ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Шнееров Константин Александрович
Мохаджири

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.85*13  Ваша оценка:

Мохаджири.

  
   В бункере, как всегда перед выходом, народ неспешно чистил оружие. Собирались на левый берег. В полумраке при свете электрических ламп бойцы уже собравшиеся, расслаблено валялись на кроватях. Воха почистил и собрал свой АК-74, присоединил магазин и передернул затвор. Наклонил автомат, посмотрел на него каким-то отсутствующим взглядом, повернулся в пол-оборота вправо и опустил ствол под углом вниз.
   - Воха! Ты че делаешь? - напрягся народ.
   - А? - спросил Вакулко и вдруг нажал на спуск.
   Короткая, в два патрона очередь, взорвала тишину бункера. Знакомо запахло порохом.
   - Бля! Ты чё ох...ел, Вова?!- подскочили на кроватях "деды".
   На линии огня находились две кровати, на которых расслаблялись перед выходом бойцы группы корректировки третьей батареи.
   - Так он же незаряжен был! - промямлил Вовка.
   - Ты что, заболел?! Ты же посмотрел! Ты чё, не заметил, что магазин пристегнут? - на адреналине крикнул я. - Не заметить магазин на сорок пять?! Ты чё, не в себе?! Чуть двоих не положил!
   - Да я не заметил... мне показалось, что..., - растерянно бормотал Вовка.
   - Так! Иди на воздух, подыши!
   - Автомат оставь, чудо!
   Вовка вышел.
   - Пи ...ец!
   Мы стали искать в полу входные отверстия. Нашли не скоро. Две, едва заметные дырочки в полу, совсем рядом с кроватью. Чуть выше ствол и пули вошли бы прямо в живот лежащему, а так как на линии огня лежали двое, могли пострадать оба.
   Вовка Вакулко вообще-то был самым "шарящим колпаком". По должности он был санинструктором. Лично я всего один раз ему дал по лбу за "колпацкую" ошибку. Больше прецедентов не было. Тогда он не присоединился к взводу, когда нас дрючили, а - спрятался. Но мы - заметили. В остальном претензий к парню не было. Он отлично соображал и, хотя делал все не торопясь, как-то с ленцой, но всё успевал. По началу его неторопливость раздражала, но потом все привыкли, когда поняли, что он все успевает не спеша. У Вохи одна нога была короче другой, причем - прилично, результат мотоциклетной аварии, ходил он прихрамывая. Тем не менее, его всегда брали на боевые, и хромота ему не мешала. В общем, парень был толковый. И тут вдруг такой фокус. Слава Богу, что "кадеты" не услышали.
   - Воха, иди сюда! - позвали мы парня.
   - Бля! Простите мужики! Я сам не понял, как так получилось! Чё-то стормозил!
   - Ладно! Сейчас-то все нормально?
   - Да! Включился! - ответил Вовка.
   - Ну, тогда - никому!
   - Договорились!
   У нас во взводе управления было два "колпака", Воха и казах Салимжан, полная противоположность. "Казах" был совершенно непробиваем, причем, как в переносном смысле, так и в прямом. Об него лично я отбивал руки, а он только крякал. Пробить корпус ему не удавалось даже ударом ноги. Любое порученное задание он мог провалить. Вероятность провала была процентов нa семьдесят. Уж и учил я его колпацкому делу, а все без толку. Вряд ли он косил под дурака. Огребал он от всех здорово, но не помогало. Как-то раз был с ним такой случай. У нас был свой огород, где росли всякие овощи. Пользоваться огородом разрешалось без ограничений и мы употребляли овощи с каждым приемом пищи. И вот наш казах приготовил салат. Вся батарея, включая "кадетов", на спортгородке, а казах с миской салата ползет по-пластунски в столовую, которая находилась прямо напротив. Естественно, он огреб по полной.
   - Ты чё, казах!? Всех решил подставить!?
   - Так я же незаметно хотел...!
   - Салат разрешено! Ты что, не знал?
   Молчит.
   - И вообще, если ты идешь, значит, все в порядке. А если ползешь, значит, деды заставили. Понял?
   - Понял!
   В следующий раз, иди, как ни в чем не бывало! И тебя никто не тронет! Понял?"
   Понял!
   В следующий раз я стою под "грибком" и вижу, как казах несет с батальонной кухни ведро, полное банок тушенки. Банки торчат и блестят так, что их видно издалека. "Добыча". Счастье, что никто не вышел из штаба, мимо которого Салимжан прошел на расстоянии метров трех.
   - Ты что, казах, охренел!? Это же залет! - прошипел я.
   - Так ты же сам говорил, нести открыто!
   Ну что тут скажешь? Я конечно "объяснил", как надо и в каких случаях. Но вряд ли он понял.
   В тот раз на операцию взяли обоих "колпаков". В горах казах вел себя вполне адекватно, претензий к нему не было.
   Как всегда, вышли ночью. Шли через Кишим. Наш путь лежал мимо ряда духанов, которые, естественно, были закрыты. Как-то раз мы с замполитом ходили по духанам днем. Мне тогда очень понравилось как он "торговался". Замполит подходил к каждому духанщику, брал горсть чая, нюхал, хвалил и складывал в пустую банку из-под кофе, взятую с собой. Поход наш кончился тем, что наполненную чаем банку замполит выменял на дыню. "Бизнес по-русски".
   Кишим вообще-то считался дружественным к народной власти. Мы с замполитом тогда, были в гостях у местного партийного босса и задали ему вопрос:
   - Какой процент населения в Кишиме за народную власть, а какой за "духов"?
   Ответ был примерно такой:
   - Примерно половина за "духов", а другая половина сомневается.
   Вот вам и Народная Власть! Народу она не особенно нужна. А как относятся к этой власти те, кто не живет рядом с нашими гарнизонами, понятно и без вопросов.
   Ночью кишлак, казалось, вымер, тишина полная, никаких движений, звуков, шорохов. Даже собак не наблюдалось. Впереди виднелись темные силуэты гор. Мрак вокруг был каким-то мистическим при свете звезд. Длинная вереница солдат, молча, как тени, двигалась сквозь ночь. Меня, как всегда, охватило состояние отрешенности, я как-будто смотрел захватывающий фильм со своим участием. Тени, запахи, звуки воспринимались обостренно, в крови клокотал адреналин. Это состояние всегда охватывало меня с самого начала операции и отпускало только в конце, перед самым возвращением. Сейчас я знаю, что это называется измененное состояние сознания. Может быть, поэтому я с трудом вспоминаю отходы. И, наверное, поэтому я не испытывал страха, а только - азарт. Говорят, что не боятся только дураки, но теперь я понимаю, что не был дураком, а просто переключал инстинктивно мозг на другую волну.
   Ближние горы в Кишиме не такие крутые, как в Файзабаде, поэтому физически было значительно легче, да и высота не такая большая, соответственно - воздух не такой разреженный.
   Поднялись на плато, шли вереницей. Вдруг один из бойцов остановился, парень из разведвзвода, он нес АГС. Я знал этого бойца, он был крепкий и выделялся среди всех своей общительностью и веселостью. Колонна проходила мимо. Я, конечно, знал, что его никто не оставит, но периодически оглядывался. Через некоторое время он стал не виден в темноте. И вдруг сзади я услышал топот и учащенное дыхание. Парень с АГСом бежал вдоль строя с приличной скоростью, тело гранатомета подпрыгивало на плече, как пластмассовая игрушка. "Силен брат", - подумал я тогда. Позже, друзья из разведвзвода сказали мне, что у него в тот день была температура больше тридцати восьми, но он все равно не остался в гарнизоне. "Гвозди бы делать из этих людей!".
   В ту ночь "духи" были не намерены просто уйти. Только мы заняли позиции и окопались - началось. Сначала, со стороны кишлака велся достаточно вялый огонь. Мы не отвечали, чтоб не раскрыть позиций. Просто лежали и слушали, как над головой звенели пули. Вполне возможно, что "духи" стреляли на всякий случай, заметив какое-то шевеление в горах. Если не открывать ответный огонь, то они угомонятся. Но они, видимо, точно знали, что мы здесь и огонь усилился. Адреналин выплеснулся в кровь с новой силой, движения мои стали быстрыми и точными, сознание работало с удвоенной ясностью. Начало светать. Пехота открыла огонь по кишлаку, а мы, как и положено, начали работу батареи. Взводный давал координаты, я передавал их по рации. В кишлаке началась суматоха, снаряды рвались от дальнего края, постепенно перемещаясь в нашу сторону. Задача состояла в том, чтобы выжать врага в нашем направлении и заставить уходить по ущелью, где разведка с пехотой устроили засаду, сев по краям ущелья с двух сторон. Но, как оказалось, наши не дошли на одну сопку и сели только с одной стороны ущелья. Почему так получилось - не знаю. Может быть, кто-то карты читать не умеет, а, может быть, "духи" засекли нас раньше и огнем не дали дойти до места. Не знаю. Но тогда все говорили о первом варианте.
   Пока "духи" не пошли, они вели по нам интенсивный огонь, причем, видимо засекли наш с взводным НП, по-крайней мере, над нами звенело густо и пыль от попаданий в бруствер им не мешала. Мы спустились в окоп пониже и спокойно продолжали свою работу, корректируя огонь по карте. Чуть правее и ниже нас по склону работал расчет ПК, прикрывая нас, особенно в те моменты, когда было необходимо выглянуть и оценить ситуацию. Огромное спасибо тем ребятам! Я тогда не особо думал. Все на рефлексах. Только недавно я узнал от своего замполита, что оказывается, мое тело постоянно находилось на линии между "духами" и взводным. Оказывается, я прикрывал командира собой. Теперь я вспоминаю, что так было всегда, как-то автоматически, я всегда следил за тем, чтобы командир был прикрыт. И когда ходил на выходы в Файзабаде, и в Кишиме.
   Неожиданно огонь стих. Духи все-таки прорвались по ущелью, но, конечно, не все. Хотя, если бы сели по плану, с двух сторон от тропы, результат был бы более высоким. Ну, да ладно. Уходить сразу мы не стали.
   Вдруг, сзади и правее нас, в горах появился белый конь под богатым седлом, но без седока.
   - Духовский, б...я! - сказал кто-то.
   - Огонь не открывать, наблюдать! - была команда.
   Конь - большая ценность в Афганистане и просто так его никто не бросит. Тем более, белый. Стали наблюдать. Конь спокойно гулял по горам и не думал уходить. Кто-нибудь должен был за ним прийти. Но какой-то нервный снайпер не выдержал и - выстрелил. Промазал. Конь взбрыкнул и скрылся галопом в складках местности.
   - Придурок! Что, пострелять захотелось?!
   - Да еще и промазал, снайпер, е... твою мать!
   - Да я...!
   - Приманка была! Идиот!
   - Смотри теперь во все свои тупые, б..., глаза! Может, появиться еще!
   Но конь не появился.
   Было понятно, что часть банды затаилась в кишлаке. И тогда мы стали его громить.
   - Смотри командир, какой красивый дом, - сказал я, указывая на белый с большими окнами дом.
   - Явно байский. Давай накроем?!
   - Давай! - ответил взводный. - Передавай координаты!
   Хрясь! Нет дома.
   - А вон тот! Явно не дехканин там живет.
   Хрясь!
   - И вон еще!
   Хрясь!
   Результатом такого обстрела стала добровольная сдача старейшинами кишлака оставшихся "духов". Они сами их разоружили, привели связанными и принесли их оружие. Тогда я впервые видел басмачей близко. В основном взрослые, крепкие, бородатые дядьки. Я посмотрел на них, а потом на наших бойцов. Дети! Пацаны! Ведь при встрече, например, врукопашную - счет был бы явно не в нашу пользу. Хотя среди пленных "духов" были и совсем дети, лет тринадцать, не больше. Я никогда не забуду их глаза. В этом взгляде читалось многое.
   Но не было страха. Тоска, ненависть, даже презрение. И при этом какое-то спокойствие. Они знали, что народная власть их не расстреляет, а, скорее всего, отпустит или перевербует в ряды народной армии. Откуда они, прихватив оружие и прирезав пару особенно "народных солдат", опять уйдут в банду. Так бывало. И не раз.
Оценка: 3.85*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023