Утром по электронке пришло письмо от американских друзей, буквально неделю назад гостевавших у нас: "С огромной тревогой следим за тем, что происходит в Израиле. Плохо знаю историю, но кажется, впервые "свои" идут против "своих". Какая-то дичь, -- кажется, что будет гражданская война, это -- с одной стороны; с другой, слушаю"business news" и узнаю, что цены на земли израильтян в Гуш Катифе, на пляжи и прочие раздолья страшно поднялись в цене "в предвкушении" того момента, когда израильтяне уйдут, а богатейшие арабы из всяческих эмиратов кинутся, как коршуны, вкладывать в эти земли свои кровавые террористические миллионы. Не помню, кто предсказал конец света в 2012 году? А у меня перед глазами стоит горная дорога в огнях, на которую я смотрела с вашего балкона, и дома бедуинов, и горы, и башни Иерусалима, и рощи, и небо, и луна, вдруг скатившаяся за гору"... Это -- взгляд извне ситуации, в нем -- вероятно из-за расстояния -- ощущается тот "общий пейзаж", особая настроенность фокуса, в которой детали неразличимы. Мы же тут, изнутри, барахтаемся в деталях, которые, как обломки мачт, обрывки одежды, чья-то целлулоидная кукла, чья-то тонущая собака -- крутятся в водоворотах, проплывают перед глазами изо всех сил гребущего в воде человека, попавшего в кораблекрушение... Например, вопль в одной из газет: куда девать коров?! В самом деле, куда девать легендарных рекордсменок удоев из огромного коровника еврейских поселений, коров, поящих молоком не только израильтян? Мы не позволим разбивать стадо, говорит один из поселенцев, работающих в коровнике, это недопустимо: животных нельзя волновать, это уникальные коровы! Они привыкли быть вместе, мы обязаны подумать об их дальнейшей судьбе. А что делать с уникальными теплицами, которые, к примеру, давали четверть органического картофеля, поставляемого в Европу? С теплицами, на которые приезжали взглянуть аграрии со всего мира, ибо картофель там выращивался не в земле, а чудесным образом, в воздухе, -- в подвешенных поддонах с особой органической смесью... В конце, концов, что делать с могилами, которых за более чем тридцать лет накопилось достаточно, и они продолжают прибавляться, ибо в среднем за неделю в этом многострадальном районе осуществляется до 80-ти терактов! Как известно, арабы не церемонятся с нашими могилами. Надгробными плитами с еврейских могил иорданцы в свое время выстилали дорогу к арабским нужникам. Плита с могилы библейского царя Осии -- на Масличной горе -- была найдена утопленной в выгребной яме нужника, принадлежащего известному арабскому клану Хусейни... Ну, и так далее... Мы барахтаемся в деталях, хотя главное надвигается с неумолимой скоростью: 15 августа -- сакраментальная дата, которую муссируют средства массовой информации не только в Израиле. Ибо это тот самый момент истины, который покажет -- сможет ли государство и народ выдержать невероятное давление политической ситуации. Уж нам ли, родившимся в Советском Союзе и зубрившим новейшую историю России, не знать, что такое это: гражданская война! "В США федеральное правительство неоднократно использовало Национальную гвардию для подавления расовых волнений", -- пишет политический обозреватель Дов Конторер в газете "Вести", -- "Однако Армия Обороны Израиля, в отличие от американской армии, формируется на основе всеобщего воинского призыва. Соответственно, против граждан страны здесь используют не наемников, а молодежь, призванную в вооруженные силы с единственной целью: защищать свою Родину. Последнее вовсе не совпадает с участием в репрессивных мероприятиях, посредством которых премьер-министр пытается подавить гражданское движение протеста". Да и как тут совместить несовместимое, когда чуть ли не главное право в Уставе солдата Армии Обороны Израиля, -- есть право НЕ ВЫПОЛНЯТЬ безнравственный приказ командира. Это, своего рода уникальное право, всегда позволяло израильскому солдату (и израильскому народу) гордится своими вооруженными силами. Это право позволяет сейчас многим солдатам отказываться принимать участие в насильственном переселении жителей Гуш Катифа. Часть, в которой служит моя дочь, не принимает участие в этой -- как считают многие израильтяне -- позорной акции. -- А если б принимала...-- осторожно спрашиваю я ее, с холодком в сердце, -- Ты бы...? -- Конечно, нет!!! -- возмущенно кричит она. Но несколько ее друзей, бывших соучеников, будут брошены на усмирение поселенцев, то есть, станут тащить, пихать, разливать водой, бить дубинками, и бог еще знает -- что делать со своим народом. А если потребуется, то и стрелять? Или как? -- А что, -- отвечают мне, -- вот поселенцы же готовят отряд девушек-десантниц... Недавно такая компания, человек пять солдат и солдаток, отпущенных домой на субботний отпуск, сидела у меня дома и орала, стараясь перекричать один другого. Я ушла к себе и закрыла дверь. Не из-за шума: не было сил смотреть на их юные лица, искаженные бессильной горечью. Сейчас Израиль представляет собой довольно красочное зрелище: вся страна полыхает оранжевым цветом: это знак протеста против политики правительства. Оранжевые ленточки на автомобилях, оранжевые платки на шеях, оранжевые майки, кое-где даже -- оранжевые ошейники на кошках и собаках. Лично я даже видела оранжевую ленточку, вплетенную в гриву арабского осла. А что ж, ведь, между прочим, среди прочих трагедий, и семь тысяч палестинских рабочих сектора Газа, тех, которые работали в поселенческих теплицах, потеряют работу. Кто эти обездоленные семьи возьмет на свой баланс? Вот уж, подозреваю, не главари ХАМАСа, на сайте которого уже вывалена полная и радостная программа дальнейших террористических атак на города Израиля. Ведь теперь, с нашим уходом из Газы, их ракетам станут доступны не только Ашкелон и Ашдод, но и самый что ни есть Тель-Авив. Может быть, поэтому гигантский митинг противников ухода из Газы состоялся именно в Тель-Авиве. Кажется, вся страна ринулась на площадь Рабина. -- ...Такого количества народу я в жизни своей не видел, -- рассказывал наш друг, художник, поселенец из Северной Самарии...-- Оранжевое море затопило всю площадь и окрестные улицы...Меня на пропускном пункте обыскивал один из полицейских, пожилой такой мужик с усталыми глазами. Достал из моей сумки флягу, спрашивает: -- Что это? -- Ты что, не видишь, фляга, -- говорю я. -- Да, но для чего? Я говорю ему: -- Для водки! Он вернул мне флягу, потрепал меня по плечу и сказал: -- Проходи, друг!
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023