ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Щербаков Сергей Анатольевич
Сереженька

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.90*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из романа "Неотмазанные"
  На полной скорости миновали село на взгорке, через километра полтора-два за мостом через Ямансу спешились, начали "проческу". В сером непривет-ливом лесу, где под ногами шуршали опавшие бурые желтые листья. Отделение сержанта Кныша, которое двигалось вдоль реки по берегу, наткнулось на тела двух убитых "омоновцев": капитана, с выколотыми глазами и разрезанным до ушей ртом и старшего сержанта, лежащего внизу под обрывистым берегом на галечной отмели с вытянутыми над головой руками. Он сверху был похож на плывущего под водой ныряльщика. Мертвый же капитан одиноко стоял на краю поляны, выглядывая словно леший из-за деревьев: боевики его запихнули меж-ду двух сросшихся стволов. Распухшее посиневшее лицо представляло теат-ральную смеющуюся маску. Кора и земля вокруг были обагрены кровью.
  - "Человек, который смеется", - вспомнилось Ромке название книги Вик-тора Гюго. - Наверное, вот так же проклятые компрачикосы уродовали детей, по-том продавали их для забавы знатным вельможам.
   - Смотрите, пацаны, и запоминайте! Будет за что спросить с этих вырод-ков! Как только земля их носит? - сказал старший прапорщик Стефаныч, с тру-дом с помощью Володьки Кныша освобождая убитого из тисков, и бережно опуская на землю.
   - Кныш, посмотри, может документы какие есть.
   Володька Кныш, стараясь не дышать, стал обыскивать труп. Вдруг он за-мер, посерел весь и заорал:
  - Ложись!!!
  Все в панике бросились врассыпную, кто упал как подрубленный на месте, вжимаясь телом в спасительницу землю-матушку, кто рванул в глубь рощи. Ром-ка ничком плюхнулся за ствол ближайшего дерева, больно столнувшись с Эди-ком Пашутиным. Тот коротко охнув, отполз дальше. Ромка же прильнул щекой к холодной земле, уткнулся носом в шуршащие листья. От смятых ржавых листь-ев исходил душистый аромат прошедшего лета. Но в данную минуту рядовому было не до ароматов. Зажав уши, зажмурив глаза и прикрыв голову автоматом, в напряжении ждал взрыва. Слышалось лишь рядом чье-то прерывистое сопение, ритмичное тиканье часов на руке и шорох прочь ползущих тел. "Сейчас рванет! Сейчас рванет! Вот-вот, сейчас!", - думал Ромка, стиснув до боли челюсти. Сердце бешено отбивало секунды. Прошло около минуты. Взрыва не последо-вало.
  - Кныш! - негромко позвал Стефаныч, повернув голову, ища глазами стар-шего сержанта.
  - "Феня", - отозвался в ответ глухо Кныш. - В кармане.
  - Может показалось?
  - Что я "эфку" от фиги не отличу? Бля, буду. Вот те крест!
  - Думаешь, ловуха?
  - Хер ее знает! Всякое может быть! Скорее да! Ты что, чичей не знаешь?
  - Не рванула. Может с чекой?
  - Может и с чекой!
  - В каком кармане-то?
  - Кажется, в левом.
  - Кажется или все-таки в левом?
  - Погоди... Да! Да, в левом.
  Стефаныч заворочался за деревом, отложил в сторону "калаш", стал, кряхтя, стаскивать с себя, набитую под завязку, "разгрузку".
  - Стефаныч!
  - Чего, родимый?
  - Ты что, ошалел? Ты, че удумал?
  - А ты, что предлагаешь? Отлеживаться до второго пришествия? Не могу себе позволить такого удовольствия! Земля дюже сырая, а у меня хронический радикулит. Прострелит, и мне считай, п...дец!
  - Я сам!
  - Нет уж, опоздал, дорогуша, старый конь борозды не испортит! В левом, говоришь? В левом... Пацаны! Отпозли все назад! Морды свои наглые в землю! В левом.
  - Может не трогать? Пока его оставим?
  - На кого оставим?
  Старший прапорщик, не спеша, подполз к "омоновцу", притулился с пра-вого бока, выставив свой широкий зад. Замер, обдумывая, как бы лучше присту-пить к делу. Потом медленно протянул руку и осторожно опустил ладонь на от-топыренный карман...
  - Кныш! Держу! Режь!
  Кныш, вытащив из ножен клинок, с опаской приблизился, присел на коле-но рядом.
  - Давай, давай, кромсай. Только осторожно. Без спешки. Не боись, рычаг крепко держу. Никуда теперь от нас не денется. Ага, так ее. Вырезай вокруг. Так, отлично... Молодец! У тебя нож как бритва.
  - Ну, старый, ты даешь! Я аж поседел весь!
  - А я по-твоему помолодел что ли? - сказал, криво усмехнувшись, Стефа-ныч, поднимая зажатую в кулаке гранату с куском отрезанного кармана. - Ну, дорогой парниша, будем смотреть подарок?
  - Чего на ее смотреть?
  - С чекой она или без.
  - Ну ее в п...ду, бросай быстрей подальше! Бля, вся задница от страха взмокла!
  Стефаныч медленно поднялся. Его сосредоточенное лицо стало багро-вым, словно ему на шее петлю затянули, на висках набухли вены.
  - Любопытно, конечно, но ты прав, лучше от греха подальше. Не будем гневить бога. Пойду-ка под обрыв зашвырну. Бошки не высовывайте!
  Через минуту со стороны берега раздался взрыв: Ф-1 оказалась на боевом взводе.
  - Паскуды! Чуть не подорвали, сволочи! Бля, сколько раз зарекался с тру-пами дело иметь! - ругался Кныш, нервно отвинчивая колпачок фляжки и делая жадный глоток.
  - Володька, а ты оказался прав, - сказал вернувшийся Стефаныч. - Гадина без чеки была. Дай-ка, хлебнуть водицы.
  - Ты что, Жопастый, с ума спятил?! Все-таки посмотрел?
  - Ну, виноват, не удержался! Любопытство дюже распирало. Тряпье осто-рожненько снял. А она без чеки!
  - Ну, ты и придурок, Стефаныч! Когда-нибудь доиграешься, помяни мое слово!
  - Конечно, придурок! И ты тоже, такой же болван! Ляпу мы с тобой боль-шую дали! Могли сами подорваться и пацанов подставить.
  - Это просто чудо, что не рванула. Представляю, что бы было, - Кныш зло сплюнул.
  - Не поверишь, на самом деле чудо. Хочешь секрет открою, почему сучка не рванула?
  - Какой еще секрет? Чего городишь, старый козел?
  - Вова, не дерзи старшим! Ты обратил внимание, когда карман резал, что там семечек полным-полно было?
  - Ну... И что из этого?
  - Так вот, шелуха набилась в дырку, где чека была...
  
  - Я так думаю, над капитаном, бедолагой, "вахи" изуверствовали на гла-зах у старшего сержанта, а потом закололи, - высказал предположение Володька Кныш, оборачиваясь к командиру. - Парень от увиденного бросился бежать, в отчаянии прыгнул с обрыва вниз, там его в спину с автоматов и достали.
  - Похоже, что так и было. Сомневаюсь, что там под ним тоже "сюрприз" нас ждет. Хер бы они стали за ним по такой крутизне спускаться. А вот нам за братишкой придется.
  - Пацаны, честно скажу, я чуть не обосрался, - поделился с товарищами Валерка Крестовский, прислонив "эсвэдэшку" к стволу дерева, присаживаясь рядом с Ромкой, который с мрачной физиономией отрешенно смотрел перед собой.
  - А я думал, все, хана! Вот она, смертушка, - отозвался Эдик, затягиваясь сигаретой. - Самура, ты мне чуть прикладом руку не сломал.
  - Свисток так рванул, только его и видели.
  - Посмотрел бы на тебя, если бы "феня" грохнула, - огрызнулся недовольный Свистунов, шапкой утирая вспотевшее лицо.
  - Товарищ старший прапорщик! Товарищ старший прапорщик! Вот нашли письмо и фотку, - сказал один из подошедших солдат.
  - Конверта не было?
  - Нет, без конверта было, - отозвался выглядывающий из-за спины Танцо-ра пулеметчик Пашка Никонов. - В кустах вместе с фотокарточкой валялось.
  С фотографии грустно смотрела молодая симпатичная женщина, держа-щая на коленях светленького пухленького мальчика лет трех подстриженного "под горшок" с веселыми глазенками. Он удивленно уставился в объетив. На-верное, ждал, когда вылетит из фотика маленькая птичка. На обороте была надпись: "Нашему любимому Папочке! Любим и ждем!". Кныш бережно расправил смятое письмо, написанное на двойном листе из тетради в клеточку аккуратным женским почерком...
  - Дорогой Сереженька... Сергеем звали, - сказал контрактник, кивнув на убитого. Других сведений об убитом не было: документы капитана и старшего сержанта "чехи" забрали с собой.
  
  Показались разведчики. С ними был подросток, перепуганный плачущий пацан, лет двенадцати, с беспокойно бегающими черными глазами, которого ря-довой Привалов крепко держал за шиворот.
  - Где вы его сцапали?
   - Там, за излучиной, в метрах трехстах отсюда, - доложил сержант Елагин. - Как только взрыв прогремел, он выскочил на нас словно заяц. Привал его тут же и повязал.
  - За нами следил?
  - Да, нет. Все-таки далековато отсюда.
   - Чего он там делал одному черту известно, - отозвался рядовой Прива-лов, бесцеремонно толкая в спину пацана. - Ну, чего молчишь?
  - Молчит, шкет как партизан.
   - Он партизан и есть.
  - Это, мужики, уже любопытно, - отозвался Кныш. - Нам тоже не мешало бы знать, какого он там хера ошивался. Это явно не спроста. Потом покажете то местечко.
   - Пиз...еныш! - выругался Стефаныч, вглянув мельком на распустившего нюни мальчишку. - Наверняка, на стреме стоял. Будто он корову пасет. Тут у скотов все под контролем. Хер, ты тут без ихнего присмотра шаг сделаешь, сра-зу же будет известно "чехам". Здесь, каждое дерево, каждый куст, каждая шавка следит за нами.
   - Свистунов! Дай сопляку, как следует, хорошего пендаля! - отдал распоряжение старший сержант. - Пусть катится ко всем чертям! Хотя, постой! Потом отпустим.
  
   Через полчаса оказались на том месте, где был захвачен чеченский под-росток.
   - Кныш, чует мое сердце, что он околачивался здесь не просто так. До се-ла-то будь здоров. Скотины с ним никакой. Схроном явно попахивает. Прошер-стить надо все вокруг тщательно, - сказал Стефаныч.
   - Может проще поговорить с пацаном по душам?
   - Отставить, старший сержант Кныш! Знаю я ваши задушевные беседы! С бородачами будешь калякать по душам! С детьми не надо.
   - Самурский, Чернышов, Никонов! Спуститесь к воде, пройдитесь вдоль реки, особое внимание обрывистому берегу. Может, где какая пещера или рас-щелина...
   - Эх, сейчас бы Карая сюда!
   - Да, собачку бы не помешало. Пусть бы побегала, понюхала.
   - Может свяжемся с Тимохиным?
   - Володя, им пес самим позарез, во как, нужен. Пока своими силами по-пробуем справиться, а там посмотрим.
   Ромка, Танцор и Пашка Никонов подошли к краю обрыва, стали высмат-ривать, где бы поудобнее и безопаснее спуститься вниз.
   Вдруг тихое хныканье пацана неожиданно перешло буквально в рев, и он, захлебываясь в слезах, сбивчиво заговорил, коверкая слова и показывая куда-то в сторону берега.
   - Ты чего ему сделал, салабон? - накинулся с руганью на Привалова стар-ший прапорщик.
   - Я его и пальцем не тронул, только пару ласковых слов сказал, - огрыз-нулся стушевавшийся под напором Стефаныча рядовой. - Сказал, что башку его глупую отрежу, и хер тогда Аллах его без калгана в рай возьмет.
   - Не бойся, малыш! Пошутил он! - Кныш дружелюбно похлопал пацана по плечу. - Не реви! Ни чего тебе не сделаем! Отпустим тебя к мамке!
  Из тайника, который указал мальчишка, на божий свет был извлечен но-вехонький 82 мм миномет и с десяток мин к нему, около двадцати полных мага-зинов к "калашу", восемь четырехсотграммовых тротиловых шашек и два фуга-са. Помимо вооружения в схроне еще оказались коробка с медикаментами и не-много провианта.
   Фугасы с минами тут же подорвали. Когда отделение вернулось к убитым омоновцам, там уже был взвод старшего лейтенанта Тимохина с "собрами". На берегу около трупа расстерелянного старшего сержанта курили: Конфуций, Квазимодо и рядовой Чахов. У молчаливого Трофимова было злое камен-ное лицо с прищуренными глазами, пальцы, державшие сигарету, мелко дрожа-ли. Чуть дальше, по галечной отмели, бродил кинолог Виталька Приданцев с Ка-раем, который что-то вынюхивал у воды...
  
   Вечером мрачный неразговорчивый Конфуций здорово надрался, зава-лился пьяный к "вэвэшникам" в палатку, и устроившись на нарах у печки, поведал про то, как боевики жестоко истязали пленных в прошлую войну, когда ему довелось в этих краях воевать. Отрубали уши, носы, руки, половые органы, го-ловы. Дробили кости рук, ног. Всячески издевались над пленными и заложниками, чтобы унизить их, довести до состояния животных. Убивали и насиловали с изощренным садизмом смертельно раненных, находящихся в предсмертной агонии. И не только пленных солдат, но и захваченных в заложники несчастных солдатских матерей, приехавших сюда в поисках своих без вести пропавших на проклятой войне детей.
   Пока он с зубовным скрежетом, сбиваясь, говорил про все эти ужасы, скудные слезы текли у него по давно небритому посеревшему лицу. Неожидан-но, во время рассказа он, безбожно матерясь, в порыве злобы нечаянно нажал на спусковой крючок. "Калаш" судорожно заплясал у него в руках, автоматная очередь продырявила верх палатки. Примчавшиеся на выстрелы старший прапорщик Стефаныч и сержант Кныш, обезоружив поддатого, орущего проклятия, "собровца", не без труда увели его к своим. Там Квазимодо и братья Исаевы знали, как бороться с частыми срывами лейтенанта Трофимова: бесцеремонно привязывали до утра его к металлической койке, чтобы чего-нибудь не натворил в приступе необузданной ярости.
Оценка: 6.90*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023