П р е д ы с т о р и я

  

  1-я глава. Моя заходная ступень благодаря одной белорусской писаке

  2-я глава. О пишущих перьях и солдатских матерях

  3-я глава. "Слово не стрела, а пуще стрелы разит" (русская народная поговорка)

  

  ЧАСТЬ 1-я

  

  4-я глава. Кто из девушек ехал в Афганистан? Краткая выборка

  

  a.---- Национальный состав

  b.--- Место рождения

  c.--- О б р а з о в а н и е

  d.--- Возрастная планка

  e.--- Семейное положение

  f.--- Сроки службы

  

  5-я глава. Почему девочки ехали? Неужели за чеками?

  

  a.--- О направленных на войну в приказном порядке

  b.--- Об уехавших на войну Берегинях

  c.--- О заброшенных на войну под прикрытием

  d.--- О дислоцированных на войну в режиме полной секретности

  e.--- О собравших чемодан в Германию, но оказавшихся в Афганистане

  f.--- Жёны военных советников

  j.--- Советские дети на войне

  

  ЧАСТЬ 2-я

  

  6-я глава. Кем служили на войне девочки?

  7-я глава. "Работа и судьба. И подвиг медицинский ежечасный..."

  8-я глава. Девичьи будни на войне

  

  ЧАСТЬ 3-я

  

  9-я глава. Пьянствовали ли девушки на войне?

  10-я глава. Много ли было "чекисток"?

  11-я глава. Была ли возможность встречаться с афганскими дуканщиками?

  12-я глава. Верили ли девочки в Бога?

  

  ЧАСТЬ 4-я

  

  13-я глава. Три женских правды

  

  a.--- Oт "брошенки"

  b.--- От жены советника

  c.--- От "афганки"

  

  14-я глава. К о м а н д и р ы

  15-я глава. Война и свадьбы

  16-я глава. Cлужащие и прапорщицы

  

  ЧАСТЬ 5-я

  

  17-я глава. П р и л о ж е н и е.

  Письмо ветерана афганской войны из Беларуси

  

  

  

  

  

ЧАСТЬ 5-я

  

  П р и л о ж е н и е

  Нижепомещённое письмо попало ко мне, А. Смолиной, через третьи руки. Автор попросил вынести вопрос на всеобщее обсуждение.

  

  Правда, сам автор не захотел становиться мальчиком для битья, видя, каким нападкам подверглась я в апреле 2008 года после публикации первого варианта "Ответа "чекистки". Меня тогда трепали в хвост и в гриву все кому не лень, начиная от членов различных союзов писателей до рядовых графоманов: "Как посмела замахнуться на уважаемого человека?!!", "Да я за эту бедную женщину под струю ассенизаторского шланга встал, лишь бы прикрыть её собой, когда нас, защитников Алексиевич, разгоняли при помощи ассенизаторских машин!", "Как можно подвергать сомнениям строки уважаемого члена союза писателей?!!"

  

  Досталось мне тогда здорово. Приведённая "за руку" своим соседом, белорусским писателем Виктором Леденёвым, едким комментарием отметилась и сама Алексиевич.

  

  Потому через третьи руки письмо передали мне, мол, ты уже всё равно за Алексиевич трёпанная, вот и размещай на своей странице.

  

  Письмо ветерана афганской войны из Беларуси Тараса МИХАЛОВИЧА

  "Если возможно - выложите в обсуждение.

  

  Прошло 20 лет с той поры, как отгремели суды и перепалки в Минске по поводу униженной и оскорблённой писательницы Алексиевич. Эту тему и не видеть бы никогда больше в жизни своей, но увидел свою фамилию и думаю, что помогу Вам всем расставить все точки и закрыть этот ларец навсегда...

  

  Зовут меня Тарас Михайлович. Я один из тех солдат, которого так "хорошо" воспела Алексиевич в книге. Вы все хорошо осведомлены - какое отношение людей в любой стране мира к своим героям. Неважно, люди не хотят вдаваться в подробности, потому что для простых людей - это страшное горе. Погибший наш брат: родственник, сосед, просто земляк. Ведь мы же славяне и у нас - это общая боль испокон веков. Как же, объясните, можно было допустить публикации в "Комсомольской правде"? Каким образом и кто содействовал в выходе книги?

  

   Вы хорошо, пожалуйста, вдумайтесь в то, что сейчас говорю. Почему матери, которые открывались перед этой дамой и впускали в своё материнское сердце - остались опозоренными на весь мир?!! За что они заслужили это? Мне солдатские матери сразу сказали: "Сын, надо поставить эту иуду на место. Она к нам и в дома заходила. Но мы про своих сыновей говорили совершенно другое. И документы показывали".

  

  Как же можно было написать ахинею?! Покойная, Царство небесное, Инна Сергеевна Головнева кричала в слезах, что её сын на войне свиней не разводил, он сапёром был и погиб сапёром. Почему другие солдатские мамы кричали: "Услышьте нас"?" Но мир отвернулся от них.

  

  Как можно было полчищами вставать на защиту больной дамы? Почему?!!

  

  Я позвонил в "Комсомольскую правду" и задал вопрос: "Как мне жить дальше? Ведь я в Афганистане не занимался тем, что она пишет?" - "Комсомольская правда" ответила: "А чего это мы должны проверять ваши? Вы в суд подайте на Алексиевич". А ныне покойный, Царство небесное, однополчанин Саша Хлопин из Москвы позвонил мне ночью и говорит: "Брат, полегче там со словами!"

  

  Из Киева звонили тоже, вопросы мне задавали. Я закончил учебную часть военного собаководства, но в Афгане не был собаководом - занимался совершенно другим, не тем, что Алексиевич придумала.

  

  Только несколько человек, с кем разговаривал, поняли суть - почему появилась эта книга. Объясняю. Алексиевич знает, кто навеял вымышленный образ разведчика Панкратова с его коллекцией отрезанных ушей, засушенных, уложенных в коробочках. И с финочкой, которой он так умело вспарывал афганцев. Нету никакого Панкратова!!! Это подстава. Страшная подстава таких же уродов, как она сама. Нету!!! Не нашли разведчика Панкратова!!! Вот зачем нужны были фамилии под исповедями??? Да чтоб всему миру показать: вот они суки-интернационалисты, столько народу перерезали мрази! Естественно, мир содрогнулся после этого.

  

  Ведь в то время война ещё шла и любые способы очернить нас были хороши. Это равноценно гибели половины 40-й армии. Прошу Вас всех, вдумайтесь!!!

  

  Если бы это произошло в другой стране, то общество навсегда изрыгнуло бы такое чудовище. У нас получилось по-другому. По сегодня ещё наши ребята не в состоянии сказать, что довелось пережить там. Это непередаваемые впечатления. А Алексиевич говорит: "Они мне все как на исповеди рассказывали". Дословно цитирую, что она перед людьми выдала: "Вы все неизлечимо больны, на вас столько крови - вам никто не поможет. А я помогу. Вам выговориться надо". Мессия явилась.

  

  Я у Алексиевич спрашивал: "Где кассета та, о которой вы кричали?" А кассеты нет. Выяснилось, дескать, промашка вышла, кассета вроде бы размагнитилась и Алексиевич её выбросила.

  

  Я пришёл на встречу в дом литераторов в Минске. Кофе никакое не пили (как она пишет), а сели в холле. Я взял с собой магнитофон. Но перед этим сказал Павлу: "Слушай, что она пишет. А я запишу на свой магнитофон".

  

  Как чувствовал. Кассету мы потом в обществе "Память" слушали, чего она спрашивала и какие интересные вопросы задавались.

  

  В Афганистане в Баграме я познакомился с землячкой, она из города Коломыи Ивано-Франковской области. Люба Бойчук. Что (...) Алексиевич знает про наших женщин?!! Эта Люба с лица была худая как перст, переболевшая желтухой. Которая при встpечах редких говорила: "Ещё один обстрел и я с ума сойду точно. И так уже заика". Это она чековая?!! Или в Минске я предлагал Алексиевич: "Проедемся на кладбище Чижовское, там Света Бабук, наша медсестричка лежит. В глаза посмотришь ей. Этa тоже чековая? От родителей скрывшая (до гибели), что была в руку ранена. Мама её, Майя Михайловна, все время кричала не в себе при встречах: "За что нас Алексиевич так размазала? Как людям на кладбище в глаза смотреть?! Моя дочь - проститутка, как в книге пишут о них."

  

  Я сам плакал и молил Бога, чтоб наступило возмездие. Тысячи тысяч поруганных жизней одним росчерком руки. Я только в одном понимал этого страшного человека - это не Я болен. Думаю, что все, кроме материального, упиралось ещё в личное. Как говорили матери: "Женщину может понять только женщина. А Алексиевич не дал Бог ни семьи, ни детей". И солдатские матери видели по-женски, что прёт в сущности из этой дамы. Лицемерие, точно, не знает границ.

  

  Потом звонит военком мне, Владимир Николаевич, и говорит: "Тарас Михайлович, нужно встретиться".

  

  Я с другом поехал в военкомат. Военком ("афганец") говорит: "Заявилась сюда Алексиевич с каким-то мужчиной и камеру на полметра приволокли, и говорят, что она знает, что ты не служил в Афганистане. Что, мол, у неё все документы есть на руках. Дальше пошли эмоции, и я вижу, чем это может обернуться и попросил дежурного начальника 4-го отделения принести мне твоё дело, где и свидетельство о праве на льготы, выданное Долинским РВК Ивано-Франковской области, и справка имеется, что в госпитале лежал. А Алексиевич кричать стала, что мы тоже тебя покрываем и что мной будет заниматься военная прокуратурa". - Она всех бы нас перекусала. Mы новой премии лишили это чудовище...

  

  В Минском районе я солдата похоронил, и военком знал, как я отношусь к матерям, и как они меня называли - тоже слышал.

  

  Да, было очень тяжело и обидно - в Афган не получилось уехать вторично. Обещали, но не получилось. Поэтому уехал в Чернобыль. После аварии через месяц со студенческим отрядом был уже в 30-й зоне в Гомельской области. А потом был переведён на заочное отделение и комсомол направил в Чернобыль.

  

  В Чернобыле был больше двух лет, работал в цехе СИР СП "Комплекс по дезактивации радиоактивных отходов". Работал на могильнике переработчиком радиоактивных отходов 4-й группы.

  

  Узнаю новость: Алексиевич пишет книгу о Чернобыле. Читал я и эту повесть атомных лет. Страшно читать. Потому что всё тот же приём: идут фамилии и: "Я там была!" Хотя правды на 10 процентов, не более.

  

  Почему-то романы Алексиевич не пишет, или художественную книгу, где она вправе использовать свою фантазию и донести до читателя.

  

  Но ни в коем случае нельзя допускать к издательствам людей, которые не были очевидцами происходящего, и подписывать бред фамилиями людей, которые отрицают напрочь сказанное. Любой себя уважающий писатель, да и простой человек, сто раз переубедится в фактах, в цифрах.

  

  Ведь ложь не может быть в почёте. Ведь люди читают ложь, а потом плюют в тех, которые не манекены, а рядом живущие. Которых ещё вчера уважали, а сегодня прeзирают. Это кощунство по отношению к нашим ребятам. Погибшим и живым.

  

  В Баграме, в госпитале, выхаживала всех белоруска. Звали её баба Оля. Седая женщина, ещё не в годах. Был с ней в Афгане и муж. На руках у Ольги Петровой умирали наши ребята, переболела она там тифом и вернулась домой одна.

  

  На встрече воинов-афганцев походит ко мне женщина и говорит: "Сынок, а вы меня не узнаете?" Я как закричал на все горло: "Баба Оля!!!" Стоим и оба плачем. Потом пошли в буфет, взяли по 100 коньяка, она мне: "Сынок, я так рада, что ты выжил после той малярии". Я спрашиваю: "А где вы сейчас?" Отвечает: "Стыдно сказать", - и плачет. "Ну, говорите", - прошу. - "В общаге живу, медицинской". - "Как в общаге?" - у меня в голове не укладывается. "Вот, вернулась, больная вся. Умер муж мой, и живу-доживаю. Стыд такой. В блоке девочки молодые, парни приходят к ним, просят: "Баба Оля, сходите куда-нибудь. А куда идти в 12 ночи?" - Спрашиваю у неё: "Где работаете?" - "В больнице, старшая сестра".

  

  Ноги у меня не слушаются. "Куда?" - первая мысль. Пошли к секретарю райкома партии, он у нас на встрече был. Радевич Владимир Филиппович, дай Бог ему здоровья, первый секретарь. Зашли мы с бабой Олей в кабинет, и я ему все и выложил. Он говорит: "Разве это возможно? Это недоразумение какое-то страшное".

  

  И через 15 минут профсоюз райкома и исполком ордер вручили на заселение, в моем доме 1 комнатная квартира. Боже! Она мне никогда не давала прохода, это святой человек. То - гостинцы детям моим, то - лекарства. И говорит: "Теперь я спокойна, не умру в собачьей будке. Я ведь всю жизнь по гарнизонам с мужем проездила, а квартиру не получили. Не умею сама за себя постоять".

  

  Ну почему Алексиевич о такой "чековой" бабе не напишет? Да, правильно. Ведь тут грязи нет. А Алексиевич была заказана одна грязь.

  

  * * *

  

  Не знаю, кто эта мужественная женщина Алла Смолина, которая спорит об Алексиевич? Меня же и других ещё попрекали когда-то, ведь у Алексеевич есть ещё "У войны не женское лицо". Вот за это мне говорили: "Ты, сука, не трогай Свету, недобиток афганский".

  

  Я и не трогал, чтоб руки не замарать. В Минске, после того, как судился с Алексиевич, нашёл новых друзей, и одна из них, инвалид ВОВ 1-й группы Соколова рассказала, что такими же правдами Алексиевич написала книгу и про них, ветеранов ВОВ "У войны не женское лицо". Где все - сплошное вранье. И получена премия, которая принесла славу Алексиевич.

  

  Я столько времени потратил в судах, сколько крови она попила моей. Смолина Алла права на все сто: не имела права никакого Алексиевич писать эту гнусную ложь. Я в глаза говорил Алексиевич, этой ненормальной или больной женщине: "Как руки не покрутило в момент писания этого?"

  

  В ответ же слышал в суде, что, мол, я таким образом хотела, чтоб ваши души очистились от тех мерзостей, которые вы в Афгане наделали. Вот ответ нового психиатра.

  

  И вообще эту книгу она, оказывaется, как хотела - могла подать читателю. Самый главный аргумент: "Я могу подать свой образ видения, как автор".

  

  Это слова гнусные. Так я и говорил: "Пишите художественную отсебятину. Без проблем. Зачем же ходить по людям? Топтаться в их душах? А в результате все перекрутить потом?"

  

  Ничего ею не создано, нет никаких выстраданных лет работы. А есть ложь и вымысел больного человека.

  

  Когда-то заплатит она за это все. Верю.

  

  * * *

  

  Я когда-то с Павлом в Минске организовал первую организацию союзную "Память" и Алексиевич ходила, как и многие "засланцы", все просила дать интервью. Да, разговоры были с ней. Но потом, какое было удивление, и не только моё, когда вышла книга "Цинковые мальчики"!!!

  

  Мне солдатские матери сразу сказали: "Сын, надо поставить эту иуду на место. Она к нам и в дома заходила. Но мы про своих сыновей говорили совершенно другое. И документы показывали. Как же можно было написать ахинею?!"

  

  ... В итоге начали судиться с Алексиевич. Страшная история. Не помню, откуда звонили мне с угрозами всякими. Но в суде я видел её дружков. Кто из Франции прибыл, кто из Италии, кто из Испании.

  

   Мне наш генерал Чергинец Николай Иванович говорит: "Тарас, держись до последнего".

  

  Так как иски судебные потиху отклонили, то у меня - старого разведчика - нашлась запись моих и Алексиевич разговоров на кассете. Я же видел, что она меня записывает и записал тоже себе на диктофон.

  

  Финал такой, что Алексиевич не смогла предоставить суду свою кассету и проиграла. Для солдатских мам это была самая большая победа. Суд присудил: в зале суда принести извинения и извиниться в печати. И присудили взыскать деньги. Алексиевич со своей сворой ушла, не извинившись, и обвинила всех. Сказала, что это генерал Чергинец подкупил всех.

  

  Деньги мы с неё выбили. Я дал счёт интерната слепых детей и им перевели деньги.

  

  Такая вот история. И после мы уже писак не подпускали к себе. Потом был другой шок. Книга Алексиевич про Чернобыль. Жуть полная с неправдой.

  

  Она же кричала, что и в Афгане была, а мы так нехорошо к "своей" отнеслись. Да была. Генерал Чергинец подтвердил. Алексиевич была три дня в Кабуле в 1989-м. Чего-то съела не то. И из гостиницы до отлёта не выходила. Поэтому сказки про увиденные Кандагар и Джелалабад написаны для дураков.

  

  Она три дня из гостиницы не выходила и улетела обратно в союз.

  

  Судились с ней три матери. Одна из них, уже Царство Небесное, ушла, благодаря Алексиевич - Мама Головнева Инна Сергеевна.

  

  В один день мы встретились с Павлом. Он cпрашивает: "Знаешь, сколько наших уже ушло в мир иной?" Отвечаю: "Да, заезжал на Чижовское кладбище и все видел. Не думал когда-то, что увижу, что вот так - как косой по ребятам прошлись. С 1985 года всех погибших ребят, которые приходили грузом "200" в Минск - я их всех помогал хоронить. Даже уже когда был в Чернобыле и то приезжал всегда. И находил возможность проводить в последний путь. Меня звали все "афганский батюшка". И я до сегодняшнего дня помню, как кого звали и где кто лежит, на каких кладбищах".

  

  Павел - в шоке, не поверил.

  

  Но это так. Сколько историй при похоронах. Bсего мне, правда, тяжело говорить об этом - помню до мелочей. Я за всех родителей был в ответе. Такой был мой крест. И в это же время нам кричали: "Мы вас туда не посылали!" Будто в спину стреляли. A другие добродетели прoплачивали таким, как Алексиевич, за то, чтоб нас бить с другой стороны.

  

  Я Алексиевич предложил съездить на интернациональное кладбище Чижовское. Там захоронена Светлана Бабук, медсестричка погибшая. Я все письма помню наизусть, что она домой писала. Она до гибели своей, оказывается, была ранена в руку и мама, Майя Михайловна, сказала, что она скрыла от них это. Что б нe расстраивать. А в 1985 погибла.

  

   Я звал Алексиевич: "Поехали к маме Светы съездим домой, потом к самой Светлане заедем на кладбище, что б ты почувствовала, что намарала на весь мир". На что она сказала: "Вы очень жестокий человек, Тарас, и мне вас не переубедить". А сколько она "не жестокая" без права на то укоротила жизней матерям? И потом ещё говорила в интервью, что это все у матерей от непонимания ситуации и от бессилия.

  

  Многие знают, кому она отрабатывала..."

  

  

  

  

  Начало здесь:

  

  http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/00a.shtml

  

  

  

  

  

  

  

  

---

Оставить комментарий © Copyright Смолина Алла Размещен: 07/04/2024, изменен: 29/05/2024. 25k. Статистика. Глава: Афганистан ГИМН советским афганушкам или Ответ чекистки

---

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru (с) ArtOfWar, 1998-2023