Глава 6

Алихейль.

Часть 2

Ночь! Ребята лежат на носилках. Женька Олисов все бормочет, ...ребята посмотрите, у меня же голова мягкая. Нам смешно, попытались его успокоить, но он как пьяный продолжал повторять эту фразу. Засмеялся, но болит голова и все тело. Оба чумные. Подрыв дело серьезное. Ночь освещает горящая машина. Слышаться взрывы, в небо летят трассера и раскаленные осколки. Сколько всего в этой машине везли? Десяток бронежилетов, сгущенки две коробки, и самое печальное, оба фотоаппарата были на этой машине. Значит, фотографий с этой операции не будет. Ребята отказались есть. Чувствуют себя так, как могут чувствовать контуженные. К счастью мне это не знакомо.

В темноте машины поставили, как попало. Охрану позиций ночью разделили на всех. С первыми лучами солнца с саперами на Сашкиной машине выехали на место подрыва. Женька Баев поехал с нами. Осмотрели машину. Картина удручающая, я конечно и раньше видел во что превращается БМП, но это была машина нашей роты. Саша аккуратно подобрался к ней по колее, зацепили тросом и утащил на занятые позиции. На том же месте, где ночью лежали ребята на носилках, сняли оптику и стволы. Перевернули на бок. Осмотрели пробоину. Со слов Женьки, она горела еле-еле, и можно было потушить "кружкой воды". Но кто же пойдет ночью на заминированную дорогу тушить машину. Ребят вытащили и ладно. Утром следующего дня прилетели вертушки и мы попрощались с ними.

Только на таких широтах понимаешь, что вода это жизнь. После выжженной земли в Гардезе мы оказались в оазисе! Вдоль реки все поросло мягкой зеленой травой и деревьями. Как же я соскучился по такой природе... Я конечно видел этот пейзаж и вчера пока мы ехали по ущелью, но сегодня я мог полежать на этой траве в тени деревьев. И запахи здесь совсем другие.

Начали занимать боевые позиции. По указанию Косова расставили машины. Наша поляна ощетинилась стволами авиационных пушек. Я предложил взводному позавтракать. Но, как оказалось, не зря с нами поехала передвижная кухня. Так что готовить самим особой нужды не было. А взводный с каждой минутой все больше меня "радовал"..., дал мне команду вырыть окоп "для стрельбы, стоя с боевого слона" и наехать на него машиной, оставив сзади машины выход. Мужик он хитрый, а как военный очень толковый и я решил с ним особо не спорить. Достал лопату, благо под деревьями грунт оказался очень хороший. Все, что я успел вырыть, скрывало меня по колено. Меня терзала одна мысль, зачем рыть, на высотах же наша пехота.

Свист, и последовавший за ним взрыв прервали мои мысли. Та-ак...! Кажется начался обстрел. Интересно, а где же тогда пехота? Когда раздался очередной взрыв, Генка Кулинин беспечно ковырялся в моторном отсеке своего БТРД, меня от воронки отделяло десять метров, до Генкиной машины был метр. Дым рассеялся, Генки не было видно, на ум пришли самые худшие мысли. Я окрикнул его, тишина..., окрикнул снова. Генка белый как лист бумаги высунулся из моторного отсека. Живой! В следующую секунду снова свист. То ли по звуку, то ли нутром я понял, это мой. Снаряд взорвался уже в шаге от моего "окопа". Я успел пригнуться, осколок просвистел над головой и ударил в броню машины. Я пошарил рукой в траве. Вот он, тяжелый и еще горячий, обжег мне руку. Но для меня он уже не опасен.

Да-а-а..., такой же осколок достали из Блохина. Но сколько таких осколков еще может сейчас прилететь? Воспользовавшись паузой, я вскочил, и резким ударом ноги по рукоятке, открыл дверь десантного отсека, крикнул Генке, чтобы бежал ко мне. В машине, оно поспокойней будет, РСам ее броню все равно не взять. А в моем окопе вряд ли можно укрыться. Мы с Генкой забрались в машину. Я сел на место командира и осмотрел округу, в сорока метрах от нас РС попал в новенький наливник, водитель выскочил из машины и бросился бежать. Раз бежит значит не так уж у него все плохо. Куда он побежал даже и не знаю, густые клубы черного дыма быстро укрыли от меня округу.

Я приник к оптическому прицелу пушки, оптика мощная и горы оказались как на ладони. Большим пальцем правой руки потрогал на кристалле кнопку огня пушки - я готов. Вглядываясь в зеленку, надеялся разглядеть то место, откуда производят пуски, но так и не смог увидеть ничего, что могло бы подсказать расположение духов.

Показалось, что обстрел закончился. Я взял автомат, накинул бронник и открыл люк на башне. В воздухе уже работали вертушки, обстреливая близлежащие высоты. Выше по течению реки все еще слышались разрывы. Значит, стреляют с нескольких позиций. Прошло еще некоторое время, пока совсем стихло. Осколок все еще был теплый, я показал его ребятам. Покрутили, повертели, но брать его с собой как сувенир я не стал, зачем мне с собой вестник смерти, я еще пожить хочу.

Обстрел прошел без потерь. Если конечно не считать сгоревший бензовоз. Водителю повезло но, испугавшись взрыва цистерны, он выскочил из кабины, забыв в ней автомат. Какой же он воин без оружия? Посмеялись над ним, а потом поразмыслили куда бы мы сами драпанули, случись такое с кем-нибудь из нас. На следующий день в груде обгоревшего железа нашли его АКС. Ничего, только цевье сгорело. Но стрелять из него никто не рискнул.

К вечеру по соседству с нами развернулась батарея "Ураганов" и САУ. Так близко я их увидел первый раз. Пошли поглазеть. Установки расположились на сухой каменистой части русла реки. Перед нами предстала картина, как шесть человек, вручную, заталкивали пятиметровую ракету в направляющую трубу, а их там было штук шесть или восемь. Зарядка уже закончилась и прозвучала команда в укрытие. Пока мы с Сашкой Шеиным решали, в какое укрытие надо бежать, дали первый залп. Первый раз видел, чтобы от стартовой струи ракеты из земли вылетали камни размером с хороший арбуз. Нам стало очевидно, что если мы будем пялиться на стрельбы еще хоть минуту, то никаких духов не надо, нас и свои могут "закосить".

На следующий день, когда мы вернулись с разгрузки вертушек, ребята сообщили, что по расположениям ходит какой-то офицер и ищет механика 411-й БМП. Что же это я мог натворить...? Но когда он появился снова все стало на свои места. Старый знакомый...! Увидев меня он заулыбался и начал спрашивать, как меня звать, из какого я подразделения. Зачем это Вам? Спросил я. Ответ меня удивил, он собирался о моих действиях на реке объявить по всему расположению. Слишком серьезно подходят ребята из штаба армии к таким вещам! Эта идея мне не очень понравилась, к тому же я не видел в этом ничего особенного. Но капитан настоял на своем. По громкоговорителю прозвучало - "За грамотные и умелые действия в сложной обстановке объявить благодарность..." О как! Вот только за что? Ну да ладно. Ребята похлопали меня по плечу и поздравили с объявленной благодарностью.

Вот что значит армейская операция! Вечером всех кто не был занят в боевом охранении собрали на просмотр фильма. Разве такое возможно? Но это был не последний сюрприз. Очередная партия вертушек привезла заспиртованные батоны. Как нам надоел белый хлеб. Мягкие с легким привкусом спирта батоны и острый, наваристый украинский борщ были уничтожены по распорядку. Так нас даже в Гардезе не кормили.

Еще одной приятной новостью для нас было то, что мы встретили ребят с которыми служили в учебке и которые уехали в Баграм. Ребятам явно не повезло. Бедолагам пришлось служить на НОНАх. Посидели, вспомнили "беззаботное" время проведенное в учебке.

Обстрелов больше не было. Косов рассказал, что обстрел вели из пещер, поэтому долго не могли определить место пуска РСов, а когда обнаружили, то духов накрыли с вертушки ракетой с самонаводящейся головкой. Для бронегруппы все последующие дни превратились в томительное ожидание. Днем ракетчики и самоходчики продолжали бить врага "Ураганами" и тяжелыми крупнокалиберными пушками, а ночью мы смотрели как в десятке километров от нас горят горные склоны.

Пехота успешно выполнила поставленные перед ней задачи. По истечении трех недель сороковая армия в очередной раз передав укрепрайон на попечение Царандоя двинулась прочь из ущелья Алихейль.

Вышли без проблем и приключений. На Нарае приняли на броню уставшую пехоту. Напоили горячим, сладким чаем, подкормили немного и двинули обратно. Навсегда покидая этот зеленый экзотический край с величественными белыми виллами. Все самые лучшие впечатления от этой местности омрачались воспоминаниями о гибели семнадцати бойцов нашей бригады. Домой добрались к вечеру, баня и усиленный ужин уже ждали нас...