ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Шкарин Андрей Юрьевич
Глава 4 Чердак

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  Чердак
  
  Путь до школы занял всего несколько минут - Лешка неплохо бегал и в своих расчетах на приключения отводил этому элементу, не первое, конечно, место, но и далеко не последнее. Ему удалось незамеченным проскользнуть, как мимо соседок, караулящих своих малышей в песочницах и от встречи с которыми можно было ждать всяческих неприятностей, так и от друзей, от которых эти неприятности могли произойти разве что по недоразумению. Но, как из-вестно, береженого - Бог бережет, вот Лешка и избегал случайных встреч всеми силами.
  Школьный двор был пуст и тих. Звуки доносились лишь из сарая, где завхоз Петр Геннадиевич перебирал инвентарь в процессе подготовки к летнему ремонту, да откуда-то с верхних этажей громыхала ведрами уборщица тетя Клава - уборка школы шла полным ходом.
  - Коридор наверное моет - догадался Лешка. - Если бы она в классах мыла, звуки бы звонче были.
  Учительскую, расположенную на втором этаже школы, ему удалось миновать без приключений. Судя по голосам, там было три или четыре педагога, которым в коридоре в этот момент делать было нечего. А встреться Лешка кому-то из них, вопросов было бы не избежать: что делает, да в каникулы, да почему крадется. Только сейчас Лешка сообразил, что сбежав из дома, повинуясь неожиданному импульсу на поиски, он не придумал легенды для таких случайных встреч, что он, Алексей Попович, делает в школе во время каникул. Ляпнешь так, от неожиданности, что мол задание на лето потерялось, и очутишься вместо чердака в учительской, где Галина Александровна долго и тщательно (и между прочим по твоей личной просьбе!) будет тебе это задание диктовать, а затем еще с напутствием до дверей школы проводит. - И пойдешь ты Поп, домой, не с таинственной зеленой кошкой, а с заданием на лето. Как дурак - критично подвел он итог размышлениям. Придумывая себе легенду, он не переставал пробираться на третий этаж, где в конце длинного коридора и находился люк на чердак. В какой-то момент он так увлекся, что пропустил момент, когда ритмичное шварканье шваброй по полу внезапно оборвалось и его сменили шаги уборщицы, идущей ему навстречу, чтобы поменять в ведре воду. Лешку она еще не видела, но до этого момента оставались доли секунды. К огромному Лешкиному счастью, массивная дверь на лестничную клетку приоткрылась без особых усилий и, что самое главное, бесшумно, спрятав его за собой. На слух тетя Клава никогда не жаловалась. Стоя в углу за дверью Лешка слышал хриплое дыхание уборщицы, несущей тяжелое ведро. Он мог бы даже дотронуться до нее если бы не боялся разоблачения.
  - А интересно, уронит тетя Клава ведро если я выскочу сейчас с громким криком из-за двери? - мелькнула глупая мысль, но Лешка благоразумно удержался от этого.
  Не смотря на то, ему удалось избежать первой опасности,
  он все еще находился в отчаянном положении. Оставаться за дверью дальше было невозможно - домыв коридор, тетя Клава наверняка начнет мыть лестничную клетку и тогда встречи с ней не избежать. Классы скорее всего заперты - уборщица уже вымыла их, раз сейчас моет коридор. Лестница на чердак - вот она, да только не добраться до нее - пол в коридоре мокрый и на этом мокром полу неизбежно останутся следы. Спускаться вниз? Но вымыв коридор третьего этажа тетя Клава спустится мыть и второй этаж и что дальше? Спускаться на первый? А потом? Кроме того на втором этаже - учительская и кто знает, повезет ли ему в этот раз.
  Но и медлить было нельзя. Лешка выскользнул из-за широкой двери, спрятавшей его на некоторое время, снял с ног кеды, засунул их за пазуху, и не без труда забравшись на высокий подоконник двинулся по ним вглубь коридора. План был авантюрный - по подоконникам пробраться в глубь коридора максимально далеко, туда, где следов на мокром полу уже не будет видно. Уши его в это время настороженно ловили каждый звук: вот зашумела вода в унитазе - уборщица вылила грязную воду, вот в жестяное дно ведра ударила звонкая струя воды - моет ведро, вот опять зазвенела вода, но звуки постепенно стали глуше, сменились бульканьем и клокотанием - стали опасными: вот-вот уборщица должна была появиться в коридоре.
  Подоконники вообще-то не предназначены для передвижения людей, но вместе с тем они были достаточно широки, чтобы Лешка преодолел по ним шесть пролетов. Перебираясь с одного подоконника на другой, он цеплялся за трубу отопления и всякий раз обливался холодным потом из-за опасения оторвать ее. По словам завхоза трубы были никуда не годными и подлежали замене в самое ближайшее время. Дважды ему пришлось спускаться с подоконника - в двух местах труб почему-то не проложили и распластавшись по стене он продолжал свой путь по плинтусу.
  - Говорил папа, делай зарядку по утрам, занимайся спортом! - ворчал Лешка. Последний подъем на подоконник дался ему с большим трудом.
  До спасительной лестницы на чердак было еще очень далеко - больше половины пути - когда бормотание воды окончательно смолкло и Лешка понял, что времени у него больше не осталось. Бесшумно спрыгнув с подоконника (надо сказать, что в носках, без кедов, это было не трудно) он пулей долетел до конца коридора и вытянувшись, привстав на цыпочки и втянув живот, встал в дверном проеме последнего по коридору класса. Сердце его колотилось от волнения. Он боялся, что стук этот услышит уборщица, боялся чихнуть или еще каким-либо образом даже не привлечь ее внимание к себе, а просто обратить внимание тети Клавы в этот дальний конец коридора. Лешка в этот момент был почти не видим, но почти - это не значит совсем. Кроме того, долго стоять на цыпочках в одних носках (ведь обуться он так и не успел) оказалось равносильно каторге. В тот момент когда его усталые ноги уже были готовы капитулировать перед непосильной нагрузкой на них, уборщица со своей шваброй добралась наконец до мытья лестничной клетки и дверь закрыла. В коридоре стало тихо. Выждав еще с минуту (мало ли что!) Лешка быстро обулся, молнией метнулся к лестнице и спустя всего несколько мгновений был на чердаке.
  Чердак встретил его ярким солнечным светом, бьющим подобно лучам прожектора из слуховых окон. Тонкие и острые солнечные лучи проникали на чердак также через многочисленные отверстия в кровле.
  - Какая же дырявая у школы крыша - поразился Лешка, - кому рассказать - ведь не поверят. Скажут - брешешь, как собака.
  На чердаке он появился тихо и не вспугнул многочислен-ных его обитателей. Как ни в чем ни бывало, продолжали ворковать голуби, пара ласточек деловито лепила гнездо совсем недалеко от Лешки, через слуховые окна беспрестанно сновали воробьи и еще какие-то мелкие птицы, названий которых он не знал. Кроме этого, в темном углу чердака, он разглядел колонию летучих мышей. Мыши висели завернувшись в свои крылья и походили на коконы каких-то гигантских насекомых.
  Машку он заметил почти сразу как попал на чердак. Машка охотилась. И не просто охотилась: как и любое животное, она на собственном примере учила своих котят правилам охоты. Да, все ее котята были здесь же, на чердаке. Внимательно наблюдая за Машкой, они лежали, не выдавая себя ни звуком, ни движением. Котята настолько сливались с окружающим фоном, что Лешка, если бы не стал искать их специально, мимолетным взглядом вряд ли бы их заметил. В пользу того, что они сидят на чердаке не просто так, а в целях учебы, говорило и то, с каким напряжением смотрели котята на подкрадывающуюся к добыче кошку и их нервно подергивающиеся кончики хвостов. Машка была обыкновенного рыже-полосатого кошачьего цвета. Такая же как и всегда. Сначала Лешка ощутил что-то вроде легкого укола разочарования. Он принес в пользу поискам зеленой кошки такие жертвы, а принес напрасно. Кошка как была, так и осталась рыжей, а не зеленой. Но постепенно, происходящее на чердаке действие захватило его (не каж-дый ведь день удается поучаствовать в кошачьей охоте). А посмотреть было на что: Машка то подкрадывалась еле-еле заметно, подолгу задерживая на весу поднятую лапу, то вовсе замирала (в этот момент замирали и все котята), а то, словно наверстывая упущенное время, двигалась вперед короткими перебежками.
  Честно говоря, первым его желанием было испортить Машке охоту - птиц Лешке было жалко, но очень быстро он понял, что сегодня охота у кошки явно не складывалась. Птицы, казалось, предчувствовали ее передвижения и успевали перепорхнуть в безопасное место даже если Машка после долгого маневрирования подползала к ним сзади. У Лешки даже сложилось впечатление, что птицам кто-то подсказывает, откуда и в какой момент будет исходить опасность.
  Стараясь не шуметь, Лешка вылез из люка и приник к ближайшему столбу. Он даже начал сочувствовать кошке - день был явно не ее. Его сочувствие укрепилось после того, как Машка, видимо поняв бесперспективность охоты на птиц попыталась поймать кого-нибудь из спящих летучих мышей. Как только она подкралась к висящей вниз головой колонии на расстояние, достаточное для решающего броска, все мыши, словно по чьей-то команде взлетели и заметались по чердаку на безопасном от Машки расстоянии.
  Лишь начав внимательно наблюдать за кошкой, Лешка поразился, насколько она стала худой с того момента, когда он видел ее близко в последний раз. Мордочка ее заострилась, а шерсть уже не была такой роскошной как обычно. Такими же худыми были и ее котята.
  - Это она вчера из-за солнца блестела - догадался Лешка, - а по-хорошему, ей уже и блестеть нечем. Они что, с ума посходили что ли? Совсем кошку не кормят.
  Он осекся. Кошка-то ничейная. Конечно никто ее не кормит. И с ума никто не сходил.
  - Машка, Машка - позвал он кошку тихонечко, - иди сюда. Его тихий голос не произвел на обитателей чердака особого впечатления. Лишь ближайшие птицы взлетели со своих мест и выпорхнули на улицу через слуховые окна.
  Машка нерешительно остановилась, оглядела чердак - возможно в поисках такой добычи, которую она сегодня сможет поймать, посмотрела на голодных котят и легонько шевельнув хвостом направилась к Лешке.
  Лешка вспомнил про ветчину, лежащую в кармане. Торопливой рукой он нашарил сверток, достал, развернул.
  - Мало - подумал он.
  Машка подошла ближе и (Лешка вначале не поверил собственным ушам) он услышал легкий звон сопровождавший каждый ее шаг, при этом никакого колокольчика или еще чего-то в этом же роде, Лешка на ней так и не заметил. Кошка подошла и потерлась о его ноги. Раздался довольно громкий звон - звенела каждая ее шерстинка, звенела вся Машка с головы до хвоста. Она, похоже, разучилась ходить беззвучно.
  - Мало ветчины - произнес вслух Лешка - если бы она одна была и тогда немного бы было. А еще котята. Ничего, завтра я им еще принесу. И ребятам всем нашим скажу в какую беду Машка с котятами попала. С голода не пропадут. Он нагнулся, погладил кошку между ушей (при этом по чердаку опять поплыл легкий звон) и положил перед ней все три ломтика ветчины взятые из дома. Он ожидал чего угодно - и того, что кошка набросится на них и проглотит не жуя и даже, что она не съест ни кусочка, а все отдаст котятам - только не того, что произошло. Машка что-то негромко сказала котятам (Лешка мог поклясться чем угодно что именно сказала, а не пропищала и не промяукала, хотя он естественно, ничего не понял из ее слов), они поднялись со своих мест, подошли к Лешке и разобрались попарно около аппетитных кусочков лежащих на полу. Кошка еще что-то произнесла и котята начали есть. Они поочередно откусывали от общего, на двоих куска. Откусывали не жульничая, не давясь и не жадничая. Они делили доставшуюся им еду честно!
  - А котята-то не звенят! - сделал очередное открытие Леш-ка. А тощие они оттого, что еще маленькие и сами охотиться не умеют. А Машка умеет, но теперь... не умеет. Тьфу, белиберда какая-то.
  К слову сказать, Машка была единственной из кошачьей компании, кто во время этой трапезы откровенно жульничал. Напротив нее сидел самый маленький котенок и (Лешка видел, чего это стоило голодной кошке!) она специально откусывала небольшие кусочки, чтобы ему досталось по-больше. Каждое ее движение по-прежнему сопровождалось легким звоном.
  - Ай, да Машка! - вновь поразился Лешка. Сама еле ноги передвигает, звенит на каждом шагу, а туда же - все лучшее детям, - процитировал он популярный в свое время лозунг.
  Между тем ветчина была съедена и котята благодарно потерлись о Лешкины ноги. Он присел на кучу бруса, заготовленную школьным завхозом к летнему ремонту и посадив Машку на колени принялся ее гладить.
  - Бедная ты, бедная Машка... Откуда на тебя такая напасть свалилась...
  Машка тихо сидела на коленях и, довольно подставляя под Лешкину руку свои шею и спину, включила внутри себя моторчик удовольствия - она всегда была не против, чтобы ее погладили. Он гладил кошку и чердак наполнялся слабым Машкиным звоном. Поглаживая кошку, Лешка заметил, что нежное прикосновение вызывает гораздо меньше звуков, чем более резкие его движения и старался гладить ее так, чтобы звуков было как можно меньше. Постепенно, он наловчился гладить Машку так, что звон, окружающий его в последнее время стих полностью. Кошка похоже тоже заметила происшедшую перемену. Она внезапно завозилась у Лешки на коленях, выгнула спину дугой, спрыгнула на пол и важно пошагала ко второму входу на чердак. (Второй вход находился над лестницей запасного выхода из школы. Со стороны школьных коридоров, двери выходящие на эту лестницу всегда были заперты, а около двери с улицы легко можно было встретиться со строгим завхозом, поэтому у Лешки даже мысли не возникло для проникновения на чердак запасным или, как его чаще называли, черным ходом. К тому же, эта лестница практически никогда не освещалась, даже днем на ней было неприятно-сумрачно и, это наверное была более веская причина - уводила во тьму школьного подвала. В ожидании ремонта лестница эта была просто забита различными стройматериалами - досками, фанерой, ящиками с гвоздями и бочками с краской. Длинные доски на лестницу подавали через окно и они, не помещаясь на лестничном пролете одним своим концом были выставлены на чердак, оставляя люк на него постоянно открытым.) Котята двинулись вслед за ней.
  - Машка, куда ты, глупая? Подожди, иди сюда - позвал Лешка, но кошка словно в ответ на его слова сначала ускорила шаг, а затем и вовсе побежала. Подбежав к люку, она спрыгнула на доски и исчезла. Доли секунд - и открытый люк поглотил всех котят. Он остался на чердаке один.
  - Вот она, кошачья благодарность - проворчал Лешка. - Кормишь их ветчиной, гладишь-гладишь, а они фьють (он присвистнул) - и нету.
  Оставшись один, он еще раз пробежался взглядом по чердаку - солнце уже не било прожекторами сквозь дыры, день явно клонился к вечеру. За последними событиями он совершенно потерял счет времени.
  - Сколько бы я еще просидел на чердаке, гладя эту кошку, если бы она не убежала? - подумал Лешка. Пораженный черной неблагодарностью он почти забыл о том, что еще полчаса назад обещал Машке не бросать ее в беде. - А сколько сейчас времени? Не хватало еще, чтобы меня заперли одного в школе - вот это будет номер! Представляю реакцию родителей... - у него тревожно заныло под ложечкой. - А если бы Машка не убежала?
  Школьные коридоры встретили его полной тишиной - ее не нарушало ничто. Учительская была заперта - учителя (те, кто не ушел еще в отпуск) в первый день каникул явно дали себе поблажку и разошлись по домам раньше обычного. Не было слышно ни шагов по коридорам, ни звона ведер, ни других звуков сопровождающих уборку - тетя Клава тоже закончила свою работу. Осторожно спустившись к дверям (мало ли что!) Лешка сделал еще одно открытие: входная дверь была заперта и сбоку от нее, горел ряд лампочек - была включена сигнализация.
  - Приплыл ты Попович - Лешка вздохнул.
  Впрочем, вздыхай - не вздыхай, а из школы надо было выбираться. Не торчать же здесь до утра. Перво-наперво Алексей решил проверить запер ли завхоз дверь черного хода. Подняться на чердак и добраться до люка, через который ускользнула от него кошка, было делом пары минут. (Когда никто не мешает-то - усмехнулся мальчик.) Но когда он заглянул вниз, решимость его сильно поколебалась: в шахте лестницы основательно сгущались сумерки, а ниже, проступало беспросветное черное пятно - подвал. В полумраке что-то шевелилось, отбрасывая на стены ужасные дрожащие тени, и хотя, Лешка понимал, что это тени от деревьев, которые уставший за день теплый весенний ветер лениво колышет за окном, даже смотреть в шахту черного хода было жутко. Не то, что спускаться туда.
  - Трус несчастный! Девчонка! - обозвал он сам себя. - Даже кошка не побоялась сюда спуститься! Даже котята! Как же тебе, Поп, не стыдно!
  Набравшись решительности, Лешка начал спуск. Впрочем, его запала хватило только на первые два этажа - когда чернота подвала приблизилась и стала почти осязаемой, каждый шаг, каждая ступенька стали даваться ему с огромным трудом. Из темноты доносились шорохи, еще какие-то звуки, происхождение которых было для него загадкой - может быть это Машка в темноте гоняла мышей, но Лешкино воображение настойчиво рисовало ему в темноте трехэтажное чудище из древней Греции.
  До двери оставалось всего несколько шагов, когда в котле заброшенной кочегарки (она обогревала школу до того как ее, школу, подключили к центральному отоплению от большой котельной, находящейся в новом микрорайоне имени маршала Катукова), в подвале, вдруг что-то гулко ухнуло, а затем протяжно загудело и завыло.
  - Ветер - сказал Лешке разум.
  - Чудище - подсказало воображение.
  Разум не успел возразить и Лешка пришел в себя находясь уже на два пролета выше, а поскольку завывания не прекращались, ноги его неутомимо пересчитывали улетающие вниз ступени. Он остановился только на чердаке, почему-то подумав, что чудище по узкой, вертикальной лестнице лазать не умеет и, следовательно, до него не доберется. Никакая сила в мире сейчас не смогла бы его заставить вновь спуститься по лестнице черного хода до первого этажа.
  Чердак между тем тоже стал меняться: солнце уже почти село и он начал медленно, но неуклонно наполняться тенями. Пока тени скапливались только по углам, но скоро, уже совсем скоро, станет темно везде и Лешке совсем не хотелось думать, что будет потом. Выход оставался один - покинуть школу через окно. Для его замысла подходил только второй этаж - все окна первого этажа забраны металлическими решетками, а прыгать с третьего этажа не решался даже упомянутый ранее Чермянин-Черный. Почти бегом пробежал он по коридору второго этажа, проверяя, не забыла ли уборщица запереть какой-нибудь класс - окна классов смотрели на цветочные клумбы с мягкой землей (в которую приземляться одно удовольствие!), а вот окна коридора - на многочисленные кучи шлака - наследие кочегарки. Ноги ломать не хотелось.
  Все классы оказались запертыми - очередной облом и Лешке ничего не осталось, как выбираться через окно на лестничной клетке между вторым и третьим этажами. Окно находилось высоковато, да и прыгать приходилось на асфальт, а не на мягкую клумбу. Но ровный асфальт - это не куча шлака и к тому же, недалеко от окна протянула свои ветви старая липа. В чем Лешка не сомневался ни на секунду, так это в том, что настраиваться на прыжок ему надо еще до открытия окна, а после того как окно будет открыто - прыгать сразу, не раздумывая, незамедлительно, иначе велик риск быть задержанным сотрудниками вневедомственной охраны, которые наверняка приедут на сработку сигнализации.
  Лешка забрался на подоконник (в который уже раз за сегодня!) и открыл шпингалеты на оконной раме. Само окно оставалось пока закрытым, но открыть его теперь - дело пары секунд. Настраиваясь на прыжок, он в который раз разглядывал ветки липы, выбирая ту, одну-единственную, которая не подведет его, ведь ошибка в выборе была чревата самыми серьезными последствиями. Перед тем, как распахнуть окно, Лешка внимательно оглядел улицу: не идут ли неподалеку случайные прохожие и не наблюдает ли кто за школьными окнами.
  Последующие события Лешка не один раз прокручивал затем в своей памяти: он решился прыгнуть, он смог это сделать! Звук открываемого окна, резкий звон сигнализации, слились в единый звук с треском ломающихся веток. Ветка, за которую он ухватился, все-таки сломалась, но перед этим, она как на лифте, мягко опустила его почти до самой земли. Где-то неподалеку взвыла сирена милицей-ского "Уазика", спешившего к школе. Лешка откинул прочь ветку, которую он все еще держал в руках, прикинул свои потери: ссадины на руках и коленях - не в счет, порванная футболка - мелочь и рванул прочь от школы. Сгущающиеся сумерки надежно укрыли его от посторонних глаз.
  Все произошло настолько быстро, что он не обратил никакого внимания (ему было просто не до этого!) на то, что в огромной куче прошлогодней листвы, собранной юннатами для переработки в компост злым желтым светом сверкнули чьи-то глаза и дребезжаще-шепелявый голос с явной угрозой произнес:
  - Проклятый мальчишка! Он вмешался в мои планы, он загубил мою идею, он сорвал мое злодейство! Ненавижу мальчишек! И он у меня за это поплатится, не будь я Крысмыш!
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023