Валерий Русин

ЗГВ* - ЗАБУДЬ ГОРЕЧЬ ВОЗВРАЩЕНИЯ

(ЗГВ* - Западная группа войск Советской Армии в Германии)

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

По решению командования Западной Группы войск в Германии 245 мотострелковый полк 3-й Ударной Общевойсковой Армии из города Магдебурга был передислоцирован в военный гарнизон близ деревни Мальвинкель и переподчинен 3-й Танковой Армии.

Переводимый из Магдебурга полк разместился в казармах, недавно выведенного в Советский Союз, точно такого же мотострелкового полка. Зачем один полк отправили в Союз, а на его место перевели другой полк, не проще ли было отправить в Союз полк из Магдебурга, - этого понять никто не мог. Но в армии случаются вещи ещё более удивительные и бестолковые, так что удивляться особо тут нечему.

А ещё командование ЗГВ решило Мальвинкельский гарнизон и мотострелковый полк сделать образцово-показательным. И закипела в Мальвинкельском гарнизоне работа.

В казармах делался капитальный ремонт. На приобретение стройматериалов затратили более 800 тысяч западногерманских марок: закупили десятки километров обоев и линолеума, десятки тонн краски и клея.

Командующий 5 Танковой Армией ЗГВ приказал за месяц сделать ремонт в казармах, штабах и парках боевых машин, и установил срок, к которому полк должен переселиться в Мальвинкель - 1 марта 1991 года.

Для контроля выполнения приказа командования в Мальвинкельский гарнизон было направлено большое количество офицеров штаба армии и офицеров штаба ЗГВ.

Руководить всеми работами в гарнизоне командующий армии назначил своего заместителя - генерал-майора Петрова.

Через неделю после начала ремонта в казармах, генерал Петров собрал всех офицеров в казарме 1-го мотострелкового батальона на совещание.

Офицеры построились в коридоре казармы. Генерал был в гневе:

- Ну, кто додумался покрасить плинтус коричневой краской?! Д...бы вы!!!

- Хи-хи, - раздался из строя смешок.

- Крыса! Смотрите, крыса, товарищ зам.командующего. Перед строем по коридору, пошатываясь, ковыляла, не обращая ни на кого внимания, крыса (надышалась, наверное, краски).

- Хватай её! - крикнул генерал командиру дивизии, к которому крыса была ближе всех. Комдив позвал солдата-дневального, стоявшего возле входа в казарму и велел ему взять кусок доски.

Перепуганный солдат с доской в руках никак не мог понять, что от него хотят эти генералы и полковники.

- Бей её! - командовал комдив.

Но было уже поздно, пока вызывали солдата, пока ставили солдату задачу, крыса дошкандыбала до шкафов с вещевыми мешками и скрылась под ними.

Генерал пришел в ярость, он позвал ещё одного дневального и прапорщика, находившихся в казарме.

- Пошаруди - пошаруди под шкафом. А ты, бей её, когда выскочит, - отдавал приказы прапорщику и солдатам генерал Петров.

Испуганная крыса осторожно взглянула из-под шкафа, солдат ударил по ней доской изо всех сил (очень старался, подумал про отпуск домой), но промахнулся.

- Крысу не можете поймать! - горячился генерал, - отодвигайте шкаф.

Шкаф отодвинули, крыса довольно резво кинулась к своему лазу в полу, но ловкий молодой прапорщик настиг её и, что было силы, шмякнул крысу палкой от швабры, так что кровь брызнула во все стороны, забрызгав свежевыбеленную стену казармы и блестящие генеральские сапоги.

- Беспомощные! Крысу и ту без генерала поймать не можете. Ух, бездельники! Всех вас в Союз отправить надо. Плинтус коричневой краской выкрасили! Завтра плинтус у всех - серый, - сказал генерал и уехал.

Гарнизон Мальвинкель, ФРГ, 1991год.

ВЫВОД СОВЕТСКИХ ВОЙСК ИЗ

ГЕРМАНИИ ИЛИ БАБИЙ БУНТ

После подписания министром иностранных дел СССР Эдуардом Шеварднадзе и канцлером ФРГ Гельмутом Колем договора о выводе Советских войск из Германии до 1994 года, начался вывод Западной группы войск в Советский Союз. Мотострелковый полк из Бурга в августе 1990 года должны были вывести во Владикавказ.

Один батальон из полка отправили готовить место для полка. Еле укомплектовали батальон. Офицеру и прапорщики переругались в полку. Никто не хотел уезжать. Еще месяц, хоть один день продержаться. Месяц - тысяча марок, день - тридцать. С большим трудом вычислили, кто "без лапы" и отправили в Союз с батальоном, Жен и детей офицеров, убывших в Союз, было рекомендовано отправить к родителям.

Во Владикавказе, на окраине города, где была городская свалка, бульдозерами расчистили площадку для палаточного городка. Прибывший батальон, поставил свои палатки. И все.

Стройматериалов никаких не было, указаний тоже. Заместитель командира полка, отправленный старшим этой команды, и командир батальона написали рапорта на увольнение из ВС СССР, от дел самоустранились и вообще разъехались по домам.

Голодные солдаты, томясь от безделья, бродили по городу, воровали на рынке, не обходилось и без драк.

Офицеры отправили в полк коллективное письмо, в котором сообщали: " Что во Владикавказе к приему полка ничего не готово, никто нас не ждал. Местные власти очень удивились, узнав, что мы приехали готовить место для прибытия полка. Их никто в известность не поставил, не посоветовался. Квартир нет. С продуктами туго. Местное население настроено враждебно. Местные нас бьют, требуют, что бы мы убирались отсюда. Командиры нас бросили на произвол судьбы, и что нам теперь делать, мы не знаем ".

Об этом письме мгновенно стало известно всем жителям городка. Кроме того, офицеры из Владикавказа написали своим друзьям, что ехать некуда, лучше сразу уволиться. Военный городок бурлил.

Женщины забастовали первыми:

- Мужья люди подневольные, а нам терять нечего!

И все в полку остановилось. Офицеры тоже забастовали. Особой организации, руководителей забастовки не было. Были, которые кричали громче всех, возмущались (это в основном те, у кого квартиры нет в Союзе). Офицеры перестали ходить на службу. Только дежурный по полку сидел в дежурке, да караул охранял склады и автопарк.

Стояли загруженные на половину железнодорожные составы с боевой техникой. За простой вагонов с каждым днем рос огромный штраф.

В парке боевых машин: кучи мусора, брошенные боксы, хлопающие на ветру не закрытыми воротами, в беспорядке брошенная техника.

Солдаты с казармах валялись одетыми на матрацах без простыней, и никого не боясь, курили. Самые ушлые бегали в гаштет за пивом и водкой.

Полк разваливался на глазах. Было такое ощущение, что уставного порядка, строгой воинской дисциплины и высокой боевой готовности в этом, еще недавно образцовом полку, никогда и не было. Так только, видимость какая-то поддерживалась, и не известно на чем и на ком она, эта видимость, держалась. То ли на офицерах, которые сейчас забастовали, и все рухнуло в одночасье. То ли на сознании, чувстве долга, чести и гордости за свою страну, которую мы представляем здесь в Германии; за наши Вооруженные Силы, за наш народ.

То ли просто жизнь здесь сытнее, чем в Союзе и получка в дойч марках, а когда благополучия этого лишились, то все рухнуло, полетело в тартарары; вся дисциплина и гордость за Вооруженные Силы СССР и за страну Советов.

Забастовку эту показывали по телевизору телевидение ГДР и ФРГ.

В полк съехалось все командование армии, политический отдел армии. Стали офицеров и их жен уговаривать ехать жить в палатки по-хорошему, пытались осторожно запугивать. Но уговоры ничего не дали. Пришлось генералам уносить ноги от разъяренных женщин, ибо нет ничего страшней, чем доведенные до крайности, озлобленные, собранные в толпу женщины.

Командование армии сделало последнюю попытку подавить бунт собственными силами. Для этого собрали команды механиков-водителей из ближайших полков, которые должны были загрузить технику на эшелоны. Командование решило отправить технику, вооружение и боеприпасы полка в Союз, а потом расправиться с личным составом полка.

Но штрейкбрехеров в форме не пропустили на территорию полка пикеты из жителей военного городка, которые ложились под колеса военных грузовиков, а дети садились на железнодорожные рельсы на станции погрузки. Да и сами офицеры и солдаты, прибывшие в полк, посмотрев на все это безобразие, отказались выполнять приказ.

Женщины гарнизона уже который день митинговали возле штаба полка и возле контрольно-пропускного пункта в военный городок. Они требовали приостановить бестолковый вывод полка на голое неподготовленное место во Владикавказе, создать государственную комиссию для наведения порядка в этом вопросе.

Требовали приезда Шеварднадэе в городок, чтобы он посмотрел, что тут творится после того, как он заключил такой невыгодный для нас договор о выводе и, что этот вывод больше похож на поспешное отступление, прямо бегство даже.

Корреспонденты со всего мира вились вокруг городка, точно шакалы, почуявшие падаль.

Но вот приехал в полк сам генерал Лушев из Москвы. С женщинами он, естественно, разговаривать не стал. Командира полка с замполитом снял с должности. Зачинщиков с семьями за один день выслали в Союз, приставив к ним сопровождающих из числа офицеров штаба армии, и даже не дав собрать вещи. Им неопределенно так пообещали, что вещи будут загружены в эшелон и о них позаботится новое командование.

"Наведя порядок", и отдав приказ продолжать вывод полка, согласно утвержденного плана, Лушев уехал в Москву, а женщины и не думали сдаваться. Они кричали на митинге: "У генерала дача и квартира в Москве и ложил он хрен на то, что у нас в Союзе ни кола, ни двора. А тут у нас хоть крыша над головой и школа для детей. Если бы у Шеварднадзе была голова на плечах, а не что-то другое, когда подписывал договор, то нам не пришлось бы ехать жить в чистом поле в палатках. Не поедем в Союз, пока не дадут жилье, не построят школу и не наладят снабжение продуктами и товарами первой необходимости! В Союзе ж все по карточкам".

Кем-то было написано обращение к канцлеру Германии Гельмуту Колю и президенту СССР Михаилу Горбачеву . Это обращение подписали все женщины полка. Обращение было зачитано на митинге перед видеокамерами иностранных журналистов и отправлено обоим президентам.

Горбачев то ли не получил этого обращения, то ли не посчитал нужным ответить, а, может, поручил Министру Обороны маршалу Язову разобраться, а тот еще кому-то, а тот еще... Ну, как обычно у нас бывает: генерал поручил полковнику, полковник - майору, майор - лейтенанту, лейтенант - солдату, а солдат - бушлату.

А вот Гельмут Коль сразу ответил, что ,мол, женщины могут оставаться в Германии еще год, пока их мужья в Союзе построят новый военный городок и пообещал, что женщинам в течении года будет выплачиваться половина зарплаты мужа в марках.

Такой ответ большинство офицеров и их жен устраивал. Теперь было слово за нашим командованием и президентом, а наши-то как раз и помалкивали. Но командование ЗГВ без дела не сидело. Кое-как угрозами, уговорами, посулами большинство офицеров удалось уговорить прекратить забастовку. Отправили "за 24 часа" еще группу непокорных.

Боевую технику загрузили и отправили во Владикавказ. Подогнали состав и для перевозки домашних вещей семей офицеров и прапорщиков. Посмотрели жены на эти древние, гнилые, с дырявыми крышами и полами "теплушки" и пригласили, уже ставших хорошими знакомыми иностранных корреспондентов с видеокамерами.

Женщины призвали к забастовке.

Опять в полку все остановилось...

Вы думаете, чего-нибудь добились эти бедолаги? Вывелись как миленькие и живут в палатках. Против кого пошли?! Чего захотели?

А осенью и нам объявили, что до декабря полк выведут в Белоруссию. Куда точно, никто не знал.

Приехал полковник Трещалин из штаба армии. Собрали офицеров полка в клубе. Полковник из штаба своим нудным противным голоском долго бубнил нам про то, что до зимы нам надо всю технику и имущество вывезти в Белоруссию, куда точно он пока не может сказать (наверное, и сам не знал), и что от Чернобыля это далеко, и что с квартирами там будет трудно, и с продуктами трудно, и что жен с детьми надо отправить к родителям, потому что жить придется первое время в палатках, а потом сразу перешел к рассказу о том как выводился полк из Бурга. Он никого не пугал, не предупреждал, а как бубнил своим противным голосом ,так и продолжал бубнить про то, как в Бурге сняли командира полка и замполита за разложение полка, что зачинщиков "за 24 часа" в наручниках и с сопровождающими выпроводили в Союз, не дав даже собрать вещи, а многих и из армии уволили, что все равно выведут всех, что бастовать бесполезно, что...

Эта новость мгновенно облетела весь полк.

И все в полку остановилось...

г.Магдебург, ФРГ, 1990г.

ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ

В Западной группе войск, после объединения Германии летом 1990 года, по приказу Политуправления проводились "Дни открытых дверей", на которые приглашались руководители Германии, пресса, немецкие граждане.

О проведении "Дня открытых дверей" в Магдебургском военном гарнизоне было объявлено по радио, много писалось в газетах, была реклама о проведении праздника на Херренкруге по телевидению.

Объявить-то объявили, а адреса толком не назвали, как обычно у нас бывает.

И немцы в назначенный день толпой повалили на Херренкруг к контрольно-пропускному пункту городка, где располагались: военный госпиталь, мотострелковый и артиллерийский полки.

"День открытых дверей" проводился совсем в другом месте - в полку связи, который находился тоже на Херренкруге (это ипподром по-нашему), только ближе к городскому стадиону.

Пришлось пригласить переводчицу из вновь возрожденного на дойчмарки западников общества Советско-германской дружбы. Переводчица обосновалась на КПП у входа в военный городок и вежливо объясняла, что это мероприятие (она говорила "шоу") проводится в другом месте, объясняла, как добраться до полка связи и немцы уезжали. Но некоторые как-то пробились на территорию военного городка и бродили по грязному заснеженному городку. Заходили в продуктовый магазин, набирали блоками дешевые сигареты и ящиками спиртное, которые в наших военторговских магазинах были дешевле на 30% чем у них.

Гостей пришло и приехало в полк связи много. Вся площадь перед полком была заставлена автомобилями.

К встрече гостей готовились целую неделю, территорию полка "вылизали". В этот день подъем в полку был на час раньше, чтобы навести последний марафет. После уборки, всех солдат вместе с офицерами загнали в Ленинские комнаты. Командир полка утром, на построении предупредив, что "оторвет я..." тому, кто высунется в окно.

В наряд по контрольно-пропускному пункту полка подобрали двухметровых гренадеров славянской национальности, одели в новое обмундирование, в новые белые полушубки, хотя на улице было уже тепло, солдаты сильно потели, но снять боялись.

Из Херренкругского мотострелкового полка прислали полковой военный оркестр. Музыканты играли русские и немецкие мелодии на полковом плацу.

К оркестру подошел с бутылкой водки "Горбачевки" немец и стал предлагать музыкантам выпить. Какое там! На плацу стоял командир полка с Митюхой (это командующий 3-й танковой армией).

Немец посмотрел на командиров, рассмеялся, кивнул, мол, понимаю и (вот молодец!) засунул бутылку в карман барабанщику-толстяку с седыми казацкими усами.

В полк связи пригнали машины походной хлебопекарни. Солдаты-пекари выпекали лаваши, белые батоны, пироги с капустой и картошкой. Немцы съедали по целому батону (это которые хлеб не едят!) и набирали полные пакеты горячего хлеба "на шару".

В "курилке", возле штаба начпрод с прапорщиком - начальником продсклада угощали немцев горячим чаем.

С трибуны, что стоит на плацу, выступал перед небольшой кучкой своих земляков седой подтянутый старик - бывший начальник штаба танковой дивизии, которая располагалась до войны на Херренкруге. Его, как почетного гостя пригласили на этот праздник городские власти. Старый генерал с увлечением рассказывал о своей родной дивизии, демонстрировал большую карту Европы, на которой был стрелочками показан боевой путь дивизии, дошедшей до Курска. Но после бестактного вопроса дирижера военного оркестра об обратном пути дивизии от Курска, старик обиделся и молчал, будто в рот воды набрал.

На территории полка не видно было ни одного солдата. Командир полка (немец с Поволжья) вежливо объяснял любопытным гостям, что полк занимается боевой и политической подготовкой.

Немцы гуляли по полку. Молодежь и дети лазили по броне боевых машин, самоходок и "Шилок", выставленных на плацу, залазили внутрь танка. Немцы спрашивали у солдат и офицеров тактико-технические характеристики нового танка, но те только мило улыбались. Немцы подумали, что наши молчат, потому что это военная тайна. Пусть думают. На самом деле - наши просто не знали...

Гости заходили в одну из казарм, специально подготовленную для показа. В казарме "на тумбочке" дневального стоял заинструктированный до смерти, перепуганный солдат, которому при каждом появлении немцев хотелось гаркнуть: "Смирно!". И он уже набирал полную грудь воздуха, но взглянув на дежурного по роте (переодетого в солдатскую форму с сержантскими лычками на погонах молодого прапорщика-старшины роты, такого же заинструктированного и перепуганного, как и солдат), дневальный сразу же выпускал воздух, крепко сжав губы.

Немцы удивлялись, что в казарме так много кроватей, в два яруса. Удивлялись, что у солдат нет у каждого своего шкафчика для личных вещей, а только одна тумбочка на двоих, в которой лежали только мыльные принадлежности с прибитыми гвоздями мыльницами и сапожными щетками. Эти пригвожденные мыльницы дотошным немцам особенно понравились, они их снимали фотоаппаратами и на видеокамеру.

Дежурный по роте юлой крутился вокруг журналистов, пытаясь отвлечь их внимание от этих злополучных мыльниц. И чтобы пресечь как-то происки империалистов, пытающихся очернить достижения социализма, дежурный стал показывать ненавистным гостям доску документации спального помещения (его гордость! собственноручно изготовил, потратив на нее три дня и три ночи). На свою беду, он обратил их внимание на доску документации. Немцы, заинтересовавшись доской, тоже стали снимать ее на пленку. Все газеты, журналы и телеэкраны обошли кадры с мыльницами, прибитыми гвоздями и несуразной доской документации с термометром, на котором было +8№С. Диверсия! Вот как таких людей приглашать в гости!

Затем всех желающих пригласили в солдатскую столовую на обед. Столовая сверкала чистотой, на столах были белые скатерти, ножи, вилки и чайные ложечки. Гостей угощали украинским борщом, котлетами с картофельным пюре и компотом из чернослива. Кушали под музыку. Оркестр играл немецкие вальсы, где-то из варочного цеха доносился голос зампотыла:

- Собирай наряд... твою мать! Быстро убирать со столов... скатерти, посуду - на склад... Третий час уже... Пора обезьянник кормить".

Один из музыкантов спросил у начальника столовой:

- А чем солдат кормить будете? Тем же, что и гостей?"

- Нет, им отдельно готовят"

В клубе части был дан концерт самодеятельности. На концерте выступили лучшие таланты, собранные со всей армии.

В общем, немцам понравилось. К 16№№ все гости разъехались, площадь возле полка связи опустела.

Вот так прошел "День открытых дверей" в Магдебургском гарнизоне.

А солдаты просидели полдня за закрытыми дверями...

г. Магдебург, ФРГ, 1990г.

ИСТОРИЯ ГВАРДЕЙСКОГО БРОНЕЛОБОГО,

ОРДЕНА "СВЯТОГО ЕБУКЕНТИЯ" ПРИДВОРНОГО

МОТОСТРЕЛКОВОГО ПОЛКА

Глава 7

в которой очень непродолжительное время у власти в

полку находились работники культурного фронта

В конце 1989 года ГДР, избавившись от Хонеккера и его приспешников, переживала глубокие демократические преобразования.

Для поддержания дружеских отношений с немецкими товарищами в Западную группу войск направляли цвет нашей военной культуры: лучших музыкантов, лучших военных дирижеров и артистов из военных ансамблей.

В придворный мотострелковый полк приехал талантливый молодой дирижер старший лейтенант Аграновский, который пишет музыку, играет на нескольких музыкальных инструментах и долго не пьянеет. Аграновский в Союзе руководил известным ансамблем одного из военных училищ в Грузии, а в 3ГВ его прислали в полк специально налаживать культурные связи с немецкими товарищами в Магдебурге.

Аграновский прибыл в полк как раз в то время, когда в полку проводился строевой смотр на плацу. Талант услышал, как поет его войско! Не выдержал, бросил чемоданы, взбежал на трибуну и , отодвинув в сторону матерившегося командира, закричал: "Тишина! Говорю один я! Разрешаю разговаривать только гомосексуалистам! Остальные молчат! Парадом командую я!!!"

Ах! Как он командовал! Он перестраивал этот несчастный истерзанный полк по росту, по голосам, назначал запевал в ротах и переводил их из подразделения в подразделение, начальнику столовой вручил флейту, а саксофониста выгнал из оркестра, сразу раскусив, что он бездарь.

Люди, увлеченные этим одержимым человекам, все шагали мимо трибун с песнями, забыв про обед. А он перестраивал эту толпу то по-ротно, то по-батальонно, то пели в составе полка.

И, о чудо! Полк к вечеру запел. Да как запел!!! Только после этого Аграновский, объявив, что завтра с утра репетиция распустил всех по домам.

Не прошло и месяца, как полк прославился, как самый поющий в Группе и вообще, как самый культурный при довольно-таки некультурном руководстве.

Каждое утро начиналось с репетиции на строевом плацу. А после обеда - полковая спевка в клубе части.

И, как в старые застойные времена, офицеров собирали на совещание с рабочими тетрадями, так теперь офицеры спешили в клуб с текстами и партитурами на спевку.

И не только пели, но и плясали, показывали фокусы и прочие цирковые номера.

Выяснилось, что в полку служит гранатометчиком в мотострелковой роте представитель знаменитой цирковой семьи жонглеров.

И вот, на очередном концерте, проводимом каждую субботу, этот артист вышел на сцену с гранатометными выстрелами и такое сбацал! Ни в одном цирке не увидишь!

Командир полка полковник Выстрелов пел под гитару блатные песни из репертуара Токарева и Рубашкина.

Зампотех1 играл на ударнике в ансамбле артиллерийского дивизиона. А начальник штаба полка подполковник Космонавтов недавно, страшно смущаясь, признался tet-a-tet дирижеру, что увлекается худо-жественным свистом.

Знаменитый оркестр мсье Аграновского стали приглашать в Западный Берлин. Пару раз пригласили поиграть в парке во время народных гулянки, а потом в лучшем концертном зале Западного Берлина прошел концерт Майкла Джексона, Джексон пел под аккомпанемент оркестра великого маэстро Аграновского. Немцы валили гурьбой послушать ребят из России.

Джексон после своего обычного кривлянья спел напоследок пару русских народных песен, а потом еще на бис - "Колокольчик".

Публика визжала от восторга. Этот грандиозный концерт закончился грандиозной попойкой. После попойки Аграновского и его ребят, упившихся до положения РИЗ, немцы подхватили на руки (так как не нашлось автобуса для оркестра, поэтому в Западный Берлин ребята пришли строем и с песней), и на руках понесли к границе - небезызвестной Берлинской стене.

Так и несли их на руках до самой казармы, проделав дыру в Берлинской стене. После этого ее вообще, говорят, разобрали по кускам на сувениры в память об этих очаровательных русских. А наиболее предприимчивые дельцы выворотили целиком бетонные плиты, вывезли на грузовиках, разбили на куски и к Рождеству продавали по всему миру за бешенные деньги. Считался лучший рождественский подарок. Бетонную плиту с надписью "Здесь пил Феликс" на аукционе "Сотбис" продали за 2 миллиона долларов. Купивший эту плиту американский миллионер, установил ее во дворе своей роскошной виллы во Флориде и был очень горд. Соседи-миллионеры очень ему завидовали.

Не обошлось без курьезов в этой истории. Патруль задержал в городе пьяного "сверчка"2 с эмблемами музыканта, который прикидывался иностранцем по фамилии Джексон. У нас в ЗГВ все, как напьются, сразу иностранцами прикидываются. Так что этого Джексона отправили на гауптвахту. А так как он буянил и оскорблял должностных лиц караула, то ему надавали по почкам, заставили вымыть полы в камере, а потом и в туалете. Утром за Джексоном прислали "Мерседес" из посольства США. Точно, Майкл Джексон - знаменитый певец оказался, а сначала не поверил никто...

Но про пьяного музыканта, попавшего в Берлине на гуптвахту, уже сообщили "наверх" и дирижеру Аграновскому объявили "служебное несоответствие".

А тут как раз в полк приехал новый командир полка -"афганец". В первую же ночь объявил полку "тревогу" с выходом в запасной район на неделю, а оркестр оставили в полку нести караульную службу.

1. Зампотех - зам. командира полка по вооружению.

2. Сверчок - (простонар.) сверхсрочнослужащий в ВС СССР.

г.Магдебург, ФРГ, 1990г.

КОНКУРС ВОЕННЫХ ОРКЕСТРОВ

Друзья, с которыми он служил в Иностранном легионе, пригласили полковника в отставке Есаула Владимира Ивановича на конкурс военных оркестров из стран НАТО и Варшавского договора, который проводился в городе Бремене, в ФРГ. Дядя взял с собой Глеба, чтобы он немного развеялся и отвлекся от мыслей о доме. В Бремен они поехали на авто-мобиле "БМВ" темно-синего цвета. Глеб был за рулем. Дядя все чаще доверял управление машиной племяннику, и он с удовольствием садился за руль.

У ворот КПП танкового полка Бундесвера, на базе которого проводился конкурс, их встречали дядины друзья, с которыми он служил во Французском иностранном легионе. Они вышли из машины, уступив место за рулем, подбежавшему солдату в удобном шерстяном свитере зеленого цвета, отглаженных форменных брюках, начищенных до блеска ботинках и в берете на стриженной под полубокс голове. Солдат отогнал машину на стоянку.

Возле штаба полка друзья познакомили Владимира Яковлевича с бывшим командиром части - полковником Бундесвера в отставке фон-Зольцем. Полковник пригласил Гориных пройти в штаб, показал кабинет командира полка и знамя части. Затем провел в музей-комнату боевой славы.

- Прямо, как у нас - Ленинская комната, - подумал Глеб.

Семидесятилетний полковник в парадной форме с орденскими планками в пять рядов, среди которых были, наверное, и награды гитлеровской Германии, увлеченно стал рассказывать историю полка, которым он в свое время командовал. Он подвел гостей к стенду "Боевой путь части".

- Точно такой же стенд есть и в каждой Ленинской комнате, - в очередной раз удивился Глеб, что так много общего в воинских частях разных стран мира.

Танковый полк СС "Мертвая голова" был сформирован в городе Кенигсберге - ныне город Калининград. Глебу нравился этот старинный город. Когда служил там, он любил гулять по улицам города, осматривать развалины костела, которому несколько сотен лет, и возле стен которого похоронен великий философ Имануил Кант. А еще он вспомнил увиденное на железнодорожном вокзале в Ганновере расписание движения поездов. Там было объявление, что поезд до Кенигсберга временно не ходит.

Полковник продолжал увлеченно рассказывать, сколько было уничто-жено советских танков во время Второй мировой войны героическими немецкими танкистами и показывать боевой путь танкового полка, обозна-ченный стрелками на карте от города Кенигсберга до города Курска. Город Курск на карте был обведен большим красным кружком, в который упиралась последняя стрелка.

- А почему на карте не обозначен путь назад? - спросил как можно более безобидным голосом Глеб.

Лицо полковника Бундесвера покрылось красными пятнами. Дядя Глеба усмехнулся в пышные седые усы. Майор армии США смеялся до слез, хлопнул Глеба по плечу и сказал:

- Гарнэ запытання, хлопче! - и добавил по-английски: - Пойдем выпьем. Я угощаю.

- Надо же, - удивился Глеб, - и тут русские.

- Сколько же русских судьба разбросала по всему миру.

Глеб отказался от угощения и вышел на улицу. Там военные оркестры из разных стран мира проводили репетицию - дефилировали на плацу.

г. Магдебург, ФРГ, 1991 год.

ОФИЦЕРСКОЕ СОБРАНИЕ, ИЛИ "БУНТ НА КОРАБЛЕ"

В связи с перестройкой в Советском Союзе, в армии проводилась кампания по восстановлению воинских традиций и возвращению всего хорошего, что было в старину в Русской Армии и на Флоте. Было приказано завести "офицерские собрания".

Вот и у нас в полку как-то вечером, после зачитки приказов, командир полка приказал всем остаться, сказал, что проведем офицерское собрание. Провели, выбрали председателя, совет. И как-то больше про офицерское собрание не вспоминали.

Офицерское собрание - это в некотором смысле элемент демократии в армии.

А какая демократия может быть в нашей Красной Армии. А тем более в Западной группе, где офицеры слово боятся молвить поперек начальству, чтобы не "вылететь" в голодный Союз. Нет страшнее в Западной группе наказания, чем откомандирование домой, Отправка "за 24 часа" в Союз - последняя мера наказания.

А тут прорвало!

Прямо на совещании в штабе дивизии комдив за ерунду какую-то за то, что не представили какие-то документы, арестовал и отправил на гауптвахту двух офицеров из управления полка. Да собственно даже не арестовал, как положено, а просто сказал: "В клетку их". И двух начальников служб полка прямо из зала отвели в сопровождении патруля на гауптвахту и закрыли в камере. На сколько суток посадили офицеров комдив не сказал, записки об аресте выписано не было, продовольственного аттестата не выписали, на довольствие не поставили и не кормили. Кроватей и постельного белья не дали. Какие уж там мыльные принадлежности, газеты, медицинский осмотр. . .

В клетку !!! И все тут.

Возмутились офицеры полка. Зашумели. Это ж завтра любого могут так... "в клетку" и все. Не справляется с обязанностями - снимите с должности, но по-человечески, не так! Какая там социальная защищенность! Да ну их к черту, эти марки! Хватит нас Родиной пугать! Собираем офицерское собрание. Слово за слово... Решили пригласить на офицерское собрание командира дивизии и начальника Политотдела дивизии, а еще лучше - члена Военного совета. Плохо, что их не было в зале, а то бы... Ну, я не знаю, что бы с ними сделали, но что-нибудь было бы. Это точно.

Командир полка пытался урезонить разбушевавшихся офицеров, пытался аккуратно "нажать", говоря, что необходимо представить комдиву протокол нашего офицерского собрания, в котором надо указать, кто председательствовал на собрании, кто выступил с информацией, фамилии выступавших, кто предложил резолюцию...

Но командира уже никто не слушал. В первый раз было у нас такое собрание, где каждый выступал сам, без бумажки, без подготовки, говорил о наболевшем... Решили провести офицерское собрание завтра вечером и пригласить комдива с начальником Политотдела дивизии.

Разошлись за полночь.

Утром приехал в полк комдив, пришел на развод и вывел из строя всех офицеров к трибуне. После команды: "Смирно!!!", комдив кратко объяснил, что в своей работе он руководствуется Законом и Уставом и, что имеет право ходатайствовать перед Командующим об отправке в Союз офицеров, не справляющихся со своими обязанностями.

И еще сказал, что ему вообще не понятно, как эти офицеры, эти два начальника служб оказались в Западной группе войск.

Комдив вывел из строя старшего помощника начальника штаба (СПНШ) полка майора Маненького и задал ему этот вопрос. Майор Маленткий попытался объяснить, что этих офицеров прислали "со стороны", даже и не спрашивали никого. Комдив обматерил майора и приказал, чтобы он подготовил и представил завтра документы на откомандирование "этих двух бездельников и алкоголиков" в Союз.

- А не то, я, - говорит, - на тебя, майор, документы подготовлю!

Еще минут десять проорав на СПНШ, комдив, ни с кем не попрощавшись, уехал. Офицеры стояли на плацу, не шелохнувшись...

г.Магдебург, ФРГ, 1991г.

ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

10 ноября 1989 года пала непреступная Берлинская стена, разделившая Германию на ГДР и ФРГ. Глеб поехал в Западный Берлин к знаменитой Берлинской стене. Поддавшись всеобщей эйфории, он помогал ломом вырывать бетонные плиты забора. Их поднимали подъемным краном, освобождая улицу, перегороженную в 1948 году, по которой уже столько лет никто не ездил и не ходил. Дома на территории ГДР вдоль Берлинской стены стояли пустые, с замурованными оконными и дверными проемами.

Люди радовались, поздравляли друг друга с праздником, обнимались, пили пиво и шампанское. Молодежь сидела верхом на Берлинской стене, пела песни и целовалась. Восточные немцы несли полные сумки бананов и апельсинов из еще вчера - заграницы, из ФРГ в - ГДР. Пожилая женщина уронила сетку с апельсинами, и они покатились по тротуару. Глеб бросился собирать их. Люди шли, наступая на них, а пожилая немка сдавила голову руками, охала и качала головой.

г. Магдебург, ФРГ, 1992 г.