1 год в рюкзаке

Время неумолимо. Лето пролетает незаметно даже здесь. Служба уже давно не в тягость. До чего дошло, никто не трясет на зарядку, никто не заставляет бежать утром на 4-ю САБ. Но я встаю и бегу. Бегу спокойно и уверенно. Легко, практически без напряжения поддается затяжной подъем к батарее самоходчиков. Но молодняк, который задыхается сзади, уныло смотрит мне вслед. Мне приятно, что я легко преодолеваю, подъем, который для них кажется "последним" в этой жизни.

Откуда что берется. Я непринужденно делаю десять раз подъем с переворотом. Если вспомнить, что еще чуть меньше года назад я не знал, куда деваться от стыда, на экзаменах в учебке я смог сделать это упражнение только два раза, правда, мне пришлось сдавать их с температурой тридцать восемь градусов. А теперь вот, пожалуйста, десять раз и никто не стоит надо мной и не дает счет гнусным тоном. Теперь я даю счет, но мне не приятно вспоминать, как это делали до меня и я просто считаю. А новобранцы под этот счет качают пресс на брусьях обнявшись за плечи друг друга, как мы когда то. Потом запрыгиваю на брусья и начинаю делать упражнение под счет вместе с молодыми, чтобы не думали, что я только считать умею. Им конечно тяжелее, потому, что в коллективе всегда найдется слабый или ленивый, который захочет проехать за чужой счет, но это они пусть сами разбераются кто из них кто...

Это была обычная блокировка колоны. Я и Саша Смирнов, как всегда приехали на Альтамур. Я решил остаться перед подорванным мостом, а его отправил за мост, на охрану объезда с другой стороны.

Проверив щупом обочину и свою излюбленную позицию, поставил машину у края насыпи, уткнувшись в нее носом. Получалось так, что со стороны кишлака с противоположной стороны дороги от моей машины было видно только башню. Мне "повезло", в нагрузку к оператору наводчику Ондару, тувинцу по национальности, мне еще старшим назначили командира минометного взвода.

К слову сказать, на последних тренировочных стрельбах ему не хватило ящика мин, чтобы попасть в корпус БТРа, хотя ребята постарше уверяли, что предыдущий командир попадал в этот самый корпус с третьей мины. Правда тот и миномет на треногу не ставил, его обворачивали бушлатом, и кто-нибудь из ребят держал трубу руками. Ковальчук же по полчаса делал сложнейшие расчеты в тетради, но безрезультатно.

Мы быстро поели, обстреляли близлежащие "танкоопасные" направления и я решил отдохнуть. Ондар хоть и относился по моим понятия к малой народности, но был парнем сообразительным. К тому же у него все-таки была учебка за спиной, да и стрелял он из БМП не плохо. Я оставил его наблюдателем. Во второй машине старшим был дембель Сашка Соломатин. Зная что Сашка никогда не расслабляется, я прилег в машине. Но уснуть я не успел, Ондар лихорадочно затряс меня за плечо. Как чумной я вскочил не понимая, что происходить, мое сознание отказывалось верить, что сладкий сон внутри прохладной брони может быть так бесцеремонно прерван.

Духи, прошептал он словно боясь, что кто то может нас услышать. Подтверждением его слов стал резкий хлопок разорвавшегося недалеко от машины РСа. Через десант в башню крикнул я ему и рванулся на свое место. Завел машину и перебрался на башню сместив немного Ондара которому велел с этого момента наблюдать за всем происходящим только через прицел пушки.

К заброшенному напротив нас дувалу подъехал бортовой ГАЗ-66 на стенах появилось охранение из четырех человек и еще человек шесть таскали какие то ящики из дувала в машину. Ковальчук сидел на башне и как нив чем не бывало разглядывал эту картину в квантовый дальномер. Мне даже показалось, что он вообще не понимает, что происходит.

Решив прояснить картину, я связался с Соломатиным. Сашка поведал, что когда они проезжали мимо него он, включив стабилизатор, сопроводил их стволом пушки. Духи, а по его мнению это были духи, попадали в кузове от страха. И действительно, афганцы из Царандоя так себя никогда не вели. Ни разу не видел чтобы испытывали такой панический страх. Нам не дали договорить на нашей частоте появилась музыка, а от дувала по дороге к объезду шел человек с деревянным ящиком в руках. Первая появившаяся в моей голове мысль, шокировала меня. Неужели он видев две БМП с наглой рожей шел минировать дорогу... Хотя, запросто, пехоты на машинах не было. Кое-как докричавшись, мы договорились с Сашкой перейти на запасную частоту три тройки. Впервые вижу такое чудо, чтобы здесь под перевалом и поймать бабайскую музыку... Нас явно пытались глушить.

Обсудив в спокойной обстановке сложившуюся ситуацию, я попросил его выдвинуться со своей позиции так, чтобы видеть дувал и ГАЗ-66. Он так и сделал. Сообщил ему о человеке, который направился по дороге в его сторону. После того как мы взяли под контроль духовский ГАЗик с двух позиций, я попросил Ковальчука связаться с командиром роты, который остался с третьей машиной охранять сорокаствольный "Град" на перевале.

Рация ожила, командир запросил данные о расположении духов, на что Ковальчук ответил, "...сейчас рассчитаю координаты". Эта крылатая фраза, рассказанная мною вечером, стала шуткой месяца. В ответ мы услышали мнение командира на счет его способностей делать расчеты и вопрос о том, где нахожусь я. Признаться меня это немного удивило, я сразу ответил так как слышал весь разговор. Он попросил меня объяснить, где находиться ГАЗ-66. Мне пришлось забрать у Ковальчука карту. Карты у нас одинаковые поэтому мне не составило труда дать точное описание расположения духов. После чего я услышал от командира, "...ждите сюрприз". С перевала долетел рев, не сразу сообразив, что произошло я еще оставался какое то время на башне. Но когда "сюрприз" прилетел эффект был сильнее чем от "Фауста" Гете. Я много раз видел, как стреляют ракетные установки, но как взрываются наши РСы, я видел первый раз. Это не похоже на духовские, взрыв поднял землю метров на десять. Духи забегали, заметались по дувалу. Видно поняли, что прилетело по их души.

На связи командир. Ну, как, попали? Не долет, на один дувал, ответил я. Ага, сейчас артиллеристы поправят наводку. Снова рявкнул на перевале Град. ГАЗ-66 рванул с места как ужаленный, двое чуть не отстали, запрыгивали в кузов на ходу.

Хороший был дувал. Но использовать его как склад больше никто не сможет. Второй пуск оказался снайперским и глинобитные стены дувала, подняв клубы пыли, разлетелись в разные стороны.

Того духа который ушел в сторону Сашки мы больше не видели, осталось сделать предположение, что он отсиживался в какой то яме до темноты или ушел киризами. Так как рядом с мостом есть два кириза. Но колонна прошла в Гардез без проблем, а значит свою задачу мы выполнили.

Как без спорта в армии, просто никак. И новые сборы это доказывают. На этот раз десантировка и броню не берут. Точнее только механиков. Поскольку людей в роте не хватает и "в бой идут даже операторы наводчики".

Такого я еще не видел, вместо РД выдали туристические рюкзаки размером со среднего десантника. При этом из одежды на себя дали одеть КЗС, а в рюкзак положить один комплект ХБ. Все остальное свободное пространство заполнили боеприпасами и сухим пайком. Такой рюкзак самому не то, что одеть на себя, просто поднять не возможно. Я уже молчу про бронежилет, автомат и дополнительное распределение боеприпасов.

Погрузка на вертушки, которые пришли накануне вечером, началась еще до рассвета, пока "духи спали".

Проснувшись утром я обнаружил на своей тумбочке записку. Сашка Шеин извинялся за то, что улетел на эту операцию, не разбудив меня. В его словах угадывалась тревога. Десантировка предполагалась трудная, мы могли больше не увидеться. Оказалось, что кто-то из молодых ночью "заболел", а численный состав десантных групп был уже утвержден, замполит его ночью разбудил и предложил лететь, конечно, Сашка согласился.

Потянулись томительные дни ожидания. Но оказалось, что операция не самая длинная и уже через две недели бригада возвращалась.

Потерь бригада почти не понесла, погибли трое ребят из дозора двенадцатой роты. Во время длительного подъема легли на привал и расслабились. Из-за камней выскочили двое наемников и одной очередью накрыли троих, четвертый пулеметчик вскочил, но выстрелить не успел т.к. не был дослан патрон в его ПК. Пока досылал духи скрылись в зеленке. Пулеметная очередь отчаяния улетела в пустоту. Вообще двенадцатой роте не повезло на той десантировке, на проческе они снова попали на засаду, в перестрелке появились раненые, один из мальчишек под массированным огнем на своей спине вынес тяжело раненого. Ротный обещал подать на него наградной на орден Ленина.

Остальные рассказы проходили под общий хохот.

Такой случай произошел с Юрой Ядренкиным, да, да тот самый, что выше меня на голову. Вечером он пошел в "гости" к ребятам из разведвзвода которые находились ниже по склону и немного в стороне. А когда возвращался случайно зацепил сигнальную ракету поставленную на растяжку, и это в вечерних сумерках... Что тут началось... стрелять начало все что лежало на высоте. Юрка из двухметрового превратился в дюймовочку, из-за камней даже носа высунуть не мог. Его крики никто слышал. Только когда стихла стрельба, Юра тихонько, чтобы не начали стрелять, снова крикнул раз, потом еще, пока кто-то из ребят его не расслышал. Правда смешнее его никто рассказать не мог, как ему удалось сохранять чувство юмора после такой ситуации не представляю. Надо же так попасть..., две роты по нему поливали из всего что стреляет.

Кстати говоря, командир двенадцатой роты тоже отличился. Он шел в дозорной группе вместе с Гильмулиным, командиром третьего взвода нашей роты. На высоте они захватили духовские позиции. ДШКа на треноге. А утром по ним ударили с соседней высоты. Он не задумываясь метнулся к ДШКа и началась дуэль. Ему кричат - с ума сошел, ложись, а он в ответ ...мне бабка нагадала, что я в 55 лет умру. Врал, конечно, но духовский ДШКа завалил.

Но расплата за эту операцию догнала ребят в расположении. В палатке нас снова осталось три человека из двух взводов. Тиф и малярия подкосили всех, кого не подкосили духовские пули. Олежке из Москвы повезло еще меньше. У него к тифу и малярии еще добавился и гепатит, а ведь через месяц у осенников должны были начаться отправки. Ну и дембель им достался. Ребят увезли в Кабульскую инфекционку.

Сашка после тифа быстро оклемался. Олежка вернулся в палатку уже перед самой отправкой, даже не успел подготовить парадку. Собрали ему знаки у кого какие были. И отправили. После отъезда наших ветеранов, в палатках стало скучно и тоскливо. Хорошие были ребята. Увидимся ли мы еще...?