Я помню самый первый день
когда в берете набекрень
на землю спрыгнул я под рев борта.
Не вру - сам черт мне был не брат
и мне хотелось воевать
и жизнь была безоблачно-проста.
  Вокруг лежал цветов ковер
  и зеленели склоны гор
  и кто сказал, что здесь идет война?
  А впору здесь больных лечить,
  смеясь, сбегали с гор ручьи
  и сладко обнимала тишина.

Но скоро вызвал старшина
и мне сказал: - Что здесь война
ты сам узнаешь, коли не дурак.
И пусть ты рвался на Кавказ,
но твой еще не пробил час.
Ты брат - никто и звать тебя - никак.
  Я начал что-то объяснять,
  что мол умею я стрелять
  не хуже прочих, ясно, рупь за сто...
  Но он сказал как отрубил:
  - Ты старшим прекращай грубить.
  Ты на войне пока еще никто.

И время потекло зазря -
ребята в рейд, на кухню - я,
там вкалывал, как прОклятый ишак.
Они смеялись свысока:
- Воюй с картошкою пока,
ты здесь никто, и звать тебя никак.

Но вышло - как весной вода
с окрестных гор пришла беда
и занялось костром селенье вдруг.
На "точке" - десять лишь ребят,
рассчеты - только на себя,
да что в бою тебя прикроет друг.
  И всех кто был собрал комбат,
  в руках сжимая автомат
  нас оглядел и помянул негромко мать:
  - Пугать не буду, не с руки.
  Помочь им надо мужики
  и кроме вас мне некого послать.

Мотором рявкнул БТР
я в триплекс первый раз смотрел
как поднятая пыль летит назад.
- Скорей бы в бой, не подведу. -
шептал в горячечном бреду
и холодил ладони автомат.
  Рванул фугас под колесом,
  стрельба и взрывы, чей-то стон -
  и кажется стреляют лишь в тебя.
  Но я не ранен, не убит,
  мой автомат в ответ стучит
  и пули плоть живую теребят.
Но все тесней смертельный круг -
убит Серега - лучший друг
и мертвый он сжимает автомат.
И наши все лежат в пыли -
мы шли на помощь - не дошли
да только в том никто не виноват.
  Дым в небо черен и весом
  из под колес раздался стон -
  на звук метнулся не жалея сил:
  там распластался старшина -
  в крови рука, в крови спина -
  он словно рыба воздух ртом ловил.
Мне прохрипел он: - Уходи...
Прикрою... здесь... кругом... враги...
Доложишь нашим... Это мой приказ...
Ему не стал перечить я -
была мыслишка у меня,
да не любитель я красивых фраз...
  Мне дым помог и старшина.
  Густая зелени стена,
  качнув ветвями приняла меня.
  Я в тыл зашел, я сделал круг
  и с двух АКа, с обеих рук
  размазал всю засаду по камням...

Обратный путь нелегким был:
все то же солнце, та же пыль,
да старшина на плечи мне давил...
- Вот отожрался на харчах. -
беззлобно, про себя, ворчал.
Добрел до "точки" и упал без сил...

Наутро - зелень и весна,
прислали "борт" и старшина
со мной прощаясь руку сжал в кулак.
Вчерашний день как в страшном сне,
но вряд-ли снова скажут мне,
что я - никто и звать меня - никак.