ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Ширшов Павел Викторович
И смех, и грех на афганской войне. Сцена 17

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Говорят, на войне хвори не берут солдата. Почти правда, мелочь вроде легкой простуды или того же гриппа никого, несмотря на самые жестокие условия существования, не брали. Но, если ты довёл организм до крайности, он и на войне может подвести.
  

http://socium-cities.ru/

Люди и Города

  Говорят, на войне хвори не берут солдата. Почти правда, мелочь вроде легкой простуды или того же гриппа никого, несмотря на самые жестокие условия существования, не брали. Но, если ты довёл организм до крайности, он и на войне может подвести.
  У меня по большому счёту болезнь была одна - воспаление легких после первой же засады. О ней, о засаде, расскажу дальше, а пока о травмах. Тоже, знаете ли, неизменный атрибут службы. Об ерунде, типа порезанного пальца, говорить не буду. Первый раз в своей жизни поломал ребро ранней весной 1980 года. Ну, бывает, тупо поскользнулся на броне и упал боком на триплекс. Болело и зажило, как и все поломанные ребра. Такая травма медицинской помощи не требует, просто надо перетерпеть.
  Второй раз вышло смешнее. Это уже был июнь, мы стояли в охранении моста через Гереруд, где происходили и другие события, описанные в этом цикле рассказов. И вот посреди ночи, где-то часа в два, я просыпаюсь от того, что в танке заводится движок. Не тихое, я вам скажу, дело. Подскочил, одеваю шлемофон, подключаюсь к ТПУ (танко-переговорное устройство, если кто не в курсе), слышу команду: "Осколочно-фугасным заряжай".
  Кинул снаряд, схватился на рукоятку у погона башни - есть такая у заряжающего, дабы в процессе стрельбы, не дай Бог, не зацепило пушкой. Выстрел, опять - "Заряжай". Кидаю ещё снаряд, опять выстрел. Ещё выстрел. Чувствую, посреди пороховой вони, остро пахнет шашлыком. Странно думаю, наверное, померещилось. Стрельба продолжается. После восьмого выстрела движок глохнет, а я, к слову, с готовым снарядом в руках, но команды "заряжай" не было, потому и не кидаю его в пушку. Извините, но извлечение 100-милиметрового снаряда из пушки то ещё занятие - не простое. Звучит - "Отбой". Начинаю крепить снаряд на погоне башне и собирать туда же стрелянные гильзы. Во время стрельбы о гильзах, которые выбрасывает после выстрела пушка, никто не думает, не до них, вот и скапливается их целая куча на полике башни на месте заряжающего. В бою, главное, чтобы они не зацепились за что-нибудь и не создали проблемы с поворотом башни. Ну вот, когда предпоследнюю с пола подобрал - понял, откуда запах шашлыка. Я как спал, так и подскочил, то есть, босиком, без ботинок. А гильзы, что падают на полик башни, горячие до жути. Вот одна из них и припекла ногу так, что пошло обугливание кожи, а я в пылу стрельбы боли не почувствовал. До сих пор на подъёме правой ступни шрамик остался.
  С болезнью вышло как-то менее весело. Самый конец апреля, разведроту отправили на засаду ближе к иранской границе. Не знаю точно, где, но шли мы с полным боекомплектом часа четыре в ночи. Потом две группы по три человека легли в засаду справа и слева от небольшого ущелья. Ниже, километрах в двух от нас, небольшой кишлак. День прошёл нормально, жарко, но уже привыкли, да и воды взяли достаточно. А вот ночью оказалось, что мы дураки. Дело в том, что не только для разведки, но и для всего полка засада была первой, от слова "вообще". Опыта ноль, выходили в вечер, было жарко, а ночью, пока шли на позицию от темпа и груза, чуть не сдохли, но точно не мёрзли. А тут лежишь, холод пробирает, а ты как лох ничего тёплого не взял. Нет, у нас была одна шинель на троих, кто взял сейчас и не помню, но даже она была счастьем. Мы складывали её в восемь слоёв, и получалась такая тонкая полоска сантиметров в пятнадцать, и на этой полоске пытались спать поочерёдно. На нас лишь хэбе, а укрыться нечем, да и шинель при всех её восьми слоях холод от камня пропускала легко. В общем, итогом этой засады стало жестокое воспаление лёгких. Двухстороннее. В полку нам всем похужело ещё больше, но в санчасть никто не пошёл. Стыдно было, мол, другие воюют, а ты что, сачок что ли. В общем, это единственное заболевание в Афгане мне потом и аукнулось. Сначала дома начались бронхиты, причём один за другим, потом бронхит с астмоидным компонентом, ну а потом окончательный диагноз - бронхиальная астма инфекционной этимологии. Увы. Но живём же.
  Многим другим в Афгане повезло с болячками куда меньше. 90% личного состава 40-й Армии, несмотря на все противоэпидемиологические мероприятия, переболели гепатитом. Даже Борис Всеволодович Громов, будучи комдивом моей 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, тоже её переболел. Кроме желтухи в Афгане на наших ребят нападали и другие болезни, от малярии до лихорадки Ку, от холеры и дизентерии до брюшного тифа. По сути, инфекционные заболевания были вторым врагом советских солдат в Афганистане после душман.
  На новой территории Ташкентского окружного военного госпиталя ?340 пришёл к другу Салавату Каримову (в центре с усами), а я по гражданке в болоньей куртке.
  В Ташкенте 340-й окружной военный госпиталь сразу был разделён на две территории, старая возле Северного вокзала стала инфекционной, и в разгар войны отделений в ней не хватало и посреди госпитального парка ставились палатки для больных. Новая территория госпиталя находилась в Куйбышевском районе города недалеко от штаба ТуркВО, она стала хирургической, и в самые тяжелые времена спортзал госпиталя тоже принял раненных. Видел это всё своими глазами, как человек, родившийся в Ташкенте и ходивший к друзьям и в инфекционку и на новую территорию, около которой жил. До сих пор перед глазами стоят раскладушки, стоящие близко одна к другой, и пацаны на них.
  Вот такие взаимоотношения с болезнями на войне.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023