ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Савельев Михаил Александрович
Отчет о поездке в Осетию.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.01*7  Ваша оценка:
  Отчет о поездке в Осетию.
  
  Чтобы в полной мере ценить блага цивилизации их надо периодически лишаться, на время, и желательно не по своей воле, а волей обстоятельств.
  Снова в путь, ох как не хочется, куда-то там: в темень, в зиму, в дождь... Не думал уже, что вообще куда-то соберусь, отъездил, думал, свое, столько молодых вокруг. Но надо, надо.
  Всё, готов, в прихожей, перед зеркалом: камуфляж, зимняя шапка, за спиной огромный рейдовый рюкзак, с прикрепленным снизу спальником. Нет в душе никакого волнения, как раньше: перебродило все. Быстро армия душу старит...
  Ночь в тесном автобусе, от начала до конца, проспал. Два дня в Ставрополе промелькнули незаметно. И снова эшелон ползет, со мной в чреве, вглубь Кавказа.
  Смотрю на карту: Кавказ. Какой он маленький. А российский еще меньше. Уже девять лет здесь и до сих пор его не знаю. В Краснодарском крае он один, другой в Ставропольском, в Дагестане неповторимый восточный колорит, Чечня... Отличается всем: природой, климатом, водой и её наличием, людьми, горами...
  Теперь Осетия. В магазине на станции продавец за руку с нами поздоровался.
  Разгрузка эшелона, ночь недалеко от станции лагерем, и рано-рано утром, а точнее поздно ночью: подъём, сборы и в путь. Восход тронул розовым вершины далеких гор. Они нас ждут. Огромная колонна боевых и вспомогательных машин, рыча и выбрасывая тучи гари, тронулась в путь.
  Под боком медицинская сумка, на коленях автомат с пристегнутым магазином. Все как в старые добрые времена.
  Равнинная часть быстро осталась позади.
  Вот это горы! Таких гор как в Северной Осетии я не видел нигде больше. Ущелье, река, стремительно скачущая по отполированным камням, рядом жмется дорога, а вдоль реки и дороги, узкой полоской, притуляются домики в один два ряда, потому что дальше - царство гор. Почти отвесные каменные бока горных громад с обеих сторон не позволяют, не только строиться или жить дальше, но и даже просто ходить. На крутых склонах, стоя параллельно подножию, пасутся только маленькие поджарые осетинские коровки, да в больших количествах, самых разнообразных размеров и раскрасок, свиньи, ковыряющие землю то там, то здесь безо всякого присмотра - сами по себе.
  Горы здесь разные. Вот небольшие сосны, перемешанные с огромными валунами, уходят куда-то в облака. Вот гора-медведь, покрытая лишь бурой шерстью сухой травы, свернулась клубком, самой макушечкой попав в мерзлоту. А вот горы, глядя на которые понимаешь, что такое белоснежность - трёхтысячники - их тут много. Белые-белые вершины с четкими темными складками и остроотточенными зазубринами вершин.
  Мы едем вдоль реки и, потому, без единого серпантина, все выше. Тоннель небольшой, ещё один, еще, но уже много длиннее. Долго-долго по слабоосвещенному подземелью; не по себе. В горле першит от выхлопа колонны, дышать совсем нечем. Наконец впереди просвет, конец тоннеля, только свет там темно желтый, как сквозь солнцезащитные очки, оказалось: от гари. Ура! Солнце и воздух! Ура! А тоннель за нами словно пещера дракона: поднимаются из тьмы клубы синего ядовитого дыма.
  Выше. Выше. Вот мы уже недалеко от границы с Грузией, здесь очень много войск: большие лагеря, множество техники, и стоят в готовности, задрав жерла, дивизионы "градов" и "ураганов".
  Да и мы не в турпоход.
  В Южной Осетии выборы.
  Проехав подряд два моста, колонна медленно спустилась в долину горной речки. Под её шум небыстро вырос лагерь. Наше хозяйство небольшое: палатка и автоперевязочная с одним развернутым крылом.
  АП-шка, оказалась, наша "чеченская", с которой так много связано. Старенькая, ржавая, все не работает, кунг течет, одно крыло полностью сгнило, другое только наполовину. Она навеяла на меня столько воспоминаний... О людях которые здесь собирались, о событиях которые здесь происходили, о других временах и местах. Эх, где все это теперь? Железная, ты моя, лошадка и с тобой время жестоко обошлось. Последний рейс и на списание. Однако ж, позже, позже многих людей, с тобою связанных...
  Долго разгребались, наконец, навели относительный порядок. Печка горит, где-то дырчик тарахтит - у нас лампочка светит. Все в порядке.
  Ночь, под колыбельную реки, спал, как с чистой совестью.
  Назавтра наши роты ушли на нейтральную территорию.
  А я бродил по лагерю и за, наслаждался воспоминаниями и обстановкой. Однозначно: Худой мир лучше доброй ссоры.
  Гулял по окрестностям, автомат через плечо, как тут всегда и был. Здесь повсюду старинные осетинские родовые башни, сделанные из камней скрепленных навозом и глиной, возрастом более четырехсот лет. Покрыв над головой ржавой жестью, и сделав ветхие пристроички, во многих из них до сих пор живут люди, ведя очень нехитрый быт.
  Вечером стирался в ледяной реке, и согрев воду на печке помылся прямо на улице. У-ух, взбодрило (конец ноября и около двух тысяч над уровнем моря).
  Говорят, шум прибоя успокаивает. Это правда. Неоднократно проверял. Шум горной реки оделяет мысли от тела. Совершенно. Забываешь кто ты и где ты. И душа улетает с течением реки и времени... Днем видно воду, никогда не повторяющуюся как огонь. А ночью, если ясно, непередаваемой яркости и величины звезды в бесконечности черного неба, ограниченном, со всех сторон громадой гор. Такое необычное сочетание, как... Охапка звезд. Видел падающие.
  Грузинской армии до Цхинвала около десяти километров по шикарной равнинной дороге, нам было бы больше ста по горам, зимой. Но мы там желанные гости, а потому нам ближе.
  Мы никому не угрожали, проводили учения на своей территории. И нас все правильно поняли... Потому выборы прошли спокойно. Так как надо.
  Через два дня наши вернулись с нейтральной территории, ожидая их, с утра, мы свернули палатки. Затем горячий обед и ещё одно перемещение километров на двадцать. Снова мы развертываем лагерь, в узкой долине возле ледяной, прозрачной реки в облепиховой роще. Жаль зима. Но все равно очень красиво. Деревья облеплены оранжевой ягодой, она невкусная - перевисела, лишь экзотические птицы лакомятся ей.
  Выше, по реке, большой заброшенный санаторий советских времён, а прямо рядом с нами источник минеральной воды. Вода комнатной температуры, с газом и очень-очень вкусная.
  Быстро развернули палатку. Автоперевязочную с удовольствием развертывал сам...
  А следующим ранним-ранним утром пошел снег. Покрыл все вокруг и изменил ландшафт. Снова гуляли по замечательным местам, видели множество следов всякого зверья. Получили огромное удовольствие.
  И снова, без дела, у подножия гор по зарослям облепихи и барбариса. А в завершении всего, собрались втроем и забрались на две с половиной тысячи к небу. Все суетное осталось там, внизу. А здесь только мы, горы и шум реки. Ничего не слышно: ни криков людей, ни тарахтения электроагрегатов, ни рева техники, а только река поет свою песню. Словно поднялись и над временем, ближе к Богу. Здесь всегда так было, только шум реки да безмолвные горы. И потом не будет ни техники этой, ни этих людей лишь шум воды в этих вечных местах. Такие моменты - расчет сполна за все тяготы и лишения ухабистой армейской жизни...
  Следующим утром мы свернули лагерь и переместились в сторону станции Дарг Кох - места нашей выгрузки и будущей погрузки. Колонна весело и быстро (всегда с горки) скатилась на равнину и ещё раз мы встали лагерем.
  Вечером выпили спирта. Крепко спали. На следующий день ездили за больными во Владикавказ (успели все же двоих отправить). Шел мокрый, тяжелый снег. Забрали больных, заехали на рынок, на почту. Но город так толком и не разглядел. Такое ощущение, будто мне этот снег глаза залепил.
  На другой уже вечер эшелон не спеша тронулся в Ставрополь...
  Хочу сказать, странно иногда извивается тропинка жизни: эшелоны, колонны, марши, автоперевязочная, задачи, оружие, люди, карты, водка, спирт, сухпаи и горячая пища. Равнина, горы, запах лагеря (который чувствуешь ночью, как зубную боль), пароли, звезды, луна и еще раз: люди. Ассоциации, воспоминания, мысли. Эта командировка случилось, как экскурсия в прошлое, в его добрую часть. Хотя и вспомнилось все, но не было здесь: боев, засад, ночной стрельбы, крови, грязи, караулов (моих), тяжелобольных и прочих мрачных атрибутов войны.
  Мы тихо и мирно выполнили поставленную перед нами задачу. Вы что-нибудь слышали про масштабные учения в Северной Осетии? Так-то.
  Хотя один выстрел все же прозвучал.
   Выстрел.
  Движение военных машин очень хорошо обеспечивала комендантская служба *-ой армии. На каждом перекрестке бдили экипированные, вооруженные патрули и, пока шли мы огромной колонной, все другие, пропуская, стояли. Потому еще, да с горки, группировка очень быстро вышла на равнину...
  Незадолго до обеда наша палатка была развернута. Погода - по осеннему чудная, и я просто бродил, когда по окрестностям звучно раскатился одиночный выстрел. Стрельба - это всегда плохо. Стал оглядывать лагерь, но нигде не суеты, ни криков, ни других признаков ЧП не отмечалось. Лагерь продолжал свои занятия, а я продолжил свои.
  Позже мы узнали, что на ближайшем от нас перекрестке в зюзю напились два сверчка из комендачей. Выстрелом в воздух остановили КАМАЗ и у водителя из кабины забрали халву и печенье. Тот доехав до ближайших сотрудников МВД рассказал им все, а те в свою очередь приняли меры... Случился большой скандал.
  На следующий день вся комендантская служба стояла, на дорогах, в экипировке и без оружия...
  Первый выстрел всегда делается по чьей-то глупости. Просто, как... курок нажать. Последствия - лавиной и ликвидируются, часто, годами и жизнями.
  В этот раз разум все же возобладал.
  Хорошо, что тот выстрел не первый, а - единственный.
  Всегда бы так - ценой одного выстрела. В воздух.
Оценка: 5.01*7  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023