...В городе третий день шёл дождь. Никто не понимал, что происходит. Струи
дождя били жёстко, норовя попасть в лицо, в глаза. По началу дождь был
обычным, серым, как всегда поздней осенью в этом городе у подножья
старых, седых гор...

  Город стоял в долине, гордо вздымаясь башнями минаретов. Жители были
людьми, в общем обычными, ничего в этом гордом городе не выделялось
особенно. Ничего не отличало его от других городов, по ту сторону
границы. Разве только минареты? В тех, других городах золотом блестели
луковки церквей. И в блеске этом виделся иногда блеск мечей и щитов
воинов этого государства.

  И вот однажды они пришли. Воины. В островерхих шлемах, с длинными
щитами, палицами и копьями, мечами и топорами. Они вошли в город, прошли
по первым, окраинным, пустым улицам, удивляясь тишине.
  Удивляться пришлось недолго. Свист стрел со всех сторон нарушил эту
тишину. Жители не отличались ничем от других людей, разве только
гордостью и хитроумным коварством, спрятанным под личиной простодушия.
  Воевода был удивлён, когда ему сообщили, что его огромный отряд
практически весь полёг в городе. Ни боевые колесницы, обвешанные щитами,
ни количество воинов не произвели устрашающего впечатления на жителей.
  Жители объединились в отряды, и, ничего не боясь, защищали свой город.
Трупы покрывали улицы и дворы. Бои шли практически по всему городу,
бесконечной кровавой кашей бурлила и поднималась над городом Смерть.

  А потом пошёл дождь. На девятый день дождь стал тёплым.
  На сороковой день, когда в городе промокло, казалось, всё до последней
нитки, дождь стал розовым и горько-солёным.
  И с неба полилась кровь. Ручьи небесной крови смешивались с
ручейками крови, пролитой на земле. Кости тлели и дымились на улицах.
Дышать стало трудно. Редкие порывы ветра с окрестных гор, прореживали
кровавую круговерть, но ненадолго.

  Воины из той страны менялись всё чаще и чаще, немногие могли долго
биться в кровавом дожде. Хотя находились такие, кто был там постоянно.
Их глаза горели изнутри кровавым пламенем, и было страшно смотреть в эти
глаза. Даже боевые товарищи боялись таких воинов. Война сделала их
своими слугами навсегда. У них не было больше иного пути в жизни, чем
кровавый путь смерти.
  Гордость жителей была беспримерна. Ни за что не хотели они уступить
свой город. И захлёбываясь струями крови, продолжали битву.
  А потом люди стали умирать сами. И воины, пришедшие в город, и
защитники. Стало по- настоящему страшно. Но Воевода отдавал приказ за
приказом: "Стоять на смерть!".
  Это было действительно так - на смерть. Когда количество жертв
составило чуть не половину войска, Воевода дал, наконец, приказ
отступить из города.
  Воины ушли, неся на щитах и шлемах капли крови в свои дома.
  Но дождь не кончался и шёл, шёл, шёл...

  Город вымирал, люди прятались, где могли, уходили в горы, но и там,
если на одежде, скарбе или хоть где-нибудь, была хоть капелька крови,
умирали.
  А дождь лил и лил. Смерть висела в воздухе над городом, над горами,
над долиной. Гордость жителей не смогли сломить воины чужой страны, её
заливала кровавым дождём сама Смерть. Страх поразил жителей, но что они
могли поделать? Сжимая в руках оружие молили они своего бога дать им
освобождение от дождя. Напрасно, у того было много других забот. Дождь
шёл, и люди умирали...


   И когда умер последний житель города, последняя, звонкая капля
разбилась о землю, и в небе появилась кровавая радуга.