Запахи
Специальная сводная группа ФСБ подорвалась в районе моста через реку Басс.
"Фэйсы" выехали ночью на адресное мероприятие в одно из сёл Веденского района. БТР, выделенный от третьего сводного отряда специального назначения, шел головным, за ним бронированный "УАЗик". Основная масса народа, во главе с командиром, облепила "броню". Операцию планировали провести быстро - информатор предоставил точный адрес, ставка была на эффект неожиданности.
Хозяин одного из домов, по предоставленным данным, скрывал у себя подстреленного накануне боевика, необходимо было это дело проверить. Инженерную разведку решили не проводить - иначе какая уж тут внезапность...
Прокравшись вброд через обмелевшую речку параллельно мосту, БТР и УАЗ полезли вверх по грунтовке, ведущей в село. Тут уже по обочине двигаться возможности не было - заборы крайних домов вплотную прилегали к колее. Проволочную паутину, натянутую метрах в трех над дорогой, естественно, никто не заметил.
Командир механизированной группы, капитан Панов, в чьем хозяйстве числились БТРы, давно поснимал с машин штыревые антенны. Толку от бортовых радиостанций было мало, для связи экипажи (спасибо спонсорам) использовали более удобные и надежные "Стандарты". Без антенн риск поймать растяжку "верхового" фугаса, которые вошли в моду в этом сезоне, существенно снижался. Бронетранспортер к тому же был оснащен генератором помех - громоздким электронным устройством, "Гравицапой", как её обозвали разведчики. Хреновина эта глушила радиоволны в широком диапазоне и призвана была свести к минимуму опасность подрыва на радиоуправляемом взрывном устройстве. Аппаратура имела комплект своих - довольно длинных - антенн и кучу недостатков. Помимо сигналов, посланных со спутниковых телефонов, пейджеров и радиостанций затаившихся с видеокамерами по обочинам боевиков, она успешно глушила всю собственную связь разведчиков, и, по непроверенным слухам, крайне отрицательно влияла на мужскую потенцию личного состава. К тому же бронетехника часто использовалась для "тихих" ночных операций - точечных зачисток, вывода и эвакуации разведгрупп, когда элемент скрытности являлся важнейшей составляющей успеха. Все пути-дороги так или иначе проходили вблизи населенных пунктов, и если крадущуюся в темноте на почти холостых оборотах машину, лишенную всех световых приборов, разглядеть было не так-то просто, то по сбившемуся сигналу спутниковых "тарелок", по испортившейся картинке в своих широкодиагональных плоских телевизорах несчастное и угнетенное чеченское население соображало, что на их улице гости. В двухэтажных халупах из итальянского красного кирпича , "восстановленных" на деньги русских налогоплательщиков, начиналась деловая суета. Задергивались занавески за тройными стеклопакетами, из укромных мест извлекались спутниковые телефоны. Днем во дворах начинали чадить сигнальные индейские костры. Система оповещения работала слаженно и чётко. При планировании таких операций командиру отряда приходилось из двух зол выбирать меньшее - либо скрытность и связь, либо радиозащита...
Чем зацепили ту проволочку - антенной "Гравицапы" или просто головой сидевшего на броне бойца, уже никогда не узнать, но фугас, начиненный болтами и гайками, сработал безупречно. Рвануло справа. Из девяти человек, расположившихся на броне, пятеро погибли сразу, остальных здорово посекло. Стальные элементы взрывного устройства прошивали бронежилеты и разгрузки, как пули газету. Командиру группы, сидевшему справа от механика-водителя в открытом люке, волной оторвало голову вместе со "Сферой", офицер мешком сполз в десант.
Так получилось, что своим телом командир прикрыл бойца, сидевшего за рулем. Рядовой Потапов вел машину "по-походному", положив под задницу короб от КПВТ, голова торчала из люка. Солдат ослеп-оглох на пару минут, но остался цел. "УАЗик", двигавшийся за БТРом на удалении, не пострадал, если не считать срезанного зеркала заднего вида.
Капитан Панов на этот выезд не поехал. Обычно командир мехгруппы выезжал тогда, когда на задачу выделялось две и более единицы бронетехники. В его обязанности входило прикрывать тяжелым вооружением, а при необходимости и бронированным телом машин основные силы колонны, корректировать огонь всех "коробочек". Если же выезжал один БТР, с этими обязанностями справлялись сами командиры разведгрупп.
Палыч возился в парке, перебирая с двумя бойцами "стуканувший" двигатель. Время близилось к полночи, пора было закругляться, но оставлять работу недоделанной не хотелось. В маленькой палатке, приспособленной под ремонтный бокс, тускло светила лампочка, трещал приемник. Пахло теплым отработанным маслом, кофе и жженым сухим спиртом - на самодельном таганке коптилась железная кружка. Примчался посыльный по отряду, сунул под брезентовый полог голову в каске.
- Товарищ капитан... Два БТРа на выезд.
- Что случилось? - Палыч оторвался от работы, вытер лоб замасленным рукавом.
- Не знаю... Вроде с нашими что-то...кто на "адрес" уехал.
Бойцы насторожились, уставились на командира.
- Заводите "семнадцатый" и "двадцать первый", выгоняйте на исходную. Оставите на холостых, пусть греются. Тут порядок наведете - и в палатку.
Панов побежал в свое расположение, на ходу вытирая руки ветошью. Дал команду разбудить экипажи, оделся...
На месте подрыва были минут через сорок. Раненые держались из последних сил. Оставшиеся невредимыми четверо из "УАЗика", соблюдая светомаскировку, в кромешной тьме перевязывали товарищей, кололи промедол.
Палыч первым делом разыскал своих бойцов. Экипаж БТРа прикрывал. В башенный прицел в ночной деревне не многое разглядишь, поэтому солдаты укрылись в придорожной канаве, вооружившись пулеметом ФСБешников. Деревня драла глотку хриплым пёсьим лаем, не светилось ни одно окно.
Картина была привычная и страшная. Мёртвые уже лежали в десанте бесформенной грудой и сладко пахли свежим мясом. Раненые были сильно покрошены, особенно пострадали неприкрытые бронежилетами руки-ноги. У одного из офицеров вырвана нижняя челюсть. Парни держались, старались не стонать. Их перенесли в "семнадцатый", и доктор с фельдшером пытались найти у ослабленных кровопотерей людей хоть какие-нибудь вены...
С рассветом пришли вертолеты, отряд от внутренних войск ушел в село проводить широкомасштабную зачистку. Раненый с оторванной челюстью да эвакуации не дотянул, остальных дикими усилиями доктора удалось отправить живыми.
Палыч с доктором сидели в медпункте, пили чай. Использованные пакетики бросили в переполненное кровью и бинтами ведро. Разговор не клеился, настроение было хуже некуда. Доктор тяжело вздохнул, провел пятерней по стриженой макушке :
- Эх, хорошо духи поработали... Шесть по "двести".
- Да уж... Палыч поморгал, потер красные от недосыпания глаза. - Ты бы видел, что с БТРом, доктор. С правого борта все навесное сорвало, триплекса вышибло... Потапова у меня контузило маленько... Посмотришь потом ?
Доктор кивнул. Панов допил чай и поплёлся в парк. День был жаркий. Солдаты наводили порядок в машинах, заканчивали сборку двигателя. Подраненный БТР стоял чуть поотдаль, с правого бока бронированная шкура была усеяна мелкими выщерблинами от стегнувших по ней гаек, от чего приземистая машина была похожа на леопарда. Три первых колеса с той же стороны пробиты. Больше всего досталось второму - покрышка изодрана в клочья. При эвакуации Палыч с бойцами открутили его и закинули на броню. Освободившийся бортовой редуктор подтянули повыше, приспособив буксировочный трос, дырки в остальных колесах позатыкали гильзами от 7,62 патронов, врубили на полную подкачку и доехали так. Теперь же все эти проблемы необходимо было устранять.
Рядом с машиной возвышалась куча промокшего тряпья. Из десанта вылез пулеметчик, сержант Назаров. Палыч вздрогнул. Назаров стоял в одних трусах и выглядел так, как будто с него содрали кожу. Воин был весь от пяток до макушки перемазан красно - черным, в кисельных сгустках и слизистых разводах. В руках он держал пластмассовое ведерко и совок, вырезанный из пустой пластиковой бутылки. Пулеметчик, щурясь, оглядел себя, перевел на командира спокойный и чуть виноватый взгляд.
- Крови с "двухсотых" натекло, товарищ капитан..Все коврики, все сиденья промокли... Второе ведро выношу.
Назар был толковым контрактником. Экипаж этот был самый опытный, тянул вторую командировку. Палыч назначил сержанта своим нештатным заместителем и ни разу не пожалел об этом.
Капитан заглянул в на две трети заполненное ведро, зачем-то потрогал густую студенистую массу пальцем.
- Куда выносишь ?
- Я там за складом ГСМ яму специальную выкопал, потом засыплю, чтоб мухи не налетели.
Палыч кивнул.
- Коврики сжечь надо будет. Отнесешь на помойку, сольешь литров десять соляры. С комбатом я вопрос решу.
- Так точно.
У Потапова оказалось-таки легкое сотрясение, еще и осколок в щеке со спичечную головку. На скоротечном консилиуме с доктором решено было с ближайшей колонной центроподвоза отправить бойца в Ханкалинский госпиталь, что бы зафиксировать ранение. Потап пытался было упираться, но Палыч многозначительно показал ему кулачище и строго наказал без справки не возвращаться. Сопровождающим Панов назначил Назарова - пусть зам заодно развеется, в магазин сходит...Отмытый БТР на время отсутствия экипажа закрыли и опечатали.
Назаров с Потаповым вернулись на четвертый день. Механику с его сотрясением полагалось проваляться в госпитале намного дальше, но хитрый воин к предстоящему лечению тщательно подготовился. Прикинувшись дурачком, "забыл" на базе военный билет. Солдата все-таки положили. Тогда он предусмотрительно спрятал форму и ботинки, а вместо них сдал на госпитальный склад дранную подменку. Жалобно блея, подкупив врача каким-то трофейным ножиком, он выцыганил себе вожделенную справку уже на второй день, достал из-под матраса заныканную амуницию и дал дёру, оставив на кровати записку - "чтоб не волновались".
Расторопные контрактники где-то раздобыли шесть блоков сигарет, шмат сала и четыре буханки белого хлеба. Забрали в "отстойнике" письма на весь отряд, и , поймав попутный вертолет, довольные, двинулись восвояси.
Палыч беззлобно отодрал их для профилактики. Сигареты и снедь разделили на группу.
На следующий день на импровизированном стрельбище близ лагеря были запланированы пристрелка оружия и занятия. До полигона было километра полтора, прикрывался он блок-постом с горки, дорога утром перед занятиями проверялась сапёрами, которым в сопровождение выделялся БТР. На этот несложный выезд Панов назначил Назарова с Потаповым - пусть опробуют машину после ремонта и вынужденного простоя.
Утром мехгруппа с командиром вышла на физическую зарядку, экипаж ушел готовить на выезд машину. Солдаты размялись, расползлись по самодельным снарядам.
Прибежал Назаров. Лицо у сержанта было бледно-зеленого цвета и идеально гармонировало с тканью застиранного камуфляжа.
- Товарищ... Товарищ капитан... - Назарова трясло, он героически пытался совладать с собой. Проглотил ком, заговорил внятно :
- Товарищ капитан, БТР не сможет выехать.
Палыч бросил гирю,изгогвленную из большой жестяной банки и аккумуляторного свинца. Назар был не из тех, кто болтает попусту. Вопросительно глянул.
- Запах... Запах в машине. Воняет страшно.
- Ты же вылизал её всю. Забыл какую-нибудь тряпку ?
- Не знаю... - сержант явно был расстроен и озадачен. В добросовестности проделанной им работы можно было не сомневаться.
Палыч помолчал.
- Ладно. Вам отбой. "Шестнадцатый" на выезд, я сейчас подойду.
Зачерпнув ведром холодной воды из бочки, зашел за палатку, обмылся до пояса. Накинул китель на голое мокрое тело, пошел в парк. Несмотря на ранний час, солнце уже поднялось высоко над горами и начинало припекать, пытаясь подсушить раскатанную парковую грязь. Прыгая по сухим островкам, добрались до машины. Потапов стоял метрах в трех, переминался с ноги на ногу. Капитан подошел к БТРу, повернул ручку бортового люка, потянул. Из чуть нагретой солнцем машины дохнуло теплым...
С чем можно сравнить смрад разлагающейся человеческой плоти? Есть ли на свете запах, способный перебить его? Тяжелый, густой и сладкий, как жирный лосьон, он в мгновение пропитывает одежду, въедается в волосы, липким кляпом перекрывает дыхание. Сложнейший букет, невообразимая смесь миазмов - патока, элитные сорта сыра с плесенью и концентрированное зловоние, от которого, кажется, не отмыться, не продышаться...
Нет приятнее аромата, который излучает тельце новорожденного ребенка в первые дни его жизни, и нет страшнее запаха, который человек же испускает через несколько дней после смерти.
...Палыч аккуратно прикрыл люк, отошел, длинно выдохнул. Постояли, помолчали...
- Назар, ты под поликами вычищал ?
- Нет...
- Значит, туда натекло и протухло. Погода теплая, БТР четвертый день не солнце. Сейчас пока все люки нараспашку и пусть постоит. Потом полики надо будет вскрыть.
Капитан упёр в Назарова тяжелый взгляд, тот, сглотнув, кивнул.
БТР мыли трое суток. Отогнав его подальше от стоянки, задыхаясь, скрутили металлические полики, прикрывавшие трансмиссию, свинтили дренажные лючки на днище. Промывали водой, соляркой, дефицитным стиральным порошком. Щепочками, старыми зубными щетками, стеклом выскабливали каждый рычажок, каждую тягу.
Запах держался. Вонь, казалось, вьелась в металл, пропитала стекло и пластик.
В конце концов разожгли паяльную лампу и прошлись огнем по стальным внутренностям машины - там, где это было возможно. Ядовито шипела, вскипая пузырями, серая шаровая краска, дымилось испаряющееся масло...
Дело было сделано, полики прикрутили на место... Но все равно - тонкий, как паутина, как винное послевкусие, запах смерти продолжал обонятельной галлюцинацией витать под стальными плитами раненной машины.
Командира механизированной группы вызвал комбат. Ибрагимовцы выезжали на какое-то мероприятие в Махкеты, просили в прикрытие два БТРа. С местным "антитеррористическим подразделением" отношения у разведчиков были натянутые. Были среди них нормальные мужики, но в основном бойцы отряда, возглавляемого бывшим полевым командиром, напоминали пиратскую банду. Разномастностью оружия, формы одежды и отсутствием дисциплины они мало чем отличались от бродивших по горам земляков. Среднестатистический "ополченец", "индеец" или "партизан", как предпочитали называть их спецназовцы, выглядел довольно экзотично: клочковатая борода, куртка от армейского камуфляжа (наверняка имеющая пару заштопанных пулевых отверстий ), какие-нибудь заношенные псевдоадидасовские трико с раздутыми пузырями коленками, стоптанные кроссовки. Довершала наряд традиционная чеченская тюбетейка и вытертый до белизны, перемотанный изолентой автомат без потерянного где-то дульного тормоза-компенсатора. Несмотря на слабую подготовку и затрапезный внешний вид, пальцы у народных мстителей растопыривались веером даже на ногах. Разговаривали партизаны с разведчиками свысока, мешая чеченские слова и русский мат и периодически сплевывая сквозь зубы жеваный насвай. Кое-кто из Ибрагимовцев наверняка работал на два фронта, поэтому спиной к ним капитан предпочитал не поворачиваться.
Комбат хотел было вежливо послать просителей, но те заручились поддержкой вновь назначенного командира ССГ. ФСБешник по связи обьяснил, что задача согласована и его ребята выезжают тоже. Комбат тихо выматерился, но БТРы дал.
В 23.30 двинулись. Замыкающим шел "двадцать первый" с бойцами и командиром ССГ, головным - отремонтированная и отмытая "семнашка". Между ними тряслись по каменистой дороге все тот же ФСБешный УАЗик и "бронированный" ЗиЛ-130 ополченцев. Сквозь грубо наляпанную зеленую краску просвечивали синие колхозные борта, обшитые по внутреннему периметру бревнами и мешками с песком. Антитеррористы сидели в кузове, гоготали и грызли семечки, оружие, как садовый инвентарь, торчало у каждого между коленок. Ни дать ни взять - ударники сельского хозяйства едут на полевые работы.
Когда въезжали в деревню, выключили "Гравицапы", восстановили связь в колонне. Светила полная луна, видимость была хорошая. Позывной подполковника, командира ССГ - "Овен". Был он мешковат, суетлив и вообще весь какой-то невоенный. Бойцы, видимо, своего нового командира воспринимали "не очень", так как между собой называли его "кусок овна" - явно недоговаривая при этом в позывном первую букву.
Красивый двухэтажный дом, в котором предположительно находились боевики или "причастные лица", обложили "углом". Палыч отогнал свой БТР на соседнюю улицу, укрыл за домами - машина стояла так, что бы проверяемое здание было хорошо видно в простенок между ними. ССГ на соседней улице спешилась с замыкающей "брони". ЗиЛ пристроился за капитаном, УАЗик ушел за Овном. Рассосредоточились, заняли оборону ближе к дому, в палисадниках. По короткой перепалке в эфире стало ясно, что Овен предлагает старшему Ибрагимовцев самому досмотреть "адрес", своих же людей оставляет прикрывать. Палыч мысленно поставил подполковнику "плюс" за грамотное решение. В итоге чеченцы горохом высыпали из своей колымаги, в открытую подошли к кованным высоким воротам, заколотили ногами... Самый нетерпеливый перемахнул через забор, открыл воротину изнутри.
Вооруженная ватага пересекла двор, в дальнем углу которого сиял лаком и хромом новенький , иссиня - черный Мицубиси "Паджеро" с причудливой ярко-оранжевой молнией вдоль борта.
Забарабанили в дверь. "Что они творят" - только и успел подумать Палыч. Хоть бы рассосредоточились да под окнами кто-нибудь встал...
Дом был расположен к капитану под углом, дистанция метров пятьдесят. Видны две стены - одна с дверью, куда ломились Ибрагимовцы, плюс два окна второго этажа. На второй - только окна, по три на этаж. Крыша под красной черепицей, два чердачных окошка - за ними особый контроль. Панов быcтренько назначил наводчику КПВТ ориентиры.
Встал за машиной, поверх брони наблюдая за домом и подступами... Тихо зашипела станция:
- Палыч, Казбек - Овну.
- Связь.
- Операцией командую я . Без моей команды не стрелять.
- Палыч - "да".
- Казбэк - "да"...
Дверь открыли, старший Ибрагимовцев шагнул было внутрь. В недрах дома полыхнула короткая очередь. Переломившись пополам, Казбек покатился с невысоких ступенек, остальные бросились врассыпную. Еще две коротких - уже с чердачного окошка. Еще два силуэта , дрыгая ногами, забились на земле, остальные залегли за ближайшими укрытиями. Железная дверь с грохотом захлопнулась. Единственное светлое окно на втором этаже погасло. Тишина.
- Овен - Палычу.
Пауза.
- Овен - Палычу! Вижу "точку". Огонь ?
Пауза.
- Огонь ??
- Н..нет, нет, не стрелять, Палыч... Ибрагимовцы где ?
- Три по "триста" наблюдаю. Остальные ко мне ползут.
Пауза.
- Палыч - Овну.
- Да.
- Уходим... Отход.
- А "трехсотые" ?
Пауза.
- Пусть их свои вытаскивают - и отход.
- Понял.
Ибрагимовцы, пригибаясь, перебежали за БТР. Палыч знал одного из них - Мусу - по прошлым выездам, обьяснил ему положение. Посовещавшись, четверо ополченцев побежали к дому... Только первая двойка сунулась на залитый светом луны и фонаря двор, как дом ожил, зазвенел выбитыми стеклами, ощетинился вспышками. Сначала стреляли из верхних окон и с чердака, потом присоединились нижние. Две случайные пули цокнули по броне, вышибая искры, одна, выбив форточку, угодила в кабину ЗиЛа. В кабине истошно заорал водитель.
- Потап, малый назад !
Взвизгнул стартер, БТР, пыхнув соляркой, попятился.
- Влево! Прямо! Вправо! Прямо! Стоп!
Вильнув по дороге кормой, "семнадцатый" прикрыл собой ЗиЛ от обстрела. Ушедшие на эвакуацию раненых Ибрагимовцы ёжились за хилыми дворовыми укрытиями. Первая двойка укрылась за великолепным "Паджеро" - по ним, кстати, не стреляли, явно берегли машину, но и высунуться из-за нее у мужиков шансов не было. Тем более вернуться к БТРу. С хрустальным звоном разлетелась фара-искатель. Оставшиеся ополченцы перевязывали раненого в плечо водителя ЗиЛа.
- Палыч - Овну.
- Связь...
Одна станция ТАМ, уходи на запасную.
- Да.
- Овен, у меня люди в котле. Надо выводить. Добро на "Огонь" ?
- А...э-э..
- Понял !
Капитан все это время находился на откинутой нижней створке десантного люка со стороны, противоположной обстрелу. Сунул голову внутрь.
- Назар, работай по чердаку. Короткими "огонь".
Сержант выдохнул "есть" и утопил кнопку электроспуска. Автоматные хлопки сразу утонули в грохоте. Короткая очередь из главного калибра в куски разнесла раму импортного стеклопакета крайнего левого окна, выломала кирпичи из сводчатого проема, вздыбила черепицу. Вспышки МДЗ- снарядов сверкнули внутри помещения расплавленными брызгами. Назар перенес огонь на второе окно...
- Палыч - Овну.
- На связи...На связи... Что у тебя там, Палыч?
- Долбят. Пытаюсь людей отвести. Два вышло, еще два за Паджерой. Вы не стреляйте, не раскрывайтесь..
Поздно. ССГ тоже захотелось повоевать, со стороны залёгших на соседней улице по дому хлестнули трассы. В ответ сразу открыли плотный огонь с верхних этажей.
Нет худа без добра. Воспользовавшись моментом, двое Ибрагимовцев перебежали из-за Паджерика за БТР. Запоздалые очереди со второго этажа с жестяным громом ударили по воротам.
- Овен, твои отошли ?
- Нет, огонь плотный..
- Подключаю броню?
- Давай...
Два БТРа крошили здание. Крупный калибр залетал в окна, рвался внутри, вырывал из кладки гроздья кирпичей. В доме что-то загорелось, повалил дым. Механики, перебравшись к пулеметчикам, меняли короба, соединяя ленты непрерывной цепью. Случилось то, чего капитан больше всего опасался - когда обстреливали верхний этаж, с нижнего в сторону "двадцать первого" метнулся огненный хвост гранатометного выстрела. Граната, зацепив хвостовым оперением забор, свечой ушла вверх в пяти метрах от машины.
- "Двадцать первый", "семнадцатый", длинными по первому !!
Бойцы ССГ тем временем удачно отошли и принялись лупить по нижнему этажу из своих гранатометов. Из-за БТРа, прокричав "Аллаху Акбар", пальнул из своей PШГ Муса. Ошмётья и кирпичное крошево летели в разные стороны. Верхние этажи продолжали огрызаться. Простенки между окнами постепенно переставали существовать.
Вдруг внутри здания что-то натужно лопнуло, прокатилось волной, ультразвуком срикошетило от зубов, нервов и барабанных перепонок. Из окон вырвались оранжевые шары, черные дымные хлопья - то ли в склад боеприпасов угодили, то ли в газовый баллон. Вылетел правый от входа угол. Дом накренился. Теряя черепичную крышу, просел на один бок и рухнул, взметнув в светлеющий воздух облако кирпичной пыли. "Некачественная постройка" - отметил капитан, присев от неожиданности. Рыжий дым клубами полз от развалин. Муса со своими, пригнувшись, побежали за убитыми, притащили четыре трупа. За телами извивались по земле красные ручьи.
Над раскаленным стволом КПВТ колыхалось марево, из десанта курился пороховой туман. Назар, насквозь мокрый, с красными глазами, на карачках выполз из десанта. Хрипло закашлялся, выхаркивая из легких накопившуюся гарь, закапал на песок потом, слюной и слезами.
Трупы заволокли за БТР, пыхтящий Муса подбежал к Палычу :
- Командыр, у нас вадила ранэн, калесо прастрэлен, ЗиЛ бросить нада ! Давай убитый тебе в бэтээр ?
Палыч взглянул на сочащиеся тела, на смесь протеста и ужаса в вытаращенных глазах Назарова... То ли в воздухе, то ли в закоулках мозга материализовался, поплыл липкой тошнотворной химерой запах гниющей крови...
- Нет, парни, грузите-ка к себе. Водителя я дам, колесо сейчас заменим. Запаска есть ?
- Запаска ест, врэмя нэт !
Муса был прав, уходить надо было срочно. Кто знает, сколько в селе боевиков - наверняка не в одном доме все сидели.
В мгновение поддомкратили ЗиЛ, скрутили пробитое колесо, наживили лысую запаску. Других повреждений у машины не было. Чеченцы попрыгали в кузов, на этот раз присели за "броней", ощетинили борта стволами. В кабину ЗиЛа Палыч посадил Потапова, за руль БТРа сел сам.
Второй БТР и УАЗик уже дожидались на перекрестке, башни развернули в разные стороны, задрав стволы - что бы не зацепить придорожные столбы. Отход !!
Проскочили деревню, сразу сьехали в поле, рассосредоточились. Взяли окраину на прицел. Вдали пылила подмога. Подтянулась большая колонна - почти весь третий сводный, отряд ВВ, Курганский СОБР. С головного БТРа спрыгнул комбат. Коротко переговорили. Палыча и две "брони" оставили на вьезде в село - организовать блок-пост и дожидаться вертолета. Доктор хлопотал над водителем и бойцом ССГ, комбат с ВВешниками двинули в село - проводить досмотр и зачистку. Через полчаса пришла "восьмерка" с сопровождением, забрала раненых.
На "блоке" проторчали почти до вечера. Сначала ждали второй вертолет с какой-то досмотровой группой из Ханкалы, потом Панов долго бродил с ними вокруг да около развалин, отвечал на дотошные вопросы - где стоял, куда стрелял...
Вокруг сновали и таращились на бесплатное представление осмелевшие селяне, выла какая-то баба. От чуть дымящихся руин мусорный ветер носил запахи горелого пластика и шашлыка. Голодный организм реагировал желудочными спазмами и выделением слюны.
Наконец все кончилось. Место боя оставили под охраной ФСБ и Ибрагимовцев, построили колонну и двинулись в лагерь. Несколько последующих дней мотались на разбор завала. Разведчики стояли по периметру охранения, в обрушенном доме копались местные власти и ФСБ. Руководил всем какой-то полугражданский седой мужик. Полковник из Штаба горной группировки ходил за ним по пятам, преданно заглядывал через плечо. На все негромкие указания усиленно кивал.
Всю информацию держали в секрете. Сколько и кого настреляли, узнать не удалось.
* * * * * * *
- Товарищ капитан, Вы закончили ?
- Да.
- Что-то я не видел, чтоб вы что-то переписывали. Я же Вам сказал - исправить.
- Исправлять нечего, товарищ подполковник. Эта обьяснительная четырнадцатая. Содержание предыдущих я помню наизусть.
Следователь скорчил гримасу, небрежно сгреб обьяснительную на пяти листах, зашуршал бумагой :
- Огонь приказали открыть Вы?
- Да.
- А вот подполковник Селезнев утверждает, что руководство адресным мероприятием было возложено на него. И он предупреждал Вас о том, что огонь необходимо открывать только в крайнем случае и только по его команде.
- Крайний случай был. Перед открытием ответного огня я с ним свои действия согласовал.
- А он утверждает, что не согласовывали... - Подполковник походил по кабинету, взял стоявшую на сейфе детскую пластмассовую лейку в виде слоника, заботливо полил какой-то лопух в горшке. - Устроили Сталинград в центре села... Вы хоть понимаете, сколько мирных граждан могло пострадать? И пострадало ! Мне не следует Вам всего говорить, но в доме, который вы расстреляли, были заложники, ни в чем не повинные люди. Что молчите?
Палыч вздохнул. Мурыжили его уже месяц. Сначала какие-то дознаватели прилетали в отряд, дергали его и солдат из экипажей. Ничего толком не обьясняли, только заставляли писать и рассказывать по сто раз - что да как. Прояснить ситуацию не мог даже комбат. Теперь же капитан уже пятые сутки парился на Ханкале. Стало ясно, что под него по какой-то причине "копают". Официально не арестовывали, но удостоверение личности и автомат забрали, с пересыльного пункта не выпускали. Между допросами капитан тоскливо слонялся по колючему периметру. От нечего делать стрельнул сигарету, закурил, закашлялся. Подозвал какого-то солдата, отдал отраву ему. Боец козырнул и тут же затянулся, воровато оглядываясь. Одолевало беспокойство за группу - пятый день одни... То, что службу не завалят, Палыч не сомневался, но тем не менее... Тем не менее.
...- Что молчите ?! - Подполковник наливал себе кипяток из чайника.
- Я все указал в рапорте. Был ранен водитель ЗиЛа, убиты четверо.
- Значит, надо было блокировать дом и доложить командованию, а не принимать самостоятельных решений.
- Люди Селезнева находились по периметру охранения. По ним велся плотный огонь, отойти без прикрытия они не могли. У боевиков наверняка были и ночные прицелы. Один БТР был обстрелян из гранатомета, стояли бы мы молча - нас бы сожгли. Отошли бы - бросили охранение и тела, упустили бандитов.
- Все равно... Нет команды - не стреляй. Вы военный, капитан, или как ?
Следователь явно пытался острить, все переводил разговор в стадию задушевной беседы. - А заложники ? А ? Повесят их теперь на тебя...
- Ты так думаешь ? - Палыч упер в подполковника взгляд. Тот на мгновение опешил, на гладко выбритом лице мелькнула тень возмущения - которое, он, впрочем, тут же дипломатично подавил. Заулыбался...
- Извиняюсь... На Вас повесят... Чаю хотите ?
- Нет. А вы уверены, что это заложники , а не хозяева дома, которые устроили у себя перевалочную базу и склад ? Не связные ? Они что, в наручниках были ?
- Следствие, как говориться, разберется... И вопросы тут все-таки задаю я, капитан... Товарищ капитан. Командование всеми силами пытается стабилизировать обстановку в регионе, а Вы такие провокации устраиваете. В соседнем дворе от вашей стрельбы погибла корова. За дом уже сын хозяина - Питерский бизнесмен, кстати, - иск готовит. Джип племянника, который во дворе стоял, расстрелян и восстановлению не подлежит. Вы за все это платить будете ?
Палыч вспомнил, как бродил по развалинам с досмотровой группой. "Паджеро" стоял, чуть припорошенный кирпичной пылью, но ни царапин, ни тем более пулевых пробоин капитан на нем категорически не припоминал.
...- Давайте-ка еще раз по порядку. С момента выезда из лагеря.
- Я все указал в рапорте.
- Да насрать мне на Ваш рапорт ! - Дознаватель все же вышел из себя. Тут же попытался сгладить - подошел к небольшому холодильнику, распахнул дверцу. Тихо звякнули водочные бутылки. - Хотите курицу ? Только не отказывайтесь !
Домашняя, мне посылка на днях пришла. После Ваших сухпайков - милое дело !
Достал пакет, зашуршал. Потом вдруг брезгливо принюхался, отвел от себя сверток :
- Черт, кажется, испортилась... Свет часто отключают. Дневальный !!
Вбежал воин, забрал протухшую курицу и на вытянутых руках понес к выходу.
Зря - подумал капитан, глядя вслед солдату. Может сожрать.
Под низким потолком щитового домика невидимой тяжестью повис уже близкий и родной, щемящий и ласковый запах разлагающейся плоти...
Палыч молчал.
Панов сидел в столовой, в своем выцветшем камуфляже, рядом суетился белоснежный солдат-официант. Капитан безучастно проглотил наваристый борщ, сьел картошку, окорочок. Залпом выпил непривычно сладкий компот. Собираясь встать, автоматически пошарил возле лавки в поисках оружия и на секунду оторопел, когда рука повисла в пустоте. Вспомнил, что автомат давно на складе, беззвучно выматерился.
Вошел посыльный, спросил разрешения обратиться. Вызывали к дежурному по лагерю. Палыч не спеша побрел к дежурке. Из деревянной бани доносилось приглушенное нестройное пение, капитан заглянул из любопытства. В предбаннике сидели голые мужики, пили водку и горланили. Один из них, румяный крепыш, сделал театральный жест рукой, смахнув со стола пластиковый стаканчик :
- Заходи, капитан ! Плесните капитану !! За ВДВ !!
На вешалке висели новенькие камуфляжи с майорскими и подполковничьими погонами.
- Не могу. В наряд заступаю. - отрезал Панов первое, что пришло на ум, развернулся и вышел.
По пути потрепались с местным зампотехом.
- Что это у вас за певцы в бане, Саня ?
-Так это же ваши, из раведотдела штаба Войск. Прислали их на две недели... Бухают и моются все время, задолбали. Слава Богу, улетают завтра...
В дежурку Панов вошел без стука, не ожидая ничего хорошего. Рядом с дежурным сидел знакомый подполковник-следователь. Поздоровались.
- Получите свое оружие, документы. Колонна центроподвоза отходит с "пятачка" через... два часа. Можете быть свободны... пока.
* * * * * *
Отряд заменился. Промелькнуло напряженно- радостное время ожидания сменщиков, встреча и братская попойка, пересыльные лагеря Ханкалы и Моздока, многочисленные погрузки, разгрузки, досмотры на таможенных пунктах. Панова опять вызывали, уже в ППД - то в штаб Войск, то в гарнизонный военный суд. Опять допрашивали, толком ничего не обьясняя... Потом как-то резко все затихло.
Как-то вечерком Палыч с доктором решили посидеть, чуть выпить да потрещать. Сгоняли в магазин, пошли к Панову в общагу. В обшарпанном полутемном коридоре пахло плесенью. Переступили через валяющийся посреди дороги детский велосипед, запнулись о чей-то тапок. Капитан толкнул дверь своей девятиметровой комнаты. Крутанул лампочку - "включил" свет. Распугал тараканов.
- Что там у тебя, Палыч, по тому делу ?
- Не знаю, Док... - Капитан пожал плечами. - Отстали пока, но чую, добром не кончится. Сделают из меня второго Ульмана или Буданова, придется в тайгу уходить или во Французский Легион... если успею.
- Да ну...- Доктор безуспешно пытался выловить из банки огурец. - А ты юристу полковому, Владу, позвони. Он в суд мотается, у него там однокашники, может, и пробьет чего.
- И то дело...
Позвонили юристу. Влад о ситуации слышал только краем уха. Сказал, что на Панова запрашивали характеристики и выписки из личного дела, обещал что- нибудь разузнать.
Через неделю встретились, сели в кафешке. Влад помолчал, собираясь с мыслями.
- Ситуация такая, Палыч. Сколько народу было в доме, я не выяснил. Среди них были гражданские - хозяин дома и какие - то родственники. Сын хозяина в это время был в Питере. Когда на него вышли, он сказал, что дорогого папу кто-то взял в заложники и требует выкуп. Сообщать в органы сынуля якобы побоялся, начал собирать деньги, а на следующий день приехали федералы - то есть вы - и спалили родовое гнездо вместе с папашей. Уж не знаю, кто там ему поверил, только всех начали иметь по жесткой схеме... Причем на самом высоком уровне.
Все, естественно, стали отмазываться, тебя решено было сделать крайним. Потом поработало следствие, разобрались. Попался, видимо, кто-то честный и принципиальный. Доказали связь хозяина дома с боевиками. Нашли у него в карманах американские рубли той же серии, что и в карманах убитых духов, схрон в подвале... Да и так ясно было. Сынулю этого Питерского тоже за задницу взяли. Один из прибитых вами боевичков оказался чуть ли не Бен Ладеном - какой-то крутой парень, еще с первой войны в разработке. Ситуация сразу перевернулась, теперь все строчат на себя наградные. Командующий группировкой себя вроде на "Героя" подал, но не прокатило - ФСБешники перетянули. Про тебя кажись забыли, дело закрыто.
Помолчали.
- На бойцов наградные подписали, не знаешь ? Я солдат из экипажей на "Отвагу" представлял.
- Не знаю, Палыч. Это надо в штабе Войск узнавать.
- Ладно... Спасибо, Влад.
Шло время. Отдельный батальон, в котором служил Панов, был расформирован в угоду грянувшим военным реформам. Большинство офицеров части решили увольняться. Распался слаженный боевой коллектив, служить стало не с кем. Скрепя сердце, подал рапорт на увольнение и Палыч, получивший к тому времени майорские погоны. Прошел медкомиссию, вышел "за штат" и пополнил бесконечные ряды очередников на получение жилья. Устроился на какую-то работу...
Первое время было ничего, но скоро продажная гражданская жизнь встала поперек горла. Иногда собирались с сослуживцами, грустили и пили, борясь с ностальгией.
23 февраля решили встретиться всем коллективом в бывшей солдатской столовой, переданной теперь каким-то связистам. Накануне позвонил комбат.
- Здорово, Палыч. С Праздником.
- С наступающим, товарищ полковник.
- В Москве завтра будешь ?
- Да.
- Собираемся в десять. А тебе к девяти в штабе Войск надо быть. В разведотделе.
- По какому такому случаю ?
- Не знаю. Я тебе позже скину номер кабинета и фамилию, к кому.
В 8.45 23 февраля майор вошел в стеклянные двери штаба. Назвал дежурному фамилию. Тот проверил документы, позвонил.
Палыч поднялся на четвертый этаж, нашел означенную дверь... Не успел Панов постучаться, как дверь распахнулась, из кабинета, хохоча, выпорхнула рыжая размалеванная мадам в погонах старшего прапорщика. Эротично повизгивая и стреляя глазками, деваха отбивалась от крепыша- подполковника в расстегнутом кителе, все норовившего ущипнуть её за пышный зад.
- Вам кого ? - офицер штаба неприязненно уставился на майора в камуфляже. Его румяная физиономия показалась Палычу знакомой. На кителе, поверх рядов разноцветных планок, у подполковника криво висел новенький орден Мужества, под мокрой колодкой расплывалось пятно. "Обмывают - пораскинув мозгами, догадался Штирлиц".
- Я к полковнику Сизову. Майор Панов. Он знает.
- Сейчас...
Подполковник скрылся в кабинете. Товарищ старший прапорщик, повиливая бедрами, с независимым видом продефилировала следом.
Через пару минут Палыча пригласили войти. В кабинете за накрытым столом сидели человек десять старших офицеров, несколько женщин. Поднялся усатый полковник.
- Майор Панов?
- Так точно.
Полковник молча прошел в угол к сейфу, извлек картонную коробочку и удостоверение, раскрыл его.
- Указом Президента России от ...ноября ...года Вы награждены медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" первой степени. Давно лежит. Чего ваш кадровик не забрал ?
- Нет кадровика, товарищ полковник. Часть расформирована.
- Ты с "восемьсот двенадцатого" ?
- Так точно.
- Тогда ясно...
Полковник пересек кабинет, вручил награду, пожал руку.
- Поздравляю.
- Служу Отечеству. Разрешите идти ?
