Уже через несколько дней после возвращения в бригаду всё, что было со мной в госпитале, стало казаться лишь несбыточным сном, ненадолго озарившим светом сознание затюканного "шнура".
Начало декабря- зима в разгаре, на улице дубак, снегу навалило.
Вечер, на улице уже темно, в палатке уже затопили буржуйку.
Половина наших "урыли" за топливом для неё-выдаваемого угля не хватает.
Ведь в бригаду завозится колоннами из Кабула всё: и боеприпасы и горючее и продукты и даже уголь.
А духам всё равно что везёт колонна- мочат все без разбора.
И если колонна не может пробиться в Гардез , значит и есть нечего и топить нечем.
В одну из таких зимних ночей, когда долго не было колонны с углём , буквально до щепочки был разобран отправленными на поиски топлива молодыми летний клуб. Причём не только сами лавки унесли- даже врытых в землю на 30-40 сантиметров столбиков ни одного не осталось.
Все до одного выкопали, выгрызли из промёрзшей земли.
Но клуб-то разобрали, а топить-то и дальше надо.
Вот и рыщут "шнуры" по бригаде в поисках хоть каких деревяшек или, если повезёт, возможности стырить угольку у зазевавшегося чужого истопника...
Остальные- в ожидании привычного уже "Один!".
Кто-то на стрёме в палатке, кто-то мёрзнет на улице, ждёт своей очереди.
Всех нас в палатку не пускают-не хрен баловать...
Впрочем во всём есть свои плюсы- на улице дубак, зато не кантуют, а в палатке можно погреться, но зато и "хапнуть" можно-хрен его знает, чего дедушкам со скуки в бошку взбредёт....
Мы "отлетали" уже почти четыре месяца, осталось ещё два.
Но нам уже всё равно-счёт времени потерян, чувство боли атрофировано, чувство голода укоренилось настолько, что пересилить его способно лишь неодолимое желание спать....
И всё, чего мы ждем с надеждой на облегчение-это выходов на боевые.
Боевые-это каждому взводу своя задача и значит половина придурков расползётся по другим горкам и высоткам.
И, значит, доставать будут уже не все.
Боевые-это "армейский" сухпай: две банки каши, тушёнка и чёрные сухари.
И, значит, часть его- гарантированно твоя (перловку господам дембелям "не положено")
Боевые-это сон на бронежилете под открытым небом или в окопе под плащпалаткой.
И, значит, никаких наведений порядка и неизбежных после этого пиздюлей.
На боевых, правда мины и стреляют- но ведь не постоянно же, не 24 часа в сутки.
А в бригаде-то шуршишь без передыху.
Короче -война это хоть какая-то жизнь....
Уже второй день нас готовят к смотру перед какой-то "армейской операцией". Что это такое и чем она отличается от операции обычной мы не знаем, но, похоже, отличается. Во всяком случае, никогда ротный и взводные не уделяли столько внимания тому, что лежит у нас в РД.
Алихейль какой-то....
Эх, скорей бы уже "на войну"-"летать" уже сил никаких нету....
Хоть на Алихейль, хоть к чёрту на куличики...
Вот и моя очередь в палатку идти...
В тамбур заходишь-как из самолёта выпрыгиваешь....
Только там три секунды, раскрылся купол и-кайф. А тут - сразу об землю...
В дальнем углу палатки собрались "ветераны" и "дембеля" первого взвода. Серёга Волк что-то негромко поёт под гитару. Почти идиллия....
О чём-то дальнем, неземном,
О чём-то близком и родном,
Сгорая, плачут свечи.
Вот ведь сидят, слушают песню-нормальные же пацаны...
Ну вот, меня заметили. Эх, сейчас начнётся....
И тут лампочка под потолком палатки, несколько раз моргнув, гаснет...
Палатка сразу же погружается во мрак и только вокруг печки возникает багровое свечение. Но его недостаточно даже для того, чтобы осветить лица сидящих рядом. А уж меня-то и подавно не видать
Запнувшись на секунду, Волк продолжает петь.
Постояв немного для приличия около входа, усаживаюсь на краешек ближайшей к входу койки. Если свет внезапно зажжётся, то за такие вольности мне несдобровать, но уж больно велико искушение, да и по опыту знаю-быстро его теперь не включат.
Прислонившись к железной спинке, угревшись, начинаю проваливаться...
Тепло и сон, обхватив с двух сторон, утаскивают меня куда-то далеко.
Сопротивление бесполезно. Погасший неожиданно свет вырвал меня из привычного круга проблем, забот, беспокойств и переживаний. Я уже не помню, когда я вот так спокойно сидел. А тут ещё песня:
Казалось, плакать им о чём -
Мы, в общем, грамотно живём,
Но иногда под вечер, но иногда под вечер
Ты вдруг садишься за рояль,
Снимаешь с клавишей вуаль
И зажигаешь свечи.
Господи, когда всё это было- снег и холод за окном, приятное тепло дома, приглушённый свет, музыка...
Ведь совсем недавно, а кажется-целую вечность, в какой-то другой жизни.
Да и была ли она, эта другая жизнь?
Где нет маклух, колобах, построений и "фанеры к осмотру"?
Где нет каратиста-Кондора, который использует нас как макивары и боксёра Сираича, для которого мы живые груши.
Невменяемого Дурбека, который будет душить, пока не отрубишься и тупорылого Какаева, который не может связать двух слов по-русски...
Где не нужно пиздить сахар и сгущёнку, бегать по ночам на хлебозавод и жарить картошку в арыке.
Где не нужно таскаться в дукан, чтобы продать ворованные бушлаты или кровати и к утру "порадовать дедушку" афганями.
Где нет всего этого концлагеря, по недоразумению названного "службой"...
Но ведь где-то же она есть, эта жизнь! Ведь кто-то же написал эту песню.
И я обязательно вернусь туда, я смогу, я выдержу и дотяну.
Уже скоро на боевые, на операцию.
Даст Бог она продлиться подольше, а там уже и Новый Год, а там и февраль.
А февраль-это значит жизнь продолжается и свечи уже не плачут и никто уже не плачет.
Потому что настанет время плакать тем, другим, которые сейчас только в Фергане. Которые думают, что им тяжело, что им плохо.
Они ещё не знают, что такое плохо, но скоро узнают, мы им покажем....
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
