Я сидел в тишине старого кладбища и смотрел на фотографию отца.
-- Прости, батя, я не смог приехать! Оправданий нет, но я хочу, что б ты знал, что год назад, когда ты умер, я лежал покалеченный, в гипсе. И боялся именно этого, что я не успею... Я не успел ни на девять дней, ни на сорок... Я долго валялся, батя, очень долго!
Когда я был у тебя в больнице, за месяц до этого, я знал, что прощаемся мы не надолго...
А получилось как всегда ...
Мой отец пришел из армии рядовым, прослужив в ней четыре с половиной года. Когда я приехал домой, в первый лейтенантский отпуск, он с грустью сказал:
-- Я служил больше, чем ты учился...
Что он хотел сказать этим, считая нашу жизнь беспечной, а службу в армии просто службой. А мне не хотелось говорить с ним про Афган, а позже про Карабах и Азербайджан, Абхазию. Зачем? Они прожили свою жизнь, увидев собственными глазами Великую Отечественную, потратив жизнь на "строительство светлого будущего" для нас, своих детей. Спасибо им огромное за это!
Я сидел, пил пиво и разговаривал с отцом. Потом вдруг вспомнил, что совсем недалеко есть старая могила, года 46-го. В далеком детстве, ты подвел меня к ней и сказал:
-- Это мой друг... Он погиб тогда, а я остался с этим шрамом...
С огромным трудом я нашел это место. Время стерло прошлое и следы этого прошлого.
Много сказано о той войне, много написано и снято. А я вспомнил войну глазами десятилетнего пацана, моего отца. Длинными, зимними вечерами, уставая от моих вопросов, отец делился своими воспоминаниями.
Сегодня я уже не помню всех твоих эмоций, ненависть это была, горечь, или что-то другое. Осталось только чувство детского восприятия, того, что ты тогда пережил.
Война
Она ворвалась в жизнь совсем неожиданно. До этого взрослые только шептались об этом. Но никто не верил. Мы ДЕРЖАВА, у нас АРМИЯ!
А как прекрасно началось лето, думал Колька. Наконец то закончили строить дом! Новый, огромный! Кругом стоял аромат свежевысушенного дерева, половая доска отдавала чистотой и свежестью. А сколько появилось места... Забылось, как пришлось, вместо гулянки с друзьями, помогать отцу. В придачу к этому, начались каникулы. А это значит, что можно круглыми днями проводить время на речке и в лесу. В 10 лет так много дел, что переделать не хватает ни дня, ни ночи.
Деревня Архиповка находится на распутье российско - беларусских направлений. За ней, в 30-ти километрах - Смоленск. Город воин, город щит! А Архиповка, перекресток двух дорог:
-- основной дороги Москва - Минск;
-- кротчайшей дороги на запад, через Рудню и Оршу, являющимися важными узловыми станциями.
И все это рядом. Оршу бомбили в первый день. До нас не долетели.
К нам прилетели через неделю. Деревня деревней, но из-за моста на этих дорогах, деревне досталось. Вначале появился гул, мощно нарастающий, он пробирался в каждую клеточку твоего тела, вызывая мелкую дрожь и ожидания чего-то страшного.
-- Пролетят мимо, - шептала, стоя на крылечке мать, - Чай мы-то им не нужны...
Со стороны крыльца, дом выходил на дорогу, с другой, своим участком, упирался в ржаное поле. Вся деревня была вдоль дороги.
Услышав дикий свист, а после этого взрыв, мать всполошилась и закричала:
-- Колька, хватай Толика и беги в поле, подальше от дома!
Колька, схватил люльку с трех месячным братишкой и рванул в поле. Далеко убежать не удалось. Кругом ревело и грохотало. Казалось, что вот-вот выскочит сердце. Колька зачем-то закрывал ладошкой рот орущему Толику и закрывал его своим телом. Хотелось вдавиться в землю, вползти туда червяком, дальше и дальше от этого кошмара. Он даже не слышал, когда все закончилось. Очнулся лишь после того, как его нашла дико орущая мать. Все было нормально, просто сознание отключило восприятие действительности.
Через месяц дома не стало. Уже отработанными путями детвора с появлением самолетов, убегала в поле, в подготовленное для этого укрытие. В один из таких налетов, в дом попала бомба. Хорошо, что осталась старая изба. Война помешала разобрать ее. Перебрались туда.
Война очень быстро подобралась до деревни. Если в начале колонны шли на запад, то теперь они шли на восток. На запад шли с песнями... Назад злые и взбешенные.
А мост стоял! Его бомбили, а он стоял! Все вокруг было изрыто воронками, а он, как заговоренный, разгружал транспортные потоки, не создавая проблем пересекающимся направлениям.
Вскоре бои стали подходить и этой деревне. Колька, вместе с друзьями, мотался между движущимися колоннами в поисках оружия и патронов. Патроны выменивались и воровались. Немцы вошли в деревню быстро и без особых боев. Вечером наши взорвали мост, а утром на улицах стояли немецкие танки.
Самое страшное за эти дни Колька увидел накануне. Вместе с другом, Андрюхой, они в лесу, у заболоченного озера сделали схрон. Там уже было две винтовки, куча патронов и несколько гранат. Придя в очередной раз, они услышали крики, и, скрываясь, поползли к озеру. На краю озера стоял легкий танк, а возле него ругались два танкиста. Один из них, махнув рукой, скрылся в чаще, другой, забрался в танк, завел его и направил в болото. Через секунду он выскочил. Озеро не сразу приняло "подарок", оно клокотало и выталкивало железную конструкцию, затем поглотило ее и, издав облегченное "УХ", успокоилось. А танкист... Выкурил папироску и, достав пистолет, застрелился...
От страха, Колька с Андреем, не видя ничего, летели в деревню. Следующим утром они вернутся назад, похоронят, не догадавшись от страха забрать документы, молодого лейтенанта. Его пистолет Колька спрячет под углом своего дома.
За эти дни они насобирают много оружия. В их коллекции появился даже пулемет Дегтярева с двумя полными дисками. Оружие собирать станет опасно. Немцы жестоко преследуют наличие оружия у населения. Особенно после последнего случая, виновниками которого они стали.
В лесах постоянно шло движение попавших в окружение частей. Шли по одному, группами. Ежедневно, в поиска отступающих, над лесом кружила немецкая "ФАНЕРА", легкий самолет для осмотра района. Вот по ней и решили испытать свой пулемет Коля с Андреем. В детстве решения приходят быстро, без особых раздумий. И когда самолет, медленно облетающий, лес, попал в прицел, Колька не задумываясь, выпустил очередь, потом еще одну. Казалось не реальным, но "фанера" стала дергаться, через несколько секунд, задымив, стала снижаться. Они даже забыли от страха снять укрепленный на дереве пулемет и, петляя по-заячьи, кинулись в лес. Несколько часов они пробирались в деревню, заметая следы шли с километр по холодной речушке. Казалось, что все будут знать, что это они сбили самолет. Расправа неизбежна!
Немцы искали, но не их, а прячущихся в лесах красноармейцев.
На склоне поля, подходящего к деревне, немцы построили огромный загон. Туда стали сгонять пойманных в окрестностях русских солдат. Их становилось все больше и больше. Вначале деревенским разрешалось подходить к проволоке и общаться с пойманными. Им носили еду и одежду. В один из таких дней, Колька с Андреем разговорились с молодым парнем. Он уговорил их притащить оружие для него и его друзей. Несколько дней пацаны готовились к этой операции. Все было бы просто, но последний этап включал себя пересечение дороги. Загон находился между двумя дорогами, а схрон пацанов, по закону подлости, на другой стороне. Выход нашли случайно. Вспомнили, как прятались от дождя в трубе по дорогой. Это был крюк в четыре километра туда - назад, но там и контроль был слабее и подход к загону облегчался наличием лощины. Немцы не были дураками и разгильдяями, но в это время они еще сильно вольготно чувствовали себя на нашей земле, слишком быстро они перли на восток, что даже русские не сразу осознали оккупацию, тем более не начали еще никакого сопротивления. Происходили только стычки с отступающими, но такие деревни, как Архиповка, те предпочитали обходить.
Осталось только передать оружие заключенным. Однако выполнить это не пришлось.
Заключенных стали выводить и отправлять колоннами в сторону Смоленска. Колька успел сбегать домой, выкопать спрятанный пистолет и передать его этому парню. Он так никогда и не узнает, помог ли он тому солдату? Что он нашел с его, Колькиной, помощью, жизнь или смерть?!
Школа
Осенью немцы открыли школу.
/Да, это правда! Мы выросли с ненавистью к фашизму, ненавидя их жестокость! Но школа,правда, была. Я слишком мало расспрашивал об этом, но то, что написано здесь, не придумано, а лишь повторено мною в немного сглаженной форме. Мой отец, имея всего 7 классов образования, легко говорил фразы и предложения на немецком, знал много слов./
Был зачитан приказ, староста составил списки всех учащихся. Один из полицаев, каждое утро контролировал посещаемость, разбираясь с каждым случаем прогулов. За опоздания били. Не избивали, но наказывали доходчиво. Класс представлял собой комнату, со сколоченными из досок столами, сплошными, без проходов, от стены к стене. И такими же лавками. Над доской висел портрет. На первом же уроке школу посетил комендант.
Это была его затея. Худощавый, с острым лицом и широкими скулами, он был похож на мертвеца. Светлые волосы придавали белизну коже лица, и он казался бескровным.
Учили в основном немецкий язык, читать, писать, говорить. Иногда была математика.
В один из дней, ребятня дурачилась, стреляя друг в друга из резинок бумажными скобами. Одна из таких скоб пробила портрет, портрет фюрера! Через пол часа, после попытки выяснить, чьих рук это дело, без всякого результата, староста выбрал троих.
Их затолкали в затопленное помещение бомбоубежища и закрыли там.
/ Я уже не помню, кто построил это бомбоубежище, наши или немцы. Но оно есть там до сих пор. Затопленное. Смотрящее в небо выглядывающими бетонными конструкциями. Заросшее сверху, оно так же стоит в серединестарого школьного двора./
В подвале было сыро и холодно. Примостившись на чудом уцелевшие доски, пацаны просидели там ровно сутки. Без еды, в холоде!
Однажды к коменданту приехал кто-то знакомый. Напившись, они решили поохотиться на зайцев, которых в эту первую военную осень было много. Всех пацанов пригнали из школы к лесу. Комендант с другом был на лужайке, развалясь в плетеных креслах они ждали зайцев, которых на них должны были выгонять из леса пацаны. Полицаи, раздав положенные тумаки, загнали пацанов в лес, заставив их кричать и стучать палками об деревья.
Колька, вместе с Андреем, под шумок, сбежали с этого мероприятия. Не учли одного, что староста потом соберет всех участников "охоты". Вечером в дом ворвался полицай и за ухо поволок Кольку в дом старосты. Таким же макаром туда попал и Андрей. Пьяные полицаи начали измываться над пацанами, избивая их. Самым страшным, была идея одного из них - отрезать по уху у каждого из них. Ребят посадили на стулья, крепко держали, а этот "патриот", вооружившись огромными ножницами, подошел к Андрею.
Доля секунда и Андрей остался бы без уха, но влетевший в комнату комендант, ударом снес полицая, а у Андрея из порезанного уха хлынула алая кровь.
Через неделю Николай с Андреем обстреляли полицаев, возвращающихся, с очередной пьянки, по старой дороге с хутора.
***
К моему сожалению, сейчас, кроме этого, я уже ничего другого вспомнить не могу.
Друг отца, Андрей, иногда заходил к нам в гости. Жил он где-то в другом месте.
В деревне Архиповке я бывал несколько раз, в основном проездом. Помню, как нас в школе специально возили в эту деревню на экскурсию, показывали разбросанные плиты от взорванного нашими моста, бомбоубежище... Я тогда смотрел на это все и представлял своего отца и моменты, о которых он мне рассказывал. Стоя на мосту, я даже решил, где находился лагерь для военнопленных.
А друг, погибший тогда, в 46-м, взорвался, когда пацаны, найдя очередное скопление снарядов, начали их разбирать. Они часто разминировали оставшиеся после войны боеприпасы. Считали себя спецами. Вот и тогда...Последнее, что сказал этот парень: "Колька, подай мне большой гвоздь..". Колька не подал, а бросил этот злосчастный гвоздь. Их разделяло насколько метров... Эти метры, и спасли моего отца, а значит и меня, мою дочь.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
