Газни

Не знаю радоваться или грустить, с одной стороны мы теперь дембеля, с другой ответственность за молодых теперь на нас. И спросить уже не у кого, все кто был опытнее нас, уже разъехались по домам. Наступающая зима обещала быть интересной. Ходили слухи о нескольких операциях сразу.

Уже в октябре заговорили об операции в Кандагаре и даже раздали карты. Мы с умным видом начали их склеивать. Но, через несколько дней все стихло. Наступило томительное ожидание. Караулы тащить никому не хотелось.

Но есть провидение и снова приятные хлопоты, готовим оружие снаряжение и конечно наши БМПшки. Все должно работать как часы. В десятках километров от Гардеза не будет возможности ремонтировать. Огорчало лишь то, что до сих пор мы так и не поменяли топливные фильтры. Их просто не было. Меня назначили старшим механиком роты, и мне пришлось пересесть с БМП-2 на БМП-1К. "дембель в опасности". До этих дней я ездил абсолютно спокойно, БМП-2 была с дополнительной броней, как по бортам, так и со стороны днища. А у однерки ничего нет, и при подрыве я очень сильно рискую. Но деваться некуда.

И зачем мне пересаживаться? Командир роты и так всегда ездил на моей 411-й машине. Предложил ему отдать командирскую машину кому-нибудь из молодых, а самому остаться на старой машине. Но получил отказ. К тому же у БМП-2 амортизаторы стоят на двух передних катках, а у однерки только на одном. Это очень сильно сказывается при быстрой езде по пересеченной местности. Машина идет очень мягко и практически не ударяется броней о грунт. А значит и пехота на броне чувствует себя более комфортно.

Но делать нечего и я готовлю 410-ю командирскую машину. Газнийская операция планируется на месяц. Говорят Газнийский полк постоянно "получает" от духов. Надо еще и молодых проконтролировать, а то напортачат, разбирайся потом с ними. БТРД мы не берем слишком старая, да и некому на ней ехать, Генка Кулинин уже дома.

Поставленные на ближайшие высоты посты практически каждый вечер бьются с духами, странно, почему мы так спокойно наблюдаем, как от подножья по "заставе" бьют трассера. Хотя обстрелы взлетной полосы все же прекратились. Теперь огонь на себя принимает застава в горах.

Как я люблю эти спокойные ночные подъемы. Утро холодное, темное не приветливое. Промозглый ветер дует с долины. Мы спокойно позавтракали, будто и не в армии вовсе, получили оружие, навьючили на себя собранные накануне рюкзаки со снаряжением, сухой паек сложили в машины еще вечером. Я заставил собрать весь борщ, выброшенный пехотой, в ящик и положил его в машину. Конечно, зачем им тащить в горы борщ, все равно готовить его там никто не будет, а холодный он не вкусный. А вот на броне, я точно знаю, он нам очень пригодиться. Да и спустившись с гор ребята вряд ли откажутся поесть его горячим.

Холодный воздух, изрядно приправленный выхлопными газами дизелей ударил в нос. Колонна уже начинает медленно, как сонный удав выползать из своей норы. Нас уже ждут, конечно, как же артдивизион пойдет без прикрытия наших БМПшек. Нас равномерно расставляют между градами. Интересно, что останется от моей БМП, если Град подорвется и боекомплект детонирует? Никто не смог мне ответить на этот вопрос...

Колонна медленно проползла через Гардез и потянулась по долине на юго-запад. Проезжая у подножья высоты, на которой стоит застава, было отчетливо видно окопы. Это как же надо обнаглеть, чтобы у нас под носом вырыть окопы для обстрела поста. Хотя почему бы и нет! Мы туда практически никогда не ездили.

Спокойное движение колонны. Утомляло. Саперы по долгу разминировали дорогу. Так что я даже успевал заснуть. Просыпаясь от толчка командира, я быстро догонял идущий впереди двенадцатиствольный Град.

БМП не имеет конкурентов на грунтовых дорогах, поэтому я и не волнуюсь когда отстаю. Колею я держу хорошо, так что ребята могут не волноваться. мое самодовольство чуть не стоило мне инфаркта, догоняя растянувшуюся в очередной раз колону на полном ходу выскакиваю из-за поворота, а там уступ около метра. Все что я успел это крикнуть чтобы держались и надавил на тормоза. Когда машина ударилась в дно канавы ребята чуть было не посыпались с машины. Андрюха Костылев повис на стволе. Хорошо еще, что впереди ребристый лист. Он то и помог удержаться тем, кто пригревшись на теплой броне уснул.

Эта оплошность быстро забылась, так как перед нами открылся очень красивый вид. Огромное озеро и большие стаи диких гусей на нем. Такое в этой стране мне еще не приходилось видеть.

Два часа пути и у нас первые потери. На контактной мине подрывается МТЛБ. Механик погиб сразу. И это немудрено, машину перевернуло набок и нам открылась дыра в диаметре около полуметра. Один из бойцов умер у машины, пока ждали вертушки и еще двое тяжело раненых лежали рядом с машиной в ожидании эвакуации. Через двадцать или тридцать минут из Гардеза пришли борты. Пока грузили ребят двадцатьчетверки обстреляли НУРСами кишлак. Как позже мы узнали, еще один умер в вертолете и четвертый в госпитале. Еще час дороги. И снова подрыв. И надо же это Войник из двенадцатой роты! Один из самых опытнейших механиков. Чуть-чуть срезал колею на повороте и все! Теперь машина не на ходу. У двойки хорошая бронезащита. Но кажется, появилась деформация корпуса и повредило двигатель. В любом случае машину пришлось тащить в Гардез. Потерь на этот раз не было, обошлось только контузией.

Своевременное решение командира бригады Раевского и мы теперь вваливаем по бездорожью. За то нет подрывов. Ночью пошел мокрый снег. Радости это не прибавило. Во время проезда через овраг впереди меня застрял Царандоевский ЗИЛ. Пришлось вытаскивать его на горку. Только под утро по колено в снегу мы расставили машины в боевое охранение штаба бригады. От усталости я валился с ног. Распределив в охранение операторов и оставшихся на броне бойцов, я отправил механиков спать. Операторы наводчики начали, было возмущаться. Но убедить меня в том, что пока механики сутки не вылезали из-за штурвала, операторы не спали в машине, они не смогли. Проснулись мы с моим оператором Димкой от стука по броне. Нас звали на завтрак.

Наступило утро. Снега было действительно по колено. Солнце резануло по глазам. Черт побери! Неужели я не дома? Уже второй год как я не видел такого снега. На улице было тепло. Настроение хорошее, и надев на валенки сапоги от ОЗК, я пошел умываться к речке. Речкой этот ручей трудно назвать, два метра шириной и по щиколотку глубиной. По краям лед. Я разделся по пояс и ополоснулся. Захотелось жить и еще больше захотелось есть.

Десант еще накануне спешился и ушел на проческу. Нам как всегда оставалось ждать. Обстановка была спокойной. По разведданным неподалеку находилась небольшая банда, но там сейчас работал наш десант совместно с Царандоем.

Проческа прошла быстро и без проблем. Через два дня погода стала еще более теплой, снег начал таять. Броня медленно выстраивалась в колонну и тут началось самое интересное.

Стягивающиеся со своих позиций машины стали подрываться. Одна машина, вторая... Мы сидели на броне и ждали артдивизион, когда подорвался проезжавший рядом БТС, траки и обломки катков поднятые взрывом в воздух полетели нам на голову. Я как рыба нырнул в люк головой вперед. Упавшая на броню резина и железо опоздали, меня там уже не было. Саперы навесили минные тралы, но это не изменило ситуацию, подорвались еще две саперные машины. Мины не хотели подрываться на тралах и упорно ждали "свои катки".

Молодцы саперы, меня всегда удивляло то мастерство, с которым они восстанавливали свои подорванные машины. Пятнадцать-двадцать минут и БТС снова в строю, правда, катки кончились, и он стал походить на беззубого боксера. Но это не страшно главное, что машина снова может воевать.

Километров через пять мы подобрали пехоту и продолжили движение в сторону Газни. Но возникли новые проблемы. Оказалось что еще три дня назад пропала группа спецназа. И газнийцы попросили командование нашей бригады помочь в поисках. Операция готовилась на одни сутки. Как всегда ребята начали потрошить свои пайки. Мой ящик с НЗ пополнился выброшенными банками. Снова отдаю свои магазины. У меня как всегда, ящик с патронами и гранатами лежит в десанте. Теперь я укладываю ящики с НЗ в башню в ту зону, которая по моим наблюдениям не страдает от подрыва. Но несколько пачек с патронами и четыре гранаты всегда в подсумках под рукой. К тому же я неплохо управляюсь и со штатным оружием машины. Так что без гранатомета взять мою машину будет не просто.

Я ощутил все прелести командирской машины. Настроил одну рацию на бригадную частоту, а вторую на батальонную. Забрал с 411 машины удлинитель для шлемофона который сделал еще полгода назад. И теперь мог спокойно находиться на связи не только внутри машины, но и выходить на связь по рации, т.к. удлинитель позволял мне подключиться к разъему внутренней связи в башне на командирском месте, а с этого разъема была связь на радиостанцию. Эта мысль пришла мне первый раз еще в 1985 году, когда мы гнали машины с Хайратона. Оставшись на машине один, без возможности обмениваться информацией с другими машинами я чувствовал себя не совсем уютно.

Группа спецназовцев не вышла на связь в установленное время. И было принято решение высадиться и прочесать район, из которого спецназовцы последний раз выходили на связь. Что сложного? Высадились, прочесали пару кишлаков и все..., не тут то было. Снег сменился на мокрую пыль. Это и не дождь вроде. Такое я последний раз видел только в Прибалтике. Облачность низкая, как темный серый потолок давила на голову. Земля раскисла и превратилась в жидкий "цемент", налипающий большими лаптями на ботинки. Как же там ребята в горах...?

В шлемофоне зашумело, это была рация, настроенная на бригадную частоту. Я не долго думая, надел шлемофон и услышал, что два взвода первой парашютно-десантной роты напоролись на духов и зажаты в кишлаке. Все бы ничего их начали интенсивно обстреливать из минометов. Миномет сложное оружие, очень трудно укрыться от падающих сверху мин. Еще через двадцать минут, когда я узнал, кто конкретно попал под обстрел, у меня сжалось сердце. Одним из взводов командовал Волков Борька. Мы с ним подружились в Чирчике на пересылке. Еще в разведроте ему за неуставные взаимоотношения дважды зарубили наградные документы на орден красной звезды. А потом и вовсе перевели из разведроты в первую ПДР. Перед самым выездом на операцию мы с ним разговаривали, и он мне рассказал, что когда надо стало ехать на боевые, командир роты предложил ему пойти за командира первого взвода, пообещав за это орден "Красной звезды".

Конечно, он согласился, служить оставалось несколько месяцев, за спиной не один взятый караван, десятки боевых выходов, и ни одной награды. У ребят с разведроты уже по два ордена, а ему все не везло.

Комбриг орет, матерится на артнаводчика. Тот никак не может дать координаты духовских минометов. Комбриг ему кричит - ты мне дай свои координаты я по тебе п-ну..., ты мне быстро наводку дашь. Но мат не помог, ребят все таки накрыли. Прибежал зампотех и кричит заводи! Надо срочно выезжать на место, ребят эвакуировать. Интересно, почему же никто раньше не принял решение броню в кишлак отправить? Да потому, что на броне нет операторов наводчиков. Они тоже ушли на проческу. Вот так у нас всегда. И теперь броня стоит бесполезной горой железа.

Завожу машину, выскакиваем на высоту, как тут же дают отбой. Заработали Грады. По рации слышу, что уже есть 200-е и 300-е. Кажется, опоздали... Борька в том бою получил смертельное осколочное ранение. Его даже не довезли. Еще двоих во взводе ранило. Взвод то состоял из молодых мальчишек. Они с перепугу позабивались в щели и ему пришлось их, чуть ли не пинками выгонять, чтобы вывести из под обстрела. Он помог ребятам выйти из кишлака, но сам не успел.

Дальше проческа шла более удачно. Духов накрыли. Спецназовцев нашли, они отсиживались в пещере. У них просто сели аккумуляторы и они не смогли выйти на связь. По их информации нашли склады с продовольствием и оружием. Ребята с нашей роты откопали духовский ДШК. В итоге наш десант просидел в горах с суточным пайком три дня под дождем. Все насквозь промокли.

Колонна уже стояла и ожидала подхода пехоты. Времени на приведения себя в порядок не давали, мы должны были двинуться сразу после погрузки. Что же делать? Все придут уставшие, голодные и мокрые. Я собрал всех кто оставался на броне. Мы достали из машин все подменное ХБ, на дембелей и частично на ветеранов вроде бы хватало. Но как накормить? Готовить некогда, молодые поставили двенадцатилитровый термос на костер, но дров осталось мало и на таком огне нам понадобилось бы часа два, чтобы вскипятить воду для чая. Тогда я попросил достать из заначек пирофакелы, мы зажгли одновременно три штуки и направили на термос с разных сторон, когда они догорали, вода уже кипела. Горячий и сладкий чай был готов.

Газни нас встретили приветливо. Сразу же у меня нашелся земляк, на 80-м БТРе. Дал мне прокатиться. Конечно, БТР с БМП не сравнишь, приятное урчание КАМАЗовского двигателя и мягкое движение по грунту завораживали. Это их после Хостовской операции 96 года пересадили на 80-ки.

Нас покормили. Успели мы и постираться и посушиться. Но когда увидели, как на боевые выезжает Газнийский полк, чуть не умерли со смеху. Одеты как махновцы, впереди колоны ехал БРДМ БАПо с огромными рупорами на броне, из которых на всю катушку гремела музыка. Да...! Ну, как они не будут нарываться каждый раз на засаду, и нести потери?

Та операция, ради которой мы сюда приехали, была отменена. Банда, из-за которой мы проехали столько километров, узнав, что едет 56-я бригада, просто ушла, но на Кабульской трассе появилась другая, которая охотилась за колонной. А в Газни из Кабула шла большая колона с наливниками и боеприпасами.

Пришлось нам обеспечивать движение колоны в Газни. Видимо нас оказалось слишком много, и они не рискнули напасть на колонну. За то у меня возникли проблемы. Накрылся топливный насос, и машина перестала заводиться со стартера. И это на боевой операции. Хорошо, что все же, что это боевая машина. Сашка меня чуть подтолкнул сзади своей машиной и я завелся. Правда оторвало плафоны габаритных огней, но что делать... Когда возвращались в бригаду еще на двух машинах накрылись насосы, а у Сашки она даже в горку не тянула пришлось его подталкивать другой машиной. Это нам топливные фильтры "забастовку" устроили. Ничего, дома разберемся.