ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Смирнов Виктор Аркадьевич
Путь абрека.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.28*24  Ваша оценка:
  
  
  
   Движение абречества обычно рассматривается как форма индивидуального террора, как знак протеста против личной несвободы. Именно в силу этого за образом абрека утвердилась слава благородного и благочестивого разбойника вроде Робина Гуда. Наибольшую известность в дореволюционный период получил чеченец абрек Зелимхан Гушмузукаев из села Хорочой.
  
  
  
  
  
   Лето только начиналось, но было уже жарко. Солнышко припекало так, что Анди даже снял милицейскую фуражку и понёс её в руке. Он вообще нравился себе в форме - участковый Анди Исмаилов. Да и надо признать, что форма ему шла: стройный, высокий, под метр девяносто, широкоплечий, с чёрными усиками стрелочкой, всегда в чистом, наглаженном мундире, он смотрелся весьма представительно. Правда не только форма придавала Анди уверенность в себе. Он был весьма неплохим борцом-вольником и реально занимал призовые места на первенстве республики, выполнив норматив "Мастер спорта". Это давало ему право, не имея специального спортивного образования, вести в селе секцию борьбы. Молодых ребят он тренировал в школьном спортзале. Это официально. Неофициально - некоторым, кто на его взгляд заслуживал особого внимания, показывал приемы боевого самбо. Анди был доволен собой - недавно вернулся с курсов переподготовки из учебного центра МВД в Ростове-на-Дону. Кроме того, пока он был на курсах, пришло приятное известие, что ему присвоили звание капитана. С начальством отношения у него были замечательные - по службе открывались хорошие перспективы.
   Настроение у Анди было прекрасным, он шёл в гости к своему другу, однокласснику и бывшему товарищу по борцовской команде - Мовсару Гешаеву. Раньше они вместе занимались борьбой, но Мовсар дорос только до первого разряда. Причина была не в его неспособности, а скорее наоборот. Уж слишком легко все на ковре давалось Мовсару. Видимо по наследству от отца он обладал очень большой физической силой и ловкостью, любил подраться. Это-то его и сгубило. Как-то в драке Мовсар поломал рёбра сыну уважаемого человека и загремел в тюрьму за хулиганство. На этом его спортивная карьера и закончилась. Однако, выйдя на свободу, он нисколечко не пал духом, а занялся какими-то полулегальными торговыми делами. Во всяком случае, так он сам говорил. До отсидки Мовсар почти не выезжал из родного села, разве что в Гудермес или Грозный на соревнования. А вот после - у него появилось множество знакомых по всему Северному Кавказу, да и в России тоже. Чем он конкретно занимался - мало волновало его близких. Главное, что из своих поездок, возвращался домой живым и здоровым, с хорошими деньгами. Тем более наступили новые времена - вовсю давно шла перестройка-шмерестройка, везде бардак. Можно было ловить хорошую рыбку в мутной воде.
   Недавно Мовсар вернулся из очередной своей поездки и наслаждался семейным уютом. Красивая жена, на которой он женился согласно желанию своих родителей, хороший дом, двое детишек - в общем, всё было прекрасно.
   - Мовсар! Эй, Мовсар! - послышалось за высоким забором.
  - Анди, ты что ли? Заходи, друг, заходи! - откликнулся хозяин.
  Несмотря на то, что Анди носил милицейскую форму и даже учился в школе милиции в самой Москве, это на их дружбу с ранее судимым Мовсаром никак не повлияло.
  - Айшат! - заорал Мовсар - не видишь что ли, - к нам гость дорогой пришёл,
  А ну-ка, нам чай и всё остальное в беседку, быстро!
   Однако вошедший во двор Анди вдруг стал очень серьёзен и даже надел на голову форменную фуражку. Жестом, остановив шагнувшего навстречу Мовсара, он достал из папки какую-то бумагу. Бумага была официального вида. Приняв неприступный и важный вид Анди начал читать:
  - За совершение ряда разбойных нападений N-ским РОВД, Воронежской области, разыскивается ранее судимый Гешаев Мовсар Лечаевич 1963 года рождения, уроженец села Ачхой-Мартан, Ачхой-Мартановского района, ЧИАССР. Приметы - рост 175-180 см, плотного телосложения, волосы тёмные. Особые приметы - вертикальный шрам на левой щеке. При задержании соблюдать особую осторожность - преступник, возможно, вооружен огнестрельным оружием, владеет приёмами борьбы.
   Мовсар от удивления застыл на месте, но тут Анди не выдержал и расхохотался:
  - Что Мовсар, задержать я тебя должен?!
  - А ну-ка, ну-ка, дай сюда бумажку эту! - Мовсар потянулся за листком.
  - Не-ет. Это - не просто бумажка, а "розыскное задание", оно дорого стоит, - продолжал смеятся Анди.
  - Айшат! Айша-ат! Ну, где ты ходишь?! - снова заорал Мовсар, - скорее стол накрывай и коньяк неси, который мне из Кизляра привёзли. Быстрее давай!
  Потом повернулся к Анди:
  - Слушай, а задание это, ну, бумага давно к вам отдел пришла?
  - Да нет, вчера только.
  - И что?
  - Э, я уже ответ дал, что такого преступника на моём участке нет, а за домом установлено наблюдение. Типа, на случай, если ты появишься. Ты всё-таки смотри - поосторожнее. Хорошо, что из России уехать успел. Сам понимаешь, здесь тебя никто не достанет. А бумажка эта для нас - тьфу, подтереться ей. Но вот если опять в Россию поедешь - имей в виду, ты - в розыске, - заметил Анди.
  - Слушай, ты мне эту бумагу дай, я её на ковер повешу, рядом с кинжалом дедовским.
  Пускай все знают - какой я джигит! - загорелся Мовсар.
   Анди отдал ему розыскное задание и друзья, смеясь, пошли в беседку пить коньяк.
  
   Ваха сидел дома, когда к нему прибежал его троюродный брат Зелимхан. Он был крайне возбуждён и сразу потащил Ваху на улицу. Оглядевшись по сторонам, он многозначительно понизив голос произнёс:
  - Ты знаешь, что я тут услышал?
  - Ну? - пожав плечами, процедил Ваха.
  - Я ходил тренера нашего искать, ну - Анди Исмаилова, который в милиции работает.
  Хотел узнать насчёт тренировок по борьбе, когда он снова их вести будет.
  Оказывается он у Мовсара сидит в гостях. Я зашел, а они в беседке во дворе, меня не видели. Ну, я разговор и услышал.
   А разговор был действительно интересным:
  - Ты пойми, - втолковывал Анди - Мовсару, - я тебе, как изучавший оперативную работу офицер скажу, - вы можете свои дела делать в России, как хотите. Но ваша главная ошибка в том, что вы слишком увлекаетесь. Если вы сделали одно-два дела и быстро уехали - вас никто не найдёт. Сам знаешь - никто земляков выдавать не будет. Даже установить, как вас зовут и то - проблема. Но если вы хотите схватить очень много, совершаете целую серию ограблений или вымогательств - вы оставляете след. Еще, делаете большую ошибку, когда устанавливаете слишком тесные контакты с местными - они же вас и сдадут в первую очередь. Русских или за бабки покупать надо, или в страхе держать. А лучше и то и другое вместе. Стал неверный слишком сильным, или богатым - избавляйтесь от него, не мне тебя учить - как. Подтягивайте к себе новых - глупых и жадных. И используйте их до поры, до времени - пока нужны. Сам знаешь - гяурам доверия нет. Опирайтесь или на земляков, которые в России осели, или хотя бы на единоверцев. А вы по кабакам деньгами сорите, с шалавами местными путаетесь - вместо того, чтобы после "работы" сразу домой ехать. Вот и попадаетесь. О тебе Мовсар - вообще речь особая. Контачишь с урками, а среди них каждый второй "стучит". Да и сам ты "засвечен". Ты же - ранее судимый. А вычислили тебя элементарно - может "пальчики" оставил где, может по приметам? А может и "стуканули" реально?
  - Ну-у, ты не прав! - возмутился Мовсар, - если меня мои подельники сдадут - с них спросить можно. За такие дела - сразу пику в бок, или в камере придушат, "стукач" даже до зоны не доедет. Не-ет. В своих "кентах" я уверен.
  - Ладно, предположим твои "кенты" надёжны, - продолжил Анди, - но ты на себя посмотри. Тебе уже скоро тридцать. Надо самому от дел отходить. В России работы - всем хватит и ещё внукам нашим останется. Посылать на "работу" необходимо "выездные бригады", молодёжь готовить. У меня вон, такие парни на тренировки ходят - приятно посмотреть! Сильные, ловкие, злые, как волчата. Зайди в зал, разомнись сам. На ковре с тобой постоим, а заодно и к ребятам присмотришься, может, приглядишь кого для серьёзной работы. Сейчас, сам видишь - какие времена. Название только, что "перестройка", а на самом деле скоро власть поменяется. У кого сила - тот и прав. Можно хорошие дела делать, если с умом. И вообще - все эти ваши набеги уже скоро не будут приносить хороших денег. Сейчас на первое место выходят дела финансовые, хозяйственные. С торгашей можно хорошие "бабки" поиметь. А вот для силовой защиты своих интересов крепкие и преданные бойцы всегда нужны. Оружие нужно, с вояками связи налаживать надо. Вот и подумай - займешься такими делами, большим человеком станешь. А по нашей линии я тебя всегда прикрою. Да и не один я - серьезные люди за мной стоят. Сам понимаешь.
  - Н-да, толковые вещи говоришь. Надо над этим подумать серьёзно. А в спортзал я к тебе наведаюсь, на днях, - с этими словами Мовсар снова потянулся разливать коньяк.
  Случайно подслушанный разговор запал Зелимхану в душу.
  Глаза Зелимхана горели:
  - Оказывается, Мовсар в России такие дела делает!
  Они там с земляками лохов русских разводят, как хотят. Мовсар даже в розыске числится, на него бумага какая-то пришла. А ему все равно - с участковым коньяк пьёт, смеётся.
  - Ну и что? - ровным тоном поинтересовался Ваха.
  - Да как, что? Нам уже по восемнадцать! А мы ещё ничего "такого" не сделали. Учиться - неинтересно, жениться - рано ещё. Или ты хочешь всю жизнь баранов пасти? Надо нам тоже начинать "дела делать". Нам с тобой просто так, что ли при рождении кинжалы в постель клали? А наши кинжалы ещё крови врагов не пробовали!
  - Ну-у, я не знаю? Кинжал - это, это... Кинжал нужно обагрять кровью, только тогда, когда хочешь мстить или отстаиваешь свою честь! Так мой дед считает, - заметил Ваха, - А ты, что хочешь делать?
   Из двоих братьев всегда заводилой был Зелимхан. Он давно считал, что его имя, как у знаменитого абрека, нужно оправдывать. И очень переживал, что ничем ещё не прославился. Ваха был более спокойным, но всегда шёл за троюродным братом. Он всегда был на стороне Зелимхана, что бы тот не придумал.
   И с уроков они сбегали вместе, и в клуб кино посмотреть, и подраться. Оба занимались борьбой у тренера Анди Исмаилова, но особых результатов не достигли, хотя и по разным причинам. Ваха, обладавший значительной физической силой, был по характеру парнем флегматичным, особо к спортивным вершинам не стремился. А горячему, взрывному Зелимхану в какой-то момент стала неинтересна вольная борьба, с её правилами и ограничениями. Насмотревшись по "видику" боевиков с Брюсом Ли и Ван Даммом он повесил дома под навесом самодельный мешок, который довольно коряво, но от души, лупил в каждую свободную минуту. Хотя на тренировки по борьбе ходить продолжал. Его больше интересовали приёмы боевого самбо, которые иногда демонстрировал тренер.
  - Ты что делать хочешь? - повторил Ваха.
  - В общем так, - решительно заявил Зелимхан, - Гайрбека-хромого знаешь? Он из Грозного недавно пистолеты привёз. Можно с ним договориться, он всё равно мой должник - я его выручил, когда они с дружками в Самашках на станции приезжего русского инженера ограбили. Это давно было, года три назад. А когда убегали - Гайрбек ногу сломал, я его на мотоцикле до райцентра в больницу вёз.
   Что в это время на ж\д станции делал сам Зелимхан - он скромно умолчал. Умолчал он и о том, что желание попасть на "работу" к Мовсару было у него очень большим. Но не просить об этом Мовсара хотел Зелимхан. Он хотел, чтобы его, как настоящего джигита пригласили принять участие в "важных" делах. А для этого надо было что-то сначала совершить самому, чтобы о нём заговорили серьёзные люди. Чтобы взрослые воспринимали его, как равного.
  Зелимхан продолжил:
   - Гайрбек тогда сказал, что мой должник. Вот и возьмём у него два пистолета - тебе и мне. Не насовсем. На время. А потом, когда денег заработаем, с ним расплатимся. Сами будем лихие дела делать.
   Ваха молча кивнул. Воодушевлённые друзья отправились искать Гайрбека.
  
  
   Пистолет был совсем небольшой и вовсе не такой, какие Ваха видел в иностранных боевиках. Маленький, очень плоский. Он, тем не менее, завораживал своими хищными очертаниями. От него веяло злой силой. Ваха, который не раз стрелял из дедовского ружья, подумал, что охотничье ружьё - ерунда, а вот боевое оружие - это вещь, само просится в руки. Гайрбек демонстрировал им пистолет, вокруг не было ни души. Они сидели на камнях, возле мутноватой речки Фортанги, за селом.
  - Это ПСМ,- важно сказал Гайрбек, - такие пээсэмы нужные люди на заводе в Грозном переделывают, из газовых, к нему и глушитель есть.
  Он достал из кармана кругленький глушитель, похожий на толстенькую колбаску, только железную и чёрного цвета. Это уж было точно как в кино. Гайрбек умело прикрутил глушитель, и пистолет сразу приобрёл очень внушительный вид:
  - Вот видите, теперь можно "мочить" кого хочешь, и никто не услышит.
  - Слышь, Гайрбек, а нам два пистолета надо. - заметил Зелимхан.
  - Да я все уже продал. Правда, брат. Ну, если подождёшь ещё с месяц, может, опять в Грозный смотаюсь - привезу. Пистолеты - это штука серьезная, их заранее заказывать надо - развёл руками Гайрбек, - а патронов у меня много, я вам хоть сотню отсыплю. Правда, обоймы запасной нету.
   Гайрбек показал им как заряжать-разряжать пистолет, как вставлять обойму и передёргивать затвор, как ставить и снимать с предохранителя.
  - Вот - теперь вы всё сами знаете. Только не забывайте смазывать, в общем, держите его в порядке.
  Гайрбек поставил пустую бутылку из-под лимонада на камень, навёл пистолет и выстрелил.
  Звук выстрела показался Вахе похожим на выстрел из воздушки в городском тире - бутылка брызнула осколками.
  - Ствол - твой, денег мне от вас не надо. Сам знаешь Зелимхан - ты мой друг. А вы вообще, что с ним делать собираетесь? - заинтересовался Гайрбек.
  - Да, ерунда. Прокатимся не очень далеко, чуть-чуть лохов пощиплем, - явно рисуясь ответил Зелимхан.
   - А-а, ну ладно. Только смотрите - нигде с ним не "спалитесь" - Гайрбек насыпал маленьких патрончиков в полиэтиленовый пакет, - когда кончатся, патроны сами покупать будете. Можно в Грозном, на рынке, или в Гудермесе на ж\д вокзале. Там, в Гудермесе, если в конец перрона пройти по грозненскому направлению - с левой стороны кафешка есть, хозяина зовут Муса. Скажете, что от меня - он вам поможет и патроны найти, ну и так вообще, сделает что надо.
  Гайрбек протянул пистолет Зелимхану.
   Зелимхан схватил пистолет и несколько раз выстрелил по осколкам бутылки. Потом стрелял Ваха, но ему досталось пальнуть всего два раза.
   Крепко пожав Гайрбеку руку, друзья вприпрыжку понеслись домой. Спрятав пистолет дома у Зелимхана, они стали обсуждать, что делать дальше. Оказалось, что у Зелимхана уже и план есть:
  - У меня тёлка знакомая есть, в Н-ске, русская, Нинкой зовут. Я с ней познакомился, когда мы к Арби - племяннику Саламбека в гости ездили. Можно к ней поехать, у неё родаки - алкаши, за ней не присматривают, она их особо и не слушается. У неё без проблем остановимся. Мы с ней возле ларька познакомились, я как-то сам вышел прогуляться - сигареты покупал. Она от меня кипятком ссыт. Я всех её ухажёров разогнал - раз нож показал и всё. Разбежались, как зайцы. А там приглядимся, на месте и придумаем "дело" какое-нибудь. Родителям нашим скажем, что у Саламбека остановимся. Только к нему просто зайдём, а ночевать не будем. Нечего его "подставлять", если что.
   Ваха молча кивнул, а зачем было говорить лишние слова. Саламбека он тоже знал. Знал и о том, о чём как-то разговаривали старшие - Саламбек привозил в Н-ск наркоту - маковую соломку и считался среди земляков весьма обеспеченным, солидным человеком.
  Родителям они сказали, что поедут в Н-ск, узнавать насчёт поступления на учёбу в техникум.
  
   В Н-ск они приехали вечером, сошли с поезда. И... нарвались на неприятности прямо на привокзальной площади. Милицейский патруль потребовал у них документы. Два милиционера в форме, один с автоматом на плече, хмуро смотрели на молодых чеченцев, видимо подозревая их во всех смертных грехах.
   У Зелимхана не выдержали нервы, и он выхватил из-под куртки ствол. Пистолет, согласно инструкциям Гайрбека, был смазан, почищен, глушитель прикручен.
  Черная труба глушителя смотрела сержанту прямо в лоб и, видимо, казалась ему огромной, как пушка. Сержант застыл на месте - расстегнуть кобуру табельного ПМ он не успевал. Автоматчик за его спиной тоже замер - видимо патрон в патронник он не дослал и воспользоваться автоматом тоже не мог.
  - Идиоты, - мелькнула мысль у Вахи, - хе, зачем носить автомат, если из него выстрелить не можешь? Понты одни.
  Держа наряд под прицелом, двигаясь спиной вперёд, они попятились до угла. За углом развернулись и со всех ног бросились бежать, не разбирая дороги. Пробежав квартала три, остановились отдышаться.
  - Ты, ты зачем пистолет достал? - возмутился Ваха.
  - Э, ты не понимаешь. Если бы менты нас к себе повели - начали бы "шманать".
  Нашли бы пистолет - тогда всё,- тяжело дыша ответил Зелимхан. Потом, подумав, добавил:
  - К Саламбеку вообще не пойдём, даже показываться не будем. Заныкаемся у Нинки. Там нас никто не найдёт.
   Они не знали, что патруль, ошалевший от наглости молодых кавказцев, немедленно доложил по рации о происшествии и в городе объявлена тревога. "В ружьё" поднята вся милиция, дислоцированный в пригороде спецназ ВВ и ОМОН.
  К Нинке друзья дошли без приключений. Родителей её дома не было, и они спокойно улеглись спать.
   На следующий день, пообещав Нинке принести подарок, парни бодро шагнули на улицу.
  Побродив целый день по окраинам города и, никому не попавшись, они спокойно вернулись на квартиру, присмотрев несколько богатых на их взгляд домов, в качестве возможных "объектов". Родители Нинкины были дома, но бутылка водки с закуской, принесённые Зелимханом, были приняты ими благосклонно. Вопросов друзьям никто не задавал.
   Утором Зелимхан растолкал Ваху:
  - Пошли, "бомбанём" какую-нибудь хату и быстро вернёмся обратно.
  Двухэтажный дом, из желтого кирпича, под коричневой металлочерепицей, который они выбрали, был видимо недавно построен. Он гордо возвышался среди стареньких одноэтажных домишек с покосившимися деревянными заборами. Перед домом стояла не новая, но прилично выглядевшая, чёрная "Ауди". Во двор проникнуть было легко, так как стройка ещё не закончилась, и с одной стороны участка, забора не было. А старый деревянный заборчик - сломанный, просто валялся на земле.
  Лёгкими прыжками парни взбежали по ступенькам красивого крыльца.
  Ваха потянул дверь на себя, Зелимхан достал пистолет. А дверь-то оказалась не запертой!
  В доме на кухне обнаружился мужик средних лет и такого же возраста женщина, которая пронзительно завизжала, увидев незнакомца с пистолетом. Мужчина повернулся и окаменел.
  "Понимает урод, что с оружием шутки плохи. Да и ствол с "глушаком" солидно смотрится" - довольно подумал Зелимхан и заорал:
  - На пол суки, а то замочу!
  Мужчина моментально бросился на пол, а женщина окаменела и не сдвинулась с места.
  Ваха отвесил ей оплеуху и швырнул на пол, в руке он держал нож, с которым никогда не расставался.
  - Зелимхан! Держи их, я щас! - с этими словами Ваха сорвал с окна красивую штору и отрезал от неё витой шнур. Он умело связал сначала мужчину, потом женщину. Сказывался опыт работы у деда на кошаре. Там Ваха научился быстро и ловко перед стрижкой связывать овец, а попробуй плохо и медленно, дед так посохом перетянет - неделю чесаться будешь.
  - Так, теперь что? - спросил он у Зелимхана, между собой парни разговаривали по чеченски.
  В это время подал голос мужчина:
  - Не убивайте нас, не надо! Что вы хотите?
  - Деньги, золото, всё что есть, - помахав у того перед лицом пистолетом, внушительно сказал Зелимхан.
  Ах, как он нравился себе в этот момент! Гордый абрек с пистолетом, достойный имени своего знаменитого тезки.
  - Деньги вон там, в шкафу, в шкатулке на полке. Золото жены - в спальне на туалетном столике, ключи от машины у меня в пиджаке.
  Женщина, услышав про золото, снова завизжала, но Ваха одним скачком оказался возле неё и сильно пнул в бок:
  - Молчи, сучка! А то горло перережу!
  Он действительно приставил нож ей к горлу. Но тут мужчина крикнул:
  - Оля, молчи, пусть хоть всё берут! Молчи! У них пистолет настоящий. Пусть берут всё!
  - Правильно, - довольно произнёс Зелимхан, - молчи дура, останешься жива.
  Ваха быстро нашёл деньги и золото, в указанных мужчиной местах. Хотел взять ключи от машины, но Зелимхан его остановил:
  - Не надо, с машиной "спалимся" быстрее. Пошли.
  Заткнув хозяевам рты кусками той же самой занавески, парни тихо выскользнули из дома и, через тот же проём в заборе с боковой стороны дома, вышли на пустырь, а уже оттуда - в кривой проулочек. После чего пустились бежать. Пропетляв по улочкам они успокоились и пошли неторопясь.
  Казалось, что с момента, как они ворвались в дом, прошла целая вечность. А на самом деле от силы - час.
  Дойдя до полузаброшенного скверика, сели на лавочку и стали считать добычу. Деньги поделили поровну, а побрякушки не стали перебирать - решили, что потом разберутся. Зелимхан только выбрал одну цепочку, сказав, что подарит её Нинке.
  По дороге они накупили еды, радуясь отсутствию старших взяли пива - дома с этим было строго, можно было получить хороших звездюлей от отца, или братьев и довольные пошли на квартиру. Шли, весело смеясь, вспоминая перепуганные лица хозяев дома.
  - Видишь, какие они все трусливые, эти русаки - показал пистолет и бери, что хочешь, - радостно тараторил Зелимхан, - да если так пойдёт, мы за лето знаешь, сколько денег заработаем! Мы себе всё купим - шмотки классные, машины, какие хотим! Тёлки - все наши! Мы с тобой первый раз "на дело" пошли и сразу такие бабки! Теперь никто не скажет, что я имени своего не оправдал!
  - Ну, я думаю, что здесь можно ещё пару таких дел провернуть, а потом домой уезжать надо. Пускай всё утихнет, - осторожно заметил Ваха.
  - Да нормально всё, пускай они нас боятся! - гордо произнёс Зелимхан.
   Нинке очень понравилась цепочка, золото ей ещё никто никогда не дарил. У родителей денег хватало только на выпивку. Она подумала, что правильно сделала, согласившись встречаться с Ханом, так она его называла. Ни у кого из её подружек не было такого смелого и горячего парня. Он ничего не боится вон, как парней других тогда шуганул. К ней больше и не пристаёт никто. А то раньше проходу не давали. Сказать откровенно, Нинка была барышней весьма лёгкого поведения. Но ведь в душе каждая, самая распоследняя б... представляет себя в мечтах светской дамой. Кому ж понравится, когда каждый день тянут чуть ли не насильно - пойдём, да пойдём. И заступиться некому было. Ну и что, что Хан скоро уедет? Потом ведь приедет опять. Зато все, кому надо - знают, что она с ним - и её не трогают. Она вздохнула, повернулась ещё разок перед зеркалом, любуясь цепочкой, и пошла на кухню, готовить обед. Продуктов было много - щедрые гости притащили всякой всячины.
  
   Нинка жила в стареньком двухэтажном доме ещё 60-х годов постройки. Эту квартиру на втором этаже получал ещё дед, от кирпичного завода, как добросовестный работник и ударник коммунистического труда. В доме было два подъезда и всего шестнадцать квартир. Возясь у плиты, она не обратила внимания на милицейский УАЗик, который влетел во двор, чуть не снеся лавочку возле подъезда. Скрипнули тормоза и из машины начали выскакивать люди в милицейской форме и в штатском. Однако вопль Вахи в комнате заставил её повернуться. Парни зло о чём-то спорили по-чеченски. Нинка выскочила в комнату:
  - Что? Что случилось?
  - Гадство, менты! Как они узнали, что мы здесь? Твоя работа?! - Ваха повернулся к Нинке.
  - Да вы что, с ума сошли?! Мне то вас, зачем ментам сдавать? - возмутилась Нинка.
  В дверь забухали сильные удары:
  - Откройте, милиция! Откройте!
  Зелимхан толкнул Нинку на кровать, жестом приказав ей сидеть. Потом высунулся в коридор из-за холодильника и молча выстрелил в дверь. На площадке матюкнулись и затихли. Ваха вытащил свой нож.
   Зелимхан с Вахой даже и не догадывались, что своей выходкой на вокзале они подняли на ноги всех силовиков небольшого городка. По рассказам своих старших друзей и родственников они считали, что все русские - тупые, ленивые и трусливые твари, о которых настоящий джигит всегда вытрет ноги. Однако дело обстояло совсем не так, как представлялось молодым и горячим чеченцам.
   Городок-то был небольшой, но его месторасположение на Юге России было весьма важным. И к появлению горячих кавказских, да ещё размахивающих стволом, парней отнеслись весьма серьезно. Ваха и Зелимхан даже не представляли, как могут работать опера в своём городе, который они знают, как свои пять пальцев.
   Как найти иголку в стогу сена? Да очень "просто". Надо только перебрать руками весь стог, каждую соломинку, пока не уколешься. Образно говоря - все "встали на уши" и работали двое суток, практически без перерыва.
   Первым, заслуживающую внимание информацию, получил опытный старший опер Васильич, который хорошо знал, что в сыскном деле пустяков не бывает. Так что к полученному сообщению о Нинке лёгкого поведения, у которой на днях появлялись двое молодых кавказцев, Васильич отнёсся, как и положено: "Проверить и немедленно!". К тому же, ограбленный парнями мужчина, сумел довольно быстро развязаться, распутал жену и, опережая собственный визг, помчался с заявлением в горотдел. Когда старший опер сравнил описание вокзальных абреков, описание лиц, совершивших разбойное нападение на дом и информацию от своего агента - сомнений не осталось. Это они! Опыта по задержанию преступников - у офицера было более чем достаточно, а то, что подозреваемые вооружены - его не сильно пугало. Докладывать начальству было неохота. Начнёшь докладывать - потребуют составить план, потом какая-нибудь штабная крыса вообще решит не рисковать и потребует вызвать ОМОН, спецназ... А клиенты тем временем преспокойненько уйдут. Недолго поразмыслив, Васильич решил взять кого поопытней, задержание вооружённого преступника - не шутка. Решение пришло сразу - Сергей и Курман, грамотные, проверенные опера. В Афгане Сергей прошел хорошую школу, и стрельбой его было не удивить. Да и Курман - сотрудник очень опытный, на его счету не одно сложное задержание.
   А профессиональный риск - он и в Африке риск, от этого никуда не денешься. Даже дворник, добросовестно подметающий знакомую до каждой трещинки на асфальте - улицу, рискует попасть под колеса нетрезвого водилы, возвращающегося под утро с пьянки-гулянки. А тут классика жанра - задержание вооружённых преступников, как в кино, бл-лин...
   Сергей "обрадовал" напарника вестью о выезде, для возможного задержания клиентов. Тот молча пожал плечами и полез в сейф за "браслетами". С собой они взяли ещё пару человек из дежурки - кто по пути попался. "Хватит, чтобы задержать двух отморозков, даже вооружённых" - подумал Сергей, прыгая в машину.
   "В адрес" доехали быстро, поднялись на этаж. В проверяемой квартире, на требование открыть дверь, кто-то забегал, потом всё затихло.
  А когда без лишних разговоров, через эту самую дверь шмальнули из чего-то огнестрельного, и в кровь хлынул адреналин, Сергей понял, информация точная - преступники здесь!
   "Менты полностью окружили дом!" - так сгоряча показалось Зелимхану. Ему захотелось завыть от бешенства. Неужели сейчас всё кончится и на них с Вахой наденут наручники. А ведь так всё хорошо начиналось...
  В дверь стучать перестали, затем кто-то закричал в мегафон, установленный на милицейской машине: "Всем выйти из квартиры, иначе начинаем штурм!"
   И тут Зелимхана посетила гениальная мысль! Он выскочил в коридор и заорал во весь голос:
  - Не стрелять! У меня заложник!
  Ваха с Нинкой уставились на него, как на сумасшедшего.
  - Всё нормально, - лихорадочно зашептал Зелимхан, - мы сделаем вид, что Нинка - наша заложница. Нас пропустят, и мы спокойно уйдём. Ментам нельзя по заложникам стрелять - это все знают.
   Когда на пороге квартиры показалась молодая девчонка в лёгком халатике - Сергей сделал шаг назад, смотря в дверной проём через прорезь прицела. За спиной девушки стоял молодой черноволосый парень, совсем пацан, державший в руке пистолет с глушителем. Глушитель упирался девчонке в висок. Несмотря на молодость, рука кавказца не дрожала - ствол он держал весьма твёрдо. Сергей медленно стал пятиться по ступенькам вниз, не сводя с бандита глаз. Следом из квартиры появился второй кавказец, с ножом в руке. Ножик немаленький, держит парень его уверенно - машинально отметил Сергей. Бандит со стволом хрипло произнес:
  - Мы идём вниз, садимся в вашу машину. Если вы начнёте стрелять - я прострелю ей башку. Понятно?
   Сергей молча кивнул, тем не менее, держа бандита на прицеле. Такого оборота он не ожидал: "Качай ситуацию, опер! Качай! Хрен его знает - кто эта мокрощелка? Может и правда заложница? Пока обойдёмся без стрельбы. Ладно, по крайней мере - преступники нами обнаружены. Вот они красавчики - оба-два. А смогут ли они уйти? Не факт. Внизу их ждёт сюрприз - напарник, которого они вряд ли увидят".
  - И еще, не вздумайте трогать моего друга, если его тронете - я всё равно выстрелю, - добавил чеченец.
  Так они и спускались по лестнице - опер спиной вперёд, девчонка и тесно прижавшийся к ней кавказец, с пистолетом у её виска, за ними ещё один с ножом в руке, ощерившийся, как волчонок.
  "Напарник не выстрелил, а может и правильно" - продолжал просчитывать ситуацию Сергей, - "заложница пострадать не должна. Значит, пока выполняем их условия. Всё равно - далеко эти уроды не уйдут".
  Сергей вышел из подъезда и взмахом остановил рванувшихся к нему людей:
  - Всем стоять, у них заложница! Володя, оставь ключи в машине, сам отойди в сторону, быстро!
   Перед площадкой первого этажа возле почтовых ящиков в подъезде имелась ещё одна дверь, она вела в подвал. Вот за этой-то дверью стоял ещё один опер и прислушивался к медленным шагам на лестнице. Опера звали Курман, он был ногаец и, как практически все ногайцы - мусульманин. Но к бандитам относился, как к бандитам, не делая между ними различия по национальному или религиозному признаку.
   Поэтому Курман стоял, сжимая в руке пистолет, готовясь выстрелить в бандита, когда тот поравняется с ним. Чеченец не мог видеть Курмана, всё его внимание было приковано к выходу из подъезда.
   Курман затаил дыхание и поднял пистолет. Вот он - затылок преступника, прекрасно виден в щель приоткрытой двери, в метре от ствола. Курман спокойно, как в тире, стал выбирать свободный ход спускового крючка.
  "Чёрт, я-то ему мозги вышибу, а если он всё-таки нажмёт на курок? Ствол бандитского пистолета прижат к голове девушки. Непроизвольный мышечный спазм, пальчик сожмётся и... девчонке капут".
  Курман медленно опустил оружие и вытер вспотевший лоб. Преступники с заложницей прошли к машине.
   Потом не раз ещё опер будет прокручивать в своих воспоминаниях этот эпизод.
  Мучаться раздумьями - "выстрелить - не выстрелить"? И так и не придёт к окончательному решению - правильно он тогда сделал, или нет?
  В тот момент опера не знали, да и не могли знать, что Нинка играет в "чеченской команде".
  - Ваха! За руль быстро, заводи! - заорал Зелимхан.
  Ваха прыгнул в машину, движок завёлся с полуоборота.
  "Странно, а с виду машина у ментов - такая растыка" - подумал Ваха.
  Зелимхан прикрываясь девушкой, залез в машину и затащил её за собой.
   Люди во дворе стояли неподвижно.
  - Ничего, никуда они не денутся, когда вякнули про заложницу - я, всё-таки, доложил начальству, уже пути отхода перекрыты, - закуривая, спокойно произнёс Васильич.
   Дорог в городе Ваха практически не знал и поехал наобум. Когда машина проехала несколько кварталов, он оглянулся - погони, кажется, не было.
  Нинка несколько раз нервно всхлипнула, но реветь вроде не собиралась.
  - Тормози, - приказал Зелимхан.
  -Зачем? - удивился Ваха.
  - А затем, - возбуждённо дыша ответил Зелимхан, - мы выскочили. У меня пистолет и заложница. А у тебя нет ничего. Беги к Саламбеку, пускай тебя спрячет. Ему скажи - я позже приду. Всё, вали давай!
   Он буквально вытолкал Ваху из машины и пересел за руль. Машина, проскрежетав сцеплением, покатила дальше.
  - Нинка, я высажу тебя за городом. Ментам скажешь, что я тебе угрожал, чуть не убил. Хорошо? - она молча кивнула.
  "На этом долбанном раскрашенном УАЗе далеко не уедешь" - рассуждал Зелимхан, крутя баранку, - "надо машину менять".
   Вот оно! Аллах услышал его молитвы! Сегодня удача улыбалась Зелимхану! Не проехав и полукилометра, он увидел на перекрёстке новенькую "девяносто девятую" изумрудного цвета, а рядом с ней двух милиционеров в форме. У одного из них на плече висел автомат. Зелимхану сразу вспомнился милицейский наряд на привокзальной площади.
  "Наверное, такие же лохи, какие были на вокзале. И такие же трусливые", - от этого воспоминания потеплело на душе.
  "Я настоящий абрек! Эти шакальи хвосты меня не остановят!" - с этой мыслью Зелимхан резко затормозил и снова приставил пистолет к Нинкиной голове:
  - Отошли от машины! Быстро! У меня заложник!
  Милиционеры молча выполнили требования, хотя сильно испуганными они не выглядели.
   Плотно прижимаясь к Нинке, Зелимхан вылез из УАЗика через правую дверь. Взмахом руки отогнал ментов ещё дальше. Подошёл к новенькой машине со стороны пассажирского сиденья. Влез сам. Затащил за собой Нинку. Повернул ключ зажигания и начал отводить ствол пистолета от Нинкиной головы, чтобы включить скорость. В то же мгновение с той стороны, куда Зелимхан указал отойти ментам - напротив лобового стекла, расцвёл яркий, ослепительный, видный даже при солнечном свете, цветок. Нинка истошно заверещала - разбитое стекло вперемешку с брызгами крови и мозгами Зелимхана полетело на неё. Менты оказались не лохами. Однако перед смертью Зелимхан всё-таки успел нажать на курок.
  
  
   Ранение Нинкино оказалось пустяковым - пуля вскользь прошла по её бестолковой головёнке, царапина - как сказал врач, и на следующий день её уже выписали из травматологии. Правда после таких приключений она зареклась на будущее встречаться с чеченами. Анекдотичная проблема возникла у следователя прокуратуры. Когда он с вальяжным видом соизволил, наконец, прибыть на место происшествия - оказалось, что окрестная пацанва, под шумок, уже растащила с места стрельбы почти все стреляные гильзы. Важный прокурорский работник матюкаясь проторчал там до вечера, составляя протокол и ожидая, когда участковые обойдут окрестные дворы и поотнимают у ребятни интересные трофеи.
   Наркоторговец Саламбек через пару дней потихоньку вывез Ваху из города. Дома Ваху изругал и крепко избил отец и, недолго подумав, отправил в горы, к деду на кошару.
   Тело Зелимхана ездили забирать старейшины и мулла. Мулла был очень недоволен, что тело пролежало несколько дней у неверных в холодильнике и убитого не удалось похоронить в день смерти.
   Работая на кошаре, Ваха был предоставлен самому себе со своими мыслями, а дед с ним почти не разговаривал. Ваха конечно понимал, что, избрав путь абрека - настоящий джигит всегда может нарваться на пулю. Однако его душила злоба: "Как могли эти неверные русаки расстрелять его друга, как собаку?! Подумаешь, пощипали какого-то неверного богатея. Ведь неверные для того и созданы аллахом, чтобы настоящие джигиты могли стричь их, как баранов!" Правда, соображения эти высказывать было некому.
   В своих мыслях Ваха никак не мог прийти к окончательному решению. Ему, конечно, хотелось бы пойти к мулле и прилюдно поклясться на Коране - жестоко мстить неверным за смерть своего троюродного брата. Это выглядело бы красиво, и было достойно мужчины и джигита. По рассказам старших, гордые нохчи, делали с русаками, что хотели. А тут, оказывается, русаки спокойно могут убить чеченца. Да и вид Зелимхана, привезённого в окровавленной простыне, с практически отсутствующей головой - как-то не сильно вдохновлял. Так для себя ничего и не решив, Ваха вздохнул и погнал овец на пастбище.
Оценка: 8.28*24  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023