Мы вспоминаем с тобой Саланг:
холодный ветер и настовый снег,
заставу горную Калавуланг
и над обрывом КАМАЗов бег.
Ты вспоминаешь какой-то бой
и утверждаешь, что я тебя спас,
что ваш проход прикрывали собой,
когда "Стингеры" взял твой спецназ.
Но ты, дружище, меня прости,
что я не помню тот важный момент,
что память моя не может нести
сквозь годы груз потерь и побед.
Чтоб душу мою не мучили сны
про бойни в кровавом ущелье Саланг - 
мне Бог после той горячей весны
перекрыл памяти кислородный шланг:
в Кабульском госпитале нейрохирург
часть черепа мне заменил на пластмасс...
Признаюсь честно тебе, мой друг,
я многих людей на Саланге спас.
Ведь служба такая была у нас,
считали не тех, кому жизнь спасли,
а те во снах к нам приходят сейчас,
кому помочь мы уже не смогли:
приходят рваными на куски
и обгоревшими от огня,
и по ночам я шепчу: - прости,
за то, что не смог уберечь тебя!
И в "Книге памяти" вновь ищу
бойцов, что погибли в ущелье Саланг,
в песнях о них рассказать хочу,
насколько позволит мне мой талант.
Так что ты, Женя, прости меня,
возможно, не я тебе жизнь спасал,
не я выводил тебя из под огня,
я честно тебе про себя рассказал.