Позабылась радость встречи нового года. В наших палатках появились новобранцы. Вот уж кому не повезло так это им. Ребятишки с осеннего призыва, всего три месяца в Ферганской учебке и вот они - стоят перед нами. Все подъемы и прочески принадлежат им, потому что они пехота. И уходят эти ребята на дембель позже своего призыва, они же не "специалисты". Так что афганской пыли им приходится глотать на три, а то и четыре месяца больше чем нам. И уже за одно это к ним особое отношение...

Дни становятся все теплее, солнце ласковее, хотя по утрам еще холодно. Твердая утром земля днем раскисает и налипает на ботинки. Топить приходится обе печки. Ночное небо напоминает дом, те же звезды и те же созвездия. Что это? Большая медведица. На том же месте и в том же положении. И не удивительно, разница во времени с домом всего полчаса. Широта только другая.

Как обычно о начале боевых становится известно заранее, по началу подготовительных мероприятий. Вот и в этот раз все было как обычно, даже учебную десантировку организовали.

Грустно быть сторонним наблюдателем сборов. Жесткий ответ командира взвода не оставляет надежды на участие в операции. Планируется десантировка на Хост и механиков с операторами не берут. Якобы броня позже должна будет подойти для поддержки. Дорога лежит через ущелья, контролируемые Пуштунскими племенами, и трудновато будет без пехоты там пробиваться.

"Весело" прошла учебная десантировка... Кому трубой от миномета голову разбило, кого телом от "Утеса" к земле так прижмякнуло, что без посторонней помощи подняться был не в силах. Следующие прыгали в касках но, на сколько это может помочь, если прыгать придется на камни и колючки. А ведь у каждого еще свой боекомплект, кто-то несет мины, кто-то ленты к "Утесу", а кому-то и плита от миномета достанется. Как со всем этим можно прыгать не представляю. Все труднее становится смотреть в глаза тем, кто готовит снаряжение, укладывает РД.

Вот и собрались ребята те, кому через пару месяцев домой и те, кто начал служить три месяца назад. Из операторов почти никого не осталось. Не добрали личного состава, поэтому и операторов-наводчиков забрали. Куда же мы теперь без операторов вообще сможем поехать... Оставшихся собрали в палатке третьего взвода, остальные отдали вертолетчикам. Наша бригада временно стала перевалочной базой.

Не долго длилось спокойствие. Уже через несколько дней начали поступать первые раненые. Это Газнийский полк. Они ухитрились отправиться на броне, закончилось это тем, что они потеряли большую часть своей бронетехники, и это при том, что у них из техники были только БТРы.

Появились первые посыльные. В бригаде людей можно по пальцам посчитать, а уж тех, кто не болел гепатитом, вообще в красную книгу записывать. Что делать! Кто-то сейчас штурмует высоты Хоста, а кто-то лежит в медроте и ждет помощи. Раз уж не пришлось десантироваться на Хост, схожу хоть кровь сдам. Двести пятьдесят грамм крови обменял на горно-летний паек. Вечером в палатке его распотрошили с ребятами. Даже заподозрить не мог, что у нас могут делать хорошие пайки, это не общевойсковой 3-й номер.

Через неделю наша рота понесла первые потери, погиб новобранец из пулеметного взвода Блохин. Начали вспоминать, и пришли к единому мнению, что из своего призыва он был какой-то слишком тихий, замкнутый или может быть даже испуганный, словно чувствовал, что у него мало шансов вернуться домой. Ребята из четвертого взвода сходили, опознали его. Привез его Женька Водопьянов из Москвы с одного с ним призыва. Рассказал, что попали под обстрел... больше он ничего сказать не мог. Блохин получил осколочное ранение и умер в вертолете.

Небольшого роста Женька пришел в палатку грязный, с большими испуганными глазищами. Разве у кого-то повернется язык что-то ему говорить, а уж тем более спрашивать, почему он оказался здесь. Но объяснение простое, взводный затолкнул его в вертолет и приказал лететь в бригаду позаботиться о Блохине.

Он был единственным кто погиб из нашей роты в той операции. Мне пришлось еще раз сходить сдать кровь, и даже успокаивать доктора и говорить, что я себя хорошо чувствую, но паек уже не дали.

Через две с половиной недели начали возвращаться ребята. Много было рассказов об операции. О том, как батальонная разведка забрела на пакистанскую территорию, как брали укреп район и о том, как погиб Блохин. Обстрел застал нашу роту во время подъема, хуже не придумаешь. Когда побежали вверх Саша Соломатин (ветеран) успел сбить с ног еще одного молодого, Дорбидонтова, и РС взорвался в двух метрах выше их голов и как раз под Блохиным. Подъем шел трудно, склон пустынный прятаться негде, слишком много было молодых, но с началом обстрела большую половину подъема рота преодолела за несколько минут...

Последних тяжелых раненых отправили в Кабул, улетели вертолетчики освободив нам палатки. Служба пошла более размеренно. Правда участились обстрелы, РСы начали долетать до взлетки. Это духи так резвятся сделают несколько пусков с тойоты и деру в зеленку, ищи их там.

Пришлось устраивать охоту, а поскольку наша десятая рота одна из самых боеспособных, то и засаду первым устраивать досталось нам. Глаза горят, адреналин на пределе, уже определены состав группы которой и предстоит выехать ночью в расположение охранения, ну вот, наконец, и я попал в эту группу со своей БМПшкой. Да еще на первый выход. Это говорит о том, что мне начинают доверять. Но духов поймать нам так и не довелось. Обстрелы сразу прекратились. Странно это все, разведка уже несколько засад устроила на караваны и все впустую, вся зима прошла без добычи. Почему так...? Ответа ни у кого небыло.

Весна брала свое, как и раньше с новыми забытыми за зиму запахами приходили новые чувства. Весна несла с собой исполнение желаний. Близился к концу год службы. Дембеля все активнее готовились, шили парадки, чистили знаки, не забывали и по дуканам прошвырнуться. Ну и как водится "залегли", у них теперь режим сохранения. А мы готовились стать ветеранами, очень приятные ощущения.