(3 августа 1984, Кабул, аэродром, пересыльный пункт)
Самолёт помню плохо-как-то придавило меня.
Не от полёта придавило, а от мыслей всяких, с которыми один на один остался. От которых никуда не денешься, хоть бы ты и с пелёнок мечтал на войну попасть.
И ни стюардессы от этих мыслей не отвлекали уже, ни газировка....
Ярко запомнился только один момент, когда в самолёте по громкой связи объявили, что мы пересекли границу Союза Советских Социалистических Республик...
Уж не знаю, что мы там должны были при этом испытать. И понимаю, что объявили это не для нас специально, а просто потому, что так положено.
Хотя в самолёте-то никого кроме нас больше не было из пассажиров-получается, что вроде как для нас.
Мол, всё, ребятки, назад пути нет. Хотя и так его уже не было...
А внизу потянулся унылый однообразный пейзаж. Точнее сказать, отсутствие пейзажа. Бесконечные горы, горы, горы.......
В-общем, тоска внутри, тоска снаружи.
Хотя я знал-это пройдёт. Это как в самолёте, перед прыжком, когда в ожидании сирены и команды выпускающего что-то сжимается внутри и возникает там какая-то пустота...
А потом звучит сирена, ты делаешь шаг, прыгаешь....и сразу становится легко и радостно. И ты безмерно счастлив.
Так уже было на прыжках в Союзе в феврале, так было на прыжках в Фергане в июне, так будет и сейчас. Хотя и нет у меня за спиной парашюта.
И вот наш ТУ-154 приземляется.
Гражданский самолёт-последнее, что связывает нас уже теперь не только с гражданской жизнью, но и с Союзом. На два долгих года "Союз" станет лишь мечтой, заклинанием, путеводной звездой. Местом, куда нужно обязательно вернуться, но так не хочется вернуться раньше положенного строка.....
Самолёт глушит турбины и подкатывается к кромке взлётки. Двери открываются....но ожидаемого трапа нет. Из двери свешивается вниз какая-то хлипкая лесенка без перил, даже не достающая до земли. Майор-сопровождающий зычным голосом подгоняет каждого из нас быстрее прыгать на землю. Как хлестает словами, как палкой лупит.
Высота, в-общем, немаленькая, но страх поиметь проблемы с резким майором. перевешивает страх удариться при падении. Он вообще как-то сразу изменился, оказавшись в Афганистане. Даже не верится, что ещё сегодня утром этот самый человек что-то там мурлыкал себе под нос.
И уже через несколько минут мы все стоим на афганской земле. Вот так неромантично и произошла моя встреча с мифическим Афганом.
Может потому таким неромантичным будет через два года и прощание....
Насколько осязаемы ощущения последних минут в Союзе, настолько же мутны и невыразительны мои самые первые впечатления от Афганистана.
Точнее не так- они какие-то полубредовые. Как больные сны в детстве, когда температуришь. Всё какое-то неральное, недоброе и тревожное. Догадываешься, что это сон, а проснуться не получается.
Второе, что вроде запомнил- каких-то дембелей внизу. Нет, правда- это не из кино, это точно так было. И совсем не как в кино.
Потому что они не смотрели на нас суровыми, но проникновенными взглядами дембелей- "старших братьев" из советских фильмов 80-х
И не были злобными дембелями-"упырями" российских фильмов 90-х
Нет, они вообще на нас не смотрели. Даже сквозь нас.
Нас как будто не было. Или мы были миражами в дрожащем от зноя воздухе.
Бесплотными и безликими духами.
Вот это я точно запомнил.
И ещё запомнил, что мне это как-то не понравилось. Это совсем не соответствовало тому, чего я ждал. Как представлял себе этот момент.
Даже несмотря на три месяца в учебке, за которые "Пионерская зорька" в жопе, как говаривал Капа, у меня существенно поутихла.
И всё же в "моём" Афгане все должно было случиться как-то по-другому...
Следующая отчётливая картинка-мы стоим строем вдоль кроватей в какой-то палатке и наш майор даёт нам ценные указания.
Среди прочего, майор подтверждает, что мы-таки в Кабуле, на "пересылке".
И далее сообщает о том, что в Гардез мы полетим не раньше, чем завтра и что ночевать, стало быть, нам предстоит здесь. И что здесь нужно не щёлкать хлебалами и не шарится где попало, потому что мигом утащат за колючку духи или "обуют" свои.
Про духов, которые могут утащить уже прямо отсюда, слышать странно, но в целом понятно. Не очень понятно, как и зачем будут "обувать" свои.
И непонимание это, видно, читается по нашим лицам.
Тут майор начинает заводиться:
- Не дай Бог, сука, у кого-то что-то отберут из обмундирования! Пойдёте поссать- это вон в том железном ангаре- идити вдвоём с кем-нибудь. И за мешками своими смотрите-за казённое имущество отвечаете головой!
Не довезёте до бригады- пиздец вам там будет!
Насыщенность этого текста непонятными нам смыслами настолько велика, что граничит с бессмыслицей.
Почему и зачем кто-то должен у нас что-то отбирать?
Почему поссать нельзя индивидуально?
И откуда исходит угроза нашим мешкам?
Но додумать об этом мы не успеваем.
В это время что-то с шуршанием пролетает над палаткой.
С одной стороны, судя по звуку, высоко, но с другой- как будто прямо у нас над головами. Потом ещё и ещё. От этого звука хочется, как минимум, пригнуться. Но майор наш стоит прямо , стоим и мы....
Хотя в том, что это артиллерийские снаряды уже никто не сомневается. Но судя по его спокойствию и отсутствию звука разрывов, обстреливают не нас, а мы. Вот это "мы" как-то очень естественно возникает в голове.
Всё же не зря мы три месяца каждый день думали об этом. Ну, не то чтобы прям думали, но помнили постоянно, что у нас впереди. И потому так сравнительно легко внутренне "ощутили" себя частью воюющей армии.
Хотя спокойнее-то от этого не стало.
Как и от всего сказанного майором. Который, решив, что достаточно нас застращал, на время удаляется из палатки. При этом хоть как-то отреагировать на шуршание в небе он даже не подумал- как будто и не слышал ничего.
Причина его беспокойства по поводу наших хождений и сбережения казённого имущества выяснилась очень скоро.
Та же палатка, те же мы вдоль коек. Только на улице стемнело.
Кто-то из наших уже без панамы. Кто-то- с бланшем под глазом.
А у кого-то из всего содержимого вещмешка остался только тонкий ремешок, тренчик, которым он был перетянут.
Самыми популярным объектом охоты стали сапоги, береты, шапки и шинели.
И вот майор отчитывает кого-то и стращает тем, что ночь тому предстоит провести в ямы с хлоркой:
-Потому что ты, блядь, не солдат, ты преступник! Ты просрал казённое имущество!
Так, а ведь я уже где-то слышал это.... Где ж это было?
Вспомнил! Апрель, нас только привезли в учебку, ночь мы провели в клубе части и ночью с кого-то из парней сняли гражданку. И точно такими же словами, с такими же оборотами нас распекал тогда точно такой же майор.
Уж не этот ли?
Понятно. Значит, декорации меняются- пьеса та же....
Интересно, всё остальное здесь тоже "также"?
Да нет, не может быть. Вот доедем завтра до бригады уж там-то всё наладится....
Мы провели на пересылке меньше суток. Всё произошедшее там почти стёрлось из памяти. И только два ощущения прочно засели внутри:
Во-первых - напряжённая тревога. Она сменила заползшую внутрь каждого из нас в утро отправки неясную тоску.
А во-вторых- ощущение, что что-то не так. Оно потеснило во мне уверенность, что в Афганистане всё обретёт смысл и станет больше похоже на то, о чём я мечтал..
Царапнуло где-то внутри: "А может я это всё придумал?"
Про Афган, про войну, про воинское братство?
"Сам придумал-сам поверил", как говорила острая на язык Женька, когда я слишком увлекался фантазией, что она моя девушка и будет меня ждать. Хотя знал ведь-она "кошка, которая гуляет сама по себе"
Может и правда это всё "Пионерская зорька" у меня, в жопе- прав был Капа?
И правы те, кто правдами и неправдами отмазывает сыновей от Афгана?
И нет здесь никакой романтики- только смерть и гробы цинковые?
И ничему я здесь не научусь, ничего не пойму-только время потеряю.
В лучшем случае, время.....
Но я, конечно, отогнал от себя эти мысли.
Нет, не может быть! Не может быть, чтобы меня обманули все фильмы и все книги, где мне про это рассказывали и на это настраивали!
Не может быть, чтобы всё это было лишь придумкой для таких , как я!
И потом, ведь мы же ещё не добрались до Гардеза....
На следующее утро нас выводят за ворота пересылки и ведут к двум огромным вертолётам. Я таких никогда раньше не видел- размером с трёхэтажный дом, наверное. Даже не верится, что эта неуклюжая махина может летать.
Вскоре убеждаюсь- ещё как может. Издаёт при этом совершенно неописуемый сипло-клекочущий звук- как огромная мифическая птица.
Аж в животе от него начинает посасывать и начинаешь вибрировать вместе с обшивкой вертолёта. Особенно на взлёте.
Как позже узнаю- прозвище у этих вертолётов "коровы". А официально-Ми-6. Немало пришлось мне на них полетать, больше, чем хотелось бы...
И вот за сорок минут эта корова доставляет нас в своём чреве в Гардез.
Сидим мы у неё в пузе на полу, так что в иллюминатор не выглянешь.
Над чем летим и куда приземляемся-не видно....
Открываются огромные створки рампы и мы, дробно стуча ботинками по металлическим сходням, спускаемся на землю.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
