Весна, 1984 года. Афганская война. Название из прошлого - "медсанбат". Позади сборы, прощание с друзьями и родителями. Мне 21 год и я еду служить в Афганистан.

  

   В дороге знакомлюсь с двумя девчонками(1). Алка из Златоуста и Женя из Ленинграда. Дальше - вместе.

  

  Первое знакомство с Афганом. Полёт в транспортном самолёте, обстрел над Кабулом, посадка и... чужая страна! Вокруг самолёта - военные машины, солдаты с автоматами и голубое-голубое небо.

  

  Приехали!

  

  Первое разочарование. Вместо боевых действий и подвигов - небольшой городок, где даже есть фонтанчик и цветы. Во всю идёт сбор щитовых домиков-модулей, расширяют отделения. Поликлиническое отделение. И моё назначение - медсестра стоматологического кабинета. Полный позор!!!!

  

  Алка - в инфекцию, Женька - в операционный блок, а я - зубы лечить?!?

  

  Пытаюсь бунтовать. Объясняю, что я - фельдшер, и моё место не здесь. Я вообще-то воевать приехала. Но меня быстро ставят на место. Это армия и здесь приказы не обсуждаются.

  

  Мой доктор - хирург стоматолог Стрыгин Николай Николаевич. Он посмеивается надо мной и обещает, что трудностей хватит с лихвой. У нас был приём и палата с больными в хирургическом отделении. Лечим зубы, шинируем сломанные челюсти. Привыкаю к чёткому рабочему ритму. И вдруг ночью дневальный из "приёмника" (приёмное отделение): "Аврал! Везут раненых! Общий сбор в приёмном отделении!"

  

  Дальше всё как в аду. Ночь. Темнота. Свет фар и прожекторов. Стрекот "вертушек". И - машины, машины с ранеными. Крики. Стоны. Мат. Носилки с мальчишками. Грязь, пыль и кровь. Кровь повсюду.

  

  Закончили мы к утру. Сидим с Мариной, второй медсестрой, на ящике около "приёмника", сил совсем не осталось. Мой халат похож на половую тряпку, весь в чёрно-бурых пятнах. Лицо - бело-зелёное, волосы - сосульками. Красотки, да и только....

  

  Но сидели недолго, нужно было идти в модуль. Умыться, одеть чистый халат и - на работу. Лечить зубы. Тут выходит на крыльцо наш рентгенолог, видит нас и поздравляет с праздником. С Международным Женским днем.

  

  Вот так и началась моя работа на войне.

  

   * * *

  

  Проработала я со стоматологом шесть месяцев и перевелась, наконец-то, в хирургическое отделение. А со мной и Алла. Хирургия - моя слабость. Единственная специальность, перед которой я низко склоняю голову. А хирурги - это БОГИ... А как ещё назвать умельцев, которые порой из каких-то клочков, кусков кожи и костей собирали человека? В нашем отделении всегда было много раненых.

  

  Самые страшные - это "челюстники". Это раненые, у которых разбито лицо, выбиты зубы, вместо носа и рта - сплошное месиво...

  

  Страшны ранения сапёров - это, как правило, слепые глаза и ампутированные руки или ноги. А сапёрам 18-20 лет!!! Или танкисты, механики БТРов, БРДМ - сплошь "спинальники" (травмы спины) с обширными ожогами. За ними нужен особый уход. Им стараешься больше улыбаться, подбадривать. Им нужно чаще перестилать бельё, делать массаж, чтобы не было пролежней.

  

  А банальные клизмы!?! Как сделать парализованному клизму в общей палате на 15 человек, если ему 20 лет, а мне 22?!! Ведь при других обстоятельствах мы бы дружили, танцевали, целовались... Вот и ревём оба. Он - от злости и стыда, а я - от чувства вины и жалости.

  

  * * *

  

  Ещё воспоминание... Медсанбат, перевалочный пункт. Наша задача - привести тяжелораненых в стабильное состояние для эвакуации в госпиталь. Плюс поставить в строй легкораненых. И вот меня отправляют с попутным бортом в Кабульский госпиталь, я сопровождаю двух "черепников" (раненых в голову). Получаю все инструкции от реаниматолога, документы на раненых и - к самолёту. Самолёт транспортный, т.е. без гермокабины, а носилки с моими ребятами - в самом хвосте.

  

   Вместе с нами летит какой-то ансамбль песни и пляски.

  

  Взлёт мы перенесли нормально, затем 30 минут полёта и началось снижение над Кабулом. И тут мои раненые стали проявлять беспокойство, видимо сказался перепад давления. Одному я сделала укол и он затих, а второй, Андрей, стал биться, кричать, подниматься. Ранение в череп - любое движение опасно. Я встала на колени у носилок, почти легла на раненого и двумя руками держала голову, чтобы он не бился. Ревела над ним и уговаривала. Каких только слов не говорила и молила, чтобы мы быстрее сели. Помню слова бортмеханика: "Терпи, сестрёнка, Кабул не принимает". Я то могу терпеть, а раненный?!!

  

  Ещё помню глаза одного музыканта. Круглые от ужаса глаза пожилого мужчины, который сидел, прижав к себе какой-то музыкальный инструмент и смотрел на меня.

  

  Наконец мы сели. Нас ждали, сразу загрузили раненых в машину и увезли в операционную. А я не могу встать с колен, у меня отнялась спина и трясутся ноги. Мне помогают подняться, что-то говорят, дают мою сумку. А я думаю об одном: "УСПЕЛИ!!!!!!!!!" И этот пожилой музыкант подходит ко мне, обнимает и говорит: "Ну, а тебе-то это за что, дочка??!!." И я снова заревела.

  

  * * *

  

  Как только меня не звали за эти два года. Сестрёнка, сестричка, солнышко наше... А я ведь просто работала, выполняла свою работу.(2)

  

  Меня часто спрашивают: "Вам было страшно?" Да, очень! И мне не стыдно в этом признаться. Когда было совсем невмоготу, поздним вечером я выходила на улицу в летний кинотеатр (лавочки и белая стена), или за наш модуль и смотрела в звёздное афганское небо. И плакала от боли и тоски, и звала маму... А потом, выплакавшись и успокоившись, шла спать. И сейчас, вспоминая это, мне совсем не стыдно за себя.(3)

  

  * * *

  

  Ещё часто спрашивают: "Почему вы туда ехали?" Что могло заставить благополучную девочку из хорошей семьи выкинуть такой фортель?

  

  Я закончила медучилище и начала работать фельдшером в медсанчасти завода "УАЗ". Спортсменка, занималась лёгкой атлетикой, комсомолка и т, д. Папа - главный хирург города, мама - участковый врач. Однажды после работы отец играл в шахматы с военкомом и тот сказал, что нужны медсёстры в ОКВ в Германию, мне эта идея запала в голову. Родители были против, но мой дядя их убедил фразой "пусть девчонка мир посмотрит".

  

  Начала собирать документы, всё получилось. Но за два дня до отправки вызвали в облвоенкомат. Там сказали, что разнарядку в ГДР отменили, но нужны медсёстры в Афганистан. Даже дали подумать 10 минут, а мне домой ехать 2 часа. Согласилась, так как уже заранее настроилась уехать, правда, в Германию.

  

  Тут же приготовили документы, выдали проездные и дали 2 дня на сборы.

  

  Дома ничего не сказала и только мама недоумевала: почему в ГДР я еду из Ташкента? А ночью я проговорилась младшей сестренке, что еду в Афганистан. Она - к родителям. Те - чуть меня не прибили. Отец сказал, что один звонок военкому и я никуда не поеду. Но тут уже я встала "на дыбы" Ведь я ехала защищать рубежи нашей РОДИНЫ! Отец как-то сник и сказал:" А ты знаешь, что там стреляют?"

  

  Вот так я и попала в ДРА. Собиралась в ГДР, паспорт был с монгольской визой, а уехала в Афганистан.... Какие чеки??? какие льготы??? Я ехала с чистой душой оказывать помощь нашим солдатам...

  

  В феврале 1984 года, когда я уехала на войну, моей маме исполнилось 45 лет. А мне сейчас почти 50 и только теперь я понимаю, что пережили мои родители тогда. Слава Богу - жива, здорова! И совсем не жалею о "своей" войне. Слишком много она мне дала, научила работать, научила дружить и никогда не предавать. Может звучит слишком пафосно, но я так живу...

  

  ________________________________________________________________________

  

  (1) - военкоматы для отправки в Афганистан формировали группы, по одной из девoчeк мало кто ехал

  

  

  (2) - военные фотографии Марины находятся в фотоальбоме "Кундуз, фотоальбом N 3"

  здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/61a.shtml

  

  Военные воспоминания Марины поставлены в "Почему мы поехали в Афган? Неужели за чеками? Часть 3-я "

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/00111a.shtml#50

  

  

  (3) - пробирающий до дрожи стих молодой, но очень талантливой поэтессы из Питера Н. Щегольковой, посвящённый именно сестричкам челюстно-лицевых отделений. Ведь стих имеет прямое отношение и к нашей героине Марине?

  

  Две разные ленты в косичках,

  Два неба в глазах - голубых,

  Не страшно тебе, медсестричка,

  Средь челюстно-лицевых?

  

  И, гусениц в коконах ваты,

  Лежат на кроватях - тела...

  Здесь каждая - просто солдатом

  Когда-то была голова..

  

  И каждую, словно котенка,

  Подобранного под дождем,

  Ты гладишь ладошкою тонкой...

  "Живём, мой хороший, живём"..

  

  Вот пишешь письмо под диктовку,

  Наморщив старательно нос,

  И делишь на восемь штук ловко

  Оставшихся - пять папирос..

  

  И, ночью, взметнувшись как птица,

  Бежишь на мычанье... Седов!!

  (два кубика, чтобы забыться )

  И, шепчешь одной из голов,

  

  Что бьется в бинтах о подушку,

  Изъеденной болью живьем,

  "Терпи.. утром будет получше..

  Живем, мой хороший, живём!!"..

  

  ...

  

  А вечером новым, в палате,

  В молчании общем густом,

  Ты в голую сетку кровати

  Уткнешься, не выдержав, лбом..

  

  Отсчет только начат. И нервы

  Потом пообветрит война...

  Но эта запомнится первой,

  Одна - из восьми голова...

  .....

  Накрыл чей-то старенький китель...

  Тревожным махорочным сном.

  

  Спит маленький ангел-хранитель

  С помятым впервые крылом..

  

  

  

  

  

---

© Copyright Смолина Алла Размещен: 10/02/2012, изменен: 05/03/2024. 12k. Статистика. Глава: Афганистан АФГАНИСТАН. Библиотечная полочка с воспоминаниями афганок Иллюстрации: 1 штук.

---

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru (с) ArtOfWar, 1998-2023