ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Притула Виктор
За землю русскую

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обзор новинок издательства "Вече"
  За землю русскую
  
  Есть книги, которые настолько прочно вошли в память читателя, что порою в них теряется имя писателя их создавшего. Так случилось и с автором небольшой повести "А зори здесь тихие..." Борисом Васильевым.
  Повесть, написанная в 1969 году и в том же году опубликованная в в журнале "Юность", стала одним из самых трогательных, драматичных и искренних произведений о Великой Отечественной войне. Потом у Васильева были "В списках не значился", "Завтра была война", но именно повесть о девушках-зенитчицах принесла писателю мировую известность и любовь читателей.
  Уже через год повесть "А зори здесь тихие..." была перенесена на сцену театра на Таганке и стала одной из самых известных постановок 1970-х годов.
  В 1972 году повесть была экранизирована Станиславом Ростоцким, - этот фильм до сих пор остается в первых строках списка лучших кинопроизведений всех времен и народов.
  Борис Васильев в семнадцать лет, сразу после окончания девятого класса, добровольцем ушёл на фронт. В творческом наследии писателя, а оно огромно, тема Великой Отечественной войны занимает особое место. В сборник "Завтра была война" кроме одноименной повести вошли ставшие уже хрестоматийными киноповести "Аты-баты, шли солдаты", "Офицеры" и др.
  Среди других новинок серии "Военный роман", которую составляют произведения, ставшие классикой военной прозы, хочу представить авторский сборник "Убиты под Москвой".
  В эту книгу прекрасного русского писателя-фронтовика Константина Дмитриевича Воробьева вошли его лучшие произведения "Это мы, Господи!", "Крик", "Убиты под Москвой". Посвященные событиям первых месяцев войны, эти повести потрясают жестокой "окопной" правдой, рассказывая о героизме и мужестве простых солдат и офицеров - вчерашних студентов и школьников.
  У военной прозы Воробьева непростая судьба.
  "Он долго и трудно шёл в литературу, его рукописи громили московские рецензенты... громили беспощадно, изничтожающе... за "искажение положительного образа", за "пацифизм", за "дегероизацию"... В особенности досталось за "окопную правду", за "натуралистическое" изображение войны и за "искажение образа советского воина" , - говорил другой правдоруб жестокостей войны Виктор Астафьев. - При этом он воздавал должное писательскому таланту собрата по перу: "Константин Воробьёв силён там, где он пишет, давая себе и своему воображению полный простор, а языку - полное дыхание, как на ветру, напоенному запахами родной ему курской земли, русских полей и садов".
   Еще один автор этой издательской серии "Вече" фронтовик Григорий Бакланов - представитель "лейтенантской прозы", в своей автобиографии писал : "Когда я вернулся домой с фронта, мне был 21 год. Я вернулся с войны с твердым убеждением в том, что главное в моей жизни уже сделано. Тогда мне было на редкость легко. Мне не хотелось делать никакой карьеры, мне было абсолютно безразлично, что будет со мной дальше. Я был твердо убежден: главное дело всей моей жизни уже сделано".
   Первая военная повесть писателя "Южнее главного удара", которая увидела свет в 1958 году, по словам самого автора, еще оставляла желать лучшего, но содержала настоящую правду о войне, "мою" правду. В 1959 году в журнале "Новый мир" выходит вторая его военная повесть "Пядь земли", которая в последствие была издана в 36 странах мира. Это может показаться странным, но советская официальная критика восприняла повесть резко отрицательно, расценив её как образец как будто бы порочной "окопной правды".
   Иного мнения придерживался другой писатель "лейтенантской прозы" Вячеслав Кондратьев: " В "Пяди земли" Бакланова была определённая смелость и дерзость: после "эпических полотен" вдруг "пядь", всего несколько действующих лиц, никаких особо эпохальных сражений, броских геройств, а у читателя (особенно воевавшего) сжимается сердце, его душит боль, потому что так было и всё похоже на его собственную войну".
   В это издание включен роман "Июль 41 года" неоднозначно принятый суровой литературной критикой вкупе с идеологами со "Старой площади". В этом романе Бакланов одним из первых отечественных писателей назовет среди причин катастрофических поражений первых месяцев Великой Отечественной войны судебные процессы 1937 года, уничтожение Сталиным высшего командного состава Красной Армии. Роман, который успел выйти отдельной книгой, тем не менее был запрещен на 12 лет, хотя уже в 1967 году на IV съезде писателей СССР был признан одним из значительных произведений в советской литературе о прошедшей войне.
  
  ХХХ
   Виктор Лихоносов вошел в русскую словесность на волне "хрущевской оттепели". Его первый рассказ "Брянские", отправленный в "Новый мир" А. Т. Твардовскому, был опубликован в 1963 году в одиннадцатом номере этого журнала, сразу сделав молодого писателя известным на всю страну. Одна за другой выходят его книги повестей, рассказов, очерков: "Вечера", "Что-то будет", "Голоса в тишине", "Счастливые мгновения", "Осень в Тамани", "Чистые глаза", "Родные", "Элегия".
   Твардовский писал, что "проза Лихоносова светится, как у Бунина". В предисловии к сборнику рассказов "Голоса в тишине" Юрий Казаков отмечал: "Все, что он написал, написано свежо, музыкально, очень точно, и все проникнуто острой, даже какой-то восторженно-печальной любовью к человеку".
   Олег Михайлов в статье "О друге-писателе" писал: "Лихоносов нигде не пытается противопоставлять размытое дымкой легендарности далекое прошлое настоящему. Он влюблен в жизнь, влюблен в людей, увлекающих его страстью художника разгадать их, их характер, поступки, душу. Противопоставления прошлого современности просто не может быть - не может быть уже потому, что писатель твердо установил для себя между ними строгую связь и взаимозависимость".
   "И вдруг поразишься внезапно, потянешься к небесам и ужаснешься бедности своих ежедневных помыслов. Когда я глядел туда, где еще не сверкала Большая Медведица, и думал о красоте жизни, о Лермонтове и первых поэтах Руси, угнетало меня бессилие и однообразие моих слов, которыми я тщился выразить восторг и до слабости высокую печаль сердца", - признавался Виктор Лихоносов.
   С 1978 года писатель пропадает на целых десять лет, работая над своим главным романом о судьбе русского казачества "Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж" (1986 год). Время тогда начиналось смутное, "перестроечное" и, возможно, эта главная книга Виктора Лихоносова утонула в пучине хлынувшей из "спецхрана" запретной ранее "литературной клубнички".
   Ушел от нас Лихоносов тихо в 2021 году в пандемию Ковида.
   В книгу "Осень в Тамани" вошли произведения разных лет. Путешествия к русским святыням, в усадьбы любимых писателей, лирические отзывы о коллегах-современниках, а также своеобразно дописанная через полвека повесть "Чалдонки", преображенная в "Позднее послесловие", - это дань памяти прекрасного русского писателя Виктора Лихоносова.
   Книга "Лад" занимает особое место в творчестве ярчайшего представителя "деревенской прозы" Василия Белова.
  Василий Белов неоднократно отмечал, что хотел создать книгу о народной психологии, о понятии красоты в народном сознании, хотел рассказать об эстетике северорусского крестьянина. "Мне важно было высказать некоторые драгоценные для меня мысли, идеи. Книга разбита на три части - это эстетика трудовая, бытовая и собственно фольклор, художественные народные произведения. Кончается она размышлениями о художественном образе, о природе его. В этой книге речь идет о разнообразии художественных выражений, разнообразии национальных бытовых явлений".
   "Лад" составлен из записей народных поверий и описаний обычаев, занятий, ремесел, распределенных по календарному годовому циклу.
  
   Название книги выбрано автором не случайно, книга рассказывает о ладе, а не о разладе крестьянской жизни. Слово "лад", согласно Толковому словарю В. И. Даля, имеет значение "мир, согласие, любовь, дружба, отсутствие вражды, порядок". И в центре внимания писателя как раз именно эти понятия, народная жизнь с ее упорядоченностью и устойчивостью, с ее единством, цельностью и ритмичностью, с ее давними укоренившимися традициями. Русская цивилизация крестьянской общины, семьи, хозяйства, труда и досугов, ремесла и художеств, обычаев и языка предстает в идеально "ладном" состоянии, в каком помнит его история и в каком видит его писатель. Лад порождается правильной ритмичностью всего кругооборота земной жизни.
  
  ХХХ
   Ещё одним направлением редакционного портфеля издательства "Вече" вот уже много лет является выпуск исторической и приключенческой беллетристики. Сегодня хочу представить читателям очередной том иллюстрированного собрания сочинений Александра Дюма, куда входит очередная блистательная дорожная эпопея "Корвет "Быстрый".
   В отличие от итальянских путевых очерков, о которых я рассказал в прошлых обзорах, эта экспедиция была инициирована и профинансирована французским правительством, которое решило привлечь уже знаменитого на тот момент писателя в целях популяризации своей колониальной политики в северной Африке.
  Ради этой заманчивой авантюры непоседа Дюма прервал роман "Жозеф Бальзамо" и в компании единомышленников, среди которых Дюма-сын, Огюст Маке и три художника Буланже, Жиро, Де-Бароль, рванул через Испанию на Восток. И начинается пестрый калейдоскоп приключений, где присутствуют султаны и султанши, базары и янычары, штурмы, осады, набеги и рейды, Танжер, Алжир, Тунис, руины Карфагена. И как всегда Дюма-отец блистательно справился с возложенной на него политической миссией, не забыв при этом очаровать читателей экзотикой Магриба.
  Младший современник Дюма-пэра, блистательный автор многочисленных романов "плаща и шпаги" Поль Феваль, который известен нашим читателям книгой "Горбун", представлен в
  очередном томе "Мастеров приключений" романом "Первое приключение Корантена Кемпера". Эта довольно оригинальная пиратская одиссея, полная соленого драйва, житейской сметки и озорного бретонского юмора.
  Однако при всей занимательности сюжета "Карантен Кемпер" все же значительно уступает самому знаменитому роману Рафаэля Сабатини о капитане Бладе. Также как Борис Васильев "растворился" в "Зорях", так и Сабанити "утонул" в "Одиссее капитана Блада", хотя он блистательно справлялся с "капризами Клио". Примером чему является роман "Златоустый шут", который переносит читателя в эпоху торжества гения и злодейства - в самое сердце Итальянского Возрождения.
  Роман "Златоустый шут" и сборник новелл "Знамя быка" объединяет личность легендарного Чезаре Борджиа, сочетавшего в себе ум лисы, грацию кота и неудержимость быка. Смелый стратег и коварный политик, Борджиа оставил по себе довольно мрачную славу, полную загадок и противоречий.
   Ладдзаро Бьянкомонте, бывший шут при дворе Констанцо Сфорца, поступает на службу к Чезаре Борджиа. Мысль о кровной мести роду Сфорца не покидает Ладдзаро. И молодой Чезаре решает разыграть фигурку шута в своей хитроумной партии. Дуракам свойственно ошибаться, но шут - не дурак. И все же...
   Сабатини умеет взять читателя в плен до последней страницы своего романа.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023