ArtOfWar. Шатуров Максим Сергеевич. Амткял

Шатуров Максим Сергеевич
Амткял

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]

Комментарии: 9, последний от 14/01/2021. © Copyright Шатуров Максим Сергеевич (mshaturov@yandex.ru) Размещен: 15/10/2009, изменен: 15/10/2009. 166k. Статистика. Рассказ: Абхазия, Проза Годы событий: 2009	Оценка: *8.487** Ваша оценка:
Аннотация: Не знаю. Скорее всего, совершенно не по теме, но очень уж хочется поделиться впечатлениями. Фотографии размещать не стал - дал ссылки. Мало ли, у кого какой доступ...

Некоторые фотографии с комментариями можно посмотреть здесь: http://pih-pih.livejournal.com/229740.html

Полные коллекции фотографий, но без комментариев, лежат здесь: http://fotki.yandex.ru/users/mshaturov/albums/

Амткял.

Часть 1.
Как всё начиналось.

За окнами снег. В офисе душно. Голова не соображает ничего.
Покликал мышью. Залез в директорию с отпускными фотографиями. Просматриваю фото, сделанные в Абхазии. И тут такая тоска взяла! Так захотелось хоть на минутку очутиться там, среди горных вершин и глубоких каньонов, в краю речных ущелий и родников, у самого берега ласкового Чёрного моря!
Люблю Абхазию. Каждый год стараюсь побывать там. Но если для многих отдых в этом уголке сводится к лежанию на пляже, и купанию в море, то я с семьёй стараюсь забуриться в горы, в дикие места, подальше от экскурсионных маршрутов. Мне кажется, что только там можно отдохнуть душёй. Именно в таких местах, в густых, труднопроходимых дебрях Кавказа, можно совершить массу собственных, маленьких открытий. Только из таких мест можно привезти наиболее яркие впечатления. А ведь главное, что везёшь с собою из поездок, это впечатления - я так думаю.
И вот просмотр фоток сменило открытие браузера. Минутку погляжу на снимки из космоса, и - к работе.
Захожу на Гугл Мепс. Нашёл Абхазию. Разглядываю снимки.
Здесь был. Здесь - тоже. А вот здесь такое приключилось!.. А вот тут не был. А вот...
Что такое?! Между реками Келасур и Кодор на экране мелькнула иссиня гладь озера.
Увеличил разрешение. Картинка расплылась - этот квадрат очень некачественно отснят. Об озере и упоминания не различить.
Уменьшил детализацию. Щёлк, щёлк мышкой - озера, как не бывало.
Неужели померещилось?
Вернулся к исходной детализации. Таскаю карту по экрану. Вправо, влево, вверх, вниз...
И вдруг перед глазами вновь засинело пятнышко, зажатое между горными хребтами.
Толкаю соседа по рабочему месту: "Дим, гляди! Я и не знал о существовании этого озера!"
Димка понимающе кивает головой: "Значит, мы туда поднимемся!"
После этого покой потерян.
По возвращении с работы домой сижу в интернете. Что за озеро? Есть ли оно, или это помарка на снимке? Есть ли дороги к нему? Можно ли спуститься к воде?
И чем больше я узнавал про то чудо, что на Гугл Мепсе отображается лишь синеньким пятнышком, тем больше становилось во мне уверенности, что я там должен побывать.
Озеро Амткел (Амткял) - а это оказалось именно оно - образовалось в XIX веке во время землетрясения. Из-за толчков обрушилась часть горы, и запрудила небольшую речку.
Теперь водосброс в тех местах стал весьма своеобразен. Часть воды, которая просачивается сквозь плотину, бьёт небольшим ключом, давая начало Холодной речке. Но основной сток происходит в пещеры, располагающиеся в чреве горы. По ним, как по гигантскому водопроводу, вода перебрасывается на другую сторону хребта, и впадает в один из притоков Кодора.
Но самое интересное даже не это.
Озеро Амткел имеет переменную глубину. Причём уровень воды может колебаться несколько раз в сутки. А изменяется он очень нехило. Минимальный уровень составляет 40 метров, а максимальный - 100. Причём, благодаря тому, что озеро образовалось относительно недавно, и при этом был затоплен лес, часто можно наблюдать вершины деревьев, торчащие из воды. А со дна регулярно поднимает коряги и брёвна, которые стягивает течением к водосбросу.
Почему за 200 лет всё это дело не сгнило, я так и не понял. Но на тех редких фотографиях озера, которые отыскал, видны были и верхушки затонувших сосен, и участки, которые можно было бы принять за лесосплав.

Начал выяснять наличие дорог к водоёму.
Дорог нет.
Вернее, как выяснилось, в советские времена туда организовывались экскурсии, в тех местах был летний пионерлагерь. Но даже в те годы место считалось совершенно диким.
Сейчас же, для того, что бы, преодолев 800 метровые хребты, спуститься на заветную отметку 600, на которой и раскинулся Амткял, нужна машина повышенной проходимости.
К озеру ведут 2 дороги. Но обе полностью разбиты, с колеями по 50 сантиметров и глубже. Местами эти дороги теряются в зарослях. И при этом столь узки, что не всякое авто на них уместится.
В 2005 году один предприниматель пытался подняться в те места на своём Хаммере H-1. И в итоге чуть не потерял вездеход. Дорога на многих участках узка, и зажата между скалой и пропастью.
Сейчас туда поднимаются только на "Шишигах", УАЗах, "Запорожцах" (не смейтесь, это очень проходимистый дырчик) и, некоторые мастера, на "Уралах".
Для туристов организуется так называемый "джиппинг". Но экскурсии дороги, редки и группы не задерживаются на озере. Типа, "вот цель. Посмотрели? Всё, валим отсюда!"
Масла в огонь подлила бабушка.
- Амткел? Да ты что? Там такие горы! Там Сванетия рядом! Там климат такой, что погода по 5 раз за день меняется! Там во времена, когда поисково-спасательные группы были, люди пропадали! А сейчас, случись что, вас даже искать некому будет!
Значит, я там должен побывать! Обязательно!
И вот начались приготовления.
Изначально было решено подниматься на озеро пешком.
Найдены карты, распечатаны скриншоты с Гугла.
Озеро обозначено далеко не на всех картах. По ориентирам восстановил его местоположение. Разузнал о дорогах, руслах рек и ручьёв, хребтах и расщелинах, пролегающих по близости - по некоторым из них сам когда-то ходил.
Затем проложил маршрут. Вверх, почти до истоков, по реке Келасур, а потом - резко на восток по одному из ущелий. По расчётам, пройдя по ущелью, а потом, взобравшись на хребет, мы должны выйти на вершину скалы, под которой на 200 метровой глубине раскинулась водная гладь Амткела. Ну а там как-нибудь уж спустимся...
А обратно - по другой, более простой, но не менее интересной дороге. Обратно планировали возвращаться по полному исторических артефактов разных эпох Кодорскому ущелью.
И вот куплены новые компасы, верёвки, ножи. Проверены спальники и палатки. Найдены охотничьи спички...
Вот и отпуск на носу. Я купил себе новую трубку. И загадал, что выкурю её, поднявшись на Амткел, присев на один из валунов на его берегу.
До отпуска остались считанные дни. И тут на одном из моих берцев начала отлетать подошва. Сначала по чуть-чуть. Потом сильнее... Но зашивать некогда. На новые нет свободных денег - еду так. Там отдам мастеру...

Часть 2.
Приезд.

Накануне отъезда выяснилось, что к нам присоединяется Виталик. Это бывший коллега по работе.
За пару дней до старта получил от него мейл: "Макс, а что за список нужных вещей ты приготовил?"
Ага...
Есть повод для розыгрыша.
И мы с Димкой составляем огромный список, куда, помимо необходимого, включаем много лишнего барахла: побольше фонариков, несколько спальников, котелки и сковородки...
К слову, как выяснилось на месте, котелки так никто и не взял. Компасы и верёвки забыты в Москве. Зато фонариков Виталик набрал от души, и они нам очень даже и пригодились.
И вот вокзал. Друг, можно сказать брат, Лёха, привозит мою семью. Мы с Димкой уже перед зданием, ждём объявления поезда - сорвались прямо с работы.
Подъехал Виталик.
Загрузились.
- Макс, будет возможность, привези немного самшита - просит провожающий.
- Хорошо, постараюсь.
И вот Лёха, стоя на перроне, машет рукой, а поезд номер 75 медленно начинает свой бег туда, к тёплому Чёрному морю. Туда, где вместо сосен и берёз магнолии и пальмы, где вместо ирги самшитовые рощи, где горные пики тянутся к небу, и журчат чистейшие реки.
Мы едем в Абхазию.
Железнодорожные приключения особо в памяти не отпечатались.
Собака спокойно спала почти всю дорогу на своей полке, дочка терроризировала детей попутчиков: "Не будете играть со мной - убью вас!". Отец одной из её железнодорожных подруг - бывший ВДВшник - подвыпил, и разбил стекло в тамбуре, вспоров при этом себе вены.
Мы пили коньяк, беседовали с писателем, оказавшимся попутчиком Димке и Виталику, курили голландский табак, который Виталик заколачивал в самодельные сигареты. В перерывах между коньячным отдыхом пели в тамбуре песни. "Группа крови", "Звезда по имени Солнце", "Поворот", "Тореро" - всего не упомнишь. В общем, всё шло, как положено.
А за окном леса сменились степями, степи - горами. Боже, насколько же ты необъятна, Россия моя! Маленькие европейские государства, порою, меньше, чем одна-единственная область той страны, которую по крупицам собирали наши предки. И сколько ни пытались её рвать, да пилить, она так и остаётся самой большой, самой необъятной в мире! Огромная, бесконечная, такая разная и такая приветливая Русь!
Вот за окнами вагона плещется тёплое чёрное море. Вот оно, родное!
Туапсе, Лоо, Сочи...
В Адлере снял с карты денег - пока был в дороге, пришли отпускные.
Вот граница.
Час длится проверка документов, и мир меняется. Из цивильной, попсовой, стриженой зелени Краснодарского края вагон ныряет в буйные джунгли, которые, порою, хлещут ветвями по окнам вагона. Мы в Абхазии. Впереди 3 недели приключений.
На Сухумском вокзале нас встречают. Но во встречающую машину мы все со своим скарбом не помещаемся. Приходится дозаказывать такси.
Я предлагаю остановиться на нашей с женой квартире, но все решают ехать к моей бабушке. Ну, пусть будет так...
И вот я дома. Скинули вещи. Пошли на пляж. Отдыхать и... сгорать. В первый же день сгорели все, кроме моей доченьки. Ну да не беда. В багаже есть кремы и лосьоны от солнечных ожогов, для загара и т.п.
На следующий день побежал приветствовать близких.
- Маш, мы на 15 минут к Дамею и Аслану сгоняем? Чисто поздороваться...
Поздоровались... Как дошли до дома к 3 утра - не помню. Помню только, что чача за столом сменялась коньяком, коньяк - вином, вино - ещё одним вином, потом коньяк, потом... А что было потом, уже не важно. Хоть лимонад! И тосты, тосты, тосты...
Почему на Кавказе пьют из рога? Потому, что пока его не осушишь, на стол не сможешь поставить.
Мы пили из бокалов и рюмок - всё же XXI век на дворе. И аккомпанировал нам не хор горцев, а домашний кинотеатр. Ну а потом мы сами себе уже пели...
И тут, в самый разгар встречи, Виталик выдал фразу: "Вот вы нас так хорошо тут всех встречаете... Вот мы шли по улице, а с Максом все здоровались, все обнимали его, все нас приветствовали... Вот так все рады нам... А, честно скажите, были бы мы одни, без Макса, нас бы тут побили бы?"
И смотрит на собеседников так искренне-искренне...
У меня челюсть отвисла до пола. А Сандро непонимающе переспросил: "Кого побили? Где? За что?"
В повисшей недоуменной тишине раздался голос Виталика: "Ну как же? Вот у нас в городе, откуда я родом, если чужой пойдёт по улице, его обязательно побьют. А тут мы ходим, а нас все в гости за стол зовут. Почему нас не побили?!"
Все, кто был за столом, похватались от смеха за животы: "Ты что? Тут что, дикари живут?! Зачем? Для чего бить?! Тут только рады гостям!"
А Виталик не унимается: "Нет, я всё же думаю, что нас не побили только из-за того, что тут Макса все знают, а мы с ним вместе".
Народ уже плачет от смеха: "Виталик, отмочи ещё что-нибудь! Ну ты сказки рассказываешь! Это разве может так быть, что бы гостей били?!"
В общем, нашему осторожному спутнику долго-долго объясняли, что кроме "городов темных подворотен" есть и другой мир, другая жизнь. И все эти объяснения сопровождались новыми и новыми тостами, новыми и новыми напитками... Сознание начало путаться, потом прерываться, а потом я услышал заветное: "Н-н-н-у-у-у, з-з-з-з-а хоз-з-з-зяев! Тост!" - поднялся на ватных ногах, сомкнул рюмки, опрокинул внутрь крепкой 70 градусной чачи, чем-то закусил... Сгрёб в охапку Димку с Виталиком... И в сопровождении хозяев дома и остальных друзей, горланя песни, побрели сквозь тёплую южную ночь на квартиру к моей бабушке.
На небе горел серп месяца. Огромные южные звёзды ошалело таращились на нас. Рядом журчала перекатами река, а слева от дороги колыхалось, будто дышало длинными гладкими волнами ночное море.
Силуэты пальм, сплетения лиан, запахи южных цветов в чистом, как родниковая вода, воздухе - всё это пьянило не хуже вина.
Попрощались у подъезда.
Ввалились домой...
Утром, часов в 8, жена растолкала меня: "Эй, алкоголик, вставай! Сходи за молоком - кашку ребёнку сварю". А у меня в голове мысль: "Лучше бы я вчера умер!" Таких возлияний мой организм уже не переваривает. Но ничего, потихоньку пришёл в себя...
Зато в процессе празднования приезда я "закинул удочки" по поводу Амткела. И круг членов экспедиции расширился. К нам вызвались присоединиться Дамей, Сандро и Бесик. Это хорошо. На это я и рассчитывал.
А вот дома, когда на утро начал делиться планами с женою, она огорошила просьбой: "Мы с Леськой тоже с вами хотим!"
И всё.
Все доводы, что это опасно, что те походы, в которые с ней ходим - семечки, что ребёнок не дойдёт - ничего не помогало.
Ну что же... Раз заразил любимую мечтой об озере, придется расхлёбывать.
Пошли к Аслану. Его я хотел попросить стать проводником, плюс, у него я и собирался одолжить оружие.
Аслан подняться на Амткел с радостью согласился. Но огорошил новостью, что сам был там только один раз, и то, очень давно.
Плюс, ему очень не хочется идти пешком, но есть человек "с джипом". Вот только солярки нет.
Правда, брать с собою женщину с ребёнком он категорически отказался. Я и сам понимал, почему, и разделял его мнение. Во-первых, дальние горы - не место для лёгких и безопасных прогулок. Во-вторых, женщина в горах - плохая примета. В-третьих, это лишняя ответственность.
Я, в душе, целиком был с ним согласен. Но так как Маша очень уж просила, начал торг.
В итоге "совет в Филях" постановил. Машу и Олесю берём. Но едем на машине. До куда доедем. А дальше... Дальше разбиваем лагерь, оставляем женщин под охраной, оставляем Маше и охраннику по автомату и 4 рожка, а сами продолжаем путь пешком.
Ну что же, разумный компромисс...
И дни потянулись...
Звоню Аслану: "Ну как, есть новости?"
- Машина есть бомбовская. Дизеля нет. День-два, и найдём!
Сам бегаю по заправкам, расспрашиваю друзей - соседей. ДТ нет во всей Абхазии. Только в воинских частях. Но они, ни за какие коврижки, не продадут - у них с топливом нынче строго.
А время убегает. Тает, как льдинка на летней жаре.
Рыбалки, купания, шастанья по городу - ничто не может отвлечь от мысли о том, что мы находимся всего в нескольких десятках километров от цели, но она всё ещё недоступна.

Ну а пока суть, да дело, съездили в Новый Афон. Простояли там 2 часа в очереди в пещеру - нынче билеты просто так не купишь. Потом, после пещеры сходили в парк Пцырсха. Заплатили за вход по 100 рублей с носа. Зато искупались в ледяной речке под водопадом и поднялись через красивейшую самшитовую рощу к гроту Симона Кананита.
Около грота Димка с Виталиком влезли на скалу и сфотографировались на ней. А меня Маша не пустила, приведя миллион причин. Ну я и поддался на её уговоры - чего заставлять любимую нервничать?
На обратном пути вновь окунулись в живописный ледяной ручей, а затем пошли любоваться озером у платформы с таким же названием, как и парк, и речка - Пцырсха.
Пофотографировались у водопада на плотине. Эту плотину строили в конце XIX века монахи Новоафонского монастыря для электростанции, которую сами же и соорудили.
Затем сводил друзей в сам монастырь. По дороге купили палёного вина, яблок. Поглазели на Иверскую гору, на древнюю крепость, что возвышается над городом...
В парк спустились одновременно с сумерками. Поэтому по парку провёл экскурсию "галопом по Европам".
Но, слава Богу, все остались довольны. Мы побродили в стремительно накатывающейся темноте вдоль лебединого озера, полюбовались пальмами на фоне заката, а Олесенька станцевала для нас танец, использовав в качестве сцены площадку у клумбы, а в качестве декораций - хитросплетение южных растений.
Затем мы взяли такси, и автомобиль понёс нас через Тёщин Язык до дома.
Димка с Виталиком время от времени дремали, а я любовался пролетающей за окном картиной, да оценивал то, что происходит с Абхазией крайне годы.
Всматриваюсь в Абхазию, и вижу, как с огромной скоростью накатывают изменения. Как плохие, так и хорошие.
Из плохого сразу в глаза бросается то, что коммерция начинает играть огромную роль. Деньги, деньги, деньги - люди стараются заработать на любой мелочи.
Из хорошего наиболее заметно восстановление страны. Всё строится, ремонтируется. И хотя контраст между тем, что было года 4 назад, и тем, что стало в позапрошлом году, резко бросался в глаза, сейчас можно сказать, что произошли не мене разительные перемены. Одним из показателей этого стало строительство нового жилья. На дорогах появились бетоновозы. А в городах нет-нет, да и заработали строительные краны.
Но самое главное - перемена в молодежи. Ещё несколько лет назад в её среде бытовало мнение, что "учёба - для дураков", а "работать надо на Русь ехать - тут делать нечего". Мужчины, в возрасте от 16 до 40 лет, целые дни просиживали в кафешках. Они ничего не заказывали - играли в нарды и карты и вели беседы. А если кто-то как-то где-то разживался деньгами, заказывали водку. Часто можно было поучаствовать в "посиделках", когда группы по 5-10 человек садились на корточки вкруг, болтали и курили - вот и всё занятие.
Сейчас такого и не встретишь. Те, у кого есть возможность, учатся. У кого нет - работают.
Строительство, ремонт, турбизнес, производство мебели, военная и милицейская служба, юриспруденция, малый бизнес, сельское хозяйство, виноделие - да мало ли чего - всё это требует новых и новых кадров.
Вот уже узнаю, что и в СФТИ, в институт, который многие в мыслях похоронили, пошли новые сотрудники. Вот уже встречаешь в транспорте знакомых, а они на вопрос: "Куда едешь?" отвечают либо "на работу", либо "по делам", а кто-то и "на переговоры. Сырьё закупаю новое".
И это радует. Это отличный показатель того, что период стагнации пройден. Пошло развитие. Бурное развитие.
Ещё недавно мой одноклассник Серёга говорил: "Тут делать нечего. Тут денег нет. Их не заработаешь. Тут беднота".
Встретил его в маршрутке. И слышу: "Я сейчас очень хорошо зарабатываю. Все наши хорошо зарабатывают. Но тратим много. Праздников много. У меня в том месяце только на празднования штук 15 ушло!"
Про себя я отметил, что по 15 тысяч в месяц на праздники потратить я себе позволить не могу.
Но время бежит. Дни отщёлкиваются из календаря, как гильзы из патронника.
И вот, спустя 2 дня, я толкаю идею: пошлите сегодня на рыбалку на Келасурку, а завтра - в Шромы.
Рыбалка наша обозначилась тремя событиями. Во-первых, я потерял червей, и в итоге мы поймали только одну мелкую краснопёрку, которую и выпустили. Во-вторых, мы с Димкой потеряли по тапку - их унесло рекой. И в итоге я шёл домой в разных тапках, а Димка - босяком. Так решили потому, что я ещё нёс Леську. Ну а самое главное, мы встретили Робика.
А у Робика есть "Газель".
И у меня в голове созрел план.
Робик - замечательный, яркий рисковый парень. Поэтому после фразы: "Хочу подняться на Амткял" - ничего выуживать из него не надо было.
- Слышишь, Макс, а я ведь там тоже не был. Не знаю, "Газель" пройдёт, или нет, но я там хочу побывать! Я вас туда отвезу! Но будет трудно.
- Спасибо! Огромное спасибо!
Назначили примерное время. Через 3 дня. Группа такая-то.
Ну и...
На следующий день в 5 утра я забежал за Дамеем, и мы выдвинулись в Шромы.

Часть 3.
Разминка перед Амткелом.

Если быть до конца искренним, то Шромы являлись лишь одним из пунктов нашего маршрута. Причём не ключевым. Просто название "Шромы" в Абхазии знают многие, а вот Шубары - куда мы и двигались - и уж, тем более, Развилка - места не столь известные.
Сами Шромы расположены примерно чуть дальше половины нашего перехода.
Когда-то это было огромное село, раскинувшееся на многие километры. Больница, школы, магазины, пекарня - чего там только не было! Этакий полноценный город, застроенный частными домами.
Но грузино-абхазская война прокатилась по этим местам огненными цунами. И во всех огромных Шромах осталось только 2, или 3 жилых дома. О том, что здесь было что-то ещё, напоминают, в лучшем случае, руины стен. А то и просто проступающие из колючек обломки вывороченных взрывами фундаментов.
Вдоль дорог можно наблюдать фантагонистические картины. Вот печная труба посреди поляны устремлена в небо. И вокруг - ни стен, ни самой печи. Только груды кирпича виднеются среди зарослей.
А вот лестница, ведущая в никуда. Бетонная лестница в небо. Когда-то здесь стоял дом. Но снаряды и следа от него не оставили. И только часть фундамента, да приросший к нему лестничный пролёт напоминают о том, что когда-то тут кто-то жил, растил детей, ждал чего-то светлого, доброго...
А нам - дальше. От Шром планирую провести попутчиков по мосту через Восточную Гумисту к селу Каманы. В нём тоже большая часть домов обращена в руины.
А дальше, от Каман - вверх, по Западной Гумисте. До заветного поворота, у которого в реку впадает ручей Шубарка. Там по плану - привал, рыбалка. И - верх по Шубарке. Но не далеко - метров 100. До впадения в неё Цхарки. А там уж - по Цхарке до живописнейшего каньона, который сходится над головой чёртовыми мостами, по валунам, из которых виднеются кругляшки калчадана, до водопада - жёлоба. Обалденное, фантастическое место!
От выхода из каньона планировал возвращаться по дороге. Через самшитовые рощи, через огромные, бьющие фонтанчиками сквозь круглые отверстия в скале родники.
У разрушенного моста через Западный рукав Гумисты планировался ещё один привал, и дальше - вверх по дороге. Мимо скалы из горного хрусталя. Мимо "долины водопадов", которую я нашёл в детстве, мимо пещеры с родником. Но на последние два объекта заходить не планировалось - могут быть мины.
В итоге мимо нашего бывшего участка, на месте которого теперь густой лес, мы должны были выйти к ферме у развилки дорог на СухумГЭС и Шубары. И мимо бывшей фермы, делая крюк вокруг поля, по которому я в детстве бегал, я планировал привести попутчиков к развилке дорог на СухумГЭС и Шубары и Ахалшени. А оттуда, всё под горку и под горку - обратно к мосту в районе Каман.
Таким образом, я хотел показать Диме, Виталику и Дамею красивейшие места, провести их возле бывшего сада, в котором я провёл не одно лето, показать оставшиеся с войны фортификационные сооружения, нарезать поваленного самшита, и засветло вернуться к подножию Шромской горы. А там уж надеялся поймать попутку. Да и, в принципе, даже если попутки и не получилось бы, ничего страшного - раньше я этот маршрут проходил на раз-два. Правда, то было раньше...
Но всё пошло немного не по плану...
Сначала бабушка устроила разборки по поводу обуви. Дамей одел в поход свои единственные парадные ботинки. А так, как я обулся в старые берци, то она настаивала, что бы мой крестник одел мои новые. Тот упорно отказывался. В итоге, потеряв на "торгах" минут 20, решили, что я кладу пару берцев в рюкзак, и тащу с собою. Ну что же, для успокоения всех и вся пришлось закинуть пару ботинок с отлетающей подошвой к прочему носимому грузу.
На остановке простояли час. Я совсем забыл, что наш поход выпал на воскресенье. А в этот день большая часть общественного транспорта начинает ходить после 6 утра.
Кое-как влезли в маршрутку. "Совет в Филях" постановил ехать до рынка, с тем, что бы затем пересесть в маршрутку до Михайловки и за счёт этого срезать хоть малую, но довольно тяжёлую часть пути.
Машины до Михайловки на привычном месте не оказалось. Пока выясняли, где теперь она останавливается, пока бежали до места, "борт" ушёл. Следующий - через 40 минут. А я-то планировал до 8 утра преодолеть самую тяжёлую часть пути, которая пролегает по самому солнцепёку.
Ну ничего. Пока суть, да дело, запаслись провизией. Да прикупили немного выпить.
И вот долгожданный транспорт.
Загрузились.
И тут Дамею приспичило.
Пока убегал по неотложным делам, транспорт тронулся.
Я принялся упрашивать водителя подождать. Тот, вроде, и не против, но едущие на церковную службу в Михайловскую церковь прихожане начали требовать отправки по расписанию.
Пока спорили, да ругались, Дамей успел прибежать обратно.
Всё, поехали...
В конце Михайловки высадились, закинули на плечи рюкзаки, и зашагали в горы.
Идём, срываем гроздья с растущего у дороги винограда, я веду экскурсию. Вот здесь раньше было то-то, а вот тут было село, а вот тут...
Пока суть, да дело, нас обогнала легковушка. Вообще-то, у меня была небольшая надежда на то, что до Каман, в монастырь, будет идти транспорт, и нас подкинут на нём. Ну или лесовоз пойдёт, на худой конец.
Но кроме этой легковушки, транспорта не было. А маленький автомобильчик мы останавливать не стали.
По сторонам дороги вздымаются крутые бока гор. Позади исчезает, тает вдали силуэт сухумской телевышки. А впереди... Впереди кажется, будто наша дорога упирается всё в те же горы. Огромные, могучие, вечные.
Справа-слева по обочине следы участков. Здесь были сёла.
Изредка в буйных зарослях можно различить остовы сгоревших автомобилей. Но их уже мало.
В первые годы после войны эта дорога была усеяна гильзами, пулями, оброненными патронами. Говорят, здесь можно было найти и утерянное в бою оружие.
По обочинам, а то и прямо на остатках асфальта рыжела горелой ржавчиной подбитая техника. А уж сколько разнообразных осколков можно было найти - не счесть!
Но теперь от этого всего почти не осталось и следа. Только воронки от снарядов, порою, как не зарастающие шрамы то тут, то там, напоминают о тех страшных и героических днях.
Вдруг гляжу, дерево. Акация. Но такой подвид, у которого семена выглядят, как огромная стручковая фасоль.
Остановился.
Показываю Димке и Дамею.
А Виталик подотстал - фотографирует.
И тут Димка кричит Виталику: "Гляди! Гороховое дерево!"
После всех ботанических причуд, что повидал уже здесь наш друг, он готов поверить в любую ерунду. Но осторожничает.
- А это можно есть?
- Конечно!
- А не отравлюсь?
- Конечно!
- Что "конечно"? Отравлюсь, конечно? Ну-ка, ты первый попробуй!
- Да мы их только что ели!
- И как?
- Вкусно!
- Понятно. Значит, не съедобно! - резюмирует наш товарищ.
Да уж, такого провести сложновато.
Зато сам Виталик принялся рвать и фотографировать необычные плоды: "Вот домой приеду - покажу всем! Скажу, что во-о-о-от такая фасоль на деревьях растёт!"
Двинулись дальше. Вот и Шромское кладбище. И в самом его начале в участке сохранившегося асфальта круглая дыра. В неё видны камни, по которым пролегает дорога - белый известняк. А в середине дыры, заподлицо с камнями, виднеется хвост 85 миллиметровой миномётной мины.
Вгрызлась в землю на всю длину, вошла в земную плоть, чудом не взорвавшись от удара о твёрдую каменную породу, да так и осталась на веки.
Не знаю, почему её не разминировали парни из Halo Trust. Вряд ли не заметили. По обочинам тут и там стоят обелиски, на которых выбито, сколько мин, снарядов, гранатомётных выстрелов, гранат и прочего смертоносного было обезврежено на данном участке. Цифры, порою, поражают и пугают. Это какая ярость должна двигать людьми, что бы они так ожесточённо уничтожали друг друга?!
Посмотрели на мину, попинали её - а вдруг взорвётся? - ну и потопали дальше.
Тучи, которые обволакивали горячее небо, немного рассеялись, и начало припекать.
А мы бредём всё дальше и дальше в горы.
Шаг за шагом.
И вдруг из-за поворота навстречу выезжает та самая легковушка, которая обогнала нас до этого.
Машина остановилась подле нашей группы, и водитель, высунувшись из окна, крикнул: "Уважаемые, не подскажете, как к монастырю проехать?"
- В Каманы?
- Да.
- Так вы оттуда и едете! Давайте, подвезите нас, и мы покажем!
- Садитесь! Здорово, что мы вас встретили!
Вещи утрамбованы в багажник. Мы втроём уселись на заднее сидение, а Виталик взгромоздился, полулёжа, на коленях у нас.
В машине было двое - мужчина и женщина. Они в первый раз оказались в этих местах, и мечтали побывать у святых мощей, хранящихся в монастыре.
- А у источника святого Василиска вы были? - спрашиваю.
- Нет. А где это?
- Мы будем мимо проезжать. Покажу!
- Ох, спасибо!
- А на Третьем Обретении Главы Иоанна Крестителя?
- А это что такое?
- Это место, где его отсечённую голову в третий раз прятали.
- А это где?
- Это выше Каман. В гроте на горе в районе Развилки.
- Ох, а мы, кроме монастыря, и не знали ни о чём!
- Давайте, я вам план проезда нарисую. Только там ещё пешком довольно много пройти придется. А вообще, в монастыре ещё спросите - может вас через горку отведут туда.
В общем, ехали, да беседовали о святых местах, что здесь расположены, об отшельниках, некоторых из кого я знал лично...
Так, за разговорами, спустились к Гумисте. Проехали по недавно восстановленному мосту.
- Ну, спасибо вам! Теперь мы выйдем, а то машина будет цеплять дном - тут дорога плохая - вам прямо.
- Нет-нет! Сидите! Мы подвезём!
Ну, хозяин - барин. Коль так, мы остались.
И вот автомобильчик, чиркая всем, чем только можно, едет там, где когда-то было оживленное село. На въезде висит вывеска: "Добро пожаловать в Каманы! Осторожно, мины!"
Место, где было село, почти пусто. Разбитая дорога. А вокруг неё - красивый лес. Этот лес там, где ещё в 1992 году были участки. Лес раскинулся там, где стояли дома. Там, где я с близким, Лёней, ездил на мотороллере на пасеку...
Вот здесь был дом. Его хозяйка рассказывала мне, пацану, о руинах древнеримской цитадели, находящихся недалеко в лесу. Так я эту цитадель и не вдел. Надо будет поискать как-нибудь.
А от дома осталось меньше, чем от крепости. Ничего не осталось.
А дорога петляет вдоль реки. И слева от нас, то тут, то там, видны поляны, оборудованные для отдыха туристов. В эти живописные места организуются выезды на пикники.
А вот справа от нас, недалеко от того места, где был дом престарелых, промелькнул деревянный храм. Это уже новодел - ещё недавно его здесь не было.
Вот очередной поворот, и по правую сторону показался въезд на источник.
Рядом с источником в чудом сохранившемся доме был штаб Halo Trust - организации, занимавшейся разминированием. Теперь он пуст.
Нет и щита, который стоял над источником, и надпись на котором гласила, что подъём на склон запрещён - мины. Видимо, всё уже разминировано, и сапёры ушли дальше.
Машина остановилась. Мы высадились.
Хозяева автомобиля сфотографировались на фоне родника, попили воды. Я начертил им на песке план проезда к Третьему Обретенью, и хозяева автомобиля поспешили дальше - в храм при монастыре - на службу.
Мы же остались для того, что бы набрать воды и пофотографироваться. Купаться в этот раз никто не решился - пока ехали, тучи вновь заволокли небосвод, и стало прохладно.
Присели у родника. Я рассказал друзьям о том, что кроме древнеримской, здесь в лесах есть ещё и средневековая крепость. Её тоже я не видел - как дойдут руки-ноги, поищу. А вот заброшенные греческие поселения и дольмены я посещал. В брошенных греческих сёлах, заросших лесом и утонувших в травах и мхах, до сих пор сохранились колодцы, куда вполне можно провалиться.
Передохнули, напились воды, набрали с собою - бабушка просила - и двинулись дальше.
По пыльной дороге, обрывая по пути ежевику и виноград, подошли к монастырю.
В храме при монастыре была служба.
Потихонечку заглянули в церковь. Подали записки, поставили свечки, приложились к иконам и мощам. Но задерживаться не стали. И уже через полчаса вышли за монастырскую ограду и спустились к реке.
Вот это - действительно первый пункт нашего маршрута. Ущелье Западной Гумисты. Тут, под Каманами, в нескольких сотнях метров от нас, её воды сливаются с водами восточного рукава, сплетаются с ними, и дальше несутся вниз единым потоком, единой Гумистой, признанной одной из самых чистых рек в мире.
А у нас впереди живописнейшая дорога. Бурные перекаты, сменяемые глубокими рыбными омутами, широкие разливы и узкие протоки. Родники, журчащие по берегам, и водопады. Каменные завалы, и рощи. И всё это в обрамлении огромных, рвущихся в небо светло-серых скал, инкрустированных малахитовыми кудрями самшита, салатовой эмалью полян и меховой отделкой мха.
- Макс, а обязательно идти по реке? - заволновался Димка - У меня ботинки дорогие...
- Я же ещё в Москве предупреждал, что бы готовились к хождениям по воде.
- Ну, так вот вышло. Я не взял ничего...
Вправо, вверх на горку уходит тропа.
- Может, по ней пойдём?
- Нет - отвечаю я - по ней не выйдет. Вернее, дойти можно, но пропустим часть того, что хочу показать. Да и времени выйдет больше. Тогда уж лучше бы пошли по верхней дороге через Развилку.
Сказал, и ступил в бурную реку.
Течение сразу же принялось толкать ноги, закружило вокруг ботинок и брюк мириады воздушных пузырьков...
Топ, топ...
- Макс, погодь! Сфотографирую тебя! - кричит Виталик, доставая фотоаппарат.
А Дамей тем временем пробрался по тропе вдоль реки. Но деваться некуда - приходится переходить. И вот он присел на мшистом берегу под самшитом, и принялся снимать ботинки.
Виталик сиганул в воду, особо не предаваясь раздумьям. А Дима принялся прыгать по берегу, высматривая сухую дорогу.
В конце концов, он тоже смирился и начал стягивать обувь.
- У-у-у! Холодная! - довольно улыбаясь, и поскальзываясь на камнях, закричал он.
Дамей, привыкший к таким местам, очень легко перебежал поток. А Дима, непривычный к босым прогулкам по камням, довольно долго ковылял вслед.
- Дим, Дамей! Давайте отдам вам берци! - кричу я.
- Да нет, хорошо! - отвечает Дамей, вновь натягивая ботинки.
Ну, хозяин - барин.
Идём дальше.
Через пару бродов, постоянно шутя про снежного человека, мы разделились.
Виталик и Дамей после очередной переправы пошли по тропинке через ольховую рощицу. А мы с Димой - по берегу.
И тут, на песчаном берегу, увидели следы босых ног. Это в очередной раз увеличило количество шуток про неведомого обитателя снегов.
Вперёд, вперёд вверх.
Эх, всю бы дорогу шёл по этой реке.
Вот прошли стоянку экскурсии. У берега лежат удочки. Туристы с инструкторами готовят на огне форель. Так и подмывает закинуть здесь снасти, что бы тоже вытянуть из реки рыбин! Но, как я ещё думаю, впереди нас ожидает поворот, за которым расположено столь рыбное место, что эта заводь покажется детской песочницей.
Что бы лишний раз наши друзья не разувались, свернули на тропу. И тропа резко пошла в гору.
Всё выше, выше... И вот мы уже шагаем метрах в десяти над рекою.
А мною овладевает беспокойство. Что если мы просто - напросто отклонимся от русла, подымимся на хребет, и пройдём часть пути над запланированным маршрутом? Тогда я не смогу показать друзьям один из живописнейших водопадов. Тогда я не смогу сделать так, что бы они осмотрели одно из красивейших ущелий...
А тропа всё уже, и уже...
Виталик тоже беспокоится: "А кто ходит этой дорогой?"
Дамей успокаивает: "Тут лошади свободно проходят. Тут, наверное, конные экскурсии".
И вдруг - тоненькой венкой метнулся вниз спуск в ущелье.
- Нам туда - кричу я.
И наша экспедиция, цепляясь за корни, поскользила между стволами самшита вниз.
Раньше, когда я был мелким мальчишкой, и мечтал о приключениях, я, бегая по этим местам, и не подозревал, что то, что описано в книгах о приключениях джунглях, это аналогично тому, что я переживаю каждый день.
Я мечтал о прорубании при помощи мачете троп среди буйных зарослей. Хотел, как Джон Рембо вступать в противоборство со змеями, а потом съедать их. Мечтал ночевать в пещерах, и уметь разводить костёр трением. И не понимал, что мне выпало счастье именно так и жить. Горные ливни, хитросплетения калы, ежевики и рододендрона, самшитовые леса и пальмы с лианами казались мне обыденностью. Мне казалось, что настоящие приключения, они совсем другие. Хотя сейчас понимаю, а какая, по сути, разница-то? Эх, тогда бы мне то понимание! Хотя, хорошо, что сейчас понял.
А, с другой стороны, понял тогда бы - загнал бы себя в серую коморку обыденности, лишённую писков новых впечатлений, новых приключений...
И сейчас, спускаясь к реке по корням деревьев, я осознал, что то, что казалось в те годы столь привычным, достойно программы "Выжить любой ценой". И это давалось легко. И это было то, что казалось нормальной жизнью в детские годы.
Вновь нас встретило русло реки.
Путём уговоров обул Димку в берци. Ему тяжеловато ходить босяком по режущим ноги камням.
И вот брод. Отдых с распаковыванием... ну, скажем, водки. Плитка шоколада, очень кстати захваченная предусмотрительным Виталиком, съедается на раз...
И мы продолжаем наш путь.
Где-то здесь, в этом районе, должен находиться живописный водопад.
Но вот где - не помню.
Сворачиваем влево. И откуда-то издалека слышу шум падающей воды.
Кажется, до "моего" водопада ещё не дошли. Но шум, явно, доносится от монолита скалы, которая прямо перед нами.
Я, честно признаюсь, в жизни не видел водопадов в этом месте. И сейчас, осматривая монолит утёса, не видел и намёка на то, что где-то рядом может быть что-то подобное.
Но, понадеявшись на слух, повёл друзей за собой.
Скала, как скала... Только гряда камней, обозначающих сухое русло, даёт намёк на то, что здесь бежала вода.
Идём по этой гряде...
Впереди - ничего. Только зелень густых зарослей, да скала, рвущаяся за ними в поднебесье.
Обычная серая скала с тоненькой темной трещиной от основания до вершины. Ничего примечательного.
Подходим ближе и ближе. До скалы осталось метров 20. Шум падающей воды усиливается. 10 метров - где-то здесь, рядом срываются вниз струи воды... Вот уже серые бока горы совсем рядом...
И вдруг... Вдруг скалы расступились, и показался узенький проход в крохотный каньон.
Я теперь понимаю, почему в жизни не видел этого водопада, хоть и обшарил все эти места.
Складки скалы здесь налегают друг на друга, как шторы завешивающие окна в зале, и со стороны мерещатся монолитом, по которому пролегает узенькая трещинка.
На самом же деле, именно здесь, то, что даже вблизи кажется трещиной, является узким и извилистым входом в расщелину.
Протиснулись между скалами, и замерли...
Расщелина расширяется округлой залой, в конце которой овальным бассейном синеет озерце. А в него по длинному, многоступенчатому жёлобу, проточенному в камне, тугою струёй срывается водопад.
Бассейн довольно глубок и кристально чист. Его округлость обрамлена с одного края бортиком из камней в виде дуги, когда-то выбитых сюда упругими струями воды. С трех же остальных сторон чашу бассейна сжимают скалы. И из этого маленького, аккуратного озерца не выбегает ни одного ручейка - всё уходит куда-то в почву - будто бы это не естественный источник, а работа какого-то искусного скульптора.
Мы замерли.
Стоим, и любуемся.
А потом полезли в озерце фотографироваться.
Я, не желая признать, что за всю жизнь вижу это чудо в первый раз, кричу сквозь шум воды попутчикам: "Это только первый! Дальше ещё второй!" - а сам зачарован новым открытием.
Вот они, горы. Сколько ни путешествуй по ним, всегда находишь что-то новое, неизведанное, необычное, яркое. И как бы ты хорошо ни знал эти места, всегда сможешь найти в сказочных дебрях самшитовых лесов, среди изумрудной зелени полян, в глубине расщелин безмерных скал такое, о существовании чего и не догадывался.
Немного передохнули, и, пробираясь под низким пологом из ветвей, вернулись в русло Гумисты.
Опять - вверх. Здесь, где-то здесь, должен быть тот водопад, который я и искал. Вот, кажется, этот ручеёк вдоль скалы бежит от него...
И вправду, метров через 30 пути мы вновь услышали шум падающей воды. А пройдя не больше 100 метров, вышли к цели.
Этот водопад уже иной.
Он разбивается на множество струек, которые, неся в себе растворённые минералы, покрывают поверхность под собою хрупкими каменными отложениями тончайшей работы. Как будто бы неведомый скульптор решил выточить здесь из коричневой блестящей породы филигранные цветы, травинки, деревца и сосульки.
И подножья водопада - не чаша с горящей чистотою водой, а насыпь мелких камешков.
Ударяясь о них, струи воды разбиваются на мириады крохотных брызг. А сама насыпь сияет на солнце, словно выточенная из хрусталя.
Опять фотографирования. Коротенькая передышка. И мы, делясь впечатлениями, двинулись дальше.
Меня всё больше и больше беспокоит вопрос, дотянут ли до города берци, которые я дал Диме?
На правом из этих ботинок отходит подошва. И если она отлетит до выхода на сухую дорогу, другу вновь придется топать босыми ногами.
Прошли мы немало. Но путь по воде ещё долог. Конечная цель маршрута - ущелье Цхары и водопад в нём - ещё ох как далека!
Идём по правому берегу реки вверх, против течения. И всё чаще и чаще встречаем рыбные заводи.
Димка предлагает порыбачить в них, но я, будучи уверенным в том, что недалеко от впадения Шубарки нас ждёт омут, постоянно отказываюсь.
Вдруг слева от нас, под скалою, показался крохотный узенький заливчик с почти стоящей водою. Этакая лужа, и всё.
Крупной рыбы здесь не может быть. Но не терпится уже забросить удочку. Поэтому распаковываю рюкзак.
Заброс, и сразу же жадная поклёвка. И вот краснопёрка, размером с ладонь, трепещется на крючке.
Ещё заброс, и ещё поклёвка.
Димка взял вторую удочку. И тоже забрасывает её. Но Дамей с Виталиком подняли шум, и клёв ухудшился.
Правда, посидев у озерца полчаса, мы натаскали рыбёх. Но они уже были мельче - меньше ладони. Но и так не плохо - приятная добавка к пище на привале.
Дальше шли уже с удочками в руках. Я регулярно заходил на течение, и отпускал вниз леску, в надежде взять форель.
На одном из перекатов взял... Поклёвка, подсечка, делаю пару оборотов ручкой, и на старой китайской безынерционке ломается скоба.
Леска бешено начинает сходить с катушки. На другом конце не маленькая рыба. Я пытаюсь ухватить убегающую леску рукой, но режу об неё пальцы.
Кое-как исхитрился, и, крутанув удилищем, что бы запутать об него снасть, остановил этот сумасшедший бег.
Остановил, и гадаю, а как буду без катушки вываживать добычу?
Пока гадал, ощутил на том конце рывок, и удочка полегчала. Рыба сошла с крючка.
В расстроенных чувствах доломал, и выкинул негодную скобу. Навернул леску обратно вручную, зафиксировал под винт от скобы. Теперь все остальные забросы я ловил коротким отрезком, хотя то и дело принимался по привычке вращать рукоятку катушки.
И вот очередная заводь. А за ней - поворот. Тот заветный поворот, за которым Шубары.
- Макс, давай закинем здесь! - предлагает Дима.
- Нет! Сейчас, метрах в 200 от поворота, будет замечательное место - отвечаю, не чуя подвоха.
За поворотом выяснилось, что река течёт как-то не так. Это напрягло, но пока не расстроило.
Вот и слияние Шубарки, ручья от родников и Гумисты. Три струи разного цвета сходятся здесь.
Дно родникового ручья и Шубарки чистое, совершенно без ила. Даже ноги на камнях не скользят. Вода здесь столь прозрачна, что даже чистейшая Гумиста кажется мутноватой.
Камешки на дне впадающего потока играют всеми оттенками белого и жёлтого цветов. Интересное и красивое зрелище.
Все кинулось фотографировать впадающую воду, а я попробовал закинуть удочку на усача.
Заброс, и поплавок, проплыв против течения, ушёл на дно.
Подсечка - пусто!
Второй, третий, четвёртый раз...
Стоим, обсуждаем, поклёвка ли это, или чудачество быстрой струи. Но так как ничего подсечь не получается, решили двинуть дальше.
Вопреки плану, который предусматривал дальнейший путь по Шубарке, решили дойти до омута на Гумисте.
Дошли...
Метров через 50 обнаружилось, что река совершенно изменила русло. И вот там, где был омут с впадающими в него родниками, теперь неглубокая родниковая заводь, из которой ручей бежит в реку.
Вот она, задумка детства. Всегда мечтал попить из этих родников, но не получалось. С одной стороны - скала, с другой - глубокая вода с водоворотами. А теперь залезай по пояс в чистую студёную воду, подходи к её истоку - пей - не хочу!
А сразу за родниками сюрреалистичная картина - мост, вернее его останки, над мощённой камнем дорогой - это бывшее русло - а за ним, в стороне, метрах в 50, журчит река. Бесполезный мост, который построили в полусотне метров от реки - так может подумать несведущий в том, что здесь раньше было, путешественник. Смешная картина. Смешная, если не знать, что раньше река не металась по руслу из-за того, что здесь жили люди. Эти люди возделывали здесь поля, строили водозаградительные сооружения, возводили и ремонтировали мосты. Вон, выше по течению, там, где над водой виднеется нить троса, был ещё один мост, подвесной.
Но стоило прийти войне, людей здесь не осталось. И прямо на глазах природа не оставила и следа от результатов их трудов.
Водозаградительные бордюры слизала река. И принялась после этого метаться по ущелью, как раненая змея.
А поля, вернее та их часть, которую не унесли воды реки, поглотил лес. И сейчас, глядя не густые непроходимые заросли, и не скажешь, что ещё в 1992 году здесь росли дыни, арбузы, стояли частоколы кукурузы, увитые фасолью...
Нет следа.
Всё, что осталось, это остатки от дорог, да мост над сушей.
И всё...
Закинули, на удачу, в родниковую заводь снасти. И сразу - поклёвка! И вот краснопёрочка поменьше ладошки бьется на крючке.
Мелочь. Но в радиусе 500 метров в основном русле реки омутов не видно. Значит, ловим там, где ловится, и то, что ловится.
Пока суть, да дело, натаскали ещё мелких рыбёх. Азартно, чёрт побери! Хоть и мелочь клюёт, но поклёвки следуют одна за другой!
Поднатягали ещё рыбки. После этого прошли немного вверх по течению, за мост, и разбили лагерь, условившись, что если дождь, что начал накрапывать, усилится, спрячемся под этим мостом.
И вот тут, в районе бывшего брода, разбили временный лагерь.
Достали водку, закуску, разложили костёр.
А что это за бревно лежит тут? Пригляделся - ба, да это же ствол самшита!
Достал заготовленную пилу, и принялся пилить твёрдый, как камень, деревянный цилиндр - вот и обещание выполню по поводу того, что бы привезти "железной древесины".
А народ в это время уже открывает консервы, закуривает. Отдыхаем.
Из растущей здесь же лещины посрезали шампура. Обожгли их на огне.
Мы с Виталиком почистили рыбу...
И тут...
- Мужики, а кто соль взял?
- Судя по всему, никто...
Ну да ладно. Есть кетчуп. Значит, попробуем без соли.
Насадили рыбу на шампура. Жарим прямо над огнём.
Несмотря на то, что соли нет, всё равно вкуснятина!
Как поели, я перешёл реку, и закинул удочку в протоку на противоположной стороне.
Только забросил - поклёвка. Вот тут, в таких лужицах, мелочи этой!
Пойманную рыбку сунул в карман жилетки. Закинул вновь.
И тут леска зацепилась за низкие ветви деревьев.
Лезу в воду. Распутываю. Кажется, должен распугать всё в радиусе километра! Но, стоит перезабросить - вновь клюёт!
Друзья с того берега машут руками: "Пошли! Пора!" - но азарт захватил...
Дёрг! - ещё рыбка отправляется в карман.
Дёрг! - другая.
Дёрг! - крючок цепляется за корень на том берегу.
Опять лезу в воду.
Всё. Теперь тут клёва не будет. Да и нам пора...
Рюкзак на спину. Выдвигаемся к конечной цели нашего маршрута - водопаду на Цхарке.

Перешли вброд реку и нырнули под густой тёмно-зелёный полог леса. А спустя минуту уже шагали по дороге, ведущей от реки в Шубары.
Дорога разбита донельзя. Можно сказать, что это остатки от дороги.
Зажатая между колючими стенами ежевики, тянущими свои цепкие лапы на её полотно, петляет тоненькой венкой, изрытая в глубокие колеи редкими внедорожниками.
Идти довольно легко, но, то там, то здесь, приходится топать по лужам.
В прозрачной воде одной из таких заводей плавают три тоненьких, как небольшие верёвочки, желтоухих ужика.
Виталик лезет за фотоаппаратом, но я, войдя в раж, пугаю змеек, и они неслышно ускользают в ближайшие кусты.
Идём дальше.
Дорожка бежит то по краю склона, то через полянки, то леском. Она то суха и пыльна, то её преграждают глубокие лужи с продавленными в них колеями.
Но вот крайний коридор из колючек, и мы ступаем в самшитовый лес.
Здесь, у самого входа под его полог, когда-то бил огромный родник.
Большой валун - целый пласт скалы, иссверленный круглыми отверстиями, извергал из себя фонтаны.
Но ещё на моей памяти родник начал пересыхать, и нынче только две скромные лужицы со струящимися из них ручейками напоминают о том, что здесь было раньше. Зато чуть поодаль, метров через 20 вперёд по дороге, всё ещё журчит, изливается в лужу-озерцо брат-близнец этого источника.
Скинули вещи, попили воды из чистых родниковых лужиц, да полезли вверх по склону.
Тат как спускаться всё равно бы пришлось, я оставил рюкзак у подножия.
Шаг, другой... И я ступил в сказку.
Каменные террасы устланы толстым, глубоким ковром мха. И то здесь, то там, из этого мха вырываются пучки травы, букеты листьев.
Всё это играет самыми разнообразными оттенками зелёного. И из этой зелени, да прямо из виднеющихся местами камней, тянется вверх прочные стволы самшита.
Эти стволы так же укрыты, укутаны мхом. Он обволакивает их, свисает длинными бородами с ветвей, да пытается добраться до самых крон, украшенных мириадами маленьких, жёстких - как пластмасса - тёмно-зелёных листочков.
Кроны очень густы. Свет с трудом пробивается сквозь них. И светотень, образованная прорвавшимися лучами, образует на скалах, на ковре мха и букетах из трав причудливейшие узоры.
Смотришь, и не можешь поверить, что то, что видишь, оно настоящее, а не голливудская декорация к сказочному фильму.
Оглянись - и углядишь сквозь ветви - избушка на курьих ножках. А взглянешь за дерево, а там кот-баюн сидит... Очаровательное, красивейшее нереальное зрелище.
Тут взбегает Дамей. Он зачем-то подхватил с собою мой рюкзак.
Стоим, любуемся.
Подтянулись остальные друзья. Принялись фотографироваться. Ну раз так, значит привал на 15 минут.
Фото на память, ещё одно...
Передохнули... Пора.
Бодренько сбежали к роднику, и - вперёд! У следующего родника особо задерживаться не стали - там не менее красиво, но время уже поджимает.
И вот мы уже шагаем по самшитовым аллеям, вдыхаем чистейший воздух, наслаждаемся пение птиц.
Тучки давно разбежались, и доброе южное солнышко принялось недобро припекать.
Но вот коридор из зарослей "кавказской пальмы" оборвался, и перед нами зажурчала, заискрилась своими чистыми, прозрачными водами Цхарка.
- Вот здесь, в этом ручейке, мы сможем форель взять. А там, где в Шубарку впадает, есть очень живописное озеро - там и краснопёрка крупная часто стоит. А в самом русле Цхарки ищите и собирайте шарики пирита. - даю вводную друзьям.
И вдруг: "А где удочки?"
Все удивлённо переглядываются.
Понятно. Удочки - у родника. Дамей-то мой рюкзак подхватил, а удочки я сам крикнул внизу бросить - чего их тащить. Ну а потом про них все благополучно забыли.
Форель отменяется.
Ладно, пошли на водопад.
И вот мы делаем пару десятков шагов по руслу ручья, и оказываемся в красивейшем каньоне.
У самого входа в каньон вода проточила два длинных округлых грота. Идём под их навесом.
И вдруг ущелье резко ныряет в сторону, и начинает извиваться, складываться, словно знамя на сильном порывистом ветру.
Впереди - округлые повороты и изгибы. Вверху - то же самое. Карнизы, чёртовы мосты, ещё ярусы закругленных карнизов, гроты...
Где-то расставь руки, и упрёшься в противоположные стены. А где-то между ними метров 10, а то и больше.
Всё это окрашено мхами в зелёные тона. Бороды мха, лианы и ветви деревьев свисают сверху причудливыми гирляндами. А между ними срываются с 20 метровой высоты на дно тоненькие струйки мелких водопадиков.
А на дне, журча на все лады, бежит по руслу в кремовых и жёлтых тонах чистый, чистый, как бриллиант в короне, ручей.
Этот ручей то бьется о крохотные пороги, то образует озерца, по которым мечутся форельки, то наносит труднопроходимые завалы, которые мы штурмуем, словно баррикады.
И где-то там, в своей глубине, ущелье хранит своё сокровище. И мечется речка, и громоздятся камни, да коряги, да не дают идти омутки - это бережёт от посторонних глаз каньон свое богатство. Свой водопад.
Но нам, чем больше препятствий, тем интереснее. Карабкаемся, перепрыгиваем, кунаемся...
Я уже устал считать, сколько раз Дамей разулся, да обулся. Я уже совершенно спокойно отношусь к кунаниям в холодную воду выше пояса...
И вот Дамей ставит свои ботинки на карниз - надоело нести - хочет отставить здесь. Всё равно, возвращаться. Мы делаем шаг за поворот...
Шум воды такой, что приходится орать собеседнику на ухо. И этот шум многократно усиливается стенами и "крышей" из складок скал, той небольшой круглой залы, в которой мы оказались.
Справа, слева, за спиною откуда-то сверху, со складок, с невидимых вершин каньона, летят вниз тысячи капель воды.
А прямо перед нами по извилистому - самых причудливых форм, с самыми хитроумными поворотами - жёлобу несётся, шипя и пенясь, белая от скорости струя водопада.
С клокотанием она врывается в прозрачное, как горный воздух, озеро, наполняя его глубину тысячами воздушных пузырьков.
Мои спутники стоят, как зачарованные.
Оставил их любоваться. Отошёл в сторонку. Вспоминаю, сколько же всего с этим водопадом связано...
Эх, верёвки нет! Сейчас бы поднялись на скалу, да разглядели бы этот водопад, это чудо, во всей его красе - а смотреть есть что. Из каньона видна только одна, ну, если приглядеться, две его ступени. А их, извилистых и необычнейших - несколько колен. А выше, говорят, есть ещё более интересные водопады. Но я там не был... Да и время уже серьёзно поджимает...
И вот фотосессия завершена. Мы с Виталиком поснимались в водопадном озерце. Правда, Виталик насмешил всех, задрав, дабы не замочить, футболку.
И вот выдвигаемся обратно. До следующего года, ущелье!
5-10 минут ходьбы, и вот мы в долине Гумисты.
Очень хочется хоть глазком взглянуть на Шубарку.
Собрали "совет в Филях". Пятиминутное обсуждение.
Расклад такой. Удочки забыты у родника. Возвращаться за ними - терять полчаса.
Без удочек спуститься к озеру в устье Цхарки... Ну да, полюбоваться можно. Но нынешнее лето холодное - даже не искупаемся. Плюс, придется делать обратный крюк, что бы дойти до родника - не бросать же снасти?! А уже вечереет. Поэтому, наверное, озеро - это в следующий раз.
Но мне хочется хоть одним глазком взглянуть на те места, где раньше был дом Лёни - очень близкого мне человека. Взглянуть на дорогу к Шубарке, взглянуть на самшитовый лес на её берегу, посмотреть, что стало с подвесным мостиком, который, как в сказке, был укрыт мхом, и прямо на котором росли крохотные деревца...
Поэтому решили так. Дима остаётся с вещами - ему не особо интересно спускаться ко второй реке - а мы, с Виталиком и Дамеем, быстренько сбегаем "в одно место".
В принципе, вещи здесь можно и не охранять. Даже если каким-то чудом в окрестностях появятся охотники, и заметят чужие рюкзаки, вероятность того, что они возьмут что-либо, так мала, что ей можно пренебречь.
Но Дима решил передохнуть. Ну, пусть, заодно, и постережёт наши трофеи.
Пошли в горку. Поворот...
Вот здесь был дом Лёни... Тут была калитка... Да, вот тут, точно тут... Вот где сейчас этот огромный куст ежевики...
- Макс, а где дом-то сам был?!
Оглядываюсь... Где-то здесь...
На этой развилке дорог я не был с 1992 года... Это сколько лет-то прошло?!
Вот тут был дом турка... А здесь - огород, в котором братья Лёня и Юра выращивали капусту. А зайцы по ночам ходили этот огород разорять...
Стою, оглядываюсь по сторонам...
Где-то там, где сейчас непроходимые заросли, был у Лёни сарай. В нём была обустроена небольшая пилорама, стоял генератор...
А вот там, поодаль - отсюда и не видать - стояли рядками ульи...
Время всё слизало. Подчистую. Война, время, буйная растительность...
Как-то читал, что если человечества враз не станет, то все его следы будут полностью уничтожены за 1000 лет. Здешней природе на то, что бы поглотить любые упоминания о человеке хватило менее 17. Ни заборов, ни сетки "Рабицы", ни ульев, ни домов - ничего... Только лес, лес, лес... Непроходимые джунгли...
Ладно, потопали.
Свернули налево. Вниз, к реке... Вновь над головой полог из хитросплетений самшитовых веток. Где-то в высоте колышутся чинары, шелестят листвой дубы...
Опять дорогу преграждают лужи, да колеи. Неужели даже сюда до сих пор ездят автомобили?! Видно, тянет людей в эти места. Видно, не один я такой...
Ближе, ближе к реке... Но путь вовсе не столь близок, как мне казалось по детским воспоминаниям...
Помню, рыбачим с Лёней на Шубарке.
Заброс... Форелинка метнулась к кузнечику из-за камня... Подсечка... Ушла!
Всё... Меняем место лова. В этой заводи ближайшие полчаса клёва не жди...
Подымаемся выше по течению...
И тут...
- Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! - донеслось из-за поворота ущелья. Повеяло холодом...
- Дождь - воскликнул Лёня.
Быстро сматываем удочки, сделанные из ореховых прутьев. И - бегом к мосту. А за спиной, из-за скалы, выкатывается стена воды, изливающейся с неба.
Бежим, не чуя ног. Вот мостик. Перебегаем по нему. Вот дорога... Бегом, бегом! Кому охота промокнуть до нитки?
Бегом по дороге. Выше, выше! И вот развилка. Калитка. Дом.
Небо разорвала молния, и удар грома резанул по ушам. Но мы уже под навесом веранды. И в следующую секунду всё, что не укрыто сенью крыши, накрывает поток, обрушивающийся с небес.
Сидим на веранде, смеёмся. Успели!
И в этот миг вырубается электричество.
Теперь мы оба напряглись. Ну и?! И кому бежать в сарай заводить генератор? Телевизор-то смотреть обоим хочется, но трансформаторную будку, видимо, залило. Вся надежда на Ленино изобретение...
Спичка показала идти мне. Но Лёня пошёл со мною, что бы было не обидно. Причём я шёл в дождевике, а он так - без плаща...
Тогда, в детстве, все дороги казались огромными, широкими и бесконечными. Но эта дорога, что вела от Шубарки до дома Лёни, казалась такой коротенькой. Шаг-два, и ты её прошёл.
Я пробегал по ней, даже не запыхавшись.
И я себя ловлю на мысли, что свои горные походы я планирую, исходя из тех сил и здоровья, что были во мне в 12-13 лет... А они, как ни жаль, уже не те...
Ну да ладно...
В общем, на проверку, дорога оказалась вовсе не столь короткой, как она запечатлелась в моей памяти. До реки мы дошли только спустя 20 минут.
Оглянулся. Если бы сейчас мне пришлось убегать здесь от дождя, я бы издох. Без шуток. Унесли бы в Сухум тяжёлый вонючий трупик с остановившимся от нагрузки сердцем.
А 17 лет назад у меня после такой пробежки даже отдышки не было.
И вот мы у реки...
Всё та же Шубарка.
Всё те же самшитовые заросли по берегам.
Всё те же ковры мха.
Всё те же поляны с папоротником, выше груди.
Всё так же оглядываешься, и не можешь поверить, что этот звенящий перекатами ручей, эти кроны с жёсткими мелкими листьями, эти, зеленеющие изумрудом поляны - не сон, не сказка...
Но вот только дорога обрывается на этом берегу.
Да следа не осталось от сказочного мостика, по которому в моих детских фантазиях ходила баба Яга...
Всё, что было сотворено человеческими руками, ушло вникуда... Будто бы и не было...
Как же мы временны, как же малозначительны на этой Земле!
Всё материальное, что мы пытаемся оставить после себя - оно всё тлен! Река времени унесёт всё это без остатка. И когда смотришь на то, что осталось от человеческих творений спустя короткие годы, понимаешь, что единственное, что вечно, это то, что создано Богом. В том числе, и человек.
Да, мы вечны. Мы просто уходим куда-то туда, где нас не могут видеть живые. И после себя мы оставляем только то, что может принести добро этому миру. После себя мы можем оставить только детей и память. И что-то такое, что спустя века будет нести что-то хорошее. Пусть забудется автор - это не важно. Это уже не будет важно. Но, главное, кто-то будет помнить то, что мы пытались сказать, передать...
Наши поступки, наши знания, наши дела - они вечны. А их плоды: памятники, дома, заводы, чертежи и разработки - всё это исчезнет.
Это трудно понять, но, видя такие контрасты, это понимаешь... Ибо Господь не спросит: "А сколько деревьев ты посадил? Сколько домов построил? Сколько детей родил?" Он спросит: "А что для "завтра" сделал ты?" И это разные вопросы.
И вот я стою, и не могу насмотреться. Не могу никак до конца, без остатка впитать в себя то, что вижу, не могу никак совместить всё это с воспоминаниями... Для этого нужны не минуты - часы...
И вот в голове зреют новые планы. Там, чуть выше, поворот Шубарки. Там она вырывается из узкого ущелья. Там я никогда не был. Эх, было бы хоть пару дней у меня в запасе! Я бы обязательно рванул бы туда! Я бы посмотрел, что выше, что там, за моим маленьким горизонтом!
Но пора обратно. Спутники уже торопят к возвращению. Ибо солнце уже всё ближе и ближе к вершинам гор. А ведь стоит ему коснуться этих вершин, короткий миг - и на мир, словно вода из ведра, обрушится темнота. Тёмная южная ночь.
И сразу запоёт многоголосый хор шакалов, сразу по кустам зашуршат невидимые глазу звери, сразу станет не различить дороги...
Эх, надо было идти с ночёвкой! Но обещал жене, что вернусь сегодня, значит пора в обратный путь.
Кстати, как по приходу выяснилось, Машенька так и думала, что мы пойдём с ночёвкой. Но что уж теперь поделать-то?!
Повернули обратно.
Да уж, лишний раз убеждаюсь, что путь от развилки у Лёниного дома до Шубарки вовсе не близок...
Но всё же, шаг за шагом, благо, налегке, добредаем обратно до брода через Цхарку.
Это сейчас, в это время года, этот брод - одно название. Раз - и перешагнул! А в жаркие годы тут, в этом русле, вообще нет воды.
Но русло неспроста такое широкое. Во время сильных дождей Цхарка превращается в ревущий поток, который переворачивает многотонные гружённые КРАЗы, который играет валунами, как футболист мячом. Переменчива и многолика Цхарка. Но, ни дай Бог оказаться на её пути в часы буйства этого ручья!
- Ну вы даёте! На 5 минут отбежали! - сетует Димка.
- Дим, извини. Мне казалось, что то место, куда бегали, ближе. - оправдываюсь я.
Ладно, пошли!
Я закинул рюкзак на спину, и мы пошагали по дороге в обратном направлении.
Вот и первый родник.
А вот и удочки.
Закинул их в рюкзак.
- Дим, а ты пирит не искал на камнях?
- Нет. Зачем он нужен?
- Иногда попадаются очень красивые экземпляры.
- Не, мне уже не до них...
Шагаем по дороге. Всё дальше, и дальше от Цхарки. Всё ближе и ближе к смытому мосту.
- Макс, давай я рюкзак понесу! - в который раз предлагает Дамей.
Рюкзак тяжёл. В нём несколько литров воды во флягах - подарок бабушке - плюс, с десяток килограмм, если не больше, отпиленных от рухнувшего самшита чурок. Нести тяжело. Но пока мне стыдно перекладывать на кого-либо свою ношу.
Вот поворот. Ещё один.
Вот в этой лужице мы видели змеек...
А вот и долина реки...
Переходим её вброд - крайний наш брод в этом путешествии - и - вперёд, ниже по течению, к мосту.
Странно звучит, перешли реку, а потом идём на мост. Просто с моста можно выйти к самому началу дороги на Развилку, и там, в этом начале, скала образует причудливый узор, похожий на лицо человека. Очень хочется показать его друзьям. Да и подъём там немного попроще.
И вот, помогая друг другу, карабкаемся на останки насыпи, которая когда-то была дорогой. Шаг, другой. И вот мы на мосту.
Перешли по нему через сухое русло. Остановились на пару минут на поляне.
Кругом зеленеет трава, по краям переплетаются самшитовые ветви. И не скажешь с первого взгляда, что это был отрезок дороги.
Слева от нас устье и мост. А справа, скала, складки на которой образуют этакое лицо человека, по нос зарытого в землю.
Вот округлость лица, два глаза, плоский нос. А весть остальной великан зарыт в землю.
Сверху со скалы спускаются нити плюща, усеянные тёмно-зелёными листьями. Прямо как волосы.
Посередине поляны следы от костра. Видно, кто-то устраивал привал.
А в повороте на мост - обелиск. В этом месте "в результате трагического случая на охоте" погиб человек.
Вновь взваливаю рюкзак на плечи, и чувствую, что сил его нести почти не осталось. Поэтому поддался на предложение Дамея - передал рюкзак ему. И мы зашагали в горку.
Идти, даже налегке, очень тяжело. Дорога упорно стремится только верх, и вверх. Никаких послаблений!
Я уже почти выбился из сил. Да и остальные спутники выглядят не фонтан. Но шагаем. Вперёд и вперёд...
Прошли скалу, образованную кристаллами горного хрусталя, или чем-то подобным. Но от усталости уже не обращаю на неё внимания. А ведь назад нам предстоит пройти ещё 30 километров!
Тешу себя надеждой, что в районе Каман нас подберёт попутка. И шагаю...
Вот крайний поворот. Здесь дорога резко уходит от реки. Если нырнуть прямо в чащу, не сворачивая, то взору предстанут трассы из водопадов. А чуть поодаль можно найти высоченный водопад, берущий исток в недрах пещеры 100 метрами выше. Но ни к этим водопадам, ни к пещере мы не пойдём - могут быть мины.
Постояли, полюбовались на реку с высоты птичьего полёта. Всё, пора дальше.
Слева от нас - овраг, который огибаем по дороге, а за ним - лес. Это сейчас здесь лес. А раньше тут был огромный участок. Большой просторный светлый сад давал урожай 9 месяцев в году, виноградные лозы вились по стволам ольхи, орешник тянул к небу свои побеги.
А на окраине этого сада стоял дом. Большой каменный дом. Наш дом. И участок был наш. В принципе, он и сейчас наш - документы на него сохранились. Только от самого сада не осталось и следа. И от дома так же. Даже о заборах нет и упоминания. Странно... Очень странно, и горько.
Но над участком не только время поработало. По нему прокатилась и война. И ещё несколько лет назад там, где около руин дома проступали следы калитки, из размытой кучи щебня виднелись мины.
А мы тем временем миновали первую развилку на СухумГЭС, вторую...
Вот и ферма. Вернее, опять же, была ферма. Теперь там ровное место.
На небе зажглись первые звёзды. Туч - как и не бывало.
Опять остановились. Перевели дыхание после подъёма.
- Так, - говорю - если идём по дороге, имеем крюк километра в три. Но мимо фермы раньше шла тропа. По ней - меньше километра до развилки. Но тропу во время войны минировали.
Там, наверху, во время войны располагались грузинские позиции. А абхазские силы совершали вылазки снизу.
И те, и другие, наверняка, пичкали этот склон минами. А карт минных полей не делал никто.
И вот мы стоим подле того места, где была ферма. Все измотанные, усталые.
Я смотрю на попутчиков. Они - на меня. Решение принимать мне.
Отошёл в сторону. Гляжу, мимо фермы вьётся тропа. Значит, люди здесь ходили.
- Идём по склону - машу рукой. И наша экспедиция сворачивает с дороги, и след-в-след начинает подъём по полю.
Тропа чёткая, натоптанная. Относительно, конечно. Настолько, насколько её могут натоптать в местах, где люди появляются раз в месяц.
Прошли уже метров 500. Сердце готово выпрыгнуть из груди, но передышек не делаем. Всё выше, выше...
Вот и половина подъёма... Про себя с удовольствием отмечаю, что по дороге за это же время дошли бы только до первого поворота.
И вдруг тропа оборвалась. Раз - и нету!
Как потом пошутил Дамей: "Только чьи-то сапоги окровавленные в кустах лежат. А дороги нет".
Возвращаться назад - нет сил. Поэтому, не сговариваясь, нырнули в густые цепкие заросли.
Теперь уже не до колонны. Растянулись цепью - пробираемся, кто где может.
Какими-то звериными тропинками, продираясь сквозь густые заросли, поднимаемся к дороге.
Впереди всех, с рюкзаком на плечах - Дамей.
Сзади, и чуть левее прорубаем палками себе дорогу мы с Димкой.
Ещё леве нас вгрызается подручными средствами в густую растительность Виталик.
Шаг за шагом продираемся к дороге. Всё ближе и ближе.
Вдруг слева от нас вижу, оплетённый зарослями, остов будки.
Эта будка в какой-то мере родная для меня.
До войны она, похожая на стальной тент грузовика, стояла на Развилке.
Своего рода остановка. Под её навесом было две деревянных лавки. На них присаживались ожидающие транспорта.
Эта будка защищала в ненастье от дождя. А жарким летним днём укрывала от зноя, от палящих солнечных лучей.
Стоя у этой будки, я, мелкий мальчишка, любовался вершинами снежных гор в ясную погоду. И выглядывал из неё в ожидании автобуса в ненастье.
Эта будка на Развилке была чем-то родным. Чем-то вроде маленького дома. Даже а рисунках, посвященных этим местам, которые я рисовал в тетрадях, она обязательно присутствовала.
И вот когда я попал сюда в 97 году, я этой будки не увидел.
И как-то особо сиротливо стало на Развилки.
Нет будки. Глупо звучит, но это значит, что нет знакового места, нет той вещи, что укрывала людей, что служила любому путнику приютом.
И я уже не надеялся увидеть её. Я думал, что эту будку разметало взрывом, или её растащили на части алчные охотники за металлом.
Но нет. Вот она. Цела. Только отброшена от своего поста на добрые два десятка метров...
И лежит она среди всего этого опустошения. И видишь её. И понимаешь, что вот оно, свидетельство того, что прошлое - не сон. Что здесь, действительно, были жизнь и счастье...
Нет домов, нет следа людей, живших здесь, стёрты даже намёки на огромные фермы и поля... И будешь рассказывать - никто не поверит... А нет, вот, оно, столь далёкое, и столь родное доказательство. Доказательство для самого себя! Частица, чудом сохранившаяся частица, той, растаявшей в потоке времени, жизни.
И так захотелось подойти к ней! Потрогать металл, забывший человеческие руки! Соприкоснуться, хоть на миг, с теми годами... На секунду превратиться из объятого заботами Максима Сергеевича в бесшабашного Максимку в ковбойской шляпе!
Но, увы. Лишние блуждания по минным полям здоровья ещё никому не добавляли.
Поэтому окинул взглядом этот привет из далекого прошлого, из детства... И зашагал дальше по склону.
Боже! Сделай так, что бы мы выбрались на дорогу живыми - здоровыми! И на кой я решил срезать путь?! Шагаю по заросшему склону, и ругаю себя, на чём свет стоит, за то, что столь бестолково и пусто рискую жизнями друзей.
Но ещё с десяток метров - их уже все почти бегут - настолько изнурил подъём, и мы на дороге.
Приостановились.
- Мужики, вы в курсе, что только что по минному полю мы прошли? - спрашиваю.
- Я, если честно, всю дорогу только об этом и думал. - отвечает Дамей.
Здесь, на Развилке, я собирался показать брошенные позиции, показать длинную железную лестницу, ведущую к гроту, в котором, по преданию, укрывали голову Иоанна Крестителя, хотел показать удивительный вид на Гумисту и снежные вершины. Но ночь уже всё плотнее и плотнее кутает землю. Нам пора дальше. Виды, и всё остальное - как-нибудь в другой раз.
И вот Дима перехватил у Дамея рюкзак, и мы зашагали по разбитой вдребезги каменистой дороге в сторону Шром.
Здесь, в принципе, тоже полно красивых мест. Но разве в темноте углядишь что?
Стоило свернуть за первый поворот, и ветви деревьев сомкнулись над нами плотной крышею. Тут, под её навесом, и в яркий солнечный день - полумрак. А ночью - тем более.
Идём, спотыкаясь, и ориентируемся либо на нечёткий силуэт впереди идущего, либо на едва различимые во тьме белые куски известняка, из которого дорога и сложена. Того и гляди, или в обрыв ушуршишь на повороте, или лицом в камни.
Но ничего, до Каман спустились без приключений. Дорогу уже нигде, даже там, где можно было, не срезали. Темно. Слишком темно. Зато никто никуда не упал. Все целы - невредимы.
С разгону взбежали на мост.
Внизу шумит, перекатываясь по камням, река. А над головой - бездонное звёздное небо!
Сделали привал - впереди очень тяжёлый подъём. Его тоже можно сократить раза в 3. Теперь уже без опасности нарваться на "эхо войны". Но темнота может сделать продвижение по короткой дороге слишком опасным.
Поэтому решили идти по автомобильному пути. А перед ним отдохнуть.
В позапрошлом году этот мост ещё был разрушен. Он сильно пострадал во время войны. Не катастрофически, но повреждения были. И в итоге 3 года назад река смыла один из его пролётов.
Сейчас же он полностью восстановлен. Новые, свежие насыпи, водозащитные дамбы - всё возведено с нуля.
Люди живут, работают, строят. Затягиваются старые раны. Жизнь продолжается.
Присели на мосту.
Виталик смотри вверх, показывает на Млечный Путь, и произносит: "Глядите, какое облако длинное!"
Я посмеиваюсь: "Какое же это облако? Это наша галактика. Это Млечный Путь!"
- Не может быть! Он не может оказаться таким ярким!
Не спорю.
Только указываю в небо, и говорю: "Если долго пристально смотреть на звезду, то начнёт мерещиться, будто она движется. Она будет танцевать для вас".
Говорю, а сам рассматриваю одну из ярких звёзд.
Димка где-то сзади рассказывает о созвездиях, ищет Полярную звезду. А я любуюсь небом.
Вот, ещё секунда, "моя" звезда начнёт "танцевать".
О! Пошла! Ничего себе! Такого сильного "танца" ни разу не видел!
Яркая точка на небосводе, действительно стронулась с места. Но не едва-едва, а, пересекая свет других звёзд, поплыла по небосводу.
- Глядите! - кричу.
Все замерли.
А "звезда", проплыв большое расстояние, замерла, постояла, резко ушла в сторону под прямым углом к предыдущей траектории, потом так же быстро легла на прежний курс, прочертила полнеба, ускорилась и... пропала.
Сидим, спорим, что это было. Самолёт? Не похоже. Спутник? Вряд ли... Хотя, в принципе, какая разница? Она нас не трогает, мы - её. Пускай летает!
Обсудили увиденное, и вновь в путь!
Дамей и Дима вновь по очереди несут рюкзак. Мне уже стыдно перед ними. Но несение рюкзака сюда, в горы, отняло, кажется, все силы. Позорно плетусь в хвосте.
Подъем, подъём... Кажется, ему нет конца и края...
Вот уже Дима останавливается: "Я сейчас сдохну!"
Дамей перехватывает в очередной раз рюкзак, но я нагоняю группу: "Мужики, я отдохнул! Я понесу дальше!"
Говорю, а сам не верю, что дойду с этой ношей до города. Мы же только входим в Шромы! А сколько ещё идти?! Но я уже решил, что дальше понесу ношу сам.
Взвалил тяжёлый рюкзак на плечи.
Странно, от Шубар в него ничего не докладывали, а впечатление такое, будто он раза в 4 тяжелее стал!
И я попёр...
Вперёд, только вперёд!
Отдых там, за горизонтом!
Но ни на грамм не жалко того, что так трудно. Наоборот, какая-то звериная радость, какое-то нечеловеческое наслаждение!
Трудно всем. Но никто не жалуется. Даже шутить пытаемся.
В темноте ночи особо не полюбуешься красотами. У меня в голове, помимо желания отдыха, мысль: "Только бы шакалы не завыли!" Я очень не люблю их жуткий вой, похожий на плач ребёнка в черноте леса.
Но никто не воет. Наоборот, в воздухе висит тишина. Лишь наши шаги шелестят камнями по дорожной пыли, да редкие собаки, там, ближе к городу, иногда заливаются лаем.
На подходе к Михайловке начали попадаться встречные машины, мотоциклы, скутеры.
В принципе, мне уже всё равно, куда они едут. Лишь бы потом, по пути обратно, подбросили. Но назад никто не возвращается...
Пока обивали гудящие от усталости ноги о камни, договорились, что, выйдя на Михайловку - к памятнику танкистам - вызовем такси. Дальше оно просто не поедет. Да и связь телефонная дальше работает с перебоями.
И вот шагаем...
На небе горят звёзды. Млечный Путь стелется облаком. Невидимая в темноте пыль клубится под ногами. Пот - градом, несмотря на то, что это лето очень холодное, и уже заметно свежеет.
И вот за очередным поворотом показались огни Михайловки.
Побежал бы! Да нет сил. Упорно пру танком, не меняя темпа. А темп, несмотря на усталость, у нас очень не хилый - весь путь, несмотря ни на что, его не снижали. Про себя я отметил, что это замечательный показатель.
Прём. Остался километр. Полкилометра....
Крайние сотни метров кажутся вечными. Постоянно оглядываюсь в уверенности, что пробежали заветный памятник. Но рано. Рано. Рано...
Вот он!
Чуть не бегом добегаем до парапета, и падаем.
Дамей вызывает такси, передаёт ориентиры.
Я достаю из рюкзака тёплые вещи, мы выпиваем всю воду, что набирали для себя, и, на кого хватило рубах, да тельняшек, закутываемся в них - сразу же становится очень холодно.
А вокруг - красота. Свет фонарей выхватывает из мрака ночи ветви пальм, цветочные клумбы, лозы винограда...
Но нам не до этого. Сидим, и обсуждаем, что когда придет такси, мы не сможем подняться.
Но нет, через 15 минут чёрная "Ауди" только начала разворот, а мы бегом бежали к ней, и тащили пожитки.
А ещё через 20 минут я мылся дома под холодным душем, и переваривал прошедшие приключения.
Рыба, которую мы не успели приготовить, кстати, осталась вполне свежей, хоть всю дорогу пролежала в кармане моей походной жилетки.
Рухнул в постель. Обнял жену и закрыл глаза. Разминка перед Амткялом закончена. Больше 50 километров за 11-12 часов по горам отмотали. Труднее, чем раньше, намного труднее. Но справились.
Впереди - основная цель.

Часть 4.
Озеро Амткял. Газелинг.

Утро началось с огорошивающей новости. Бабушка "обрадовала".
- Максим, я разговаривала с Асланом и Робиком. Вы завтра никуда не поедете. Нет дизеля.
Я опешил: "Бабуль, а Робику-то дизель зачем? У него же "Газель". Она бензиновая!"
- Не знаю, зачем, но Робик сказал, что нет горючего!
Настроение резко устремилось вниз.
Хватаю жену в охапку, и бежим по заправкам, искать ДТ.
ДТ нет. Впрочем, как и ожидалось.
Огорчённые принимаемся за привычные дела.
Рюкзак не перебран. Обувь мыть и приводить в порядок и не думаю пока - всё равно поездка "накрылась".
На следующее утро, как всегда, поехали на рынок.
Лесю завели к знакомой, тёте Вале. Погуляли по рынку... Часам к 11 утра вернулись домой.
Виталика и Димы нет - видимо, на пляже. Бабушка тоже куда-то ушла.
Перекусили. Ставлю на зарядку телефон, и сразу - звонок от Робика: "Макс! Где вы? Мы едем?"
Я растерялся.
- Робик, бабушка сказала, что у тебя горючки нет!
- Как нет? Бензин есть!
- Едем! Через час подтягивайся к бабушкиному дому!
Бегом за ребёнком. Маша побежала искать Виталика и Диму. Не нашла. Зато ребята пришли сами.
- Быстро! Собираемся! Едем на Амткел!
Перетряхиваю рюкзак. В спешке ищу обувь. Те берци, в которых ходил в Шромы, совершенно мокрые. К тому же, позавчера они начали тереть ноги.
Хватаю рваные, в которых ходил Дима. Шромы пережили, видно помрут на Амткеле - мелькнула мысль.
Переобуваться некогда. Кое-как пихаю всё, что считаю нужным, в рюкзак.
Вот и Робик подъехал.
Бросаем всё, заваливаемся в "Газель", и мчимся на рынок за продуктами.
Пока суть, да дело, время уже к полудню.
Вернулись домой. Маша и друзья побежали дособирать вещи. Я же поехал с Робиком за Асланом, Дамеем и остальными.
Вбегаю к Аслану.
- Едем! Едем на Амткел!
- Макс, не кипишуй! На чём едем? У Вадика дизеля нет. Завтра он дизель достанет, и повезёт нас.
- Робик везёт.
- На "Газели"? Ты шутишь? Там УАЗики иногда застревают, не то что "Газель"!
- Аслан, все собраны уже, всё куплено! Поехали!
- У меня дома только один автомат, что регнутый на меня. И вещи не собраны...
- Бери, что есть!
- Слушай, мы не доедем! За "Уралом" в воинскую часть бежать придется!
- До куда доедем, до туда доедем. А дальше - пешком.
- С женщиной, с ребёнком... Я тебе сто процент даю, что за "Уралом" придется бежать!
- Так ты едешь, или нет?
- Слушай, как ты думаешь, я могу ТАКОЕ пропустить?! Конечно, еду!
Бегу за вином.
Голова не соображает.
Мы с Дамеем заходим к его соседу. Тот ведёт нас через сад к винному погребу.
В тёмной прохладе темнеют боками бочонки.
- Какое вам продать-то? Вот это попробуй... - и винодел киянкой вышибает пробку.
Золотистое белое вино струится в стакан.
Пригубил... Изумительное!
Допил стакан, а мне протягивают следующий.
И так - пока ноги не принялись заплетаться!
- Я, пожалуй, вот это возьму - указываю на бочку - Почём?
- Я по 60 продаю.
В ответ протягиваю шесть 2,5 литровых бутылок.
И вот белое вино позапрошлогоднего урожая струится в них через воронку.
В голове кутерьма. Поэтому дал виноделу 200 рублей, и помчался.
Выбегаю со двора, и тут что-то дернуло...
- Дамей, а почём вино-то он продаёт?
- По 60.
- За литр? - спрашиваю с надеждой в голосе.
- Ага.
- Блин, это сколько же я не доплатил?!
Прикидываю. 6 бутылок по 2,5 литра. 15 литров. То есть, я должен был 900 рублей! А отдал только 200!
Бегом назад.
- Извините! Обсчитался!
Винодел только улыбается: "Бывает! Вино хорошее, хмельное. Было бы удивительно, если бы не обсчитался!"
И вот мы закидываем в "Газель" пожитки.
Грузятся Сандро, Аслан, Дамей. Бесик стоит, и улыбается.
- Бесик, поедешь?
- У меня денег нет. Скинуться нечем.
- Садись так!
- Не, мне неудобно... Стыдно...
Так и не поехал.
А мы грузимся.
В кузове уже стоит армейский генератор, лежит бензопила.
Аслан принёс несколько тёплых одеял. Сандро грузит ещё вино и продукты. Дамей несёт из дома Аслана пакет с магазинами и автомат. Сам Аслан шарит по карманам - проверяет документы на "ствол".
Вообще, по большому счёту, возить оружие с собою нельзя. Но так как оно зарегистрировано, документы могут "отмазать".
И вот загрузились. Вещей масса, но закидали их за какие-то полминуты.
Поехали до дома моей бабушки.
Хватаю рюкзак. И тут Маша даёт ещё огроменную сумку и подушку.
В сумке какие-то продукты - куда столько?! А подушка - для ребёнка.
Спальники, палатка, ножи-топоры. Всё на месте.
Маша и Олеся садятся в кабину, все остальные загружаются в кузов. Собака - к нам.
Поехали!
Тент опущен. Пока посты ГАИ не проедем, нас в кузове никто не должен видеть.
Машина несётся по гладкому асфальту Кодорского шоссе.
Сидим, болтаем. Закурили.
Под тентом - хоть топор вешай!
И тут кто-то спросил: "А котелок и шампура взяли?"
Тишина.
Понятно. Никто не взял.
И верёвку тоже не взяли.
Аслан хохочет: "Стопуово, говорю, за "Уралом" побежим!"
Вдруг - резкий поворот, и машина притормозила.
- Подымайте тент! - слышен голос Робика.
Дамей откидывает полог, и вот мы несемся в сторону Мерхеула, любуясь убегающей из-под колёс дорогой.
Болтаем, смеёмся. Собака нервничает. Но, в целом, настроение у всех отличное.
А дорога всё уже, и уже. Вроде бы покрытие пока отличное, но уже видно, что двум машинам тяжело будет разъехаться. Хотя и машин всё меньше, и меньше.
Повороты всё круче, и круче. А дорога непрерывно стремится вверх.
Я уже начинаю беспокоится. Слева от нас - отвесная скала. Справа - обрыв. Справится ли Робик? Дорога-то уже габаритами с автомобиль. Да и ограждения по краю обрыва не видно...
Волнуюсь не за себя - за жену с ребёнком. Да и собаку спустил с поводка. В башке крутится мысль: "Если что, хоть она успеет выпрыгнуть".
В принципе, хоть и переживаю, вида не подаю. Потихоньку попиваю винцо, смеюсь.
Эх, знал бы тогда, что это только разминка! Но водитель наш хорош. Как я потом узнал, Робик вообще любит такие экстремальные "покатушки". И наша "Газель" идеально вписывается в крутые повороты.
Спустя какое-то время дорога стала похуже. Машину затрясло на выбоинах и дырах в асфальте.
Ещё немного, и пошла "грунтовка", выложенная тем же вездесущим известняком.
Повороты, повороты... Кругом - горы и ущелья. Моря уже давно не видно. Грузовичок Робика уносит нас всё дальше и дальше от цивилизации.
Дорога в горы...
И её тоже коснулась война.
В 1992 году Э. Шеварнадзе отмобилизовал для ведения боёв уголовников.
Этот контингент не особо стремился воевать. Больше занимался грабежами и мародёрствами. А те, кто попадал на фронт, порою, творили страшные вещи.
На войне можно было наблюдать множество контрастов. Случалось, что бывшие соседи, оказавшиеся по разные стороны фронта, мирно переговаривались, сидя в своих окопах. И даже приходили друг к другу пить вино. А бывало и так, что люди жестоко истребляли друг друга. С грузинской стороны был приказ, пленных не брать. И, порою, "гвардейцы" действовали в полном соответствии с ним.
Стороны озлоблялись. И чем дальше, тем больше было этой злобы. И копилась она, и выплёскивалась. И, порою, выплёскивалась на всех подряд.
В первый год после войны по всей Абхазии можно было встретить массу листовок, в которых абхазское командование призывало проявлять гуманизм к пленным и к грузинскому населению. Но ни листовки, ни приказы не могли изгнать жажду мести.
И грузины знали это. И они боялись.
Накануне последнего абхазского наступления Э. Шеварнадзе сам прилетел в Сухум. И приложил массу усилий для того, что бы в Абхазию вернулись грузины, бежавшие от войны.
Был даже издан приказ об отчислении студентов ГИСХа - института сельского хозяйства, располагавшегося в Сухуми - в случае, если эти люди не выйдут на учёбу.
Людей загнали в воюющую республику.
Действия грузинского командования и мародёров озлобили абхазскую сторону.
А потом абхазцы отсекли грузинскую группировку, взяли её в кольцо, и начали наступление.
Из грузинского командования в Сухуми остался один Э. Шеварнадзе. Он одним из последних покидал город. Всё же, несмотря на моё отношение к этому человеку, признаю, что это был поступок.
Многочисленная армия мародёров и амнистированных преступников быстро куда-то испарилась.
И лицом к лицу с измученными, взведёнными, жаждущими мести и победы абхазскими войсками оказались остатки боеспособных частей грузинской армии, да местные жители. Но было ясно, что Грузия эту войну проиграла. Бестолково начатая война, которой, по сути, не должно было быть, завершалась вполне логически. Блицкрига не получилось. Численное превосходство плодов не принесло. Превосходство в вооружении - тоже. Запугать абхазцев не удалось. Наоборот, действия грузинской армии только увеличивали численность абхазской...
И вот перед абхазцами Сухум. По-грузински - Сухуми. Брошенный большей частью грузинских войск. Разоренный войной. Наполненный перепуганными людьми, многих из которых буквально недавно заставили приехать сюда.
И вот последняя атака на город...
Грузинское население знало, что делали их войска. Они знали о том, что по ту сторону фронта многие жаждут мести. И так же грузины знали, что по побережью они отрезаны от Грузии.
И испуганные люди пошли в горы. В Сванетию.
Потянулись через перевалы вереницы людей.
Да, кого-то вывозили морем. Кого-то - самолётами. Но очень многие шли горами.
Большая часть этих людей была не причастна к преступлениям грузинской армии. Настоящие преступники к тому моменту, по большей части, разбежались.
Большая часть этих людей были женщины и дети.
Многие из этих людей не поддерживали войну. Но они поддержали правительство, недальновидно развязавшее бойню, открывшее ящик Пандоры. Их родные и близкие взяли в руки оружие, и стреляли во вчерашних соседей. И за это эти люди расплачивались такой высокой ценой.
И потому они боялись. Боялись, и поэтому уходили в неизвестность.
Они оказались заложниками бестолковых действий своего руководства.
Страх гнал этих людей в горы.
И некоторым из них не суждено было пройти этот путь.
Многим из них уже не суждено было увидеть свои дома.
Многие из тех, кто потом вернулся в Абхазию, приезжали лишь за тем, что бы продать своё жильё.
И, если честно, хоть я и поддерживаю абхазцев, этих людей мне жаль. Для них Абхазия была такой же родиной, как для меня. И они её теряли. Многие - навсегда.
Да, кто-то оставался. Были и такие. Правда, в основном, оставались пожилые люди.
Но очень многих страх погнал прочь из своих домов.
И шли они горными дорогами. И, в том числе, и этой дорогой, по которой мы едем.
Странно, вот как бестолково ложится политическая карта.
З. Гамсахурдиа и Э. Шеварнадзе наворотили дел, наломали дров. И вышло, что для того, что бы в Абхазии могли жить такие, как я, из неё бежали такие, как наша соседка беззлобная тётя Дзабули.
А если бы сложилось иначе - она жила бы сейчас у моря, а я не мог бы повидать свой дом.
Странно. И страшно. Страшное такое деление людей против их воли.
И сейчас, когда наша "Газель" катится по дороге на Амткял, я думаю об этом, и становится грустно.
Может быть, и тётя Дзабули в далёком 1993 году шла этой же дорогой.
Но не случись так, не было бы ни Робика, ни Аслана, ни Дамея.
"Мы уничтожим все 90 тысяч абхазов, даже если положим на это 100 тысяч грузин!"
Для чего говорить так?
Для чего поступать так?
Для чего вообще надо было начинать ту войну?
Всё выше и выше. Грузовичок ревёт двигателем, взбираясь на подъёмы. Подпрыгивает на камнях.
Вот снизили скорость. Остановились.
Слышу голос Робика: "Не подскажете, на Амткел дорога где проходит?"
- На Амткел? - переспрашивает невидимый собеседник - Вам прямо до воинской части. Потом принимаете правее, и потом всё время держите правее. Только на "Газели" вы туда не проедете. Там УАЗики не всегда проходят.
- Проедем! - отвечает Робик.
- Ну смотрите... Километров 10 пешком придется идти!
- Ничего страшного! Спасибо!
Двигатель затарахтел, и мы поехали дальше.
Поворот. Ещё поворот.
Вот в проёме тента мелькнул танк с опущенным к земле орудием - явно не "живой", и мы остановились возле военного городка.
Отпустил собаку, спрыгнул на твёрдую землю.
Нас обступили солдаты.
Пожали друг другу руки, представились.
Аслан и Робик принялись выспрашивать о дороге на озеро.
- Э, ора! Не доедете! Сто пудово говорю! - предупреждают нас - Если что, будем "Урал" наготове держать. Пришлёте человека - вытащим.
Постояли, поболтали. Уточнили дорогу. И - вновь в путь.
Как только закончился забор воинской части, дорога... Как сказать, тогда я подумал, что дороги не стало. Но, как потом понял, это ещё была дорога. Отличная дорога.
"Газель" ревела, её начало водить по скользкой кавказской грязи, из-под мостов и с глушителя повалили клубы пара, но мы ехали. Машина ехала сама. Без нашей помощи.
Пошли ямы и кочки.
- Бах! Бах! - грохочем мы на них, и всё и все, кто и что в кузове, подлетаем в воздух.
- Бах! Бах! Вз-з-з-з! - ещё раз подлетели на колдобинах, а затем машина резко наклонилась на правый борт.
Опять слева - стена, справа - обрыв.
Опять переживаю за своих девчонок, сидящих в кабине.
Двигатель ревёт. Всё, что было в кузове, уже перемешалось в однородную массу.
Рваные пакеты, магазины с патронами, сумки и подушки - всё это, подпрыгивая, равномерно распределяется под ногами.
Из-под колёс в воздух то пыль вздымается, то трава летит, то фонтаны воды и грязи.
И вот в очередной раз двигатель взревел, и, испуская пар, машина замерла посреди лужи.
- Робик! Толкать? - кричим в кабину, а сами с надеждой переглядываемся.
- Нет! Сейчас вылезем! Назад перейдите, что бы колёса нагрузить!
И "Газель", шарахаясь, как пьяная, из стороны в сторону, идя то левым, то правым боком, натужно ревя двигателем, принялась медленно продвигаться вперёд.
- Вау! Вау! Вау! - и вдруг мы вырвались из ловушки.
Из первой.
Вторая нас так просто не отпустила.
Ну что же, будем толкать.
Привязал собаку, и выпрыгнул на край дороги. Пока что пачкаться никому не хочется - все стоят в стороне от плоскостей вращения колёс.
Толкаем.
- Раз! Два! Три!
- Вау-у-у-у! - взвыл в ответ двигатель.
Фонтаны воды и грязи взметнулись из-под колёс.
Я ступил в лужу, и практически мгновенно стал бесполезен. Берци мои лежали в рюкзаке. А пластмассовые тапки, которые не успел переобуть, мгновенно покрылись жирной, маслянистой грязью, и стали скользкими, будто бы их натёрли мылом.
- Ещё раз! Раз! Два! Три-и-и-и-и! - орём, надрывая горло, и выталкиваем машину из грязевого плена.
Вскакиваем в кузов, но через километр история повторяется.
Здесь перед нами огромная лужа - по борт. Справа - объезд. Но он пролегает через тоненький мостик, который шириною уже нашей машины. Плюс, в том мосту в одном месте дыра.
- Всё! Дальше пешком! - констатирует Аслан.
Но мы хватаем топоры и ножи, и принимаемся кидать срезанные ветви под колёса грузовика.
И вот вновь: "И раз! И два! Пошла-пошла-пошла!"
Теперь уже не до чистоты. В лицо летят фонтаны грязи, мелких камешков, перемолотых колёсами веток.
- Пошла! Пошла! Пошла!
И "Газель", окутанная клубами пара, виляя кормой и дымя резиной, вырывается из колеи.
Запрыгнули на борт.
Подъём. На бешеной скорости несёмся вниз - Робик хочет накатом пролететь предстоящие лужи.
Поворот. Ох, и страшно нас носит!
Подпрыгнули. Провалились. Наклонились.
И весело, и мысли о жене с дочкой не оставляют.
Подъём, спуск... И вновь из-под колёс полетели фонтаны грязи. "Газель" немного повело, и вот опять мы "сидим" в скользкой жиже, намешанной покрышками из глины и воды.
Без команды высыпались из кузова.
Рывок, ещё рывок...
Машина, вихляя кормой, выскочила из ямы.
Бежим следом.
Но, спустя 10 метров, грузовик вновь увяз.
Опять толкаем.
Теперь не мы едем на грузовичке - он едет на нас.
Вырвались.
Запрыгиваем в кузов.
Пару сотен метров Робик прорывается самостоятельно. Я уже принялся открывать бутылку вина, как нас тряхнуло, мосты ударились о камни, и вновь сидим.
Дамей, находившийся у самого края борта, сверкнул подошвами ботинок, и вот уже толкает наш "типа джип".
Удивительно, как много может сделать одна человеческая сила! Не успели мы пробраться через завалы вещей в кузове до края борта, а автомобиль уже идёт своим ходом.
Дамей нагнал нас бегом, запрыгнул на ходу в кузов.
Делаю пару глотков вина, и вдруг - опять!
Дамей уже за бортом. Но его помощи не достаточно.
Спрыгиваем и мы.
Толкаем.
Не идёт.
Колёса дымят резиной, полируя скользкую глину.
Одно из задних колёс висит в воздухе, и бешено вращается. Второе едва-едва месит грязь.
Отбегаем в разные стороны.
Робик сдаёт назад.
Треск, скрежет. Лопнул передний бампер.
Задний уже давно сложен пополам, как записная книжка.
Вновь похватали ножи и топоры.
Лезем в колючки. Рубим ветви. Кидаем их на колею.
Мои измазанные грязью шлёпанцы скользят. Ноги выскакивают из них. Колючки впиваются в голую кожу. Но ботинки одеть не могу - если натянуть их сейчас, на такие грязные ступни, сотрёт всё к чертям!
Нарубили веток. Накидали.
Рывок!
Машина прорвалась, но корму повело и потащило к склону.
Наваливаемся на борт, отталкиваем грузовик обратно на дорогу.
Ещё метров 10, и, кажется, всё.
Глубокая колея, до краёв заполненная водой, заканчивается огромным камнем, в который упираются передние колёса и остатки бампера.
Робик опять сдаёт назад.
Здесь будем строить что-то типа трамплина, дабы сгладить уступ.
Опять собираем, ломаем, рубим ветви.
Длинные жерди орешника, колючие ветви акации, ворохи шипастой ежевики - всё летит в лужу.
- Камни, камни нужны! - кричит Аслан.
- Есть камни! - это Дамей нашёл неподалёку что-то вроде каменной дорожки, сложенной из плоских, похожих на чешуи гигантской рыбы, известняковых булыжников.
Строимся в цепочку, передаём камни из рук в руки, и всё это летит в наше препятствие.
Я понимаю, что, будучи обутым в тапки, я бесполезен.
Побежал вверх по дороге. Очередная лужа. Пытаюсь очистить ноги от скользкой и несмываемой глиняной смазки.
- Макс! Потом ноги помоешь! - кричит Аслан.
- Мне переобуться надо! В тапках на ногах не стою! - отвечаю. А сам пытаюсь хоть как-то оттереть грязь.
Грязь на Кавказе - это совсем не то, что чернозём. Это жирная, липкая и чрезвычайно несмываемая субстанция. Охватив что-либо, она держится намертво. Налипает толстенными слоями, приклеивает ноги к земле. И при этом она ужасно скользкая, словно мыльная.
Оттираю ноги. Тапки слегка ополоснул - лишь бы дойти до машины.
И вот - бегом, поскальзываясь на каждом шагу, несусь к кузову.
Открыл рюкзак. Прямо на босую ногу натягиваю берци. Брюки - навыпуск - если заправить внутрь, то вся налипшая грязь окажется в ботинках. Тапки швырнул в кучу вещей на полу.
Вот, это другое дело. Берци, хоть и рваные, но уже не скользят. Бегом бегу по чавкающей глине разбитой дороги к нашему препятствию.
Ещё камень, ещё...
Робик чуть сдал ещё назад. Разгон. И машина, подпрыгнув на построенной нами горке, взлетела на валун. Изрыгая клубы пара, вильнула в следующей луже - той, в которой я мыл ноги, и скрылась за поворотом.
Мокрые, грязные, потные бежим за ней.
Запрыгиваем в кузов...
Весь хмель от вина как рукой сняло. Снова делаю пару глотков, и вот мы опять, скользя на глине, выталкиваем наш "пепелац" из очередной ямы.
Так повторялось с разной периодичностью ещё с час.
И вот очередной подъём.
Разгон.... И грузовик, бешено вращая колёсами и испуская чёрный дым, скатывается назад.
Уже осматриваемся, а не разбить ли тут лагерь.
Послали вперёд разведку. Вроде как параллельно уходит более пологая дорога.
Но нет. Разведка докладывает, что та дорога так же оканчивается крутым подъёмом.
Значит, опять толкаем.
Протектора на покрышках уже не осталось. Колёса дымятся. В воздухе стоит запах горелой резины...
Толкаем, толкаем...
Вытолкали!
Но ещё через 50 метров - новая колея.
Только вытолкали - опять засада. Теперь между колеями, словно горный хребет, торчит камень.
Треск бампера, удар по редуктору.
Сидим.
Кое-как сдали назад. Вернее, вытолкали "Газель" в обратном направлении.
Осматриваем яму...
Да... Засыпать её придется долго...
Но уже вечереет. Все устали...
Сколько ещё до озера? Да и правильно ли мы движемся?
Аслан взял автомат, подсоединил магазин и пошёл вперёд по дороге.
Оглядываюсь назад. Всё же золотой у нас водитель! Тут не то, что "Газель", тут трактор застрянет! Дороги, как таковой, нет. Камни, колеи, лужи, заросли... Как тут ехали, ума не приложу!
Хотя... Хотя тут надо вспомнить о троллейбусе.
Когда мародёры из состава грузинской армии начали отправлять награбленное домой, быстро выяснилось, что транспорта подо всё это дело не хватает.
Тогда в ход пошло всё, что имело колёса. В том числе, и городские троллейбусы.
Их нагружали добычей, цепляли к тягачам, и вывозили домой.
Ну ладно, понять можно, когда эти электромашины тянули по шоссе. Но всей Абхазии известен троллейбус, который нелёгкая занесла в одно из горных сёл в Сванетии!
По точно такой же, если не по этой же самой дороге, ухитрился перетащить его новый владелец в свой двор!
И когда у него спрашивают, а, собственно, зачем тебе троллейбус во дворе? - он отвечает: "В хозяйстве пригодится!"
- А как ты его сюда доставил-то?
- А чего доставлять? Зацепил за танк, и поехал!
Как он разворачивался на крутых поворотах узких тропинок, мне совершенно не понятно!
И стоит сейчас этот троллейбус в красивейших местах, окружённый горными вершинами. И если найдут его через тысячу лет археологи, будут ломать голову, кто, где и для чего проводил здесь троллейбусную линию. Самую высокогорную троллейбусную линию в местах, которые 6 месяцев в году отрезаны от цивилизации глубокими снегами.
Вот такие дела.
Тем временем народ начал собираться в кучку. Решаем, ехать ли дальше, либо разбивать лагерь.
Стремительно вечереет. В воздухе уже носятся летучие мыши. Поэтому решили прекратить подъём.
Стали гадать, где будем ночевать. Сначала поступила мысль спуститься метров на 50 назад. Но потом передумали. Лагерь будет прямо здесь!
- А мы грузовиком дорогу не перегородим? - осторожно спрашивает Виталик.
В ответ - смех: "Да тут люди раз в 100 лет бывают!"
И вдруг все онемели.
Прямо перед нами, метрах в 30, из кустов на дорогу вышла белая лошадь.
Не обращая внимания на нашу толпу, медленно поцокала копытами по камням в том направлении, где скрылся Аслан.
Прошло несколько секунд, и точно тем же маршрутом пробежала собака.
- Вы это видели, или у меня глюки? - переспросил оторопевший Сандро.
- Если и глюки, то коллективные... - ответил я.
И закипела работа.
Робик мастерски, прямо на узенькой тропинке, умудрился развернуть "Газель" кузовом к нашей стоянке.
Дамей и Сандро схватили топор и цалду, и за несколько минут расчистили в переплетении зарослей поляну.
Пока не стемнело, я достал палатку. Прямо рядом с поляной нашёл гладкий кусок скалы - точно по размеру пола тряпичного жилища, и установил на него место для ночлега.
Остальные, тем временем, вытащили из кузова военный генератор, протянули провода и развесили гирлянды ламп.
Робик завёл бензопилу.
И вот уже мы пилим придорожные акации, и делим их на дрова.
Вернулся Аслан.
- Ора! Я там, в лесу, лошадь и собаку видел!
- Мы тоже видели.
- Тогда здесь люди могут быть, надо договориться, куда нельзя стрелять, если зверь полезет.
Прикинули, с какой стороны человек не сможет появиться. В другую сторону условились не стрелять ни под каким предлогом. Разве что если медведь вупор выйдет.
А работа кипит.
Завели генератор. Его тарахтение разнеслось над лесом, над горами. Какой зверь?! Тут все звери в радиусе 10 километров должны разбежаться!
Зато сгущающуюся тьму ночи разорвал свет ламп. Вот это жизнь! Не горный поход, а дискотека!
Дамей, Дима, Виталик и Сандрик поставили навес. И очень вовремя. С неба заморосил мелкий дождик.
Флешка, стоило первым каплям упасть в траву, юркнула в палатку.
Машенька с Олесей тоже не долго пробыли с нами. Маша попросила, когда будем есть, позвать её, и, захватив спальники и одно из одеял Аслана, тоже скрылась под водонепроницаемым навесом.
Ну а мы нарезали шампуров, я достал пакет с курицей...
Эх, хорошо я завернул "ножки Буша"! Несмотря на многочасовое пребывание на жаре, под слоями целлофана и бумаги оказались ещё покрытые льдом окорочка.
Всё, отдых!
Натёрли мясо специями и солью, насадили на шампура, и водрузили на импровизированный мангал прямо над огнём. Ждать, пока нагорят угли и растает лёд, нет времени, сил и желания.
Нарубили салата.
Позвал Машу, но та отказалась выходить из палатки, попросив оставить ей что-нибудь на утро из еды.
Тут произошёл случай, который заставил меня покраснеть.
- Макс, а как пользоваться автоматом? - спросил у меня Виталик.
- Вот, смотри! - и, поясняя, я пристегнул магазин, и дослал патрон в патронник.
Потом показал, как поставить на предохранитель, как разрядить.
Отстегнул магазин, открыл патронник. Но машинально, что бы не потерять патрон, опустил ствол в сторону леса.
Патрон поймал.
Контрольный спуск. Предохранитель...
Спустя несколько минут понадобилось отойти в чащу.
- Макс, захвати на всякий случай "ствол"! - кричит вдогонку Аслан.
- А он пользоваться умеет? - тихонько спросил у друга Робик, ни разу не видевший меня с оружием.
- Да он отлично с ним обрщается! - отвечает Аслан. А затем подходит ко мне, и тихо на ухо говорит: "Макс, ты стареешь, что ли? Ты, когда автомат разряжал, ствол вниз направил."
- Это что бы патрон не потерять. - оправдываюсь - Да и навёл я туда, где никого не было..
- Пусть лучше потеряется патрон, чем чья-то жизнь! Это сто процент тебе говорю! Откуда ты знаешь, что в темноте нет никого?! Мы же распределяли сектора не просто так!
И вот мы по очереди крутим шампура, языки пламени весело пляшут в ночи, а с неба время от времени начинает моросить дождик.
Так как решили лагерь не караулить, то просто принялись фотографироваться с оружием.
Затем все собрались у огня, перекусили. Но, как только были подняты первые бокалы вина и рюмки водки, Аслан тихонько взял автомат, и отнёс в сторону "Газели".
Там он отсоединил магазин, проверил патронник. В темноте сухо щёлкнул предохранитель.
Вернувшись, он шепнул мне: "Если что, автомат справа, а магазины слева от грузовика. А то народ выпивать начал - от греха подальше. Из людей на нас тут вряд ли кто нападёт, а что бы зверя шугнуть, автомат взять успеем".
А празднование первого дня пути продолжалось.
Дабы генератор не нарушал тишину, его заглушили. Затем Робик развернул машину, и какое-то время подсвечивал нашу поляну светом от фар. Но потом и фары погасли.
На небе - ни звёздочки! Всё укрыто плотными тучами. И только костёр, отбрасывая причудливые блики, подсвечивает наш стол.
В этот вечер здорово пригодились фонарики, которые мы, ради шутки, заставили взять с собою Виталика. Порубить дрова вне зоны досягаемости света гирлянды, отбежать в лес, да и, банально, пробраться в палатку - незаменимые вещи оказались!
В общем, в тот вечер ничего больше значительного не случилось.
Поели-попили, да принялись понемногу расходиться по ночёвкам.
Я взял из общей тарелки пару окорочков, и отнёс их Маше, что бы сутра она и ребёнок перекусили. Затем, выпив ещё пару стаканов вина, поблагодарил оставшихся за столом, и, шатаясь, полез в палатку.
Краем глаза успел заметить, что Дима, как сидел, так и застегнулся в свой спальник прямо под открытым небом.
Народ расходился ночевать кто куда.
Я с семьёй устроился в палатке. Кто-то, как Дима, уснули под навесом. Большинство оборудовало ночлег в кузове "Газели". А Робик ворочался, пытаясь заснуть, в кабине.
На лес опускалась тишина. Гомон ослабевал. Только потрескивания брёвен в костре напоминали о том, что за стенами палатки люди.
Спальники и одеяла были уже задействованы моими девчонками. Там же, среди них, затесалась обалдевшая от впечатлений собака.
Я кинул косуху на пол палатки. Прилёг на неё. И вдруг подумал, а ведь это, может быть, первая косуха, оказавшаяся в этих краях! И "Газель" Робика, наверняка, первая "Газель", которая доехала до этих мест!
Лежу, и думаю, а сколько же я сегодня выпил-то?
Много.
Должно "вертолётить".
Закрыл глаза. И сразу провалился в сон.
По тенту палатки время от времени постукивал дождь, кусты трещали под лапами зверей, ночные птицы кричали и ухали, ветер шумел ветвями деревьев... Но ничто не могло разбудить меня. Крепкий сон сковал своими объятьями. И только жене дано было разорвать их.

- Вставай, турист-алкоголик! - сквозь какое-то яркое и захватывающее сновидение услышал я - Вставай! Пора выдвигаться! В 6 утра собирались, а уже 9!
- Аслан уже встал? - спрашиваю сквозь сон.
- Нет. Почти все спят.
- Ну тогда я ещё поваляюсь...
- Вставай! Буди всех! Нам ещё неизвестно, сколько идти!
- Папочка, встявай! На озело поля идти! - вступила в разговор доченька.
Делать нечего. Расстегнул тент, и высунул голову наружу.
В глаза сразу ударил яркий солнечный свет. Голова закружилась от чистого, прозрачного воздуха. Свежая, умытая ночным дождём зелень леса поразила яркими красками. А слух уловил миллионы птичьих голосов.
Красотища!
Вылез наружу.
У догоревшего костра полулёжа копошится, похожий на китайского пчеловода, Димка.
Робик уже проверяет автомат.
Дамей с невыспавшимся видом ходит по лагерю.
Пока все просыпались, подкинул в костер поленьев, и раздул его.
- А где наша курица? - спрашивает Машенька.
Молча кивнул в сторону сумки, в которую спрятал завтрак.
Потряс фляги. Воды почти не осталось. Это плохо.
Вместо чистки зубов отхлебнул глоток вина.
Тут появился Аслан с забинтованной поясницей.
- Что с тобою?
- Почки болят. В войну застудил их. Теперь полдня ныть будут. Я, наверное, не пойду с вами - в лагере останусь.
- Я тоже здесь посижу. - предупреждает Сандро.
Значит, до озера пойдем: я, Машенька, Олеся, Дима, Робик, Виталик, Дамей и собака Флешка. Ну что же, тоже неплохо.
Тут за спиной вновь раздался голос Машеньки: "Это что ты нам оставил? Ну ты хоть что-то нормально можешь сделать?!"
И потом смех. Дружный смех всех, в том числе и моей жены.
- Да... Шатуров... - с сарказмом продолжает она - Тебе только доверь...
Оборачиваюсь. А она мне показывает окорочка, которые я отложил ей и дочке на завтрак.
- Я хотела вот такие - протягивает целый - А ты положил один такой! - и показывает надкусанный кем-то кусок курицы.
Да, не углядел в темноте... Бывает...
Быстренько перекусили. Слили всю оставшуюся воду в одну флягу, и оставили её Аслану и Сандрику.
Я быстро сложил в рюкзак пустые фляги, куртку и удочки. Фотоаппарат кинул на дно.
Пока готовился, подошёл Робик: "Макс, мы с Димой и Дамеем вперёд пойдём. Может, косулю возьмём".
Тем временем Олеся извлекла из сумки ярко-оранжевый надувной плавательный жилет, и принялась приставать ко мне с просьбой надуть его.
Пока возился, надувал жилет, да укладывал снасти, тройка первопроходцев, прихватив собаку, скрылась в лесу.
Но вот и мы готовы.
Оглядели место нашей последней "засады", и тоже в составе меня, Маши, Олеси и Виталика нырнули под сень густого леса.
Ступая на дорогу, я ещё подумывал о том, что, возможно, стоило бы попробовать проехать до озера на "Газели". Но буквально за первым поворотом путь преградила огромная лужа, берега которой упирались в высокие скаты обочины. Да, здесь, однозначно, пришлось бы толкать машину. Если идти не далеко, то, наверное, пешком проще.
Но сколько идти, никто не знал. Аслан вчера не дошёл до озера. А не было его где-то с час. Значит, до цели ещё далеко.
А тропа, тем временем, вынырнула из-под сени деревьев на огромный луг. Местами она пролегала по глинозёму, местами, по укатанным до блеска, словно полированным серым скалам, местами исчезала в высоком - в человеческий рост - разнотравье.
И, куда ни кинь взгляд - травы, да цветы. И плодовые деревья.
Ромашки, какие-то колокольчики, герберы, папоротники в рост человека - всё смешалось в этом дивном гигантском букете.
А справа и слева от дороги пригнули к земле свои утомленные ветви яблони. Яблоки, мелкие и ещё не совсем зрелые, усеяли их, как гирлянды новогоднюю ёлку.
Сливы чернеют своими плодами, жужжат пчёлы и шмели, поют птицы. Праздник жизни!
Слева от нас подъём, и дальше - лес. Справа теряющийся контур тропы ограничивают заросли ежевики, ветви которой гнутся к земле под весом чёрных сладких ягод. А дальше за ней - разнотравье стелется ковром на сотни метров. И этот ковёр изгибается вниз, свисает по склону горы в ущелье. А на той стороне ущелья дыбятся кучерявые бока гор.
Обожаю горы!
Идём по тропе. Машенька то и дело останавливается, чтобы доча могла поесть ежевики. Я тоже, то отстаю, что бы сорвать очередное яблоко, то догоняю их.
Виталик ушёл немного вперёд, но время от времени останавливается, что бы подождать нас.
Идём долго. Но вдруг - резкий поворот. И мы вновь ныряем в пряную духоту леса.
Здесь дорога раздваивается. Часть её уходит в гору, а часть втискивается между скалой справа и огромным оврагом слева. Овраг заканчивается резкой стеной - мы только что прошли по её гребню, даже не подозревая об этом.
По идее, в овраге должна быть вода. Такие рубцы в горах обычно прорезают ручьи. Но, к моему удивлению, на дне сухо.
Решаем идти нижней дорогой. Вроде бы, сколько ни всматривались в распадки между гор, озером и не пахло: вершины, вершины, вершины. Да ущелья. Но есть надежда на то, что где-то там, внизу, есть то, что мы ищем.
Вспоминаю, что окружающие озеро хребты возвышаются над ним на 200 метров. Значит, нам вниз.
Я уже жалею о том, что второпях забыл дома компас, карты и распечатки спутниковых снимков. Но теперь уже жалеть поздно. Теперь нужно двигаться к цели.
Все устали. Но мужественно продолжаем наше продвижение. Даже Олеся, самостоятельно неся свой оранжевый спасжилет, почти не просится на руки.
И тут жена, вытирая пот со лба, произносит: "Мы вообще - то туда идём? Мы туда приехали? С вершины никакого озера не было видно. Может, его тут и нет вовсе?"
На секунду в моей душе появилось сомнение. Но тут доча, подбоченившись, и сделав серьёзное выражение лица, парировала: "Мама, ты цто такое говолишь?! Папа же сказал, что есть озело! Знацит, тут есть озело!"
И всё, мы идём дальше.
А дорога - просто сказочная.
Овраг слева от нас перерос в огромный каньон. Нашего берега не видно - к краю обрыва ни у кого нет желания подходить. Но вот противоположная стена вся изрезана гротами, расщелинами, нависает многоярусными карнизами, перед которыми, подобно зелёным шторам, свисают длинные нити плюща.
Такие карнизы и гроты могла прорезать только вода. Значит, она бежала здесь. Значит, это - то самое русло, которое было перебито рухнувшей горою во время землетрясения.
А справа от нас - лишнее подтверждение былого разгула стихии. Покрытые зелёным мхом, лишайниками и травой, лежат в тени леса здоровые, как дома, каменные глыбы.
Проходишь мимо них, и поражаешься той мощи, которая ворочала их, кидала, подобно мячикам, колола и крошила...
Красота - неописуемая! Жаль, что фотоаппарат на дне рюкзака! Но нам надо спешить. Неизвестно ещё, сколько идти.
А идти не просто. Хоть теперь путь лежит исключительно под горку, тут, под густой крышей из ветвей, в душной и влажной тени, дорога совсем мокрая. Колея на колее, лужа на луже.
Ботинки все облипли глиной, пот струится ручьём. Но мы шагаем и шагаем вперёд.
И вдруг дорога закончилась большой круглой площадкой, полностью перемешанной колёсами автомобилей.
По краям площадки валяются покрышки, лопнувшие камеры, какие-то железяки. И всё это - от больших вездеходов. Значит, даже они тут не "выживают".
Ища где ступить, что бы не провалиться в грязь по колено, обходим "наследство" "гряземесов". И тут...
И тут сквозь густую листву я увидел... Там, перед нами, блеснула синевой водная гладь.
И такое дежавю... Я это много раз видел во сне! Один - в - один!
Точно такое же место, точно такой же проблеск воды. Только во сне я непонятным образом набредал на море.
- Вот оно! - воскликнул я, указывая пальцем на просвет в ветвях.
И мы, почти бегом, кинулись перелезать через буреломы, преграждающие дорогу, карабкаться по поваленным стволам деревьев, прорываться сквозь сплетение ветвей.
И вот мы вырываемся из леса.
И перед нами каменная чаша, склоны которой усеяны гигантскими глыбами.
А на дне этой чаши, метрах в 50 под нами, блестит мутноватой водою озеро. Озеро Амткял, или Амткел - какая разница?! Мы сделали это! Мы дошли! Мы нашли его!
Берег пуст. Значит, наша группа вышла первой.
И вот я стою на краю чаши, и смотрю на это чудо, которое так искал. И ощущаю восторг! Ни с чем не сравнимый восторг! Такое чувство, наверное, испытывает первооткрыватель, который по мифам и легендам находит новую землю, или очередной Клондайк, или древнюю реликвию.
Я стою на краю чаши, а подо мною - гладь озера. Подо мною цель, к которой шёл. То, в существовании чего я чуть было не начал сомневаться!
И вот эта цель достигнута. Вот она. Бери её!
Боже, как это здорово!
Это - миг триумфа!
Такое испытывают не многие.
Такое, порою, случается раз в жизни!
Мы нашли! Мы дошли! Мы победили все трудности! И вот мы здесь. Здесь, в месте, которое, даже на картинках, довелось видеть не многим! А я пришёл в это место! Пришёл, и привёл с собою своих любимых и друзей! Думаю, я этим могу хвастаться.
Оглядываюсь.
Справа от нас, на самой верхней кромке чаши, у тропы, стан. Большой полиэтиленовый навес, столик, сделанный из подручных материалов, пара покрышек, старые, многомесячные следы от костра. На земле валяются пластиковые гильзы от ружья 12 калибра. Чуть поодаль - самодельный очаг, тоже погасший не один день назад - сквозь угли уже пробилась трава.
Дальше дороги нет. Только склон, сложенный из каменных плит, более-менее полого уходит вниз.
Склон усеян гигантскими обломками скалы. Валуны, размером от легкового автомобиля до трехэтажного дома рассыпаны по этому откосу. Но справа от нас их гораздо больше, и они массивнее, нежели левее.
Эти валуны-скалы повсюду: на склоне, у кромки воды, в воде на левом берегу озера.
И между этими валунами, на земле, в воде, на весу, перекинутые между скалами, как мосты, - брёвна. Самые разные брёвна. Начиная от обломков толщиной с руку, заканчивая стволами в три обхвата.
И на воде, у самого берега, между плавающих коряг, примостился неизвестно откуда взявшийся старенький водный велосипед. Вид у него такой, будто бы ему лет 200. Но он на плаву.
С нашей стороны склон более-менее пологий. Чуть правее прибрежная кромка озера усыпана скалами. И дальше, за ними, берег обрывается к воде отвесным обрывом. Чем дальше, тем обрыв выше.
Но где-то в километре - полутора от нас, у другого берега, обрыв прерывается, и там, на противоположном берегу, виднеется зелёный луг, плавно сходящий к воде.
За лугом белеет каменистый склон, а дальше, если стоять к нему лицом, то левее, не разобрать - то ли озеро, то ли река убегает, вернее, выбегает из узкого глубокого ущелья. Видно только, что за каменистым склоном имеется ещё один пологий спуск к воде, уходящий за поворот.
Справа от нас - высоченная скала, так же изрезанная, даже на огромной, стометровой высоте, продольными гротами, которые уже давным-давно поросли деревьями.
Там, где смыкаются эта скала и наш склон, в озере плавает особенно много брёвен - видимо, там тот самый водосброс, который происходит в пещеры.
Если присмотреться, то видно, что на том берегу тоненькими спичками торчат из воды вершины деревьев.
Впрочем, вдоль скалы, что слева от нас, вдоль этой гигантской каменной стены, тоже виднеются из воды мёртвые белёсые верхушки сосен.
Наш склон почти лишён растительности. Только синяя глина виднеется между камнями, да папоротники со мхами пытаются прикрыть её своей зеленью. Но чем ближе к воде, тем меньше зелени. И метрах в 10 над уровнем водной глади зелень совсем исчезает. Видно только, что тут чётко отчерчен водный след: глина здесь сырая, и более тёмная, брёвен побольше, и камни припорошены водными отложениями - видимо, ещё этой ночью на этом уровне была вода. Этот же тёмный след можно наблюдать и на скалах по обоим берегам справа и слева от нас - он как бы окантовывает водную гладь. Выше же этой полосы на несколько метров пролегает ещё один "обруч". По земле чётко отчерчена зона, в которой не растёт ни одного деревца, нет мха - только редкие мелкие травинки пробиваются между камнями. Досюда подымается вода во время сильных дождей и таяния снегов.
В небе кружат орлы. Тучка зацепилась за вершину впереди и левее нас. И вокруг - тишина...
Волн нет. Только синевато-коричневая мутноватая вода Амткяла поблёскивает, словно старое зеркало.
Стою зачарованный.
Да, ради такого стоило идти сюда!
Маша потом сказала: "Мне не понравился Амткел. Рица гораздо красивее". Но я с этим не могу согласиться.
Да, Рица прекрасна. Но её красота "прилизанная", женская, что ли. Это красивейшее озеро, но оно, словно нарисовано художником-мультипликатором для детского фильма. Не говоря уже о том, что Рица окультурена.
Даже Малая Рица, несмотря на суровость мест, в которых оно расположено, выглядит женственным, утончённым. Это озеро, словно жемчужинка в короне гор.
Амткял - не такой. Он подобен неогранённому алмазу. Он прекрасен. Но его красоту надо увидеть. Это грубоватая мужская красота.
Зажатый между двумя огромными каменными стенами, усеянный скалами, рокочущий при приближении водой, срывающейся из его чаши в глубокие, невидимые пещеры, подымающий и опускающий свои мутные воды, словно великан дышит могучей грудью - он постоянно напоминает о величии природы, о величии этого мира.
На берегу этого озера, среди гигантских каменных глыб и стволов мёртвых деревьев, чувствуешь себя песчинкой в бесконечном пространстве.
Но это ощущение не давит на психику - оно дарит восторг. Восторг по отношению к творению Бога, к нашей Земле... Это трудно передаваемое ощущение!
Лавируя между брёвнами и камнями, мы спустились к воде.
Машенька прошла чуть вперёд, и в сторону, потом тихонько вернулась ко мне: "Макс, гляди, сколько рыбы!"
- Мальки, что ли? - переспросил я, уверенный, что у берега носится только рыбья мелочь.
- Ага, мальки! - с сарказмом кивнула в ответ жена.
Аккуратно прохожу по берегу к воде. И вижу, что вот, под ногами, словно в искусственном пруду, кишит рыба всяческих видов, оттенков и размеров.
Я обалдел. Я видел места, в которых много рыбы, но что бы столько!..
Камень выскользнул из-под подошвы.
- Щёлк! - раздался в тишине, нарушаемой лишь гулом подземного водопада, щелчок о булыжники.
Доля секунды, и, словно волшебник провёл рукой - вода всколыхнулась от одновременного движения множества рыбьих тел, и у берега вмиг стало пусто. Будто бы и не было здесь никого!
Ладно, попозже разберёмся.
А пока, слегка поскальзываясь на мокрой глине, прошёл к воде, и принялся жадно пить её. Чего-чего, а напиться нужно весьма срочно. В горле пересохло напрочь.
Отошёл от берега. Скинул рюкзак.
Стоим, любуемся открывшейся нам картиной. И одновременно обсуждаем, куда могла деться группа, которая шла во главе с Робиком.
- Робик! Дамей! Дима! - кричим по очереди в сторону тропы, по которой пришли. Эхо разносит наши голоса по каменной чаше, но ответа нет.
Как всегда бывает в горах, вдруг невесть откуда набежали тучи. Но дождя нет. Это хорошо.
Я полез в рюкзак доставать удочки. Затем извлёк трубку, и принялся набивать её табаком. Всё, с первыми клубами дыма задача, которую переваривал в голове целый год, будет выполнена.
Только полез за спичками, со стороны леса донеслись голоса.
- Дамей! Робик, Дима! Мы первые дошли! - кричу в сторону леса.
А тем временем на вершине склона показались человеческие силуэты. Далеко - от среза воды не различить, кто такие.
- Дамей! Ора! - кричу я, и вдруг понимаю, что это люди не из нашей группы.
Здорово!
А что они тут делают?
Ну да ладно, хоть какое-то разнообразие.
Тем временем группа приблизилась к нам.
Впереди шёл поджарый, спортивного вида, мужчина с приветливым лицом. Он бодро взбирался на камни и переваливал через завалы.
За ним семенила группа в на удивление чистой одежде. Спутники экскурсовода - а это оказалась экскурсия - осторожно перешагивали через камни, и цеплялись за брёвна.
- Добрый день! - здороваюсь.
- Здравствуйте! Как добрались? - отвечает незнакомец. И сразу протягивает, представляясь, крепкую ладонь.
Пока группа глазет по сторонам, да фотографируется, завели разговор.
- Давно здесь?
- Вчера поднялись на 800, там заночевали, оставили машину, и пешком сюда.
- Молодцы! Гляжу, с ребёнком? Приучаешь с детства к горам?
- Да, пусть привыкает. И пусть красоту учится ценить.
- Мало таких людей осталось. Вам, кстати, сегодня "повезло". Тут месяцами никого не бывает, а сегодня две группы запланировано. Наша, и ещё одна сзади едет.
- А Вы наших не видели? Разминулись по дороге. 3 парня, с ними собака и "пятёрка" ещё у них.
- Нет... А "пятёрку" на козу взяли?
- Ага.
- А чего не "семёрку"? Она тут получше будет.
- Да в спешке собирались, да и патронов мало на "семёрку".
- Да, с патронами нынче напряжёнка. Но ты смотри, они, наверное, на том берегу. Там козы на водопой ходят. Не взять там зверя просто трудно. Там ещё, кстати, лосось и усач. Вы бы на катамаране туда переплыли бы... Там хорошую рыбу взять можно. А тут только мелочи грамм по 200 натаскаешь.
- Ну мы сначала вторую группу дождёмся. Или дадим о себе знать.
- Тогда не против, если я экскурсантов покатаю пока по озеру?
- Конечно, катайте!
- А на чём приехали?
- Я хотел по Келасурке пешком, а потом по ущелью досюда. Но жена с ребёнком попросились, и мы на "Газели" поехали.
- На "Газели"?! Вы тогда на 800 не могли подняться! Если по старой дороге ехали, то это на 600 где-то встали. Километрах в 10 отсюда. У крайнего участка. Дальше даже УАЗы не проходят!
- Не, мы на 800 влезли. До озера от лагеря не больше часа шли.
- Не может быть!
Молча показываю на забрызганную грязью одежду. А потом добавляю: "Толкали. Да и прокладка у нас хорошая".
- Это та, что между рулём и сиденьем? - рассмеялся собеседник.
- Именно.
- Ну, вы даёте! Тут на новой дороге УАЗы застревают, а вы на "Газели"!По западной дороге! Проехали! Ну, вы исполняете!
- Кстати, - продолжил экскурсовод - внизу сообщить кому о вас? Или прислать кого? Если надо, я могу подъехать, и помочь выехать.
- Нет, спасибо!
- Ну, вы хоть метки на всякий случай оставьте. Всё же горы, а вы на заднем приводе...
- Хорошо, если не забудем, "письмо" бросим в месте лагеря.
Мужчина поднялся, и начал ходить по берегу в поисках чего-то.
- Макс, а вы тут вёсел не видели?
- Нет. А он - киваю на катамаран - на вёслах?
- Да. Он тут ещё с советских времён. Сюда их 5 штук когда-то доставили. Но мародёры им поплавки прострелили, и они затонули. А этот - старой модели. У него пенопласт в поплавках. Поэтому плавает. Но педалей давно нет. Вот кто-то вёсла в последний раз не привязал - ищи их теперь! Вы, кстати, как сплаваете, привяжите катамаран. А то его унесёт, когда вода будет подыматься, опять придется плавать и ловить его. Уже несколько раз так было.
- Хорошо, обязательно привяжем!
Я прикурил трубку, и пошёл усаживать Олесю на водный велосипед - ей захотелось посидеть на плавсредстве.
Раскурил, пустил колечко дыма...
Всё, мечта сбыта! Теперь трубку можно дарить! Я закурил её на озере Амткял! Вот оно! Такая глупая, и такая непонятная мечта. И она сбылась!
Экскурсовод, тем временем, нашёл одно весло. Но второго нигде не было. Тогда он спросил у меня топор, и принялся вырубать второе из бревна, лежащего на берегу.
Тут Виталик, рыскавший среди скал, подошёл ко мне, и с довольным видом протянул обшарпанную салатовую армейскую флягу.
- О, Виталь! Твой трофей! - обрадаванно похвалил я друга.
- Пускай у тебя будет. - передал он мне находку, и пошёл полоскать её в озёрной воде.
Я, тем временем, огляделся.
Слева от меня громоздились три глыбы. Самая верхняя, самая высокая, размером с пятиэтажку, если не выше.
На её вершине зеленели какие-то деревца, а среди ветвей можно было углядеть белый скелет горного козла, неизвестно как попавшего туда.
Вторая глыба, поменьше, размером с три-четыре этажа, лежала ближе к берегу. А третья, с двухэтажный садовый домик, была совсем рядом.
Полез вверх по склону. Изредка оборачиваюсь, и любуюсь открывающейся и изменяющейся с каждым шагом, картиной.
Вдруг вижу, на среднюю скалу со склона перекинуто толстое, больше обхвата, бревно. Следующей мыслью было: "Я же хотел покурить трубку не на берегу озера, а на скале!"
И вот я, несмотря на отговоры жены, доносящиеся снизу, бегу к гигантскому булыжнику.
Только ступаю на бревно, и вижу, что лезть по нему совсем не обязательно - за скалой - нагромождение камней и брёвен, по которому можно подняться.
Конечно, это нагромождение не трамплин на вершину, но, отталкиваясь от него, и цепляясь за трещины, подняться можно куда безопаснее.
И вот с минуту пыхтения, и я - наверху. На самом краю каменной площадки. Подо мною - целый мир. Озеро, копошащиеся на берегу люди, катамаран и завалы брёвен. И только орлы кружат где-то выше.
- Макс! Слезай! - это Машенька волнуется за меня - Скорее слазь! Прошу тебя!
А у меня в голове мысль залезть на самую высокую глыбу. Но оценил обстановку. Раз уж козёл, которого, скорее всего, загнал туда подъём озера, не смог слезть, мне и подавно соваться на эту громаду бесполезно.
Ладно. Отложим покорение самого большого осколка скалы до следующего раза.
А пока достал трубку, и вновь раскурил успевший погаснуть табак.
Вот это совсем другое дело!
Теперь, действительно, ощущаю себя покорителем!
Весь мир - на ладони!
Ты счастлив, и нем!
(В.С. Высоцкий "Вершина")
Стою, наслаждаюсь суровой красотой озера. И высматриваю на противоположном берегу нашу вторую группу.
Постоял, попускал дым, полюбовался, да полез вниз - побыл бы на вершине ещё, но не стал больше нервировать жену.
Экскурсовод, тем временем, практически закончил изготовление весла. Он вернул мне топор и принялся достругивать полено ножом.
Я стою рядом. Высматриваю на земле какую-нибудь посудину для червей.
Шумит вода, срывающаяся в пещеры, шелестит листвой лес по краям чаши озера, плещется в воде рыба, вызывая рыбацкий азарт.
И тут тишину этого затерянного мира разорвал хлопок выстрела. Он донёсся с другого берега, но, отражённый скалами, был чёток и силен.
- "Пятёрка" - произнесли мы одновременно с инструктором.

- Это наши стреляют. Наверное, козу взяли! - продолжил я.
- Да, кроме ваших, тут нет никого. А с "пятёркой" - особенно. - согласился со мною новый знакомый.
После выстрела над озером повисла тишина. Казалось, даже подземный водопад приостановил своё падение, затих и настороженно прислушался.
Прошла минута. Другая. Тишина ничем не нарушалась.
- Маш, точно, козу взяли! - в полной уверенности заявил я жене - Разделывают!
Инструктор погрузил несколько человек из своей группы на водный велосипед, и отчалил от берега.
Я пошёл вверх по склону искать червей.
И в этот момент над озером разнеслось эхо, как мне показалось, взрыва.
- Гранату, что ли, рванули? - подумал я. - Нет, не должны...
Вдруг взрыв повторился.
- Чёрт, они что там, на мины набрели? - уже начав волноваться, перемалывал я в голове мысли.
Вдруг ещё взрыв. Ещё, ещё и ещё...
И тут я понял, что, всего-навсего это автоматные выстрелы. Просто стреляют в глубокой расщелине, и эхо делает звук более низким и громким.
Потом всё стихло.
Я принялся переворачивать брёвна, и копать ножом землю, но это было бесполезно. Всё, что я находил, это были тоненькие, словно волос, червячки. Ни одного нормального червя!
Пришлось довольствоваться тем, что есть. Да и этик малюток я набрал всего с десяток.
Спустился к берегу. Там Машенька сыпанула в мою банку ещё несколько червяков.
И тут тишину вновь разорвали выстрелы.
Рыба вся попряталась на глубину. Птицы притихли. Даже огромный орёл, круживший над нами, куда-то пропал.
- Они что, целое стадо коз там заваливают? Или из убитой уже фарш готовят? - усмехнувшись, заявила Маша - Вот увидишь, никого они не подстрелили. Либо балуются, либо нам сигналят, что бы переправлялись.
Но я ещё был полон энтузиазма: "Подстрелили! Однозначно! Вот увидишь, сегодня козлятину есть будем!"
- Ну-ну! - съехидничала в ответ жена.
Пока суть, да дело, принялся готовить снасти. Сменил поводки с "четвёрочкой" на более крупные крючки, срастил оборванные по дороге о ветви деревьев лески.
Покуда возился, туристы закончили свои шумные катания по озеру, и пришёл наш черёд загружаться.
- Поместитесь! - уверяет нас руководитель туристической группы - Он троих легко берёт.
Но когда я ступил на обитые жестью поплавки, мои 97 килограмм, плюс не самый лёгкий рюкзак погрузили павсредство в воду ниже ватерлинии.
- Макс давай мы потом за тобою кого-нибудь лёгкого пришлём! - запротестовала Машенька.
- А дорога на тот берег есть? - обратился я к экскурсоводу.
- Две дороги есть. Но одна очень длинная - с час ходу. А вторая по скале вдоль берега. Сейчас тебе направо, там пройдёшь по тропинке, потом будет "сыпучка"...
В момент, когда я услышал слово "сыпучка", я поставил крест на идее идти пешком - пускай, лучше, приплывают за мною. "Сыпучка", это такой участок поверхности, дороги, тропы - в общем, всего, по чему предстоит идти - который состоит из массы небольших камешков, либо сухого песка.
При каждом шаге часть этой массы начинает скатываться вниз по склону. И из-за этого идти очень тяжело - под ногами нет никакой твёрдой опоры, а улететь вниз, вслед за осыпающимися камнями - проще простого.
Поэтому, только услышав слово "сыпучка", я потерял желание идти вокруг озера пешком. Лучше уж подождать. К тому же, экскурсия начала постепенно собираться в обратный путь, и появилась надежда порыбачить.
А рыбачить хотелось - страсть!
Если при мысли о подъеме на Амткял я надеялся искупаться в этом озере, то, увидев, сколько рыбы плавает в его мутных водах, я уже мог думать только о рыбалке. Азарт, рыболовный азарт охватил меня.
Я видел много рыбных мест. Подымался по рекам и ручьям, в которых рыба бросается прямо из-под ног. Видел огромные стаи небольшой форели на Рице. Ловил на перекатах рыбу руками. Но вот что бы так... Что бы желанная добыча кишела, словно в аквариуме в фойе дорогой гостиницы, или в бассейне в центре южного города - такое я видел в первый раз!
Правда, как потом выяснилось, я оказался в своём решении не правым. По словам Димы, на другом берегу в это время лососи, длинной больше человеческой руки, совершенно не боясь людей, выпрыгивали на перекатах из ручья, впадающего в озеро, и хватали всё, что приближалось к воде.
Но тогда я об этом ничего не знал.
Поэтому помог Маше, Виталику и Олесе взобраться на катамаран, передал им вёсла, и эта троица, весело шутя, отчалила от берега, для того, что бы преодолев 2,5 километра, высадиться рядом со второй группой.
С того берега вновь донеслись одиночные выстрелы. Видно, нам подавали сигнал о том, что нас ждут.
- Дамей! Робик! - закричал я - Маша с ребёнкой и Виталик к вам плывут!
Но далеко. Наверное, меня не услышали. Потому что вновь повторился сигнал - два одиночных выстрела.
И вот катамаран медленно поплыл по озеру.
Я же, попрощавшись с туристами, побрёл вправо, за скалу. Там, в небольшом омуте, вроде как, продолжала выпрыгивать из воды рыбья мелюзга.
Аккуратно, прячась за камнями и боясь издать лишний звук, подошёл к воде. Кое-как наживил мелкого, тоненького червячка.
Заброс...
Крючок не успел коснуться воды, а стайки рыбок метнулись к нему, вода словно вскипела, и только лёгший на воду поплавок сразу же скрылся под водой.
Подсекать не потребовалось. Просто вынимаю удочку, и мелкая рыбка бьется на крючке.
Мала - в половину ладони. Крючок зацепился за губу. Поэтому аккуратно снял добычу, и, забыв о рыбацкой примете, опустил её в воду у берега.
Рыбка вильнула хвостом, и скрылась в глубине.
Вновь заброс. И точно такая же поклёвка!
Опять мелочь. Но крючок сильно заглочен. Не выживет. Решил оставить.
Третий заброс. И тут над озером разнеслось эхо выстрела.
Водная гладь вмиг опустела. Чистая вода - и упоминания о только что кишевшей здесь рыбе нет!
Поставил вторую удочку. В полводы. Первую отрегулировал на лов со дна.
Шумная экскурсия начала потихоньку уходить вверх по склону. И через несколько минут над озером повисла тишина, нарушаемая изредка шелестом листвы на ветру, да пением птиц.
Потихоньку рыба успокоилась.
И вот, поклёвка.
Со дна вытаскиваю рыбку, размером побольше ладони. Похожа на плотву, и на краснопёрку, но с чёрным брюшком.
Положил её на землю рядом с рюкзаком.
Пока снимал с крючка, не заметил, что на второй удочке поплавок тоже ушёл на дно.
Вынимаю - ещё одна. Покрупнее.
Клёв пошёл. Пришлось даже убрать одну из удочек, так как просто не успевал забрасывать.
Но развлечение длилось не долго.
Сначала с противоположного берега донеслись новые выстрелы.
А спустя несколько минут за спиной раздались голоса: "А вот и рыбак! Пойдёмте, посмотрим, что наловил!"
С грохотом посыпались камни, затрещали ветви. И к месту моей рыбалки вышла разномастная группа туристов.
Вёл их пожилой экскурсовод. Поначалу он отговаривал спутников: "Не будем мешать! Пусть ловит!" Но в ответ доносилось: "Мы только на минутку!"
Клёва не стало.
Минутка растянулась на добрый час.
Туристы принялись лазать по скалам прямо рядом с местом моей рыбалки, фотографироваться в гроте, который чернел в валуне метрах в 5 от меня, шлёпать по воде и громко обсуждать озеро.
Экскурсовод, словно извиняясь, развёл руками, и произнёс: "Эх, помешаем мы Вам. Надо бы Вам на тот берег идти. Там крупная форель, усач и лосось. Берёт на всё, что видит! А тут Вы больше, чем в полкило рыбы не возьмете. Да и черви у Вас мелкие..."
- Да я тут всё перерыл в поиске червей. Вода-то подымается, берег слишком мокрый - нет тут наживки.
- А Вы попробуйте ловить на кишки рыбьи. Тоже может взять. Но червей... Вам надо подняться в лес, и покрошить гнилушки. Здесь в гнилых брёвнах много крупного червя. А давайте я Вам помогу. Вижу, удочка свободна.
- Ловите. - улыбнулся я в ответ.
Экскурсовод отрегулировал глубину, и сделал заброс.
Прошло несколько минут. Поклёвок нет. Но тут его поплавок ожил, и вот на крючке бьется рыбка в полторы ладони длинной. Точно такая же, как я вытащил с третьей попытки.
- А что это за рыба? - спрашиваю.
- А, это? Это чернопузик. Он мелкий. Я усача хочу тут со дна взять. Усач тут может хороший попасться. Ну для своих размеров. Грамм на 200-300.
Пока туристы шумели, гремели, трещали ветками и громко обсуждали озеро, клёва почти не было.
Но вот экскурсовод посмотрел на часы, и объявил сбор группы.
Когда мы пожимали друг другу на прощание руки, около рюкзака лежало уже несколько рыбок. Но при том количестве, которое плавало в озере, этого было совсем мало.
И вот экскурсия, наконец-то ушла.
Немного покрапал дождик.
И вот вновь начались поклевки.
Раз! И поплавок скрывается под водой.
Подсечка. Тяну! Ушла.
Перенаживил.
Раз! Ещё поклёвка. Есть!
Тем временем часть червей разбежалась из своего плена. А тех, кого я успел задержать, было, явно, не достаточно. Я уже не менял червя после поимки рыбы, начал ловить на обрывки наживки. И хоть на несвежую приманку клевало хуже, улов продолжал увеличиваться.
Но вот черви закончились.
Вспорол самую мелкую рыбёху. Наживил кишки.
Заброс.
Тишина.
Не клюёт.
Порезал рыбье мясо на полоски. Наживил вторую удочку им.
Заброс. И - бегом к первой удочке - поплавок резко скрылся под водою.
Ещё пара поклёвок, и в промежутке между скалами показался заполненный людьми катамаран.
Плыл он как-то забавно. Гораздо медленней, чем в момент отчаливания, и при этом зигзагами.
- Максим! Макс! - донёсся с него голос жены. Пригляделся. Высматривает меня где-то в другом месте.
- Машуль! Я здесь! - кричу в ответ.
Водная гладь опять опустела...
- Макс! Ты где? - Машенька смотрит в мою сторону, но не видит. Позже она рассказала, что меня совершенно не было видно среди скал и камней.
- Да тут я! Тут! Плывите к берегу, я подойду! - ору, что есть сил, и машу руками.
По всей видимости, рыбалка на сегодня окончена... Но надежда умирает последней.
Спустя пять минут за спиной послышались голоса и шаги.
Камешки покатились в воду. И, осторожно ступая по скалам, ко мне приблизились Дима, Дамей, Машенька и дочка. Впереди всех, вынюхивая носом землю, и жадно фыркая, бежала наша собака.
Пока хвастался уловом, спросил: "А что, я на тот берег не поплыву?"
- Да мы хотели тебя переправить, но Дима сломал весло.
Торжественно вручил Диме топор, и он отправился выстругивать новое.
Так как клёва совершенно не стало, оставил удочки, и пошёл на "туристический" берег разузнать, что происходило за это время на другом берегу.
Дима, Робик и Дамей, в сопровождении Флешки, после прохождения луга свернули не на нижнюю дорогу, как мы, а пошли по верхней.
Эта дорога сделала крюк поверху, и вывела к месту впадения реки Амткял в одноимённое озеро.
Сначала эта группа шла аккуратно, надеясь застать на берегу диких коз. Но при приближении к озеру расшумелись. И в итоге козы, пасшиеся на их берегу, не стали дожидаться охотников.
Как потом рассказал Робик, он видел другое стадо коз по другую сторону озера - не там, где я был, а там же, где в Амткял впадает река. И сначала появилась идея, дождавшись катамарана, переправиться туда, и там уже охотиться. Но сложилось всё немного иначе.
Когда наша троица вышла к воде, все замерли, и несколько минут любовались открывшейся картиной. Потом, на радостях, сделали выстрел в воздух - салют. Это его я принял за удачный выстрел по козе.
А затем Дима спустился к ручью, и обалдел от открывшейся картины. Крупные рыбины, не боясь человека, носились в бурлящем потоке.
Но удочки-то все оказались у меня. А азарт, это такое дело...
Поэтому наши охотники схватили автомат, и принялись стрелять по рыбе из него.
Но это только кажется, что подстрелить лосося - просто.
Нет, в детстве я стрелял форель. Но процесс этой "охоты" был иным.
Мы с пастухом, дядей Сашей, выходили на подвесной мост. Как раз тот мост, недалеко от остатков которого мы с друзьями разбивали лагерь во время похода за Шромы.
Под мостом была глубокая и спокойная заводь.
Мы кидали в воду горсть насекомых, и один из нас бежал к реке, что бы встать на отмели за омутом.
Второй же брал охотничье ружьё 12 калибра, загонял в патронники патроны с дробью - "единичкой", и ждал, когда под мостом соберётся стайка побольше.
После этого - выстрел. Если стрелял дядя Саша, то дуплетом. Если я, то 2 раза - по разу с каждого ствола.
Вода от выстрела вспенивалась, как в кипящем чайнике. И, спустя несколько секунд, течение выносило на отмель с десяток крупных рыбок. Их не убивало дробью - их именно глушило ударной волной от попавшего в воду заряда.
Но тут у друзей не было охотничьего ружья. А от 5,45 миллиметровой пульки ударная волна, скажу Вам, не очень...
Что же до того, что бы попасть в носящегося среди водных струй лосося, так это вообще не простое дело.
Во-первых, скорость у него ещё та. Даже когда рыбина выскакивает из воды, на прицеливание и спуск есть всего какие-то доли секунды.
А стрелять в воде, даже с упреждением - ещё та задачка - вода не хило преломляет картинку. Да и в этом случае на производство выстрела имеются какое-то мгновения.
Поэтому "охота" не удалась.
Разочаровавшись в своих способностях к скоростной стрельбе, мужики решили, что стоит вызвать нас. Я должен был, по их мнению, привезти удочки - рыба, несмотря на пальбу, на этом берегу совершенно не распугалась - а Робик собирался на катамаране переправиться за козлятиной.
Но всё вышло немного иначе.
В это время я пытался погрузиться на катамаран, но чуть было не потопил его своим весом. Поэтому Маша, Олеся и Виталик поплыли без меня.
На тот берег переправились без приключений.
Виталик пострелял из автомата. Осмотрелись, поглазели на рыбу. Поохали о том, что не взяли у меня ни одной удочки.
Затем вдруг решили всей группой переплыть на "козлиный" мыс, а потом сплавать за мною.
Для скорости договорились, что первыми поплывут Дамей, Дима, Маша, Олеся и Флешка. Затем Дима с Дамеем должны были приплыть за Робиком, и, под конец, за Виталиком.
Затем Дима и Виталик должны были сплавать за мною.
Загрузились. Отчалили. Но метрах в 20 от берега, как я понял, Дима сломал весло. Поэтому решили сразу плыть ко мне, дабы изготовить новое.
Однако путь на одном весле оказался вовсе не таким простым, как казалось изначально. Катамаран шёл зигзагами, отклонялся от курса, а грести было очень тяжело.
Поэтому плавание на мой берег заняло очень много времени.
Робик с Виталиком, устав ждать, решили, что Робик пойдёт до меня по тропинке над водою, а Виталик дождётся катамарана.
Робик, недолго думая, захватил автомат, и принялся карабкаться по сыпучему склону.
Виталик, не чувствуя подвоха, остался ждать, когда за ним приплывёт катамаран.
Спустя час, события развивались по довольно комедийному сценарию.
Дима увлечённо принялся выстругивать из бревна при помощи топора новое весло.
Я в это время под шум, производимый его работой, наивно пытался поймать хоть одну рыбку. Рядом нарезает круги дочка. Её действия тоже отнюдь не привносят тишины.
Мне бы искупаться, благо, вода тёплая, но я упорно не оставляю попыток ещё хоть немного увеличить улов.
Тут раздался треск ветвей, и из-за обломка скалы появился Робик.
- А Виталик где? - удивлённо спросил я.
- Он остался там, на том берегу. Катамаран ждёт.
- Без автомата? - я бросил взгляд на АК-74, болтавшийся на шее друга.
- Да. У нас же там второго не было - ответил путешественник, и осёкся... Он сообразил, что значит оставить Виталика одного на берегу дикого горного озера, да без оружия.
Хотя, будь у него автомат, я бы волновался не меньше. Как выяснилось, несмотря на исключительную для новичка меткость стрельбы, Виталик не умеет пользоваться "огнестрелом". Он вообще в первый раз взял в руки настоящее оружие только на вчерашнем привале. Поэтому оставлять ему "ствол" было бы безрассудным поступком.
В принципе, если бы я оказался на месте Виталика, я бы нашёл себе занятие до приплытия за мною "борта". И оружие мне ни к чему в этих случаях. Зверь здесь есть, да. Но, вопреки массе рассказов, я ни разу не видел, что бы не медведь-шатун, или подранок, или голодный весенний хищник как-либо угрожали человеку. Что ни говори, человек - это самое страшное и опасное существо на Земле. Обладающий малыми физическими силами, он, тем не менее, владеет более грозным оружием. Это разум. Разум, который позволяет обмануть, перехитрить любого хищника. Разум, который позволяет управлять эмоциями. Разум, способный превратить в страшное оружие любой подручный предмет.
И зверь знает это. И человека никогда никто просто так не трогает. Поэтому я довольно спокойно ночую в лесах, забираюсь в самые дикие места. Меня там никто не тронет. Получить нож в почку в тёмном переулке - шансы очень малы - но ещё меньше шансы на то, что в разгар лета, в местах, где полно еды и практически не бывает охотников, на тебя нападёт какой-нибудь обнаглевший медведь, или волк. Такого, мне кажется, не случается. Тем более, после таких салютов, что устраивали наши охотники на своем берегу.
Но Виталику было не до этих мыслей.
Подождав минут 10, и не увидев движения на нашем берегу, он забеспокоился.
Сам он сказал, что он не испугался. Просто понятно ощущение человека, за которым обещали приплыть на лодке, а всё никто не плывёт.
Издалека он видел наш берег. Примерно видел место, в котором причалил катамаран. И при этом не видел никаких движений в свою сторону.
Беспокойство усиливалось.
Кругом горы, скалы, валуны, зверьё... Из воды торчат обломки деревьев... Тяжёлая дождевая туча зацепилась за ближайшую вершину - того и гляди, разразится гроза...
В общем, Виталик решился. Ступил на сыпучий склон, и пошёл в ту сторону, где скрылся Робик.
Мы в это время взяли у Дамея бинокль, у которого был напрочь сбит один из окуляров, и начали рассматривать берег, на котором должен был быть Виталик.
Но берег был пуст.
Все уже начали волноваться, и подгонять Диму, что бы он скорее делал весло.
И тут Дима воскликнул: "Вон он! Идёт сюда!"
Я Виталика не видел. Но весть о том, что он пошёл пешком, да по "сыпучке", очень напрягла меня...
Собрали "совет в Филях". Решили, что раз уж Виталик скрылся под пологом леса, навстречу ему идти не стоит. Как сообщил Робик, тропы, как таковой, там нет - направление, и всё. И очень даже велики шансы разминуться.
И вот я сижу у заводи. Поглядываю то на поплавок, то на склон...
10 минут. Виталика нет.
20 - никого.
Полчаса...
И тут послышался шелест скатывающихся в воду камешков, и из-за скалы вышел наш путешественник.
Он радостно улыбался, но его первая фраза поразила и рассмешила всех: "Я чуть не умер. Три раза!"
Позже он рассказал о своих злоключениях.
Увидев, как легко и непринуждённо Робик вскарабкался на склон, наш друг решил пойти вдогонку.
Когда волнение переполнило чашу терпения, он принялся карабкаться на скалу.
Из-под ног сыпались камни. Дорога, то и дело, исчезала. Вот, кажется, крайний подъём. Взбирается на карниз, а за ним - ещё один, такой же.
Направление было выбрано не удачно. Местами приходилось лезть по отвесной скале, продираясь, при этом, через колючки.
Высота на некоторых участках - с трёхэтажку. А внизу - вода, и валуны, торчащие из-под поверхности озера. Упадёшь - 100% смерть.
Назад - уже никак. Ну многие, думаю, знают такое момент, когда вперёд проще, чем назад. На подъемах, имею в виду.
Виталик, парень не привычный к таким "приключениям". Но попёр до конца. Подобрал где-то изогнутую палку, цеплялся ею за каменные уступы. И, в итоге, всё же вышел к нам.
Шум, да гам, произведённый нашей экспедицией, вконец распугали всю рыбу. Даже слабые поклёвки прекратились.
Поэтому я оставил удочки, и пошёл пострелять из автомата.
Попереводил патроны. Очень неудачно, скажу Вам. Отвык от стрельбы.
Метрах в 100 от нас на склоне лежал белый плоский камень. Диаметром, где-то, с полметра. Я в него попал только с 4 выстрела. Правда, изначально я выставил не тот прицел. Но и это говорит о том, что теряю навыки, и с катастрофической скоростью.
Дамей же, взяв оружие в руки, расколол каменную чешуйку первым патроном. Точно в центр! Стою рядом, и чувствую, как накатывает разочарование самим собою.
Затем Дамей, захватив одну из удочек, взобрался на скалу подальше от нас, и сделал заброс.
Картина с моими первыми забросами повторилась - стоило крючку коснуться воды, как - поклёвка.
Но скала очень высокая - метров 7. поэтому, пока мой крестник наматывал леску на катушку, рыба сорвалась.
Затем последовательность действий повторилась...
Я сидел около "пустых" удочек, и со смехом наблюдал картину, как друг раз за разом пытается втащить бьющуюся на крючке рыбе на высоту дома.
Но вот, в принципе, и всё.
Виталик искупался.
Я до упора просидел у своей заводи.
Маша с Олесей то болтали со мною, то лазали по скалам. Причём для ребёнки там, смотрю, работал принцип: "Чем выше, тем круче!" То и дело раздавался голос жены: "Олеся! Куда лезешь! Слезай!"
Но вот пора и обратно.
Я, было, хотел остаться в этих местах ещё на одну ночь, но Виталик принялся протестовать: "Ну куда оставаться?! Опять ночевать в лесу?! Ни помыться нормально, ни побриться! Нет! Тут всё уже видели, пора назад!"
Робик тоже сказал, что на завтра у него намечены серьёзные дела. В принципе, Дамей мне доверительно сообщил, что Робик подумывает о том, что бы переночевать в горах ещё раз, а в город спуститься утром. Но тучи, которые начали всё ближе и ближе подкрадываться к нам, навели на мысль о том, что вполне можно ожидать хорошего дождя. А в этом случае, как Аслан и обещал, придется бежать за "Уралом" - наша "Газель" размокшей дороги не сдюжит.
Ох, как не хотелось прерывать рыбалку! Ох, как не хотелось покидать это удивительное место! Но пора назад...
Удочки сложены. Тем более, одна из них уже успела зацепиться крючком за проплывавшее бревно, и я остался без поводка...
И вот я заполнил фляги водой, и наша группа начала медленный подъем в гору.
Катамаран привязан. Вода во фляги налита...
Шаг, другой... Подымаемся метров на 50.
Через каждые 2-3 шага останавливаюсь, и оглядываюсь...
Озеро остаётся всё дальше и дальше позади... Окованное многоцветными горами, блестит своей гладью в солнечных лучах...
Большое, спокойное...
Только брёвна, медленно кружащие по поверхности, напоминают сторонние вкрапления в драгоценном камне...
Подымаюсь. Оглядываюсь... Подымаюсь. Оглядываюсь...
Вот она, моя цель. Достигнутая, но так и не изведанная до конца цель...
Вот и вершина чаши.
Нырнул под крышу из густой листвы...
В крайний раз бросаю взгляд назад.
Целиком озера уже не видно. Только солнечные блики на воде видны в разрывах среди зарослей...
Ну, вот и всё. Прощай, Амткял! Не знаю, суждено ли нам увидеться снова. Очень уж ты труднодоступен! Очень суров, и дик. Очень далёк. Но очень хочется вновь вернуться на твой, усеянный глыбами, берег. Очень уж хочется вновь воскликнуть: "Мы дошли! Вот оно!" Только ведь не будет второй раз такого триумфа. Не будет такой сумасшедшей радости, восторга... Потому что для себя я тебя уже открыл. Ты - моё маленькое открытие.
Радостно. Душу распирает от впечатлений. Но и, вместе с тем, грустно...
Вот он, дикий, неизвестный большинству людей, Амткял... И пришла пора прощаться с ним...
Взглянул в крайний раз, пытаясь запомнить, сохранить каждую деталь. Потом отвернулся, и побежал догонять группу. Пора...
Дамей взял Олесю на плечи, и они, прихватив с собою Робика и Диму, побежали вперёд. Собака опять рванула за первой группой. А я, Маша и Виталик пошли немного сзади.
Опять шагаем сквозь влажный лес. Перепрыгиваем через лужи. Любуемся окружающими дорогу видами...
Я подотстал.
Иду сзади. Пытаюсь запомнить каждую деталь, каждый камешек...
И тут слева, в зарослях, услышал негромкое шелестение.
Оглянулся.
Метрах в 20 от меня стояла, и смотрела на дорогу косуля.
Я даже не расстроился по поводу того, что автомат не у меня. Я просто остановился, и любовался этим животным, которое вышло нас провожать.
Мы пришли в её царство, в её дом. Мы подняли здесь шум и пальбу. Мы топтали её травы. И теперь она пришла убедиться, что мы уходим. Убедиться, что её мир вновь на долгие месяцы погрузится в тишину и покой.
Смотрю на косулю. Она смотрит на меня.
Потом развернулась, и почти беззвучно пропала среди ветвей. Растворилась в лесу, будто бы её и не было...
Я зашагал дальше.
Пока шли по полю, набрали для ребёнка полную кружку ежевики. Я нарвал яблок и слив. А когда уже подходили к лагерю, Машенька попросила: "Максим, сорви для Лесеньки цветочков".
У дороги росли цветы, очень похожие на герберы. Я сорвал три штуки.
И вот мы в лагере.
К Леськиной радости подарил ей букет. Доча сразу же занялась плетением венка.
Мы сели перекусить.
Теперь вновь Аслан отстегнул магазины, проверил автомат, и разнёс боеприпасы и оружие подальше друг от друга - мы достали вино.
Робик пить не стал. Остальная мужская часть нашей экспедиции выпила за удачный подъём, за открытие.
Аслан рассказал, что пока нас не было, прилетел удод. Ему кинули хлеба, но он не смог клевать крошки с земли. И тогда Сандрик насыпал угощение на руку.
Птица, вопреки ожиданиям, совсем не испугалась человека. Доверчиво попыталась взять еду с ладони.
Наклевавшись хлеба, удод ещё долго составлял компанию друзьям. Но потом ему это надоело, и он покинул место нашей стоянки.
Потихоньку начали загружаться.
Пока я ел, Машенька разобрала палатку.
Потом принялись, не торопясь, закидывать всё в кузов.
И тут тишину леса разорвал детский плач. Олеся, со слезами на глазах, покидала подаренные ей цветы на землю.
- У меня венок не получается-а-а-а-а-а-а! Они все помола-а-а-а-а-ались!
Кинулись успокаивать ребёнка. Но всем понятно, что дочка устала. Либо спать укладывать её, либо пора ехать обратно.
Поэтому быстро загрузились, затушили костёр, напилили брёвен, что бы подкладывать под колёса, проверили пожитки, и - назад в город!
"Газель" запрыгала по камням и выбоинам...
Вот и всё...
Поворот скрыл место нашей стоянки.
Думалось, что назад дорога будет куда проще. Но как бы ни так!
В первый раз мы застряли в маленькой, неприглядной лужице.
Стоило колёсам со стёртым протектором коснуться глины, как они принялись вращаться впустую.
Опять толкать...
Выпрыгнул из кузова. И тут почувствовал, что подошва на берце довольно сильно отвисает. Ещё не отрывается, но ботинок изнутри сразу же заполнился грязью...
Но при этом я отметил, что эти ботинки попались необыкновенно "живучие". Я приезжал в них в Абхазию в прошлом году, потом год проносил их в Москве, потом, летом, в Москве у них начала отходить подошва, но я продолжал их мучить. Затем Дима, с уже отрывающейся подошвой, сходил в них в Шромы. И вот они после подъёма на Амткял, толкания "Газели" и прочих мук они продолжают, по мере сил, исправно служить! Замечательная обувь! Мне попадались живучие берци, но что бы настолько!..
А мы вновь толкаем грузовик. Теперь это, несмотря на то, что, в целом, спускаемся вниз, приходится делать куда чаще. Но зато сейчас помогают заранее подготовленные брёвна. Мы их запихиваем под проскальзывающие колёса, и машина каждый раз вырывается из очередной западни.
Раз за разом выталкиваем грузовик из грязи. Раз за разом Робик пытается преодолеть препятствие "с налёта", но машина со стёртыми покрышками вязнет.
Опять из-под колёс летят грязь и камни. Опять всё это летит в нас. Но метр за метром, мы продвигаемся к твердой дороге.
И вот то место, в котором мы делали горку из камней.
Машина разгоняется, но не проскакивает лужу. Опять завязли, собираем новые камни, выковыриваем те, которые накидываем вчера. Брёвна тут уже не помогают - слишком глубокая и длинная колея.
Подымаю очередной камень. Бегу с ним к нашей западне... И тут камень ломается пополам, и одним из острых краёв падает мне на палец ноги.
Боль - дикая. В голове мелькнули две мысли. Первая: "Был бы не в берцах - отрубил бы!" Вторая: "Сломал. Палец. Сейчас опухнет".
- Макс, лезь в кузов! - кричат мне.
Но как можно лезть в кузов, если, по большому счёту, я собрал здесь всех этих людей, всех этих друзей? Собрал их по своей прихоти. Собрал их ради того, что бы увидеть озеро, расположенное далеко в горах ради того, что бы я смог подняться сюда.
Потёр ногу. Выругался. И - снова вперёд!
Камень за камнем, насыпали новую дорогу. И "Газель", ревя двигателем, прорвалась.
Грязные, потные, метр за метром продвигаем грузовичок.
Вот уже Робик начал останавливаться, и вхолостую крутить двигатель. Машина начала перегреваться.
Но мы едем.
И вот впереди длинный глинистый подъём.
Робик разогнал автомобиль, но на середине склона, дымя резиной и бешено вращая колёсами, мы покатились назад.
Наш экипаж чуть ли не висит на заднем борте, но сцепления с дорогой не хватает.
Выпрыгнули. Толкаем. Бесполезно.
Робик съехал вниз, и пытается ещё раз взять подъём с разбега. Теперь мы стоим на обочине.
Дым из-под колёс, комья глины во все стороны. Машина застряла даже ниже, чем в первый раз.
Толкаем. Не идёт.
Одно колесо зажало в колее. Второе бешено крутится на весу.
Мы с Димкой орём: "Под свободное пихайте брёвна! Под свободное!"
Накидали туда дров. Машина стронулась. Пошла вверх.
Как проезжает бревно, кто-то из нас его подхватывает, и перетаскивает в конец дорожки из брёвнышек.
Шаг, другой. Резина дымится. Глина в местах, где мы ехали, отшлифована до блеска. Трудно - неимоверно. Не понять, то ли мы толкаем грузовик, то ли он хоть немного едет сам.
Но - вырвались!
Запрыгиваем в кузов, и бодренько несёмся ещё с километр.
И вот в очередной раз машина пошла на разгон, заревела двигателем, пытаясь влезть в горку... Бодренько, бодренько... Затем всё медленнее, и медленнее... И вот уже, как много раз до этого, колёса вращаются вхолостую.
Выпрыгиваем. И я чувствую, что ноги скользят...
Этот подъём - участок гладкой скалы, лишь слегка смоченный дождём. Но капли влаги, что упали на камень, сделали его скользким, словно смазанным маслом.
И вот рывок за рывком, толкаем грузовик. Ушибленная нога болит. Сквозь дырку внутрь ботинка набились камни, резина дымит в лицо...
Но толкаем. Толкаем.
Местами Робик пытается подразогнаться. Местами, дабы сровнять дорогу, подкидываем в ямки по ходу движения камни.
И вот когда уже осталась треть пути, остатки переднего бампера уткнулись в валун.
Цалды, ножи, топоры, камни - всё пошло в ход. С искрами, скрипом и руганью выворотили камушек из дорожного полотна.
Быстро засыпали образовавшуюся яму. И вот в очередной раз Робик штурмует гору...
В это время Маша заметила на обочине гербер.
- Макс! Пока Лисёнок спит, сорви ей цветочек! Проснётся, сюрприз будет!
Ребёнок уснул. Уснул так крепко, что никакие наши телодвижения не могут разбудить. Устала доченька...
Дым, пар, вой двигателя... Мы толкаем, толкаем... И вот оно! "Газель", бодро подпрыгнув на вершине подъёма, скрылась за поворотом. Мы бежим за ней.
Ещё несколько минут езды.
Усталые, раскрасневшиеся от нагрузки, сидим в кузове.
Вдруг машина снизила скорость, затем её тряхнуло, и мы накренились.
Двигатель замолк.
- Вылезайте! - доносится из кабины голос Робика.
Хлопнула передняя левая дверь.
- Осторожно из кузова выходите! - это уже нам.
Вылезли.
Осматриваюсь.
Робик реши объехать лужу, в которой мы засели ов второй раз по пути сюда, и поехал по тоненькому мостику, перекинутому через овраг.
Почти проехал, но тут переднее правое колесо сорвалось с настила, и повисло в воздухе. В принципе, в месте, где колесо сорвалось, у мостика сужение из-за дыры в покрытии. Робик пытался перескочить через него, но не хватило скорости.
Теперь "Газель" пуста. Стоим. Любуемся.
Но потом наш водитель юркнул в кабину, и, оставив открытой дверь, закричал: "Ну-ка, подтолкните!"
Двигатель заурчал, потом заревел. Мы всеми силами принялись толкать машину вперёд и влево...
И вот переднее колесо на мосту, задние колёса перепрыгивают через сужение и ямы в нём...
Всё.
Дальше уже толкать не пришлось. Машина вполне свободно шла сама.
Минут через 10 мы вновь остановились. Первой мыслью было, что застряли.
Но, выпрыгнув из кузова, застал изумительную картину.
Справа от дороги, перекатываясь со ступени на ступень, падает по тесному каменному жёлобу большой водопад. Его струя, летящая с высоты, вся белая от напора. И этот белый водопад перечёркивает яркой полосой серые тона скалы и окружающую зелень растительности разнообразных оттенков.
Дальше ручей от водопада по жолобообразному руслу на бешеной скорости несётся под мост, на котором мы остановились, и затем, зажатый в немелком ущелье, мощной струёю летит по такому же извилистому каменному жёлобу, со страшной силою ударяясь о многочисленные пороги.
По длинной тропинке пошли мы к воде. Зачем-то прихватили фляги, и поменяли мутную амткяльскую воду на кристально чистую и ледяную из ручья.
Тогда, набирая воды, я просто не думал о том, что мы уже возвращаемся в город. Сработала привычка - есть свежая вода - набери.
Умылись. Я, Сандро, Дамей и Дима - вообще по пояс.
Немного посчищали грязь.
Напились всласть...
И - вновь в кузов...
Эх, приехать бы на этот водопад на денёк. Просто отдохнуть в таком живописном месте!
До воинской части доехали без приключений.
Я так устал, что даже не стал влезать - приветственно махнул солдатам и офицерам из кузова.
Да и остальные мои спутники, все, кроме Аслана, остались устало сидеть на местах. Сидим, и шутим о том, что туристы развлекаются "джипингом", а у нас был "газелинг".
Аслан же вышел поприветствовать военных. Через несколько секунд хлопнула и водительская дверь.
Стоят у кузова, разговаривают.
Говорят по-русски, но нет-нет, кто-нибудь из солдатиков переходит на абхазский.
Лежу, потягиваю остатки вина, разговор особ не слушаю. Но тут ухо зацепило слово: "абыльтьэи" - бензин, по-абхазски. Его произнёс Робик.
Ответ напряг: "Не, не можем дать! Если бы тянуть вас, то через путевой лист можно. А так не имею права".
- Ора! Давай я спидометр накручу! - раздался голос Аслана.
- Не, ора, погоди! Меня посадят, если узнают! Сейчас совсем не те времена! - был ответ.
Когда Аслан вернулся, он "обрадовал" нас новостью о том, что бензобак почти пуст. Канистры тоже сухие. Поэтому мы не заедем на Мерхяульский водопад, в котором хотели помыться. И вообще, дай Бог, что бы мы доехали до города. Ибо военные дать бензина нам не могут.
И вот тронулись. И буквально через несколько минут нас нагнали ночные сумерки.
Темнота пришла внезапно и быстро. И вот мы уже несёмся по дороге в свете фар. А про себя я думаю, что очень вовремя мы успели выскочить из леса. Толкать грузовик, с пустым баком, по лесу в темноте это уже весьма сомнительное удовольствие.
И вот мы несёмся, несёмся, несёмся... И больше не несёмся. Никакие ухищрения Робика: езда накатом с заглушенным двигателем, наборы скорости и езда на нейтрали - ничего не помогло нам протянуть до ближайшей заправки.
Встали.
Почесали репы.
И принялись сливать бензин из бензопилы и генератора... С маслом. А что делать-то? Тут даже стрельнуть топлива неукого.
И вот снова едем. Правда, теперь экономя по - максимуму.
Вскоре начали попадаться жилые дома. Нас начали обгонять автомобили. Многие - с абхазскими и российскими флагами.
А город нас встретил салютом.
Наше возвращение выпало на годовщину признания независимости Абхазии...

Эпилог.

- Я больше на Амткял - ни ногой! Только на лошади, или мотоцикле! - уверял Робик, разглядывая свою машину.
Задний бампер сложен пополам, передний весь в трещинах, в которых застряли пучки травы и тонкие ветки. Покрышки, купленные несколько дней назад, абсолютно лысые и стёрты до корда. Тент весь изорван ветвями. И всё это покрыто грязью, налипшими травой и листвой, исцарапано камнями и сучьями.
Покатались...
Не известно ещё, что у машины с подвеской и двигателем. Движок-то постоянно пахал в режиме перегрева. Да и сцеплению пришлось очень несладко...
Я стою рядом, и только развожу руками: "Робик, если чем помочь могу, с радостью..."
- Да нет, не надо... Я позже машиной займусь... Но на Амткял на машине - ни в жизнь больше! Ни на "Газели", ни на УАЗике, ни на "Урале"! Туда на лошади, или мотоцикле ехать надо! Больше ничего там не пройдёт! Я где только ни ездил, но что бы так!!!
Тем временем, и мы начали подсчитывать потери. Виталик остался без мобильника - я так и не понял, для чего он брал телефон в горы. Димка, сидя в тряском кузове, раздавил свой коммуникатор - у него была мысль отслеживать наше местоположение по GPS, но по какой-то причине он не смог подвязать карты. Ну а мы с Машей потеряли красивую, расшитую узорами, подушку. Да, к тому же ещё, и бабушкину. Ну да не беда, я считаю.
А время летело...
Отпуск быстро катился к завершению.
За оставшиеся дни Дима с Виталиком съездили покупаться в горячих водопадах. Потом мы все вместе посетили Рицу. Полюбовались исхоженными и насмотренными туристами местами. Я сильно разочаровался... Во-первых, Рица мне уже, признаться, приелась. Каждый год её посещаю, показывая друзьям. Во-вторых, озеро, хоть и красивое, но заезженное, донельзя окультуренное. По берегам его слоняются толпы наряженных туристов. А в ресторанах нулевой сервис и ломовые цены. Да и вообще, на Рицу, считаю, нужно ехать либо с так называемой "большой" экскурсией, официальное название у которой "Абхазское застолье", либо самостоятельно. Самостоятельно, возможно, даже лучше. Никто не торопит, можно посетить все водопады, разбить палатку, и заночевать в ней, покупаться и половить рыбу, там, где захочется. А при желании можно рвануть и дальше: на Ауадхару, на Малую Рицу, на Псху, на альпийские луга - никто и ничто не держит!
Но вот Димин отпуск подошёл к завершению. Грустно. Это значит, что и мне скоро уезжать.
Потом неделя пронеслась, укутанная бытовыми заботами. Начал дома ремонт, принялся разруливать по телефону дела в Москве...
И вот крайний вечер.
Приходим прощаться с друзьями.
Болтаем, строим планы... Всеми силами пытаюсь отвлечь себя от мыслей об отъезде...
И тут Робик говорит: "Я резину новую поставил. Сейчас другие бампера установил, цепи на колёса повешу, и блоки в кузов погружу для веса. Второй бак уже заказал, кстати. Через неделю подвеску буду усиливать".
- Робик, а зачем?! - удивляюсь.
- На Амткял ещё раз хочу съездить.
- Да ладно тебе! Ты же сам говорил, что туда больше - ни ногой!
- Это я на эмоциях был! - смеётся - Я хочу туда вернуться. Там ништяк места!
Да, счастливый человек! Может вот так вот взять, и поехать... А мы с Виталиком завтра - в Москву...
В суету городов, и в потоки машин
Возвращаемся мы - просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах, оставляя в горах
Своё сердце.
(В.С. Высоцкий "Прощание с горами")
Вот и всё... Пора...
Жаркий полдень. Мы бегаем по рынку, покупая сувениры и еду в дорогу. Через несколько часов нам надо быть в Адлере - наш поезд идёт оттуда.
И вдруг на стекле книжной лавки вижу крупномасштабную карту Абхазии. Бросил взгляд туда, где Амткял. Да, я там был... Расплываюсь в улыбке... И вдруг...
Что такое?!
Пригляделся.
Чуть северо-восточнее Амткяла, там, ещё выше в горах, словно рассыпанные бирюзовые бисеринки, синеют несколько небольших озёр... Крохотные - самое крупное с треть Амткяла - но от этого не менее манящие...
Сейчас, когда дописываю эти строки, я об этих озёрах ещё ничего не знаю. Ведь их даже нет на большинстве карт. Но у меня, я так думаю, ещё почти год впереди. И, кроме этого, ещё одна шальная мысль в голове - приехать на Амткял на мотоцикле. И обязательно с друзьями! Так что всё только начинается!
...
Еду от Тёплого Стана в строну МКАДа. За окном - потоки машин. Небоскрёбы рвутся ввысь. Горят неоновые рекламы. Плазменные панели на улицах заманивают покупателей. В небе разворачивается самолёт. Под ним стрекочет лопастями частный вертолётик...
Этот текст набираю на коммуникаторе. В кармане - запасной мобильник. В ушах - наушники играют музыку с MP-3 плеера. В вещмешке за спиною ещё куча электронной приблуды. Прямо не homo sapiens, а какой-то homo electroniks.
И вдруг понимаю, что ведь сбылась ещё одна мечта. Детская мечта.
Я с детства мечтал увидеть будущее. Ждал, когда оно настанет. Но XXI век подкрадывался незаметно, шажок за шажком. И момент, когда мир стал таким, каким его показывали в фантастических фильмах, я упустил.
И я бы и не заметил этого, если бы не одно далёкое горное озеро. Его дикие берега, строгая красота, нетронутая природа - показали мне то, какая есть наша Земля испокон веков.
Спокойная, размеренная жизнь Абхазии окунула меня в мир XIX века.
И вот теперь, ещё живя в ритме и размеренности тех мест, я почувствовал контраст. Ярко почувствовал его. И XXI век впечатляет! Будущее, которое уже наступило, восторгает!
Зачарованно смотрю за окно...
Но что-то не то...
В голове крутится мысль: "Ну что, Макс, вот оно, будущее! Нравится? Впечатлило? Ну а теперь - валим отсюда!"

Конец.
Сентябрь-октябрь 2009 г.

Некоторые фотографии с комментариями можно посмотреть здесь: http://pih-pih.livejournal.com/229740.html

Полные коллекции фотографий, но без комментариев, лежат здесь: http://fotki.yandex.ru/users/mshaturov/albums/

Комментарии: 9, последний от 14/01/2021.
Размещен: 15/10/2009, изменен: 10/05/2023. 166k. Статистика.
Рассказ: Абхазия, Проза

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023

Шатуров Максим Сергеевич Амткял

Шатуров Максим Сергеевич
Амткял