ола Оинлола открыто обвинил итальянцев в том, что они самоустранились от участия в бою и не оказали никакой помощи попавшему в засаду нигерийскому подразделению. Они вели себя так, будто считали, что нигерийцы сами виноваты в случившейся беде и должны выкручиваться из нее своими силами. Покуда те отстреливались от противника, итальянский командир спокойно вел переговоры с лидером сомалийцев. В какой-то момент итальянцы даже попросили нигерийских солдат отойти подальше от их бронетранспортера, чтобы не навлекать на него вражеский огонь. В ответ на всю критику итальянская сторона возражала, что они не знали о попавших в засаду нигерийцах (те, видите ли, не уведомили их о происходящем), и вообще, вся заварушка началась после того, как нервный нигерийский солдат открыл огонь по толпе. Итальянцы продолжали отыгрывать роль "хорошего полицейского", улаживающего проблемы мирным путем на фоне своего недотепы-партнера, без разбору палящего по сторонам. "Сегодняшний опыт... демонстрирует, что определенные умения в сближении с населением, умения, подвергавшиеся резкой критике, могут помочь", - назидательно заявил глава МИД Италии Беньямино Андреатта. В тот же самый день пацифисты с Апеннинского полуострова открыли огонь по гражданской машине, не остановившейся на КПП N 19, убив двоих и ранив пятерых сомалийцев.

Нигерийский контингент потерял в бою 7 человек убитыми и столько же ранеными. Один солдат, рядовой Умар Шантали, попал в плен. В отличие от пакистанцев, захваченных в июне, его не стали сразу же освобождать, и он находился в заключении вплоть до октябрьского перемирия. Журналистам он рассказывал, что его не убили, вероятно, потому, что сомалийцы увидели, как он упал на колени и стал молиться Аллаху; его другу рядом перерезали горло. Двое пакистанских солдат получили ранения, когда их патруль был обстрелян на улице 21 Октября, идя на выручку нигерийцам. Также под огонь попали проезжавшие поблизости машины американского бюро по связям, и газеты сообщили о ранении "американского дипломата" (сотрудника ЦРУ, ехавшего на встречу с предложившими свое сотрудничество телохранителями Айдида). Потери сомалийцев оценивались в 20-30 человек - по разным данным, то ли общие, то ли только убитыми. В целом весь инцидент был скорее актом бандитизма, а не "сопротивления ооновским колонизаторам". У нигерийцев напрямую вымогали деньги, так как местные "партизаны" уже привыкли наживаться на итальянцах, плативших им до 1000 долларов за ночь без обстрелов. Это был не единичный такой случай: в 1994 году боевики потребовали оплатить "аренду жилища" у бангладешцев, выводившихся из Афгойе, и тем пришлось покидать город с боем. Долговременных последствий атака на нигерийских солдат не имела. Италия на несколько дней отложила вывод своих войск из Могадишо, и в середине сентября после серии переговоров со старейшинами весь северный сектор сомалийской столицы мирно перешел под контроль нигерийцев, малайзийцев и пакистанцев. Незанятой осталась лишь "Паста" - ни один контингент не хотел иметь дела с проклятым КПП, забравшим жизни десяти миротворцев, и его просто бросили.

Следующее сражение произошло всего несколько дней спустя и стало одной из самых крупных и резонансных стычек между ООН и СНА. Со второй половины лета между противоборствующими сторонами велась "битва за линии снабжения". Суть ее заключалась в том, что силы Айдида постепенно затягивали удавку на шее миротворцев, блокируя маршруты, по которым осуществлялось тыловое снабжение баз и постов, разбросанных по всему Могадишо. После подрыва патруля 8 августа силы ООН перестали использовать улицу Джале Сиад, и американские инженеры проложили 9-километровую дорогу в обход ее. Нападение 22 августа привело к отказу от использования дороги возле Нового порта, и опять инженеры создали обходной маршрут. Международные силы теряли одну дорогу за другой, и скоро под ударом оказалась основная линия снабжения Orange, начинавшаяся на восточной окраине Могадишо и шедшая на север, в сторону Балада. Она обеспечивала снабжение более чем половины контингента ЮНОСОМ. К началу осени последней ниточкой, связывавшей Orange с аэропортом и обоими морскими портами, оставалась улица 21 Октября. Сомалийцы регулярно возводили на ней баррикады, которые по нескольку раз в день расчищались пакистанцами, но это был сизифов труд. 6 сентября движение по улице оказалось полностью перекрыто. У командования ООН имелось всего два варианта - либо расчистить этот маршрут, либо строить новый за пределами города, что должно было потребовать до полугода интенсивных инженерных работ. Генерал Бир остановил свой выбор на расчистке.

Операцию Red Sweep запланировали на вторую половину дня 9 сентября. Воздушная разведка выявила на улице 21 Октября семь баррикад. Задачу по их ликвидации возложили на американских инженеров под охраной пакистанской бронетехники. Инженеры уже имели опыт взаимодействия с пакистанцами и оценивали своих союзников не слишком высоко. Согласно плану, колонна в составе двух бронированных бульдозеров D7 MCAP, четырех танков M48, четырех бронетранспортеров M113, вооруженного грузовика (ган-трака) M35, двух "Хамви" с автоматическими гранатометами Mk 19 и командно-штабной машины, должна была проследовать вдоль всей улицы с запада на восток, от базы "Суорд" мимо Пакистанского стадиона и до самой макаронной фабрики, уничтожая встреченные по пути баррикады. В 14:35 колонна миновала блокпост N 31 и начала двигаться в сторону стадиона. Первые два завала из старых машин, горящих автопокрышек, камней и разного мусора были расчищены без особых затруднений, однако солдаты и техника уже подвергались легкому обстрелу, причем в одном случае боевик стрелял, укрываясь в собравшейся толпе мирных жителей, что помешало ведению ответного огня. Возле третьей баррикады миротворцев поджидал горячий прием - они оказались обстреляны с нескольких сторон. Два танка, шедшие в хвосте колонны, выдвинулись вперед, чтобы подавить огневые точки противника, и тем самым заблокировали дорогу, мешая инженерам. Связь между американцами и пакистанцами была полностью утрачена. Колонна увязла в уличном бою, не имея возможности продолжать движение, а постоянно увеличивавшаяся толпа сомалийцев тем временем начала восстанавливать расчищенные баррикады. Вскоре на место событий прибыла авиационная поддержка - две разведывательно-ударные вертолетные команды, каждая в составе одной "Кайовы" и одной "Кобры". Командир Сил быстрого реагирования полковник Майкл Даллас лично оценил обстановку с воздуха. Вдоль улицы находились примерно 300-500 сомалийцев, как вооруженных, так и безоружных, собравшихся здесь, очевидно, не на пикник (по ооновским данным, к концу боя с сомалийской стороны собралось порядка 1000 человек). Брать у каждого из них интервью для выяснения пола, возраста, взглядов на ЮНОСОМ и причины нахождения в данном месте в данное время было недосуг - их всех скопом классифицировали как комбатантов, и вертолеты принялись работать по ним пушками и неуправляемыми ракетами. "Паттоны" продолжали вести огонь из своих 90-мм орудий, а инженеры поливали врага огнем из автоматических винтовок, пулеметов и Mk 19, проявивших себя как великолепное оружие для городских условий. Вскоре интенсивность обстрела снизилась, бульдозерам удалось проделать брешь в баррикаде, и колонна пошла вперед. Только рано радовались миротворцы: вскоре пальба снова усилилась. Выстрелом из 106-мм безоткатного орудия был подбит один танк, экипаж покинул объятую пламенем машину (старый M48A2 с бензиновым двигателем, склонным к возгоранию). Вероятно, пакистанцы испытывали в этот момент жуткое ощущение дежавю - они находились как раз возле сигаретной фабрики, где три месяца назад попали в засаду их товарищи, возвращавшиеся с инспекции. У них появились и потери в людях, когда командир одного из танков майор Мохаммед Хусейн высунулся из люка, чтобы обратиться к собратьям-единоверцам через мегафон - все-таки шла миротворческая операция, а не война - и был убит. Американцам возле фабрики пришлось бросить один из бульдозеров после того, как он заглох. Под плотным вражеским огнем инженеры расчистили четвертую баррикаду, и потрепанная колонна свернула на Пакистанский стадион, не имея сил продолжать свой скорбный путь. Было около 16:40.

Осматривая с высоты поле боя, вертолетчики заметили, что сомалийцы словно муравьи облепили брошенный бульдозер, пытаясь его завести. В победном пылу никто не обратил внимания на кружащие в небе американские вертолеты. Две ракеты TOW поразили бронированный Катерпиллар, уничтожив его вместе с примерно тридцатью людьми, невовремя оказавшимися поблизости.

Превосходство в огневой мощи не спасло ЮНОСОМ от поражения. Выполнение боевого задания было сорвано противником, от расчистки улицы на участке между стадионом и макаронной фабрикой пришлось отказаться. В следующие две недели пакистанцы еще пытались своими силами бороться с баррикадами, пока не потеряли в очередной засаде бронетранспортер, после чего на этом маршруте поставили крест. Инженерам пришлось строить новую дорогу за пределами Могадишо, между Афгойе и Баладом, что отвлекло значительные ресурсы. Айдид (по донесениям ооновской разведки, находившийся во время сражения на сигаретной фабрике и лично вдохновлявший своих бойцов) победил, используя проверенные ранее приемы: быстрая мобилизация своих войск и толпы, а также активное использование гражданского населения в качестве "живого щита" и рабочей силы для ремонта баррикад - причем использование отнюдь не по принуждению. Эффективных способов противодействия этой простой тактике у миротворцев не имелось. Им оставалось утешаться тем, что применение бронетехники и своевременная авиаподдержка позволили свести собственные потери к минимуму. Пакистанский офицер оказался единственным погибшим, двое-трое пакистанцев и двое американцев получили ранения. Сомалийцы же дорого заплатили за победу. По оценке ООН, погибло более 100 человек, СНА выдала похожую цифру - "свыше 125 убитых". Красный Крест проверил две главных больницы Могадишо и зафиксировал поступление туда 107 раненых, 16 из которых умерли, при этом представитель организации отметил, что основная часть жертв не попадает в больницы, а среди зафиксированных были и люди, пострадавшие в межклановых разборках. Крайне левая австралийская газета "Грин Лефт Уикли", традиционно клеймившая преступления ооновских интервентов против сомалийского народа, вообще написала о 200 убитых. Реакция всей западной прессы была довольно резкой - побоище 9 сентября действительно слабо вписывалось в концепции проведения миротворческих операций. Как писал Майкл Гордон из "Нью-Йорк Таймс", "Американские и пакистанские силы сегодня открыли огонь по толпе сомалийских солдат [?! - Прим. пер.], женщин и детей после того, как миротворческие войска ООН подверглись нападению". Другие журналисты игнорировали "сомалийских солдат" и концентрировали внимание на женщинах и детях, ставших лейтмотивом многих публикаций. Полковник Даллас заявил, что с борта вертолета наблюдал в рядах нападавших женщин, но не видел детей. Бутрос Бутрос-Гали выразил сожаление в связи с большим количеством жертв. Беспокойство относительно явной трансформации миссии в Сомали достигло и Капитолийского холма. В ходе дебатов, последовавших за сражением на улице 21 Октября, в стенах Сената возник призрак Вьетнама. Сенатор-республиканец Джон Маккейн, пять с половиной лет оттрубивший в северовьетнамском плену, с тревогой говорил: "Мы отправились в Сомали, чтобы спасти людей от голодной смерти. Теперь мы убиваем женщин и детей, потому что они комбатанты". Как результат - сражение 9 сентября оставило в памяти массовой западной аудитории именно образ американских вертолетов, расстреливающих толпу ни в чем не повинных женщин и детей. Для Айдида это тоже была победа - победа на информационном фронте.

"Женщины и дети приходили с камнями и коктейлями Молотова - не принуждаемые к вступлению в боевые ряды, но добровольные участники, несущие потери с таким же бесстрашием, как и боевики. Их гибель вызывала глубокое удивление во внешнем мире, где женщины и дети почти всегда являются жертвами. ООН не могла объяснить критикам эту безжалостную реальность, не заставляя усомниться в своей собственной гуманности", - писал Скотт Питерсон, едва не линчеванный толпой мирных жителей возле дома Абди. Сторонники Айдида хорошо понимали, какое влияние имеют средства массовой информации на общественное мнение в западных странах, и постоянно пытались манипулировать журналистами. Помимо "женщин и детей", ставших общим местом в репортажах о боевых действиях в Сомали, они делали упор на количестве жертв. Тот же Питерсон вспоминает случай, когда кто-то из местных сказал ему о гибели 250 человек во время налета AC-130 на "Радио Могадишо" 12 июня; сам он побывал там с другими журналистами через несколько часов после удара и не увидел ни одного трупа. Как правило, после очередного столкновения представители СНА сообщали число убитых сомалийцев, однако никогда не уточняли потери боевиков. Также делались слабые и оставшиеся почти незамеченными попытки преувеличивать потери миротворческих сил. Со стороны ООН пропаганда носила предсказуемый военно-бюрократический характер. По политической линии велась определенная демонизация образа Айдида, его выставляли чуть ли не как единственного виновника всех бедствий Сомали, а его главный конкурент Махди едва удостаивался внимания прессы, хотя тоже нес значительную долю ответственности за продолжение гражданской войны в 1991 году, приведшее в конечном счете к голоду. Практически игнорировались и локальные бандиты наподобие Омара Джесса и "Моргана", до прихода миротворцев занимавшиеся, по сути, геноцидом "вражеских" кланов. В том, что касалось боевых операций, официальные представители ЮНОСОМ обычно отрицали любые неприятные инциденты, а в случае наличия неопровержимых доказательств сообщали о минимальном числе жертв и сваливали всю вину опять-таки на Айдида. В результате такой политики выступления официальных представителей миссии воспринимались журналистами как аналог печально памятных "пятичасовых глупостей" - пресс-конференций американского командования времен войны во Вьетнаме. Основной "говорящей головой" ЮНОСОМ был, разумеется, американец - майор Дэвид Стокуэлл. В зависимости от того, как американские телеканалы подавали информацию, "партийная линия" миссии могла измениться, и Стокуэллу порой приходилось озвучивать заявления, противоречащие тому, что он говорил ранее. За кулисами он сам шутил с журналистами о том, что его роль - "улучшать" представление о реальности. Вернувшись домой, Стокуэлл написал диссертацию об освещении сомалийской операции в СМИ, перемешав в ней справедливые замечания о современных "войнах по телевизору" с традиционными для военных всего мира жалобами на журналистскую необъективность. В целом сторонники Айдида имели очевидное преимущество перед ООН на информационном поле - их пропаганда успешно воздействовала на обе стороны, в то время как ЮНОСОМ могла влиять только на западную аудиторию, да и там наталкивалась на стену скепсиса. Госдеповский координатор по Сомали Дэвид Шинн в августе признался журналистам, что к данному моменту Айдид, вероятно, лидирует в информационной войне. "Это несчастье, но таковы реалии".

Финальное и наименее известное сражение этого периода состоялось в понедельник, 13-го. После 5 часов утра роты B и C из состава Сил быстрого реагирования прибыли для проведения зачистки в район больниц Бенадир и Медина. На месте они обнаружили оружейные схроны и несколько карт территории университета, где располагалась американская база. Около 30-40 сомалийцев были задержаны. К 6 часам в окружающей застройке начали собираться айдидовские боевики, готовые к очередному раунду противостояния. Ближе к 7 часам операция подошла к концу, и солдаты начали возвращаться домой. Как раз в это время по ним был открыт интенсивный огонь, в том числе из больницы Бенадир. Завязался типичный уличный бой. Силы быстрого реагирования продолжали отходить в сторону посольства и университета, находившихся на достаточно небольшом расстоянии от места боя, и впопыхах едва не оставили позади нескольких солдат из групп управления батальона и бригады. Сомалийцы преследовали американские подразделения буквально до самого забора, окружавшего штаб-квартиру миротворческой миссии. Здесь американцы заняли оборонительные позиции, получив огневую поддержку от вертолетов и турецких бронетранспортеров. Боевики вели настолько сильный огонь, что когда один из солдат получил серьезное ранение, было решено взорвать забор, чтобы эвакуировать его через дыру. Затея потерпела провал, так как забор оказался слишком толстым, и раненого спасло лишь своевременное прибытие подкрепления в виде противотанкового взвода (со взводом произошел межсоюзнический курьез - тунисская охрана поначалу отказывалась выпустить его с базы, не имея соответствующего приказа). Все боестолкновение продолжалось около четырех часов и завершилось относительно удачно для ЮНОСОМ. Американцы понесли легкие потери - 3 раненых и по крайней мере 7 контуженных. Потери СНА оценивались в 60 убитых и раненых, сомалийцы сперва сообщили о смерти не менее 25 своих соотечественников, а потом довели число смертей до 65 ("эта цифра представляется преувеличенной" - Хьюман Райтс Вотч), но в масс-медиа на этот раз не произошло истерики о женщинах и детях. Айдидовцы отчитались о 12 убитых американских военнослужащих, что было опровергнуто представителем ООН. Две выпущенные вертолетами ракеты влетели в больницу Бенадир, уничтожив банк крови.

В бою 13 сентября сомалийские боевики действовали более решительно, чем когда-либо. Впервые они атаковали крупными силами боевые подразделения США, и продолжали свою атаку до самых ворот вражеской базы. Донесения разведки даже позволили предполагать, что утренняя зачистка сорвала планы по нападению на штаб-квартиру ЮНОСОМ. Для командования международных сил это стало лишним напоминанием о том, что в Могадишо идет война, и развивается она совсем не в пользу миротворцев. Было ясно, что легкой пехоте Сил быстрого реагирования требуется поддержка броней и огнем, но к началу осени в Америке уже шла открытая дискуссия о целесообразности продолжения операции, и поднимать вопрос об усилении американского компонента ЮНОСОМ стало весьма непопулярно. Еще в июне адмирал Хоув запрашивал у американской администрации бронетехнику и получил отказ. В конце августа генерал Монтгомери доложил Центральному командованию, что ему необходимы следующие дополнительные силы: три роты боевых машин пехоты, одна рота легкой пехоты, штабная рота, рота военных инженеров, две группы контрразведчиков, рота воздушной кавалерии. Ответ пришел от главы командования генерала Хоара во время его сентябрьского визита в Могадишо - прислать такое подкрепление было невозможно по политическим соображениям. Политика политикой, но активизация действий СНА заставила Монтгомери отправить 14 сентября еще один запрос, уменьшив свой аппетит. Теперь ему требовался взвод танков (четыре M1 "Абрамс"), рота боевых машин пехоты (14 M2 "Брэдли") и батарея артиллерии (шесть 105-мм гаубиц). Хоар одобрил это, и далее началось обсуждение запроса в Объединенном комитете начальников штабов. 23 сентября министр обороны Лес Аспин отказался удовлетворять его. Политики "зарубили" инициативу генералов, в вашингтонских коридорах уже гулял ветер смены курса. Директор управления планирования и политики ОКНШ Барри Маккэффри потом вспоминал, как предупреждал заместителя госсекретаря Фрэнка Уиснера, что без бронетехники и артиллерии в Сомали может произойти военная катастрофа с прогнозируемыми потерями в сотню человек. Очевидно, такая перспектива испугала чиновников меньше, чем необходимость проталкивать запрос через Конгресс. В случае каких-либо неприятностей американским солдатам оставалось надеяться на технику пакистанцев и малайзийцев.

А война шла своим чередом. Ниже приведен неполный список нападений на миротворческие силы и ответных действий ООН в сентябре.

1 сентября - одиночная мина выпущена по аэропорту. Бангладешские миротворцы нашли и конфисковали шесть зенитных орудий и два крупнокалиберных пулемета. Пакистанские миротворцы провели обыск возле базы "Хантер".

2 сентября - Силы быстрого реагирования и пакистанские подразделения провели обыск в районе аэропорта, конфисковав оружие и боеприпасы.

3 сентября - одиночная мина выпущена по аэропорту.

4 сентября - 6 минометных мин выпущены по базе "Суорд".

5 сентября - 5 минометных мин выпущены по базе "Суорд" и аэропорту. Американские вертолеты нанесли удар по позициям, откуда велась стрельба.

6 сентября - по аэропорту сделано 4 выстрела из минометов и РПГ.

7 сентября - одиночная мина выпущена по базе "Суорд".

8 сентября - три выстрела из РПГ произведены по аэропорту.

9 сентября - 4 минометные мины выпущены по базе "Суорд".

10 сентября - около 30 минометных мин выпущены по различным объектам ООН, включая аэропорт, Новый порт, базу "Суорд", штаб-квартиру ЮНОСОМ и университет. Также обстрелян пакистанский блокпост N 31. Возле отеля "Сахафи" примерно три часа продолжалась серьезная межклановая стычка, в которой погибли 5 и были ранены 4 сомалийца, нанятых телекомпанией CNN. К отелю прибыли малайзийские бронетранспортеры и эвакуировали на базу ООН около 15 иностранных журналистов, пожелавших покинуть здание.

11 сентября - 6 минометных мин выпущены по базе "Суорд". Двое сомалийцев обстреляли французский конвой; ответным огнем один нападавший убит, другой ранен. Совершено нападение на пакистанский патруль.

12 сентября - две минометные мины выпущены по Пакистанскому стадиону; согласно другому источнику, 11 сентября по нему же была выпущена одна мина (возможно, имеется в виду один и тот же инцидент). Две мины выпущены по блокпосту N 33.

13 сентября - 6 минометных мин выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ. Рядом с двумя пакистанскими бронетранспортерами взорвана радиоуправляемая мина, жертв, очевидно, не было.

15 сентября - три или четыре 60-мм минометные мины выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ, ранены 5 военнослужащих (два пакистанца, два норвежца, один американец), три гражданских сотрудника миссии и трое сомалийских рабочих. Вероятно, это был первый обстрел штаба в светлое время суток. Также из минометов и РПГ обстрелян блокпост N 69. В результате других минометных обстрелов погиб один ребенок и были ранены еще 17 сомалийцев. Вечером возле нового порта погибли двое итальянских миротворцев, совершавших пробежку. По официальной версии, они были застрелены сомалийскими снайперами. Также выдвигалось неофициальное предположение, что они стали жертвами "дружественного огня". Американский вертолет атаковал машину, из которой по нему предположительно готовились открыть огонь; в машине находились четыре вооруженных человека, два из них погибли.

16 сентября - пакистанские силы обстреляны противником во время расчистки баррикад на улице 21 Октября. Был открыт ответный огонь из танкового орудия. В ходе операции обнаружены три радиоуправляемые мины.

17 сентября - Силы быстрого реагирования провели обыск в гараже Атто.

18 сентября - три минометные мины выпущены по аэропорту. Еще 4 мины выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ и базе на территории университета, ранив одного американского военнослужащего (по другим данным, произведены два выстрела из РПГ). В ответ войска ООН произвели два минометных выстрела по предполагаемым огневым позициям сомалийцев возле больницы Дигфер, что привело к ранению 34 мирных жителей.

19 сентября - 10 минометных мин выпущены по аэропорту.

20 сентября - рота Сил быстрого реагирования провела рейд по задержанию боевиков, обстреливающих базы ООН. Покидая район операции, подразделение было атаковано, и произошла короткая перестрелка. Потери противника оценены в 5 человек убитыми и ранеными.

21 сентября - пакистанский механизированный патруль обнаружил баррикады на улице Афгойе; около 6:30 во время преодоления одной из них возле больницы Бенадир (участок между штаб-квартирой ЮНОСОМ и транспортным кольцом K-4) пакистанский бронетранспортер был поражен выстрелом из РПГ-7, попавшим в топливный бак, и загорелся. 3 военнослужащих погибли, 7 были ранены, двое из них получили серьезные ожоги. Этот случай привел к прекращению операций на улице 21 Октября. В тот же день 4 минометные мины выпущены по Новому порту.

22 сентября - в районе аэропорта Могадишо боевики остановили съемочную группу французского телеканала France 2 и открыли огонь, серьезно ранив оператора Жана-Луи Мелина.

23 сентября - 11 выстрелов из минометов и РПГ произведены по штаб-квартире ЮНОСОМ, университету, базе "Суорд" и аэропорту.

24 сентября - утром на блокпосту N 7 был остановлен грузовик, откуда затем выпрыгнул неизвестный и начал стрелять по пакистанским солдатам, ранив одного. Ответным огнем он был убит. Одиночные мины выпущены по базе "Суорд" и аэропорту.

25 сентября - 6 минометных мин выпущены по аэропорту и еще одна - по штаб-квартире ЮНОСОМ.

26 сентября - 4 или 6 минометных мин выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ, легко ранена медсестра из шведского полевого госпиталя.

27 сентября - в середине дня два пакистанских механизированных патруля обстреляны в районе K-7. Один бронетранспортер поражен выстрелом РПГ. В результате нападений ранены 4 пакистанских военнослужащих, один из которых, по-видимому, скончался. 3 или 4 винтовочные гранаты выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ, одна из них не взорвалась. Боевики обстреляли официальных лиц и малайзийских миротворцев, присутствовавших на церемонии открытия здания главного суда Могадишо, завязавшаяся перестрелка продолжалась полтора часа.

28 сентября - две винтовочные гранаты выпущены по штаб-квартире ЮНОСОМ, серьезно ранен норвежский военнослужащий. 4 или 5 минометных мин выпущены по базе "Суорд" из района, прилегающего к больнице Дигфер, ранены двое американских военнослужащих.

30 сентября - одиночная винтовочная граната выпущена по штаб-квартире ЮНОСОМ.

В сентябре инициатива на улицах Могадишо полностью принадлежала боевикам СНА. Партизанская война достигла своего пика, для борьбы с ней у миротворцев не было ни сил, ни опыта, ни решимости. И все же у командования "голубых касок" и политического бомонда в Вашингтоне и Нью-Йорке оставалась последняя надежда, волшебный ключ, способный, как они верили, открыть сомалийский замок. Все взоры были обращены на оперативное соединение Ranger. Если Силы быстрого реагирования выполняли роль молота, то рейнджеров можно назвать хирургическим скальпелем. Шедшие боевые действия практически их не касались (за исключением постоянной угрозы от минометных обстрелов базы в аэропорту), они не участвовали в обычных операциях и не подчинялись ни одному генералу в Сомали. Конечно, командир соединения генерал-майор Уильям Гаррисон постоянно контактировал с Томасом Монтгомери, чтобы синхронизировать действия своих солдат с действиями ЮНОСОМ и избежать возможных накладок, а Монтгомери снабжал его разведданными, хотя даже в этом не было особой необходимости, поскольку у рейнджеров работала своя собственная разведка - впрочем, толку от нее было мало. Информация в Могадишо добывалась с огромным трудом. К опасностям обычных игр "рыцарей плаща и кинжала" здесь добавлялся тотальный хаос, делавший крайне рискованной даже простую поездку из одного конца города в другой. Именно при таких обстоятельствах получил серьезное ранение заместитель начальника местной станции ЦРУ Джон Спинелли: по воле случая, во время нападения на нигерийцев 5 сентября он как раз проезжал мимо макаронной фабрики. Наконец, были простые, но часто малопонятные для сторонних людей клановые реалии. Личный водитель подполковника Макговерна, заместителя начальника разведки ЮНОСОМ, происходил из субклана хабр-гидр. Макговерну и в голову не приходило, что его возил человек, целиком лояльный Айдиду.

Найти Айдида в городских трущобах было не проще, чем иголку в стоге сена. Он спал каждую ночь на новом месте, постоянно переодевался, к нему не допускался никто из людей, подозреваемых в связях с врагом (а подозревался любой человек, работавший на базах миротворцев, пусть даже и в качестве разведчика). Единственной ниточкой, ведущей к нему, был некий полевой командир, мелкая сошка, но все же имевший возможность приблизиться к "мятежному генералу". Планировалось, что он преподнесет Айдиду в качестве подарка трость с вмонтированным "маячком". Как раз в те дни, когда американский спецназ прибыл в Сомали, этот человек погиб, играя в "русскую рулетку". Узнав о случившемся, Гаррисон философски заметил: "Человек предполагает, а Бог располагает". Мутная развединформация, поступавшая из ненадежных источников, делала спецназ наполовину слепым, заставляя наносить удары едва ли не наугад. Кит Ричберг из "Вашингтон Пост" однажды брал интервью у Османа Атто, и тот включил телевизор на канале CNN. Шла программа новостей, и в прямом эфире транслировалась видеосъемка с места проведения очередной операции рейнджеров по поимке айдидовских прихвостней. "Интересно, где это происходит?", - с иронией заметил Атто, наблюдая за еще одним бесплодным рейдом. Другой проблемой оперативного соединения, пожалуй, можно назвать определенную "звездную болезнь". Входившие в него подразделения - рейнджеры, "Дельта", "тюлени", "зеленые береты" - имели специальную подготовку и были "самыми стильными ребятами на вечеринке", однако они только что прибыли в страну и не имели представления о специфике здешней войны и о потенциале противника. Они стали действовать так, как их учили - по стандартному шаблону. В самом деле, каких сюрпризов им следовало ожидать от кучки негров с "Калашниковыми"?

Операция Gothic Serpent (кодовое название всех действий соединения Ranger) началась с конфуза. После минометного обстрела аэропорта, в результате которого пострадали пять солдат из состава соединения, в 3 часа ночи 30 августа рейнджеры нанесли ответный удар. Действуя по неверной наводке сомалийского агента, они высадились с вертолетов в районе Лиг-Лигато на улице Ленина, ворвались в дома, являвшиеся целью рейда, и арестовали восьмерых человек, находившихся внутри. Как быстро выяснилось, все арестованные (трое иностранцев и пятеро сомалийцев) были сотрудниками Программы развития ООН. Физически они не пострадали, но потерпели моральный и материальный ущерб. Двери в зданиях были выбиты, стены взорваны, стекла в окнах вылетели, радиоаппаратура уничтожена. Арестантов в наручниках и с завязанными глазами отправили в центр содержания задержанных, и только потом, после подтверждения их личностей, отпустили. Рейд проходил в нескольких кварталах от отеля "Сахафи", так что журналисты имели отличную возможность заснять его с крыши здания. Официальным представителям ЮНОСОМ пришлось изворачиваться на пресс-конференциях, заявляя, что на самом деле операция прошла отлично. "Мы совершенно не смущены. Мы не будем извиняться за это", - объявил майор Стокуэлл. Лиг-Лигато укрепил складывающийся в глазах СМИ образ сомалийской миссии как трагикомического театра абсурда. Правда, остался без внимания вопрос, почему задержанные сотрудники ООН находились в здании, откуда их официально попросили уйти еще несколько недель назад. Также никто не пояснил присутствие в этом здании большого количества сомалийской валюты, ката (местное растение-наркотик) и вещей, популярных на "черном рынке".

Ошибки были учтены, второй рейд прошел без скандалов и излишнего внимания прессы. Ночью 7 сентября полсотни спецназовцев зачистили объект возле бывшего посольства СССР, арестовав 17 подозреваемых боевиков. В перестрелке двое солдат получили незначительные ранения.

В третий раз дело опять пошло наперекосяк. 14 сентября рейнджеры, эскортировавшие высокопоставленного офицера к зданию итальянского посольства, заявили, что увидели выходящего оттуда Мухаммеда Айдида! Надо заметить, что посольство располагалось в районе, контролируемом Махди. Оперативное соединение молниеносно реализовало разведданные, захватив 39 сомалийцев. "Айдидом" оказался Ахмед Джилао, бывший начальник сомалийской полиции, преданный союзник Махди и ООН. При идентификации его личности рейнджеры воспользовались проверенным способом: ему задали прямой вопрос, не Айдид ли он, а получив отрицательный ответ, двинули прикладом по голове, после чего Джилао сразу же охотно признался, что он - Айдид. Все задержанные принадлежали к клану Махди, и их быстро отпустили со всеми возможными извинениями.

16 сентября налету подвергся предполагаемый местный штаб СНА к югу от рынка Бакара. При проведении операции один сомалиец погиб и нескольких арестовали.

Целью пятого рейда 18 сентября являлся Осман Атто, посещавший один из своих гаражей. Захватить его не удалось, 8 сомалийцев были арестованы. Находившиеся поблизости журналисты жаловались, что спецназовцы мешали им работать, забросав светошумовыми гранатами.

Наконец, 21 сентября рейнджеры оказались в нужное время в нужном месте. Лихие американские парни спустились по тросам с шести вертолетов возле больницы Дигфер и повязали Атто вместе с тремя охранниками. Сомалийцы оказали активное сопротивление и пытались сбить вертолеты многочисленными выстрелами из РПГ, но потерпели неудачу, понеся потери. ЮНОСОМ добилась первого существенного успеха в своей охоте за верхушкой СНА; Атто занимал высокую позицию в ее иерархии, будучи одним из ближайших советников Айдида, ответственным за финансы. Победу лишь немного омрачило произошедшее чуть ранее нападение на пакистанский патруль, унесшее жизни троих солдат. Айдидовцы потребовали освободить Атто в течение нескольких часов, пригрозив крупными атаками в случае невыполнения ультиматума, однако свое обещание не выполнили. Захват крупного чиновника СНА имел и обратную сторону - Айдид стал еще более осторожным, чем раньше. У соединения Ranger не было никакой наводки на него, и следующий рейд состоялся только через две недели, 3 октября. Что же касается Атто, то он содержался на острове у побережья Сомали, и ему так и не предъявили никаких обвинений.

Сентябрь ознаменовался не только эскалацией войны в Могадишо. В коридорах Белого дома, Конгресса, штаб-квартиры ООН, Пентагона развернулась политическая битва за Сомали. Всем было очевидно, что из этого болота надо как-то выбираться. Многие (включая генерала Хоара) сомневались в возможности поимки беглого полевого командира, а некоторые вообще не видели смысла в этом предприятии даже в случае удачного его разрешения. Годы спустя Марк Вентлинг из Агентства США по международному развитию замечал: "Я никогда по-настоящему не понимал, что изменила бы поимка Айдида, потому что имелось по крайней мере 5000 других парней, который с радостью заняли бы его место". Ряды сторонников мирного урегулирования росли и крепли. Неповоротливый корабль американской внешней политики со скрипом начал ложиться на новый курс. 4 сентября адмирал Хоув предложил заключить с Айдидом перемирие на двое суток. Его инициатива сразу же попала под удар, когда произошло нападение на нигерийцев. Посол Госенде 6 сентября отправил в Госдепартамент "ястребиную" телеграмму, призывая отложить любые идеи о перемирии и активизировать боевые операции. Категорически против позиции Госенде выступил Хоар. По его мнению, ЮНОСОМ утратила контроль над Могадишо, не способна действовать эффективно, а расширение участия Америки, очевидно, является политически неприемлемым. Кстати, он находился в городе с визитом во время побоища 9 сентября, и имел возможность оценить ситуацию на месте. Как раз в день битвы на улице 21 Октября американский Сенат принял предложенную демократом Робертом Бердом резолюцию, призывавшую президента Клинтона до 15 октября предоставить отчет о ходе операции в Сомали, а до 15 ноября попросить у Конгресса формального разрешения на продление срока пребывания в этой стране солдат США. Три недели спустя за нее проголосовала и Палата представителей.

11 сентября идея о начале переговоров неожиданно прозвучала с "другой стороны холма" - от Абди Хасана Аваля. Одновременно с этим Айдид направил письмо с предложением выступить посредником на переговорах Джимми Картеру - нынешнему миротворцу и бывшему президенту Америки, известному тем, что чудом пережил покушение со стороны кровожадного кролика-убийцы. Также он предлагал учредить совместную комиссию по расследованию нападений на миротворцев и других преступлений. Картер передал копии письма Госдепартаменту и Бутросу-Гали. Через неделю после мирных инициатив СНА посол Госенде отослал в ряд американских ведомств новую телеграмму, в которой изложил свой новый взгляд на политику примирения. Теперь он поддерживал прекращение огня и создание предложенной Айдидом комиссии. 20 сентября госсекретарь Уоррен Кристофер предоставил Бутросу-Гали секретный документ, предлагавший ряд рекомендаций относительно Сомали. Общая суть их заключалась в том, что необходимо перенести концентрацию усилий с охоты за Айдидом на процесс мирного урегулирования. Также американская сторона отмечала, что намерена как можно скорее вернуть домой Силы быстрого реагирования. Бутрос-Гали не был согласен с такой "коррекцией курса", и несколько позднее заявил, что Айдида так или иначе необходимо нейтрализовать, а пока этого не произошло, Силы быстрого реагирования должны выполнять свои функции.

Терпение участников сомалийской эпопеи было на исходе. В сентябре Бельгия и Франция объявили, что собираются покинуть ЮНОСОМ до конца года. Вопрос "Когда это закончится?", все чаще звучавший и в Америке, побудил адмирала Хоува представить общественности 18-месячный план дальнейшего развития операции, а Совет Безопасности ООН принял резолюцию 865 (22 сентября), подтверждавшую, что миссия будет завершена к марту 1995 года. Впрочем, США не собирались задерживаться в африканской трясине. 28 сентября генерал Маккэффри передал Колину Пауэллу свою оценку того, какой эффект произведет на международную коалицию уход Америки. Он рассмотрел три возможных даты ухода - к 15 ноября 1993, к 1 января 1994 и к 1 апреля 1994. По его мнению, осенний уход с высокой вероятностью приведет к развалу ЮНОСОМ, а весенний станет наиболее последовательным развитием политики США и оставит миссию с высокими шансами на успешное продолжение деятельности. Вопреки всем последующим перипетиям, был реализован именно третий вариант.

30 сентября, в последний день своей армейской службы, председатель ОКНШ Колин Пауэлл посетил с прощальным визитом Белый дом. Они с Биллом Клинтоном стояли на балконе Трумэна, генерал рассказывал президенту о ситуации в Сомали и призвал вывести оттуда войска.

ПАДЕНИЕ "ЧЕРНОГО ЯСТРЕБА"

Значительной составляющей технического превосходства миротворческих сил над боевиками Айдида была авиация. Вертолеты играли важную роль в большинстве сражений, произошедших в Могадишо летом-осенью 1993 года, и сомалийцы быстро научились бояться этих смертоносных стрекоз. Единственным имевшимся у них оружием, как-то подходящим под определение "средство ПВО", являлись "технички" с крупнокалиберными пулеметами, однако немногочисленные дуэли между ними и вертолетами всегда заканчивались в пользу последних. Американские летчики чувствовали себя уверенно в сомалийском небе. Они активно практиковали разгон толп при помощи воздушных струй - вертолет опускался на сверхмалую высоту, омывая землю сильными потоками воздуха от винтов, и сомалийцы сразу же разбегались.

Сбивать вертолеты ООН боевики пытались еще в ходе марокканского боя 17 июня. Заслышав рокот двигателя поблизости, айдидовцы бежали на крыши домов, чтобы пострелять по воздушной цели. Миротворцы воспользовались этим для "выкуривания" боевиков из домов, окруженных мирными жителями. Вертолет зависал над зданием, и на крышу выскакивали незадачливые охотники, сразу же попадавшие в прицелы французских снайперов.

Настоящая борьба с авиацией стартовала во второй половине лета. К концу июля за сбитый американский вертолет предлагалось вознаграждение в 10 тысяч долларов. 9/10 августа произошли три инцидента с обстрелами вертолетов Сил быстрого реагирования, и одна из машин (OH-58) впервые получила повреждения. 19-21 августа зафиксированы еще три обстрела, в том числе, возможно, с использованием гранатометов. 24 августа по летящему вертолету были сделаны два выстрела из РПГ. 25/26 августа UH-60 вернулся на базу с 15-сантиметровой дырой в стабилизаторе - предполагалось, что он был поражен неразорвавшейся гранатой РПГ. Для того, чтобы попасть в летящий вертолет из гранатомета, требуется хорошая подготовка стрелка и счастливое стечение обстоятельств, но сомалийцы не имели большого выбора оружия, а гранатометы были распространенной и легко доступной вещью (на рынке Бакара их продавали по цене примерно 10 долларов за штуку). Правда, в конце августа разведка ЮНОСОМ получила сведения, что в распоряжении боевиков появились переносные зенитно-ракетные комплексы "Стрела-2". Из соображений безопасности международный аэропорт Могадишо был на две недели закрыт для гражданской авиации. Майор Грег Алдерет, чье подразделение покинуло Сомали как раз в те дни, вспоминал, как он и его товарищи боялись, что их самолет будет сбит ракетой на взлете. Угроза так и не материализовалась - за все время существования ЮНОСОМ не известно ни одного случая применения ПЗРК против авиации миротворцев.

Вечером 2 сентября UH-60 во время патрулирования над городом получил попадание из гранатомета, и в этом случае впервые был легко ранен один член экипажа. 5 сентября подбит еще один вертолет, и опять раненый. 15 сентября очередное повреждение от огня стрелкового оружия. Согласно секретному (но, как всегда, утекшему в прессу) докладу ЦРУ, к концу сентября произошло 23 случая обстрела вертолетов в воздухе, а 12 машин получили повреждения при минометных обстрелах на земле.

В субботу 25 сентября 1993 года UH-60 "Блэк Хок" с позывным Courage 53 выполнял обычный ночной вылет на патрулирование. На борту находились пять человек:

Пилот/командир чиф уоррент-офицер Грэнвилль "Дэйл" Шредер

Второй пилот чиф уоррент-офицер Перри Эллиман

Бортовой механик сержант Юджин Уильямс

Бортовой стрелок рядовой 1-го класса Мэттью Андерсон

Пассажир сержант Фердинанд Ричардсон

Машина и экипаж были из роты B 9-го батальона 101-го авиационного полка 101-й воздушно-десантной дивизии. Ричардсон служил в 25-м авиационном полку, и его присутствие на борту не предполагалось; работая в отделе разведки, он напросился участвовать в этом вылете, чтобы увидеть с воздуха район, по которому собирал данные. Вертолет взлетел после полуночи. В середине патрулирования он вернулся на аэродром для дозаправки и чуть не попал под минометный обстрел. Возобновив выполнение боевого задания, Courage 53 направился сначала к бывшему КПП N 42. Шредер собирался показать своему экипажу специально назначенные точки, где летчикам полагалось искать укрытия в том случае, если их собьют. Далее они полетели на юго-восток, получив информацию о местоположении миномета, недавно обстрелявшего их базу. Около 2:00, пролетая неподалеку от "Виллы Сомали" (бывший президентский дворец, расположенный возле Нового порта) на скорости 190-200 км/ч и высоте 30-40 метров, UH-60 был поражен выстрелом из РПГ, произведенным с подготовленной позиции для стрельбы по вертолетам. Взорвался один из топливных баков и начался пожар. Шредер несколько раз передал по радио, что их подбили, и попытался направить горящую машину в сторону Нового порта, однако быстро потерял управление. Вертолет зацепился за трехэтажное здание и упал на улицу. Шредер и Эллиман, оба с травмами и ожогами, покинули кабину экипажа. Попытки эвакуировать людей из грузовой кабины не увенчались успехом - она была объята пламенем. Находившиеся в ней Уильямс, Андерсон и Ричардсон погибли при падении или сгорели заживо.

Шредер оттащил имевшего более тяжелые ожоги и ослепшего Эллимана от горящего вертолета, где вскоре начали рваться пулеметные патроны. Они стали ждать помощи. Летчики были вооружены пистолетами Беретта 92F, однако у Шредера имелось всего два магазина, а Эллиман свои где-то потерял. Тем временем вокруг места падения собирались вооруженные сомалийцы, желавшие найти кого-нибудь выжившего, и явно не с целью помощи. Американцы хорошо спрятались; боевики знали, что они где-то здесь, но не могли найти их в темноте. Сомалийцы стали наугад стрелять из автоматов и кидать гранаты, надеясь выкурить пилотов из их укрытия или заставить как-то отреагировать. Шредер несколько раз открывал огонь по тем, кто подбирался слишком близко. К 4 часам он израсходовал все боеприпасы, убив как минимум одного противника. Перспективы выживания летчиков становились все более мрачными, и тут в ход событий вмешался случай, показавший, что далеко не все сомалийцы считали иностранных солдат своими врагами. Через несколько минут после того, как Шредер выпустил последнюю пулю, рядом появился человек с фонариком в руки, заметил его и закричал по-английски: "Американский парень, американский парень!". Затем он указал в сторону соседней улицы. Шредер потащил своего товарища туда, и они вышли прямиком к бронетранспортеру контингента Объединенных Арабских Эмиратов. По-видимому, арабских миротворцев тоже предупредил кто-то из местных, что поблизости есть выжившие летчики. Они доставили американцев в медицинский пункт, где им была оказана первая помощь.

Силы быстрого реагирования получили уведомление о сбитом вертолете почти сразу. Рота C 2-го батальона 14-го полка сразу начала готовиться к операции по поиску места падения. Планирование и подготовка заняли час. В 3:05 колонна техники покинула базу и направилась в аэропорт. Прибыв туда, командир роты договорился с пилотом OH-58, что тот окажет помощь в поиске. Затем колонна выдвинулась в предполагаемый район катастрофы. Ей предстояла непростая задача - найти обломки вертолета ночью во враждебном городе. В 3:45 солдаты спешились и заняли боевой порядок. OH-58 с воздуха указывал им дорогу лучом лазера, хорошо заметным в приборах ночного видения. Примерно в 4 часа, как раз когда оба выживших пилота встретили дружественного сомалийца и вышли к эмиратскому бронетранспортеру, рота обнаружила место катастрофы. Сомалийцы тут же стали стрелять по солдатам, и завязался бой. Маневрируя под огнем, американцы разместились на позициях вокруг обломков и в здании, за которое машина зацепилась при падении. Остов "Блэк Хока" все еще горел, потушить его не удалось. Тогда стали обыскивать прилегающую территорию в поисках останков экипажа. Все это заняло два с половиной часа, а сомалийцы продолжали атаковать. Генерал Монтгомери отдал приказ командиру роты использовать ракеты TOW, которыми были вооружены прикрывавшие подразделение "Кобры". В 6:40 американцы начали возвращаться в аэропорт. В 7:15 колонна прибыла туда, и миссия завершилась.

В результате сбития UH-60 три американца погибли и двое пострадали. Силы быстрого реагирования потеряли троих солдат ранеными, от одного до трех раненых было у пакистанцев, сыгравших невыясненную роль в этих событиях (по некоторым данным, произошло нападение на пакистанский блокпост в районе, где сбили вертолет). Американцы оценивали потери противника в 200 человек убитыми и ранеными. Местные жители подтвердили журналистам, что с сомалийской стороны имелось большое число жертв. СНА заявил о 69 убитых и 196 раненых.

Шредер и Эллиман были эвакуированы через Германию в Армейский медицинский центр имени Брука (Сан-Антонио, Техас), где провели около месяца. За проявленный героизм Шредера наградили медалью "Серебряная звезда". Сюжету о сомалийце, указавшем сбитым летчикам путь к спасению, посвятили специальную пропагандистскую листовку с благодарностью. Этого человека потом нашли и предложили ему вознаграждение, но он сказал, что лучше бы его устроили на работу.

Пентагон объявил журналистам, что останки всех трех погибших военнослужащих обнаружены. Это была намеренная ложь. Журналисты знали, что произошло на самом деле. Обрывочные сообщения просочились в СМИ, подробности же остались скрыты. В тот раз по CNN не демонстрировались шокирующие кадры, и никто не сделал жуткую фотографию, достойную Пулитцеровской премии. В тот раз нация избежала шока. О том "Черном ястребе" не сняли голливудский боевик. Большое небо, маленький вертолет, удачный выстрел, имевший один шанс из тысячи. Невероятная случайность.

При осмотре места падения солдаты нашли личные жетоны и фрагменты тела только одного погибшего - сержанта Ричардсона. Остальные, вероятно, находились в обломках машины, и достать их не было возможности - во всяком случае, для американцев. Сомалийцы достали. Это была народная война и народное дело, в груде металла копались все - и мирные женщины, и не менее мирные дети. Речь идет не просто о слухах, ходивших тогда среди всех, кто служил и работал в Сомали, это свидетельство одного из боевиков Айдида, присутствовавшего на месте крушения и видевшего все своими глазами. Когда изувеченные, обгоревшие останки были извлечены, их в прямом смысле разорвали на куски. Люди боролись друг с другом за самые крупные кости, представлявшие собой наиболее ценные сувениры. Кто-то срывал зубами поджаренную плоть, возможно, вспомнив о старых верованиях, согласно которым нужно съесть врага для обретения его силы. Останки одного солдата сложили в мешок (это оказался мешок из-под американской гуманитарной помощи, с соответствующей надписью на боку) и триумфально пронесли по рынку Бакара. Голову этого или другого солдата потом выставили здесь же, на рынке, и показывали всем желающим за деньги. Сомалийцы праздновали очередную победу над иностранными завоевателями - первый сбитый американский вертолет. Не последний.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Объединенные Нации пришли в Сомали как спасители. Эту операцию спровоцировала пресса, поведавшая на своих передовицах потрясенному западному обывателю, как в Африке умирают дети, и ее поддержали политики-идеалисты, мнившие себя строителями нового мирового порядка. Никто не спрашивал сомалийцев, хотят ли они быть спасенными. Их спасали ради вечерних выпусков новостей, ради пышных речей с трибуны ООН. Им пришлось смириться и надеяться, что сильные мира сего знают, что делают.

Для чего Джордж Буш отправил американских солдат в далекую Африка за считанные недели до конца своего президентского срока? Возможно, ему хотелось обеспечить себе лишнюю строчку в учебниках истории? Соединенные Штаты не имели стратегических интересов в Сомали; два года назад они молча взирали на то, как местные повстанцы свергают их бывшего союзника Сиада Барре. "Холодная война" закончилась, и берега у входа в Красное море утратили свое прежнее значение. И политиков, и военных объединяло стремление сделать в этой неприветливой, пустынной земле все, что необходимо, и как можно скорее сбежать оттуда. Казалось, им это почти удалось: весной 93-го основная часть американского контингента ушла из Сомали, передав незавершенные дела смуглым парням в голубых касках. Цель операции изменилась - в высоких кабинетах постановили, что надо не только накормить жильцов погорелой хибары, а и построить для них сверкающий дворец демократии. Кто бы выступил против такой прекрасной перспективы? Такая дикая идея могла появиться только у полевых командиров, привыкших править посреди анархии и боявшихся, что в возрожденном сомалийском государстве для них не найдется места, кроме как на скамье подсудимых. Но разве могли эти немногочисленные враги демократии помешать народу твердой поступью идти в светлое будущее под знаменем ООН?

Миротворцы не взялись за трансформацию сомалийского общества тогда, когда реально могли это сделать - в самом начале интервенции. Сомалийцы находились под впечатлением от собранной со всего мира военной армады, и многие с радостью поддержали бы любую попытку разоружить полевых командиров. Но очень скоро все поняли, что никто не собирается по-настоящему заниматься разоружением. ЮНИТАФ не предприняла никаких долгосрочных мер по уменьшению влияния Айдида, Махди и прочих представителей местного "истеблишмента", наоборот, она сотрудничала с ними, отчего вся операция под началом США прошла гладко и без лишних эксцессов. В заслугу американцам можно поставить и то, что они вовремя ушли - задержись ЮНИТАФ еще на несколько месяцев, и ее наверняка бы ждала участь ЮНОСОМ. Они свое дело сделали и передали штурвал в руки мудрейшей и авторитетнейшей международной организации, чтобы она сама продолжала реализовывать задуманные ею прожекты.

Затем началась война. В первые дни миротворцы были жертвами, однако сообщения о растерзанных пакистанцах вскоре оказались погребены под валом других новостей - о расстрелянных демонстрациях, разбомбленных больницах, убитых женщинах и детях. Пребывая в шоке и не имея никакого опыта или плана действий в такой ситуации, ООН начала вести себя подобно раненому слону в посудной лавке. Она назначила себе главного врага (бесспорно, и в самом деле не питавшего к ней никаких теплых чувств) и принялась его изводить. Миротворческая миссия перетекла в принуждение к миру и охоту за одним-единственным человеком. Ни к тому, ни к другому "голубые каски" не были готовы. Для усмирения Могадишо ЮНОСОМ имела один американский батальон, двуличных итальянцев и пестрый набор контингентов из "третьего мира", зачастую не имевших адекватной подготовки и оснащения. Им противостояла не только относительно небольшая группа бойцов Айдида, а и по сути весь его клан. Эти люди не были обременены условностями "цивилизованного мира" - боязнью потерь на войне, результатами социологических опросов, международными конвенциями, правилами ведения боя, мандатами Совета Безопасности. И, конечно, на их стороне волей-неволей выступали средства массовой информации. Сам по себе факт, что миротворцы ведут священную "войну за мир" с применением танков и боевых вертолетов, заставлял любого здравомыслящего человека задуматься. На таком фоне каждый убитый мирный сомалиец, каждая улетевшая не туда ракета, каждая бесплодная операция по поимке Айдида становились моральным поражением для миссии. Извечная проблема методики борьбы добра со злом - в какой момент добро пересекает невидимую границу и становится зеркальным отражением своего противника?

В сентябре 1993 года ЮНОСОМ находилась на пути к катастрофе. Об этом легко писать годы спустя, проанализировав и обобщив все, что написано о сомалийской авантюре, однако это было совершенно очевидным и тогда. Журналисты, генералы, политики - все видели, насколько плохо идут дела, а некоторые обладали и достаточной проницательностью, чтобы понять: хэппи-энда у этой гуманитарной сказки не будет. События июня-сентября демонстрировали, что Организация Объединенных Наций не в состоянии победить, что Соединенные Штаты, ее единственная надежда, не собираются увязать в чужой Вьетнамской войне. Они демонстрировали еще много разных вещей, ставивших под сомнение саму дееспособность ООН. Заодно они дали и богатый материал по современной партизанской войне в городских условиях. Когда наступило третье октября девяносто третьего, на отель "Олимпик" легли тени "Блэк Хоков", а улицы Москвы на два дня превратились в мини-Могадишо - разве оставались у Айдида какие-то секреты от войск ООН? В течение предыдущих четырех месяцев все телеканалы и газеты подробно показывали и описывали, что и как произойдет в тот день.

Все знали, что СНА способна быстро собрать большую толпу в нужном месте (5 июня, 17 июня, 2 июля, 5 сентября, 9 сентября).

Все знали, что в этой толпе будут "некомбатанты", включая женщин и детей, совершенно добровольно выступающие живым щитом для боевиков (все перечисленные случаи).

Все знали, что толпа будет издеваться над трупами врагов (над пакистанскими 5 июня, над нигерийскими 5 сентября, над американскими 25 сентября).

Все знали, что Америка разбалована минимальными потерями при проведении "Бури в пустыне", и каждая американская жертва этой сомнительной войны будет вызывать дрожь в Белом доме и Конгрессе (гибель военных полицейских 8 августа).

Все знали, что СНА способна бороться с ооновской бронетехникой (итальянский бронетранспортер 2 июля, пакистанский танк 9 сентября, пакистанский бронетранспортер 21 сентября) и вертолетами ("Блэк Хок" 25 сентября и ряд инцидентов с повреждениями).

Все знали, что, несмотря на свою уязвимость (непобедимого оружия не бывает), бронетехника может помочь существенно снизить потери личного состава (итальянский бой 2 июля, пакистанский бой 9 сентября). Знали все, включая Томаса Монтгомери, командира контингента США, дважды просившего о присылке ему механизированных соединений. Знали все, кроме, наверное, министра обороны США Леса Аспина, отказавшего Монтгомери и подавшего в отставку в декабре 93-го "по личным обстоятельствам".

Эти и другие знания были получены не просто так. ООН оплатила их кровью своих миротворцев. После каждого взноса выстраивались в аэропорту Могадишо ряды солдат в голубых касках, провожая товарищей, досрочно возвращавшихся домой. У каждого контингента был свой черный день. "День пакистанцев", "день марокканцев", "день итальянцев", "день нигерийцев"... Впереди был еще один день, "день рейнджеров", к наступлению которого политическому и военному руководству операции следовало бы хорошо усвоить полученные кровавые уроки. Тем более, что часть из них уже была преподана десять лет назад, во время бейрутского "миротворчества". И многие очень пригодились бы десять лет спустя, на пыльных улицах совсем другой страны, расположенной к востоку от Бейрута и к северу от Могадишо.

Кто-то их усвоил?

"Первый вопрос, на который необходимо ответить - как долго американская публика готова поддерживать масштабное, дорогостоящее присутствие США в Сомали, и как много пушечного мяса она готова предоставить.

...Сомалийцы, как к своему замешательству обнаружили итальянцы и британцы, являются прирожденными партизанами. Они будут минировать дороги. Они будут устраивать засады. Они будут организовывать нападения по принципу "бей-беги". Они не сумеют остановить конвои. Но они будут наносить - и нести - потери.

...День или два все будет тихо, и затем сомалийский подросток кинет гранату в кафе, посещаемое американскими солдатами. Произойдут одно-два похищения. Снайпер временами будет снимать одного из наших часовых. Если вам нравился Бейрут, вы полюбите и Могадишо."

- Смит Хемпстоун, посол США в Кении, 1 декабря 1992 года

Комментарии: 1, последний от 08/12/2012. © Copyright Понамарчук Евгений Размещен: 08/12/2012, изменен: 28/09/2014. 216k. Статистика. Статья: Африка Иллюстрации: 12 штук. Годы событий: 1992-1993	Ваша оценка:
Аннотация: Хроника боевых действий сил ООН в Сомали, июнь-сентябрь 1993

Понамарчук Евгений Вторая миротворческая война

Понамарчук Евгений
Вторая миротворческая война