Никто не знал откуда в расположении полка появился этот щенок. Одни говорили, что солдаты с рейда привезли. Другие, что кто-то из офицеров оставил, неожиданно улетев по служебным делам, а может быть он просто потерялся и забрел в часть. Вобщем, толком никто ничего определенного сказать не мог и солдаты в шутку предположили, что это вражеский лазутчик и дали ему кличку "Душман" или просто "Дух".

   Трудно было сказать какой он породы, скорее всего помесь восточно-европейской овчарки с дворняжкой.

   Впрочем, пес не испытывал никаких комплексов ни по поводу кличек, потому что не понимал их смысла, ни по поводу своей родословной. Он был маленьким чудным рыже-черным комочком, которого все баловали, ласкали и тискали.

   Духу все понравилось в части. И то, что его сразу поставили на довольствие, и то внимание со стороны солдат, которым он был окружен. Да и жилищных проблем никаких. Можно зайти в солдатскую палатку и улечься спать под кроватью, можно где-нибудь в автопарке, а лучше всего поближе к солдатской столовой - и запахи вкусные, и процесс приготовления пищи под контролем.

   Родным домом стал для Душмана полк, он уже не представлял свою жизнь вне его.

   Взрослея, у него возникла потребность принять более активное участие в жизнедеятельности части, проявить, так сказать, свою активную жизненную позицию. А где ее можно проявить, как не на строевом плацу?

   На одном из общегарнизонных построений, когда начальник штаба скомандовал: "Полк, смирно!" - и, повернувшись, четким строевым шагом направился навстречу командиру, Душман пристроился рядом.

   "Товарищ полковник, полк по случаю.... построен!" - доложил НШ.

   "Гав!" - подтвердил Душман.

   Поздоровавшись с личным составом, командир покосился на НШ: "Мне в полку одного начальника штаба достаточно, вы уж как-нибудь разберитесь между собой." После проведенной воспитательной работы Душман понял, что до должности начальника штаба он пока еще не дорос и место на импровизируемой трибуне ему вряд ли кто уступит, поэтому на одном из следующих построений, при прохождении полка торжественным маршем, он уверенно возглавил колонну.

   Но то ли потому, что при прохождении мимо трибуны он забыл подать команду: "Смирно, равнение направо!" - то ли оттого, что вся колонна полка шла с ним не в ногу, Душмана опять прогнали с плаца.

   Он, конечно, обиделся и какое-то время вообще не появлялся в районе плаца, но тяга к массовым мероприятиям взяла свое. На плац он уже не выходил, просто выбрал местечко на левом фланге строя, лежа наблюдая за действиями на плацу. И все бы нормально, он уже привык к своему месту, но тут замполита пробило произнести речь перед личным составом.

   Очень понравилась эта речь Душману, задела за живое, вызвав бурю эмоций.

   "Находясь на территории Афганистана, вы являетесь представителями армии, которая протянула руку помощи народам этой страны в их борьбе против империализма и внутренней реакции" - вещал замполит.

   "Гав!..гав!..гав!.." - поддержал его Душман.

   Строй волевым усилием подавил в себе смех.

   "Будьте достойны той исторической миссии, которую возложила на вас наша Родина..." - продолжил замполит.

   "У...У...У...гав!..гав!..гав!" - не скрывал свои эмоции пес.

   Строй не сдержался...

   В очередной раз Душмана увели с плаца.

   В сердцах замполит приказал группе сопровождения забрать собаку с собой и выпустить где-нибудь в кишлаке. Но командир оказался мудрее замполита. Понимая, что этот подросший, но все еще бестолковый веселый щенок - как отдушина для солдат, тоненькая ниточка, связывающая их с далекой Родиной, с родным домом, отменил приказ замполита.

   Вот только теперь собаку старались к плацу не подпускать, предварительно перед построениями привязывая возле столовой. Но выступления на плацу не прошли бесследно, солдаты стали к нему относиться с еще большей любовью, и обидные клички Душман и Дух сами собой трансформировались в "Дюк" или просто "Дюха".

   Наверно, так и жил бы Дюк при части. Бродил бы как неприкаянный, заглядывая в самые укромные уголки, если бы в часть для прохождения службы не прибыл Витька, паренек из далекой деревни, что в Новгородской области.

   До боли в сердце напомнил ему Дюха Найду, собаку, с которой он вырос вместе, которая была для него и надежным другом и охраной одновременно. Витька даже при прохождении комиссии в военкомате попросил, чтобы их вместе направили служить в пограничные войска. Hо в военкомате сказали, что нужно было учиться в школе служебного собаководства, да и старовата уже Найда для службы.

   Дюха же каким-то своим собачьим чутьем понял, что это он - его хозяин. Он нашел его.

   Теперь он следовал за Витькой по пятам и перебрался спать под его кровать.

   Лишь выезжая за пределы части, Витька не брал Дюху с собой, и тогда он целыми днями лежал возле КПП, дожидаясь возвращения колонны. Еще задолго до появления ее в пределах видимости он знал, он чувствовал ее приближение и безошибочно определял машину, в которой едет Витька.

   * * *

   Однажды к Витьке подошел старший прапорщик Переверзев: "Послушай, Соколов, Ней у нас уже старенький, тяжело ему, да и Федорову скоро на дембель, а когда еще новую минно-розыскную собаку пришлют? Дюха у тебя вроде толковый. Может попробуем? С ротным я договорюсь".

   После этого разговора все свободное время Витька с Дюхой стали учиться нелегкому саперному делу. Довольно быстро Дюха понял что от него требуется. Все это ему казалось веселой интересной игрой. И всего-то по специфическому запаху нужно найти определенный предмет. И чем глубже прапорщик прятал этот запах, чем больше старался замаскировать его среди других, тем было интереснее.

   Не понимал, не связывал Дюха этот, немного напоминающий хозяйственное мыло, запах тротила с бедой и болью.

   Не понимал и тогда, в первом своем выходе по сопровождению колонны. Когда идущий впереди с Неем Федоров остановился, вернулся назад, пропуская вперед его с Витькой.

   Он быстро нашел этот запах. Но отчего так волнуется, так побледнел Витька? Отчего на него рыкнул Ней, когда он, виляя хвостом, подбежал к нему похвастаться находкой?

   Позднее, уже когда на его счету была не одна найденная мина, не один фугас, колонна попала в засаду.

   После тяжелого кровопролитного боя, мало что понимая, ошарашенный, смотрел Дюха на происходящее вокруг.

   Горящие машины, Витька, несущий на руках тело друга, крики, стоны, кровь, слезы в Витькиных глазах и этот, с примесью гари, немного напоминающий хозяйственное мыло запах. Запах горя, запах войны.

   Понял Дюха, что это не игра, а если и игра, то игра со смертью, и нет у него права на ошибку. Ведь следом идет Витька. А Витька, он и не хозяин вовсе, нет. Он - Друг. Нет, он - Брат.

   Ведь это он отдавал ему крайний кусок, порой оставаясь голодным сам. Ведь это он при обстрелах закрывал его от пуль, прижимая к земле. Ведь это с ним холодными ночами в горах они согревались, прижавшись друг к другу.

   А еще любил Дюха положить голову Витьке на колени, и Витька, теребя его за ухом, рассказывал, как он стащил у отца ружье, и они с Найдой первый раз пошли на охоту. Как влетело ему потом от бати. Но после этого случая отец научил его стрелять и постепенно стал брать с собой на охоту. Рассказывал про свой первый достойный охотничий трофей, когда Найда выгнала на него годовалого кабанчика. Про красоту лесных озер, где они с Найдой плавали наперегонки. Про дурманящий запах сосны и плачущие весной березы.

   Слушал Дюха и удивлялся: "Разве может быть иною природа? Без этого жаркого, изнурительного солнца, от которого нет спасения даже в тени, без гор и без этого песка, который лез в глаза, забивался под шерсть и скрипел на зубах?"

   Дюха ревновал Витьку к Найде, но совсем чуть-чуть, самую малость, ведь это было там, в совсем другой жизни.

   Говорят, год жизни собаки равен семи человеческим. А на войне? Давно уже ничего не осталось от того веселого бесшабашного щенка. Дюху уже и на плац не тянуло, хотя знал: если бы пришел - не прогнали бы. Уже уехал по замене замполит, хотя вобщем-то они подружились, и тот с улыбкой вспоминал Дюхины "комментарии" и даже приводил его солдатам в пример: "Вот, добился Дюк своего и уже возглавляет колонны, и вовсе даже не на плацу".

   Витька готовился к дембелю. Он даже матери написал: "Скоро приеду и не один".

   Мать поняла по своему, побежала к соседке с новостью: "Витька из армии с невестой приедет." Стала в ответном письме расспрашивать: "Кто она? Как там, да что?" Пришлось Витьке подробно описать свою "невесту", лишь про их с Дюхой работу промолчал.

   * * *

   Плохо спал Витька этой ночью, можно сказать вообще не спал. Тяжелый разговор с ротным состоялся накануне. Хотя разговора-то и не было как такового. Просто капитан подсел к нему в курилке, расспросил как дом, как здоровье матери и, погладив Дюху, сказал: "Сколько жизней солдатских спас, а сколько еще может спасти".

   И все, встал и ушел. Да и нужно ли было что-то еще говорить?

   Лишь под утро, приняв решение, забылся в коротком сне Витька, а после обеда подошел к ротному: "Товарищ капитан, я решил остаться на сверхсрочную. Ведь война скоро закончится, вон уже все о скором выводе говорят, да и старший прапорщик Переверзев ждет своего сменщика. Вот только в отпуск, маму навестить, съезжу."

   А через пару дней было обычное сопровождение колонны. Подъехав к опасному участку дороги, колонна остановилась. Саперы спрыгнули с головного БТРа, быстро развернувшись в боевой порядок, двинулись, прощупывая и осматривая каждый сантиметр дороги.

   Выйдя из-за поворота, Витька чуть приостановился, внимательно осмотрелся вокруг. Все спокойно, ничего подозрительного, но это, непонятно откуда и по какой причине возникшее, чувство опасности.

   "Все хорошо, все нормально" - успокаивал себя Витька. Дюха вел себя спокойно, значит, на дороге все в порядке.

   Поправив автомат, сделал еще несколько шагов, но чувство тревоги росло с каждым шагом. Остановился, левая рука поднятая вверх "Внимание!!!" и - тут же, совсем рядом, заплясали песчаные фонтанчики.

   Еще не расслышав звуков выстрелов, Витька метнулся на обочину, увлекая за собой Дюху.

   Залегли, пропуская над собой ворох пуль. Чуть переждав, Витька приподнялся, чтобы оценить обстановку.

   Похоже, они одни на этой стороне дороги. Двое, Витька даже не сумел разглядеть кто, остались лежать на ней, остальные залегли с той стороны. "До пулеметчика метров пятьсот-шестьсот" - прикинул Витька. Местность открытая, не подберешься. Впрочем, впереди, чуть правее - ложбинка, ведущая в том направлении. До нее метров шестьдесят, одним рывком не преодолеешь. Витька мысленно разделил это расстояние на три участка.

   "Дюха будет мешать, еще под пули залезет" - подумал Витька. Отыскал торчащий из земли валун, крепко обвязал вокруг него поводок. Стянул с себя бронежилет. С ним особо не побегаешь и не поползаешь, а сейчас нужна быстрота.

   Дождался, когда пулемет смолк, рванул вперед. Пробежав шагов двадцать, упал, отполз метра на три в сторону, не давая пулеметчику пристреляться, укрылся за камнем. За дорогой поняли его намерения, поддержали огнем. Дождавшись, когда пулеметчик переключился на тех, что за дорогой, Витька сделал второй рывок и опять все прошло удачно. Пулеметчик среагировал, когда он уже успел укрыться, вспахав очередью землю перед его укрытием. Обдав песком и мелким камнем, пули рикошетом ушли в сторону.

   До заветной ложбинки осталось-то всего метров двадцать. Витька выжидал и радовался, что ребята его поняли, старались прикрыть своим огнем. Выбрав, как казалось, удобный момент, он вскочил, сделал несколько шагов, но сильный удар в правое плечо опрокинул на землю. Он пытался еще подняться, отползти в сторону, но резкая боль только вырвала стон и отключила сознание.

   * * *

   "Это не правильно! Так не должно быть! Ведь мы же все время вместе!" - рвалось и кричало собачье сердце.

   Поводок натянут как струна, потрескивает, но не сдается. Дюха следил за каждым Витькиным движением. Скулил, рыл под собой землю, в кровь разодрав лапы об острые камни. А Витькин стон - он сильнее, громче любой команды "Фас!"

   Не выдержал камень, поддался, накренился, выпуская петлю.

   * * *

   Махмуд был в приподнятом настроении. Вечером Гульбетдин обещал отпустить в родной кишлак, где Махмуда ждали любимая жена и дети. И он придет не с пустыми руками, главарь банды обещал неплохое вознаграждение за нападение на колонну. Да и задача у него простая - отсечь от колонны и по возможности уничтожить группу саперов.

   Хорошую позицию выбрал Махмуд. Дорога как на ладони, местность открытая, у противника атаковать его или обойти - никаких шансов. Слева, со стороны колонны - Абдулла с буром. Он прикроет и предупредит, если к саперам все-таки попытается прорваться помощь от терзаемой под перекрестным огнем колонны. Все предусмотрел Махмуд, и пути отхода тоже. Сзади, за спиной, почти сразу овраг, а за ним "зеленка". Попробуй найди его там.

   Первой же очередью двоих из группы саперов он оставил лежать на дороге. Да и этот хитрый шурави. Как все-таки ловко подловил его Махмуд. Он видел, что тот еще живой и он в любой момент мог погасить, прервать эту жизнь, но Махмуд не торопился. Он наслаждался своей властью над этим хитрым, ловким, но сейчас таким беспомощным русским солдатом. Сейчас важнее были те, за дорогой, которые пытались забрать тела своих убитых товарищей, и эта собака.

   Махмуд сразу ее заметил и уже выпустил по ней две очереди, но пули прошли мимо.

   "Спокойно, спокойно, - говорил себе Махмуд, поймав собаку в прорезь прицела. - Hемножко опережения и на вдохе плавненько, без рывка, на спусковой крючок".

   Но... выстрелов не последовало. В горячке боя не заметил Махмуд, что закончились патроны. Поменять магазин - секундное дело и руки привычными, доведенными до автоматизма движениями уже начали делать его, но глаза... глаза неотрывно следили за приближающейся собакой. Смятение и страх появились в них.

   "Не успею... не успею..." - пульсировала в голове мысль.

   Он успел. Поменял магазин, передернул затворную раму, нажал на спусковой крючок и даже попал.

   Пуля, вспоров низ живота, прошла навылет, но это уже не могло остановить собаку. Удар мощных лап откинул пулемет в сторону, опрокинул Махмуда на спину и острые клыки вошли в горло.

   * * *

   Но этот запоздалый, словно исподтишка, уже ничего не решающий в их поединке выстрел Абдуллы.

   Пуля, взломав грудную клетку, прошла сквозь сердце. Лапы предательски расползлись, и Дюха ткнулся носом в землю рядом с обмякшим телом Махмуда.

   Он уже не видел поднявшихся в атаку бойцов. Не видел Витьку, который здоровой рукой теребил перевязывающего его санинструктора.

   "Отвяжи Дюху... отвяжи Дюху..." - повторял Витька как заклинание.

   "Да... да... сейчас..." - опустив глаза, отвечал санинструктор.

   И по этому "да... да..." - понимал, чувствовал Витька, что случилось что-то более страшное, чем его ранение, и удушливой волной накатилась боль гораздо сильнее, чем от полученной раны.

   Не видел Дюха слез в краешке глаз пожилого, повидавшего в своей жизни, старшего прапорщика Переверзева, поднявшего его на руки.

   Душа отделилась от тела, и оттуда, сверху, разглядел он далекий Новгородский край с россыпью озер, сосновыми борами и березовыми рощами, и Витькину маму, вышедшую на крылечко... так и не увидевшую его - Дюху.

  

   Сергей Раншаков 24.07.11 г.

---

Комментарии: 51, последний от 06/05/2016. © Copyright Раншаков Сергей Сергеевич (ranshakov57@mail.ru) Размещен: 19/10/2011, изменен: 10/05/2023. 17k. Статистика. Рассказ: Афганистан

Оценка: 9.64*32  Ваша оценка: шедевр великолепно отличная книга хорошая книга нормально не читал терпимо посредственно плохо очень плохо не читать

---

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru (с) ArtOfWar, 1998-2023