ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Славин Игорь Геннадьевич
Как убивали Комбата в 350 полку Вдв

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мой Комбат был убит. Убивали его страшно. Война? Война. Но я считаю, что убили его свои и убили за то, что он был НАСТОЯЩИМ ОФИЦЕРОМ...
  ГЛАВА 7. СМЕРТЬ КОМБАТА
  
  Это самая страшная и жуткая глава. Страшна своей циничностью преступления и жутка холодным расчётом этого преступления.
  
  Гибель командира второго батальона 350 полка ВДВ, "В. И. С.", который, вопреки приказам, не бросил свою пятую роту, отправленную на смерть лично устным приказом первым заместителем командира 103 дивизии ВДВ "М. Ю. И." (смотреть подробно хронологию данного события на сайте: https://stihi.ru/2014/02/12/5888), через два с небольшим месяца, после описываемых на сайте событий, можно было бы списать на жестокую случайность войны, если бы не логические выводы из многих реальных фактов, которые прямо и упорно указывают на то, что эта гибель была отнюдь не случайна.
  - комбаты не передвигаются на вертолётах...
  - комбаты не бросают свои батальоны, улетая от них с основными силами связи между ротами батальона...
  -комбаты не берут в свои вертолёты, даже если и летят на них, отдельных солдат с других подразделений, а берут только солдат взвода управления...
  
  
  Командир второго батальона 350 полка, гвардии подполковник "В. И. С.".
  Тот самый комбат, которому первый заместитель командира 103 дивизии ВДВ полковник "М. Ю. И", он же друг командира 103 дивизии ВДВ генерала "А. Е. С." и лучший друг комбата первого батальона "А. П. С.", лично передал свой приказ отправить именно одну пятую роту, на штурм Катасанга, где была огромная, превосходящая по численности и вооружению пятую роту группировка маджахедов. Как потом оказалось, почти в сто раз превосходящая.
  Тот самый комбат, который этот преступный приказ лично был вынужден довести до командира пятой роты капитана "К. Г. П.".
  Тот самый комбат, который сразу после суточного беспрерывного боя, который пятая рота победно выиграла у маджахедов, обратив их в бегство, стоя возле убитых и раненых солдат пятой роты, обещал всех живых и убитых в том бою солдат пятой роты представить к орденам "Красной звезды", "Красного Знамени" и "Славы", а некоторых и даже к Героям Советского Союза.
  Тот самый комбат, который потом, по приходу в полк...:
  вот слова одного из участников этого боя: "В полку, при построении, комбат майор "С" (сокращение фамилии сделано мной, автором этой книги) приказал дембелям бывшим с 5-ой ротой сделать шаг вперед, сообщил, что нас здесь быть не должно, что мы должны были, по всем параметрам обстановки той заварухи, остаться там на той высоки, и по сему всем дембелям на хер на завтра в СОЮЗ.......".
  
  Так вот этот самый комбат второго батальона вдруг, через два месяца неожиданно и очень странно погибает.
  И вот здесь возникают следующие версии:
  1) Комбат второго батальона стал (по той или иной причине) слишком много копать по поводу настоящих и преступных обстоятельств Пагманской операции конца мая, начала июня 1984 года, и по поводу боя с 5 на 6 июня 1984 года на Пагмане пятой роты и преступного отправления её (пятой роты своего второго батальона) на заведомую смерть, и за это его убили.
  
  2) Комбат второго батальона знал реальную правду о преступлениях Пагманской операции конца мая, начала июня 1984 года, зачем и кому она была нужна и правду о бое и преступлениях против пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года, о том, почему пятую роту бросили умирать и готов был поделиться этой правдой с командованием Армии и особым отделом Армии, а возможно и выше, чтобы виновные в преступлениях были наказаны.
  
  3) Комбат второго батальона действительно случайно погиб при ведении очередного боя или в результате взрыва в вертолёте, в котором он непонятно куда и зачем улетел подальше от своего батальона, вскоре после Пагманской операции и никакого его умышленного убийства нет, и не было.
  
  Как всегда, будем опираться только на факты.
  
  Факт 1.
  Из письма жены комбата второго батальона "В. И. С." о своём погибшем муже (орфография и пунктуация сохранены, Фамилии и имена сокращены автором книги): "...А погиб наш "В" 27 августа 1984 года, они взлетели на вертолете на задание, их обстреляли, взрыв вертолета. Два солдатика говорят остались живы. Я с ними не виделась...."
  
  Факт 2.
  Из письма жене комбата второго батальона "В. И. С.", солдата пятой роты, участвовавшего на Пагманской операции конца мая, начала июня 1984 года, и в бою с 5 на 6 июня 1984 года (орфография и пунктуация сохранены, Фамилии и имена сокращены автором книги):
  "...Когда нашу неполную роту, состоящую к тому времени, после потерь, всего 2 взвода, "М. Ю. И." (первый заместитель командира 103 дивизии ВДВ, примечание автора книги) отправил личным устным приказом умирать туда, где не справился целый первый батальон и при этом запретил лично "В. И. С." нам хоть чем - нибудь помогать и при начале боя и когда все понимали, что нас уже не вытащить. Комдива "А. Е. С." (генерал, командир 103 дивизии ВДВ, примечание автора книги) тоже уже в дивизии не было. Но он был прекрасно был осведомлён о всём, что творилось в дивизии и подчищал через "М. Ю. И." и остальных хвосты по старым делам и налаживал контакты на оправку героина и оружия по новым связям. После этого боя комбат "В. И. С." уже не выдержал и стал интересоваться деталями и этой операции и деталями предыдущих операций и деталями некоторых странных смертей в батальоне. Его и устранили, чтобы не лез куда не нужно. "В. И. С." тогда, 5 июня 1984 года проявил своеволие и дождался нас с боя с управлением батальона и наплевав на приказы использовал личные контакты, чтобы нас вытащила 66 бригада. Зам комдива, полковник М. Ю. И." приказал оставить нас, объявил нас погибшими и батальон должен был убыть в полк. Комбат второго батальона "В. И. С." остался с очень маленькой группой бойцов нас дожидаться в зоне, где был просто разгул духов и дождался и обеспечил нашу эвакуацию. Потом стал искать причины нашей отправки на ту гору и стал многое сопоставлять. Он был тогда в полном шоке, потому, что понял многое. Поэтому его очень быстро убрали. Я говорил с ним и на броне после боя и потом. Я не скажу, что я был его любимчиком или другом, это не так, всё таки он комбат был, а я всего лишь сержант, замок, но у нас с ним были неплохие отношения, более тесные, чем у других солдат...
  ...Хороший у вас был Муж. Чистый и честный. Им все дыры опасные затыкали. А своего друга "А. П. С." ("А. П. С." - это командир первого батальона 350 полка ВДВ, примечание автора книги) зам. комдива "М. Ю. И." берёг. "А. П. С." был его подельником и протеже и был лучшим другом "М. Ю. И." в Афгане....
  ...Кстати командир полка "А. В. С." (командир 350 полка ВДВ, примечание автора книги) тоже был убит практически вместе с комдивом "А. Е. С.". Вышел из дома в поликлинику и был найден за городом убитым через неделю. Ценности и документы не взяли. Думаю, что и "уход" комдива "А. Е. С." и "уход" ком. Полка "А. В. С." связаны с тем, что книга по исследованию причин Пагманской операции и боя пятой роты была очень широко опубликована. Кто - то, возможно из их подельников, подчищает хвосты. Я не дилетант, я оперативный работник со стажем и специальным высшим образованием, поэтому это не просто мои догадки дилетанта, а именно версии профессионала на основе фактов и документов. Были убиты и некоторые другие фигуранты этого дела, указанные в книге. Видимо, кто - то из подельников ещё вполне жив и не желает, чтобы его имя всплыло. Со смертью комдива 103 дивизии ВДВ "А. Е. С." тоже не всё чисто... "
  
  Факт 3.
  Во многих источниках о гибели командира второго батальона написана такая информация: "...27.8.1984 десантники выполняли боевую задачу по блокированию укрепл. р-на пр-ка. Пр-к попытался прорваться через КПП батальона.
  В ходе боя С. (командир второго батальона "В. И. С.", примечание автора книги) получил тяжелое ранение, но до последнего дыхания продолжал руководить действиями подчиненных и лично вести огонь. Погиб на поле боя.
  Нагр. орд. "За службу Родине в ВС СССР" 3-й ст., Красной Звезды и Красного Знамени (последним - посмертно)..."
  
  Факт 4.
  Ещё одна версия из документов о гибели комбата второго батальона "В. И. С.":
  "...27 августа 1984 года при выполнении боевого задания вертолёт с десантниками, где был и командир второго батальона 350 полка ВДВ "В. И. С." на борту, был обстрелян и при прямом попадании взорвался в воздухе...."
  
  Факт 5.
  По основным данным, вместе с погибшим комбатом второго батальона "В. И. С.", в вертолёте летели ещё члены экипажа вертолёта:
  - к-н Белицкий Леонид Николаевич погиб в сбитом вертолёте при высадке десанта 27 августа 1984 года Котай-Ашрупр. Вардак.
  - ст. л-т Израйлит Владимир Григорьевич погиб в сбитом вертолёте при высадке десанта 27 августа 1984 года Котай-Ашрупр. Вардак.
  - ст. л-т Тувальский Олег Рышардович якобы погиб в бою на земле, оставшись в живых после падения сбитого вертолёта, 27 августа 1984 года Котай-Ашрупр. Вардак.
  
  Также в этом вертолёте находились следующие десантники:
  - Спицын Валерий Иванович Командир 2 ПДБ
  Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашрупр. Вардак в сбитом вертолёте, Красное Знамя (посмертно).
  - старший лейтенант Антонов Юрий Сергеевич
  Командир взвода Связи 2 ПДБ, обеспечивал связь командира батальона с подразделениями батальона.
  Погиб 27 августа 1984 года Котай- Ашру пр. Вардак в сбитом вертолёте, Красная Звезда (посмертно).
  - Старший сержант Кшеминский Григорий Петрович
  Заместитель командира взвода связи 2 ПДБ, обеспечивал связь командира батальона с подразделениями батальона.
  Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак в сбитом вертолёте, За Боевые Заслуги (посмертно).
  - Рядовой Гострый Юрий Васильевич
  Старший радиотелефонист, связист взвода связи 2 ПДБ, обеспечивал связь командира батальона с подразделениями батальона. Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак в сбитом вертолёте, Красная Звезда (посмертно).
  - Младший сержант Богдан Александр Александрович
  Заместитель командира взвода АГС второго батальона 350 полка ВДВ.
  Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак в сбитом верто-лёте, За Отвагу (посмертно). Участвовал ранее в бою с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге вместе с пятой ротой в качестве приданного к роте специалиста АГС.
  - Рядовой Чернышёв Андрей Николаевич
  Стрелок, взвод АГС второго батальона, 350 полка ВДВ. Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак в сбитом верто-лёте, Красная Звезда (посмертно). Участвовал ранее в бою с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге вместе с пятой ротой в качестве приданного к роте специалиста АГС.
  - Рядовой Сутырихин Сергей Викторович, стрелок - автоматчик пятой роты, второго батальона, 350 полка ВДВ
  Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак, пулевое в сердце, сразу после того, как он выбрался из сбитого вертолёта, За Отвагу (посмертно). Участвовал ранее в бою с 5 на 6 июня 1984 года в составе пятой роты на Катасанге.
  
  Факт 6.
  Информация из документов:
  "...27 августа 1984 года при выполнении боевого задания с десантом на борту вертолет Ми-8МТ, в составе экипажа которого был борттехник вертолёта Владимир Израйлит, поднялся и взял курс в заданный район.
  В горах около кишлака Котай-Ашру провинции Вардак, это в 40-а километрах юго-западнее города Кабул, провёл десантирование и приняв на борт семь раненных десантников 350-го гвардейского парашютно-десантного полка начал набирать высоту. В это время он был сбит душманами из крупнокалиберного пулемёта. Все, кто был на борту вертолёта, погибли..."
  
  Факт 7.
  Рядовой Сутырихин Сергей Викторович автоматчик 5 ПДР
  Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак пулевое в сердце, За Отвагу (посмертно)
  Он числился в пятой роте второго батальона 350 полка ВДВ, но очень много времени, по отзывам сослуживцев проводил не в роте, а в управлении Батальона и часто лично встречался с командиром батальона Спициным Валерием Ивановичем ("С. В. И." или "В. И. С.") в его кабинете.
  Можно было понять, что он являлся доверенным лицом командира второго батальона, через которого комбат получал самые доверительные сведения о пятой роте.
  Участвовал в знаменитом бою пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге.
  
  Факт 8.
  Из рассказа офицера штаба 350 полка ВДВ о гибели командира второго батальона: "... вертолёт Комбата второго батальона взорвался на моих глазах....
  ...Всё стоит именно прямо перед глазами, как вчера, всё отчётливо в памяти...
  ...Была жёсткая посадка, взорвались баки с топливом внутри вертолёта, всё превратилось в огненный шар, все сгорели, тогда сразу более десяти вертушек накрылось... ...Там никто не выжил, все сразу погибли, я всё это видел лично..."
  
  Факт 9.
  Из документов и *донесений штаба 103 дивизии ВДВ, следует, что на борт данного вертолёта, якобы были подняты тяжело - раненые солдаты в количестве семи человек, поступившие в результате тяжёлого наземного боя.
  Это донесение является полным враньём, потому, что, по данным медицинских архивов, ни один из погрузившихся десантников на момент погрузки не был ранен.
  НИ ОДИН!!!
  И если бы ещё можно было допустить, что 1 или 2 или три, да пусть даже четыре человека, каким - то сказочным образом ускользнули от медицинских архивов со своими ранениями, то семь человек, из которых было несколько офицеров, ну никак не могли уйти от первичной перевязки, а значит и составления первичной документации по факту ранения.
  Ранения не скрывали. Любое ранение это была гарантированные медаль или даже орден. Никто наградами не разбрасывался, поэтому дотошно фиксировали любое ранение уже на уровне простого ротного санинструктора или батальонных медиков. Всё тщательно документировалось.
  Все семеро не были ранеными. Это факт!
  
  *По поводу слов "донесений штаба 103 Дивизии":
  
   Формирование представлений на награждения проходят следующие инстанции: комвзвода, потом комроты и замполит роты, потом комбат и зам комбата по политчасти, потом командир полка и заместитель комполка по полит части, потом Штаб дивизии, потом штаб армии, потом Москва...
  
  Так вот, до штаба дивизии включительно все сведения подгоняются под то, "что нужно", чтобы "было красиво и правдоподобно", поэтому есть и масса фантазии, а начиная со штаба армии и далее всё идёт уже без исправлений, как было подано со штаба дивизии, отсюда и была подгонка под то, что все посаженые в вертолёт десантники, солдаты и офицеры были, якобы ранеными.
  
  Что же касаемо фиксации ранений, то допускаю, что Вы не совсем знаете, как вся эта фиксация происходила в боевых ротах и батальонах, поэтому поясняю:
  
  Когда боец или офицер курковой роты получал ранение (любое) на поле боя (не бытовое в расположении, а именно на боевых), то первичную перевязку ему оказывал солдат (сержант) санинструктор роты, который не только сопровождал солдата пояснительной запиской как, при каких обстоятельствах, какое именно ранение..., но и фиксировал всё то же самое в специальном журнале и по рации, дополнительно всё передавалось в штаб батальона, где это тоже всё документально фиксировалось в специальных журналах и по рации передавалось в штаб полка, где опять же всё фиксировалось в журналах.
  
  На сопроводительные записки особо не полагались, потому, как они могли и быть потеряны и залиты кровью...
  
  Потом, по приходу в полк, ротные собирали все данные с журналов под рапорт и составляли свой рапорт в штаб батальона, где сличали первичную информацию, полученную по рации с рапортом, и если расхождений не было, то отправляли всё своим рапортом в штаб полка, где тоже сверяли всю инфу с первичными докладами, полученными по рации и если расхождений не было, отправляли всю инфу в штаб дивизии, там тоже опять сличали и отправляли инфу дальше в лечебные части, где лечили солдата или офицера.
  
  Иногда, если ротного санинструктора рядом не оказывалось, при первичной перевязке, то его заменял санинструктор из взвода управления батальона или батальонный доктор, но всё равно цепочка докладов и рапортов о ранении не нарушалась никогда.
  
  Поэтому очень часто оказывалось так, что первичный рапорт о полученном ранении не совпадал с реальным диагнозом уже по месту лечения солдата или офицера, но в таких случаях справка о ранении, к сожалению, фиксировалась по первичным данным, полученным на первом осмотре, на поле боя.
  
  Пример:
  
  Я, был ранен с 5 на 6 июня множественными осколочными ранениями и получил добавочно контузию.
  При первичной перевязке и фиксации ранения санинструктором роты я попросил его не указывать ранения в голову и в грудь в область сердца, так как по моему тогдашнему скоропалительному мнению, во время первой перевязки, сразу после боя, они были не очень то и тяжёлыми, а указать только ранение в правую рука, как основное.
  Также, просил не указывать контузию.
  Почему я это сделал?
  Я родом с Якутска, охотой промышляли и мой дед, и отец, и я, а контузия и ранения в голову, а возможно и даже мои осколки под сердце (по моему тогдашнему полудетскому пониманию) могли сыграть отрицательную роль в получении мной охотничьего билета и разрешения на право владеть охотничьим оружием.
  Санинструктор был молодой по сроку службы, я был дембелем, он и указал, как я просил.
  Я всё равно знал, что меня наградят боевой наградой и знал, что если укажу на несколько дырок меньше, то на наградной это не повлияет.
  
  Потом я попал в медсанбат, где, конечно увидели и остальные ранения, но справку составили, как я и предполагал, по первичному рапорту санинструктора. Я уже в то время в этом во всём неплохо разбирался, если Вы читали книгу, то, наверное, поняли, что я, хоть и служил в боевой роте, но по должности много работал и со штабом батальона, и со штабом полка и со штабом дивизии и поэтому знал очень много чего того, что и иной офицер не знал...
  
  Поэтому, перепроверив все факты и сопоставив их, я пришёл к выводу, что никто из погруженных в этот сгоревший вертолёт десантников ранен не был.
  
  Единственные сомнения у меня вызывал Питерский медицинский архив, где, возможно были какие - то справки о ранениях, потому, как даже если ребята и погибли в вертушке, то бюрократическая машина рапортов и донесений уже всё равно вертелась без них, и документация всё равно бы хоть частично, хоть по одному из них, но поступила бы в ваш архив.
  
  Так, что данные из мед архива были моей последней надеждой по сохранению "веры в человечество". Увы, и в этом ведомстве ничего о ранениях погибших, при взрыве вертолёта, нет...
  
  Поэтому все факты, документы и логика событий говорят о том, что в вертушку сели абсолютно целые солдаты и офицеры.
  Я проверил это со всех сторон, сомнений не осталось.
  
  Это не первое мой исследование, я опытный оперативник с высшим образованием и опытом работы и в СССР и в России и за Границей.
  
  Факт 10
  Как следует из документов, Тувальский Олег Рышардович, ст. лейтенант, летчик-штурман вертолёта, на котором летел комбат второго батальона.
  27.8.1984 в течение дня сделал 4 боевых вылета.
  Во время последнего вылета вертолет был подбит вражеской ракетой и упал в расположение мятежников.
  На месте катастрофы рядом с телом Т. обнаружено 16 использованных автоматных магазинов, свидетельствующих о его неравной схватке с пр-ком.
  
  Факт 11.
  Из рассказов свидетелей:
  "27 жнiѓня 1984 года экiпаж капiтана Л. Бялiцкага зрабiѓ чатыры вылеты. Даляцелi з аперацыi на падбiтым верталёце, высадзiлi параненага борттэхнiка Галiцына, пераселi на другi верталёт, захапiлi па 8 баявых ражкоѓ (магазiны аѓтаматаѓ.- Рэд.). У верталёце было 11 чалавек - 8 дэсантнiкаѓ i 3 члены экiпажа: Тувальскi, Бялiцкi, Iзраелiт (з г. Харкава). Гэты iх рэйс быѓ нечарговы. Ужо падрыхтавалiся да высадкi дэсанта, як раптам "стынгер" трапiѓ у бензабак верталёта. Палаючая машына раскалолася на дзве часткi i ѓпала ѓ логава душманаѓ. Нашы лётчыкi не маглi двое сутак спусцiцца да падбiтага верталёта, а калi душманы адступiлi, высветлiлася, што ѓ Тувальскага было 16 выкарыстаных баявых ражкоѓ.
  Вызначылi, што Л. Бялiцкi загiнуѓ адразу, а А. Тувальскi, скарыстаѓшы яго патроны, працягваѓ змагацца з душманамi i ѓ няроѓным баi загiнуѓ."
  
  А вот перевод с белорусского:
  Из рассказов свидетелей:
  "27 августа 1984 г. экипаж капитана Л. Белицкого совершил четыре боевых вылета. Они прилетели с места операции на подбитом вертолете, высадили раненого борттехника Голицына, пересели на другой вертолет и захватили по 8 боевых рожков (автоматные магазины - Редактор).
  В вертолете находилось 11 человек - 8 десантников (по другим, более точным данным всего 7, примечание Автора) и 3 члена экипажа: Тувальский, Белицкий, Израильтянин (из Харькова). Их полет был необычным.
  Уже готовились к приземлению, как вдруг "Стингер" попал в бензобак вертолета. Горящий вертолёт раскололся надвое и упал в логово врага.
  Наши летчики не могли спуститься к сбитому вертолету двое суток, а когда враги отступили, выяснилось, что у Тувальского было 16 боевых рожков.
  Было установлено, что Л. Бялицкий был убит немедленно, а А. Тувальский, используя свои боеприпасы, продолжил борьбу с противником и погиб в неравном бою."
  Факт 12.
  27 августа 1984 года всего, из экипажей вертолётов, погибли в бою в районе н.п. Котай-Ашру провинции Вардак только 3 вертолётчика, то есть экипаж всего одной машины.
  
  Факт 13.
  Бой в районе кишлака Котай-Ашру провинции Вардак.
  23 августа 1984 года рота 317 полка 103-й ВДД была десантирована в район населенного пункта Котай-Ашру с задачей не допустить отхода душманов по долине Тадишк на север. В кишлаке десантники встретили упорное сопротивление противника.
  
  Факт 14.
  В знаменитом бою пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге, вместе с приданными солдатами и офицерами, участвовало всего сорок человек. Из них большая часть к 27 августа 1984 года уже демобилизовалась в Союз.
  Поэтому, во втором батальоне 350 полка ВДВ, на почти три сотни с лишним, личного состава ко времени указанных событий было от силы человек всего двадцать из участвовавших в этом бою.
  Поэтому сам факт того, что из трёх абсолютно "посторонних" солдат второго батальона, находящихся в вертушке с комбатом второго батальона, не имеющие никакого отношения ни к комбату, ни к его взводу управления батальоном, все три были именно непосредственные участники этого боя, это просто очень уж фантастическое совпадение. Явно, что они там оказались совсем не просто так...
  
  Факт 15:
  Существует версия, по которой комбат второго батальона Спицин и летевшие вместе с ним офицеры и солдаты десантники на самом деле не улетали никуда, а их, наоборот, доставили на площадку, где они погибли, забрали оттуда раненого солдата Гострого и когда вертушка начала подниматься, то её подбили.
  Ещё эта версия имеет другую ветку события, где в вертолёте летели три вертолётчика, комбат Спицин с десантниками (они перечислены выше) и солдат Гострый, который был ранен и что вертушка была сбита, в ней сгорели три вертолётчика и раненый солдат Госстрый, который не смог выбраться из рухнувшей вертушки из за ранения, а комбат Спицин и остальные солдаты и офицеры десантники, летевшие вместе с ним, сумели выбраться из упавшей и загоревшейся вертушки, и погибли в жестоком бою с душманами, возле неё.
  
  Обе ветки событий, при ближайшем исследовании, не выдерживают никакой критики и вот почему:
  
  В каждом боевом Батальоне 350 полка ВДВ, а при полку их было два штуки (третий батальон дислоцировался то в Геришках, то в Лашкаргахе), есть до 35 боевых машин, перевозящих личный состав и обладающих пушками и тяжёлыми пулемётами, что является наитяжелейшим вооружением батальона (если не считать взвода АГС и взвода миномётчиков).
  
  До трети личного состава батальона - это механики водители и операторы наводчики боевых машин. Почему до трети, потому, что очень много было боевых потерь в курках, а механах и наводчиках поменьше.
  
  Командир первого батальона, Солуянов предпочитал всегда передвигаться с боевыми ротами в горах, броню батальона он обычно оставлял на одного из заместителей, а командир второго батальона Спицин, бронёй всегда руководил лично и всегда был при броне.
  
  За всё время службы со Спициным, а это было немало месяцев, я ни разу не видел его ходящим в горы с ротами. Это не умаляет нисколько его, как боевого и грамотного комбата, но это факт.
  Спицина я знал лично и очень хорошо.
  
  Ещё Спицин не ходил в горы по причине того, что почти в самом начале своей службы в Афгане перенёс тяжёлое инфекционное заболевание. Инвалидность ему не дали, но в горы, такие переболевшие, уже не ходили, они бы там просто не "вытянули".
  
  Поэтому Спицин и передвигался на броне, а не в вертухах. Да и не было вертушек в боевых ротах и батальонах ВДВ. Даже у комдива не было своей вертушки.
  
  Иногда вертушки перевозили нас, личный состав боевых рот, в той или иной боевой ситуации, но комбат Спицин с нами не летел, по причине того, что он не десантировался в горы и на переходы (выше я уже писал почему). Он передвигался с Бронёй батальона.
  
  Броня могла нас поддержать огнём на малых дистанциях и Спицин всегда лично руководил такими поддержками и руководил очень грамотно. Также броня могла нас оперативно забрать с опасных точек.
  
  Когда комбаты ходили с ротами, то взвод управления они могли и не брать с собой, как и основной взвод связи, так как на броне они были нужнее.
  
  Кто был с бронёй, то, фактически и управлял всем батальоном.
  
  Почему некоторые комбаты 103 дивизии ВДВ всё же иногда ходили с ротами в горы и летали в вертухах? Позёрство, молодость, бесшабашность, желание "срубить" орденов. Это не поощрялось, но и не воспрещалось особо, если комбат мог сослаться на тяжёлыю боевую обстановку, при которой он был вынужден лично пойти в горы. Если такой обстановки не было, могли и под трибунал отдать.
  
  Но в данном случае, комбат Спицин не передвигался с боевыми ротами. Он этого просто не делал.
  
  Поэтому, как я и писал ранее, "комбаты не передвигаются на вертолётах...
  комбаты не бросают свои батальоны, улетая от них с основными силами связи между ротами батальона...
  комбаты не берут в свои вертолёты, даже если и летят на них, отдельных солдат с других подразделений, а берут только солдат взвода управления..."
  
  Потому, что комбаты ВДВ не имеют своих вертолётов, они летят в некоторых случаях в вертолётах, поданных для переброски личного состава боевых рот!!!
  
  Комбаты ВДВ не передвигаются на вертолётах, потому, что они передвигаются именно на броне, вместе с батальоном, или по личной блажи в вертолёте с подразделением одной из рот, если броня остаётся на месте или выдвигается на заранее подготовленный плацдарм, где ожидает возвращения десантированной роты!!! Так бывает. Броня выдвигается сама, роты летят отдельно. Их десантируют, и они движутся к броне.
  В этом случае комбат может быть с одной из рот.
  
  Но это комбат садится в вертушку, поданную для перемещения роты, а не отдельные солдаты с разных подразделений батальона садятся к комбату с несколькими солдатами и офицерами взвода управления батальона.
  
  Вертушки, это маленькие пространства и глупо расчленять взвод управления батальоном и пихать в одну вертуху немного от взвода управления, немного от взвода АГС, одно персонального солдата из боевой роты и ещё комбата туда же.
  
  Когда комбат передвигается в порядке боевой роты он не берёт с собой взвод управления, этот взвод остаётся на броне. Если он выдернет взвод управления с брони с собой, то попадёт под раздачу особого отдела.
  
  Именно поэтому я и пишу, что "...комбаты не бросают свои батальоны, улетая от них с основными силами связи между ротами батальона...". Это преступление, так как основные силы связи находятся на БРОНЕ!!!
  
  И уж никак в таком миксе, как это случилось в этой сгоревшей вертушке, где были собраны в кучу солдаты и офицеры из совершенно разных подразделений и объединяло из всех, по логике вещей, только одно, это то, что они были свидетелями предыдущегопреступления.
  
  Единственный логичный вывод из перелёта комбата Спицина, учитывая его предыдущую болезнь, его личную специфику передвижения только с бронёй и всё остальное, выше написанное, мог быть только тот, который и был сделан в книге.
  
  Теперь по гуляющей в интернете версии, что:
   "...Информация от вертолётчиков - сослуживцев погибшего экипажа. С их слов, в вертолёт был погружен 1 раненый десантник. Сразу же после взлёта вертолёт был сбит. И экипаж, и раненый десантник сгорели вместе с вертолётом. Никто из членов экипажа не успел выпрыгнуть из вертолёта и не вёл бой на земле. То что, осталось от тел погибших забрали на следующий день, то бишь 28 августа.
  6 военнослужащих, включая комбата, погибли в бою на земле уже после высадки десанта из вертолётов..."
  
  Вот показания сослуживцев погибшего экипажа, слово в слово:
  
  Из рассказов свидетелей:
  "27 жнiѓня 1984 года экiпаж капiтана Л. Бялiцкага зрабiѓ чатыры вылеты. Даляцелi з аперацыi на падбiтым верталёце, высадзiлi параненага борттэхнiка Галiцына, пераселi на другi верталёт, захапiлi па 8 баявых ражкоѓ (магазiны аѓтаматаѓ.- Рэд.). У верталёце было 11 чалавек - 8 дэсантнiкаѓ i 3 члены экiпажа: Тувальскi, Бялiцкi, Iзраелiт (з г. Харкава). Гэты iх рэйс быѓ нечарговы. Ужо падрыхтавалiся да высадкi дэсанта, як раптам "стынгер" трапiѓ у бензабак верталёта. Палаючая машына раскалолася на дзве часткi i ѓпала ѓ логава душманаѓ. Нашы лётчыкi не маглi двое сутак спусцiцца да падбiтага верталёта, а калi душманы адступiлi, высветлiлася, што ѓ Тувальскага было 16 выкарыстаных баявых ражкоѓ.
  Вызначылi, што Л. Бялiцкi загiнуѓ адразу, а А. Тувальскi, скарыстаѓшы яго патроны, працягваѓ змагацца з душманамi i ѓ няроѓным баi загiнуѓ."
  А вот перевод с белорусского:
  Из рассказов свидетелей:
  "27 августа 1984 г. экипаж капитана Л. Белицкого совершил четыре боевых вылета. Они прилетели с места операции на подбитом вертолете, высадили раненого борттехника Голицына, пересели на другой вертолет и захватили по 8 боевых рожков (автоматные магазины - Редактор).
  В вертолете находилось 11 человек - 8 десантников (по другим, более точным данным всего 7, примечание Автора) и 3 члена экипажа: Тувальский, Белицкий, Израильтянин (из Харькова). Их полет был необычным.
  Уже готовились к приземлению, как вдруг "Стингер" попал в бензобак вертолета. Горящий вертолёт раскололся надвое и упал в логово врага.
  Наши летчики не могли спуститься к сбитому вертолету двое суток, а когда враги отступили, выяснилось, что у Тувальского было 16 боевых рожков.
  Было установлено, что Л. Бялицкий был убит немедленно, а А. Тувальский, используя свои боеприпасы, продолжил борьбу с противником и погиб в неравном бою."
  Тут всё противоречит гуляющей по интернете версии.
  
  По официальным рапортам единственный из десантников, кто сумел выбраться из взорвавшегося вертолёта это был "...Рядовой Сутырихин Сергей Викторович, стрелок - автоматчик пятой роты, второго батальона, 350 полка ВДВ
  Погиб 27 августа 1984 года Котай-Ашру пр. Вардак, пулевое в сердце, сразу после того, как он выбрался из сбитого вертолёта, За Отвагу (посмертно). Участвовал ранее в бою с 5 на 6 июня 1984 года в составе пятой роты на Катасанге..."
  В медицинских архивах нет ни одного упоминания о раненом десантнике с этого борта, который был погружен туда раненым. Даже если он позже и погиб, то факт предыдущего ранения, перед погрузкой в вертолёт, не мог уйти мимо этих архивов.
  Со своей стороны по факту гуляющей в интернете версии, что комбат Спицин с десантниками сумел выбраться из рухнувшей и горящей вертушки и потов отбивался от духов на земле, возле неё, пока все летевшие не погибли, могу сказать чётко, что меня, как опытного оперативника, напрягают некоторые следующие факты:
  
  1) в Медицинских архивах отсутствуют какие либо данные о том, что десантники, погрузившиеся в этот вертолёт были ранены, а этого просто не может быть, потому как при ранении первичные данные летят с ранеными и передаются по рации в штаб полка и батальона и штаб дивизии и ещё остаются у санинструкторов, оставшихся на земле. Потом эти данные отправляются в архив и сейчас они должны быть в Питерском медицинском архиве. А у меня с питерцами из архива прямая связь и там нет ни одной бумажки ни на солдата Гострого, ни на остальных шестерых солдат и офицеров.
  
  Даже если бы они и погибли в бою у вертушки, то всё равно данные были бы в архиве. Для того, чтобы эти данные были безвозвратно потеряны нужно больше чем уничтожение этих десантников, слишком уж большая цепочка рапортов и донесений по любому ранению, заболеванию и травме. Нужно всю эту цепочку уничтожить, от ротного санинструктора, до штаба дивизии... Но этого не было.
  Это первое, что напрягает, отсутствие подтверждения факта ранений.
  
  2) Комбат Спицин, как я уже указывал ранее, в горы не ходил, по причине:
  
  а) он в горы не ходил по причине того, что руководил батальонными операциями с брони (и правильно делал), потому как десантные батальоны передвигаются либо с бронёй все вместе, батальоном (на маршах, сопровождениях и переходах). Либо, каждая рота уходит от брони в разные стороны, а иногда (реже), даже рота делится на взвода, работающие на разных высотах и далеко друг от друга.
  Поэтому комбатам десантных батальонов нет смысла передвигаться с одной из рот по горам, оставив на авось и замов броню и две остальные роты.
  Поэтому если комбаты и ходили в горы, то делали это по личной блажи, подвергая риску остальной батальон ибо никогда (на моей памяти за почти два года моей службы в Афгане, да и по рассказам остальных десантников курков) ни наш второй батальон, которым командовал Спицин, ни первый батальон, которым командовал Солуянов, не ходили в горы всей батальонной толпой, только поротно, либо повзводно.
  Мы не мотострелки, это те могли выполнять задачи гуртом батальона, мы, десантники - никогда...
  
  
  б) Комбат Спицин переболел тяжёлой инфекционной болезнью, лечился в Госпитале в Кабуле и уже не мог передвигаться по горам.
  Никогда ни солдат, ни офицеров, так переболевших, в горы не отправляли, так как они бы там просто выдохнулись из сил в первые же часы выдвижения...
  
  Значит!!! Комбат второго батальона Спицин был либо в шаговой близости от брони батальона, либо в шаговой близости (как минимум) с одной из рот батальона. Этот факт косвенно подтверждают и должности остальных солдат, находящихся с ним в вертолёте: несколько АГээСников, несколько связистов из взвода управления и один солдат из пятой роты.
  
  Теперь представим, что вертушка забрала комбата и ещё несколько офицеров и солдат десантников, начала взлетать и полетела...
  
  Если подбили на взлёте, то тогда есть шанс, что десантники выбрались и приняли бой. Но если подбили на полёте, то такого шанса нет, они бы все просто разбились в дребезги, когда рухнули. Это факт.
  
  Ну а если подбили на взлёте в нескольких метрах от земли, то они же не отдельной группой действовали диверсионной в отрыве от брони и рот. Странная и несуразная была бы эта группа по личному сборному составу...
  
  Значит рядом была или броня или одна из рот!!!
  
  Значит, откуда взлетели, практически сразу же туда и рухнули!!!
  
  Значит, не могли они отбиваться в одиночестве гордом от душков, никак не могли!!!
  
  Да если бы броня батальона или одна из рот увидела, что вертуху с комбатом Спициным подбили, то им и приказа бы было не нужно.
  Мы за своего комбата готовы были все полечь как один. Телами бы своими духов завалили, но комбата спасли...Для нас комбат был свой и мы его любили как отца родного.
  
  Вот эти два (как минимум) факта и напрягают.
  Ни одной бумажки по ранения в архивах и типа одиночная бойня комбата с несколькими десантниками у подбитой вертушки, вдали от основных подразделений батальона, которые не пришли на выручку.
  
  P.С.
  Я лично беседовал с заместителем командира 350 полка ВДВ по поводу этой вертушки.
  Как он меня уверял, всё произошло на его личных глазах в пределах видимости, без бинокля. По его показаниям, рядом была не просто рота, не просто броня батальона, а был весь полк с полковой бронёй и личным составом почти двух батальонов полка.
  
  А вот боя возле вертушки не было вообще, по его словам, рухнула вертуха практически не успев взлететь и все сгорели махом в ней.
  Он даже про бой вертолётчиков ничего сказать не смог. Замкомполка жив и в добром здравии.
  И если я и могу допустить, что он что то скрывает или не желает рассказать, то уж совсем не то, что весь полк "весело" наблюдал как комбат Спицин и шесть офицеров и солдат десантников героически бились возле вертушки и не получили никакой помощи...
  
  Вот такие факты.
  
  А теперь сильные несостыковки в этих фактах:
  Не будем особо упирать на то, что все погибшие в одном вертолёте, при одном обстоятельстве, по данным штаба 103 дивизии ВДВ, в разных документах указаны погибшими в разных местах и по разным обстоятельствам.
  Не будем, особо упирать на то, что при одной и той же смерти, солдаты и офицеры получают посмертно разные по статусу награды, при этом очень удивляет, что заместитель командира взвода связи управления батальона, целый старший сержант посмертно получает всего лишь Медаль "За Боевые заслуги", а его подчинённый, простой связист, за такой же факт гибели, посмертно получает орден "Красной звезды".
  Подобная чехарда, естественно говорит о том, что, что - то здесь, в этой гибели солдат и офицеров в этом вертолёте не так и вышестоящие очень большие командиры 103 дивизии, пытались ложно и сумбурно раскидать все эти смерти по разным рапортам, чтобы скрыть для особого отдела армии сам полный факт подобного случая и происшествия.
  
  Если бы у Особого отдела Армии тогда была полная картина произошедшего и правильные рапорта о гибели солдат и офицеров из этого вертолёта, то выводы о факте их гибели были бы сделаны явно не в пользу штабных офицеров 103 дивизии ВДВ и правда бы всплыла.
  
  Беда Афганской войны в том, что многим особистам того времени, из - за огромного потока смертей, преступлений, происшествий и ранений личного состава армии, не хватало элементарно времени досконально разбираться во многих делах.
  Особисты верили документам, присланным из штабов, где внешне всё выглядело очень благопристойно и логично, и просто закрывали дела как естественные боевые потери.
  Мне легче, чем им распутывать эти клубки преступлений, потому, что я изначально скептически настроен к донесениям и рапортам штабов, в том числе о награждениях, боях и смертях, в виду того, что я сам неоднократно сталкивался с тем, что в них очень много вранья.
  Также я досконально знаю специфику, логику и мотивы работы и боевых и тыловых подразделений и штабов, вплоть до дивизии, так как сам лично и непосредственно варился два года в этих "кухнях", от кровопролитных боёв до штабной работы, где я прошёл путь от писаря до помощника заместителя командира полка и до исполняющего обязанности заместителя командира полка по технической части, и медсанбатов, где я дважды находился на излечении после боевых и ранений, полученных именно в бою.
  
  Не будем, особо упирать на то, что в вертушку с комбатом и связистами взвода управления батальона не кладут раненых, там места немного, дай Бог разместить хотя бы половину взвода управления батальона, который должен абсолютно всегда быть непосредственно рядом с комбатом, да и комбату со связистами такого ранга нечего делать в вертушке, если его батальон и взвод управления в бою на земле.
  Его, комбата, место именно там, рядом с батальоном и взводом управления, чтобы управлять им и своими заместителями и начальником штаба батальона, ну на худой конец, на броне батальона, а уж никак не в вертушке. Нахождение комбата в данном случае в данном вертолёте, это, ну просто не логично и никак не должно было быть. Это абсолютно нелогичный нонсенс. Это всё равно, что оружие оставить стрелять в духов, а тех, кто это оружие должен в руках держать куда - то отправить на вертолётах.
  Оружие само по себе стрелять не станет. Батальон без комбата просто загнётся.
  По этому, видимо, и находились вместе с комбатом аж три связиста, один из которых был офицером, потому, что понимал комбат, что ну никак ему нельзя батальон без управления бросать. Даже заместителям своим и начальнику штаба батальона он этих связистов не оставил, что было бы логично в его, пусть даже и временное отсутствие или в случаи его ранения и эвакуации.
  
  Когда комбаты в Афгане улетали от своих батальонов в очень экстремально редких случаях или при тяжёлом ранении, то командование батальоном временно поручали одному из заместителей командира батальона и главные батальонные связисты всегда остаются вместе с этим заместителем, а уж никак не улетают вместе с комбатом. Ещё один какой - никакой связист мог убыть вместе с комбатом, но никак не более.
  Вывод первый: комбат надеялся в самые наикратчайшие сроки вернуться к управлению батальоном и поэтому не назначил преемника даже на короткое время.
  Второй вывод: значит то место, куда он летел, было буквально в нескольких минутах лёта от местонахождения батальона.
  Но вот почему комбат взял с собой солдата из пятой роты?
  Он - то, каким боком оказался в этой вертушке вместе с комбатом при таком срочном вылете?
  Почему взял с собой двух солдат АГээСников, один из которых был аж заместителем командира взвода АГС, а второй всего лишь рядовым солдатом.
  Автоматчики, пулемётчики, ну снайпер, мог быть ещё быть для усиления вместе с комбатом, но у ж никак ни расчёт АГээС, который в вертушке как пассатижи в бане нужен... Да и не просто расчёт АГээс это был, а целый заместитель командира взвода АГээс летел с комбатом, бросив свой взвод. Зачем???
  Может, потому, что думал комбат второго батальона, что там, куда он летит, его ждёт представитель особого отдела Армии, который желает получить от комбата второго батальона документальные свидетельства преступлений штаба 103 дивизии ВДВ, радио - журналы с преступными приказами штабных офицеров 103 дивизии, и который желает допросить лично, доверенного комбату, солдата пятой роты и двух АГээСников, участвовавших в бою пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге и находившихся во время этого боя рядом с командиром пятой роты, и радистами, приданными к пятой роте. Ведь эти три солдата непосредственно слышали все радио переговоры из этого боя и могли подтвердить, то, что комбат второго батальона не бросил свою роту, вопреки приказам, а делал всё возможное, чтобы рота выжила..
  Иначе нет логики брать с собой в вертушку этого солдата из пятой роты и двух солдат из взвода АГС.
  
  И действительно, особисты из штаба армии вряд ли имели время ждать, когда комбат второго батальона вернётся в полк. Им, видимо, поступил от него рапорт, они тут же, как смогли, выехали и тут же вызвали его. Вот это и полностью объясняет срочность и несуразность логики вылета комбата второго батальона со связистами и солдатом пятой роты, и двумя солдатами из взвода АГС.
  
  А кто - то очень не желал этой встречи. Так не желал, что уничтожил всю вертушку, вместе с комбатом второго батальона до подлёта на эту встречу.
  
  А вот факты того, что:
  1) На борту данного вертолёта было не семь раненых в результате боя, а всего лишь не раненый Командир второго Батальона и группа из трёх связистов, один из которых был вообще офицером, командиром взвода связи (то есть он бросил остальных связистов своего взвода и полетел с комбатом), а второй был заместителем командира взвода связи (то есть взвод связи батальона остался на земле и без командира и без его заместителя), а третий был старшим телеграфистом взвода связи (последнее руководящее звено во взводе связи), которые обеспечивали связь комбата с подразделениями батальона. "Оголил" полностью взвод связи батальона и оголил взвод АГээС и вылетел срочно вместе с ними...
  Значит, очень срочно было лететь и очень важно, настолько важно, что лишил комбат, ради этой срочности и важности основных командиров и батальон, и связистов юатальона, и АГээСников батальона, а безкомбата - это хана, ибез связи это хана и взвод АГээС - это считай самое тяжёлое вооружение в Батальоне, после взвода миномётчиков.
  
  2) На борту данного вертолёта было дополнительно всего лишь трое посторонних солдат, которые могли быть, конечно, и ранеными, но один из этих солдат был именно тот самый солдат из пятой роты, постоянно находящийся на связи с комбатом и он участвовал в бою пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге, как и двое других солдат.
  И именно он, этот солдат из пятой роты, указан, как оставшийся в живых после крушения вертолёта и получивший сразу же единственную пулю точно в сердце, словно некий снайпер был нацелен не допустить того, чтобы из этой вертушки, из группы комбата, хоть кто - нибудь, остался в живых.
  
  То есть в вертушке было три вертолётчика, комбат второго батальона, три самых важных связиста батальона, которые слышали все приказы по бою пятой роты и фиксировали их и три непосредственных свидетеля переговоров этого комбата с командиром пятой роты и они же были участниками боя пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года на Катасанге.
  
  При этом, все эти три свидетеля по бою пятой роты, были единственные, кто находился во время всего боя, в непосредственной близости возле офицеров пятой роты и командира пятой роты, и которые слышали лично все приказы и переговоры и могли реально подтвердить полное бездействие командира пятой роты в том бою и могли подтвердить все переговоры со стороны участников боя пятой роты и со стороны штаба второго батальона, штаба 350 полка и штаба 103 дивизии.
  
  Главный свидетель преступных приказов по бою пятой роты на Катасанге - комбат второго батальона, три связиста, прямые свидетели преступных распоряжений по отправке пятой роты на заведомую смерть, они же свидетели прямых приказов по неоказанию потом никакой помощи пятой роте, для комбата со стороны заместителя командира дивизии полковника "М. Ю. И.", они же свидетели самостоятельных распоряжений комбата по поддержке пятой роты (на страх и риск самого комбата, вопреки приказам первого заместителя командира 103 дивизии ВДВ, отправившего своим прямым и непосредственным приказом пятую роту на смерть, полковника "М. Ю. И.") и три солдата второго батальона, свидетели преступных распоряжений и преступного бездействия командира пятой роты и переговоров со штабами полка и дивизии, со стороны боя пятой роты на Катасанге.
  
  Какая неожиданность. Сам комбат, все шесть ключевых и самых важных свидетелей и журналы по всем фиксируемым распоряжениям вместе в одной вертушке. Какой "лакомный кусок" для преступников из штаба 103 дивизии ВДВ.
  
  Когда я лично начал задавать уточняющие вопросы офицеру 350 полка ВДВ, который утверждал, что впрямую видел, как погибла вертушка с комбатом, то он начал плыть... и не смог ответить на элементарные вопросы, типа, когда вспыхнуло пламя в вертолёте до удара об землю или после, рухнул вертолёт при попадании в него ракеты, или гранаты из гранатомёта, или очереди из ДШК или в результате неумелых действий пилотов, жёстко совершивших посадку?
  Кто был конкретно в вертолёте из 350 полка ВДВ и сколько человек? Как гибли остальные вертолёты? Выжил ли кто - то после падения вертолёта с комбатом второго батальона? Почему не пришли сразу же на помощь погибающим... Ну и многие другие конкретные и уточняющие важные вопросы.
  Офицер, который должен был знать практически всё, потому, что по его словам всё было на его глазах и потому, что он по должности потом должен был читать все рапорты и донесения по расследованию этого случая, не знал ничего, "плыл" в показаниях и ответах, путался и "напускал тумана"...
  Но не знать ничего и не читать документов расследования, он мог только по причине того, что либо лично, на самом деле ничего не видел, и это всё (документы расследования) в полк и не приходили, а остались "за семью печатями" в сейфах штаба 103 дивизии ВДВ.
  При этом подобный факт гибели целого комбата был для 350 полка ВДВ случаем редким, уникальным, и отнюдь не ординарным.
  При этом, по документам, вертолёт с комбатом второго батальона был то ли взорван, то ли подбит и потом был целый бой одного из вертолётчиков возле подбитой вертушки, в которой этот вертолётчик расстрелял аж 16 автоматных магазинов, восемь своих и восемь другого вертолётчика, который погиб сразу, но успел вместе с магазинами выбраться из вертолёта, иначе как бы его магазины оказались у вертолётчика, который принял бой с духами. Они бы просто сгорели в вертушке.
  
  И где же был этот офицер и почему не пришёл на помощь, с подразделениями полка, вертолётчику, если всё произошло якобы на его глазах, и почему ему так нужно, чтобы всё выглядело так, как будто вертушка взорвалась при посадке и никто не выжил. Ведь он утверждал, что всё до сих пор стоит у него перед глазами...
  
  Ладно бы, не увидел он, что солдата точно в сердце положили, спасшегося с вертушки, ну бывает, ну не с той офицер стороны стоял. Но не увидеть многочасовой бой вертолётчика, который целых 16 магазинов расстрелял автоматных в бою с духами возле подбитого вертолёта? И куда делись экипажи остальных вертолётов, которые он тоже видел подбитыми, если по документам в тот день погиб всего один экипаж?
  
  Почему этот офицер правды не говорит?
  
  Напрягает факт взрыва вертушки и убийство точно в сердце последнего свидетеля взрыва. Не отличались особой меткостью духи, нет, не отличались.
  Ну и как же так, вот солдата одной пулей и сразу точно в сердце, а вертолётчика который с ними, с душманами, на шестнадцать автоматных рожков воевал, ну никак точно пулей не подстрелили, пока у него все патроны не кончились.
  
  Ну и потом, помните из показаний вертолётчиков: "...Уже готовились к приземлению, как вдруг "Стингер" попал в бензобак вертолета. Горящий вертолёт раскололся надвое и упал в логово врага..."
  
  Ребята, не нужно сказок для тыловых дамочек.
  Сбили вертушку с комбатом 27 августа 1984 года, а поставки противовоздушных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК) "Стингер" афганской оппозиции, США случились только в начале осенью 1986 года.
  Эти ПЗРК предназначались для борьбы с советскими вертолетами и самолетами.
  Поэтому сбили вертушку с комбатом отнюдь не стингером, а в лучшем случае, тупо с гранатомёта или с ДШК. А может быть, и не было никакого гранатомёта и ДШК, а была заранее заложенная в вертушку взрывчатка? Ведь бензобаки на наших вертушках в Афгане, были именно в самих вертушках, а не снаружи.
  
  Идём дальше по показаниям вертолётчиков: "...Наши летчики не могли спуститься к сбитому вертолету двое суток, а когда враги отступили, выяснилось, что у Тувальского было 16 боевых рожков...".
  Это ж, сколько там духов было? Никак целая армия? Нет, ну точно не меньше многотысячной армии духов, если вертушка только взлетала с наших позиций, где был практически целый батальон десантников. Кстати офицер штаба 350 полка, который якобы видел, как сбили вертушку с комбатом, утверждал, что вертушка не взлетала, а садилась.
  От такого обильного вранья было бы просто смешно, если бы всё это не было трагедией...
  Не было там армии духов никакой и вертушка именно взлетала, а не садилась. Просто угробили специально комбата и всё... И время тянули, чтобы не выжил с вертушки ни один свидетель и, чтобы все документы и журналы были уничтожены.
  
  Как всегда, невозможность отбить вертушку, это опять обычные сказки для тыловиков.
  
  Да, в Афгане было, очень невозможно, взять под полный контроль ту или иную провинцию или город. К каждому жителю и на каждый метр солдата не поставишь. Но вот отбить вертушку или выиграть нужный бой, было очень даже запросто. И двух суток для этого было не нужно, пару часов от силы. Тем более, что рядом, по сути и логике ситуации, находился и второй батальон, и 350 полк ВДВ и 103 дивизия ВДВ.
  
  И отбивали упавшие вертушки, после их крушений, обычно ну никак не лётчики и вертолётчики, а именно или мотострелки или десантники, если, конечно, был приказ отбить.
  Лётчики и вертолётчики, упавших собратьев и мотострелков с десантниками, огнём только с воздуха поддерживали, опять же, если приказ был. Без приказа могли запросто и под трибунал даже за оказанную помощь поддержки отдать.
  
  Было бы желание у вышестоящих командиров, и тут же боевые машины вперёд, роты вперёд и обработка духов с воздуха. Всё решало только время подхода к месту боя и желание выручить погибающих, но уж никак, ни сопротивление душман.
  Сопротивление любой, даже самой огромной банды в Афгане мы были способны, при желании вышестоящих большезвёздных командиров, сломать сразу же, под корень. Хватало и сил и средств.
  В каждом полку всегда целая рота стояла наготове прямо на дороге в полной экипировке, готовая выехать на боевых машинах к месту падения вертушки или самолёта. Даже поссать никуда не отходили, так с брони и хезали под колёса и траки. Понимали, что всё иногда секунды решают и готовы были тут же ринуться на помощь.
  Не ломали душков и не выдвигались на помощь, мы иной раз, только по одной причине, когда команды ломать не давали.
  А случаи такие, с отсутствием команд, были, и не раз мы роптали, что там или сям гибнут наши лётчики или вертолётчики, сбитые, а нам команды выдвинуться на их выручку не дают.
  
  А вот то, что кто - то очень желал, чтобы огонь и духи, которые грабили до основания упавшие вертушки, уничтожили все следы в вертолёте, где летел комбат второго батальона, в течение двух суток, это наверняка. Просто не дали команду на выручку.
  Нет следов, нет, возможно, и факта, от чего бензобаки взорвались, и нет документов комбатовских, обличающих предателей из штаба 103 дивизии ВДВ, которые могли быть уцелевшими.
  
  Погибли в этой вертушке связисты комбата и взвода управления второго батальона, все те, кто непосредственно слышал все переговоры по бою пятой роты на Катасанге, и кто знал, кто именно стоит за отправкой пятой роты на смерть. Погиб близкий к комбату солдат из пятой роты, который участвовал в этом бою и информации которого комбат, скорее всего, полностью доверял, погибли солдаты свидетели из взвода АГС.
  Это было вполне нормально для того времени, когда комбат имел свои глаза и уши в каждой роте своего батальона.
  Погиб сам комбат, который мог именно так постоянно держать при себе тех, кто мог ему помочь докопаться до правды и был свидетелем преступных приказов офицеров штаба 103 дивизии ВДВ. Приказы - то часто не на бумаге были, а именно по рации. И радисты их обязательно фиксировали в специальных журналах.
  В данном случае, эти журналы пожрал огонь в сгоревшей вертушке. Или душки их с собой унесли. Или те, кто изображал душков...
  
  Только не учли штабные из 103 дивизии ВДВ, что вертушка не БээМДэшка и огонь пожара её полностью не уничтожает.
  Поэтому и выводы вертолётная комиссия, по расследованию гибели вертолёта с экипажем и десантниками, сделала почти правильные. Не из ДШК (крупнокалиберный пулемёт Дягтерёв - Шпагин) был сбит вертолёт с комбатом второго батальона, а был именно взрыв в районе бензобака вертолёта. Об этом и документы и показания говорят вертолётчиков.
  Обшивка - то вертушки уцелела после крушения и пожара, и было видно, что это на ней именно не следы пуль от ДШК, а следы взрыва.
  Вот только комиссия не учла, что это мог быть взрыв не от гранатомёта, а мог быть взрыв заряда, заложенного преступниками в вертушку заранее.
  Помните, из показаний вертолётчиков?
  "... Они прилетели с места операции на подбитом вертолете, высадили раненого борттехника Голицына, пересели на другой вертолет...".
  
  Так, что и это могло быть.
  
  Правда, после крушения, остаются в живых два вертолётчика, один из которых, как говорят свидетели, был убит сразу, а второй принял бой и погиб в нём.
  
  И вот здесь я вертолётчикам верю.
  
  Факты гибели Комбата с солдатами расследовала одна комиссия, а факты гибели вертолётчиков, по уставу, расследовала совсем другая комиссия. Разные рода войск и комиссии разные. Трупы наших, духи с собой, естественно не забирали, как не забирали обычно, и пустые рожки из автоматов и стрелянные гильзы.
  Поэтому и определено было комиссией вертолётчиков, кто как из вертушки вылез, и кто как отстреливался.
  И вертолётчикам было по фигу на указы штаба 103 дивизии ВДВ, поэтому они выводы своей комиссии о гибели их товарищей именно читали, в отличие от офицера штаба 350 полка ВДВ, который утверждал, что всё случившееся произошло на его глазах.
  Поэтому и нет логики в словах офицера штаба 350 полка о гибели вертушки с комбатом, потому, что было всё явно не на его глазах и выводы комиссии от штабных 103 дивизии ему попросту не поступили.
  
  Ещё я верю вертолётчикам, кроме их слов о Стингере, попавшем в вертушку, потому, что они запросто могли бы обоих вертолётчиков героями последнего боя сделать, типа на каждого было по 8 рожков и ребята отбивались до последнего.
  Но они чётко по документам расследования сказали, один вертолётчик погиб сразу (значит, расследование именно было), а второй с двумя боекомплектами, по 8 магазинов в каждом, до последнего патрона бился с душманами.
  Почему в слова вертолётчиков попал именно "Стингер". Ну, наверное, изначально, в выводах вертолётной комиссии, это звучало, как ракета или кумулятивный заряд, а именно не очередь из ДШК, а потом уже выросло до стингера для удобства и мужественности фразы.
  И комиссия точно определила, что это была не очередь из ДШК, а именно точный заряд в бензобак, так как даже по остаткам сгоревшей вертушки это было определить очень запросто, а в таких комиссиях не новички были, там, на Афганской войне, матёрые профессионалы работали. Ну и вертушки, даже после взрывов и падений не сгорают до тла. Не горят они полностью...
  
  И напрягает одна очень странная фраз в свидетельских откровениях их факта - 11. Помните, "...Их полет был необычным...". Необычным чем именно и почему? Вот так выглядит их фраза на языке оригинального документа "...Гэты iх рэйс быѓ нечарговы..." (это белорусский язык, примечание автора).
  Почему, рядовой (по меркам войны) полёт, был назван "необычным"?
  
  А потому, что не раненых они забирали, а целого комбата и пятеро абсолютно целых солдат и одного офицера для доставки их на КПП дивизии по приказу особого отдела Армии.
  Целых солдат на подкрепление в батальон доставили и целых же и увозили.
  В этом - то и была "необычность". Не каждый день особисты такого ранга с передовой шестерых солдат и офицеров для беседы вызывают.
  
  Кроме этого вспомним фразы из Факта - 6: "...В горах около кишлака Котай-Ашру провинции Вардак, это в 40-а километрах юго-западнее города Кабул, провёл десантирование и, приняв на борт семь раненных десантников 350-го гвардейского парашютно-десантного полка, начал набирать высоту. В это время он был сбит душманами из крупнокалиберного пулемёта...."
  
  Фраза "...провёл десантирование..." говорит именно о том, что внизу, на земле шёл бой, были высажены "свежие" десантники, а фраза "...и, приняв на борт семь раненных десантников...", говорит о том, что с земли были забраны десантники раненые. Только не раненые они были, ибо с лёгкими ранениями их бы и вывозить не стали, а с тяжёлым ранением, комбат не стал бы с собой в тыл тащить трёх самых важных связистов батальона, а оставил бы их своему заместителю.
  
  Это и было той самой "необычностью", то, что типа обычно забирали раненых, а на самом деле забирали целых. И не рассказали, поэтому вертолётчики по связи никому подробности по этому рейсу, а просто сообщили про необычность, потому, что был он, рейс, видимо под грифом секретным, особым отделом контролируемым. А кому охота с особистами связываться и языком трепать? Дураков нет, себя под статью подводить.
  
  Потом очень странная фраза "...начал набирать высоту. В это время он был сбит душманами из крупнокалиберного пулемёта...". То есть вертушка находилась над нашими позициями, её сбивают очередью из крупнокалиберного пулемёта и она падает практически на наши позиции. А как же якобы сбили ракетой? А как же вертолётчик, который принял неравный бой с душманами?
  Или вертушка, набирая высоту, успела немного отлететь в сторону и рухнула на позиции духов?
  Тогда понятен неравный бой вертолётчика, в котором он расстрелял аж 16 боевых рожков, но непонятно, а что же делали в это время остальные десантники. Почему не отбили вертолётчика? Почему не были брошены дополнительные силы? Где был остальной батальон, а это три роты отборной десантуры, которые могли спокойно смести и банду в пятьсот душманов запросто? Где был 350 полк ВДВ, где была 130 дивизия ВДВ?
  Ведь роты и батальоны 350 полка ВДВ не проводят самостоятельные отдельные операции на большом отрыве от полка и дивизии. Где огневая поддержка артиллерии, остальные вертушки и МиГи? Ведь Кабульская база с огромными силами была всего лишь в сорока километрах. Это всего лишь несколько минут лёта и буквально, максимум один час езды...
  
  Я уже говорил, что наши войска (при желании руководства) могли в считанные часы разгромить любое бандформирование в Афгане, даже самое огромное, если это бандформирование было на локальном участке территории.
  
  Сложности возникали только тогда, когда нужно было очень долго добираться по горам и по бездорожью до такого участка территории (например, из - за сложности рельефа горной местности) и когда подобное бандформирование разбросано по очень огромной горной территории и при малейшем появлении наших войск "брызгает" куда глаза глядят во все стороны.
  Да и то, даже в этом случае, нередко проводилось десантирование десанта (зависанием с вертушек, выпрыгивали напрямую, без парашютов). Сколько было случаев нашего десантирования прямо духам на головы, да немеряно...
  Было бы желание вышестоящих, прыгнули бы десантники в вертушки, если на броне до цели не добраться, мигом долетели бы до цели и места, десантировались с зависания душкам на уши и хана маджахедам. Чай не в первый раз мы такое проделывали.
  
  Тут же, как мы понимаем из документов, показаний и донесений, и 350 полк ВДВ и 103 дивизия ВДВ, и боевые лётные части и боевая броня с артиллерией были очень даже рядом с рухнувшим вертолётом..
  Кто - то очень не желал помогать сбитым вертолётчикам, не желал помогать комбату и десантникам в этом сбитом вертолёте остаться в живых?
  
  А может и не с духами бился последний оставшийся в живых вертолётчик, а бился он с предателями из числа наших военнослужащих, которые и были специально отправлены, чтобы сбить вертолёт с комбатом и свидетелями и потом добить уцелевших.
  Эта версия полностью укладывается в факты того, что целых двое суток ни 350 полк ВДВ, ни 103 дивизия ВЖВ не подошли на выручку сбитым вертолётчикам, хотя находились в шаговой доступности от них.
  Может, и не было духов там, а были предатели "свои"? Против них же не пошлёшь других своих. В лицо друг друга опознать смогут...
  
  Вывод пока лично у меня, как у опытного оперативника только один:
  
  Некто, возможно представитель особого отдела из штаба армии, приказывает комбату, вместе с его непосредственными связистами и вместе с его "личным" солдатом пятой роты, участвовавшим в бою пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года, и ещё с двумя солдатами свидетелями радиопереговоров, которые тоже участвовали в том бою пятой роты с 5 на 6 июня 1984 года, оставить на пару часов свой батальон, срочно садиться в вертушку и куда - то прибыть, скорее всего, на КПП 103 дивизии ВДВ, и скорее всего для дачи показаний представителям особого отдела армии.
  Это абсолютно не устраивает офицеров штаба 103 дивизии ВДВ, которые понимают, что эти показания их просто "угробят" и доведут до "цугундера".
  
  Отдаётся подготовленному офицеру (возможно с группой бойцов), этими представителями штаба 103 дивизии ВДВ, приказ срочно и любыми путями уничтожить вертушку с комбатом второго батальона со всеми документами и свидетелями, добить уцелевших и уничтожить журналы и возможные документы.
  
  В это время, этот подготовленный офицер или даже ещё и несколько солдат с ним, зная точный маршрут полёта вертолёта (он известен заранее всегда), сбивает (ют) взлетающую после десантирования вертушку именно над позицией душман (а может и не было никаких душман) и добивает точно пулей в сердце единственного солдата, кто из неё выбрался. Выбравшихся вертолётчиков он не трогает, или может, одного из вертолётчиков убили не духи, а тоже этот некто и может даже случайно, спутав его с десантником?
  На вертолётчиков ему, видимо заказа не поступало, поэтому второй вертолётчик и остался в живых и смог от духов отбиваться (если, конечно были эти духи), а значит, этот подготовленный некто, хорошо знал в лицо и комбата второго батальона и его связистов и того, кого он убил прямо в сердце и других солдат десантников.
  А значит этот исполнитель, скорее всего, был именно из 350 полка ВДВ и скорее всего, в звании офицера.
  
  Причём это был такой офицер, который мог действовать, иногда и не в составе своего подразделения, или всего лишь с несколькими солдатами своего личного подразделения, чтобы никому вышестоящему и подчинённым не объяснять причину своего отсутствия в подразделении (например, командир отдельного взвода материального обеспечения или другого отдельного тылового подразделения, или это мог быть пропагандист полка, или комсорг полка, да любой заместитель командира полка или офицер разведроты полка или офицер разведроты дивизии...), и в то же время, этот офицер должен был быть, хорошо обученным и подготовленным.
  Это мог быть даже такой как я, хорошо обученный и подготовленный и независимо свободный, благодаря своей должности в передвижении.
  Он мог быть не один, а с солдатами своего подразделения, которые им уже заранее были "прикормлены" и были готовы выполнять любые, даже преступные приказы. Например, у нас в роте была такая группа солдат, "прикормленная" офицерами роты. Да, почти в каждом подразделении, были такие "прикормленные" и "прирученные" офицерами "свои" солдаты.
  Но это был не я, так как, во первых, не выполнял я никогда преступных приказов, пусть даже исходящих и из штабов и не было меня и близко в Афгане в то время.
  
  То есть, хорошо подготовленный офицер десантник, один или с подчинёнными, обладающий боевым опытом, самостоятельностью передвижения и, возможно, практически не привязанный к своему подразделению или не имеющий под непосредственным командованием крупного подразделения с личным составом, или офицер, который мог один или с несколькими "своими" солдатами, на длительное время оставить своё подразделение, и при этом ему не нужно было особо ни перед кем отчитываться, где он был и что он делал, или офицер, подчинение которого было напрямую штабу полка или штабу дивизии.
  Потом душманы (или офицер с солдатами) уничтожают остальных, оставшихся в живых, после крушения вертолётчиков, и забирают из вертушки всё ценное, что только могло остаться после её горения. Всё, концы обрублены. Никто никуда ничего не доложит, никто ничего не накопает, все мертвы, все улики исчезли, остатки уничтожил огонь...
  
  Вопросы самые важные другие:
  Кто и куда послал командира второго батальона на вертушке и что это был за очень важный приказ, заставивший комбата второго бросить свой батальон в ходе боевых действий и мчаться куда - то на вертолёте (не на броне батальона, а именно на вертолёте!!!) вместе с главной группой связи управления батальоном и, с тремя совершенно посторонними солдатами: "своим" человеком из пятой роты и двумя АГээСниками, свидетелями боя пятой роты.
  Хотя, это мы практически выяснили выше.
  
  И, кто же мог быть, этот таинственный офицер исполнитель с солдатами, так ловко сбивший вертушку с комбатом второго батальона и его командой, и потом, точно в сердце поразивший единственного выжившего солдата свидетеля.
  Найдём мы его, обязательно найдём. Выкопаем мы его, где бы он ни был. И не таких находили. Ниточек - то полно. И подельников его отыщем. Никуда они от нас не денутся...
  
  Всё, конечно объяснимо. Можно сослаться на обстоятельства, случайности и бои. Но вот как комбат второго батальона оказался в вертушке и почему он улетал подальше от батальона с самыми важными в батальоне связистами, и с тремя солдатами не из взвода управления батальоном, это необъяснимо и ломает всю логику данного крушения вертолёта...
  
  Не летают комбаты боевых батальонов 350 полка ВДВ на вертушках подальше от своих батальонов, бросив их в бою. Не летают...
  На броне батальона они передвигаются и только так, а если и летят на вертушке куда - то, то только в составе батальона, который полностью куда - то перебрасывают.
  Да и в этом случае, сразу же садятся на броню своего батальона, после переброски, или в большинстве случаев, батальон перебрасывают на вертушках, а комбат двигается отдельно только вместе с бронёй батальона (все боевые машины батальона) ближе к месту десантирования рот батальона.
  Даже специальная боевая машина есть для комбата и специальные боевые машины для взвода управления батальоном.
  
  И тут приходит на ум следующее:
  Даже если учесть, что два солдата АГээСника, и оказались в той вертушке случайно и реально были раненые (что, по сути, является просто фантастикой, что именно эти самые и именно только их комбат и решил перевезти...), то таких раненых, которых загрузили в подбитую позже вертушку, могли доставлять только на развёрнутый пункт медсанбата дивизии, где им обычно оказывали первичную хорошую медицинскую помощь именно квалифицированные врачи, а не солдатики срочной службы санинструктора, которые служили по одному в каждой роте, и потом таких раненых отправляли либо в медсанбат, либо в госпиталь.
  Такой развёрнутый пункт был всегда только рядом со штабом дивизии и бронёй штаба дивизии, под прикрытием, как минимум комендантской роты дивизии и разведроты дивизии.
  Значит даже и в этом фантастическом случае комбат точно летел именно туда, на КПП 103 дивизии ВДВ.
  
  Вряд ли приказ о том, чтобы комбат второго батальона прибыл лично, бросив батальон, исходил просто от штаба полка, это нонсенс, там достаточно было простой связи. Штаб полка никогда не вызывает к себе комбатов на вертушках для переговоров и не приказывает при этом бросить свой батальон.
  А мог такой приказ исходить от штаба 103 дивизии ВДВ, офицерам которого было очень выгодно, чтобы правда о бое пятой роты на Пагмане с 5 на 6 июня 1984 года не всплыла или действительно был приказ от представителей особого отдела Армии...
  И это тоже выясним. Обязательно выясним. Тут тоже ниточек немеряно.
  
  Конечно, и в штаб дивизии обычных комбатов очень редко вызывали, только в особо уникальных и экстранеординарных случаях и уж практически никогда не приказывали им при этом оставить свои батальоны, ведущие бой.
  Ну не приказывают штабные офицеры из штаба 103 дивизии обычным рядовым комбатам напрямую, приказы идут им, комбатам, только через командиров их полков.
  Был, правда, на моей памяти, такой один преступный приказ, он выше описан. Когда первый заместитель командира 103 дивизииВДВ полковник "М. Ю. И." лично приказал командиру второго батальона 350 полка ВДВ отправить именно пятую роту этого батальона на смерть.
  Почему же дали странный приказ командиру второго батальона прибыть именно в штаб 103 дивизии, минуя командира 350 полка, типа по рации ну никак не обсудить сугубо индивидуальную и секретную задачу, в которую даже командира полка не могли посвятить?
  
  Полетел комбат второго батальона, приказ, есть приказ, в вертушку естественно комбат мог принять раненых с батальона (только уж больно фантастически это, что ранеными оказались именно ключевые свидетели преступных переговоров), чтобы оставить их на врачей развёрнутого медсанбата, чтобы хоть какая - то польза от полёта была.
  Маршрут полёта был естественно заранее согласован со штабом дивизии. Вертолётчики наобум никогда не летали, все маршруты передвижения и полётов согласовывались по специальным картам. И если выполняли вертушки работу по обеспечению 103 дивизии ВДВ, то свободный доступ к этим картам был и у штаба 103 дивизии.
  Вертушку, скорее всего, заранее поджидали, сразу потом, когда в неё сел комбат со свидетелями, её тут же сбили, потом добили спасшихся с вертушки свидетелей, потом душками (или сами) зачистили, всё то, что не сгорело и было живо.
  Поэтому пришло тогда одновременно два приказа:
  Первый приказ был для командира второго батальона, - сесть в вертушку с основными свидетелями и лететь.
  Второй приказ был для убийц комбата, - сбить вертушку с комбатом и свидетелями сразу после взлёта, уничтожить оставшихся в живых и уничтожить все документы.
  
  Так, что только две ветки версии о преднамеренном убийстве командира второго батальона вырисовываются:
  1. Вызов комбата второго батальона и свидетелей на КПП 103 дивизии ВДВ очень высокопоставленным представителем штаба 103 дивизии ВДВ.
  2. Вызов комбата второго батальона и свидетелей на КПП 103 дивизии ВДВ представителем особого отдела Армии для дачи первичных показаний по его ранее отправленному в особый отдел Армии рапорту.
  
  Вот такое преступное продолжение боя пятой роты, спустя два с половиной месяца.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023