ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Маматказина Алия Али - Аксаровна
Письмо в никуда

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.69*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мой муж - Ахмедов Мухаммади Ахматович, работал военруком в школе 12 города Термеза. 11 декабря 1979 года ему, как и тысячам мужчин нашего города, принесли повестку на сборы. Так было каждый год по два раза. Ведь, если Вам известно, в Термезе, до того как начались афганские события, все полки были кадрированные. И мужчин в нужный момент собирали по повесткам военкомата. Отправляли как всегда в Кизил - Арват. Думали, что и в этот раз туда же. Часть, в которую он пошел по повестке, находилась возле Северных ворот города и в народе называлась просто "двадцатка" Так получилось, что кадровый лейтенант заболел гепатитом. И моего мужа назначили командиром роты вместо него. Когда 25 декабря 1979 года по программе "Время" объявили, что советские войска вошли в Афганистан, мы догадались: это пошли наши термезские "партизаны". Город вымер, Ни одного более или менее здорового мужчины не осталось. Только женщины и дети. Военные склады охранялись одним солдатом. И термезские пацаны, каким-то образом умудрившись достать там снаряды, стали подрываться на них, кидая в костер. Потом пришло известие о первых трупах. Стало еще страшнее, ведь там находились наши мужья, и в чью дверь принесут в следующий раз плохую весть? Потом на перекрестке возле района "Юбилейный" появились танки и БТРы. Высунувшиеся из них военные спрашивали, куда ехать? Все радостно показывали им дорогу. Это в город вошла ворошиловградская дивизия. После этого в начале февраля в город стали возвращаться наши термезские "партизаны". В городе была обстановка, как в дни победы возле рейхстага. Бородатые, заросшие мужчины обнимались, кричали: "Саланг" "Кандагар", "Пуликумри"!.. Каждый искал своих. Вернулся и мой муж. Много он не рассказывал, но от него и ребят его роты я узнала, что он был командиром первой разведроты и первым на своем БТРе провел свою роту по только что наведенному понтонному мосту Рота мужа стояла на Саланге. Что там было и как - он не любил вспоминать. В мае 1980 года мужа вызвали в военкомат и вручили ему орден Красной Звезды. Потом мой муж стал инициатором организации в Сурхандарье областного Совета воинов-афганцев, стал её первым председателем на общественных началах. Он ведь опять вернулся в школу на прежнее место. В начале февраля 1989 года мы всем городом и даже областью встречали выводившиеся из Афгана войска. А 15 февраля все видели, как спрыгнул с БТРа генерал Громов, как доложил, что за его спиной не осталось ни одного солдата, видели двух его сыновей, которые находились рядом с отцом. В первые годы перестройки ребята выдвинули кандидатуру моего мужа в депутаты областного совета. И знает, он прошел, несмотря на то, что была альтернативная кандидатура горкома партии. Сутки не объявляли результатов выборов по этому округу, так как недоумевали, как этот неведомый никому беспартийный учитель стал депутатом. А это ребята - афганцы постарались за своего председателя, провели хорошую агитационную работу. Потом уже как депутат муж развил бурную деятельность+ Но, к сожалению, с войны, если и возвращаются живыми, не возвращаются здоровыми. В сентябре 1995 года мой муж умер. Долгое время ребята вспоминали меня и как вдову первого председателя совета приглашали на все свои мероприятия. А 15 февраля - по традиции - брали с собой на мост, где стоит памятник воинам - афганцам. Но вот уже два года как день вывода войск из Афгана не отмечается в нашем городе. И работа Совета заглохла. Все рвутся в председатели, но не для того, чтобы работать, а для того, чтобы иметь печать. И вновь избранный председатель годами не может взять печать у своего предшественника. В этом году 28 февраля меня пригласили в Ташкент, где Республиканский Совет провел торжественные мероприятия, посвященные 20-летию вывода войск. Было и возложение венков к монументу Скорбящей матери, и торжественное собрание в Доме офицеров, и подарки Совету от Минобороны, Олий Мажлиса и т. д. Я сама работаю доцентом кафедры практических наук Сурхандарьинского областного института переподготовки и повышения квалификации педагогических работников и на 0,5 ставки корреспондентом областной газеты "Заря Сурхана". Но газета сейчас выходит редко - 1-2 раза в месяц. А сотрудники её не получают зарплату с января 2003 года. Так что печататься негде. А я в свободное от работы время пишу рассказы. И один из них я посвятила воинам - афганцам. Очень бы хотелось, чтобы этот рассказ не лежал у меня в столе мертвым грузом, а чтобы его хоть кто-нибудь прочел. А если его прочтут и оценят ребята - афганцы будет вообще замечательно!


Письмо в никуда

   Воинам - афганцам.
   Павшим и живым...
  
   - Мам, - громко крикнула уже с порога дочь, надевая туфли, - я в библиотеку! Нам на понедельник сочинение задали".
   - Долго не будь, - предупредила я, продолжая шинковать капусту...
   Впереди было два дня отдыха, хотя субботу днём отдыха для работающих женщин назвать довольно трудно: предстояла стирка и уборка квартиры. А сегодня - пятница, и на вечер я решила дать себе передышку: накормить семью вкусным ужином и посидеть перед телевизором, довязать свитер сыну.
   Дочь вернулась быстро с книгой одного из современных авторов, которую ей нужно было за субботу и воскресенье прочитать, потому что в понедельник по ней в классе должны были писать сочинение. Вернулся с работы муж. С улицы забежал весь взъерошенный сынишка: опять повздорил с Маратом из соседнего подъезда. И, полный впечатлений, стал рассказывать о причинах спора. Муж, переодевшись и умывшись, подсел к столу и начал говорить о проблемах с нашим стареньким "Жигулёнком". Опять забарахлил мотор, и он хотел с утра заняться его починкой.
   Поужинали. Сын включил телевизор. Муж занял место на диване. На экране Якубович задавал вопросы игрокам "Поля чудес", предлагая выбирать: приз или деньги. Дочь закрылась у себя в комнате. Я решила её не беспокоить. Всё - таки, выпускной класс, да и учительница литературы очень строгая. А сочинение - дело серьёзное...
   Убрав со стола и вымыв посуду, я взяла в руки вязание, удобно устроившись в кресле. Сын с котёнком в руках сидел в другом...
   На экране герои американского боевика изо всех сил лупили друг друга и врезались машинами во всё, во что только можно было врезаться...
   Когда передачи закончились, муж, выключив телевизор, пошёл спать. Сыну я постелила на диване. И только из комнаты дочери не было слышно ни звука...
   Приоткрыв дверь, я заглянула туда. На столе горела настольная лампа. Уткнувшись лицом в сложенные на раскрытой книге руки, дочь спала.
   Я расправила постель, помогла ей раздеться, уложила и укрыла одеялом. Взяв руки книгу, часть которой дочь успела уже прочитать, я вложила закладку. Только хотела положить книгу на стол и выключить лампу, как вдруг из неё выпали сложенные вчетверо пожелтевшие листы бумаги. Сначала я подумала, что это записи дочери, но почерк был незнакомым. Взгляд упал на строчки: "Здравствуй, родной!"...
   "Письмо!" - мелькнуло в голове. Как воспитанный человек, я знала, что читать чужие письма неприлично, но женское любопытство оказалось сильнее меня, и я продолжила чтение...
   "Я снова в этом городе, где мы виделись с тобой в последний раз. Каждый год я приезжаю сюда с какой-то тайной надеждой вдруг встретить тебя. Мне так недостаёт тебя! И вот решила написать тебе это письмо. Хочется хоть как-то поговорить с тобой. Может быть, так мне будет легче?..
   Помнишь, как мы впервые встретились? Мы вместе сдавали экзамен в институт. Ты был худеньким, высоким и очень стеснительным мальчиком из интеллигентной семьи.
   Потом мы вместе ехали учиться в институт, в красивый и тихий городок на Украине. (Было такое время, когда юношей и девушек из Узбекистана направляли на учёбу в вузы Украины и России). Нас была целая группа, 25 человек.
   Мы с тобой учились в одной группе, жили в одном общежитии. Я приехала из Ташкента, ты - из небольшого городка металлургов возле него. Мы вместе бегали на лекции, вместе ходили по городу, знакомились с ним.
   В сентябре нас отправили на сбор яблок в колхоз. Как там было всё интересно и ново! Яблочные и грушевые сады... Казалось, им не будет конца!...
   Мы влезали на деревья и, держась за ветки, складывали яблоки в корзины, а потом, уже на земле, перекладывали в ящики. Каждый должен был собрать норму - 24 ящика в день. Вы, мальчишки, справлялись с нормой быстрее, потому что деревья вы просто трясли, а потом, собрав с земли попадавшие яблоки, укладывали в ящики, и корзины вам не были нужны. А мы, девчонки, боялись строгого колхозного бригадира и добросовестно лазали по веткам деревьев... И ты всегда старался быть рядом со мной, чтобы помочь...
   К месту работы мы шли через грушевые сады, и однажды ты, подойдя ко мне, сказал: "Попробуй!" - и протянул две половинки больших груш. С них стекал сладкий сок. Оказывается, груши можно было не только кусать, но и, потерев их одну о другую, слизывать языком сочную мякоть...
   ...А помнишь, как выпал выпал первый снег? Он падал большими пушистыми хлопьями и долго - долго не таял... Совсем не так, как у нас, в Узбекистане...
   Мальчишки из Самарканда, жившие с тобой в одной комнате, ухитрились вручить нам, девчонкам, "кор-хат". (Есть в Узбекистане такой обычай - розыгрыш: когда выпадет первый снег, написать письмо - поздравление и в нём - свои желания. А потом вручить это письмо кому - нибудь. Взявший в руки письмо должен был выполнить эти желания.)
   В письме предлагалось накрыть стол по поводу первого снега. Помнишь, как мы готовились к этому событию? Приготовили плов (волновались, получится ли он вкусным на подсолнечном масле?), отварили картошку, в общежитском буфете купили холодец и винегрет, девушки- украинки принесли сало, которое они в изобилии привозили из дома.
   За столом ты сидел рядом со мной, и мы вместе пели узбекскую песню "Наманганские яблоки" и украинскую - "Ты ж минэ пидманула"... А потом ты пригласил меня танцевать...
   Наша студенческая жизнь шла своим чередом. Мы ходили на занятия, сдавали сессии, бегали в кино, устраивали вечера...
   А на каникулы рвались домой, в Узбекистан...
   До Ташкента мы летели вместе, и ты всегда старался помочь мне в пути как верный рыцарь...
   На лекциях мы сидели рядом, и когда я, вместо конспекта, писала письмо родителям (у нас это называлось "конспект на родину"), ты рисовал комиксы и старался рассмешить меня...
   В середине третьего курса в нашу жизнь вошли слова "Афганистан", "ввод войск"... Но мы с тобой тогда ещё не знали, какими роковыми окажутся они в нашей с тобой судьбе...
   На последнем курсе началась пора студенческих свадеб. Но мы с тобой, как мне казалось, были только друзьями. Хотя мне нравилось, что ты подолгу смотришь на меня и краснеешь, поймав мой взгляд. Я тоже часто ловила себя на мысли, что ты мне очень нравишься... Рядом с тобой мне было спокойно и уютно...
   Однажды в кинотеатре, куда мы сбежали с занятий на просмотр нового фильма, ты вдруг положил свою руку на мою... И я не отвела её...
   А после фильма мы шли по городу, где в каждом палисаднике цвели вишни, и ты, покраснев, вдруг сказал, что любишь меня... И может быть от того, что в воздухе стоял сладкий запах цветов, у меня закружилась голова. А может быть, она закружилась оттого, что ты поцеловал меня?..
   По направлению мы с тобой поехали на работу в Узбекистан. Я жила в Ташкенте с родителями, ты - там же, в общежитии...
   Каждую свободную минуту мы звонили друг другу, а вечером гуляли по городу...Помнишь нашу скамейку на берегу Анхора?..
   Мы любили друг друга и были счастливы. Мечтали пожениться, как только решится вопрос с квартирой...
   Однажды ты пришёл на свидание каким-то другим, повзрослевшим. Вынул из нагрудного кармана листочек и дрогнувшим голосом сказал: "Лина, мне повестка". У меня внутри всё оборвалось, но, стараясь не подать вида, я бодрым голосом сказала: "Что ж, Руслан, ты - мужчина. Надо, значит надо. Я тебя подожду"...
   До сих пор помню заполненный людьми перрон, твою непривычно стриженую голову, твои крепко стиснувшие меня руки...
   Попрощавшись с матерью и отцом, ты снова повернулся ко мне и поцеловал, Я шепнула: "Не волнуйся, всё будет хорошо. Я буду ждать тебя. Сколько надо, столько и буду..."
   А потом потянулись дни ожидания...
   Единственной радостью для меня были твои письма. Они приходили часто. Вместо обратного адреса на них стоял номер полевой почты. Ты ничего не писал о войне. Рассказывал о ребятах, "зеленке", шутил... Я до сих пор храню и перечитываю эти твои письма...
   Однажды у нас в квартире раздался звонок. Междугородний. Я подняла трубку и услышала твой родной, немного охрипший голос: "Линочка, я в Союзе! Вырвался на два дня! Ты сможешь ко мне приехать?"
   Приехать? Да я готова была к тебе прилететь!..
   Сразу помчалась в аэрокассу и купила билет на ближайший рейс в небольшой южный город, куда ты должен был приехать на несколько дней. От аэропорта домчалась на такси до трехэтажной гостиницы, где ты поселился. Объяснила дежурной, кто мне нужен, и она назвала номер твоей комнаты...
   В ней находилось несколько офицеров, но я увидела только тебя. Загоревший, в полевой форме с двумя звездочками на погонах, ты сидел на кровати и брился. Увидев меня, застыл. Ты не ожидал, что я так быстро доберусь до тебя...
   Я поздоровалась. Твои соседи по комнате, оценив ситуацию, деликатно вышли. Ты рванулся ко мне, и мы обнялись. От тебя шел какой-то непривычный для меня запах: гуталина, кожаных ремней, папирос и дешевого одеколона. Но все равно, это был ты, родной, любимый, единственный, ненаглядный...
   Оторвавшись, наконец, от меня, ты, глядя на меня счастливыми глазами, спросил: "Ну, как ты? Как мама? Папа? Как работа?"...
   И я, перескакивая с одного на другое, стала рассказывать тебе обо всех моих нехитрых новостях. "А как ты?" - вдруг опомнилась я. "Ничего, воюю. Вот, вырвался к тебе".
   Мы бродили по городу. Он был весь залит солнцем. Казалось, от него некуда было спрятаться. Оно было везде: на улицах, площадей, базаре... Было очень жарко. Перекусив, мы вернулись в гостиницу.
   В комнате ты прижал меня к себе, стал целовать и вдруг как будто сошел с ума... И тут (потом я себе этого никогда не прощу) я сказала: "Не надо, Руслан, давай подождем до свадьбы"...
   Тебя как будто ударили эти слова. Ты отошел к окну, отвернулся. Немного помолчав, сказал "Прости, Линочка, в этих окопах я огрубел. Я не хотел тебя обидеть"...
   ...Я проводила тебя почти до поворота к мосту через реку. Дальше идти было нельзя. На прощанье, крепко обняв меня, ты шепнул: "Я люблю тебя"... Потом, сев в увозившую тебя и твоих ребят машину и помахав мне рукой, закричал: "Я вернусь, Лина!.." Это были твои последние слова, сказанные мне...
   ...Навсегда запомню этот сентябрьский день. Он был ярким и солнечным. Но в моей памяти он навсегда остался самым чёрным днем в моей жизни...
   Схватив трубку зазвонившего телефона, я услышала голос твоей мамы. Сквозь слезы она сказала: "Линочка, у нас горе. Руслана больше нет с нами..."
   Жизнь для меня остановилась...
   Ты погиб в одном из боев, подорвавшись на мине, прикрывая отход своих ребят. Погиб в той проклятой "зелёнке", которую я никогда не видела, но которую до сих пор ненавижу...
   Я поехала к твоим родителям. Мы вместе пошли на кладбище. Как сразу вдруг сдали и постарели твои мама и папа! Было тихо. Лишь ветер шевелил верхушки деревьев. А мы все стояли и молчали у обелиска со звездочкой, на котором было твое имя... Плакать уже не было сил...
   С тех пор я не могу заставить себя ездить к тебе на кладбище. Не хочу верить, что тебя больше нет. А когда у меня бывает свободное время, я приезжаю в тот южный городок, где мы с тобой виделись в последний раз. Я хожу по улицам, где мы с тобой бродили, стою неподалеку от поворота к мосту, где видела тебя живым в последний раз...
   Когда из Афганистана выводили войска, я вновь приехала сюда. И хотя говорили, что генерал Громов ушел оттуда последним, и за его спиной не осталось ни одного солдата, я всё ждала, что случится чудо, и я увижу тебя....
   Замолк оркестр. Разошлись люди. А я всё стояла и стояла. Я вспоминала твои слова: "Я вернусь, Лина!"..
   ...Прошло много лет. У всех наших бывших однокурсников дети. Даже у Светы, которая долго не выходила замуж, их уже двое. Оба ходят в школу. А я все жду тебя... И очень жалею о том своём поступке в гостинице. Может быть, у нас был бы сын. Или дочка. И мне сейчас не было бы так одиноко...
   Я хожу по улицам, вглядываюсь в лица людей. Среди них я ищу человека, хоть немного похожего на тебя. И не могу найти. Я зову тебя... Но не слышу ответа... Я до сих пор люблю тебя. Люблю и помню. Помню и люблю. Твоя Лина."
   ...Дочитав письмо до конца, я задумалась. Кто его оставил? Как оно попало в книгу? Подумав, я поняла, что это могла сделать незнакомая мне девушка Лина в один из приездов в наш город. Ведь я с семьёй живу именно в этом южном городе на самой границе с Афганистаном.
   Судьба девушки взволновала меня. Я подумала: "А ведь мы с ней почти ровесницы. Может быть, я только чуть старше ее. Мою жизнь тоже обжег Афганистан. Муж воевал там. Только он вернулся. А я с крохотной, только что родившейся дочкой на руках ждала его. Я дождалась. А незнакомая мне Лина - нет. Очень захотелось помочь ей. Но адреса в письме не было. Конверта тоже. Посылать письмо было некуда...
   Аккуратно сложив листочки, я вложила их в книгу. Интересно, прочитала ли их дочка? Наверняка, прочитала. А если да, то как отнеслась к прочитанному?
   Я посмотрела на спящую дочь, поправила на ней одеяло, поцеловала ее. Прислушалась.
   В доме было тихо. Оба моих мужичка - сын и муж - мирно спали. Выключив лампу, я тихонько вышла из комнаты...

Маматказина Алия Али - Аксаровна


Оценка: 9.69*10  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023