ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Просекин Алексей Михайлович
Расстрел

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.84*26  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    2-й, исправленный вариант пьесы. Занял 1-е место на Международном фестивале молодых драматургов "Премьера 2005"
  Алексей ПРОСЕКИН
    
   РАССТРЕЛ
    
  Пьеса о войне в 3-х новеллах
    
  Действующие лица:
  
  Ацик, Зураб, Казбек, Аршак, местные жители. Двое последних, скорее всего, находятся друг с другом в родстве, степень которого, однако, установить трудно. Имена реальные.
  
  Кришна, Вовчик, Брусилов - русские добровольцы. Конечно, это не настоящие их имена, а клички, или как еще говорят, погоняла.
  Виро - враг.
  Изабелла Александровна, красивая девушка.
  Игорь, 'крутой'.
    
    Действие происходит в одной из самопровозглашенных республик Закавказья в первой половине 1990-х.
   
  Пояснение. Пьеса состоит из трех новелл, которые, с одной стороны, связаны друг с другом, а с другой - нет. А потому ее можно играть по частям, и тогда первая из них должна называться "Колодец, камень, ножницы, бумага", вторая - "Белла, чао!", третья -- "Треугольник Афар". Если произведение исполняется в целом, уместно единое название: "Расстрел".
    
    Колодец, камень, ножницы, бумага
    
  Живописный лес в одной из благодатных долин Кавказа. Солнечное майское утро, но состояние наших героев подавленное. На сцене боевики: Ацик, Аршак, Зураб, Вовчик. Вовчику и Аршаку лет по 25, Ацик и Зураб - старше. Впрочем, возраст персонажей не имеет особого значения. Они вооружены автоматами, есть бинокль, рация. Боевики ведут с собой Виро, человека лет тридцати пяти, у которого связаны руки за спиной. Герои останавливаются у небольшой речки, даже скорее не речки, а ручейка. На протяжении всей сцены не участвующие в разговоре персонажи могут пить из него воду и обливать себя: всем жарко.
    
    Аршак. Ну, вот. Вроде бы пришли.
    Зураб. Ага, стоп.
    Ацик. Жарко что-то.
    Вовчик. Дальше лучше не идти. За дорогой уже их села.
    Зураб. Да, рисковать не будем. Войны нам сейчас не хватало.
    Ацик. А как мы сделаем? Здесь его и оставим? Не по-человечески как-то. Закопать бы надо.
    Аршак. Не, мы сначала... того. А потом по рации дружкам его скажем, чтобы... ну... тело подобрали. (Пленному). Вот.
    Виро. Кто-нибудь, дайте закурить.
    Вовчик. (протягивает ему пачку). Бери.
    Виро. Можно две?
    Аршак. Эй, долго курить собрался?
    Виро. Жалко тебе, а?
    Зураб. Ладно, ладно, пусть покурит.
    Аршак. Мы сюда не за тем пришли.
    Ацик. (развязывая руки пленному). Ну, пусть покурит... перед этим...
    
    Пленный закуривает.
    
    Аршак. Ну, так что, кто будет... Кто будет-то... Ну, а?
    Ацик. Ты и будешь.
    Аршак. Здрасьте, а с чего я-то?
    Зураб. А кто еще? Тебе ведь Казбек приказал.
    Аршак. Он всем приказал. Давай уж лучше ты.
    Зураб. А я с какой стати?
    Аршак. Ты же убивал там, у себя в селе.
    Зураб. Ага. Быков на ферме.
    Аршак. Ну вот.
    Зураб. Сравнил.
    Аршак. Но я как-то не могу... вот так.
    Зураб. А я - могу?
    Ацик. Может, русский? Вовчик, будешь расстре... Приведешь, так сказать, приговор?
    Вовчик. Ты чо, пассажир. Я вообще-то сюда воевать приехал, а не расстреливать.
    Аршак. А чего тогда с нами поперся?
    Вовчик. Захотел и - поперся. И, кстати, я не русский.
    Аршак. Так что, нет желающих?
    
    Молчание.
    
    Виро. Люди, у вас проблемы?
    Аршак. Ну что, мы даже расстрелять его не можем. Это же Виро. Шакал. Ацик, ну, а? Давай, прибей его. Ты ведь боксер.
    Ацик. Ну... пусть он меня хотя бы ударит или... обзовет. Ну не знаю...
    Виро. Эй, брат, зачем я тебя бить буду? Ты мне что сделал, а? Ох! Я тебе тоже не враг. Дорогой! Живи тысячу лет! Мира, здоровья твоей семье. Счастья тебе и денег - чтоб не унес.
    Аршак. Что же делать-то?
    Зураб. Может, мы обменяем его на кого-нибудь.
    Ацик. Так сейчас никого наших у них в плену нет.
    Зураб. Ну тогда на корову там... или на свинью.
    Аршак. Нет.
    Зураб. Или на патроны?
    Аршак. Я говорю - нет. Казик сказал расстрелять. Так что? Кто будет-то, ну, а?
    (Пауза).
    Вовчик. А давайте "колодец, камень, ножницы, бумага".
    Зураб. В смысле?
    Вовчик. Ну на руках. Как в детстве. У вас ведь здесь тоже играли: камень тонет в колодце, ножницы режут бумагу, бумага накрывает колодец... Кто проиграет, тот и стреляет.
    Ацик. Идея!
    Аршак. Ну, давайте.
    Зураб. Хорошо.
    
    Ацик, Аршак, Зураб и Вовчик сходятся в центре. На счет "Раз, два, три!" выбрасывают конфигурацию из пальцев. У всех четверых оказывается одно - "колодец".
    Аршак. Вот те на!
    Вовчик. Н-да. А чего вы все "колодец" повыбрасывали?
    Ацик. А ты?
    Вовчик. Я всегда "колодец" в первый раз бросаю.
    Виро. Эй, долго вы еще будете меня мучить?!? Так делается, да? Убивать человека из-за футбола, да?
  Аршак. Из-за какого такого футбола?
  Виро. Ясно из-за какого. Ваша школа всегда нашей проигрывала.
  Ацик. Во что это проигрывала?
  Виро. В футбол проигрывала. Не умели ваши по мячу попасть - так теперь убить меня за это хотите, да.
  Зураб. Вот козлина! Это когда это мы по мячу попасть не умели?
  Виро. А когда умели-то? У вашего Бесика всегда ноги кривые были. Пропускал гол за голом. Все еще говорили: кривоногий Бесик ноги на помойке нашел. Зато какой высокий, красивый! То - да!
  Ацик. А ты вспомни, скот, как в семьдесят первом не смог забить ему в упор.
  Зураб. Сам-то всегда спал на поле.
  Виро. Так я в Марадоны никогда и не лез. Вспомните семьдесят первый, семьдесят второй, семьдесят третий. Мы ведь от вас мокрого места ни разу не оставили.
  Ацик. Семьдесят третий!
  Зураб. Семьдесят третий! Ну, за семьдесят третий ответишь.
  Виро. А-а, семьдесят третий - пардон! Там вы нас сделали, да. Но... но... но...
  Ацик. Что 'но', змееныш?!?
  Виро. Зато когда вы Ису на ворота поставили - ну, это вообще 'В гостях у сказки' началось!
  Ацик. Да что ты этого Ису вспомнил? Он только одну игру у нас простоял. Его сразу сняли.
  Виро. Зато как стоял! Девять два!
  Зураб. (бросается к Виро). Девять два, да? Девять два? Девять..? А потом вы пять лет ни раз выиграть не могли! Мы уже и школу все забыли, а вы все проигрывали!
  Виро. Это правда, братишка. Хорошая у вас потом команда была.
  Ацик. Утерся?!? Будешь тут нам еще вечер воспоминаний устраивать.
  Виро. Конечно, буду. Вы ведь меня теперь за эти голы - к стенке! Из-за футбола, да? Из-за футбола.
  Аршак. Замолчали все!!! У меня от вашего футбола котелок уже разболелся. Мне вообще плевать на этот футбол!
  Вовчик. Мне - тоже! Никогда не понимал. Ногомяч какой-то.
  Зураб. А чего этот..?!?
  Аршак. Я сказал всем: тихо!
  Виро. Из-за футбола, да?
  Аршак. Да, из-за футбола, из-за футбола! Да, мы тебя сейчас прибьем, потому что у нас команда слабая была! Да, потому что у нас ноги кривые!
  Ацик. Ничего они не...
  Аршак. Ацик, заглохни! Вот сейчас из-за футбола возьмем тебя вот так и грохнем. Все сюда. Так, еще раз.
  
  Все сходятся в центре. "Раз, два, три!" У Аршака камень, у Ацика с Зурабом бумага. У Вовчика - неясная конфигурация.
    
    Ацик. Бумага.
    Зураб. Тоже.
    Аршак. У меня камень. (Вовчику) А у тебя что?
    Вовчик. Не видишь: колодец?
    Аршак. Какой колодец, у тебя тоже камень.
    Вовчик. Где камень-то? Колодец. Вот же, во. Я колодец так показываю.
    Аршак. Да ты руку двинул, ладонь разжал. Я видел.
    Вовчик. Блин, да вы достали. Говорю: я и второй раз всегда колодец выбрасываю.
    Зураб. Дернул руку. Я тоже видел.
    Вовчик. Да вы что тут все... Хорош быковать-то.
    Аршак. Русский, ты меня не выводи, понял? Тебя никто не звал, сам с нами пошел - вот и делай все как мы. Тебе никто тут спуску давать не будет. Тоже мне, освободитель нашелся.
    Вовчик. Грузишь, да?
    Виро. Нет, ну нормально. Расстрелять по-человечески не могут. Устроили тут черте что. Может, вы вообще прикажете мне самому себя..?
    Аршак. О! Точно.
    Зураб. Да. Может, ты правда...
    Виро. Что - правда? Чтобы я сам себя здесь пришил, да?
    Аршак. А что, в первый раз?
    Виро. Себя - в первый. А вообще, вы думайте, что говорите-то. Головой.
    Вовчик. Ну а что... избавил бы нас...
    Виро. Избавил... Избавил... Вот ты скажи, я грешник?
    Вовчик. Говорят.
    Виро. "Говорят"... Да на мне грехов больше, чем вы все здесь лобио съели. Спросите: я убивал? Да, убивал, убивал. Прости меня, Господи, прости за все страдания, которые я причинял! За каждую слезу! Братья, да я ведь знаю, что грешник. Это я - Виро! Тот самый Шакал!.. Даже не верится! И вот таким же сейчас станет кто-то из вас. Таким же грешником, я хотел сказать. Ты, ты, ты или ты, - ну кто расстреляет меня. Но это еще пол-беды. Вы ведь говорите, чтобы я сам себя убил. Да вы знаете, что такое самоубийство?
    (Зурабу и Ацику). Вот вы, стоите тут. Знаете?
    Ацик. И что?
    Зураб. Ну.
    Виро. Это вообще самый большой грех на земле. Самый великий грех! Мне батюшка говорил. Такого вообще ни одна религия не прощает! Вообще! Это еще хуже, чем... чем...
    Аршак. Чем что?
    Виро. Чем... расстреливать безоружного. А я, по-вашему, должен стать еще хуже, чем есть. Хуже самого себя. Ну уж нет! Да, я сволочь, но должен ведь быть какой-то предел. В Бога-то я верю.
    Аршак. Надо кончать с этим! Давайте еще раз.
    
    Все опять сходятся в центре: "Раз, два, три!" У Вовчика колодец, у Аршака бумага, у Зураба камень, у Ацика ножницы.
    
    Аршак. У меня бумага! Накрывает колодец.
    Ацик. А у меня ножницы. Режут бумагу!
    Зураб. И ломаются о камень.
    Вовчик. Который тонет в колодце.
    Аршак. Который накрывается бумагой. Вот блин!
    Вовчик. Кажись, что-то напутали.
    Виро. Опять тормозите?
    
    Слышно шипение рации Аршака.
    
    Аршак (в рацию). Да, Казик... Да, да! Сейчас! Все, считай, сделали! Ну, что ты, минуту подождать не можешь, ну, а!
    Казик (из рации): Да сколько можно! Давай скорей! Вы мне здесь нужны!
    Аршак. Нет, все! Все! Меня это достало. Зураб, Вовчик, сходите-ка, туда, за дорогу. Гляньте, никто не идет.
    Вовчик. А этот (показывает на Виро) не даст деру?
    Виро. Убегать? Вах! За кого ты меня принимаешь?
    Зураб. Да уж лучше бы он побежал, тогда бы я сразу... (Зураб с Вовчиком уходят).
    Аршак. Ацик!
    Ацик. Да.
    Аршак. А ну-ка, вспомни, что в прошлом году было с твоей семьей.
    Ацик. Ну...
    Аршак. Они разбомбили твой дом? Отвечай!
    Ацик. Повредили немного.
    Аршак. Повредили немного... А где ты после этого жил всю зиму. Ну, а?
    Ацик. В сарае.
    Аршак. Вот так, в сарае. Теплая зима-то была... А дядю твоего кто убил? Отвечай.
    Ацик. Но он сам ходил где не надо...
    Виро. Ацик, брат, не я его...
    Аршак. Ацик!
    Ацик. Да!
    Аршак. Ацик, что они сделали с твоей сестрой? Говори! Что! Ну, а?
    Ацик. Зачем ты...
    Аршак. А сколько ей лет, я что-то забыл?
    Ацик. Не надо...
    Аршак. А ведь такая же погодка была. Выпускной бал, правда, тогда в школе отменили.
    Ацик. Прекрати...
    Аршак. Говори! Ну, а! Я все знаю!
    Виро. Эй, зачем человека травишь?
    Аршак. (Виро). Заткнулся!!! Ацик, это Виро. Шакал. Тот самый. Твоя сестра - она домой шла... Потом эти. Они схватили ее, затолкали в машину...
    
  Сдерживая слезы, Ацик снимает с плеча автомат, отходит на несколько метров от Виро, направляет на него оружие.
    
    Виро. Ацик, у тебя красивая сестра. Но меня с ними тогда не было!
    
    Виро внимательно смотрит на Ацика.
    
    Ацик. А можно ему... повязку... на глаза...?
    
    Аршак порывисто срывает с себя камуфляжную куртку, достает нож, несколькими движениями вырезает из нее кусок ткани - повязка готова.
    
    Аршак. Повязку? Можно. Конечно, можно. Вот тебе повязочка. Какая крепкая, правда? Повязку? Ну конечно, можно. Вот. Все для тебя. (Направляется к Виро).
    Виро. Подожди!
    Аршак. Нет! (продолжает идти к нему).
    Виро. Стойте! Стойте! Повязка, да? Повязка!!! Ну подумайте, я умру с завязанными глазами. А что мой сын, моя жена? Что они скажут?
    Аршак. Мне плевать!
    Виро. Они скажут, что папа сдох, как трус, да?!? Мой сын, ему сейчас два годика... он вырастет. Он узнает такое. Про папу своего. Что я прятал глаза в тряпку эту потную? В жмурки, скажет, играл. Позор-то какой! А моя мама?
    Аршак. Ах, у тебя еще мама есть!
    Виро. Есть!.. Ей всего шестьдесят! Ну, представь, как она рыдать будет, когда узнает, что меня убили... С завязанными глазами...
    Аршак. А мы и маму твою убьем! Ацик, убьем его мать!?!
    Ацик. Убьем, не вопрос. (Забирает у Аршака повязку, направляется к Виро).
    Виро. (Тихонько отступает, Ацику). Ацик, только без этого! Ты эту тряпку... ты ее - себе завяжи. Она ведь не мне, она тебе нужна. Завяжи себе, а я подойду ближе, чтоб ты не промазал, хорошо? Стой, Ацик, я не дамся!
    Аршак. (Ацику) Стреляй так! Только скорей!
    
    Ацик снова направляет автомат на Виро. Тот внимательно смотрит ему в глаза.
    
    Виро. Ацамаз, смотри на меня... Вот так... Вот молодец... Дина. Сестра твоя. Знаю ее. Коса еще длинная... да. Волосы каштановые. Хорошая девочка. Мне бы такую сестру... Или жену... Отдашь?.. Не, ну может, правда?..
    Аршак. Ацик!
    
    Ацик передергивает затвор автомата.
    
    Виро. А меня тогда не было с ними, нет. Да я бы и не смог, что ты... Это же другое, совсем другое, Ацик... Это же сестра твоя, Дина. И потом, это ведь только вы называете меня шакалом... А это... оно не совсем так...
    Ацик. Что-то жарко совсем. (Опускает автомат, вытирает пот). Еще и двенадцати нет, а как парит.
    
    Возвращаются Вовчик и Зураб.
    
    Зураб. Да, жарко. Жарко-жарко.
    Виро. Дайте закурить.
    Вовчик. На. (Дает сигарету Виро. Все присаживаются, курят.)
    Ацик. Лето теплое будет. Это точно.
    Аршак. Опять все к черту посушит.
    Зураб. Зато виноград хороший будет.
    Виро. Да, должен быть хороший. (Аршаку). Ты Изабеллу-то выращиваешь?
    Аршак. Нет, я Саперави.
    Виро. У-у. На продажу?
    Аршак. Нет, только для себя.
    Виро. Сколько у тебя литров выходит?
    Аршак. Литров триста.
    Виро. Триста? Немного.
    Аршак. Я и говорю, немного. Некому у меня заниматься.
    Виро. А вот я Изабеллу. Тоже только для себя.
    Аршак. Ну и как, нормально растет?
    Виро. Да ничего. Только вот жук в прошлом году был.
    Аршак. Что за жук?
    Виро. Как его... скосарь. Пожрал много, зараза... Так я пойду?
    
    Тихо, шаг за шагом, насвистывая спокойную мелодию, Виро уходит, остальные сидят на камнях на берегу ручейка как завороженные. Из транса их выводит шипение рации, из которой слышен знакомый голос: "Ну что вы там, сдохли все, что ли?!? Отвечай!!!"
    
    Аршак. Уйдет же, уйдет. Шакал! С меня Казик шкуру спустит! (Направляет автомат в сторону Виро).
    
    Виро разворачивается, смотрит на боевиков.
    
    Виро. Ты же не будешь... в спину.
    
    Аршак на мгновение опускает оружие, Виро быстро скрывается за холмом.
    
    Ацик. Вот падла!
    Аршак. Уходит! Что вы стоите! Ну, а! Вовчик!
    Вовчик. А я что?
    Ацик. Уходит!
    Зураб. К своим!
    Аршак. Да стреляйте же, придурки!
    
    Все четверо начинают безумную стрельбу вслед уходящему Виро. Пауза. На какое-то время свист Шакала прекращается.
    
    Аршак. Ну слава Богу!
    
    Свист возобновляется с еще большей силой.
    
    Виро. Мимо! Мимо! Стрелять сначала поучитесь, голодранцы! Не доросли еще до того, чтобы проливать княжескую кровь Виро. Да, русский! Все хорошо! Жди! Скоро начнется!
    
    Все заканчивается перепалкой, в которой только слышны отдельные фразы: "Ты что тормозил?" "А ты?" "Да что я?" "Гипнотизер какой-то!" "Стрелять надо было!" "Сам бы и стрелял!" "Ну все, Казик теперь нас повесит!" "А кто виноват?" "Я, что ли?" "А кто?!?" и т.д.
    
    Белла, чао!
    
   Сначала на сцене темно и тихо, потом откуда-то доносится звук автоматной очереди, после чего резко включается свет: на сцене они -- трое русских добровольцев. Кришне и Вовчику лет 20-25, Брусилову -- за 30. Кришна сухощавый, бесплотный, Брусилов - коренастый, приземистый, Вовчик -- непонятно какой. Его правая рука в области кисти перевязана посеревшим бинтом. Герои находятся взаперти в подвале, за огромной железной дверью. В комнате лежат разбросанные ящики из-под патронов, на одном из которых лежит дверь - нехитрая конструкция используется в качестве стола, здесь же стоит железная койка с матрасом. Вовчик что есть силы лупит по двери здоровой рукой и ногами, кричит:
    
   Эй! Открывай! Выпустите нас! Ну! Кто там! Да вы что, с ума все сошли!!! Эй, как тебя! Позови Казбека! Где Казбек! Ты что, не помнишь, я ведь вместе с тобой под пулями лазил?
    Голос из-за двери. (это голос молодого человека из местных, но не Аршака, который появится позже) Помню. Только я здесь ничего не решаю. Без обид, мужики!
    
    Вовчик опускается на койку, обхватывает голову руками. Брусилов и Кришна сидят на ящиках. Первый курит, второй перебирает четки.
    
    Кришна. Да, хреново...
    Брусилов. Кто бы подумал.
    Вовчик. Приехали!.. А главное - свои же. Свои!
    Брусилов. Да. Только глаза протерли, а тут они с автоматами.
    Кришна. Еще этот, гад, издевается: "Будьте любезны, господа, проследовать за мной". Блин, ну еще вчера же я ему выстрелА к гранатомету подавал. В окопе. Когда на нас танк вот так пер.
    Брусилов. Они что, правда, хотят нас того..?
    Кришна. С них станется.
    Вовчик. А главное - свои же. Вот уроды! Мы же за вас, убогих, кровь проливали!
    Брусилов. Да уж.
    Кришна. Кровь-то проливали, только ты ведь, Вовчик, сначала на ту сторону воевать ехал.
    Вовчик. Ага, на ту. Точно, надо было на ту ехать!
    Кришна. Если бы не автобус...
    Вовчик. Ну. Не на тот автобус сел. Да там ведь хрен разберет, что на нем написано. Не по-русски. Даже не буквы, а кренделя какие-то. Приехал сюда вот, огляделся. Ничего. Дай, думаю, за этих повоюю. Мне-то что. Повоевал. Облом! Не, ну чего они присобачились, а?
    Брусилов. Подожди. А ты точно уверен, что это они из-за того типа?
    Вовчик. Да вроде бы.
    Брусилов. Так что там было?
    Вовчик. Повторяю. Для военных. Специально для Брусилова.
    Брусилов. Зачет: оскорбил.
    Вовчик. Наши расстреливали их этого Виро, ну которого на той неделе поймали.
    Брусилов. Так.
    Вовчик. Мне захотелось посмотреть, как его будут расстреливать.
    Кришна. Захотелось посмотреть ему! Ты что, маньяк кровавый?
    Брусилов. Кришна, заткнись!
    Вовчик. Интересно было: а как ты перед смертью держаться будешь.
    Кришна. Вот обдолбыш!
    Вовчик. На себя посмотри! Короче, его так и не убили.
    Брусилов. Знаю.
    Вовчик. А пока его вели, я дал ему закурить.
    Брусилов. Закурить?
    Вовчик. Ага, закурить. А он, зараза, вместо спасибо кричит мне на прощание...
    Голос Виро. Да, русский! Все хорошо! Скоро начнется!
    Вовчик. Прикинь, такая поганка. Я даже сначала не прохавал, о чем это он. Ну, они ночь думали и утром доперли, что будто я с ним заодно.
    Брусилов. И мы тоже.
    Вовчик. Типа того.
    Кришна. Отлично!
    Вовчик. Что отлично?
    Кришна. Держался отлично. Видишь, человек думал не только о том, что его расстреливают, а еще и о том, что нас надо бы.
    Брусилов. Теперь, выходит, нам тоже надо готовиться. Раз - и все свободны. "Спасибо танцевальным парам, отдыхайте спокойно".
    Вовчик. Да я... я... вообще...
    Брусилов, Кришна -- вместе: Знаем!
    Пауза.
    Кришна. (Вовчику). А что, тебе правда все равно, за кого воевать?
    Вовчик. А тебе не все равно?
    Кришна. Мне - нет.
    Вовчик. Ах, да, ты ведь у нас за угнетенных впрягаешься. Вот от них пулю и получишь. От угнетенных.
    Кришна. Правда, обидно.
    Вовчик. Да видел я, как они расстреливают. Смех один.
    Брусилов. Это они своего злейшего врага не расстреляли, а нас только так в расход. Здесь все наоборот. Абсурд, понимаешь. Тут, конечно, может быть один плюс один два. Но очень редко, в качестве исключения.
    Вовчик. Да, теперь доказывай, что ты не верблюд.
    Брусилов. Сложная задача. Тут у народа от войны такая паранойя. Я еще удивляюсь, как нас раньше к стенке не поставили. Все на нервах.
    Кришна. Может, Казбек придет - все разрулит?
    Брусилов. Дай Бог. Только где он? Слышишь, какой расколбас в городе начался.
    Вовчик. Да, что-то шалят сегодня. А Казик - он ведь нас с хорошей стороны знает.
    Кришна. Особенно тебя.
    Вовчик. А что, мы тогда неплохо с ним поработали.
    Кришна. На временно оккупированных территориях, ага? Много добра тогда вынес?
    Вовчик. Да иди ты! Не хочу даже с тобой разговаривать. Лучше знаешь что... Я бы письмо написал. Женщине. В Россию. А то прибьют и все на хрен...
    
    Вовчик подходит к двери стучит в нее.
    
    Вовчик. Эй! Как тебя!
    Голос из-за двери. Без обид, мужики!
    Вовчик. Да я не о том. Слышь, у тебя есть там поблизости бумага, ручка какая?
    Голос. Вроде есть что-то. Ага. Карандаш. Блокнот.
    Вовчик. Отлично! Давай сюда.
    Голос. Как я вам отдам?
    Вовчик. У тебя чо, ключей нет?
    Голос. Есть.
    Вовчик. Так открывай.
    Голос. Я больной, да?
    Вовчик. Ты о чем?
    Голос. Я открою, а вы меня прибьете и смоетесь.
    Вовчик. У тебя же ствол.
    Голос. Ствол, ага. А как я в тебя стрелять буду?
    Вовчик. В смысле?
    Голос. Мы же с тобой под пулями ходили вместе.
    Вовчик. Угу. Хоть кто-то понимает. Что же делать? А может ты это... Вон, в окошко просунешь?
    Голос. Я совсем больной? С той стороны три снайпера хреначат.
    Вовчик. Хреначат. (Думает). Давай тогда так. Мы отойдем. В тот угол. Ты быстро все бросишь и закроешь дверь. (Тишина). Чего заглох?
    Голос. Понял. А как узнаю, что вы там?
    Вовчик. А это... по голосам. Мы разговаривать будем.
    Голос. Разговаривать?
    Вовчик. Ага. (Кришне, Брусилову). Давайте скорее. (Отводит их в дальний угол комнаты). Ну!
    Голос. Все там?
    Вовчик. Все. Давай скорее!
    Голос. Ну, говорите чего-нибудь. Погромче.
    Брусилов. Да не буду я ничего говорить.
    Голос. Ага, слышу. Один там. Говорите все трое. Без обид, мужики!
    Вовчик. Здесь мы. Здесь.
    Голос. А третий?
    Кришна. (Громко). Меня зовут Дмитрий Долгих. Я живу хорошо! Стою вот в углу темного подвала.
    Голос. Нормально. Теперь Брусилов!
    Брусилов. Да иди ты!
    Голос. Отлично. Теперь студент.
    Кришна. Давай быстрее.
    Голос. Ага.
    
    Пока идет перекличка, дверь приоткрывается, просовывается рука, бросает блокнот с карандашом, дверь спешно закрывается, слышен звук ключа, орудующего в замке. Вовчик поднимает блокнот с карандашом, отдает их Кришне.
    
    Вовчик. Пиши. У меня рука.
    Кришна. Ладно, давай. (Садится за стол, готовится писать).
    Вовчик. Значит, так. (Диктует). "Привет, Анна!" Так хорошо будет?
    Кришна. Гениально.
    Вовчик. "Пишет тебе твой Андрей, правда, рукой своего боевого товарища. Моя была ранена во вчерашнем кровопролитном бою".
    Кришна. Хорош врать-то. Сам себя ранил, когда по дури гранату разбирал. Зачем разбирал-то?
    Вовчик. Не твое дело, пиши дальше. "Мы едем с друзьями по дороге Смерти мимо выжженных сел на прорыв окруженному отряду. Наверное, я сейчас не более чем мишень в чьем-то прицеле, но я пью черное вино, пою боевые песни и чувствую себя превосходно. Мне не страшно, хотя где-то рядом рвутся снаряды и пролетают пули, свист которых..." Свист которых что, Кришна?
    Кришна. Не знаю. Может, свист которых тебе уже стал приятнее звуков органа.
    Вовчик. Точно! Давай так! Дальше: "Я тебе уже писал, меня здесь сразу окрестили Пантерой..."
    Брусилов. Лучше уж Черной пантерой.
    Вовчик. Ну. Можно и Черной пантерой. А, вот так. "Здесь, среди наемников..."
    Кришна. Я не буду этого писать.
    Вовчик. Чего так?
    Кришна. Я не наемник, я доброволец.
    Вовчик. Доброволец он! А как ты это определяешь?
    Кришна. Все равно не поймешь.
    Вовчик. А вот я наемник.
    Кришна. Не льсти себе.
    Вовчик. Я - наемник, понял, да? Пес, нет, гусь войны! (напевает): "Ой, летiли дикi гусi у недiлю дощову..." Наемник! И не хочу казаться лучше, чем есть, как некоторые. У меня в роду интеллигентов нет.
    Кришна. А кто у тебя в роду? Братки? То-то ты все песенки про купола да про волков травишь.
    Вовчик. Ты это не трожь. Там каждый может оказаться.
    Кришна. Да уж. Главное... как там... отрицаловку налево не гнать, когда няню с бациллой топчешь.
    Вовчик. Хлебало закрой!
    Кришна. Наемник!.. Наемник - он за деньги, а ты у нас по любви. Да какой дурак нанял бы такого баклана?
    Вовчик. Баклана!?!
    Кришна. Баклана, а кого еще-то.
    Вовчик. Вот ты падаль! Подожди, выберемся отсюда, я на хате все твои четки выброшу.
    Кришна. Только попробуй!
    Вовчик. И палочки эти вонючие, индийские. Метлой у меня дымить будешь.
    Кришна. Да я тебя урою, баклан дешевый.
    Вовчик. Чакру завали, а то карму погну!
    Кришна. Сам не погнись, чмо болотное!
    Вовчик. Ну все, сучонок обдолбанный, ты договорился!
    
    Вовчик идет на Кришну, тот принимает боевую позу из У-шу, оппоненты пускают в ход руки и ноги, но между ними вовремя встает Брусилов.
    
    Брусилов. Стоять!!! Щас вломлю обоим! Вы что, уроды!?! Вы можете хоть сейчас не ссорится? Нашли же время, обдолбыши! Вот идиоты-то.
    Вовчик. Студент снова острит. А я, между прочим, не прочь за это дело баблишка срубить. Если удастся. Война - тоже работа.
    Кришна. Да-а, и пока берешь натурой.
    Вовчик. Беру. Мы и так здесь на голом энтузиазме держимся. А мне же надо есть и одеваться.
    Кришна. Забыл добавить - пить.
    Вовчик. Ничего, тут и так наливают.
    Кришна. Да, здесь чтят своих освободителей. Хорошо вчера было?
    Вовчик. Вчера как раз не хотел. Так получилось. Просто зашел к знакомым на похороны перекусить. А там - как без этого?
    Кришна. Ага. У людей горе, а ты жрать на похороны ходишь.
    Брусилов. Правда. Не позорил бы ты нас. Кончай-ка с этим делом.
    Вовчик. А что делать, зема? Хоронят много, кормят мало, только так и выживаем, брат. Я не виноват.
    Брусилов. Тогда уж давай с бухлишком осторожнее. А то мне за тебя уже здесь высказывали, типа, зачем им такие бойцы.
    Вовчик. А как ты будешь осторожнее-то? Они ж наливают стакан вина и следят, чтоб ты одним глотком его: "Давай-давай, не чай же пьешь". И так десять раз.
    Кришна. (Брусилову) Да чего ты на него время тратишь? Все равно оправдается. Порода такая.
    (Пауза).
    Вовчик. О! А давай у Брусилова спросим. Брусилов, ты наемник?
    Брусилов. Я? Да я просто военный. Я, кстати, в Ливии родился, и этим все сказано.
    Вовчик. Для кого?
    Брусилов. Объясняю. Специально для вовчиков. У меня родаки - военные спецы. Я больше трех лет в одном месте на земном шаре не жил. Ливия, Владивосток, Архангельск, Венгрия, Душанбе. Перелеты да переезды. Одни военные городки и помню.
    Вовчик. Ну нормально.
    Брусилов. Не жалуюсь.
    Вовчик. А чего сюда?
    Брусилов. Что тебе сказать? ... Посмотришь на этих офицеров - одно нытье: зарплаты нет, жилья нет, мы никому не нужны. Сидят в гарнизонах, водку пьют. Тошно видеть. Чего плакаться-то, оружие в руки и вперед. В общем надоело мне это.
    Вовчик. Так, значит, ты того... повоевать решил?
    Брусилов. Уволился и - сюда. А потом, эти ведь за Россию, да и вера у нас с ними одна.
    Кришна. Не смеши - вера одна. Ты только в Москве в церкви не скажи, какие у тебя здесь единоверцы. Отлучат не глядя.
    Брусилов. Ну все же.
    Кришна. Да язычники они все, язычники, еще и гордятся этим. А что касается за Россию, так это только сейчас. Как будет завтра? Тут уж лучше в Приднестровье или в Сербию надо было двигать.
    Брусилов. Сегодня я это понял. А ты, кстати, как ты решаешь проблему "человек-армия"?
    Кришна. Сам видишь.
    Брусилов. А-а, уклоняешься, значит?
    Кришна. Ну, вон аж где от военкома скрываюсь.
    Брусилов. Надежное местечко.
    Вовчик. Так давай допишем, что ли.
    Кришна. Не могу я эту лабуду писать, у меня руки дрожат.
    Вовчик. Ага, руки дрожат. От страха, да? А на меня тебе наплевать? Хороший товарищ, ничего не скажешь.
    Кришна. Ты кому понты эти канифолишь?
    Вовчик. Одной моложавой учительнице физкультуры. Я с ней в Краснодаре познакомился, когда сюда ехал.
    Кришна. В Краснодаре? Ничего не путаешь?
    Вовчик. Ты чо, допрашиваешь? В Краснодаре. Я у нее две недели прожил. У нее еще дом такой нехилый, дочь десятилетняя. Правда, не похожа на мамку совсем.
    Кришна. А как отчество твоей учительницы?
    Вовчик. Отчество...Не знаю... Алексеевна...Викторовна.
    Кришна. Ты две недели общался с учительницей, а она тебе даже не рассказывала истории из школы и не говорила, как ее называют дети?
    Вовчик. А что?
    Кришна. Не смеши мои тапочки. Нет никакой учительницы. Ты все придумал, обдолбыш, и думал, я поверю.
    Вовчик. Блин, расколол! Догадливый гад! А я сразу понял, что ты мусорок, Кришна. Все на лету рубишь и паспорт у тебя мутный, ментовский, рожа-то мусорская. Деньги, опять же, водятся. Или ты габэшник? А?
    Кришна. Неважно. Главное, что ты придумываешь всякую хрень и впариваешь и ее всем направо и налево. Вот какого черта ты это фуфло придумал?
    Вовчик. Воспарить человеку захотелось. А тебе в падлу написать? Для боевого товарища? В падлу.
    Кришна. У меня руки дрожат. А твоя, наверное, уже месяца два, как зажила.
    Вовчик. Тогда чего бы я ходил такой забинтованный?
    Кришна. Это у тебя надо спросить, да ведь ты врешь, как дышишь.
    Брусилов. Достали уже. Ваши терки мне вот уже где. Тоже черкнуть письмо, что ли.
    Кришна. У твоей-то хоть есть отчество?
    Брусилов. Расслабься.
    Вовчик. Нет, я первый. (Срывает бинт, под которым обнажается здоровая рука, берет листок, карандаш).
    Кришна. Я же говорил, он только прикидывается.
    Брусилов. (Вовчику) Отломи немного. (Вовчик достает из кармана перочинный нож, разрезает карандаш пополам, одну часть отдает Брусилову). А ты, студент, в голове пиши, раз руки трясутся. Голова-то не трясется?
    Кришна. Ладно, буду писать в голове. Хотя мне кажется, только у меня одного из нас реальная женщина.
    Вовчик. Ну и как твою малУю?...
    Кришна. (Перебивает). Изабелла Александровна! Фамилию не скажу.
    Брусилов. Выходит, Белла. Как в песне, что ли?
    Кришна. Ага.
    Все трое пишут письма. Вовчик - сидя на корточках, Брусилов - за столом. Кришна стоит в центре сцены. Он просто мысленно обращается к своей девушке, силуэт которой появляется вдали. У двух других героев по ходу их монологов тоже могут появиться женщины - такие, какими они себе их представляют.
    Кришна. Ну привет! Ты злишься, правда? Злишься. Не сказал ни слова, уехал. Только записку оставил. А ведь ты лучшее, что у меня есть. Ты у меня еще есть? Хоть немного?
    
    Петербургский вечер за три месяца до данных событий. Кришна и Белла гуляют по городу.
    
    Кришна. Вон, видишь?
    Белла. Где? Ага, точно, пустая.
    
    Подходят к лавочке, Кришна садится на нее, Белла устраивается у него на коленях.
    
    Кришна. Тут и спинка есть.
    Белла. Лавочка с удобствами.
    Кришна. Купе.
    Белла. СВ.
    (Целуются).
    Кришна. Не надоело тебе вот так, на лавочках да по подъездам?
    Белла. В меню есть что-то другое?
    Кришна. Не знаю.
    Белла. А чего ты такой в последнее время?
    Кришна. Какой?
    Белла. Ну, вот такой.
    Кришна. Да так, думу думаю. (Пауза).
    
    Почему у вас улыбки мумий?
    И глаза, как мертвый водоем?
    Пепельные кондоры раздумий
    Поселились в городе моем.
    
    Почему бы не скрипеть воротам?
    Некому их тронуть, выходя:
    Золотые метлы пулеметов
    Помели народ на площадях.
    
    Это Роальд Мандельшам. А вот представь, завтра бы у нас война началась.
    Белла. Представила. Что дальше?
    Кришна. Да нет. Неправильно. Я другое хотел сказать. Вот представь, например, на Кавказе идет война...
    Белла. На Кавказе идет война? А кто там с кем?
    Кришна. Ты что, телевизор не смотришь?
    Белла. Смотрю. Да разве там что-то разберешь? Ну, допустим, там идет какая-то война. И что?
    Кришна. Представь, там есть девушка. Такая же, как ты. Ну, тоже Белла... Только там живет. Она ходит по городу - жмется к заборам, а ночью не может заснуть от выстрелов. Война ведь. Такое творится! И она - ну Белла эта с Кавказа - такая, как ты, только оттуда... Ты понимаешь?
    Белла. Продолжай.
    Кришна. Она знает: изнасилование - ну, это самое малое, что она может пережить, когда за ней придут...
    Белла. (перебивает). Ты мне напишешь реферат по философии?
    Кришна. Что, реферат? Да чего там писать... А ты бы меня отпустила?
    Белла. Куда?
    Кришна. На Кавказ. Чтобы я заступился за нее. Ну как мог.
    Белла. Знаю я твою Беллу.
    Кришна. Правда?
    Белла. Ей хорошо будет. Если ты со мной останешься. (Целует его). Только ты не дури, Дима.
    Кришна (он уже снова в подвале). Ну а я вот. Как говорит Вовчик, за один маленький народ подписался. Семьдесят тысяч нас. Тех - больше. Воюю, значит. Нам главное город удержать, столицу.
    Вовчик. А потом такая рукопашная завязалась! Ну уж я тут штыком их, штыком!
    Брусилов. ... я, кажется, тебе уже говорил, был у меня один друг. Он обычно так девушек на улицах грузил: "Извините, вы не дочь военного?" "А что?" Представь, они у него спрашивали: "а что?" Ему-то только того и надо. Тогда этот кекс сразу подсовывал свою теорию. Дескать, раньше военная профессия была в цене. В училища набирали самых крепких парней, а все девчонки мечтали выйти за них. Результат: здоровые, красивые дети. Селекция, понимаешь. А сейчас что? Вот. И я о том же.
    Вовчик. Пощады? Ну уж нет, не будет этого! Вы умрете достойно!!!
    Кришна. (В трансе). Бледных, уже даже уже не плачущих женщин выводят из подвала... Или... Пулеметы расстреливают сад. Каждый снаряд при полете чуть изменяет направление, двигается от дерева к дереву, но отступающие не мешают движению огненных пунктиров... Людей прошивают, как бумагу... Ты-то думала, что черепная кость человека толстая? А ничего подобного: вот они лежат с крупнокалиберными проломами в голове... Черепные коробки, оказывается, не толще обычного бутылочного стекла... Будто кто-то сделал "розочку", но не успел пустить ее в ход... Белые парашюты-снежинки спешат в темно-красный провал дымящейся головы, но тают, не долетая...
    Вовчик. Так мы эти пеленки детские - на портянки! Да! А что делать?
    Брусилов. Я же, по сути, сбежал из гарнизона. Скучно там, а здесь Брусиловым вот прозвали, в честь генерала. Уважают, значит. Но бардак тут это просто что-то. Армии нет, народ тусуется отрядами по десять-пятнадцать человек, а на деле каждый подчиняется только себе. Под пулями ходят в полный рост. Храбростью это считают. Да вы бы лучше оружие освоили, чучундры.
    Я вот тут на днях одному джигиту задницу, извини, спас. Что ты, думаешь, в буквальном смысле. Лежит он себе в канаве, изогнутый, как йог - у нас так Кришна с высшими силами по утрам общается. Ага, ну лежит этот джигит по танку из РПГ, значит, целит. Вот так. Я ему говорю: "пятую точку спрячь". Он спрашивает, а что, обожжет? Нет, говорю, оторвет. Там ведь такой факел сзади вырывается - что тебе сказать, сразу кранты.
    Вовчик. А я кричу: "В атаку!" "Вперед!"
    Кришна. Здесь место одно есть. Самое удивительное на всем Кавказе. Озимова скала называется, чудо природы. Недалеко от города стоит небольшой такой бугорок над обрывом, ну метров в пятнадцать высотой. Каждый вечер, часов в восемь, там начинает дуть такой ветер, что если распрямишь тело, то повиснешь на его потоках. Вот так, под наклоном. Градусов сорок пять. Просто разбрасываешь в стороны руки и висишь над обрывом. Представила? А если подожмешь ноги, тебя отбросит на два шага назад. Потом снова подходишь к обрыву, опять зависаешь. И снова. Я привезу тебя сюда. Зависнем вместе! Это как на волнах! (Слышно завывание ветра на Озимовой скале. Кришна и Белла зависают на воздушных потоках. Силуэт зависшей, взявшейся за руки пары, остается на дальнем фоне и после слов Кришны). Ветер выдувает слезы, только они не капают вниз, а текут по голове к ушам. Как будто плачешь лежа. Мы накупаемся до одури, и потом побежим обратно, без напряжения. Нас ветер погонит.
    Вовчик. Нет, я, конечно, не Богдан Хмельницкий, но возглавить этот поход пришлось! А больше некому было.
    Брусилов. Или вот. Село три дня назад заминировали. Ну кто же так делает. Представь, наставили противопехоток, эМэСок третьих. Нормальные такие мины. Ну их еще лягушками называют: они подпрыгивают при взрыве. Технические характеристики что надо. Срок боевой работы этой штуки не ограничивается, но самоликвидатором она не оснащена. Не оснащена, нет. Элементов неизвлекаемости и необезвреживаемости не имеет. Очень высокая чувствительность взрывателя - я тебе говорю. А то еще недавно получили пулеметы новенькие... Блин! О чем это я?
    Вовчик. Да зачем мне ваши ордена. О своей прекрасной Родине думайте. Маленькой и прекрасной. Так им и сказал, когда товарищей хоронили.
    Кришна. Ветер начинает дуть в восемь вечера, в два ночи все заканчивается. И так каждый день. Будто кто-то включает его и выключает.
    ...Да, здесь в одном селе захватили человек десять, привели на Озимову скалу и сбросили с нее, оставили их там на дне долины мучиться... Переломанных... А двое последних, два брата, зависли. Тогда уже начал дуть ветер. Им и в спину стреляли, и вниз толкали, а они все висели. Говорят, что они мертвые зависли. Чушь! Мертвый, он и минуты так не протянет. Надо ведь, чтоб тело прямым было! Труп падает, висеть может только живой. А вы говорите, мертвые...
    (На дальнем фоне все тот же силуэт зависшей пары, взявшейся за руки, только сейчас оказывается, что это не Кришна с Беллой, а два расстрелянных брата).
    Вовчик. (заканчивая писать). Вот такие пироги. А так все нормально. Где там Казик? Скорее бы уж.
    Кришна. Пора бы.
    Брусилов. Сколько можно решать. Да, подпортил нам биографию вражеский боевичок.
    Кришна. Подпортил. Но дело, может, и не только в нем.
    Брусилов. А в чем?
    Кришна. (Вовчику). Рассказывай.
    Вовчик. Ой, да нечего там рассказывать. Просто так вышло.
    Брусилов (настороженно). Что вышло? Еще сюрпризы?
    Вовчик. ...Как сказать...
    Брусилов. Говори, как есть!
    Кришна. Я скажу. Ну помнишь, шашлыки из свинины ели?
    Брусилов. Ели.
    Кришна. Ага, ты их еще похвалил. Хорошая, говоришь, свинина. На этой неделе, сказал, от голода не умру. Классные шашлыки, хорошо так прожарились. Никогда таких, типа, не...
    Брусилов. (Перебивает). Украли?!?
    Кришна. Нет, сказали же, ничейные были. Там другое. Помнишь, мы сдали это село, как его... Мегврикиси. Бездарно так сдали...
    Брусилов. Дальше!
    Кришна. Тогда к нам эти, местные, подходят и говорят, дескать, там поросята молочные в вольере на брошенной территории.
    Вовчик. Сказали же: идите, хлопцы, берите, а то пропадут.
    Кришна. И сам все слышал: мы десять раз спросили, есть ли там кто еще из наших. Никого. Если кто попадется - враги это.
    Вовчик. Ты ведь хотел с нами идти, а потом передумал. Чего, мол, колхоз разводить.
    Кришна. Ну идем мы по селу, идем. Идем. По Мегврикиси. Там еще такая дорожка есть...
    Брусилов. Что потом?!?
    Вовчик. А нам навстречу два типа. Автоматы в руках. Все при делах.
    Кришна. Мы так и не поняли, куда они идут, еще и разговаривают шепотом. Вообще не ясно ничего. И темнота - глаз выколи.
    Вовчик. Вот. Короче, Кришна им гранату подарил.
    Брусилов. Так..!
    Кришна. Лежат они, а Вовчик винтовку направляет на них.
    Вовчик. И говорю: "Иди, а я буду стрелять по всему, что шевелится, кроме тебя".
    Кришна. Я подошел, а они готовые. Оба. У одного мешок с поросятами. Шевелится.
    Вовчик. Наши это оказались. Ахсар с Инчиком.
    Брусилов. Скоты! Скоты!! Скоты!!!
    Кришна. Мы не хотели.
    Вовчик. Кто ж знал.
    Кришна. Ну, чего они там шарятся по ночи, а?
    Брусилов. А какого хрена вы гранатами бросаетесь, а?!? Есть граната - надо бросить?!? Так? Руку она тебе жжет!?! Граната! Жжет руку!?!
    Вовчик. Ну а что мы должны делать? Спрашивать: стой, кто идет? Равняйсь-смирно, да?
    Брусилов. Да пересидели бы в траве, обдолбыши!
    Кришна. Брусилов, ну ты же ел шашлыки. Понравилось?
    Брусилов. Так! Студент, ты завалил двух человек, а теперь бравируешь своим вегетарианством!
    Кришна. Я не то хотел сказать.
    Брусилов. А что? Идиоты! Обдолбыши! Дал же Бог братьев по оружию. Нет, ну это по сторону добра и зла! Вы понимаете, что теперь нас точно...
    Кришна. Если узнают.
    Брусилов. Здесь ничего не спрячешь.
    Вовчик. Хорошо. Мы тебя отмажем. Я скажу. Послушай, что я им скажу. Мы ведь двоих убили: вот раз, вот два. Нас двоих и стреляйте, а Брусилова отпустите. Дебет-кредит. Все справедливо.
    Брусилов. Лучше я вас здесь сам прибью.
    Вовчик. Слушай, ты того... тоже здесь... не надо.
    Кришна. Правда, Брусилов, не наезжай, в конце концов, кто ты нам? (Пауза). И опять же, десять процентов потерь на войне - дружеский огонь.
    Брусилов. Это если мы за кого не воюем, а с нами все пятьдесят. Да. Когда они нас прихлопнут, это очень даже правильно будет: от нас один вред.
    Кришна. Ну чего же, вред. Вон Вовчик геройствовал - детей спасал. Потом, дедушку мы отбили, ну, который с прострелянной ногой за памятником три часа под огнем стоял. А одних мин сколько вытянули голыми руками. Да ты и сам здесь спуску не давал.
    Брусилов. Не вспомнят. На нас два трупа. Вы хоть стволы-то забрали у них?
    Вовчик. Да. В лесу закопали.
    Кришна. А они ваши уже конфисковали. И мой, наверное, уже прибрали.
    Брусилов. Ага. Нам-то они выдали, а ты сам купил. И ведь продукты покупаешь на свои.
    Вовчик. Солидный клиент. Откуда у студента деньги?
    Кришна. Так, были кое-какие сбережения. На черный день.
    Вовчик. Колись, откуда. Говори. Недолго осталось.
    Брусилов. У тебя папа важный перец, да?
    Кришна. Смеешься?
    Вовчик. Говори, сын мой. Я тебя исповедую. И если ты здесь еще чем-то промышляешь в тайне от своих друзей, я прощу тебя. Но не сразу.
    Кришна. Да ты что, с ума сошел?
    Вовчик. Тогда говори, откуда бабки.
    Кришна. Откуда бабки. Вот привязались. Коммерческая тайна...
    Вовчик. Приторговываешь чем-то потихоньку?
    Кришна. Да ты что, с дуба рухнул?
    Вовчик. Говори, что толкаешь! А может, тыришь чего? Кстати, ночник вот у нас пропал.
    Кришна. Какой еще ночник, ты чо?
    Вовчик. Не прикидывайся - ПээНВэ. Прибор ночного видения.
    Кришна. И что?
    Вовчик. Да так, ничего.
    Брусилов. Кстати, да. Я его со вчерашнего вечера не видел.
    Кришна. Твои проблемы.
    Брусилов. Что значит - мои проблемы? Это был наш ночник. Теперь его нет. Где он?
    Вовчик. А знаешь, Брусилов, я бы хорошенько потряс этого востоковеда.
    Кришна. Ты чо, гандон помойный, думаешь...
    Вовчик. А знаешь, что у нас с крысами делали?
    Кришна. С крысами?
    Брусилов. Где ночник?!?
    Кришна. А я почем знаю!
    Брусилов. Прикидываешься, солдат?
    
    Брусилов наступает на Кришну.
    
    Кришна. А почему ты думаешь, что я его увел, а не этот?
    Брусилов. У этого денег нет. У тебя есть.
    Вовчик. Классный ночничок был. Тут такой по сотке покатил бы. Трехратное увеличение, защита от засветок опять же.
    Брусилов. Где ночник? Больше спрашивать не буду!
    Кришна. Засунь его себе плашмя...
    Брусилов. Ах, ты курва!!!
    
    Брусилов бросается к Кришне.
    
    Вовчик. (радостно). Ну, все, он тебя сейчас размажет за ночник-то.
    
    Кришна снова принимает боевую позу, на это не помогает ему: советский офицер стремительно хватает студента, валит его на пол, начинает душить.
    
    Брусилов. Вот тварь!
    Голос из-за двери: "Мужики, не ссориться! Не ссориться, мужики!"
    Брусилов. Ты у меня расстрела не дождешься!
    Кришна (хрипя). Да не брал я этот драный ночник.
    Вовчик (он с удовольствием смотрит сверху на лежащего Кришну). Тогда говори, откуда бабки?
    Кришна. Бабки... Ладно, пусти, скажу.
    
    Брусилов отпускает, Кришна встает.
    
    Кришна. Ну ты даешь, товарищ майор. Я думал, ты нормальный, а ты -- нашел, кому верить.
    Брусилов. Ночник!
    Вовчик. Деньги...
    Кришна. Короче... Девушка моя стационарная, ну, с которой я встречался постоянно. Два года...
    Вовчик. Красивая хоть?
    Кришна. Прохожие оборачиваются.
    Брусилов. Так. И причем здесь девушка?
    Кришна. Ну я ее... того.
    Вовчик. Убил и съел?
    Кришна. Хуже.
    Брусилов. Ну.
    Кришна. Я ее продал.
    Вовчик (вместе). По чем?!? Брусилов. Как?!?
    Кришна. Все просто. Она там крутому одному очень нравилась. Он по ней с ума сходил, крышу ему рвало просто. Цветами все ее задаривал. Говорил мне: "Студент, уйди. Что хочешь, для тебя сделаю". А она меня любила. Просто так, не за что. Сначала-то я посылал его куда подальше, а потом, когда на войну эту решил ехать, зачем, думаю, добру пропадать. Ну, что, я приеду сюда и начну канючить: "Дайте мне оружие, дайте мне поесть"?
  Брусилов. Как мы, короче.
  Кришна. Ну, типа того. Нет, я за все сам заплатил. А деньги... вот. Заключил договор: я уезжаю на полгода, а ты делай что хочешь. Остальное - судьба. Или не судьба. И еще. Пообещал я ей не писать. Пытаюсь вот держаться.
  
  Снова Петербург. Белла в задумчивости идет по пустынной улице. Скрип тормозов машины, из которой появляется Игорь. Он догоняет Беллу.
  
  Игорь. Здравствуйте, девушка.
  Белла. Игорь? Привет.
  Игорь. Грустим? Чего так?
  Белла. Не твое дело.
  Игорь. Грустим. Грустим не по-детски.
  Белла. (Стараясь не обращать на него внимания, не глядя в его сторону). Что тебе надо? Я тебе уже все сказала.
  Игорь. Говорила, ага. Только, кажется, с тех пор что-то изменилось.
  (Игорь пытается преградить Белле путь).
  
  Пауза.
  
  Игорь. Изменилось ведь, правда?
  Белла. Я повторяю: не ходи за мной.
  Игорь. Да я и не хотел. Только вот подумал, что теперь тебе грустно будет. Одной.
  Белла. Не твое дело.
  (Белла уходит).
  Игорь. Дружок-то твой далеко уехал?
  (Белла останавливается).
  Игорь. Далеко.
  Белла. Ты что-то знаешь. Где он?
  Игорь. Ох, такие места - даже и не выговоришь с первого раза.
  Белла. Где он?
  Игорь. Большой, знаете ли, души человек. Все за слабых заступается.
  Белла. Ты знаешь?
  Игорь. Не может спать, когда на земле страшное творится.
  Белла. Где Дима?
  Игорь. Наш невольник чести на Кавказ соизволил отбыть. Не по нему эта жизнь.
  Белла. На Кавказ?
  Игорь. Дима уехал на войну. Бегает теперь по горам с автоматом, абреков стреляет вместе с другими абреками. Романтик, что скажешь.
  Белла. На какую еще войну? Ты все врешь!
  Игорь. Хорошо. Пусть я вру. Тогда где он скрывается эти две недели? Твоя версия? Скажи еще, что это на него непохоже.
  
  Пауза.
  
  Игорь. Пойми, мы уже для него не существуем.
  Белла. Это ты для меня не существуешь. И не существовал никогда.
  Игорь. Я тебе говорю, он на войну уехал, он безумный. Ты же лучше его знаешь. Вот скажи, скажи, разве он нормальный?
  Белла. Еще одно слово...
  Игорь. Ладно, ладно. Он хороший, умный. И я даже немного уважаю его. Но он уехал на Кавказ и бросил тебя.
  Белла. Оставь меня, сволочь!
  Игорь. Не хочешь слышать, да? А ведь это правда. Белла, выходи за меня. Хочешь, мы сейчас же в загс поедем... Я-то тебя не брошу... Будем жить вместе.... У меня все есть.
  Белла (нервно смеется). Что же это у тебя такое есть? Не деньги ли? Скажи, что у тебя есть деньги. Ну, давай: 'Белла, у меня денег как дерьма. Выходи за меня замуж'... Говори. А то я думаю, за кого бы это выйти замуж. Выйду за твои деньги. Правда, не за тебя же выходить. Ты хоть видел себя со стороны?
  Игорь. Я тебе не нравлюсь? Не новость. Тебе нравится Дима. Жаль только, любовь-то у вас неразделенная. Истинный русский интеллигент, он не женщину, он человечество любит. Кстати, его поездку я оплатил. А что взамен? Попросил не писать тебе и не говорить ничего.
  
  Пауза.
  
  Игорь. Я подбросил деньжат, а он сказал: если хочешь - бери Беллу, в ваши отношения я вмешиваться не буду. И упылил, соколик.
  Белла. Ты это долго придумывал?
  Игорь. Договор мы, конечно, не подписывали, но уж поверь мне на слово. Белла, он продал тебя!
  Белла. Уйди, пожалуйста.
  Игорь. Хорошо, я пошел. (Уходит). Но я еще появлюсь в твоей жизни.
  
  Белла остается одна. Плачет.
   
   Вовчик. Сколько ты с него взял-то?
    Кришна. Да какая разница.
    Брусилов. Молодец!
    Вовчик. Красавчик, чего там говорить!
    Кришна. Красавчик? Правда? А я думал, обдолбыш.
    Брусилов. Нет, чего же обдолбыш. Крепкий хозяйственник.
    Вовчик. Обдолбыш, конечно, но здесь просто орел.
    Кришна. Так я правильно сделал?
    Вовчик. Ну да. А чо, ты же ее не в Турцию продал.
    Брусилов. И не на органы. Все о кей. Железная картина, порядок, не пустяк.
    Кришна. Но она меня любила. Наверное.
    Брусилов. Да ладно, полюбит еще.
    Вовчик. Представь, ты вернешься домой, придешь к ней, а он тебе предъявы там разные там кидать начнет: мол, я здесь основной, отвали. А ты его мочканешь.
    Брусилов. Ага, опыт уже есть. В борьбе обретешь ты право свое.
    Вовчик. Не парься. Ты все правильно сделал.
    Брусилов. Хорош.
    Кришна. Правда? Вы так считаете? Тронут.
    Вовчик. Ну дак.
    Кришна. А я вот что хочу вас попросить. Если меня сегодня... аннигилируют, а кто-то из вас останется живым, то передайте Белле...
    Брусилов. Что твои духовные поиски окончились сокрушительным успехом? Передадим.
    Вовчик. Нет. Что вы встретитесь в следующей жизни. Ты будешь камнем, а она речкой.
    Кришна. Да, глупо как-то. Ладно, ничего не надо.
    Вовчик. А если меня... как это... аннулируют, а вы останетесь живы, то возьмите там, в общаге, за холодильником, мешочек.
    Брусилов. А что в мешочке?
    Вовчик. Ясен пень, ночник.
    Кришна. (Без зла). Ах, ты погань.
    Вовчик. Да знал же, что придут за нами, вот и сховал. Не мне, так вам понадобится.
    Брусилов. Вот те на. А если бы я из-за твоих маневров нашего студента..?
    Вовчик. Ну, то такое.
    Брусилов. Это, конечно, все хорошо, но куда же провалился Казбек?
    Вовчик. Слушайте, а давайте так. Гранату в тех мужиков бросил, конечно, Кришна, но ведь это я ему сказал так сделать. Почти приказал.
    Кришна. И что?
    Вовчик. А ты разве не понял, ведь книги умные читаешь. Так вот, военный преступник - это не тот, кто преступный приказ исполняет, не-ет, а тот, кто его отдает. Значит, виноват я.
    Брусилов. Ты чо городишь? Мы все трое у кого в отряде?
    Вовчик. У Казбека.
    Брусилов. Правильно. А среди нас троих главный кто? По жизни?
    Кришна. Ну, ты.
    Брусилов. Точно. Вы мои подчиненные. А кто отвечает за подчиненных? Командир. Как я накажу вас - это уже мое дело, а вот перед вышестоящим начальством отвечаю я. Во всех армиях так.
    Кришна. И что нам всем теперь делать?
    Брусилов. А ничего. Выходит, наши двухсотые на моей совести.
    Кришна. Ну, это вообще софистика какая-то.
    Вовчик. Не, Брусилов, ты это студента так грузи, а я только себе подчиняюсь.
    Кришна. Да все равно решать будут они. Адвоката не дадут никому.
    Вовчик. И слава Богу. А то у меня всегда адвокаты плохие были.
    Кришна. Часто были?
    Вовчик. Три раза. Три ходки. А все отчего? Дурной я. Сначала делаю, потом думаю. Не, хуже. Иногда вообще не думаю. Вот знаешь, как я впервые загремел? Еще в школе было. Взял и взорвал раковину в женском туалете.
    Кришна. Зачем?
    Вовчик. Ото ж, зачем. Не знаю.
    Кришна. И что, тебя из-за этой разбитой раковины на малолетку?
    Вовчик. Нет. Там осколком учительницу задело.
    Кришна. Учительницу физкультуры?
    Вовчик. Ага, моложавую. Только я вот все ее отчества вспомнить не могу.
    Кришна. Да ладно, черт с ним, с отчеством.
    Вовчик. Ну дальше пошло-поехало. Метало меня, я все ездил куда-то, жил где придется. А вот здесь, кстати, хорошо себя чувствую. Этот запах керосина, чуваки в камуфляжах, живешь одним днем - норма. Будто что-то правильное делаешь.
    Кришна. Меня здесь тоже прет. А что там делать, водку пить да по бабам ходить? Брусилов, а тебе здесь как, хорошо?
    Брусилов. Да просто живу и радуюсь. С такими-то орлами чего грустить.
    Вовчик. Ну отлично.
    Голос из-за двери. Казик идет! Мужики, Казбек!!!
    Голос Казбека доносится сначала издалека - командир спускается - в подвал, потом появляется он сам.
    Брусилов. Все, кранты.
    Казбек. Где они?!? Где эти русские?!? Студент, Вовчик, Брусилов! Где мои русские братья? А-а, вот они!!! (Вооруженный Казбек входит в подвал, обнимает добровольцев, за ним следует Аршак. Он несколько смущен, а может, это только кажется).
    Кто вас сюда заточил? Этот? Ты держал моих русских братьев в сыром подвале! Знаешь, кто ты после этого? Эти воины-освободители приехали воевать за твой дом, за твоих женщин и детей, а ты запер их сюда! Грозил расстрелом! Знаешь, кто ты после этого? Ты чурка! Официально! Чурка чугунная! Как ты мог подумать, что вот эти Георгии Победоносцы на стороне наших врагов, что они сражаются за этих неоколониалистов? Братья, простите меня, простите за этого вот чурку! Нет, ну это... я не знаю...
    Брусилов. Да ладно, ничего.
    Кришна. Ну, с кем не бывает.
    Казбек. Мы ко мне. Сейчас все ко мне домой. Поляна-маляна! О, я вам такой шашлык сделаю!.. Вино! А вино нам принесет угадай кто, чурка? (Аршаку). С тебя вино, понял? А теперь официально извинись перед нашими братьями.
    Кришна. Да ладно, не надо.
    Вовчик. Мы уже попустились.
    Казбек. Эй, помолчите-ка. Так-с, я что-то не слышу.
    Аршак. Извините, ну, а...
    Казбек. Ох, если еще раз узнаю...
    Вовчик. Он исправится.
    Казбек. Мы все надеемся на это. Ну что, идем?
    Кришна. Пошли.
    Казбек. На машине поедем.
    Кришна. На какой машине?
    Казбек. На железной - здесь стоит.
    Брусилов. На БМП, что ли?
    Казбек. Ага. Поведешь? Ты же умеешь.
    Брусилов. Умею.
    Казбек. Ай, красавец! Официально!
    Брусилов. А зачем нам по городу - на броневике?
    Казбек. Ох, пустяки. Не думай. Просто надо децл поработать. Мой дом - там немного враги.
    Кришна. Какие еще враги?
    Казбек. Да неоколониалисты эти. Захватили микрорайон, мракобесы Средневековья! Но ничего, сейчас наведем порядок и - шашлыки. Мы с Брусиловым поедем в этой консерве, а вы втроем - пойдете вдоль дамбы. Стрелять по моему сигналу.
    Брусилов. Так что, воевать будем?
    Казбек. Ой, да разве это воевать. Просто организм должен себе на обед заработать. Доктор сказал. (Смеется). Все, пошли-пошли! Сейчас мы сделаем брусиловский прорыв. Официально. Быстрее. Ну! Я уже проголодался. Нарядим этим козлам шалаш и - кушать. Чурка, с тебя вино. Кришна, братан! Люблю тебя! Давай песню какую-нибудь сбацаем, что ли. Давай вместе.
    
    Поют:
    
    В горах и предгорьях цветут эдельвейсы.
    В долине послышался крик коростели.
    Мы скоро увидимся, будем мы вместе,
    Дорога к тебе мою песню несет.
    
    О, Белла, чао! О, Белла, чао.
    О. Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао,
    О, Белла, чао, Белла, чао, О, Белла, чао,
    Белла, чао, Белла, чао, чао, чао.*
    
    Направляются к выходу.
    
    Конец первого действия.
    
    Действие второе
    
    Треугольник Афар
    
    Обычная комната в частном доме. Это тот дом, который еще недавно отбивал Казбек и Аршак со своими русским друзьями. По всей видимости, им это удалось, так как в нем находится его настоящий хозяин - Казбек. Он сидит за столом в комнате, освещенной примусом. Глубокая ночь. На столе - стакан, хлеб, немного зелени, граната, рядом автомат АК-74. Казбек сначала сидит на стуле в полудреме, потом начинает разговаривать сам с собой. Представляет.
    
    Один, два, три... двадцать... восемьдесят... триста пятьдесят... четыреста... четыреста пятьдесят... пятьсот пятьдесят... Пятьсот девяносто девять... Шестьсот! Шестьсот!! Шестьсот!!!
    Вот так, да? За один день? Просто так? Шестьсот танков. Даже не продали, подарили... Это конец! Все зря! Три года воевали... ранение... Алан, Зураб... Так, ни за что. Пустые хлопоты. Четыре валета - по жизни. Ну уж нет!
    
    (Вскакивает, начинает крушить прикладом автомата шкаф-стенку).
    
    Ничего вам не отдам! Все сожгу! Ни стула вам! Ни куска хлеба!
    
  (Успокаивается, садится за стол, что-то вспоминает).
    
    Да, надо сходить. Надо. Сейчас, а когда еще? Может, в последний раз.
    
   (Собирается, берет автомат, две гранаты, уходит).
    
    Улица, мешки с песком, где-то горит костер, передвигаются тени вооруженных людей. Голос из темноты: "Стой, кто идет?"
    
    Казбек. Это, я, Казик.
    Голоса. Привет! Как ты? Все нормально?
    Казбек. А вы как здесь, негодяи?
    Голоса. Да ничего. Кукурузу вот на костре печем. Бери.
    
    Казбек берет кукурузу, ест.
    
    Голос. Не сырая?
    Казбек. Не-е, в самый раз.
    Голос. На здоровье. Соль вот.
    Казбек. Шашлыки из кукурузы. Да, время нынче голодное.
    Голос. А что делать.
    
    Из тени появляется Аршак, обнимает Казбека. Потом оба, сидя на корточках, курят.
    
    Аршак. Чего не спиться-то? Сегодня же не твое дежурство.
    Казбек. Да вот... Отправил сегодня Заринку с детьми.
    Аршак. А я вчера своих проводил. Со скандалом. Не хотим, говорят, за хребет, лучше здесь умрем. Тоже мне герои. Еле вытолкал, прикинь. Так-то спокойнее - вон какая свистопляска пошла, ну, а. У меня вся спина болит: целый день сегодня покойников да раненых таскал. Что будет, как думаешь?
    Казбек. Отобьемся, может.
    Аршак. Должны. Отбивались же до этого.
    Казбек. Хотя... слышал?
    Аршак. Да. Округ им шестьсот танков подарил. Даже не верится. (Пауза). А ты куда собрался?
    Казбек. Хочу на кладбище сходить, на могилы родителей.
    Аршак. Ты это... осторожнее. Там уже не наши позиции. (Вдруг о чем-то догадываясь). Постой! Ты что, прощаться идешь? Ну-ка, скажи!
    Казбек. Нет. Просто давно не был.
    Аршак. Не ври. Я тебя знаю! Ты что, не веришь! Думаешь, не отобьемся? Думаешь, это в последний раз? Ну, а?
    Казбек. Прекрати. (Встает). Я пошел.
    Аршак. (Тоже встает). Я с тобой!
    
    Оба уходят. (Следует учесть, что на протяжении ближайших сцен друзья пробираются по разбитому городу, по лесу и по кладбищу).
    
    Сцена следующая
    
    Казбек и Аршак снова сидят на корточках, курят.
    
    Аршак. Казик, ты что, не веришь?
    Казбек. Да отстань.
    Аршак. Казик!
    Казбек. Ты же знаешь, Россия им шестьсот танков передала. Запросто. Возьмите и все. Завтра они все здесь будут. А у нас что? Только город два километра на четыре. Сметут, на хрен, все за неделю.
    Аршак. Ха! Да половина этих танков вообще металлолом! И кто на них поедет? Эти же уроды передавят друг друга. Ты и сам знаешь, как горят эти коробки, ну, а. А у нас тут мины на каждом шагу.
    Казбек. Они что, дураки сюда соваться? Поставят технику во-о-н там и начнут сверху долбить днем и ночью, пока не сравняют здесь все.
    Аршак. Ну ничего, мы уйдем. Потом вернемся. Партизанить будем.
    Казбек. Да кто партизанить-то будет? Все только говорят. Партизанить...
    Аршак. Ну пускал же твой дед поезда под откос в Белоруссии.
    Казбек. Нашел, кого сравнивать с моим дедом. Мой дед Советский Союз, а я - наша республика.
    Аршак. Казик, да ты что забыл. Мы ведь нарты - дети солнца. Сослан, Бартаз, Дзерасса - наши предки. Мы хозяева времени и пространства.
    
    Аршак напевает народную песню.
    
    Казбек. Что ты несешь? Какие нарты? Весь этот эпос наши профессора придумали, чтобы сюда туристы ехали. Знал я одного такого профессора. Алкаш.
    Аршак. Братан, ты просто устал. Ничего, сейчас придешь домой, выпьешь две снотворных таблетки. Проснешься веселый, как Буратино. Пройдет депрессняк. Пошли. Ну, а?
    
    Уходят.
    
    Сцена следующая.
    
    
    Снова Аршак и Казбек курят, сидя на корточках.
    
    Казбек. Уже недалеко осталось.
    Аршак. Только на гору подняться.
    Казбек. Завтра сюда пригонят танки, и - самых счастливых из нас назовут беженцами. Этнические чистки - слышал о таком?
    Аршак. Напугал. "Беженцами"! Сейчас обижусь! Да я давно хочу отсюда ноги сделать. Это все - оно мне надо? Убиваться тут еще. Я сам вчера со своими чуть не уехал за хребет. Пусть эти гады подавятся нашей землей. Зато я жить останусь. Назло. У меня дети есть, сын.
    Казбек. А что ты будешь там делать?
    Аршак. Будто ты не знаешь.
    Казбек. Скажешь: "здрасьте, я браток, меня выгнали с моей родины, официально, теперь я приехал на вашу"? Будешь копейки у бабушек отбирать, у продавщиц сигарет?
    Аршак. Да, да, да. А ты сначала разберись с теми, кто отбирает у них. А там серьезный народ. Но мы-то круче. Посчитай: у нас двадцать человек, у Сармата пятнадцать, у Резо... Все обстрелянные, оружия много, патронов много. Да мы кого угодно порвем. Порвем, как Тузик кепку. Ну, а.
    Казбек. Порвем...
    Аршак. А что делать? Когда нас убивали, вы водку пили да по девкам ходили. Теперь наши проблемы стали вашими. Деньги на стол! Все, Казбек, ты свое отработал, теперь ты нервный, больной, тебе отдохнуть надо. Давай вообще бросим все и поедем завтра. Ты здесь никому не должен.
    Казбек. Да уж...
    Аршак. Только подумай. Сколько тебе лет?
    Казбек. Двадцать семь.
    Аршак. О! А что ты видел за это время? Родился, учился, армия, потом эта война чертова. Ты ведь техникум закончил, геологом хотел стать.
    Казбек. Вулканологом.
    Аршак. С добрым утром. А это еще что такое?
    Казбек. Вулканы изучать хотел. Официально.
    Аршак. Так это вообще... Расскажи.
    Казбек. Не поймешь.
    Аршак. Ясное дело. Я ведь дурак, ты один у нас такой умный.
    Казбек. Разогрей эти горы до тысячи градусов - поймешь.
    Аршак. Ну?
    Казбек. Знаешь, какие самые красивые озера?
    Аршак. Удиви меня.
    Казбек. Лавовые. На вулканах которые. Только там вместо воды расплавленный камень.
    Аршак. Офигеть! Такое есть?
    Казбек. Ты думал. А еще там, на островах, есть вулкан один. Из него порода вылетает тонкими струйками такими. Они потом застывают в воздухе. Получаются... ну как сказать, такие лески, что ли, песочные. А местные жители называют их "волосы Мон-Пеле".
    Аршак. Из-за футболиста, что ли?
    Казбек. Из-за какого футболиста? В честь богини их - Мон-Пеле. Она в кратере живет. Официально.
    Аршак. Внутри, что ли?
    Казбек. Ну!
    Аршак. Круто!
    Казбек. Ну так. А что такое Парикутин, тебе еще рано знать.
    Аршак. Расскажи уж.
    Казбек. Не, молодой еще.
    Аршак. Добей меня, ну, а.
    Казбек. Короче, это вулкан такой. Он вырос прямо на глазах на огороде у одного фермера в Мексике.
    Аршак. Во повезло мужику.
    Казбек. Не говори. Представь, ты спокойно себе живешь, а тебе однажды с утра: получите вулкан, распишитесь. А?
    Аршак. Да-а, нормальный такой подгон. А сколько их на земле, вулканов?
    Казбек. Действующих - пятьсот шестнадцать. Может, даже расскажу тебе о вулкане ТелекИ и треугольнике Афар. Это такой... ну... пуп земли, что ли. Узнаешь - у тебя вообще крышу сорвет. Официально.
    Аршак. Обещаешь?
    Казбек. Обещаю.
    
    Сцена следующая
    
    Подняв над собой на вытянутых руках автоматы, Казбек и Аршак переходят вброд реку. Казбек идет первым.
    
    Аршак. Вулкан в огороде! Обалдеть! А я бы не хотел такого, если честно. Пусть уж лучше такие овощи растут у соседа!
    Казбек (Всматриваясь в темноту). Тихо!
    
    Казбек и Аршак резко залегают, смотрят перед собой, видят вдали тени.
    
    Казбек. Это они.
    Аршак. Опа! Не нарваться бы. Ходят-ходят. Что они там делают? Несут что-то? Окапываются. Нет, не окапываются.
    Казбек. Черт их знает. Это не люди.
    Аршак. Да уж. Вон сколько у нас народу положили.
    Казбек. Ты не понял. Это вообще не люди!
    Аршак. Как так?
    Казбек. Не люди! Видишь, у них головы медвежьи.
    Аршак. Да ты с ума сошел.
    Казбек. Посмотри получше. Вон же.
    Аршак. Хорош дурить!
    Казбек. Да ты посмотри только. Разве люди бывают такие?
    Аршак. Казик, сейчас не время.
    Казбек. Да ты на морду вон того посмотри!
    Аршак. Это у него борода, идиот.
    Казбек. Не борода!
    Аршак. Я сейчас отстрелю ему эту бороду. Вместе с головой.
    Казбек. Нет!
    
    Аршак готовится стрелять, Казбек не дает ему это сделать. Оба лежат еще полминуты в укрытии.
    
    Аршак. Ушли, кажется.
    Казбек. Ага. Идем.
    
    Поднимаются, идут.
    
    Аршак. А ты тоже как придумаешь: медвежья голова! (Смеется).
    Казбек. Я не придумал. Это от войны расплодились.
    Аршак. Может, хватит, а?
    Казбек. Я ничего не придумал!
    Аршак. Ладно, не придумал, так не придумал. Черт с тобой. (Пауза). Что я там втирал? А, вот. Ну кто знал, что так все будет. Вот кто виноват, что ты теперь здесь под пулями кувыркаешься, а? Слушай, Казик. Я ж тебе всегда добра хотел. Давай так. Мы делаем на все это вот такую кучу - едем за хребет и начинаем жить по-взрослому! Понял?
    Казбек. Поясни.
    Аршак. Ну представь, дурилка картонная, мы будем держать рынок. Всего один. Прикинь, ты там самый главный, ну, а. Тебе все бабки несут, боятся тебя как дети темноты... Да! И не спорь!
    Казбек. Ага, а здесь нас победят. Тебя, меня - нас всех как пацанов сделают, да. Войну проиграть! Это ж тебе не в футбол продуть.
    Аршак. И что? Плюнь на все!!! Братан, сейчас бабло решает. Будут деньги - мы сюда хоть на вертолете прилетим. Да только тебе уже обратно не захочется. Москва, Женева, Лас-Вегас - вот о чем должен думать гений Кавказа. А эти развалины... Кому они нужны? Не смеши, ну, а. Мы еще спасибо им скажем, что нас прогнали. Только представь: ты весь в "Адидасе".
    Казбек. В "Адидасе"? Вот это да.
    Аршак. Ага, в настоящем. С полосками. У тебя дубленка, цепи вот здесь и здесь золотые, свой кабинет, "Мерс", охрана, сауна.
    Казбек. Я не люблю сауну.
    Аршак. А что любишь?
    Казбек. Русскую, с веником.
    Аршак. Так я что говорю, сауна с русской баней. Березовый веник.
    Казбек. Дубовый.
    Аршак. Два дубовых веника! Ты сидишь, такой, расслабленный, в простыне, чай пьешь, заливаешь коньяком, трешь по телефону. Ты говоришь: типа, перечислите столько "зеленых" туда-то, столько туда, а этого уберите. Все такое. А потом тебе двух... нет... трех телок приводят: "Казик, мы твои навеки". Одна рыжая, другая блондинка, третья - брюнетка.
    Казбек. А какой я больше нравлюсь?
    Аршак. Что за вопрос, ну, а? Ты больше нравишься той, которая нравится тебе.
    Казбек. Логично.
    Аршак. Да. Ты ведь хозяин положения. Короче, Казик. Ради меня. Мы же родственники, боевые друзья и все такое... ну вот. Давай так: ты год живешь там, командуешь нами. Наши слушаются тебя, с тобой не страшно, ты хитрый, ты продумываешь все вперед, а там не только пушками, еще и головой надо работать. Казик, ты ведь не только мне нужен... Давай! Всего год, ну, а? А потом делай что хочешь.
    Казбек. Год?
    Аршак. Год.
    Казбек. То есть мне надо всего год официально побыть бандитом.
    Аршак. Назови это так.
    Казбек. А вы как-нибудь без меня можете?
    Аршак. Какой же ты. (Пауза). Я вот книжку тут одну листал. Там написано. Есть, оказывается, такая штука. Боязнь успеха называется. Это про тебя. Живет себе такой Казик в занюханном городке на Кавказе. И все у него может быть: и деньги, и девки, и тачки, но что-то ему мешает. А вся причина вот тут, в голове Казика, который не хочет всего этого. Тяжелый случай. (Пауза). Слушай, а как ты говоришь, этот пуп земли называется?
    Казбек. Треугольник Афар. Он в Африке. Прикинь, нехилый такой треугольничек. Там каждая сторона - это горная гряда в шестьдесят километров и вулканы по бокам. Официально. Вот так. (Чертит на земле, показывает). Короче, там плиты геотектонические расходятся в разные стороны... Ой, как тебе, дурню, объяснить... Словом, все, что происходит с землей, там начинается. А внутри треугольника всегда жара под шестьдесят градусов. Мертвое место. Ну, не в том смысле мертвое.
    Аршак. Я понял. А это вообще красиво?
    Казбек. Даже страшно подумать, как красиво. А еще говорят, треугольник Афар - прародина человечества.
    Аршак. Вот ни фига себе. А ты хочешь все это увидеть?
    Казбек. Спрашиваешь.
    Аршак. Что ты вот так туда приедешь, все сам потрогаешь?
    Казбек. Да это просто сон.
    Аршак. Так вот. Делай как скажу и увидишь. Ну не хочешь "Мерс" - да черт с тобой. Не хочешь девок, любишь Зарину - флаг в руки. Не нужно тебе много бабла - и это переживем. А вот треугольник Афар ты обязан увидеть. Понял, да! И волосы богини. И озера эти каменные. И что там еще!.. Заработаем - вместе поедем.
    Казбек. Ну, ты в чем-то прав.
    Аршак. Не то слово. Так ты согласен?
    Казбек. Год?
    Аршак. Всего год. Согласен?
    Казбек. Елки зеленые...
    Аршак. Ну?
    Казбек. А ты поедешь со мной?
    Аршак. На прародину? Что за вопросы, дорогой!
    Казбек. Правда поедешь?
    Аршак. Я тебя умоляю...
    Казбек. Афар...
    Аршак. Только вот что: а мы там не поджаримся? Шестьдесят градусов.
    Казбек. Так мы ж на тачке с кондиционером.
    Аршак. А, да-да. Только быстро: сначала туда, потом обратно. Слушай, меня уже что-то печет.
    Казбек. То ли еще будет.
    Аршак. Треугольник Афар, я к тебе спешу! Казик, все будет супер! Я тебе говорю. Пойдем скорее!
    
    Уходят.
    
    Сцена следующая.
    
    Казбек и Аршак пробираются по кладбищу.
    
    Аршак (показывая на две могилы). Русские.
    Казбек. Ага, Кришна с Вовчиком. Надо бы прибрать здесь.
    Аршак. Наверное, месяц уже никто не ухаживал. Да кто сейчас сюда пойдет?
    Казбек. Отчаянная была парочка. А вспоминаю. Моя сестра Кришне на день рождение картину подарила. "Горячие точки, или курильщики - предвестники зари". Хорошее название?
    Аршак. Остроумно. А знаешь, это ведь они тогда двоих наших положили, Ахсара с Иналом?
    Казбек. Они не специально.
    Аршак. А с ними... глупо все так.
    Казбек. Глупее уже и не придумаешь.
    Аршак. А все потому, что без ненависти они воевали. Нельзя так. Здесь нельзя, ну, а. Да и не их это драка, я им говорил об этом. А мне студент все отвечал: нет чужих драк. Что за глупости?
    Казбек. Я ведь потом узнал, как все было. Кришна с Вовчиком - они ведь отстреливались в окружении полдня. В том ресторане, заброшенном. А когда те боевички появились из-за угла, выстрелить, вот так, в упор, не смогли. Пожалели. И гранат у них уже не было.
    Аршак. Да, и разоружили их.
    Казбек. Взяли, как детей. А я вспомню... мрак. Мясо черное, глаза выжжены. Что ты хочешь, четыре дня паяльными лампами пытали.
    Аршак. Не, я без двух гранат даже ведро на помойку вынести не выйду.
    Казбек. Я тоже. Если что - сразу себя. Не дай Бог все это.
    Аршак. А третий, этот, как его Брусилов, в Югославии геройствует. Слышал?
    Казбек. Угу.
    Аршак. Идем?
    
    Уходят.
    
    Сцена следующая. Аршак и Казбек пробираются между могил по кладбищу. Выходят на открытое место.
    
    Аршак. Еще немного.
    Казбек. Где-то здесь. (Спотыкается). Черт, ничего не видно. Я и днем-то всегда блуждаю в этом месте. Приготовь ствол. Мало ли что.
    (Аршак и Казбек снимают с плеч автоматы).
    Аршак. А эти уже недалеко. Видишь огоньки?
    Казбек. Да. Вон куда подобрались. Официально. А еще танки подгонят - что будет.
    Аршак. Не думай об этом.
    Казбек. Так, а где же могилы?
    Аршак. Не видно. Заблудились, наверное. Я же говорил, надо левее брать.
    Казбек. Вроде точно пришли.
    Аршак. (Подходит к одной из оград) Ограды-то есть. (Заходит внутрь, зажигает спички, рассматривает). О, черт!
    Казбек. Что там?
    Аршак. Земля разворочена. Ни хрена себе! Памятник украли, сволочи!
    Казбек. (Подходит к другой могиле). Здесь тоже!
    Аршак. И здесь!
    Казбек. И там. Продали, наверное, уже. Вот гады. (Рассматривает землю). Следы. Свежие. На грузовике приезжали.
    Аршак. (Бросается к Казбеку, хватает его). Пойдем отсюда! Здесь опасно!
    Казбек. (Вырывается). Где могилы!?! (Заходит внутрь следующей оградки, падает на колени, шарит руками в темноте). Их нет!
    Аршак. Казбек, уходим!
    Казбек. Здесь плиты были! Мраморные! Забрали! Обе! Отца и матери! Они взяли!
    Аршак. Казбек, пошли-пошли!
    Казбек. (Передергивает затвор автомата, начинает беспорядочно стрелять в темноту. Аршак набрасывается на него, пытается сбить с ног, не дать выстрелить, Казбек вырывается). Все из меня вынули, суки! Ненавижу!!! Ебать вашу мать!!!
    
    Казбек стреляет, Аршак пытается удержать его. В ответ раздается автоматная очередь. Казбек падает, лежит в оградке, рядом Аршак.
    
    Аршак. (Полушепотом). Казик, ты что наделал? Зачем, а? Вставай... Ну... Пойдем... Все будет хорошо... Пойдем, друг... Ну... давай-давай... Отобьемся... Вставай, не дури... Год, всего год... Пойдем!.. А как же треугольник Афар... Ты ведь обещал...Зачем нам это кладбище... Пойдем, братан... Веник... дубовый... Пошли... Ради меня... Ну!.. Что я скажу Зарине... Давай, вставай... Там поляна... Тебя ждут... Ты слышишь?.. Потом отдохнешь... Казик, ты что...
    
    Сцена следующая
    
    Аршак возвращается к своему посту: на одном плече у него висит свой автомат, на другом - автомат Казбека. Из-за стены мешков с песком доносится окрик: "Эй, Кто идет? Кто идет?" "Это я". "Аршак. Не узнал. А где Казик?" "Я теперь Казик. Я - Казик!"
    
    Светает. Обессиленный Аршак сидит на земле, облокотившись спиной о стену с мешками с песком, курит. Слышен шум порывов ветра на Озимовой скале, затем этот звук меняется на звук лязганья гусениц шестисот танков. Сначала оно тихое, но с каждой секундой становится все громче и громче, заполняя собой все вокруг.
    
    Конец
    
    *Вольный перевод Гарика Сукачева итальянской народной песни.
  
Оценка: 4.84*26  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023