ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Шкарин Андрей Юрьевич
Глава 5 Подвал

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  Подвал
  
  Если ты делаешь добро - оно обязательно вернется к тебе. Вовсе не обязательно, что оно будет иметь вид конкретных материальных благ. Это может быть чем угодно: хорошей погодой на улице, когда ранним утром собираешься на вылазку в лес за только-только пошедшими грибами, крепким дружеским рукопожатием в трудную минуту, доброй улыбкой незнакомого тебе человека. Выручая кошку Машку от свалившейся на нее напасти, Лешка припозд-нился домой и не без оснований ожидал дома продолжения вчерашней бури за самовольный уход из дома и поздний приход. Но когда он вернулся домой родителей еще не было. Удача улыбнулась ему еще и в том, что ни около дома, ни в самом подъезде он опять не встретил никого из знакомых. Но на всякий случай, если вдруг кто-то из не замеченных им соседей видел как Лешка вечером возвращается домой, он решил немного помаскироваться. План маскировки был прост и как все простое - гениален. Он достал из-под кухонной мойки мусорное ведро, подмел кухню и отправился на дворовую мусорку. Он немного погремел ведром в подъезде, погромыхал у мусорного бака и возвращаясь домой несколько минут постоял около своего подъезда. Теперь, если кто-то и скажет родителям, что видел Лешку вечером около дома, на вопрос о том, что он делал без спроса на улице, ему даже не придется никого обманывать - мусор выносил, как это что делал?
  Но Лешка ошибался, когда думал, что его никто не видел. За всеми его перемещениями, за всеми его действиями начиная с момента побега из школы, очень внимательно, сменяя друг друга, постоянно следили несколько крупных серых крыс. Они не афишировали своего внимания к Лешке, не лезли к нему на глаза (хотя для того, чтобы понаблюдать, как он подметает кухню, одной из них пришлось по растущему под окном у Поповичей дереву влезть почти до вершины, чтобы ничего не пропустить) и потому легко остались незамеченными.
  Родителей дома все еще не было. Лешка послонялся без дела по дому, включил, но почти сразу же выключил телевизор. Было немного обидно: он, чего греха таить, здорово по-чистил костюм и никто этого не оценил. Завтра его, конечно, похвалят, завтра его работу оценят, но так это завтра. А сегодня он коротает вечер один в пустой квартире. Родители, скорее всего, ушли к кому-нибудь в гости, а про него или забыли, или специально оставили одного - в педагогических целях, как говорил папа.
  - Вот и жди их! - с откровенным разочарованием произнес он. - Мы придем вечером и проверим результаты твоего труда! - передразнил он Поповича-старшего.
  Лешка повесил костюм в коридоре, на самое видное место и не дожидаясь прихода родителей лег спать.
  - Завтра, если меня пустят гулять, обязательно опять пойду искать Машку. Нельзя бросать ее так. И сама погибнет и котята ее. Она убежала в подвал - значит, и я завтра туда пойду! - думал он. - Только еды им надо будет побольше взять, не так как сегодня. И фонарик, и веревку длинную...
  После трудного, напряженного дня он быстро заснул. Но снился ему не залитый солнцем чердак, на котором он провел сегодня полдня, а темный и мрачный школьный подвал. В подвале таилось нечто ужасное, это нечто просто излучало опасность, Лешка хотел убежать от этой опасности, но не было сил пошевелить ни руками, ни ногами. Самое главное - опасность эту в темноте подвала было невозможно разглядеть и от этого становилось еще страшнее. Недалеко от себя он видел призрачный, неверный свет, но этот свет, хотя и манил его в темноте, почему-то сулил не выход на поверхность и избавление от всех страхов. Отблески его лишь означали (Лешка в своем сне знал это абсолютно точно!) приближение к еще большим опасностям и ужасам...
  Он сделал усилие над собой и проснулся. Он был дома, сквозь неплотно задвинутые шторы в комнату заглядывала луна. В квартире было тихо. В какой-то момент ему вроде бы послышался легкий шорох под письменным столом, но Лешка убедил себя, что он ему именно послышался после тяжелого дня и кошмарного сна, и, спустя несколько мгновений заснул снова...
  А во тьме школьного подвала между тем происходили странные вещи. Если бы нашелся смельчак, рискнувший забраться туда этой ночью, он бы смог увидеть много интересного и загадочного. Он бы увидел низенького, не больше тридцати сантиметров ростом, человечка с острым личиком, темными (не смотря на мрак подвала) очками на лице, за которыми прятались маленькие глаза похожие на бусинки, в длинном, черном плаще и темной остроконечной шляпе. В руке у него был длинный хлыст, сильно смахивающий на крысиный хвост. И вообще, этот человечек своим обликом здорово походил на крысу, хотя он был именно маленьким человечком, а не крысой. Время от времени к нему подбегали крысы и мыши и, подбежав, становились на задние лапки. В этот момент человечек наклонялся к крысиной мордочке и она что-то пищала ему на ухо. Кому-то после этого человечек мог почесать за ухом, но такое случалось редко, чаще, крысам доставался свистящий удар хлыста и провинившаяся, стрелой исчезала в темноте. Тот, кто увидел бы эту картину, сразу бы понял, что человечек не боится быть укушенным крысой, наоборот, было очевидно, что все эти крысы панически его боятся, что было не удивительно - человечка этого звали Крысмыш.
  В полночь, в глубине подвала возникло легкое синеватое сияние. Оно было неярким, во всяком случае, его невозможно было разглядеть с улицы через подвальные окошки. Сияние приобрело форму прямоугольника, уплотнилось и в глубине его возникла странная фигура: голова с двенадцатью парами глаз и постоянно что-то жующим клювом на тонкой шее, восемь мохнатых лап с десятью пальцами на каждой, округлое, каплеобразное туловище. Поведение Крысмыша моментально изменилось - чувствовалось, что появившийся монстр имеет значительно больше власти. Постоянно кланяясь, он приблизился к, несомненно, магичес-кому экрану и произнес:
  - Я приветствую Вас, Ваша Низость! - Крысмыш почтительно замолчал. Он специально сделал паузу, чтобы определить настроение появившегося и говорить в дальнейшем в зависимости от этого настроения.
  - Крысмыш - в глубине экрана раздался голос - тебе и твоим телохранителям пора возвращаться. Должен признать, твоя идея собирать время в школах была превосход-ной. Школьники не ценят его абсолютно, - монстр затрясся в приступе хохота. Со стороны это смотрелось так, как будто кто-то водил напильником по стеклу. Он был явно доволен Крысмышем.
  - Вы неплохо поработали и набрали достаточно времени потерянного детьми. Мы надолго обеспечены теперь волшебной энергией потерянного времени для наших темных дел. Плохо только, что ты потерял непростительно много своих подданных, Крысмыш. Ты, маг, не смог нейтрализовать дворовую кошку, - и голосе говорившего появились металлические нотки. К тому же, сил у тебя осталось всего на одно заклинание - это недопустимо мало... Если я и нахожусь далеко от тебя, это вовсе не значит, что я за тобой не слежу.
  - Ваша Темность - начал ответную речь Крысмыш - как Вы могли подумать, что я имею столь низкое мнение о Ваших возможностях. Они поистине безграничны (он в очередной раз поклонился изображению). Я нейтрализовал дворовую кошку, я наложил на нее заклятье звона, и через несколько дней, школьный подвал был бы абсолютно безопасен для нас. - В глубине экрана что-то хрюкнуло и приободрившийся Крысмыш продолжил. И все было бы замечательно, если бы не случайное вмешательство этого мальчишки. Он опасен нам, Ваша Низость! Магии он нигде не учился, но его потенциал таков, что всего за два часа, пользуясь только руками, он снял мое заклятие. Когда кошка Машка внезапно появилась в подвале мы и понесли эти глупые, непростительные, вы в этом абсолютно правы, потери. Но осмелюсь заметить, что и ей это дорого стоило. Она надолго теперь потеряла интерес к нашему подвалу.
  Экран молчал и Крысмыш продолжил: - Я нижайше прошу позволения у Вашего Беззакония остаться здесь еще только на один день. Я знаю, что завтра этот мальчишка спустится сюда, в подвал. Я знаю это абсолютно точно, мои шпионы находятся даже в его квартире и доносят мне каждое сказанное им слово! И когда он придет сюда, вот тогда-то он получит свое сполна! Моя месть будет ужасной - Крысмыш даже затрясся от предвкушения этого момента.
  - У меня осталось магической силы не всего на одно, а на целое заклинание. Я клянусь, я отомщу ему! Я отомщу ему страшной местью, я умею мстить. Он умрет, но его смерть будет долгой и мучительной. Я прошу, Вас, Ваша злость, создайте мне завтра вечером канал для возвращения и я использую эту силу на великое дело зла! Нижайше прошу! О! Он тысячу раз, нет, миллион раз пожалеет, что встал на моем пу...
  Он не успел договорить, монстр из глубины магического экрана перебил его.
  - Ты уверен, что за все этим не стоят волшебники Белой Школы? Может быть, они нарочно заманивают тебя посредством этого мальчишки в ловушку?
  - Нет, Ваше Злобство. В Белой Школе все дорожат Кодексом Невмешательства, в людские дела не встревают и нам это на руку - мы то подобными условностями не связаны...
  - Согласен, с тех пор как был принят Кодекс Невмешательства нам стало легче вершить свои дела. Зла в мире стало значительно больше...
  - К тому же этот мальчишка ни с кем из них не связан и пока ни о чем не догадывается... - Крысмыш опять не успел договорить.
  - Хорошо, Крысмыш. Я дозволяю тебе и пятерым твоим телохранителям остаться здесь до завтрашнего вечера. Но не дольше, запомни это или заруби на своем остром носу - экран опять хрюкнул (настроение у Крысмышева хозяина явно было неплохим). Канал я тебе обеспечу. Веселись. Ты это заработал. Только - я не хочу лезть в твои дела, Крысюк - только мне почему-то кажется, что ты понапрасну все усложняешь. Почему бы тебе, например, просто не развеять его по ветру? Или не напугать до смерти завтра? Эстет ты фигов. Звенящая кошка! Ну да ладно, это твое дело. Только сундук с собранным временем отправь сегодня, прямо сейчас, немедленно! Для его переброски сюда я даю тебе ровно пять минут. Не успеешь, пеняй на себя. Или на своих телохранителей. Экран вновь захрюкал.
  - Слушаюсь, Ваша Гадость...
  Экран стал меркнуть и спустя несколько мгновений погас. На его месте теперь зловещим красным цветом горела пентаграмма. Крысмыш звонко щелкнул своим хлыстом:
  - Что стоите без дела? Или вы не слышали, что сказал наш господин?
  Крысы засуетились, откуда-то из дальнего угла, явно не без помощи магии выплыл огромный, окованный железными полосами сундук, запертый на громадных размеров, навесной замок. Казалось, сам собой он расположился в центре пентаграммы после чего медленно растаял в воздухе. Свечение погасло и в подвале стало абсолютно темно...
  Вот что мог бы увидеть смельчак, не испугавшийся темноты и неизвестности, но такого смельчака в подвале не было. И кто знает, что было бы с ним, если бы он там находился...
  Лешка проснулся на следующий день, когда родителей уже не было дома. Нежась в кровати, он снова прокрутил в памяти события последних дней. Рыжая кошка - зеленая кошка - звенящая кошка. Он четко помнил - кошка сбежала от него только после того, как перестала звенеть. А звенеть она перестала после того, как он добрых два или даже три часа гладил ее на чердаке. Ну и что? Может быть, она и перестала звенеть от этого (он мысленно улыбнулся - Алексей Попович самый известный в мире экстрасенс!), но от чего она звенеть стала? Что это за болезнь? Нет, думай - не думай, только голову сломаешь. А на дерево он прыгнул классно! Как настоящий Тарзан - защитник джунглей. Пожалуй, Генке Качаброву можно будет рассказать об этом, если Генка пообещает не говорить об этом ни кому. Дойдет до учителей - неприятностей не оберешься.
  Он встал, умылся и только после этого прошел на кухню. Записка от родителей в этот раз ожидала его не на телевизоре, а на столе. Впрочем, запиской назвать ее было труд-но, а не заметить - невозможно. На столе лежала развернутая газета на которой огромными буквами красным маркером было написано: "Поп, ты реабилитирован. В воскресенье с утра идем на рыбалку". Тут же лежала и мамина записка, гораздо более скромная по размерам: "Лешик, мы подумаем о плеере, но не задирай нос. Хорошо вести себя надо всегда!!!"
  Лешка завопил "ура" так громко, что его было слышно на улице. Здорово! Рыбалка с папой - класс! Да еще рано утром! И плеер, долгожданный плеер, как у Генки! Не зря он вечерами учил стихи и теоремы, добросовестно делал домашние задания, одним словом - учился не зря.
  Прежде чем одеться, он запихнул в микроволновку несколько бутербродов с ветчиной и сыром и разломав подаренную давным-давно копилку пересчитал свои деньги. На большой мешок "Китекета" или "Вискаса" хватит. Смотря, что окажется дешевле - ведь он, Лешка, не Рокфеллер и не его сын. А то кто знает, что сегодня устроит эта странная кошка - может ее надо будет спасать от другой напасти. Печка негромко тренькнула, сообщая о готовности бутербродов. С наслаждением вонзая зубы в упоительно вкусный бутерброд, Лешка планировал сегодняшний поход в подвал. Фонарик у него есть, свежие батарейки приобрести не проблема - он купит их по дороге к школе. Он даже знает где взять прочную, длинную бечевку - в сарае лежит подходящий клубок - отец размечал им грядки во время посадки картошки.
  Мельком глянув на телевизор, Лешка обнаружил еще одну записку, не замеченную им ранее: "Алексей, мы про тебя вчера не забыли, мы случайно встретили бабушку Тоню - у нее начал валиться забор и мы с папой ходили его укреплять. Сегодня вечером опять пойдем к ней. Если не успеем доделать - останемся там ночевать, чтобы в субботу с утра закончить. Не грусти. Бабушке помогать надо. Борщ в холодильнике - это на обед. В морозилке - котлеты, разогрей себе, когда будешь обедать, не сожги только. А захочешь помочь нам - приходи вечером к бабушке. Мама, папа".
  - Так значит - от неминуемого провала вчера, Штирлица спас рухнувший забор - усмехнулся Лешка собственной шутке. - Повезло. Забор упал вовремя.
  Бутерброды кончились подозрительно быстро - казалось, что кто-то невидимый помогал Лешке расправиться с ними. Еще что ли сделать? Да, пару штук обязательно надо взять с собой - бывалые путешественники перед экспедициями никогда о провианте не забывают.
  Но вот сборы, наконец закончены и по дороге к школе куплены батарейки для фонаря и корм для кошки с котятами. Готовность полная. При мысли о подвале, в котором он окажется совсем скоро, противный холодок пробежался по Лешкиной спине - совсем некстати припомнил он, как вчера улепетывал от завываний доносившихся оттуда. Но его настрой сегодня был совсем другим - может быть этому способствовало яркое, совсем летнее солнце, при свете которого казалось, что темнота подвала вовсе и не темнота, а так, легкие сумерки в которых ничего страшного возникнуть не может в принципе, а может, чувство убежденности в своих силах возникло у него утром, после чтения родительских записок. Так или иначе, но чувство страха и неуверенности было быстро подавлено твердой рукой опытного исследователя пещер и подземных лабиринтов Алексея Поповича.
  С проникновением в школьный подвал проблем не возникло - завхоз Петр Геннадиевич, конечно, старался не выпускать дверь черного хода из вида (все-таки на Руси всегда хватало охотников до чужого добра, а стройматериалов к ремонту в подвале, на лестнице и чердаке складировано было много), но на одном месте он не сидел и Лешка, улучив момент, стрелой слетел по узкой бетонной лестнице вниз. Через распахнутую дверь в подвал попадало достаточно много света. Можно даже сказать, что не далеко от входа здесь было светло. Но дальше... Дальше свет плав-но переходил в полумрак, который в свою очередь постепенно сгущаясь, материализовывался в конкретную, осяза-емую черноту. (Опасаясь кражи стройматериалов заботливый завхоз наглухо запечатал все подвальные окошки.) И этот освещенный круг, по сравнению со всей беспредельностью подвала был настолько мал, что у Лешки что-то невольно сжалось что-то в груди - на окошки-то он рассчитывал, в его мероприятии они были совсем не лишними. В подвале сегодня было тихо и тишина эта, вместе с доносившимися сверху, пусть приглушенными, но звуками улицы, восстановили Лешкины оптимизм и уверенность - не все так плохо и страшно, а, кроме того, выход - вот он, рядом. Ну а летать по лестницам, он уже научился вчера.
  Убедившись, что его проникновение в подвал осталось незамеченным, Лешка для начала негромко позвал:
  - Машка, Машка, иди сюда, смотри, что у меня есть! - в глубине души он надеялся, что кошка его сразу услышит, придет на зов и путешествие в злополучный подвал окажется формальностью. Особым желанием трогать руками темноту, слушая как за спиной кто-то скребется и воет, он не горел.
  Глубины подвала ответили ему тихим вздохом и разнообразными шорохами. Думая, что шорохи издает охотящаяся Машка он позвал кошку еще раз, на этот раз несколько громче.
  - Машка!
  Звук его голоса, отразившись от плит перекрытия, унесся в глубины подвала, вернулся оттуда слабым эхом и замер. Вновь тишина. Машка или не слышала его, или была жутко занята. (О том, что ее здесь сегодня может не быть, Лешке не хотелось даже думать!) На зов не шла ни она, ни ее котята.
  - Ну что же, начнем спасательную операцию - отдал приказ начальник экспедиции Попович, Поповичу-радисту. Лешка привязал конец предусмотрительно захваченной из дома бечевки к трубе отопления и, включив фонарик, уверенным шагом двинулся в левую сторону от входа. Он решил систематически, последовательно обойти все подвальные коридоры. Если даже ему и не удастся найти кошку, то, по крайней мере, он тогда определится для себя, насколько страшен (или безопасен) школьный подвал. Луч Лешкиного фонарика выхватывал из темноты то штабеля досок и теса, то мешки с цементом, то ящики с гвоздями и кафелем. При его свете ничего страшного в подвале не было. Вдоль коридора шли старые, в потеках ржавчины трубы отопления. На их щедро обмазанной асбестом для теплоизоляции поверхности, толстым слоем лежала пыль, испещренная какими-то царапинами. - Мыши, наверное - подумал Лешка, - а может это Машкины следы. С потолка то здесь, то там свисала порванная паутина, украшенная остатками паучьей добычи, завернутыми в остатки тех же паучьих сетей. Иной раз их и паутиной назвать было трудно - так, какие-то пыльные лохмотья. Впрочем, кое-где паутина была свежая, и тогда в ее центре, как правило, восседали громадные пауки. Палку он взять тоже не забыл и теперь смахивал ей как старые паучьи сети, так и новые. Пауки только успевали разбегаться под натиском его оружия.
  - Сколько здесь пауков. Интересно, что они едят? - вслух рассуждал Лешка. Действительно, среди звуков издаваемых подвалом, жужжания мух слышно не было. А паутина, наверное, и щекочет лицо в темноте - догадался он и выключив фонарик, сделал несколько шагов в прежнем направлении в темноте, чтобы проверить свою догадку. Почти сразу, что-то легкое, почти невесомое коснулось его лба и затем вытянутой вперед руки. Чувствуя, как холодеет от страха, Лешка включил фонарик, и луч его судорожно заметался вокруг. Но свисающую с потолка паутину он искал напрасно. Ее не было. Не было вообще ничего, чего он, Лешка мог бы коснуться в темноте. Он резко обернулся: свет от открытой двери еще был виден отсюда, хотя расстояние и окружающая темнота сделали его почти призрачным, слабым и неверным. Туда, к этому светлому пятну, шла разматываемая Лешкой за собой бечевка, отчетливо видимая в свете фонарика - она успокаивала и сулила безопасное возвращение. Нить Ариадны - вспомнил он имя греческой царевны, придумавшей столь неординарный способ использования пряжи. Резкий Лешкин поворот застал кого-то, невидимого во тьме из-за слишком большого расстояния (луч света туда попросту не доставал) врасплох - он отчетливо увидел сверкнувшие на доли секунды две желтые точки.
  - Машка! - позвал он в очередной раз, но ответом ему вновь была тишина...
  Планомерный осмотр подвала делал между тем свое дело - уже больше половины его было осмотрено. Мрачные коридоры то уводили Лешку вглубь, то почти возвращали к месту начала поисков. Всякий раз размотанная бечевка без проблем позволяла ему вернуться к предыдущей развилке, чтобы начать осмотр нового направления. (В своих поисках Лешка придерживался правила "левой руки", согласно которому, из любого лабиринта можно выйти, если на развилках дорог все время сворачивать в одну и ту же сторону, например левую - это правило ему тоже неплохо помогало.)
  За планомерными исследованиями время летело незаметно и Лешка проголодался. Он присел на штабель досок и достав заготовленные бутерброды принялся за еду. Луч фонарика в это время бесцельно бродил по сторонам, то упираясь в некогда беленые, а сейчас пропитанные пылью стены, выхватывал из темноты переплетения ржавых труб, проваливался во мрак коридоров. Попадая на паутину, луч дробился яркими искрами. Но постепенно, Лешка заметил, что эти вспышки искр становятся все бледнее и бледнее, а подвальная чернота уже не так охотно расступалась перед лучом света - батарейка садилась.
  - Не хочется, конечно, но завтра придется прийти сюда еще раз, - подумал он. - Нельзя бросать дело на половине. И бутерброды потом доем.
  У него мелькнула мысль вынуть батарейки из фонарика чтобы немного освежить их, постукивая друг о друга, но, вспомнив о светящихся во мраке желтых глазах, о том, что кто-то (кто только?) невидимый и неуловимый касался его лица и рук во тьме он отказался от нее - оставаться в полной темноте было панически страшно. Лешка бросил в ящик несколько валявшихся на полу гвоздей (видимо их, эти ящики, носили не слишком аккуратно, скорее даже второпях, и поэтому гвоздей всех размеров на полу хватало), поднялся с досок, завернул и убрал в карман недоеденные бутерброды, и, сматывая бечевку в клубок направился к выходу.
  Он успел сделать всего несколько шагов, как тишину подвала нарушил скрежет ржавых петель подвальной двери. Последовавший глухой удар и погасшее вместе с этим пятно света означали только одно - дверь подвала закрылась. Одновременно почувствовалась легкая вибрация на другом конце бечевки, как будто, там, в темноте на нее попалась рыба. Особых причин для паники у Лешки не было - даже если завхоз закрыл и запер дверь черного хода, на улицу можно будет выбраться тем же путем, что и вчера. Ну а в том, что дверь закрыл именно Петр Геннадиевич, он ни секунды не сомневался.
  Фонарик между тем умирал. Его луч бледнел прямо на глазах. Сначала он еще освещал Лешке дорогу на три-четыре метра вперед, но очень быстро его света едва-едва стало хватать, чтобы увидеть только то, что творится прямо под Лешкиными ногами, а спустя еще несколько минут погас вовсе. Липкий, противный страх начал подбираться к нему. Выбирать не приходилось и Лешка, холодея от предчувствия чего-то ужасного, начал откручивать крышку фонарика, чтобы достать старые батарейки и заменить их на новые. Внезапно в памяти всплыл ночной сон - как же была похожа действительность на его ночной кошмар! В этот самый момент, что-то неуловимо-легкое коснулось его лица, он ощутил движение воздуха как при взмахе крыльев, повеяло холодом и из темноты послышались странные звуки, напоминающие смех. Отгоняя напасть, мальчик судорожно взмахнул руками, но они ухватили только пустоту. Этого неловкого движения, однако, хватило, чтобы батарейки выскользнули из его рук. Звук их падения отразился эхом от подвальных стен и затих. Почти сразу он услышал чей-то негромкий злорадный смешок. Послышался звук удара, что-то (а, судя по звукам - упавшая батарейка) отлетело куда-то далеко-далеко. Поди найди теперь их в полной темноте! Смешок повторился, а затем все стихло.
  - Кто здесь? - выкрикнул Лешка, но тишина, не нарушаемая ни единым звуком, окружила его. Больших усилий стоило ему не поддаться панике, но позже, когда он пришел в себя и успокоился - мысль заработала четко.
  - Самое главное - не поддаться страху, пересилить его. - решил Лешка. Выставив палку вперед, нащупывая ей дорогу и сматывая бечевку он шаг за шагом начал свое движение к выходу.
  - Да, здесь очень темно - но ведь и ночью темно бывает. Да, здесь в подвале страшно - но страшно ему в своей жизни было уже не раз, так что и страх - это не самое плохое в его положении. - Я обязательно увижу свет, когда подойду ближе к выходу. Дверь закрылась, но через окна лестницы свет пусть немного, но должен попадать в подвал. - успокаивал он сам себя. Труднее всего ему было бороться с неизвестностью, а теперь, в темноте, в подвале, значительную часть которого он пусть уже обошел, этой неизвестности было еще хоть отбавляй. Почти на ощупь Лешка прошел пару десятков шагов. Впереди забрезжил слабый свет, который его несказанно воодушевил.
  - Я был прав, что увижу свет, подойдя ближе к выходу. Я выберусь отсюда, обязательно выберусь - твердил он сам себе. Теперь, я выйду отсюда, даже если этот невидимый кто-то выбьет у меня из рук клубок с бечевкой. Он быстрее заработал руками, сматывая клубок и ускорил шаг, стремясь скорее достигнуть выхода. В этот самый момент конец бечевки оказался у него в руках!
  - Я же привязал веревку к трубе, она не могла сама развязаться, - подумал он. - Хорошо еще, что выход уже недалеко, свет его отчетливо виден, я доберусь до него и так. Оказавшись в отчаянном положении, Лешка не дал страху захлестнуть себя. Нащупывая палкой путь, он двинулся к свету. Его чувство пространственной ориентации, основа-тельно сбитое многочасовым блужданием по подвалу, все-таки подсказывало ему, что выход должен находится совсем не там, где виднелся в темноте этот призрачный свет. Больше того, в глубине души что-то подсказывало Лешке, что от этого света среди кромешной темноты стоило ожидать одних лишь неприятностей.
  - Не ходи туда, вспомни свой сегодняшний сон - на пару твердили ему и разум и воображение.
  Хорошо путешествовать во сне - подумал Лешка. Встретил опасность - проснулся и все в порядке. В условиях, когда была оборвана единственная нить, позволяющая ему выйти из подвала, в ситуации, когда он мог рассчитывать исключительно на свои силы, он решил идти на этот свет, заранее настраивая себя на то ужасное, что может ждать его там. Не паникуя заранее, не обливаясь липким потом от страха в ожидании этого ужаса, а настраиваясь на его внезапное проявление, чтобы в этот момент встретить его во всеоружии.
  - Оружие только хлипкое, - вздохнул он, - всего лишь палка. Но уж лучше с палкой, чем без нее.
  И тут его осенило: Гвозди! На полу подвала много рассыпанных гвоздей. Палка с гвоздем это уже не палка, это почти настоящее копье, с железным, между прочим наконечником, а такими копьями люди воевали много лет и не без успеха! Он опустился на корточки и на ощупь в темноте разыскал подходящий гвоздь. Заставляя себя не слушать подозрительные шорохи за спиной (он почему-то был уверен, что до тех пор пока он не выйдет к этому источнику света, на него никто не нападет из темноты -иначе давно бы уже напали!) Лешка деловито, крепко-накрепко прикручивал отмотанным от клубка куском бечевки двухсотмиллиметровый гвоздь к концу палки. Прикручивал, намертво, чтобы оружие не подвело его в решительный час.
  - Его бы еще наточить - цены бы не было этому гвоздю, - думал про себя Лешка, - но времени на это нет, да и нечем.
  Но он все же провел несколько раз гвоздем по бетонной стене и с удовлетворением потрогал острие пальцем - острое! - и двинулся навстречу неизвестности.
  Вблизи, свет производил странное впечатление: казалось, что в подвале светился сам воздух (потому что все предметы попавшие в освещенную область не отбрасывали тени) - более ярко в середине и слабо, почти неуловимо-призрачно по краям. Этот свет образовывал что-то вроде купола накрывающего собой большое свободное пространство. В центре этой освещенной области, на земле тускло горела красная пятиугольная звезда очерченная кругом.
  Не выходя на открытое и освещенное пространство, Лешка остановился, чтобы осмотреться. Страх давно покинул его и он спокойно отметил, что оказался (как и ожидал) не у выхода из подвала, а около заброшенной кочегарки в подвале - из неверного, дрожащего света темными громадами выступали печи. Он прислушался - в тишине, к которой он уже привык за время странствия по подвалу, все отчетливее раздавался шорох, издаваемый в темноте многочисленными ногами каких-то невидимых существ и шорох этот раздавался уже не только сзади, но и справа и слева, а еще, Лешка услышал его совершенно отчетливо, шепеляво скрежетал яростью чей-то голос:
  - Ненавижу мальчишек! Ненавижу кошек! От всех них одни неприятности. Но каждый, кто мешает мне, пожалеет об этом!
  - Кто это здесь и что плохого сделали ему мальчишки и кошки? - только и успел подумать Лешка, потому что следующая фраза, произнесенная неведомым голосом, едва не повергла его в ужас:
  - Впрочем, Алексей Попович уже здесь! Не будем заставлять его ждать, это не гостеприимно. Леша, я иду тебя встречать!
  - Откуда он знает, как меня зовут? О том, что я сегодня сюда пойду не знал ведь никто! Кто же это? - мысли Лешки понеслись было вскачь, но он резко остановил их: - Спокойно! Не теряй головы Поп, этот кто-то, ведь и рассчитывает, что у тебя коленки затрясутся от страха.
  Из темного пространства между двух котлов, на свет между тем вышел маленький человечек.
  Лешка с интересом его рассматривал: маленький, весь какой-то остренький, в темных очках, плаще и шляпе.
  "И эту мелочь боятся? Конечно, у него в руке хлыст, но он же маленький, как игрушка. Что страшного может сделать он мне?" - непроизвольно появилась мысль в голове у мальчика и он решительно шагнул из темноты под купол света.
  - О, храбрейший из храбрых! Алексей Попович лично! - человечек засмеялся и Лешка узнал этот смех. - Позвольте представиться: я - Крысмыш. Мои слуги ловко перенесли второй конец твоей бечевки, разумеется, по моему приказу, сюда и этим сделали, как бы это выразиться, нашу встречу неизбежной. Почти без паузы он продолжил: - некоторые люди знали меня как колдуна, - не выпуская из рук хлыста, он довольно потер свои ручки - как повелителя мышей и крыс. Но этих людей больше нет на свете. Все они сделали в своей жизни одну крупную ошибку - противопоставили себя мне. Теперь голос у Крысмыша просто лучился добротой, но что-то в нем Лешке не нравилось - он то при чем?
  - Ты думаешь, при чем здесь ты? Я, великий Крысмыш - человечек возвысил голос - прибыл сюда с поручением от Повелителя Темноты и Сумрака, ужаснейшего из ужасных, но тебе незачем знать его имя, собирать время, которое вы, дети, столь расточительно тратите на уроках. Используя это время в своих заклинаниях, мы - сторонники Тьмы, станем еще могущественнее! А, ты, ничтожный мальчишка, взялся вставлять мне палки в колеса!
  - Я и не думал - произнес Лешка.
  - Он не думал! А надо было думать! Я наложил заклятье на кошку Машку, я сделал так, чтобы ее было слышно всегда, чтобы она не мешала моим подданным собирать ваше время. Но ты... - он запнулся, а затем голос Крысмыша понизился до зловещего шепота - Ты умрешь. Ты умрешь страшной смертью и, умирая, ты будешь жалеть, что встал на моем пути. Я сделаю тебя маленьким, ты будешь ростом меньше меня! А затем мои телохранители позабавятся с тобой - они разорвут тебя на части. Лишняя тренировка никогда им не помешает. Но рвать тебя на части они будут медленно, чтобы ты подольше помучился. Ты помог проклятой Машке, но сам помощи не жди. Ни от кого. Ник-то на свете не сможет войти в закрытый мною подвал. Готовься, Попович. Жить тебе осталось совсем не ...
  Даже спустя много времени, Лешка не мог объяснить, почему он, воспитанный в духе уважения к старшим - а в том, что Крысмыш, не смотря на свой мелкокалиберный рост, значительно старше его он почему-то не сомневался ни секунды - в этот момент размахнулся и метнул в колдуна двухсполовинойкилограммовым пакетом с Машкиным кормом. Крысмыш не договорив, ойкнул и попятился. Глазомер и рука не подвели Лешку - бросок вышел на загляденье сильным и точным, но торжествовал он рано. Наперерез пакету из темноты серой молнией метнулась тень. Крыса! Пакет отбросил ее обратно в темноту - только мелькнули розовые лапы да длинный хвост, но до Крысмыша он не долетел, отклоненный крысиным броском. Упав на землю, он расползся по шву, рассыпав свое содержимое.
  - А вместо телохранителей у него крысы - догадался мальчик, но в этот момент Крысмыш звонко щелкнул своим хлыстом и он, Лешка, стал стремительно уменьшаться. Вместе с ним уменьшались его одежда и обувь, самодельное копье, фонарик и даже не съеденные бутерброды в кармане. За те несколько секунд, пока свершалось заклятие из темноты на свет с разных сторон вышли пять крупных (почти по пояс Крысмышу) серых крыс и замерли на границе света и тьмы.
  Одна из них немного прихрамывала: - Ей мешком с кормом досталось, - вновь сообразил он.
  - Тебе не уйти от них, - засмеялся Крысмыш в предвкушении зрелища. Ты не осилил бы их, даже если бы был большим как раньше, а сейчас - он вновь довольно потер свои ручки - у тебя нет ни единого шанса.
  Но Лешку, хотя он и был теперь всего по плечо Крысмышу, его слова не испугали. Казалось, он уже отбоялся свое раньше, пока бродил по подвальному лабиринту. Он только напрягся и сильнее сжал руками свое оружие - гвоздь на конце копья, уменьшившись, стал острым словно иголка. Крысмыш между тем щелкнул хлыстом и самая большая крыса бросилась на Лешку. Она стремительно неслась на него, как мчится кабан-секач на замешкавшегося охотника. Только была еще более опасна. Из-за того, что нападение свершилось так быстро, он даже не успел испугаться. Единственное, на что хватило его реакции, это выставить перед собой копье, бывшее теперь размером меньше карандаша.
  Послышался треск. Копье не выдержало нагрузки и сломалось. Лешка упал от толчка, а пространство подвала наполнилось громким крысиным визгом. Он уже ждал, что вот-вот на горле у него сомкнуться страшные крысиные зубы, но крыса почему-то медлила и мальчик вскочил на ноги. Крыса валялась в нескольких шагах от него, она билась в агонии пронзенная насквозь обломившимся Лешкиным копьем. Второй обломок, тот который был без гвоздя, Лешка все еще держал в своих руках. В качестве оружия он уже послужить не мог и мальчик отбросил его без сожаления. Он бросился к поверженной крысе с мыслью выдернуть из нее обломок копья с наконечником, но отказался от этого: во-первых, крыса была еще жива и зубы ее клацали совсем нешуточно, а во-вторых, чтобы извлечь оружие из нее потребовалось бы много времени, а вот его-то у него и не было: свой разбег начинала вторая крыса.
  Мешкать было нельзя. Лешка разглядел в пыли гвоздь-сотку, схватил его двумя руками и приготовился к отпору. Вторая крыса не кинулась на него очертя голову. Она закружила вокруг Лешки, выжидая удобный момент для решающей атаки. Он, поворачиваясь вслед за крысой, старался держаться к ней лицом и гвоздь, все время был повернут острием к крысиной морде. Свое оружие Лешке сейчас приходилось держать двумя руками, фехтовать найденным гвоздем он не мог - тот был слишком тяжел для этого. Все, что ему оставалось - это ждать атаки крысы и в этот момент стараться ее поразить.
  Крыса меж тем все кружила, выжидая - она заметила, что даже двумя руками Лешке было тяжело держать гвоздь. В этой ситуации время работало против него.
  Крысмыш, проявляющий признаки нетерпения уже замахивался своим хлыстом, чтобы бросить в бой очередную крысу - против двух мальчику бы не удалось устоять, он и так уже изнемогал в борьбе с одной. Только щелкнуть им он не успел: Лешка разглядел в пыли гвоздь поменьше и не думая, зачем он это делает, нагнулся за ним. В этот момент крыса прыгнула. Защищаясь, он только и успел, что выставить гвоздь перед собой, уперев его шляпкой в грудь. Резкий удар сбил его с ног и отбросил далеко от того места, где он стоял. Лязгнули о сталь крысиные зубы. Гвоздь, выбитый ударом из Лешкиных рук, чуть не вывернул ему руки в плечах. Нападавшая крыса перекатилась через мальчика и заверещала, тонко и пронзительно. Крысмыша эти звуки заставили отвлечься, он пытался понять, что помешало его телохранителю схватить Лешку, а поднявшаяся над местом сражения пыль мешала ему разглядеть происходящее.
  Лешка вскочил на ноги, но тут же со стоном сел - похоже он здорово ушиб ногу во время крысиной атаки. Крыса же, верещала не переставая и тому была весомая причина - гвоздь, пробив крысиное небо насквозь, вышел между ее ушей. Она, извиваясь, каталась в пыли, своими лапами пытаясь его оттуда извлечь.
  Лешка напрасно шарил глазами в подвальной пыли. В том месте, куда он отлетел сбитый с ног крысой, гвоздей не было. В темноте снова послышался шорох, но когда Крысмыш щелкнул своим хлыстом, ситуация на поле боя изменилась - в освещенное пространство ворвалась разъяренная Машка. Кошка заметно прихрамывала - две ее лапы были в следах засохшей крови, а мордочку и бока украшали многочисленные, царапины. Она остановилась рядом с Лешкой и всем своим видом показывала, что не собирается бросать его в таком отчаянном положении.
  Три оставшиеся крысы, которые по команде Крысмыша бросились было на Лешку, притормозили с атакой, но было хорошо заметно, что Машку они не боятся и заминка возникла только из-за того, чтобы выбрать другой, подходящий для изменившегося расклада сил способ нападения. Они взяли Лешку с Машкой в кольцо и начали медленно приближаться к ним с разных сторон. Время от времени одна из крыс совершала выпад в сторону мальчика, но всякий раз кошка прыгнув, оказывалась между ней и добычей. Нападающая крыса, после Машкиного прыжка подавалась назад, но две остальные за это время успевали приблизиться ближе, чем были раньше. Маневрируя таким образом они приближались к цели. Свободное пространство вокруг Алексея и Машки становилось все меньше и меньше - крысы готовились к решающей атаке. Крысмыш, тем временем в очередной раз щелкнул своим хлыстом и под световым куполом появились около дюжины мышей. Хотя он и старался не показать вида, проницательный человек заметил бы, что колдун ждал другого эффекта. Чувствовалось, что мыши, появившиеся по зову Крысмыша, кошку боялись и потому не спешили ввязываться в сражение - пока они организовали второе кольцо вокруг мальчика и кошки и явно выжидали, когда крысы-телохранители вцепятся втроем во все больше и больше слабеющую Машку. Вот тогда они, как стая голодных шакалов проявят себя, тогда они станут смертельно опасны.
  Лешка, наконец, отыскал себе в пыли какое-то подобие оружия - мелкий оконный гвоздик. Даже сейчас для него он был не больше кухонного ножа для обыкновенного человека, и, разумеется, не слишком подходил для этого сражения, в котором на кону стояла его, Лешкина жизнь.
  В тот момент, когда крысы собирались броситься в решительную атаку на своих врагов, в сражение вмешалась сила, появления которой не ожидал никто, но которая внесла одним своим появлением решительный перелом в его ход - Машкины котята. Они были не очень ловки и умелы, но их было целых пятеро. Они набросились на крыс с такой яростью, что казалось, готовы просто-напросто разорвать их в клочья даже без помощи своей матери. Через пять минут после их появления все было кончено: они сковали своим внезапным нападением крыс-телохранителей, а Машка тем временем, поодиночке расправилась со всем Крысмышевым воинством. Видя, что крысам не до него, Лешка подскочил к рассыпавшемуся корму и со скоростью хорошего пулемета принялся метать во врагов хрустящие подушечки. Основной огонь он вел естественно по Крысмышу и тому досталось больше всего - около десятка выпущенных им снарядов достигли цели. Один из них сбил с головы колдуна его колпак, другой - заставил выронить хлыст и это вызвало новый приступ злобы врага. Мыши, которым хотя и меньше, но тоже досталось, видя такой поворот событий, в бой так и не вступили - они отступили в темноту и растворились в ней.
  Когда кошка развернулась, и нервно помахивая хвостом, направилась в сторону Крысмыша, он шагнул в центр пентаграммы и медленно растаял в воздухе. Только крик его остался в Лешкиных ушах, когда самого колдуна в подвале уже не было:
  - За это Попович, ты поплатишься вдвойне...
  Светящийся купол продержался в подвале еще некоторое время и после бегства Крысмыша: за это время Лешка успел подобрать так и не поднятый колпак (колдуну было не до этого!) и осмотреть свое войско. Победа досталась дорогой ценой: у Машки, как у какого-нибудь дворового кота-драчуна было разорвано ухо и добавилось множество новых царапин, котята тоже были все в крови, но поскольку видимых повреждений видно не было, он так и не понял, была ли это их собственная кровь или кровь поверженных врагов.
  Только в этот момент мальчик испугался по-настоящему: он остался столь маленьким, что даже Машка ростом была выше его. Вдобавок, Лешка находился в запертом, темном подвале, выбраться из которого без посторонней помощи он не мог, а если бы и выбрался, это тоже не сильно меняло дело - прыжок из окна даже первого этажа был бы для него сейчас равносилен самоубийству, не говоря уже о том, что на этот подоконник еще надо было взобраться. В том виде, в котором оставил его Крысмыш, Лешка не мог вернуться домой - как объяснить родителям, что с ним произошло, да и узнают ли они его: может быть этот Крысмыш помимо того, что уменьшил его, что-нибудь сделал и с его лицом - с него станется.
  Находиться в темном подвале, мальчику было просто жутко. К счастью, Машка как будто понимала его чувства и страхи: она никуда не ушла, а разлеглась на обрывке газеты и призывным мяуканьем как будто звала мальчика устраиваться на ночлег в своей мягкой шерсти. Выбирать не приходилось, и он с наслаждением зарылся в шелковистый Машкин мех и вытянул натруженные за день ноги. Котята улеглись вокруг него - стало тепло и спокойно. Машка включила свой кошачий моторчик, и стало вылизывать своим шершавым язычком котят. По полной программе досталось и Лешке, словно и он был ее котенком. Он не протестовал против этого: горячий язык кошки приятно щекотал кожу, и мальчик физически чувствовал, как уходит из него страх и отступает боль.
  После боя у него сильно болели руки (в горячке сражения, когда он обстреливал Крысмыша, Лешка даже не заметил этого) и правая нога - на нее пришелся основной удар крысы, когда она сбила его с ног и затем перекатилась через него. Зашибла она его совсем не по-шуточному. Мальчик представил себе, как крысиные зубы смыкаются на его шее и непроизвольно поежился. Без всякого сомнения, Машка его спасла. Отплатила, так сказать, добром за добро. Хотя он и расправился самостоятельно с двумя с двумя противниками, больше никого он бы не одолел: во-первых было нечем, а во-вторых, крыса своим ударом чуть не выдернула его руки из плеч - даже если бы гвоздь и остался в его руках, сражаться им он бы уже не смог. Но и он Лешка молодец - крыса конечно не древнегреческое чудище, но противник серьезный, особенно в его теперешнем положе-нии. И он не испугался, принял бой.
  - А прикольно будет показать друзьям сверхмаленький фонарик, который так и остался лежать у меня в кармане! - вдруг подумал Лешка. - Жалко только, что он без батареек. Если бы он еще и светил, цены бы ему не было. Можно было бы сказать, что дядя, капитан дальнего плавания привез из Японии. Все обзавидовались бы...
  Мысли его плавно перетекли на то, что дома его хватятся не раньше завтрашнего вечера, конечно будут искать, только искать-то будут Лешку, а не продукт Крысмышевского колдовства. Да и школа, которая вдобавок по воскресеньям закрыта, явно не будет фигурировать среди мест поиска на первом и даже на втором месте. Короче говоря, найдут его не скоро. А если за это время вернется Крысмыш? Лешке снова стало страшно: в самом деле, что мешает снова вернуться сюда зловредному колдуну да еще притащить с собой столько крыс, что Машка с котятами будут просто не в силах его защитить? На Машку у Крысмыша тоже судя по всему огромный зуб, так что, защищая его, Лешку, она защищает и себя и своих котят - только хватит ли у них у всех сил сопротивляться Крысмышу и его телохранителям, если он надумает вновь вернуться. А ведь он не просто надумает, он обязательно вернется: За это Попович, ты поплатишься вдвойне - всплыла в его памяти последняя фраза колдуна. И он ведь в самом деле называл крыс своими телохранителями, говорил про тренировки и все такое. Они значит специально обучены вести бой в одиночку (вон как одна из них пущенный им мешок с кормом перехватила, прямо ракета-перехватчик, а не крыса!) и в составе стаи, может быть следующие будут вдобавок более умелыми и подготовленными. Вторая крыса едва-едва не доконала его: она видела ошибку первой и учла ее в своих действиях. Кто знает, если бы не судорожное Лешкино движение за лежавшим гвоздем, каков был бы результат сражения.
  Да, а еще Крысмыш явно хотел от него что-то утаить. Он начал фразу: я наложил заклятье на кошку Машку, я сделал так, чтобы ее было слышно всегда, чтобы она не мешала моим подданным собирать ваше время. Но ты... Вот здесь он чуть не проговорился и потому вынужден был перейти к обыкновенным угрозам. Не надо быть Славкой Гошкиным, чтобы сообразить, Лешка каким-то образом сумел влезть в дела мага и если не сорвать его планы, то в какой-то мере расстроить их. Но он, Лешка, ведь ничего ровным счетом не сделал, до сегодняшнего вечера он и знать не знал о каком-то там Крысмыше. Единственная ниточка, которая связывает его и Крысмыша - это Машка. Лешка ее гладил до тех пор пока она не перестала звенеть... Неужели он, обычный мальчишка, сумел снять колдовское заклятие? От этой мысли Лешке стало смешно:
  - Занесло же тебя Поп. Колдун Попович это круто...
  Но Машкин язык и тепло, которое шло, казалось, со всех сторон, Лешкина усталость делали свое дело - глаза мальчика начали слипаться. Только вот заснуть Лешке в этот день так и не пришлось...
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023