Старпому опять снилось мясо. Вот оно - в живописном беспорядке навалено на огромных тарелках, булькает в кастрюлях и казанах, шипит и плюется жиром на вертеле. Мясо являлось к нему в различных, самых аппетитных и соблазнительных видах - жаренное, варёное, а всего лучше сырое; огромные, капающие соком и жиром ломти. Старпом рвал их зубами, глотал, не прожевывая, волокнистые куски, со смаком облизывал руки, поскуливал и дергал во сне ногой, как сильно засидевшаяся дома охотничья собака. Сон преследовал его уже несколько недель.
Очередная командировка на Кавказ выдалась тяжелой, летней. Группировка сменилась в апреле, аккурат к буйно распустившейся зелени. Надежды на то, что в предстоящие пять месяцев растительность осыплется ко всем чертям, открывая пытливым взглядам разведчиков склоны окрестных и не очень гор, не было никакой.
Это зимой можно было тихо курить бамбук в примитивном, но обустроенном лагере, сосредоточившись на собственной охране и иногда вяло прочесывая зону ответственности. Это зимой, когда горы становились прозрачными и холодными, продвинутые боевики второй чеченской кампании предпочитали загорать в теплых странах, предоставляя возможность чуть расслабиться и набегавшемуся за лето спецназу. К апрелю же открывался очередной охотничий сезон - со скоростью подосиновиков вырастали в горах базы, выкапывались из схронов и переправлялись через границу карамультуки и взрывчатка, и шарманка бесконечной контртеррористической операции раскручивались по новой.
К концу лета 2002-го возня на северном Кавказе уже порядком всем надоела - и обывателям, и прессе, и официальным структурам. Все меньше героического чувствовалось в газетных строчках и коротких телевизионных сводках. От непопулярной заварушки стыдливо отводили глаза, как от прыща на заднице или туповатого деревенского родственника. Войну пытались запихнуть в пыльный чулан, выкатив на фасадное обозрение более насущные проблемы - хронический дефолт или очередную свадьбу Пугачёвой. Сильно пошатнулось и снабжение воюющих группировок, особенно располагавшихся в таких дремучих местах, как горные массивы Веденского района. В одной из таких глухих группировок, а именно в третьем сводном отряде специального назначения, тащил свою лямку Старпом - в звании майора и в должности командира группы специального минирования.
Отряд голодал. Не как в ленинградскую блокаду, конечно, но тем не менее. Голодал во всех отношениях - раз войны уже "как бы" не было, снабженцы экономили на каждой статье довольствия. Не привозилось обмундирование и обувь - обходились тем, что взяли с собой. Не выделялись запасные части для ремонта БТРов, машин и генераторов - поэтому половина из них вросла в землю, а электричество в лагере использовалось строго по необходимости. Не хватало топлива - вместо положенного количества солярки тыловики пытались впарить дальним провинциям разведенный ослиной мочой мазут и печное топливо. От этой копоти махом забивались фильтры и, давясь кашлем, надрывно хрипели самые неприхотливые дизеля, а группы спецназа всё чаще были вынуждены выдвигаться пешочком даже на самые дальние и опасные маршруты.
Хуже всего обстояло дело с питанием. Дальние гарнизоны, имевшие на своем балансе самые крупные, сложные и опасные территории, больше всего нуждались в качественных продуктах, но все вкусные мозговые кости оседали в столичной Ханкале и на прилегающих окрестностях. До провинций же в основном доходили "два мосла и хвост от осла" - гречка, сечка и горох. Редкостью были даже "боевые" и "горные" сухие пайки, из которых можно было выудить сгущенку, шоколад и прессованный чернослив - их центральные власти разбирали на взятки, сувениры и подарки. Если и приходила тушенка, то мягко, говоря, не самая качественная, из разряда ухо-горло-нос. Заманчивая до вскрытия банка после трепанации предъявляла роняющему в предвкушении слюну обладателю кусок небритого сала да фрагмент сухожилия неизвестного науке зверя.
Немногочисленные углеводы, жиры и белки окислялись и сгорали в молодых и пока здоровых организмах, как угольная пыль в паровозной топке. Ежедневные многокилометровые переходы, разведвыходы, поиски и засады требовали полноценного восстановления сил. Жрать хотелось всегда - до задачи, во время и после. Жрать хотелось больше, чем женских ласк, так как регулярные пешие прогулки с увесистыми вьюками за спиной и железом на шее с успехом компенсировали отсутствие последних.
Вдобавок ко всем несчастьям, боевикам удалось подкрасться к самой взлётной полосе расслабившейся и погрязшей в разврате и коррупции Ханкалы и завалить "корову" - транспортный Ми-26. Перегруженный вертолет заходил на посадку над прикрывавшим аэродром минным полем, когда прямо из-под носа многочисленных постов, караулов, генералов и полковников, командующих и их заместителей, представителей военной прокуратуры и прочая по нему в упор долбанули из "Иглы". Пылающая "корова" грохнулась на мины, утопив в горящем керосиновом море сто семнадцать душ.
Редкие колонны центроподвоза, приходившие на дальний гарнизон третьего сводного, перестали приходить совсем. Недолго думая, высшее руководство запретило все полеты вертолетов "до выяснения". Выяснение, как водиться, затянулось, а отправлять в дальние горы колонны без сопровождения армейской авиацией было делом суицидным.
И без того осадное положение спецназовцев стало совсем печальным. Основным документом на лагерном информационном стенде стал неведомо откуда появившийся плакатик с рекламой известной карамели "Чупа-Чупс". Способ употребления этого продукта очень наглядно демонстрировал процесс, которым разведчики были вынуждены заниматься каждый день вместо приемов пищи. Тем временем командировка, как и летний сезон 2002 года, катились к концу, маячила замена и листопад. Из Ханкалы все чаще приходили грозные телефонограммы, требовавшие результата и крови - всем хотелось красиво закончить отчетный период, закрасить белым сажу собственных промашек и неудач, получить свои ордена и очередные звания и впасть в зимнюю спячку. Далёкие стратеги присылали планы наполеоновских маневров, разработанные на картах никогда не виденных ими гор, требовали увеличить район поиска и количество выходов. Командиры отрядов, по возможности, клали на это всем известный овощ, но определенное количество задач все же приходилось отрабатывать. Опять уставшие и отощавшие разведчики грузились и уходили в горы, надеясь, что при возвращении их ждет хороший стол или приезд начфина - с вытекающей возможностью закупиться в местном сельпо.
С такой же тайной мечтой уходил в горы и командир минёров, а вернувшись, снова вяло перемалывал в столовой отдающую плесенью перловку и видел во сне мясо.
Под конец неуютной и голодной командировки держаться осталось возможным только на десантном характере да героическом опыте предыдущих поколений - недавно, наконец, майору удалось дочитать "Цусиму" Новикова-Прибоя. Под впечатлением от прочитанного он и взял себе морской позывной. Командир роты спецвооружения, где минёры состояли по штату, теперь именовался "командором", а все солдаты были срочно переименованы в матросов. На борту и без того образцового минного крейсера установился суровый флотский порядок - во время авральных работ вместо мытья туалетов матросы драили гальюны, травили концы, скребли палубу, а выражение "он не матрос" стало самой низкой оценкой поведения индивида.
Частично проснувшись, Старпом по инерции еще немного пожевал угол спального мешка (на самом деле - подвесной матросской койки), затем выплюнул изрядно намокшую ткань и сел на скрипучих нарах. Было еще темно. В конце сентября ночи уже были зябкие, часто шли противные затяжные дожди. По грязной парусине давно нуждающейся в замене палатки барабанил дождь, а наверху, под шканцами, неторопливо перекатывались оранжевые всполохи - в кубрике топилась буржуйка. Вокруг стоял обычный кислый запах, слышался храп, сопение и попёрдывания - смертельно уставшая на выходе группа, заправившись горохом, отчаянно дрыхла. На низеньком рундуке у печки кемарил дежурный кочегар, щуплый разведчик-минёр с позывным Вирус. Случись столь вопиющее нарушение в начале командировки, он как минимум на неделю собрал бы на себя всю грязную работу по дому; но сейчас майор ощущал такую боль в уставшем теле, тоску в душе и бесконечно долгое эхо в желудке, что щурился на Вируса совершенно без эмоций.
Порядок на флоте, однако, есть порядок особый. Командир "БЧ-раз" вздохнув и охнув, нехотя нагнулся, нашарил под нарами облепленный лечебной горной глиной ботинок и запустил матросу в голову. Из-за жуткого упадка сил и глубокой грусти послать карающий снаряд пришлось не по настильной, а по навесной траектории, поэтому летел он на бесконечное мгновение дольше положенного, лениво кувыркая в несвежем воздухе растопыренными шнурками. Этого мгновения Вирусу хватило, что бы проснуться; скосив глаз, оценить обстановку, уклониться от приближающейся с тихим шелестом торпеды, вскочить и вытянуться.
- Вирус, дрыхнешь, падла? - проскрипел Старпом, удивляясь слабости и бесцветности собственного голоса.
- Никак нет...
- Автоматов сколько в пирамиде?
- По списку одиннадцать, в пирамиде десять, один на посту. Чай будете, товарищ капитан третьего ранга? - уже совсем нагло отрапортовал Вирус.
Старпом медленно, со скрежетом довернул заржавленную башню в сторону пирамиды, пересчитал мушкеты, кортики и абордажные сабли. Желания драть матроса, проявившего к тому же чудеса реакции и знание окружающей обстановки, не было совершенно. "Старею" - невесело подумал майор - "Уже личный состав не хочется. Сначала солдат, потом бабу не захочу... так и жизнь пройдет".
Старпом действительно был стар - этой весной ему стукнуло двадцать восемь. Уже прошло шесть лет - целая эпоха с тех пор, как юным восторженным спаниелем он выбежал из ворот военно-инженерного училища и начал мотаться по всяким нехорошим и неспокойным местам. Успел лишиться героических и прочих иллюзий, заматереть в своей нелегкой профессии, стать настоящим борзым профессионалом, и теперь чувствовал себя старым вожаком Акелой, которому на пятки наступает молодняк. Только бы не промахнуться...
Невеселыми раздумьями Старпом разбудил-таки в себе тихую злость, она стала крепнуть, подниматься изнутри, вытесняя апатию, и майор, стряхивая унылое оцепенение, обрадовался ей, как родной:
- Чаю, говоришь? На хер себе плесни. Нас тут чуть не вырезали из-за тебя сегодня, крыса трюмная!
Старпом смотрел на Вируса и видел вместо него кусок мяса.
* * *
Наступил час подъема, пробили склянки. Проснулся Странник - заместитель Старпома, капитан, распихал группу и выгнал умываться на улицу, подгоняя пинками не шибко расторопных. В это утро обошлись без традиционной зарядки; умываясь под мелко моросящим дождем, со скрипом и оханьем разминали натруженные суставы, убирали светомаскировку с иллюминаторов. Оделись в подменное, построились с посудой. Странник проверил чистоту котелков и ложек, выдал пару дежурных пиздюлин и отправил солдат на завтрак. Офицеры грустно плелись сзади тихо бренчавшего строя. Чем ближе подходили к брезентовому треугольнику камбуза, тем яснее становилось, что чуда не будет и на этот раз. Натренированное верхнее чутье безошибочно определяло тяжелый гороховый запах, без каких бы то ни было посторонних мясных примесей. По мере приближения бобовый смрад становился всё гуще, и тоска, охватившая Старпома в это утро, навалилась с новой силой.
- Странник, за старшего - не выдержав, простонал майор, развернулся и побрел обратно.
- Тебе поесть принести? - спросил зам.
- Только попробуй...
Группе дали три дня отсыпных - постираться, почистить оружие и привести себя к нормальному бою. Противный дождь, наконец, перестал, но проползающие по самым верхушкам палаток косматые тучи напитали воздух тяжелой туманной сыростью. Раздолбанные ботинки отмокали от липкой глины в старом тазу, озадаченные матросы хлопотали по хозяйству. Морские офицеры сидели в кают-компании - на лавочке за палаткой и курили, глубокомысленно наблюдая, как формируются и падают капли на кромках свежепостиранных носков.
- Мяса хочется - сказал Странник.
Старпом поперхнулся табачным дымом. Равномерно нанизанные на веревку носки как раз напомнили ему куски шашлыка на шампуре - точно так же капали они соком на шипящие угли когда-то давно, в прошлой жизни.
- Мяса... Апельсинов тебе не хочется?
Майор никогда не думал, что он настолько не расположен к вегетарианству. Конечно, голодать приходилось и раньше, но никогда еще продовольственная проблема не была столь затяжной и беспросветной. В прошлые командировки всегда находилась возможность что-то выменять у местных, купить барашка, было нормальное снабжение. На зачистках и адресных мероприятиях таскали из подвалов банки с десятилетними компотами, выбирая те, что гуще других покрыты пылью. Привлекали спонсоров. С Большой Земли коробки с колбасой подбрасывали неравнодушные граждане; школьники слали посылки на Новый год и к 23 февраля. Заблудшую корову можно было шлепнуть без последствий... Были варианты.
Теперь вариантов не было. Местных застращали свои имамы, за любые бартерные операции наказывали немилосердно. Мародёрить тоже не моги - свои же особисты сразу продадут за "результат". В эту командировку нормально поесть мяса довелось только раз - когда артиллерия по наводке тепловизора накрыла в горах стадо кабанов. Старпом с тоской вспомнил, как в самом начале командировки они ходили на досмотр героически уничтоженной артогнём "банды" и вместо трофейных документов и оружия притащили в порт приписки полные рюкзаки парного волокнистого мяса... Теперь же оставалось только курить, пока еще и "курятина" не подошла к концу.
Майор продолжил созерцание капающих носков, размышляя на тему схожести мыслей у офицеров различного срока службы. Из полумрака жилой палубы, кряхтя и потягиваясь, выбрался Жора - огромный детинушка с физиономией добряка и кулаками, похожими на танковые траки. Жора был старым товарищем Старпома и, в недавнем прошлом, стандартным бизнесменом эпохи "девяностых". Благодаря ему минёры могли носить нормальные камуфляжи и ботинки, а не те ослиные копыта, которые выдавала родное ведомство, пользоваться приличными радиостанциями и существенно разнообразить свое нехитрое меню. Потом у Жоры начались проблемы - товарищ он был лихой и неуступчивый, не захотел делиться то ли с ментами, то ли с другими бандитами, послал всех лесом и в итоге был вынужден залечь на дно. Полёживая на тине и ракушках, Георгий как-то почувствовал, что неугомонные рыбаки в серых макинтошах и малиновых пиджаках всё настырнее шарят палками и бреднями в его небольшом водоёмчике. Жора совсем было собрался устроить небольшую бойню, но силы оказались явно неравны. В конце концов, он по предложению Старпома уехал с одной войны на другую в чине сержанта-контрактника.
Стрелять Жора любил и умел, как любой уважающий себя коммерсант. Было ему уже солидно за тридцать, поэтому в силу положения и преклонного по местным меркам возраста на задачи он предпочитал не ходить, чего от него и не требовалось. Сержант "в законе" оказался незаменим в тыловых и организационных моментах - в плане "достать" и "порешать". Но даже он, товарищ неунывающий и коммуникабельный, вынужден был признать свои возможности ограниченными - по нынешним-то собачим временам.
Заварили чифиря, сели курить уже втроём. Стало чуть веселее, но какой бы разговор не затевали, он непременно сворачивал на курдючную тему.
- Блин, околеем с этого пластилина - Странник с ненавистью кивнул в сторону столовой. Как подумаю, что нам еще минимум три-четыре задачи придется на оконной замазке отходить, так организм сам себя жрать начинает...
Все вдруг мгновенно почувствовали, как их собственные желудки, чавкая и плотоядно похихикивая над продовольственным бессилием собственных хозяев, втихомолку переваривают сами себя. - Мы же это... Спецназ, нет задач невыполнимых и все такое - с угрюмой самоиронией закончил зам. - Должен же быть какой-то выход!
- Этого не может быть... Промежуток должен быть! - бодро продекламировал Жора, наливая себе четвертую кружку. - Не бздите, господа. Бздить - товар коптить, деньги портить. Что-нибудь придумаем.
- Как там Супьян поживает? - без энтузиазма поинтересовался Старпом.
- Супьяна ихние баи за задницу взяли, запретили с нами обмен вести. Позавчера был у него, хотел к вашему возвращению харчей раздобыть - не соглашается ни за деньги, ни за солярку, хоть убей. Отжать по-тихому коровку или барана тоже не получится - сразу настучат куда следует, нарвёмся на приключения под конец командировки... Что еще? У меня есть корешок на центроподвозе, я как оперативным заступлю, свяжусь с ним, закажу пару баранчиков, но колонна неизвестно когда будет, и будет ли вообще.
- Вирус, иди сюда, матрос! - тормознул Старпом пробегавшего мимо голого по пояс бойца. Позвоночник и рёбра выступали на его жилистой тушке, как на анатомическом пособии в кабинете биологии.
- Вирус, мяса хочешь?
- Какого мяса, товарищ май... капитан третьего ранга ?
- Хочу - боец выпучил глаза и сглотнул махом набежавшую слюну.
- А где его взять, Вирус?
- Не могу знать.
- Если у фраера нет ног - философски заметил Жора - то он не может ходить. Если у него нет рук, то он не может делать. А если "не может знать", значит у него нет головы. У тебя кастрюля вроде пока на месте. Думай, косячник, где мясо достать?
- Опа...- Странник, бывший до поры не в курсе, нехорошо прищурился - а что у нас Вирус натворил?
- Да так... - Сержант живописно цыкнул сквозь несуществующую фиксу: - У бабушки пенсию украл.
Вирус понял, что в контексте недавнего залёта от него просто так не отстанут, и принялся соображать.
- Ну... можно купить.
- Не годиться - Старпом выдохнул дым. - Негде и нету.
- Можно кабана на задаче застрелить из ВССа и распихать по рюкзакам.
- И часто ты на задаче на кабанов нарывался?
- Один раз.
- Во... А если в начале задачи случиться, будешь пять суток его за спиной таскать? Ненадежный способ, Вирус. Третий неправильный ответ, и ты огорчишь товарища главного корабельного старшину - Старпом кивнул на Жору. Знаешь, что бывает, когда он огорчается?
- Знаю, товарищ майор.
- Думай. Хорошо думай. Среди пэхедешников есть кореша?
- Нету.
- А если пойти покошмарить их хорошенько, тушняка дадут?
- Да мы уже их кошмарили... - В голосе "матроса" почувствовалась та скромная гордость, с которой обычно человек рассказывает о качественно проделанной работе. - Мы даже заставили поварят склад показать. У них вся тушенка в сейфе, и то там осталось только двадцать четыре штуки. Выбили у них две банки сайры, но их зампотыл потом отымел - все посчитано. А сайра поганая оказалась, у нас потом изжога была.
- Это от жести, Вирус. Надо было без банок жрать.
Офицеры, похмыкав, снова захлюпали чаем, матрос переминался с ноги на ногу и думал. Наконец выдал:
- А мясо любое можно?
- Любое.
- Можно лягушек наловить на стрельбище, их там много. Можно змей, я там видел ужа. Можно кошку съесть или собаку.
- Ого, собаку? Ты кореец что ли, Вирус?
- Никак нет.
- А если Родина прикажет, станешь корейцем?
- Так точно!
- А людоедом станешь?
- Людоедом... Людоедом не. Ну, можно ПХДешника сьесть, они же не люди - не растерялся Вирус.
- Молодец, матрос! Иди, занимайся!
Боец мысленно выдохнул и телепортировался от греха подальше, а трое старших по званию остались переваривать добытую информацию.
* * *
Любой сотрудник подразделения специального назначения обязан уметь обходиться подножным кормом, и употребление в пищу всевозможных ползучих, летающих и плавающие гадов было для разведчиков этапом пройденным. На учебных занятиях по выживанию в лесу они ловили петлями рябчиков, енотов и зайцев, копали червей, разоряли муравейники. На горно-полевых выходах потрошили деликатесных черепах и гадюк, воровали кур и кроликов из сельских хозяйств, заодно отрабатывая навыки скрытного перемещения и стремительного бегства.
Тогда это все казалось тренировкой, граничащей с играми юных тимуровцев. Сейчас кусок свежего мяса стал необходимостью - как бензин и кислород для всевозможных систем организма, свежий источник гемоглобина, способный оживить закисающие мозговые клетки, строительный материал для изношенных суставов, мышц и сухожилий.
- Ну, с лягушек сыт не будешь, их в одно рыло десятка четыре надо. Кошек у нас в лагере есть пара, но они полудикие, хрен поймаешь. А собачка одна перспективная есть, у начальника ГСМ - Жору, похоже, серьезно заинтересовали преимущества корейской национальной кухни.
В лагере, на парково-хозяйственном дворе жил ротвейлер. Начальник горюче-смазочных, прапорщик Кузьмин притащил его откуда-то из Ханкалы подросшим щенком. То ли потому, что пёс со щенячества обнюхался бензина, то ли от растительной диеты собака выросла невероятно тупой и злобной, постоянно и беспричинно гавкала, кидалась и на своих, и на чужих, да к тому же завела привычку тоскливо выть по ночам. Сначала подкормившийся до размеров хорошего барана зверь придурошно носился по лагерю, жуя и ломая всё, что не приколочено, затем Кузьмина заставили посадить его на цепь. Не смотря на пристяжную жизнь и небогатый стол, Хаттабу удавалось выглядеть довольно лоснящимся и упитанным, как и его вороватому хозяину. Пёс давно уже всех достал своёй глупой агрессией и воем, и его непременно бы шлёпнули, но бензин и дизель были соком жизни в этих глухих местах, а ссориться без нужды с местным рокфеллером никто не хотел. Старпом же путем нехитрых манипуляций и жесткой экономии создал в своем хозяйстве приличные запасы горючего, поэтому расположение начгэса ему было до фонаря. Чувствуя некое замешательство обычно решительных коллег, Жора взял инициативу в свои лапы. Притащил и расстелил схему лагеря и так увлекательно принялся обсуждать план ликвидации Хаттаба, что все поневоле стали вникать в обстановку.
Апартаменты Кузьмы находились в самой гуще хозяйственного двора, и подойти к ним скрытно можно было только глубокой ночью по одной из двух тропинок. Решили под разными предлогами послать матросов покрутиться вокруг, наметить наиболее перспективные точки. Долго оставался открытым вопрос выбора метода уничтожения - тихо запороть ножичком здоровую зверюгу мог, наверное, только главный индеец всех времён Гойко Митич. Оставалась стрельба из бесшумного оружия, что в условиях плотной застройки тыловой части лагеря было делом рискованным. К тому же Хаттаб непременно начал бы орать на любой шорох. В итоге всё утрясли и оптимизировали, назначили контрольное время и исполнителей.
* * *
Часовой поста номер три, рядовой комендантского взвода Забейкин, воровато оглянулся и вынул припрятанную "Приму". Днём ему полагалось стоять на вышке, возвышавшейся над периметром. В тёмное время - бродить по извилистому маршруту за постройками хоздвора, дабы не стать жертвой снайперов противника, гепотетически шастающих вокруг лагеря. Был самый глухой час, ночь была романтически тихой и лунной. Ничто не предвещало беды, и Забейкин решил тихо покурить, дабы скоротать вахту. Боец прикрыл ладонью зажигалку, чиркнул и с наслаждением втянул табачный дым.
- Дай курнуть, Забейкин - тихо попросили из темноты.
Боец подпрыгнул и развернулся, автоматически сунув папиросу в рукав. За кормой стоял Старпом, заступивший сегодня оперативным.
- Не дёргайся, свои. Автомат не лапай. Курнуть-то дашь?
Чувствуя, что мохнатый северный зверёк приближается с неотвратимостью электрички, солдат, наконец, выдохнул, обмякая, табачный дым и понуро протянул нестерпимо жгущую "примину" офицеру.
Старпом затянулся из свёрнутой в кулёк ладони, скривился, как от хорошей дозы уксуса:
- Что, у "комендачей" совсем хозяйство закисло - солому курите? - майор с отвращением затушил бычок об каску залётчика. - Что запрещается часовому?
- Часовому запрещается спать, есть, пить, курить... - забубнил Забейкин.
- Хорош. Пойдём, запасную позицию покажешь. Там я на тебе и женюсь.
Жертва внеплановой проверки уныло потопала в сторону дальнего окопчика. В это время Жора, несмотря на свои огромные габариты, с кошачьей пластикой карабкался на караульную вышку. Удобно примостившись, высмотрел поверх треугольных крыш дворик начальника ГСМ, выцелил в "ночник" собачью будку. Псина, как назло, сидела внутри. Такой вариант был предусмотрен, и сержант условно щёлкнул тангентой радиостанции. Притаившийся за палаткой Кузьмина Странник, тщательно прицелившись, перебросил через своё укрытие носок, в который была засунута попавшаяся накануне дохлая крыса. По метанию гранат у зама ещё с училища была пятёрка, поэтому носок, описав крутую миномётную дугу, шлёпнулся ровно в двух метрах перед обиталищем Хаттаба. В будке послышалось глухое ворчание, звякнула цепь. Приплюснутая морда высунулась наружу, задрав нос и нюхая воздух. Пахло, видимо, соблазнительно и безопасно. В единственной извилине ротвейлера щёлкнул нужный тумблер, пёс постепенно выполз из будки и принялся обнюхивать свалившийся с неба подарочек. В следующую секунду он, не пикнув, завалился на бок, мелко дёргая лапами - Жора, видимо, всё-таки состоял в дальнем родстве с тем самым Гойко Митичем. Тяжёлая пуля, пущенная из ВССа, попала Хаттабу точно за ухо. Второй условный сигнал, и парочка стремительных ниндзя - подгруппа обеспечения, возглавляемая Вирусом - материализовались из палаточных трущоб и принялись паковать добычу в картофельный мешок. Карабин на ошейнике предусмотрительно разогнули сапёрным обжимом, испачканый грунт собрали в пакет, место кровопролития затёрли. В короткое время была создана достоверная инсталляция под названием "Пёсик убежал", а все участники диверсии унеслись на крыльях ночи.
* * *
- Ну, кто у нас будет главный потрошитель? Жора, разделать смогёшь? - Старпом с утра пораньше собрал кулинарный совет. Сержант поднял глаза к закопченному потолку и глубокомысленно покрутил пальцами:
- Ну, я, конечно, могу, опыт кое-какой есть. Только я привык действовать грубовато. Моих прошлых клиентов после разделки на стол не подавали, а топили в Яузе. Тут деликатность нужна, что бы филейные части не попортить.
Среди матросов не оказалось ни мясников, ни охотников по прошлой жизни, поэтому, после недолгих раздумий, решили взять "в дело" квалифицированного медицинского работника. Начмед числился в корешах и по градации Старпома проходил как "матрос" - в случае отказа, по крайней мере, не сдаст. Были некоторые сомнения по поводу того, как отреагирует психика представителя самой мирной и интеллигентной профессии на не совсем штатную ситуацию, но в итоге сочли, что доктор за время командировки достаточно созрел.
Пригласили будущего подельника на рюмку чая. После непродолжительного вступления Старпом начал заходить на боевой курс:
- Макс, тут такое дело... Мы баранчика раздобыли, поможешь разделать?
- Да не вопрос - доктор сразу смекнул, что попал в круг избранных и без доли его не оставят. - Как вам удалось-то?
- Ну... Нет задач невыполнимых. Он уже забитый, надо только шкурку снять, ну и всё остальное.
Доктор добродушно развёл руками, выражая полную готовность: - Рад помочь, господа! Надо осмотреть пациента.
Процессия потенциальных корейцев переместилась на задний двор, где в холодной каморке, подвешенный за задние лапы, висел Хаттаб. Наступал момент истины, и все немного нервничали.
Доктор произвёл первичный осмотр, слегка выпучив глаза и отвесив челюсть. Затем неторопливо вынул из нагрудного кармана чеховское пенсне, нацепил на нос и, заложив руки за спину, принял классическую позу.
- Хороший баранчик. Килограмм на сорок потянет! Только что-то рожа у него на собачью смахивает.
- Это он болел, когда был маленький - пояснил Жора. - И бабушка у него, сука такая, с водолазом согрешила.
- Бывает - сочувствуя трудному детству, вздохнул начмед. Кузя-то не прискачет?
- Обижаешь, Док! Всё подчистили, такую там театральную декорацию забабахали - сам Станиславский бы повёлся.
- Ну что, господа, приступим-с! - доктор деловито потёр руки. - Нужны тазики, вода и ножик. Ну и это, помогите кто-нибудь. Надо будет придержать... За копыта.
* * *
- Пропала собака, по кличке Дружо-о-к - мурлыча себе под нос, начмед ловко ободрал растянутую тушу и приступил к разделке. Подошёл Жора, с наслаждением знатока полюбовался ювелирной работой:
- Палач не знает отдыха с зари и до зари! - уважительно пробасил сержант. - Работа-то на воздухе... Работа-то с людьми! Не хотел бы я к тебе под ножик попасть.
- Сплюнь, уважаемый! Оттяни-ка вот тут... оп! Готово. Семенные железы, конечно, надо было сразу удалять, в первую минуту после забоя. Тогда специфический запах был бы не так силён. Но ничего, мы мясо в растворе уксуса вымочим... Георгий, не хочешь бараньи тестикулы пожарить? В Грузии деликатес, между прочим.
- Это для дорогих гостей, а я тут местный. Слушай, Док, я, конечно, человек не привередливый, но как вообще собачье мясо с медицинской точки? Смотрится вполне аппетитно, на рынке бы точно от барана не отличил.
- С медицинской точки разницы никакой - мясо оно мясо и есть, хоть слоновье. Химический и питательный состав одинаков. Что касается вкусовых качеств, тут всё зависит от мастерства повара и степени собственной впечатлительности. Ну и прокипятить нужно подольше, что бы личинки гельминтов уничтожить.
- Чего?
- Глистов в простонародье.
Жора немного напрягся.
- Да не боись, Георгий! - снисходительно улыбнулся начмед. Пациент осмотрен, паразитов нет. Авторитетно заявляю.
Жора вызвался кашеварить. Так как за время ожидания групп готовить он наловчился виртуозно, никто особо не возражал. По рекомендации доктора, решили хорошенько мясо проварить, потом обжарить с луком на остатках растительного масла. Дабы на необычные запахи не сбежались любители халявы, сержант выбрал место для котла так, что бы ветер уносил ароматы в поле. Пока мясо варилось, все чистили лук и строгали жухлую морковку. Вируса послали побродить вдоль ограждения в поисках "специй" - мяты или еще чего-нибудь. Старпом сидел у шкворчащего казана на раскладном стульчике, блаженно щурился и курил - благоуханные, с поджаристой корочкой куски были реальностью, а не фантастической картинкой из недавнего кошмара. По закону подлости, во время обжарки ветер утратил стабильность направления, и ароматные облака периодически заворачивало в сторону жилого лагеря. Выставили караул на случай появления незваных гостей. Не прошло и трех минут, как вахтенный матрос подал сигнал тревоги:
- Командир первой группы капитан Бойко идёт!
- Ёпэрэсэтэ! - трёхэтажно выругавшись, Жора подхватил тряпками тяжеленный казан за ушки и умчался за пределы видимости. Странник опрокинул в костёр цинк, наполненный мусором, рваными носками и пустыми жестянками из-под сухпаёчных каш. В калитку, фотографируя обстановку цепким взглядом, бочком протиснулся Бойко:
- Здоров Старпом. Как самочувствие? Чё это вы тут делаете, жарите что-то?
- А... Ну ладно. - Сосед недоверчиво стрелял глазами по сторонам: - А мне показалось, так пахнет вкусно. Это... Старпом, у тебя макароны есть? А то я воду поставил, а макаронов не оказалось.
- Откуда в жопе алмазы, дорогой? Мы как и все - на подсосе. Есть горох из сухпайков, "разжевать, запить водой". Целый ящик накопился. Хочешь - всё забирай, для хорошего человека говна не жалко.
- Да не, спасибо... У меня его три ящика. Это... Старпом... - Бойко явно не хотелось уходить, и он, переминаясь, тянул время в надежде, что его пригласят "на чай": - У тебя газ остался?
- Ну, есть ещё трошки.
- Можно мне на твоем газу сало пожарить?
- Ого, у тебя сало есть?
- Нету. Но я хотел у вас попросить.
Старпом чуть не упал со своего шаткого стульчика, а за дощатой стенкой сарайчика дико захохотал Жора.
- Блин, Вова, ну ты реальный хохол. Слушай, заходи попозже, а? Вечерком. А то сейчас дел невпроворот, ещё баня не топлена, корова не доена. Давай опосля?
Вова понял намёк, и нехотя озираясь, потопал на выход. Через полминуты вернулся, так как "забыл папироску стрельнуть", но мудрый Старпом предусмотрительно выдержал паузу. Дали отбой тревоги, и из хозяйственной постройки на цыпочках выплыл Жора в обнимку с закопченным казаном.
Наконец мясо дожарили, отобрали несколько хороших кусков для командирского состава, остальное раздали матросам. Рядовой состав усадили трапезничать внутри жилого отсека, что бы не светились, сами расположились в кают-компании. Доктор по такому случаю выделил из своих запасов кружку спирта. В числе матросов брезгливых не оказалось, к тому же кулинарный талант Жоры был неоспорим - все уплетали за обе щёки. Среди морских офицеров право первой дегустации предоставили командиру.
Старпом, сглатывая непрерывно набегающую слюну, отделил хороший кусок мякоти, положил в рот. Закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Не спеша прожевал, проглотил. Присутствующие Странник, Жора и начмед зачарованно смотрели на него, задержав дыхание.
- Начальник ГэСээМ прапорщик Кузьмин идёт! - заорал вахтенный матрос.
В кают-компании случилась небольшая паника. Жора попытался было повторить фокус с исчезновением котла, но застрял между лавкой и столом.
- Тихо! - зашипел Старпом, беря ситуацию под контроль - Без паники, сидим и улыбаемся.
- Добрый вечер вашей хате! - пропищал начгэс, просовывая в проход свою острую мордочку. - Разрешите к вам?
- Заходи, Санёк! Приветливо кивнул командир минного крейсера. Случилось чего?
- Да так... Ого, а что это у вас?
- Да вот, баранчика удалось добыть. Садись за стол, гостем будешь.
У Жоры полезли на лоб глаза и он прикрыл их лопатообразной ладошкой, пытаясь вставить обратно. Старпом же с невозмутимым видом выбрал и пододвинул гостю приличный кусок, плеснул спирта.
- Неразведенный, Санёк. Смотри, аккуратнее.
Начгэс отважно тяпнул спирт, на секунду задохнувшись, жадно запил водой и, крякнув, набросился на мясо. Пустили по кругу минный колпачок, заменявший стопку, принялись закусывать.
- Ты по делу или как? - Странник решил прояснить обстановку.
- Да вот, представляете - начал Кузьмин, жуя и давясь - Хаттаба украли!
- Как украли? - подпрыгнул от возмущения начмед - кто?? Это ж самоубийцей надо быть! Может, убежал?
- Я сначала тоже так подумал, там карабинчик разогнут - начгэс понизил голос и заговорщически подался вперёд. Все непроизвольно сделали ответное движение. - Только знаете, что я возле будки нашел?
- Что?? - с дрожью в голосе прошептал отважный Жора.
- Крысу!! В носке! Как будто его подманить хотели. А еще - самое страшное - дорожку из кровавых капель - может, укусить кого успел. Только она не длинная, и уходит в сторону ремонтного взвода. Я был у ремачей, но они ничего не видели - очень грустно закончил Кузя.
- Да, дело хреновое - Старпом сочувственно махнул свой колпачок и выдохнул в рукав. Только если Хаттаб порвал кого, начмед бы уже знал, правда Док? Там зелёнкой бы дело не обошлось. К тому же он у тебя товарищ шумный, такой бы лай поднял - на Ханкале проснулись. Скорее всего, он просто оторвался и убежал, а когда рвался - поранил шею. Или на стекло наступил.
- А крыса?
- Да это фигня, мало ли у вас крыс на ПХД? - двусмысленно заметил майор. - К тому же собаки любят всякую дрянь к дому притаскивать. Поиграл и бросил, а потом убежал на блядки. Вон, по соседству, у ВВешников сука есть, овчарка, там его и надо искать.
- О, точно! - просиял Кузя - Спасибо, пацаны! Как это я сам... Пойду, дойду до них, пока не стемнело.
Кузя засуетился. Все участливо попрощались с ним, плеснули ещё колпачок "на ход ноги и за удачные поиски". Чуть захмелевший прапорщик в окружении провожающих пошёл на выход, посекундно тряся всем руки:
- Спасибо... Спасибо, парни... Старпом, можно я у тебя в сортир схожу, чтоб к себе не забегать?
- Да не вопрос, Саня. Как выйдешь - направо и за палатку. И это, заходи, если что.
- Непременно. Вы тоже, парни, если какой вопрос - то всегда... Я раньше жадничал немного, сами понимаете - вся командировка впереди была, но для вас... если что...
Кузьмин со второй попытки вписался в дверной проём, и Странник аккуратно прикрыл за ним дверь.
Странник и Док смотрели на командира с неподдельной смесью уважения и восхищения, сержант полез обниматься.
- Ну, хорош! - расчувствованный майор кивнул в сторону стола. - Мясо стынет. Предлагаю обмыть удачный манёвр. Вирус, ну падла... ну вот как он мог крысу забыть? Десять раз проинструктировал. И из полутора сотен мешков выбрал именно тот, который с дыркой, козлина рукожопая!
- Старпом, отдай его мне - нежно проворковал Жора - меня доктор научил, он будет долго мучиться. Я его семенные тестикулы в керосине замариную, чтобы отбить специфический запах.
- Да хрен с ним, забирай! Cпишем на боевые. - Старпом был явно в приподнятом настроении - Хорошо, хоть ушёл кружным путём, а не сразу в расположение попёрся. Потом его маленько вздрючишь, пусть жуёт пока.
Разлили по колпачкам, Странник произнёс короткий, но ёмкий тост, прославлявший совместные действия на благо пропитания. Все дружно приподняли бокалы, намереваясь их опрокинуть, но тут в предбаннике послышались шорох и возня. В коридорчик просунулся бледный, как привидение, Кузя - ужас в вытаращенных глазах, с отвисшей челюсти капает слюна, руки трясутся...
- Пидарасы... - зловеще прошипел прапорщик. - Пидарасы!!! - дико взвизгнул Кузьмин, развернулся и выскочил. За хлопнувшей дверью послышались блюющие звуки, затем удаляющийся топот.
- Что это с ним? - натурально удивился доктор - спирт не понравился, что ли?
- Жора, сходи, посмотри, что там - кивнул Старпом.
Сержант выбрался из-за стола и скользнул за дверь, Странник пошел за ним. Через минуту в районе группного сортира раздался яростный Жорин рёв:
- Вирус, падла!! Бегом сюда, обезьяна! Я порву тебя, как падаль!!
Старпом и Док выскочили на улицу. Контрактник уже ломился в жилой кубрик, волоча за собой пытавшегося его удержать Странника. Вычислив среди жующих матросов Вируса, Жора сгрёб его за шкирку и выволок на улицу.
- Вирус - рычал сержант, страшно вращая глазами - я что тебе сказал сделать с кишками и шкурой, аборта кусок?
- Отнести подальше и закопать...
- А это что, урод ты мамин?! - Жора на вытянутой руке, как нашкодившего кота, потащил болтающегося матроса за палатку. На заборчике возле деревянного гальюна, аккуратно растянутая, висела светло-кофейная с подпалинами шкура.
- Да я это... Я того... - икая, лопотал Вирус - я кишки-то закопал, а шкуру жалко стало, она красивая. Я хотел сидушку в БТРе обшить.
- Сидушку?? Да я тебя сейчас самого в эту шкуру зашью, я тебя... Я тебя! - У Жоры кончился бензин, он разжал хватку, и матрос грохнулся в пыль, как сорвавшийся с вешалки тулуп.
- Странник, в "буратину" его на неделю - хмуро распорядился Старпом. - Не тянет он на матроса, пусть в пехоте пока походит. И на задачу не планировать, останется Жоре помогать по хозяйству.
Сержант плотоядно потёр руки. Притащили "буратино" - длинный деревянный ящик из-под гранатометных выстрелов, который применялся для повышения уровня интеллекта самых конченых личностей. В тех боковых стенках, которые покороче, были проделаны отверстия для головы и ног провинившегося. Открытый ящик надевали на спину так, что бы он висел на плечах, а руки, туловище и седалище преступника находились внутри. Затем крышка закрывалась на защёлки и висячий замок, и упакованный солдат становился похожим на черепашку-ниндзя без передних лапок. Ящик доходил почти до колен, поэтому перемещаться в нём можно было только мелкими смешными шажками.
Командный состав снова переместился в кают-компанию, настроение было подпорчено, разговор не шёл. После продолжительного молчания доктор вздохнул:
- Да, нехорошо получилось...
- Нормально получилось - отозвался Старпом. Морковки только дохрена положили, надо будет поменьше в следующий раз.
- Да я не о том...
- А я о том!
- А как же Кузя?
- Да хрен с ним. Мало он нам, что ли, кровушки за командировку попил? Пусть потерзается теперь. А если попробует солярки не дать, у меня на него компромат есть. Наливай, Странник!
Народ оживился, снова разлили. Только замахнулись, припёрся посыльный из штаба:
- Товарищ майор, вас командир отряда вызывает.
- Да что ж за хрень такая! - простонал Старпом - дадут сегодня отдохнуть нормально или нет??
- Уже настучали - уныло пробасил Жора. Ну, Вирус, ну, мартын... Такой вечер испортил!
Старпом нехотя выбрался из-за стола, придирчиво взглянул на себя в зеркало. Наконец, состроив и зафиксировав трезвое и сосредоточенное лицо, уверенным шагом направился в штаб. Меры предосторожности, впрочим, оказались излишними - у командира тоже выпивали. Майор узнал среди гостей командира СОБРовцев и офицера-куратора из ФСБ. У выхода топтался понурый Кузьмин.
- Старпом, ты зачем собаку съел? - сходу начал комбат.
- Потому что жрать нечего - так же в лоб ответил минёр. - И не столько мне, сколько личному составу.
- Ты что, стрельбу там устроил, на ПХД?
- Никак нет. Мы его по-тихому. Ножичком запороли.
- Ого! - у подполковника уважительно округлились глаза - ты сам что ли?
- Зачем сам? У меня матросы обученные есть... Вирус, например.
Комбат с гордостью посмотрел на своих гостей: - Видали, каких зверей воспитываем? Гойки Митичи, ёпте. Там собачка была килограмм за сорок, и злющая, как дракон.
- Помню-помню! - отозвался ФСБешник. - Я его даже подкармливал. А как-то раз к вашему зампотылу пройти хотел, так он мне каблук на берце откусил, падла. Я его еще тогда пристрелить хотел.
- Старпом, пятьдесят грамм будешь? - предложил командир.
- Благодарю, товарищ комбат, ещё дел по горло.
- Давай-давай - настоял подполковник - не каждый день самого Хаттаба ликвидируют! А со жрачкой у нас действительно беда. Завтра выйду на связь, разнесу всю Ханкалу, но выбью колонну. Ты смотри только, что бы у тебя солдаты глистов не подцепили.
- Матросы, товарищ полковник - повышая в звании, поправил командира Старпом. - У нас начмед лично весь процесс приготовления контролировал.
Командир и СОБРовец прыснули, ФСБешник захохотал. Майор почувствовал, что самое время красиво свалить и сослался на дикую занятость. Плеснули "на ход ноги", Старпом махнул и развернулся к выходу. У двери всё так же уныло мялся Кузьмин. Старпом, проходя мимо, показал ему кулак.
* * *
БТРы, чадя солярными выхлопами, подползали к контрольно-пропускному пункту под мелко моросящим дождём. Издали казалось, что каждый из них везёт на своей горбатой спине кучу измазанного глиной тряпья, которое по цвету совершенно не отличается от окружающей местности. Машины тяжело остановились, и кучки, сползая на раскисшую землю, распались на отдельные стонущие, кашляющие и матерящиеся лохмотья. Разведчики, невероятно грязные и промокшие, устало двигали затворами, освобождая патронники, прятали негнущимися руками магазины в подсумки. Жора бродил среди нестройной толпы одинаковых зомби, прислушиваясь к хриплым командам и выискивая своих. Одно из измождённых привидений показалось ему похожим, и Жора окликнул. Привидение обернулось, сверкая белками глаз на осунувшемся, заросшем грязной щетиной лице:
- Здорово Жора. Что, не узнал? - прохрипело существо голосом Старпома.
- Старпом, что они с тобой сделали? - Жора оторопело вглядывался в командира.
- Не спрашивай... Они после этого обязаны на мне жениться... Причем не один раз.
Наконец группа собралась, и, чавкая по грязи, унылым строем военнопленных потянулась в расположение. Жора подсуетился - баня была протоплена, чифирь заварен. Пока матросы сдавали оружие, отдирали приросшее за девять суток обмундирование, мылись и парились, Старпом и Странник отмякали возле буржуйки и хлебали непривычно сладкий чай - сержант раздобыл где-то сахар.
- Что там хоть случилось у вас? - не выдержал Жора. - Ушли на четверо суток и пропали с концами. Я все глаза проглядел. В штабе тоже нихрена не говорят, так - в общих чертах.
- Да мы и сами не поняли - майор безуспешно попытался стянуть раскисший ботинок. - Отработали свою задачу, думали домой. Тут по связи говорят - "сходите, еще одно место досмотрите, там от вас недалеко, семнадцать километров". Только на этих семнадцати четыре речки с ущельями и два хребта до небес. В речках ПФМок, больше, чем камней - посмывало со склонов, всё проверять надо. Пришли на место - там база заброшенная, столетней давности. Поковырялись, Странник снял два фугаса, ну, думаем, теперь-то всё, подвиг совершён, можно и отчаливать. Тут передают - ГРУшники пострелялись с кем-то. В эфире паника, идите, говорят, на подмогу, а это еще двадцать вёрст. Ну, пошли... как сами на засаду не напоролись, до сих пор не пойму. Пока дотащились, там уже всё кончилось. Пришла техника, ГРУшников забрали, а вы - говорят нам - пешком дойдёте, "вы же не воевали". Подхватили нас только в семи километрах от лагеря. Думал, сдохну... Уже просил Странника добить меня, чтоб не мучиться.
Странник в это время сидя засыпал, не выпуская из рук кружки. Голова его всё ниже клонилась к раскалённой буржуйке, и Жора заботливо придержал заместителя. Мытые матросы вернулись из бани, и очнувшийся Странник, пересчитав народ, дал команду "отбой".
- Колонна так и не приходила? - заранее зная ответ, тускло поинтересовался Старпом.
- Не было, Сергеич. Но сегодня у нас жареная картошечка - у Бойки целый мешок оказался заныкан. Я у него ведёрко подрезал, пока он на задаче был.
- Красавец, Георгий. Сейчас помоемся и угостимся под колпачок.
- Пойду, в баню дров подкину и картошку подогрею, готовьтесь пока - Жора вышел проконтролировать процесс. Вернувшись через пять минут, сержант обнаружил всю группу крепко спящей. Странник, как был, не раздеваясь, свернулся калачиком на нарах, Старпом уснул за столом, опустив голову на руки. Жора заботливо перевёл командира в горизонтальное положение.
* * *
На следующий день снова мылись, стирались, чистили оружие, уничтожали вчерашнюю стряпню.
- Картошка дело хорошее - облизывая ложку, подытожил Старпом. - Да только от неё одни воротнички стоят. Надо на охоту идти. Давай, Георгий, разрабатывай операцию. Будем ВВешную сучку брать. Она у них не привязана, свободно по лагерю шастает, пару раз я видел, как выбегала за ограждение. А за забором с собачкой всякое случиться может.
После короткого брифинга взвесили все "за" и "против", разработали детальный план. Миссию решили провести минимальными силами, ударную тройку возглавил Странник. С наступлением темноты охотники растворились за периметром, Старпом остался в расположении осуществлять общее руководство. Приготовление жаркого решили не откладывать - чистился лук, строгалась морковка, скинувший свою буратинообразную шкурку Вирус копал на заднем дворе двухметровую яму для уверенного и бесповоротного захоронения останков. Всё было готово к кулинарному празднику, когда за пятнадцать минут до расчетного времени из темноты возник невесёлый Жора. Не менее раздосадованный Странник бросил в угол пустой мешок:
- У нас появилась конкурирующая группировка, Сергеич. Не поверишь, кто - первая группа! Сидим мы в засаде, тут два тела тащат мешок. Мы уже думали "духи" к лагерю ползут, чуть не шлёпнули их. Оказалось, это бойкины мартыны! Тот как-то разнюхал про нашу тему и послал своих отработать собачку. Опоздали мы... Чуть не подрались с ними там.
- Ну, Бойко, ну, еврей хитрожопый! И что теперь со всем этим делать? - кивнул Старпом на аккуратно разложенные овощи.- Жора, ты парень коммуникабельный, иди в первую группу и выбивай нашу долю. И картошки набери, а то, скажи, дружбе конец - если ВВешники придут чего искать, то мы... Ну, ты понял.
Что-что, а "разводить" сержант умел, сказывался богатый опыт коммерческой деятельности. Вечер был спасён, но глобальный продовольственный вопрос оставался нерешенным. К тому же в группировке, как в небольшой деревне - если уж случилась утечка информации, то постепенно об этом узнают все. В короткое время по всем окрестным подразделениям расползлись слухи, что проклятые спецназёры жрут собак, и всполошившиеся артиллеристы, танкисты и пехота принялись кто прятать своих шариков и бобиков, а кто и перенимать опыт выживания у более продвинутых соседей. В любом случае, охотничий сезон пришлось сворачивать, и на борту минного крейсера снова поселилась голодная грусть. Командир отряда каждый день отважно ругался с Ханкалой насчёт колонны, но скрипучая армейско-бюрократическая машина очень нехотя проворачивала свои ржавые шестерёнки.
* * *
Прошло несколько дней. Странник с группой возвращался со стрельбища, отработав занятия по огневой. Капитан, сидя на броне, боковым зрением зацепился за белое пятно, семенящее по полю. При помощи бинокля удалось установить, что это крупная собака неизвестной породы. Пёс, видимо, убежал от хозяина и гулял по нейтральной полосе между оградами деревни и крайним блокпостом. Дабы не терять времени, Странник взял в напарники доктора, захватил мешок, бесшумный пистолет ПБ и выдвинулся на охоту. Порыскав на полусогнутых по нейтралке, охотники в течении часа безуспешно высматривали собаку, но пёс, как назло, куда-то запропастился.
- Наверно, домой подался - с сожалением сказал доктор.
- Ну, значит не судьба. Будем сворачиваться.
Офицеры, уже не таясь, медленно потащились обратно.
- Не припомню я ни у кого такой собачки - рассуждал Странник - скорее всего, пёс из деревни, туда и убежал. Может, и к лучшему, что мы его не грохнули - вдруг из местных увидел бы кто, нажили бы неприятностей.
- Что не делается - всё к лучшему - философски заметил Док, и вдруг резко остановился. В спину, заматерившись, ткнулся не успевший притормозить Странник.
Огромный мохнатый алабай, больше похожий на небольшого медведя, чем на собаку, сидел прямо посреди дороги и с любопытством смотрел на приближавшихся людей. Во взгляде пса не было ни страха, ни злобы, только интерес - казалось, он просто вышел познакомиться с непонятными бродягами, шастающими по его территории.
- Ну и рожа - восхищённо выдохнул Док - здоровая зверюга! Хорошо, хоть ствол с собой, а то такой порвёт, как тряпку.
Алабай обиделся - глаза его поползли вверх, как от неожиданного оскорбления - "Почему это рожа? - казалось, мысленно говорил он - вполне себе приличное лицо. И вообще, товарищи, вы давно на себя в зеркало смотрели? И рвать я никого не собираюсь - это не этично".
- Доктор, ну, это подарок судьбы - прогоняя из головы интеллигентные собачьи мысли, хрипло прошептал Странник.
- Даже не знаю, Николаич...
- Чего?
- Какой-то он... - замялся Доктор - слишком умный. И красивый. Жалко.
Пёс продолжал рассматривать их с иронично-весёлым снисхождением, не понимая природу человеческой нерешительности. Странник сглотнул подкативший к горлу ком. Наконец, решившись, сунул руку за пазуху, но неожиданно для себя вместо пистолета вынул сухпаёчную галету и осторожно бросил собаке под ноги. Алабай уважительно, с достоинством обнюхал подачку и с мягкой укоризной посмотрел на капитана - мол, я, конечно, премного благодарен, понимаю, что это всё, что у вас есть. Но я такое кушать брезгую, ибо вредно для здоровья. И вам не советую.
- Док - Странник мучительно прислушивался к борьбе, происходившей внутри - может ты... сам?
- Не, Николаич.... Не смогу. Лучше я с голоду помру.
Капитан вспомнил вонючее гороховое месиво, отощавших матросов и предстоявшую задачу. Сделав над собой усилие, вытащил, наконец, пистолет, тихонько дослал патрон и вытянул руку.
Пёс, видимо, решил, что это такая игра, припал на передние лапы, затем шаловливо отпрыгнул в сторону, виляя мохнатым хвостом. Вид у него при этом был самый озорной и добродушный. Странник диким усилием воли подавил эмоции, прицелился псу между глаз и медленно потянул спуск. Алабай поднял уши домиком, чуть наклонил голову набок и тихонько взвизгнул, снова приглашая поиграть. Доктор зажмурился и отвернулся.
- Странник - Жоре! - в нагрудном кармане капитана, зашипев, ожила радиостанция. Странник отпустил на место выбранный свободный ход, достал "Кенвуд" свободной рукой. Пёс с интересом наблюдал за его манипуляциями, в глазах светилось неподдельное любопытство. Видимо, сообразив, что сеанс связи дело серьёзное, он подобрался и сел, всем своим видом выражая понимание - мол, дело есть дело, ты поговори, я подожду пока.
