ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Щербаков Сергей Анатольевич
Жопа

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.84*20  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из романа "Неотмазанные"
  Это была полная жопа. Когда они, поднятые по тревоге, подлетели на БМП к своим на выручку, от 'вэвэшной' колонны, которая направлялась в Хаса-вюрт, почти ничего не осталось. Едкая черная гарь клубами стелилась над из-вилистым узким участком дороги, попавшая в мышеловку 'ваххабитов' боевая техника горела. Отовсюду слышались крики, матерщина, стоны раненых, завы-вание и потрескивание горящей вонючей резины.
   Пораженные увиденным кошмаром, Ромка и его товарищи посыпались с 'брони'. Прямо перед ними с пробитыми скатам замер и уткнулся носом в кювет 'Урал' Рафика Хайдарова, замыкающий колонну. В кузове с изорванным бре-зентовым тентом у искореженной спаренной 'зушки', защищенной от осколков крышками от люков БМП, лежали сильно опаленные тела двух убитых бойцов. Ближнего, уткнувшегося вниз лицом в еще тлеющий полосатый замызганный матрас, Ромка сразу признал по крестообразному белеющему шраму на стри-женном затылке, это был дембаль Сашка Крашеннинников, наводчик, долговя-зый пацан из Нижнекамска. Известный в части под кличкой 'Меченый'. С боку от него 'заряжающего', который, с оторванной по колено правой ногой, лежал навзничь на мешках с песком, было не узнать, настолько было его тело изуродо-вано взрывом . Он был почти нагишом: ударной волной с него сорвало одежду. Больше в кузове никого не было. Борта автомобиля, обшитые изнутри стальны-ми листами буквально развалило, из продырявленных осколками и пулями меш-ков тонкими струйками продолжал высыпаться песок. На 'бээмпэшных' люках, когда-то красочно разрисованных ефрейтором Федькой Зацарининым, большим спецом по художественной части, появились потеки крови и отметины от оскол-ков.
  В кабине на баранку завалился всем телом с наполовину снесенной че-репной коробкой - Рафик. На дверце автомобиля, с наружи одиноко болтался его новенький 'броник' с свежевытравленной хлоркой надписью 'Казань-97'. Очередь из крупнокалиберного пристрелянного пулемета прошлась как раз по лобовому стеклу машины и поставила точку на короткой жизни балагура и ве-сельчака с волжских берегов. С другой стороны под распахнутой дверцей у под-ножки в кровавой луже лежал, покрытый черной жирной копотью, капитан Те-рентьев, с неестественно вывернутой, сильно обгоревшей, кистью правой руки. Ромка с болью отвернулся. Жалко, отличный был мужик, Терентий, всегда за их брата, солдата, горой.
  Дальше в метрах двадцати, где, пересекая дорогу, узкой дорожкой пылала вытекшая из пробитых баков солярка, виднелся наглухо зажатый между 'бэтэ-эром и сгорешей БМП 'Газ-66', чадящие протекторы которого обнажились, ста-ла видна обгорелая паутина корда. В изрешеченной как сито кабине обнаружили раненого в грудь и голову, стонущего, старшего прапорщика Яблонского. Стоило большого труда извлечь его из кабины.
  Майор Геращенко отдал приказ всех раненых и 'двухсотых' стаскивать к началу поворота, откуда их могли эвакуировать.
  Три последние 'бэхи' под командованием, пришедшего в ярость, капита-на Дудакова, заревели, развернулись и понеслись в сторону села, откуда доно-силась яростная стрельба, там уральский СОБР, подъехавший чуть раньше из Ножай-Юрта, разбирался с отступившими в ту сторону нападавшими. Один из барражирующих над селом вертолетов вернулся к разгромленной колонне, стал снижаться, чтобы принять на борт раненных и 'груз двести'.
  'Вэвэшники' наконец добрались до начала колонны. За подорванным го-ловным БТРэром в канаве нашли стонущего раненого осколком в живот сержан-та Широкова и еще трех перепуганных покалеченных ребят. У одного было оско-лочное ранение в ягодицу и в руку, у остальных легкие пулевые ранения и мно-жественные ожоги. Все они находились в глубоком стрессовом состоянии. Младший сержант с поцарапанным носом и безумными глазами, Алешка Кожев-ников, увидев Самурского с товарищами, все время безудержу бубнил: 'Наши! Наши! Наши!'. Из ушей и носа у него, не переставая, текла кровь, голова подер-гивалась словно у марионетки. При этом он бессмысленным взглядом смотрел на ребят и глупо улыбался. Ромка, Чернышов, Пашутин и санинструктор Тере-щенко сразу же стали их перевязывать и делать противошоковые уколы, потому что те находились в таком плачевном состоянии, что сами за все время почти ничего не сделали, чтобы оказать себе и друг другу первую медицинскую по-мощь. Пока они занимались пацанами, Костя Терещенко тщетно пытался облег-чить страдания сержанту Широкову, который, урывками приходя в сознание, ди-ко кричал, плакал, испытывая страшную боль, вновь терял сознание...
  
   Был серый пасмурный день, из-за сырого тумана, опустившегося над до-рогой, и мелкой измороси кругом все было холодным и влажным. Раненых и убитых таскали на кусках прожженного дырявого брезента, ноги разъезжались по сырой глине, под сапогами уныло чавкала липкая грязь. Потом они бродили и собирали фрагменты тел: руки, ноги, пальцы... На дороге под 'звездочкой' БМП нашли разбитый ящик из-под ЗИПа с рассыпанными инструментами и чью-то сплющенную обгоревшую голову. Ромку и остальных сильно мутило, он старал-ся не смотреть на то, что когда-то было частью человека. Закончив погрузку двухсотых в грузовой отсек вертолета, они отбежали подальше от ревущей вин-токрылой машины, оглушительный вой винтов рвал перепонки. Укрылись от под-нятого лопастями ветра за 'Уралом', подняв отсыревшие воротники, жадно за-курили. В стороне, не переставая, надрывно кашлял, наглотавшийся удушливого дыма, пулеметчик Пашка Никонов.
   - Да, это полная жопа, - подумал про себя Ромка, окидывая покрасневши-ми слезящимися от гари глазами место трагедии. - Не приведи господь, в такую катавасию когда-нибудь вляпаться, как нашим дембелям довелось. Пацаны по-гибли! А ради чего, спрашивается?
  Пока они курили, поминутно сплевывая горькую слюну, любопытный как старая бабка санинструктор, Костя Терещенко, везде совал свой нос. То полез зачем-то через люк оператора-наводчика в подбитую 'бэху', понесла его туда нелегкая. Потом весь перемазанный в саже, не лень ему было, вскарабкался вместе с Чаховым и баламутом Приваловым на откос, откуда боевики вели ура-ганный огонь по заблокированной колонне. Там они обнаружили оборудованные ячейки для стрельбы, горы стрелянных гильз, следы крови, пару использован-ных 'мух', чуть дальше брошенный кем-то из раненных 'чехов' РПК , пустые магазины к нему, зеленую повязку с арабской вязью...
   'Костян как-то им, еще будучи в части перед отправкой сюда, рассказы-вал, что после школы поступал в МГУ на факультет психологии, да срезался на первом же экзамене по математике. Говорит, с самого начала ему не везло. Приехал на экзамены, а экзаменационный билет, как назло, забыл дома. Что де-лать? Времени в обрез. Поймал такси и домой за документом. Успел, буквально за минуту до начала примчался. Раздали задания, сижу, говорит, в носу ковы-ряю, почесываю за ухом, абсолютно спокоен, ни капельки не волнуюсь, ничего меня не трясет, мыслишек в башке никаких. Все ему по х..ю, на все наплевать. Потому, что утром по чьему-то дурацкому совету стакан валерьянки хлопнул, чтобы не волноваться. Ну, и в результате пару словил. А ведь усиленно гото-вился, на заочных подготовительных курсах успешно учился, литературы специ-альной море перелопатил. На собеседовании перед вступительными экзамена-ми членам комиссии приглянулся, потому что в свое время книжками психотера-певта Владимира Леви увлекался и сыпал цитатами оттуда как из рога изобилия. Председатель приемной комиссии ему на прощание так и сказал, если он полу-чит 'тройку' на первом экзамене, чтобы документы не вздумал в растрепанных чувствах забирать, а продолжал сдавать дальше. Костя вновь собирается после армии поступать в университет на ту же специальность, чтобы в недалеком бу-дущем изучать и помогать прошедшим дорогами войны больным солдатам. Уко-лы набалатыкался делать, колет как заправский доктор 'дядя Ваня'. Добрый, отзывчивый. Чтобы не случилось, подойдет утешит, по-родному поговорит. Мо-лодец, пацан!'
   Ромкины думы прервали, появившиеся из-за разбитого кузова перемазан-ный как черт Терещенко и насупленный Славка Чахов, который тащил за собой обгоревший окровавленный бушлат.
   - Чей?
   - Не знаю!
  - Нашли, вон там, за кюветом! - Костик махнул в сторону канавы, запол-ненной мутной водой.
   - Метка есть?
   - Сейчас посмотрим!
   - Бляди черножопые! - бледный Эдик Пашутин в сердцах зло сплюнул и поковылял к группе солдат, которые с майором Геращенко и старшим лейтенан-том Тимохиным тщетно пытались открыть одну из кормовых дверей подбитой 'бэшки'. Амбал, Витька Долгоруков, как заведенный упорно долбил ломом, пы-таясь, поддеть край люка. Наконец это им удалось. Распахнув дверь, бойцы от-прянули в сторону от страшного запаха и жуткой картины, что предстала перед их взором...
  
  - Нет, метки нема! - сказал разочарованный Костя, повертев в руках буш-лат, и принялся выворачивать карманы. В одном была сырая табачная кашица, сплющенный спичный коробок, клетчатый платок, грязный как портянка, в другом ничего, кроме большущей дырки с кулак. А вот во внутреннем, что-то было. По-копавшись, медбрат извлек отполированный до зеркального блеска патрон от 'калаша' и мятую затертую фотокарточку симпатичной девушки с короткой стрижкой и смеющимися глазами.
   - Это девчонка Сереги Ефимова, я, кажется, видел эту фотку у него.
   - Какого Ефимова? Ну ты, Костян, даешь! Башкой, что ли о броню шанда-рахнулся?
   - Ефимов же с нами был!
  - С Дудаковым и Стефанычем на 'бэхе' укатил!
   - Да, верно! Серега с нами был! Что-то, братцы, и в правду мозги у меня заклинило!
   - Лечиться надо, Склифосовский!
   - Погоди, погоди, я ведь тоже видел эту деваху! - откликнулся 'Крест', снайпер Валерка Крестовский, навалившись сзади на спину Чахову.
   - Стоп, мужики! - Ромка Самурский хлопнул себя рукавицами по бедру. - Вспомнил! Эта же фотка 'дяди Федора'!
   'Дядей Федором' в роте за глаза называли Фарида Хабибуллина, здоро-венного парня, спортсмена из Татарии, перворазрядника по вольной борьбе. Ни кто из 'дедушек' его не трогал, все боялись с ним связываться, поглядывая на его твердые бицепсы и бычью шею. Не смотря на его вечно хмурую физионо-мию, он был спокойным, безобидным, в меру флегматичным пацаном.
   - Точно! - оживился Свят Чернышов. - Фаридка Хабибуллин мне ее еще полгода назад показывал, когда мы с ним наряд по кухне тянули. То-то я чувст-вую, что где-то видел ее!
   - Дай сюда! - Ромка, сунув потрепанные перепачканные руковицы под мышку, бережно взял фотокарточку из рук Терещенко.
   - Смеется, - грустно сказал Ромка, кивнув на снимок, который держал пе-ред собой, разглаживая трещинки на портрете большим огрубевшим пальцем.
  
Оценка: 5.84*20  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023