Смолина Алла
Афганистан. Cудьбa? Рoк? Ангел-Хранитель?
[Регистрация]
[Найти]
[Обсуждения]
[Новинки]
[English]
[Помощь]
[Построения]
|
||
|
||
Алла Н. Смолина
Судьба? Рок? Ангел-хранитель?
1. История первая. "Лариса-парикмахерша" Cбитый 29 ноября 1986 года из переносного ракетно-зенитного комплекса над кабульским аэродромом самолёт Ан-12 (1 аэ 50 осап), следовавший по маршруту Кабул-Джелалабад, стал первым сбитым на афганской войне самолётом с пассажирами. Моджахеды прекрасно знали: нет на борту ни оружия, ни ненавистных им десантников со спецназовцами, а возвращались в Джелалабад военнослужащие и гражданские специалисты из отпусков, из командировок, после излечения в госпиталях. Удалось попасть на борт и нескольким новичкам-служащим, считанные дни назад прибывшим в Афганистан "для выполнения интернационального долга". Так это тогда называлось. Этим же рейсом собралась возвращаться в Джелалабад наша бригадная парикмахер Лариса, находившаяся в Кабуле по причине отоваривания на складе армии всяким парикмахерским причандальем для обеспечения бесперебойной работы своего "салона". Продавцы военторга, водители, товароведы, парикмахеры мотались по горам и весям Афганистана столько, сколько иному военнослужащему не снилось, но о работниках военторга рассказываю ниже, в истории N 4. Так вот, Лариса-парикмахерша, собравшаяся возвращаться к месту постоянной дислокации в наш Джелалабад, по пути на кабульский аэродром с кем-то зачирикалась, опоздала к началу посадки и прибежала к трапу последней. А её в самолёт не пустили! Хотя свою фамилию в предполётный список она самолично вносила ещё вчера, когда прилетела в Кабул. На список понадеялась, а о новшествах забыла, а, может, ещё не знала, что новыми приказами по 40-й армии предписали летать только с парашютами. Это когда у моджахедов на вооружении появились американские ракеты "стингер". Первую ракету испытали 25 сентября 1986 года на экипаже вертолёта джелалабадского вертолётного полка, после чего армейское начальство решило не рисковать и внесло в воздушный трафик ряд изменений, oдно из которых строго-настрого запрещало сажать на борт пассажиров без парашютов, и с того часа предполётные списки формировались в зависимости от количества десантного средства, имеющегося на борту. Даже когда на взлётной полосе находился огромный грузовой самолёт, но внутри имелось, допустим, всего два парашюта, то бездонное самолётное брюхо уносило в небеса только двух пассажиров. И если фамилия Ларисы была в предполётном cписке, а парашюта ей не досталось, значит, какой-то более шустрый пассажир успел закрепиться в чужих (Ларисиных) парашютных лямках? В первую минуту, когда строгий бортовой техник несдвигаемой глыбой перекрыл Ларисе проход к трапу, она оторопела. Такого с ней прежде не случалось. Она часто летала в Кабул, личный состав аэродромной комендатуры знал Ларису в лицо, как знали её многие лётчики, иногда на борт не брали никого, а её, Ларису, брали, потому что все понимали важность её такого нужного и полезного труда по наведению порядка в шевелюрах десятков военнослужащих 66-й мотострелковой бригады джелалабадского гарнизона. Тем более, Лариса ещё вчера записалась на джелалабадский борт и хотя вид неприступного борттехника надежды не вселял, Лариса на всякий случай попробовала ругаться. Oна даже была готова самолично вытянуть из салона одну из новеньких девчонок (новички своей белокожестью и ухоженностью определялись без труда), с любопытными мордашками разглядывающих через иллюминатор беснующуюся под трапом загорелую до черноты Ларису. Лариса не совсем вежливо пыталась втолковать борттехнику, что новички могут ещё пару дней перекантоваться на "пересылке", а ей необходимо завтра быть на рабочем месте! Неужели так сложно понять?!! И при этом махала перед носом противного борттехника командировочным удостоверением, подписанным непосредственным начальником Плахтием, ужасно строгим заместителем командира по тылу 66-й бригады. Но ни крики, ни угрозы, ни слёзы не помогли Ларисе и ей ничего другого не оставалось, как тащить свои тяжёлые сумки с душисто-парфюмерным содержимым в направлении выхода со взлётного поля, продолжая ругаться в уже пустое пространство... Таким чудом Лариса осталась живой и, появившись через пару дней в модуле, вогнала девчонок в конкретный ступор. Ведь девчонки знали, что Лариса погибла, ведь в зачитанных списках фамилий, погибших на том борту, прозвучала её фамилия. И в бригаде объявили траур, ведь борт был целиком с джелалабадскими пассажирами. А Лариса вдруг оказалась живой. Провиляла меж модулями обтянутой джинсами попкой, распечатала от наклеенной бумажки "Уехала в Кабул за товаром" дверь своего "салона", облачилась в кокетливый халатик, заменила оконную фольгу кружевной занавеской, тем самым давая знак служивым "я на месте", и, как ни в чём не бывало, проворно защёлкала ножницами вокруг шевелюры первого посетителя. КТО остановил Ларису в ноябре 1986 года на военном аэродроме Кабула около случайно встреченного знакомого? КТО сделал их разговор настолько интересным, что она потеряла счёт времени и опоздала на посадку? Судьба? Рок? Ангел-хранитель? Текст "Джелалабад. Лариса-парикмахерша" находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/i.shtml Фамилии находившихся в том самолёте: Экипаж (из состава 708 втап): к-н ХОМУТОВСКИЙ Александр Брониславович - командир корабля л-т ВОЛОГЖАНИНОВ Александр Самуилович - помощник командира ст.л-т КУХТА Юрий Анатольевич - штурман ст.л-т АНДРЕЕНКО Сергей Иванович - бортовой авиационный техник по десантному оборудованию л-т ГРИГОРОВ Дмитрий Николаевич - старший авиационный техник пр-к МАМЕДОВ Шевхи Мамед-оглы - старший воздушный радист пр-к ЧЕРКАСОВ Василий Николаевич - старший воздушный стрелок (временно входил в экипаж или пассажир?) п/п-к ЗВОНОВ Александр Геннадьевич - ст. штурман отдельного армейского авиационного управления ВВС Пассажиры: п/п-к АРТЕМЬЕВ Геннадий Ильич - заместитель начальника Управления торговли ст.л-т НОВОПАШИН Андрей Григорьевич - помощник начальника штаба батальона (56 одшбр?) ст.л-т РУДЫК Игорь Александрович - заместитель командира роты по политической части (?) л-т АЛОВИДИНОВ Хуршад Уракович - заместитель командира мотострелковой роты (?) л-т БОНДАРЕВ Валерий Евгеньевич - 154 ооСпН* л-т ПАШНИН Константин Егорович - 668 ооСпН л-т ЧЁРНЫЙ Сергей Павлович - 154 ооСпН л-т УРОШЛЕВ Сергеей Сергеевич - 15 обрСпН ст.пр-к СИНЯКОВ Александр Анатольевич - начальник склада (? - ВВС) ст.пр-к БУГРОВ Борис Иванович - инструктор (?) пр-к МЕЛЬНИКОВ Александр Александрович - инструктор столовой (ВВС-?) пр-к САВИН Александр Витальевич - начальник радиоузла 1059 орв и рто пр-к СНИГЕРЁВ Геннадий Семёнович - фельдшер медицинского пункта (?) пр-к УШАКОВ Юрий Александрович - помощник начальника финансовой службы в/ч 22637 (ВВС-?) р-й ПАРАСКА Юрий Павлович - 334 ооСпН гражданский специалист ЗАДОРОЖНЫЙ Анатолий Яковлевич - начальник военторга гражданский специалист ГЛУХОВ Вячеслав Васильевич - кочегар-машинист КЭЧ гражданский специалист ОСАДЧИЙ Владимир Петрович - кочегар-машинист КЭЧ гражданский специалист СПИЧЕНКОВ Владимир Ильич - кочегар-машинист КЭЧ гражданский специалист ЕРМАКОВА Наталья Даниловна - повар (?) гражданский специалист ЛЫКОВА Татьяна Васильевна - 15 обрСпН гражданский специалист МОТОРИНА Татьяна Анатольевна - товаровед ______________________ * - 52. А.Лапин (lizampa) 2008/12/04 17:09 [ответить] В том самолёте погиб лейтенант Бондарев В., которого я отправлял на лечение по ранению в Кабул. Вот он и возвращался. А в отряде его ждал брат - близнец. У второго было сильнейшее нервное потрясение на грани сумасшествия. Очень горько и печально, но помнить и напоминать об этом обязательно надо...
2. История вторая. "Сержант Коников" Но, как оказалось, Лариса в списках счастливцев, чудом не попавших на роковой борт, была не одна. По той воздушной трагедии откликнулся другой очевидец, Ангел-хранитель которого (Судьба? Рок?) так же прикрыл его от беды. Написанное ниже составлено по воспоминаниям Евгения КОНИКОВА, Асадабад 2 МСб 4 рота, в/ч пп 93992 б-1, 1986-1987: Сержант Евгений Коников после излечения в госпитале города Баграма возвращался в родную часть, расположенную в н.п. Асадабад. Я не знаю по какой причине сержанта Коникова отправили лечиться аж под Кабул, ведь к тому времени в нашем Джелалабаде, соседствующим с Асадабадом, помимо постоянно дислоцирующейся медроты, второй год успешно функционировал военный госпиталь, в срочном порядке переброшенный на подавление жесточайшей холерной эпидемии, о чём рассказываю в тексте "Bам, вся родная медслужба..." здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/holer.shtml Однако сержанта из Асадабада почему-то отправили на излечение аж в Баграм. Отлежал Евгений в госпитале Баграма положенный срок, подлатали его баграмские медики, обладающие, как и остальные военные медики 40-й армии, великолепным профессионализмом, и выписали в родную часть, снабдив соответствующими сопроводительными документами. С этими документами Евгений добрался до Кабула. Автоколонна, доставившая его туда, попылила дальше по заданному маршруту, а Евгений поспешил на "пересылку" с надеждой попасть на первый борт, улетающий в сторону Джелалабада, из которого родной для Евгения н.п. Асадабад просматривался, образно выражаясь, в бинокль. Кто часто летал в Афганистане, те знают, что до 1985 года воздушное сообщение меж афганскими провинциями поддерживалось в нормальном режиме, борта летали регулярно, a в иную провинцию по несколько раз в сутки. Я застала это благодатное для командировочных, отпускников и "дембелей" время. Но к концу 1985 года, когда "непримиримые", получив от западных партнёров ПЗРК "Стингер", принялись сносить с неба всё движущееся, армейский лётный трафик разладился. Тогда стало совсем худо. Минимизируя воздушные потери, резко уменьшили количество рейсов, а всех пассажиров обязали летать с парашютами, без которых на борт не брали. Если точнее - количество пассажиров зависело от количества имеющихся на борту десантных средств. Будь хоть сколько желающих улететь, допустим, из Шиндандта в Кабул, но если огромный "транспортник" имел три лишних парашюта, то бездонное самолётное брюхо колыхало в себе трёх счастливцев. Остальные провожали с земли набирающий высоту борт завистливыми, а то и слезливыми взглядами. В тот же период всё воздушное сообщение перевели на ночной режим. Но даже если повезло и объявили нужный борт с достаточным количеством парашютных сумок, попасть на борт удавалось не каждому. В первую очередь забирали офицеров и командировочных. А "срочникам", только-только сползшим с больничной койки, торопиться некуда. На войне "срочник" нужен здоровым, а больные или выздоравливавшие - лишняя обуза для сослуживцев. По этой причине ташкентская и кабульская "пересылки" считались чем-то вроде баз кратковременного отдыха для возвращающихся из госпиталей. Сержанту Коникову выпал "отдых" на "пересылке" Кабула. Не знаю чем он там занимался, но, исходя из собственного опыта, полученного по причине частых служебных командировок, хорошо помню, что на "пересылке" при военном аэродроме Кабула лицам мужского пола особо полезных занятий не находилось. Как вариант, можно валяться на кровати и читать первую попавшуюся под руки литературу. Но кто видел читающего сержанта на "пересылке" воюющей армии? Это следует делать в родном подразделении, когда "солдат читает, а служба идёт", а на "пересылке" военнослужащие три раза в сутки питались, смотрели в клубе фильмы, спали, искали земляков, пугали новичков правдивыми и не очень росcказнями о бесчинствах моджахедов, обзаводились полезными адресами, налаживали не менее полезные связи, собирали интересную информацию, заигрывали с представителями противоположного пола, разживались порядочными сигаретами, угощались предложенным... и тому подобное, свойственное всякому нормальному здоровому организму в режиме вынужденного безделья на войне. Так что, думаю, Евгений жил привычным для кабульской "пересылки" ритмом. Но о главном - поскорее улететь в родное подразделение - не забывал, становясь особенно чутким при звуках шипения ожившего "пересылочного" радио, собирающегося послать в пространство фамилии пассажиров предполётного списка на тот или иной борт. * * * На четвёртый день "пересылочной" маеты сержанта на бетонное поле кабульского аэродрома приземлился борт из Ташкента и - о, чудо! - среди пассажиров Евгений узнал Глуховa Вячеславa, знакомого по родному городу Минеральные Воды. Вернее, знакомым Глухов Вячеслав был там, в мирной жизни, а на войну он прибыл в качестве гражданского специалиста по линии Министерства Обороны для выполнения интернационального долга! После такой замечательной встречи сержант Коников забыл о баграмском госпитале, об отсутствии бытовых удобств и нормальной кормёжки на кабульской "пересылке", он даже глубоко запрятал свою тоску по родному подразделению и друзьям-сослуживцам в Асадабаде. Он захотел ещё немного задержаться в Кабуле. И разве можно его осудить? Встреча на войне с земляками равнозначна крупному лотерейному выигрышу: мечтают все, а везёт не каждому. Сержанту Коникову повезло и он от души использовал полученную возможность, затеребив Вячеслава вопросами: как дела дома? какие новости в городе? кто из ребят где служит? какая девчонка решила не ждать из армии своего парня и загуляла с другим? Ну и все такое прочее, удачно вписывающееся в застольную беседу. Ведь на любой войне застолье с земляком - это святое дело. К тому же сумка Вячеслава привезла давно забытые запахи домашних яств, как и сумки сдружившихся в полёте с Вячеславом девчонок. И последующие дни для сержанта Коникова поскакали в весёлом ритме и улетать уже никуда не хотелось. В отличие от приходящего в себя после болезни сержанта, новичкам распределения выдали быстро и какова же была радость от новости, что девчонок и Вячеслава распределили в один населённый пункт - Джелалабад! Ведь именно там сержанту Коникову предстояла пересадка для полёта в родной Асадабад, значит, и лететь предстоит всё той же дружной компанией. А по прилёту планировалось поддерживать связь с Вячеславом и продолжать удачно начавшееся знакомство с девчонками. Как только в воздухе раздавалось потрескивание и шипение "пересылочного" радио, многоголосый гвалт мгновенно прекращался и оттопыренные в одном направлении сотни ушей ловили каждое слово. Какое объявили направление? Кандагар? Баграм? Кундуз? Пули-Хумри? Шиндандт? Файзабад? Тургунди? Джелалабад? Озвученные рейс и фамилии пассажиров срывали с места десятки счастливцев, хватающих свои баулы и разбегающихся к обозначенным бортам для разлететься на все четыре стороны по охваченным войной афганским провинциям. * * * Когда, наконец, 29 ноября 1986 года объявили посадку на Джелалабад, то сержант Коников своей фамилии опять не услышал, хотя назвали фамилии и земляка Вячеслава Глухова и прилетевших с ним девочек. Посчитав себя несправедливо забытым (а какой из боевых сержантов смирился бы с подобной несправедливостью?), сержант Коников побежал в сторону комендатуры, где комендант уже отбивался от толпы таких же страждущих улететь в Джелалабад "именно сегодня!" "именно этим рейсом!". Толпа шумела, сыпала угрозами и крепкой бранью, а военный комендант, закалённый регулярными вражьими обстрелами и ежедневными угрозами от своих, не попавших на нужный борт, беззлобно отбивался: - Фамилии пассажиров зачитаны. Остальные - свободны. Торчите здесь несколько суток? Hа то и военнослужащие, чтоб легко переносить тяготы службы. Раззззойдись! А куда расходиться? Опять на опостылевшую "пересылку"? Большинство так и осталось стоять вокруг коменданта, насылая на него страшные кары и провожая тоскливыми взглядами набирающий высоту борт Ан-12 (1 аэ 50 осап) со счастливцами, как казалось не попавшим в предполётные списки обитателям кабульской "пересылки". А сержант Коников не стал распалять себя гневом, oн, спецназовец, умел сдерживать свои чувства. Опустив голову, пошагал в сторону "пересылки", обдумывая сложившуюся ситуацию. Пусть их дружная компания не сумела улететь одним рейсом, но разлука будет не долгой, их гарнизоны находятся рядом, а, значит, всё ещё впереди. Он не знал, что земляка Вячеслава Глухова видел последний раз, как не будет никаких встреч с новыми знакомыми девочками. Сержант Коников даже не дошёл до своего спального места на "пересылке", как в воздухе раздался страшный грохот, по взлётному полю аэродрома забегали военные, а в небе закружила туча наших "вертушек", поливающих огнём ближайшие горы, из которых была выпущена ракета по только что взлетевшему самолёту с 30-ю пассажирами на борту. * * * Да, так 29 ноября 1986 года в небе над Кабулом погибли три девочки, новые знакомые сержанта Коникова, и его земляк Вячеслав Глухов: ЕРМАКОВА Наталья Даниловна Cо дня получения Наташей предписания в военкомате родного города прошло всего 6 дней. Дополнительная информация о Наташе находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00003.shtml#05 ЛЫКОВА Татьяна Васильевна Cо дня получения Таней предписания в военкомате родного города прошло всего 16 дней. Дополнительная информация о Тане находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00003.shtml#5 МОТОРИНА Татьяна Анатольевна. Работала в Кабуле на должности старшего товароведа. Hо в Афганистане тоже пробыла недолго: прибыла в сентябре 1986 года, в ноябре погибла. Дополнительная информация о Тане находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00003.shtml#005 ГЛУХОВ Вячеслав Васильевич Cо дня получения Вячеславом предписания в военкомате родного города прошло от 5 до 10 дней, разные источники называют разные даты. Дополнительная информация о Вячеславе находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00004.shtml#1 Всеx, в нарушение международных норм и законов, послали на войну гражданскими специалистами по линии Министерства Обороны. И если МОТОРИНА Таня и ЗАДОРОЖНЫЙ Анатолий успели отработать в Афганистане по несколько месяцев (Таня - два месяца, а Анатолий - восемь), то остальные гражданские специалисты по линии МО погибли, даже не добравшись до своего первого места службы. Ниже идут фамилии таких же гражданских специалистов по линии Министерства Обороны, взорванных над Кабулом вместе с бортом 29 ноября 1986 года: ЗАДОРОЖНЫЙ Анатолий Яковлевич. Числился директором военторга джелалабадского гарнизона и я его знала лично. Хорошо помню, что проработал недолго, а когда собрала больше информации, то увидела точные даты. B марте 1986 года прибыл в Афганистан, в ноябре погиб. Дополнительная информация об Анатолии находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00004.shtml#9 ОСАДЧИЙ Владимир Петрович Cо дня получения Владимиром предписания в военкомате родного города прошло 23 дня. Дополнительная информация о Владимире находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00004.shtml#333 СПИЧЕНКОВ Владимир Ильич Cо дня получения Владимиром предписания в военкомате родного города прошло 14 дней. Дополнительная информация о Владимире находится здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00004.shtml#334 * * * После трагедии, унесшей жизни тридцати пассажиров, на несколько дней перекрыли воздушное сообщение по всей афганской территории, и Евгению пришлось добираться колонной сначала до нашего Джелалабада, оттуда колонной в родную часть в Асадабаде. В 1987 году сержант Евгений Коников был ранен в бою. Госпиталь. Родина. Нашёл маму Славика Глухова и рассказал о последних днях её сына. А мама не поверила. Ведь её Славик ехал в Афганистан не воевать, а работать. И хотя полученный гроб давно захоронен и украшен могилкой, но ведь в гробу Славика не было. Песок да камни лежали в гробу. Не каждая мать знает, что при взрыве ракеты "стингер" порой от металлического самолёта ничего не остаётся, что тогда говорить о человеческой плоти? И родным высылались горсть земли, камни, щебёнка, кусок обмундирования, всё то, что сохранило память о последнем пребывании на земле погибшего. Но мама Славика Глухова до сих пор ждёт сына живым. О чём говорит сержанту в запасе Евгению Коникову, когда тот в очередную годовщину вывода войск из Афганистана приходит eё навестить. Хотя по всем расчётам должен был погибнуть вместе со Славой. КТО сохранил самого Евгения в живых? Судьба? Рок? Ангел-хранитель? * * * Полностью список погибших на том борту 29 ноября 1986 года дан в предыдущей главе "Лариса-парикмахерша". A так сухие официальные строки описывают трагедию, произошедшую в небе над Кабулом 29 ноября 1986 года: "29 ноября 1986 года произошла боевая потеря самолета Ан-12 1-й аэ 50-го осап (Кабул). Взлетал с аэродрома Кабул для доставки людей и груза из нескольких тонн ракет С-24 и 400 кг взрывчатки в Джелалабад. После набора высоты Н=6400 метра самолёт капитана А.Б.Хомутовского лег на заданный курс и на удалении 24 км от Кабула был поражен ракетой ПЗРК "Stinger". Сдетонировал груз боеприпасов на борту и все находившиеся в нем погибли."
3. История третья. "Прапорщик Андрей Макаренко" Эту историю я слышала в Афганистане. Потом подзабыла, невозможно сохранить в памяти все военные байки, по своему неправдоподобию казавшиеся чистым вымыслом. А после войны Артём Боровик вновь напомнил о ней в книге "Встретимся у трёх журавлей". Из книги я узнала имя и звание героя. И, как ни странно, история так же начиналась с воздушной трагедии 29 ноября 1986 года в районе военного аэродрома Кабула, о которой рассказала в двух первых главах. Андрей МАКАРЕНКО ходил в "дедах", служил в Кабуле и их воинскую часть бросили на поиски "чёрного ящика" и людских останков после взрыва самолёта 29 ноября 1986 года (список погибших в том самолёте находится выше) Андрею не повезло, его взвод на днях пополнился молодыми солдатами, вчерашними школьниками. Что происходит с новобранцами в нашей армии? Какие формы воспитания порой к ним применяются? Ой, даже страшно рассказывать, порой ненавистная "дедовщина" принимает формы более изуверские, чем пытки моджахедов. Причём о "дедовщине" наслышаны все, но мало кто знает её оборотную сторону, a именно: в Афганистане при выходе на боевые операции "старики" щадили "молодняк". В горах "старики" шли первыми, готовые принять на себя первую пулю, первый осколок, первый снаряд; несли на себе тяжёлое снаряжение; отдавали "молодым" последний глоток воды и последний кусок галеты; в бою прикрывали хлипкие тела "молодых" не менее хлипкими своими. Одни мальчики становились старшими братьями или даже отцами другим таким же мальчикам. Так и Андрей Макаренко не стал рисковать только что прибывшим пополнением, а, выстроил взвод цепочкой, приказав держать безопасную дистанцию и по возможности ступать след в след, начал горный подъём первым, шурудя перед сoбой камни импровизированным миноискателем - автоматным шомполом. На тот момент их сапёр погиб, а замены ещё не прислали. Так что Андрей оказался и командиром и сапёром. Соблюдение безопасной дистанции спасло подчинённых от взрыва, грохочущим всполохом подбросившим Андрея в воздух и опустившим на землю с оторванной до колена ногой. Командир, несколько минут назад уверенно отдававший зычные команды, а ещё вчера командовавший подчинёнными на плацу, сейчас лежал беспомощным, искалеченным, с истекающим кровью телом. Чего в первую очередь ожидает любой раненый? Конечно же, оказания помощи, чтоб чьи-нибудь заботливые руки избавили от боли, вколов нужныe "кубики" промедола, и даже пусть эти руки будут грубыми лапищами подчинённых, лишь бы кто-нибудь находился рядом, мягко успокаивая, поддерживая голову и гладя по волосам, пока адская боль окончательно не погасит сознания. И Андрею наверняка хотелось, чтоб кто-то, пусть даже эти бестолковые, ничего толком не умеющие пацаны, бросились спасать его жизнь, совсем такую короткую, но мелькнувшая при взрыве мысль "Тропа заминирована!" погасила жалость к себе, и он успел приказать бойцам не двигаться с места, вызывать по рации подмогу и ожидать. Так тe и стояли, парализованные страхом и беспомощностью, а Андрей сам вколол себе промедол, после чего потерял сознание. Правда, шелестом губ он успел продублировать свой приказ: "Стоять на месте до прибытия подмоги..." Или ему показалось, что приказал? * * * Прибывшие на помощь десантники принесли с собой носилки и четыре сильных мужских руки осторожно стали эвакуировать Андрея вниз по узкой горной тропе. Второй взрыв оказался мощнее, он зацепил ещё семерых, а Андрея вышвырнуло из носилок, перекрутив вторую ногу вокруг оси ниже колена. Адская боль возвратила ему сознание и погружение в вызванную по рации "вертушку", бешено молотившую лопастями воздух, запомнил отчётливо. Помнил, как всех раненых, в том числе и его, разложили на полу грузовой кабины вертолёта, подсоединив к каждому капельницу в целлофановом пакете. Помнил, как борт сразу после подъёма стал беспомощно заваливаться на бок и мужской голос дико кричал о закончившемся горючем. И помнил Андрей своё полнейшее безразличие, наверняка любому надоест умирать три раза подряд в течение каких-то пары часов. Надоело и Андрею. С одной оторванной наполовину ногой, с другой - перебитой, дважды взорванному, ему вдруг стало на всё плевать. Но и в третий раз смерть не смогла утащить с собой прапорщика Андрея Макаренко. Из книги A. Боровика "Встретимся у трёх журавлей": "Командир экипажа капитан Смирнов несколько раз включал аккумуляторы, помогавшие авторотации несущего винта. У десантников есть такой приём: чтобы ослабить удар, перед самым касанием земли натягиваешь на себя стропы парашюта. Аналогично поступил и Смирнов. За секунду до того, как вертолет должен врезаться в сопку, капитан потянул на себя "шаг-газ", добавив число оборотов винту и тем самым сгладил удар". Да, они упали, но, благодаря мастерству пилота, сумевшего смягчить удар о землю, никто не погиб. Помню, когда я слышала в Афганистане эту фантастическую историю, то неимоверная радость распирала меня за незнакомого парня, самым невероятным образом в один день избежавшего три своих разных смерти. Но в Афганистане я не знала подробностей, не знала, что речь идёт о самолёте, взрыв которого унёс жизни тридцати человек, летевших в наш Джелалабад. Подробности прочла позднее в книге Артёма Боровика. КТО поставил столь мощную защиту прапорщику Андрею Макаренко? КТО трижды в течение даже не суток, а всего пары часов выдёргивал из цепких когтей смерти его истерзанное, исковерканное, кровоточащее тело? Судьба? Рок? Ангел-хранитель?
4. История четвёртая. "Работники военторга" Вот уж действительно кому выпало много летать и ездить в Афганистане, так это работникам военторга. Товар на магазинные полки сам по себе с неба не сыпался, а крупные торговые склады находились только в Кабуле, Ташкенте и Термезе. Попробуй поясни родным бойцам, вернувшимся после сражения или удачной засады, почему в гарнизонном магазинчике нет в продаже их любимых леденцов. Или - белых ниток для подшивки воротничков, или праздничных открыток для поздравления родных в Союзе. А уж основное, как сладкая газированная вода "sisi", копчёная колбаса, сытные импортные ветчина и сосиски в жестяных банках - так это просто обязано находиться на магазинных полках постоянно! Красочно-разноцветный, ранее многими никогда невиданный ассортимент военторговских магазинов 40-й армии поднимал настроение бойцов перед боем и после. Наверное, не надо пояснять, куда первым делом спешили бойцы, вернувшиеся из удачно проведённой боевой операции. Ну, после того, как помылись, побрились и взворошили свои "пёрышки". Правильно, спешили к любимым "дуканщицам" любимого "чипка"! Если таковой, конечно, в гарнизоне имелся. A где не имелось (горные заставы, дальние посты, высокогорные точки), так это нужно списать на несправедливую превратность судьбы. Будь приказы свыше, девчонки-продавцы пооткрывали бы свои "дуканчики" везде и торговый ассортимент на самой дальней-предальней горной заставе ничем бы не отличался от столичного кабульского. * * * После появления у моджахедов ракет "стингер" многие военнослужащие перешли на наземное передвижение. Не только во исполнение строгих армейских приказов, разрешающих использование воздушного трафика лишь в исключительно особых случаях, но и потому, что гибель на земле казалась более человечной, христианской, нежели гибель в небе от взрыва американской ракеты. На земле даже после взрыва можно было найти фрагменты тела, чтоб затем отправить на родину для прощания с родными. А что оставалось от погибших в воздухе? К тому же где гарантия, что разорванное ракетой человеческое тело не станет пищей хищным птицам или, страшно подумать, жалким ободранным шакалам? Не существовало никаких гарантий. А у военторговских работников выбора не оставалось, магазины не могли стоять пустыми и, не дожидаясь выхода бронированной колонны, девочки срывались в очередную - какую по счёту! - командировку. Летали (ездили) экспедиторы, а если экспедитор отсутствовал, то летели (ехали) товароведы, а в отсутствие товароведов за товаром летели (ехали) старшие продавцы, а порой и младшие. Работники военторга мотались столько, сколько иным служивым не снилось, чтоб обеспечить этих самых служивых всем необходимым, и - даже сверх того, везли товар по личным заказам, заявкам, просьбам, мольбам. Если посмотреть списки погибших гражданских девочек (здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00003.shtml) и гражданских ребят (здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/00004.shtml), то можно видеть, что среди них погибло больше всего работников военторга. Но мало кто об этом знает. За домашними хлопотами и житейскими передрягами девочкам некогда рассказывать о своих подвигах. Вот так простенько и немногословно вспоминает военное прошлое Марина СТРИЖАК (НЕТЫКС), Афганистан, Газни, 191-й отдельный мотострелковый полк. Кабул, 656-е отделение торговли: ЦСВГ в/ч пп 94777 и в/ч пп 06522, 1983-1986: