Аннотация: Первые впечатления от страны, взгляд солдата
Сборы в Чарикаре
28 октября - 6 декабря 1985г.,г.Чарикар, 45-й ИСП.
На "пересылке" в Кабуле новобранцев ожидали бронетранспортеры. После построения и проверки личного состава (хотя куда мы могли пропасть во время перелета по маршруту Ташкент-Кабул?!), последовала команда:
- По машинам!
На "броне" каждого БТРа оставался только офицер. Нам в "парадках" и с вещмешками пришлось забираться в десантные отсеки. А так хотелось остаться на броне и посмотреть на те места, мимо которых проезжали! Каждый норовил заглянуть в прорезь бойницы, чтобы ухватить хотя бы краем глаза кусочек местности за бортом. Мы же не знали еще: какие они - эти афганские кишлаки, виноградники, горы? Как будто для этого могло не хватить предстоящих лет службы.
- Успеете еще, - одергивал каждого желающего высунуться из машины офицер.
Наш взвод по-прежнему держался вместе: Колька Кокорев, Сергей Прохоров, Виктор Емцев, Колька Науменко, Сергей Терехов, два Дмитрия - Волохов и Попов, и я. Из всего взвода в 25 человек, как теперь стало понятно, в Газни попадали только мы с Колькой. И поэтому по дороге уже начали обмениваться грустными мыслями, что вот, мол, скоро расстанемся. Вспоминать, записали ли домашние адреса друг друга, чтобы потом через родителей списаться.
Чарикарская долина, инженерно-саперный полк.
- Рота, строиться! - последовала команда после того, как офицер, сопровождавший нас из Кабула, вернулся из штаба полка.
Офицер зачитал пофамильные списки и номера воинских частей, в какие нас распределили. Оказалось, что из всей прибывшей группы в 93 человека большинство остаются в Чарикаре, в батальоне специального минирования. Спецминирование - это была наша воинская специальность, и поэтому батальон отбирал кадры в первую очередь для себя. Как пояснили, специалистов не хватает, прибытию такой большой партии младших специалистов здесь только рады.
Разместили прибыших в модуле батальона спецминирования:
- Батальон на операции, пока поживете две недели здесь. Но смотрите, чтобы порядок был, как в Союзе.
На этом же построении случилось небольшое происшествие, который весь вечер обсуждался в кругу новобранцев.
Когда уже были отданы все распоряжения, к строю подошел подполковник, как оказалось, замполит полка. Обратился с такими словами:
- Если кто из вас боится служить в саперных подразделениях, вы можете прямо об этом сказать. Никто силком гнать на боевые не будет. Здесь, в гарнизоне, немало должностей - кочегаров, дневальных по офицерским модулям...
Подполковник выдержал паузу:
- Есть такие?
Над строем повисла тишина. Неожиданно возникло оживление. Шаг вперед сделал один человек.
И этого человека я знал: вышел мой сослуживец по учебному взводу!
- Лева К-в! Как ты можешь?
- Ты куда, рыжий? - послышались голоса со всех сторон. Лева делал вид, что никого не слышит.
Вечером на поверке Лева стоял в строю уже другого подразделения. Он сам подошел к нам:
- Буду библиотекарем в клубе, не хочу спецминером, я так решил.
- Ну ты даешь, Лева! Ну, слава Богу, хоть к "духам" не сбежал, - за всех ответил Серега Жаров.
Естественно, трусость Левы все осуждали. Наши пути-дороги с ним больше не пересекались.
Почему Лева еще раньше не сбежал от нас? Да, очевидно, он, как и все мы, был в неведении относительно дальнейшего - после учебки - места службы. О том, что нам "выпала высокая честь выполнять интернациональный долг в Афганистане", мы узнали дней за три-четыре до нашего прилета в Кабул.
В Чирчике на пересылке, запруженной такими же будущими воинами-интернационалистами", куда нас привезли с поезда Москва-Ташкент, на первом же построении объявили о "высокой чести".
У меня после этих слов стало как то пусто внутри, но с другой стороны еще хуже была изматывающая неопределенность, и после этих слов вместе с пустотой, пришло какое-то облегчение. В Афган так в Афган...
У кого-то после такого известия "сносило крышу", солдаты кидались в самоволку, за вином. Пьяных ловили патрули. Спрашивали: "Куда путь держишь, воин?" Хотя могли и не спрашивать, дорогу у всех нас была одна - "за речку". И доставляли на пересылку.
Естественно, в такой среде достаточно было искры (неудачного слова), чтобы спровоцировать драку. Ночью в спортзале, в котором спали прямо на матах, подложив под голову вещь-мешки, постоянно возникали драки. Кто с кем и из-за чего? - понять было трудно. И вот этот клубок дерущихся катился по спящим. И чем дальше, тем больше в драку втягивалось народа.
Однажды ночью, во время такой драки, я вскочил спросонья, пару раз двинул в сторону, как мне показалось обидчика, наступившего на меня сапогом, и в тот же миг почувствовал, как перед глазами ярко вспыхнули "звезды".
Каждая минута в чарикарском приносила новые впечатления. Потом уже все станет обыденностью, не будет задевать, а пока они вызывали бурные эмоции.
На исходе первого дня, когда облака уже закрыли вершины гор и стелились по склонам, нас повели в солдатскую баню. В это время невдалеке от полка началась перестрелка. Трассера метались между двумя расположенными рядом кишлаками. Настоящий фейерверк - пули попадали в камни, высекали искры и резко отскакивали вверх. Как в кино про войну. Хотя это уже и была война. Но пока мы, "московские батончики" - так нас окрестили в первый же день за нетронутые загаром лица, - были зрителями. Когда уезжали из Подмосковья, солнце было уже далеко не летним, по утрам на строевой под сапогами ломался ледок, а здесь - солнце, хоть загорай!
Мы чуть было не запаниковали: а что если по нам начнут лупить? Сухощавый прапорщик-узбек успокоил:
- Это они между собой, в нашу сторону стрелять не будут. Привыкните, здесь каждый вечер такое "кино".
На следующее утро все обсуждали новостью: со стороны "зеленки", которая находилась ниже полка, в долине, прилетела пуля. Пробила оконное стекло, и на излете впилась в стенку, где ее утром и случайно кто-то увидел.
Начались занятия. Почти как в "учебке". Каждый день после завтрака нас отводили на учебный городок, который находился на полигоне, в стороне от жилых модулей, столовой и других строений. Классы располагались в немного углубленных в землю капонирах, накрытых сверху маскировочной зеленой сетью. Все, как положено, столы, "наглядные пособия" - мины, взрыватели, капсуль-детонаторы, тропил, пластид. Только если в учебке они были с белой полоской на боку, то здесь все настоящее, боевое. И поэтому беря в руки мину, взрыватель, понимал: все, игрушки закончились...
Молодые лейтенанты рассказывали и показывали, как ставить неконтактное взрывное устройство "Охоту" в горах, как маскировать, что учитывать, чтобы самому не подорваться.
"Охота" была достаточно умным электронным механизмом. Все пять мин, которые ставились на удалении от электронного блока, провода управления, соединяющие блок с минами, закапывались в землю, маскировались, на поверхности не оставалось ничего, что могло бы демаскировать и помочь противнику обезвредить взрывное устройство. Но даже если бы он знал, где стоят мины, все равно бы ничего не смог сделать: все инженерные боеприпасы, блок управления мы обязаны были ставить с элементами неизвлекаемости, с механизмом самоликвидации, который срабатывал через определенное время.
Реагировала "Охота" только на человека, ни техника, ни животные не могли привести ее в действие. Это устройство нам и предстояло ставить на караванный тропах, на путях перемещения душманов.
После обеда занятия в клубе проводил командир роты, которого нам представили в первый же день. Высокий капитан глядел на нас строгим взглядом, был требовательным. Но солдата не обманешь, за строгостью чувствовалась и доброта, и интеллигентность.
И первым делом он постарался снять чувство тревоги, которое жило в каждом из нас после пересечения границы. Что нас ждет впереди, где придется служить, какие условия службы? На эти все вопросы он старался дать ответы, которые если и не полностью нас удовлетворяли, то по крайне мере, уже не так пугали. Единственное, чего мы не могли понять, так это того, что пишут о войне в Афгане в газетах? Если здесь идет настоящая война, то почему в газетах рассказывают о каких-то учениях?
Капитан доходчиво объяснял:
- В газетах пишут для Союза, для ваших пап и мам, не для вас... Вы же не хотите, чтобы они понапрасну волновались?
После ужина оставалось свободное время, и мы проводили его в курилке. Кто-то писал на коленке письмо, кто-то курил. Я не курил, но держался своих ребят, с которыми вскоре предстояло расстаться. Да и куда мне было идти?
О чем обычно говорят солдаты:
- Ты видел, какая "хавка" в военторговском магазине? Получим жалование, обязательно надо всего попробовать.
- А ты знаешь, что зарплату тут дают не в рублях, а в чеках? Там даже копейки бумажные.
- А мне земляк купил банку сока "Си-си". Вкусно!
- Да, жалко, что чеки не скоро дадут, когда только приедем в свои части.
- Серега, ты не знаешь, на "дембель" можно пойти в "эсперименталке", а? Не в "парадке"!
"Про дембель" - самая распространенная тема солдатских разговоров. Не говорить же о том, что тебя ждет завтра?! Завтрашний день скрыт в тумане, а "дембель" неизбежен, как крах капитализма! В этом был уверен каждый солдат. Служба закончится, и мы уедем домой - загорелые, мужественные, с наградами!
Я не любил этих разговоров, и не встревал в них. Рано говорить, служба только начинается и кто знает, что ждет впереди?
В эти редкие свободные минуты для солдата, на скамейке у модулей, разглядывал "зеленку" и пытался найти ответ на вопрос: как так могло получиться, что я попал в Афганистан? Очки и плохое зрение - раз, сломанная в детстве ключица - два, все это говорило о том, что мне вообще-то Афган не светил. Даже в армию, меня пугали, могли не взять, но взяли. А тут Афган: вот он раскинулся прямо перед глазами... Не одна ли это цепочка: факультет журналистики, спецнабор в армию после первого курса универстета и, наконец, эта восточная страна, в которой идет война. Я выбрал факультет, но получается, что выбрал и судьбу...
Эти размышления казались одно время надуманными, в другой раз я улавливал в них все же какую-то житейскую логику.
Значит, волей случая и судьбы предстоит увидеть то, о чем другие могут судить по газетным статьям и рассказам очевидцев. Увидеть своими глазами и пройти войну дорогой солдата. И если повезет - останусь жив, то что-то рассказать о ней. В общем, путем таких рассуждений я пришел к выводу, что у меня не служба вовсе, а так... редакционное задание. На войну. Сам про себя улыбнулся такому выводу и не стал посвящать в это ребят, чтобы не вызывать "подколок".
Мне стало легче и я понял, что таким образом спасусь от неизбежного для солдата тоскливого ожидания "дембеля". Я сам выбрал профессию, мечтал с детства о дальних странствиях и путешествиях. Моя мечта осуществилась: у меня есть возможность бесплатно, за счет Министерства обороны, совершить увлекательное, но немножко опасное путешествие по восточной стране.
О чем вообще старались не говорить, так это о смерти. Ну кто в 18 лет думает о смерти, о том, что может погибнуть?
Земляк в армии - как родной брат, а может и ближе. Попадая в новое место, солдат сразу же ищет земляков. Да и здесь, в Афгане, земляк, которого видел может быть в первый и последний раз в жизни, - настоящая находка. Все равно, что на пять минут вернуться домой!
Нашел и я земляка: Володя из Белгорода, увольнялся весной. Среднего роста, ничем особо не выделяющийся среди других. О себе ничего не рассказывал, разве только, что был контужен. 7 ноября на полковом построении ему вручили орден Красной Звезды.
Одно дело, говорить о службе с офицером, другое, - с таким же, как и ты, солдатом или сержантом.
Я начал осторожно спрашивать:
- Опасно здесь?
Он улыбнулся:
- Запомни, землячок: мину надо бояться, уважать! Пока боишься - ты осторожен, и может быть уверен, что не ошибаешься. А станешь к ней относиться запанибратски: да что мне ее бояться? - твое дело - труба...
- Из нашего призыва один уже сбежал в библиотекари. Может, в самом деле проще писарем, кочегаром?
Володя рассмеялся:
- Да был тут у нас один писарь, всю службу просидел в полку. А потом и говорит: ребята, хоть один раз перед "дембелем" возьмите меня на выезд. И поехал с нами, надеясь по дороге купить какие-то вещи в "дукане". По дороге в него попала шальная пуля... Судьба, брат! От Судьбы не убежишь, что тебе предписано свыше, так тому и быть.
Как ни странно, разговор с Володей меня успокоил, никаких сомнений по поводу дальнейшего выбора у меня уже не было.
Не скажу, что я боялся. Был страх перед неизвестностью. Ты не знал, где предстоит служить? С кем? Как сложатся отношения в коллективе с сослуживцами?
А то, что страх можно преодолеть, когда знаешь, чего боишься, это я уже испытал на себе.
В подмосковной "учебке" на полигоне курсанты несколько раз стреляли из автомата, метали гранаты. Помню, я подошел к барьеру, командир взвода подает гранату и запал. Вкручиваю запал и чувствую, что мне становится не по себе. Не слушаются руки, пот выступил на лбу. Проносится шальная мысль: отдать гранату и бежать, куда глаза глядят. Страх был настолько осязаемый, что я его чувствовал каждой клеточкой тела. Оглянулся назад, где стояли ребята и ждали своей очереди на метание.
Офицер посмотрел внимательно и спросил?
- Ну что медлишь, боишься?
Не знаю, какие эмоции выражались на лице, но я попытался даже улыбнуться:
- Нет, товарищ лейтенант, не боюсь.
И страх отступил. Я посмотрел вперед, куда должна лететь граната, замахнулся...
И вот после того случая понял, что страх можно одолеть, что перед ним не нужно пасовать, и тогда он отступит. Этот случай потом вспоминал, когда становилось страшно. И слава Богу, что он произошел именно в "учебке".
7 ноября, очередная годовщина Великого Октября.
Праздники в армии солдаты любят: праздничный сытный обед, кино, после обеда - свободное время! Уже во второй половине дня и новобранцы, и старослужащие сидели в курилке у модуля.
Полк находился на пологом склоне горы. И долина внизу - как на ладони. Разглядывали "зеленку", простиравшуюся вдаль на необозримое расстояние. Сквозь побагровевшую, уже сильно тронутую осенью листву виднелись глиняные крыши дувалов.
Неожиданно над "зеленкой" показались вертолеты-"крокодилы". И в их сторону сразу же с земли потянулись трассера, потом до нас донесся глухой стук пулемета.
- Бьют из ДШК, - сказал со знанием дела один из сержантов-старослужащих.
Вертушки совершили разворот и, чуть наклонив нос, устремились к дувалам, откуда велась стрельба. Неожиданно от корпуса отделились "стрелы".
- Это НУРСы - неуправляемые реактивные снаряды, - прокомментировал сержант.
Я первый раз видел, как наши "вертушки" обстреливали "зеленку". Все было настолько неправдоподобно, что не верилось, что это не сон, а происходит в реальности перед моими глазами. Как могут в одном времени и пространстве совмещаться такие вещи? Мы беззаботно сидим у модулей - солдатских казарм, на часах - начало четвертого, праздничный день. Болтаем, курим, а в каких-то пяти или десяти километрах - в горах расстояние обманчиво - за дорогой, ведущей из Кабула к Салангу, "вертушки" раз за разом выходят на цель, расстреливая неведомого нам противника реактивными снарядами. Зрелище...
Перед нами разворачивалось кино, жестокости которого на тот момент мы не могли понять. Стреляют, значит, так надо - такое объяснение, естественно, никого не устраивало.
Почти каждый вечер вдали, вдоль дороги на Север, виднелись огромные языки пламени. Горел нефтепровод, по которому шло горючее из Союза. "Духи" его постоянно подрывали и огромные огненные "грибы" вырастала на месте повреждений.
Две недели сборов пролетели незаметно. Теперь на каждом утреннем построении наша учебная рота постепенно таяла. Называли фамилии, из строя выходили:
- С вещь-мешками - к штабу! За вами прибыли из части.
В один из дней в строю осталось всего пятеро: Колька Кокорев, Серега Кашин, я и еще двое ребят, с которыми мы не были знакомы. Игорь Галиот и Игорь Малышев закончили Центральную школу служебного собаководства. В Афганистан приехали с собаками минно-розыскной службы, в Чарикаре тоже проходили сборы, как и мы, и должны были ехать в Газни.
Прошла еще неделя. За нами никто не ехал. Мы "мешались" под ногами, нас нельзя было ставить в наряды, потому что мы были здесь "чужаками". В конце концов от нас "избавились" - отправили на Кабульскую пересылку. Как потом оказалось, за нами некому было ехать. Полк находился на операции.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
