Я, СМОЛИНА А.Н.:

  

  1. В чужих газетных статьях ничего не правлю, отсюда иногда одно и то же медицинское учреждение называется по разному.

  

  2. Очень жаль, что редко кто уточняет под какой фамилией "афганка" была на войне.

  Ведь впоследствии многие сменили на фамилию мужа.

  

  3. У некоторых героинь не указано место службы, возможно потому, что тогда это считалось военной тайной.

  

  4. У других героинь отсутствует отчество. Там, где я знаю лично или отслеживаю по другим газетным публикациям, - там я отчество ставлю.

  У остальных только те данные, какие дала газета.

  

  5. Красным цветом даю сноски на дополнительную информацию, если она у меня имеется.

  

  

  

  

  

  

  

  Этот раздел собран удивительным человеком. Ольга Анатольевна КОРНИЕНКО, добровольная помощница, изъявившая желание отыскивать информацию об "афганцах" и "афганках", живых и погибших. Она не только добывает информацию, но, когда невозможно скопировать, перепечатывает материал вручную.

  

  И неважно, что Ольга Анатольевна - не ветеран войны, благодаря ей мой военный архив пополнился многочисленными фактами о тех, чьи подвиги упоминаются не так часто - о служащих (вольнонаёмных) советской армии, прошедших горнило афганской войны.

  

  Хотелось бы иметь больше таких помощников, однако, как показал многолетний опыт по сбору архивных данных, серьёзные ответственные альтруисты на жизненном пути встречаются не часто. Можно сказать, моему архиву повезло.

  

  

  

  

  

  471. Мария Мечиславовна МАЙНЕНА, Кундуз, операционная медсестра,

  госпиталь в/ч пп 53355 (1985 год? 1986 год?)

  

  472. Ольга Викторовна ЩЕРБИЦКАЯ, Кабул,

  зав. складом банно-прачечного комбината, 1987-1988

  

  473. Алма Куанышевна АБЫЛКАСЫМОВА, Кабул, медсестра,

  реанимационное отделение, инфекционый госпиталь в/ч пп 27841, 1985-1988

  

  ----- Нина ЩЕНЕВА (СТАРУНКИНА), Кабул, медсестра,

  реанимационное отделение, инфекционый госпиталь в/ч пп 27841

  

  ----- Алла ВИТВИЦКАЯ, Кабул, медсестра,

  реанимационное отделение, инфекционый госпиталь в/ч пп 27841

  

  474. Ирина ДМИТРИЕВА, Кабул, операционная медсестра,

  Центральный военный госпиталь

  

  475. Людмила Ивановна ТРУШ (РЫЖОВА), Джелалабад,

  жена военного советника

  

  476. Светлана Павловна КАМЫШНИКОВА, Кабул, жена военного советника, повар, советское посольство.

  После - аэродром, 395-й отдельный батальон аэродромно-технического обслуживания, 1979-1980

  

  477. Валентина Леонтьевна РАУТСКАЯ, 1987-1989

  

  478. Ирина Васильевна ГРУЗИНОВА, Руха, фельдшер артдивизиона

  

  479. Марина ЕЛЬЧИНСКАЯ (КОЗЛОВА), Кандагар, ст. операционная сестра, медрота,

  числилась в составе БАПО, 1984-1987

  

  480. Ада Алексеевна ЕРМАШЕВИЧ, Пули-Хумри, медсестра,

  приёмное и инфекционное отделения, госпиталь, 1987-1989

  

  

  

  

  

  

  

471. "Гродзенская правда" (15.02.2020)

  

   'До Кабула через Ташкент, и пересылка до госпиталя'.

   История операционной медсестры из Афганистана

  

  

  

  

  Мария Мечиславовна МАЙНЕНА

  

  

  Уже больше 30 лет прошло со времени вывода советских войск из Афганистана, и каждый год в день 15 февраля у обелисков собираются люди, чтобы почтить память погибших воинов-интернационалистов.

  

  В годы войны в Республику Афганистан направляли не только военнослужащих. Там, на чужбине, остро чувствовалась нехватка квалифицированной медицинской помощи: солдаты тяжело воспринимали жаркий засушливый климат, из-за которого проблем со здоровьем только прибавлялось.

  

  Гродненка Мария Майнена одна из тех, для кого Афганистан стал чем-то гораздо большим, чем страной с карты. Она провела здесь два нелегких года. Работала в медсанбате операционной медсестрой.

  

  - На пятиминутках в роддоме, где я работала по распределению после медучилища, нам часто рассказывали о том, что происходит в Афганистане, насколько востребованы там врачи и медсестры. Когда я решилась уехать в эту страну, мне был 21 год, - рассказывает моя собеседница. - А дальше - долгая дорога до Кабула через Ташкент, пересылка по разным точкам. Меня направили на работу в Кундуз.

  

  Медсанбат хоть и не находился на передовой, но вокруг были слышны звуки перестрелок. Уровень риска - повышенный, но в госпитале всегда знали, что они находятся под надежной защитой. Здесь пришлось многому учиться, чтобы оказывать помощь раненым солдатам. Опыт перенимали у тех, кто работал в зоне боевых действий не первый год, у врачей-хирургов. Со временем операционная медсестра освоила сложные перевязки.

  

  - Тяжело вспоминать то время - постоянный поток солдат с повреждениями конечностей, туловища, головы, которым нужен был шанс на жизнь, - рассказывает Мария Майнена. - Вся работа выполнялась бегом. Привезли раненных - мы сразу принимались оказывать помощь: кто-то на операции, кто-то на перевязках.

  

  Доводилось помогать и местному населению в самом городе. Иногда в медсанбат обращались местные жители с ранениями либо с другими заболеваниями. Их тоже лечили.

  

  В самом Афганистане Марии Мечиславовне вручили медаль 'За трудовую доблесть'. Уже после возвращения она работала в гродненском госпитале, позже поступила в медуниверситет. После выпуска долгое время трудилась в Гродно на скорой помощи, а последние три года работает в санатории под Минском. Общение с товарищами по Афганистану поддерживает и по сей день.

  

  - Знакомых много - и в Алма-Ате, и в Москве. Теперь уже общаемся через интернет, поздравляем друг друга с праздниками. И хоть уже три года, как я не живу в Гродно, но 15 февраля всегда стремлюсь прийти к памятнику погибшим воинам-афганцам в областном центре.

  

  

  

  

  Мария МАЙНЕНА

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  Юлия ТИМОЩУК

  Фото: из архива Марии Майненой

  

  Отсюда: https://grodnonews.by/news/zhizn/do_kabula_cherez_tashkent_i_peresylka_do_gospitalya_istoriya_operatsionnoy_medsestry_iz_afganistana.html

  

  ___________________________________________________________________________________

  

  (1) - правая девушка на последней фотографии - это Ирина ВЫСТАВКИНА (ЭРАЛИЕВА) (Кундуз, госпиталь в/ч пп 53355, медсестра реанимации с ноября 1984 года по апрель 1987 года). Точно такое фото среди других фотографий Ирины находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/6.shtml#8 - A.C.

  

  (2) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Кундуз, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц Марии находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/6.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

472. "Мiерские новости" (18.02.2020)

  

  

"Не бойся, мама, я в Афгане". Вспоминает Ольга Щербицкая из Язно

  

  

  

  

  Ольга ЩЕРБИЦКАЯ (слева)

  

  

  НЕ БОЙСЯ, МАМА, Я В АФГАНЕ

  

  Наряду с мужчинами отправлялись в воюющий Афганистан женщины. Здесь

  требовались также специалисты гражданских профессий: повара, санитарки, медсестры,

  бухгалтера и другие. В 1987 году уроженка Язно Ольга ЩЕРБИЦКАЯ поехала в жаркий Кабул

  заведовать складом банно-прачечного комбината, где на то время стирали солдатские одежду и белье.

  

  БЛИЖЕ К ДОМУ

  

  С детства Ольга Викторовна мечтала стать модельером. Однако не удалось поступить на

  эту специальность в Витебский технологический институт легкой промышленности. Пошла учиться

  на швею в Полоцкое училище. После его окончания в 1973-м распределили в Витебск на фабрику

  'Витебчанка'. Здесь работала рядовым специалистом отдела технического контроля.

  Параллельно посещала вечернее отделение Витебского техникума легкой

  промышленности. Вскоре на производстве повысили до мастера. В 1982 году предложили

  должность инженера-технолога на фабрике художественных изделий в Полоцке. Переехала не

  задумываясь. Ведь ближе к родительскому дому.

  

  РОДИТЕЛИ НЕ ЗНАЛИ ВСЕЙ ПРАВДЫ

  

  Родителей уже нет. Виктор Егорович был ветераном Великой Отечественной войны, Мария

  Ивановна - домохозяйкой. Мамы не стало недавно на 95-м году жизни. Ольга Викторовна

  благодарна им за тепло и постоянную поддержку. Хотя о своем намерении отправиться в

  Афганистан не сообщила.

  

  - В 1987 году в нашей стране был дефицит всего и нам, молодым девчатам, думалось, что

  в других государствах жизнь лучше и веселее, - вспоминает собеседница. - Меня отговаривали

  уезжать, мол, с такими производственными заслугами меня и здесь ждет хорошее будущее.

  Но землячка для себя твердо решила. Отправилась по месту прописки в Полоцкий

  военкомат, где предложили должность завскладом в Афганистане. Даже понимая, что там идет

  война, не сомневалась. Сказала родителям, что едет в Венгрию (чтобы не волновались, - прим.

  авт.), собрала вещи, попрощалась, пообещав писать письма, и - на самолет.

  

  ТОЧНО НЕ ВЕНГРИЯ

  

  На пересылке через границу в узбекском Термезе встретила будущего отца своих детей -

  видного майора, украинца Ивана Сидоренко. После недолгого общения разъехались, пообещав

  друг другу непременно встретиться.

  В Кабуле Ольгу Викторовну оставили при штабе зав. складом банно-прачечного комбината.

  

  - Каждое утро по всему городу из мечетей звучал намаз, - делится первыми

  впечатлениями. - Кругом почти лунные пейзажи и очень жарко, даже в тени 50 градусов.

  Спасалась от палящего солнца в бассейне, в стенах прохладного каменного склада.

  

  САМОВОЛКА МОГЛА СТОИТЬ ЖИЗНИ

  

  В обязанности уроженки Язно входило принимать выстиранное белье, одежду и выдавать

  их представителям воинских подразделений. При этом самой выезжать за пределы воинской

  части, серьезно охраняемой и огороженной стеной, запрещалось.

  Однажды на комбинате запоздали со стиркой и солдаты, дислоцировавшиеся на

  баграмской дороге в 30 километрах от столицы, остались без чистого белья. Ольга Викторовна

  самовольно загрузила белье на БТР с провизией и, спрятавшись в боевой машине, с отрядом

  воинов-интернационалистов выдвинулась в путь.

  Со слов женщины, было очень страшно. В пути с их бронетранспортера велся обстрел

  'зеленки'. Иногда оттуда раздавались ответные выстрелы. Однако добрались до заставы и

  обратно без особых приключений.

  

  В Кабуле ей был объявлен строгий выговор. Обещали за самовольство отправить в

  течение суток обратно в Советский Союз. Но простили. Позже даже наградили грамотой за

  добросовестное выполнение своих должностных обязанностей.

  

  ЭКОНОМИСТ-МЕНЕДЖЕР И ХУДОЖНИЦА

  

  Вскоре перевелся служить ротным в Кабул Иван Сидоренко. Все было хорошо до тех пор,

  пока экипаж танка из его роты не сгорел вместе с боевой машиной. Командир не мог себе этого

  простить, постоянные переживания сказались на его психическом состоянии.

  После вывода советских войск из Афганистана пути молодых людей разошлись. Ольга

  Щербицкая в 1989 году родила двойню - дочерей Екатерину и Марину. Все делала для того, чтобы

  дети ни в чем не нуждались. Помогали воспитывать малышей родители в Язно.

  Ольга тем временем вернулась в Полоцк на фабрику художественных изделий. Чтобы дать

  дочерям достойное образование, приходилось подрабатывать челночницей. Позже Ольга

  Викторовна переехала в Язно. Дочери обзавелись собственными семьями. Екатерина выучилась

  на художника и теперь в отпуске по уходу за маленькой Стефанией. Весь дом Ольги Щербицкой

  увешан мастерски выполненными работами дочери.

  Марина - экономист-менеджер. Заведует магазином и воспитывает годовалого Арсения.

  Обе дочери живут в Витебске.

  

  ХОРОШУЮ ХОЗЯЙКУ ВЫДАЕТ ПОРЯДОК

  

  Ольга Щербицкая руководила рынком в Язно, была соцработником. Окружила пожилых

  родителей заботой и лаской, которыми они щедро одаривали единственную дочь до конца жизни.

  Теперь живет в родительском доме. Забот хватает на приусадебном участке, здесь всегда

  чисто и аккуратно. Не случайно в 2016 году была в числе победителей районного смотра-конкурса

  на лучшее благоустройство.

  

  Участница клуба 'Вера. Надежда. Любовь'. Дает отпуска соцработникам. Благоустраивает

  вместе с односельчанами старый язненский парк.

  Про Афганистан вспоминает редко. Снятся разве что подружки, с которыми тесно

  общалась в Кабуле, дa лунные афганские пейзажи.

  

  

  

  

  

  

  

  

  

  Фотоматериал Казимира БЛАЖЕВИЧА

  Игорь МАТЕЛЕНОК

  

  Отсюда: http://afgan.vlib.by/files/personalii-2020/shcherbitskaja.pdf

  

  ____________________________________________________________________________________

  

  (1) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц Ольги находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

473. "informburo.kz" (15.02.2020)

  

  

"Эту страну никто и никогда не сможет поработить". Монологи воинов-афганцев

  

  

  

  

  Алма АБЫЛКАСЫМОВА (cправа)

  

  

  15 февраля 1989 года СССР вывел войска из Афганистана. В этом году бывшие союзные республики отмечают 31-ю годовщину завершения боевых действий.

  

  

  "Некоторые считают, что нам что-то должны

  

  Алма Абылкасымова, 62 года, Нур-Султан:

  

  "Когда я рассказываю, как там оказалась, люди не всегда верят. Я только окончила медучилище. Была работа, встали в очередь на квартиру. И в то время пошла информация про Афганистан. Мне стало больно, что мы живём хорошо, а где-то люди воюют. Я пошла в военкомат.

  

  Военком удивился: почему именно туда? Наши войска были в Чехии, Германии, Польше. Он мне предложил поехать туда. Я сказала, что хочу именно в Афганистан. Он удивился, конечно, но через две недели у меня был паспорт из Москвы. Я сама была поражена, что быстро документы пришли.

  

  Дома и на работе никто не знал. Когда получила паспорт, пришла, сказала. Родители вообще были в шоке: "Как?" А я им говорю: "Ну я же паспорт назад не отнесу и не отдам. Понимаете, я должна поехать". Они смирились. Мне тогда было 27 лет.

  

  В Афганистан я попала в декабре 1985-го и вернулась в декабре 1988 года. Я приехала работать в госпиталь. Буквально через месяц у меня началась астма. Я начала задыхаться, там было слишком жарко. Начальник отделения предложил поехать домой. Но как я могу домой поехать? Я же не приеду и не скажу, что задыхалась и приехала назад. Я осталась и нисколько об этом не жалею.

  

  

  

  

  Cлева направо: Нина Щенева (Старункина), Алма Абылкасымова, Аллочка Витвицкая в/ч пп 27841 (отделение реанимации).

  Алла Витвицкая умерла в декабре 2020 года (подписано у Нины Щеневой (Старункиной)

  

  

  

  Госпиталь был ограждён, мы могли выйти, если командир части разрешал. Наши условия были лучше, чем у солдат. Я работала в реанимации и видела, в каком состоянии были наши ребята, которых спускали с горячих точек с гор. С дефицитом массы тела. Обезвоженных. В болячках. Холеру, малярию, тиф переносили в одном лице. Этим ребятам было по 18-19 лет.

  

  Представьте, оказаться в таких условиях, даже не осознавая, что это за страна. Вы бы видели их глаза. В них была такая тоска и такая боль. В них было страшно смотреть. Бывало, что врач чуть ли не на коленях поил солдата водой, у которого не было сил самому пить.

  

  Когда пожила там, поняла, что Афганистан никто никогда не сможет завоевать, поработить. Почему? Они как жили своим народом, так и будут жить. Они сами как-то умеют выживать в тяжёлых условиях. В декабре снег выпадает, сразу тает. Но всё равно холодно, это же зима, горы. Маленький ребёнок в сланцах, без носков. И он говорит на дари, фарси, английском, французском, русском языках, а ему три-четыре года!

  

  Мы ездили в афганскую больницу, проводили операции. Там с виду обычные люди. Единственное, он тебе в лицо улыбается, но как только ты вышел за его территорию, может в спину выстрелить. Но у меня не было страха.

  

  Среди нас есть ребята, которые считают, что нам должны. Обсуждают: мол, нам недодали, нас забывают. Я им говорю: "Мы уже остались в истории. Вы должны повзрослеть".

  

  

  

  Встреча с молодёжью. Алма АБЫЛКАСЫМОВА третья слева в первом ряду.

   Фото предоставила Алма Абылкасымова

  

  

  Отсюда: https://informburo.kz/stati/etu-stranu-nikto-i-nikogda-ne-smozhet-porabotit-monologi-voinov-afgancev.html

  

  ___________________________________________________________________________________

  

  

  (1) - другие публикации об Алме АБЫЛКАСЫМОВОЙ находятся в разделах:

  

  - "Дай cвoй адрeс, "афганка". Часть 38-я"

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/tt9p1.shtml#405b

  

  - "Дай cвoй адрeс, "афганка". Часть 61-я"

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/z9a2.shtml#638 - А.С.

  

  (2) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц Алмы находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

474. "Подмосковье сегодня" (09.12.2019)

  

  

РЕВОЛЬВЕР ПОД БИНТАМИ

  

  

  

  Ирина ДМИТРИЕВА

  

  

  Ирина Дмитриева из Дубны с детства мечтала стать медсестрой. Причем именно операционной. Такой, как в книгах знаменитого хирурга и писателя Федора Углова, которыми девушка в свое время зачитывалась.

  

  Сначала все шло по обычному сценарию: медицинское училище, Дубненская городская больница, где она познакомилась с будущим мужем хирургом Виктором Дмитриевым. Молодые люди поженились, родился ребенок. Но через пять лет после свадьбы врачей отправили в Афганистан. Виктора в качестве хирурга-травматолога, Ирину - операционной медсестрой.

  

  - Мы оставили ребенка с бабушкой и поехали. Нас определили в Центральный военный госпиталь в Кабул, - вспоминает Ирина. - Поступали туда как российские военнослужащие, так и афганские. Порой поток раненых достигал двухсот человек в сутки. Нагрузка была колоссальная, но воспринималась как должное. А вот по дому и ребенку очень скучали. Кабул - город красивый. Весной там цвели персиковые деревья, цветы. Роскошные восточные базары словно живое воплощение арабских сказок. Но больше всего запомнились все-таки пыль и песок.

  

  Свои порядки специалисты из Дубны в госпитале устанавливать не стали. Просто трудились не покладая рук. Местные жители это оценили, стали хорошо относиться к гостям, даже приглашать русских врачей к себе домой.

  

  - Однажды мы отправились в гости вместе с другими врачами к одной местной семье, - рассказывает медсестра. - Так как возвращаться предстояло поздно, муж на всякий случай положил мне в сумочку пистолет. Вечер прошел отлично, мы стали собираться домой. Сели в попутку. Водитель-афганец повез нас по ночному Кабулу. Вдруг посреди утопающей в ночи улицы он остановился, выскочил из машины и... убежал. Мы тоже спешно покинули автомобиль. Подумали, засада или машина заминирована. Я в панике начала искать в сумочке пистолет. Смотрю, наш знакомый врач на себе рубашку рвет, а под ней у него к телу бинтами тоже оружие примотано.

  

  К счастью, та история закончилась благополучно. Врачи решили вернуться в дом к афганцам, где гостили, а уже оттуда с их помощью добрались к себе. Почему убежал водитель, узнать так и не удалось.

  

  - А еще в Кабуле я впервые узнала, что такое землетрясение. В один из дней мы сели обедать. Вдруг стул подо мной задрожал и словно начал приподниматься. Я подумала, что это балуется ребятня. Но когда увидела, что афганцы бросились прочь из дома на улицу, поняла, что это земля в прямом смысле слова уходит у нас из-под ног, - рассказывает медсестра. - Согласно инструктажу мы заняли самое безопасное место в доме - в дверном проеме. К счастью, все окончилось благополучно, без разрушений. А во время обстрелов прятались в ванной комнате. Считается, что при бомбардировках там безопаснее всего.

  

  Ксения Стеценко

  

  Отсюда: https://mosregtoday.ru/soc/bintami-primatyvali-oruzhie-k-telu-podmoskovnye-mediki-rasskazali-o-rabote-v-chechne-i-afganistane/

  

  ____________________________________________________________________________________

  

  (1) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц Ирины находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

475. "Копейский рабочий" (05.03.2020)

  

  

Легендарная Люся. Как жена военного советника нашла свое место на войне в Афганистане

  

  

  

  Людмила Ивановна ТРУШ (РЫЖОВА)

  

  

  Она не стреляла по врагам, не копала окопы и не гонялась в горах за душманами. Тем не менее, ветераны Афганистана считают ее одной из них. Потому что она нашла свое место на войне. Точнее, не на войне - она нашла свое место возле мужчины, которого любит, и так вышло, что этот мужчина оказался воином. Поэтому наша сегодняшняя наша история, прежде всего, - история большой любви.

  

  

  Любовь и картошка

  

  Люда Рыжова родилась в 1947 году во Владивостоке, Георгий Труш - на год раньше, в Копейске - более, чем в пяти тысячах километров от нее. Тем не менее, судьба свела их. Парень проходил срочную службу в пограничных войсках в Приморском крае. Люда же, окончив школу, не прошла вступительные экзамены в институт и устроилась работать секретарем-телетайпистом в дальневосточный НИИ 'Энергосетьпроект'.

  

  Как и другие предприятия, в начале осени институт отправлял своих сотрудников на уборочную, или, как тогда говорили, на картошку. В первый же год девушку назначили бригадиром и трудовой десант в составе 11 человек отправился на уборку овощей в село Комиссарово Ханкайского района.

  

  'В селе находилась пограничная воинская часть, даже местный совхоз назывался 'Пограничник', - вспоминает сегодня Людмила Ивановна. - С Жорой мы практически не встречались. Случайно встретили с девчонками группу солдат, разговорились. Они между делом рассказали, что из всех командиров отделений только один у них хороший - справедливый. Через несколько дней познакомились и с Георгием. Я тогда подумала: 'Вот за какого парня надо замуж выходить'. Красивый, молодой, серьезный'.

  

  На следующий год бригаду отправили на уборочную в тот же совхоз. Девушка случайно встретилась с Георгием в местной столовой. Молодые люди улучили возможность немного прогуляться, парень много рассказывал - о службе, о родителях, о родном городе. Тогда на границе с Китаем было неспокойно, случались и стычки - оставалось всего полгода да событий на острове Даманский. Таким было первое свидание. А уже на втором Георгий спросил: 'Ты выйдешь за меня замуж?'.

  

  

  

  

  Людмила Ивановна ТРУШ (РЫЖОВА)

  

  

  Люда ответила 'Да', и... молодые расстались. Георгий вернулся в свою часть, Люда продолжала помогать селянам трудиться на уборке. Юноша написал письмо родителям, что собирается жениться: 'Если вы, мои дорогие родители, против, то я останусь на сверхсрочной службе'. Уже через несколько дней Георгий снова появился в селе. Бригада занималась обмолоткой зерна на току. Девушка переоделась, и молодые люди отправились в сельсовет подавать заявление.

  

  'На Жоре рубашка мокрая от волнения, на мне ситцевое платье, - рассказывает Людмила Ивановна, - волновались, конечно, страшно'. Тут же, в Комиссарово, молодые люди и расписались. Телеграмму с согласием родителей Георгия на свадьбу получили, кстати, уже после этого. Вряд ли молодые люди предполагали, что их брак продлится 48 лет.

  

  

  Копейск - Москва - Кабул

  

  В октябре того же 1968 года подошел к концу срок службы Георгия. Молодые поехали во Владивосток, к родным Люды, затем - шесть суток на поезде до Челябинска. Вернувшись домой, Георгий пошел работать на шахту, поступил в политехнический, затем перевелся в Свердловский горный институт, филиал которого в те годы работал в Копейске.

  

  В октябре 1969 года в семье Трушей родилась дочь Таня. Людмила работала на заводе 'Пластмасс' рабочей, затем окончила горный техникум и перешла на должность военпреда - проверяла качество продукции. 'И учиться надо было, и работать, и с ребенком заниматься, - рассказывает Людмила. - К тому же у Георгия была и общественная нагрузка- люди знали, что на него можно положиться и пять созывов подряд его выбирали депутатом совета поселка Северный рудник'.

  

  Георгий окончил институт, а в 1975 году ему предложили перейти работать в Комитет госбезопасности. Он окончил Высшую школу КГБ в городе Минске и начал службу в копейском отделе комитета.

  

  В 1981 году Георгию, как отлично зарекомендовавшему себя сотруднику, предложили оправиться в трехлетнюю командировку в Афганистан. Но для того, чтобы туда поехать, ему предстояло окончить академию имени Дзержинского в Москве. Семья на два года переехала жить в столицу.

  

  Поселились в спокойном районе на улице Бакулева. Вся родня, друзья и даже просто знакомые - от Владивостока до Украины приезжали в гостеприимную квартиру семьи Труш. И, несмотря на то, что в квартире была только одна комната, места хватало всем.

  

  'Вечером приготовишь, уложишь всех спать, и потом мы с Жорой садились и учили фарси и пушту, - улыбается Людмила Ивановна. - Знание этих языков было необходимо для работы в Афганистане. У них была группа - армянин, грузин, таджик и Георгий. Гоша был самым старшим, и язык ему давался непросто, но мы его одолели. Даже такое было: договаривались с одногруппниками неделю разговаривать только на афганском. Кто нарушил - с того штраф'.

  

  По окончании академии семья вернулась в Копейск. А потом Гоша улетел в Афганистан. 'Я ему сказала: 'Куда бы тебя ни отправили, ты должен добиться, чтобы к тебе приехала жена, - рассказывает Людмила Ивановна. - Я знала, что ни стирать, ни готовить он не будет, хотя он все это умел делать. Просто он настолько всегда отдавался работе, что ни сил, ни времени на быт не оставалось'.

  

  Георгий уехал, а вызова все не было. Людмила позвонила коллегам Георгия Анатольевича, они организовали ей встречу в генералом - начальником областного управления. Людмила Ивановна попросила разрешения на выезд в Афганистан, а конкретно, в город Джелалабад провинции Нангархар, где служил Георгий.

  

  Отметим, это один был из самых накаленных районов, провинция Нангархар находилась вблизи с Пакистаном и 'духи' постоянно устраивали засады, минировали дороги и вели караваны вглубь Афгана.

  

  'Затем мне последовал звонок из Москвы, - рассказывает Людмила Ивановна. - Звонивший, не буду называть его, говорит: 'Хотелось бы мне посмотреть на женщину, которая дошла до генерала, чтобы поехать на войну'. Я отвечаю: 'А вы бы хотели, чтобы ваша жена поступила по-другому?'.

  

  Вскоре после этого Людмиле сообщили, когда и каким рейсом она отправится к мужу.

  

  Дочь, которая к тому времени училась в восьмом классе, пришлось оставить в семье Петра, младшего брата Георгия. В Афганистане для наших детей не было возможностей учиться.(1)

  

  

  На войне, как на войне

  

  Путь лежал в Москву, затем в Кабул. На аэродроме Людмилу никто не встречал - как оказалось, муж не мог вылететь из Джелалабада в Кабул. Ребята-спецназовцы, летевшие тем же рейсом, помогли ей добраться до гостиницы, и уже туда приехал Георгий.

  

  'Ночью в гостинице слышу странные звуки, похожие на детский плач, - вспоминает она. - Говорю: 'Жора, где-то дети плачут'. Оказалось, так воют афганские шакалы.

  

  На следующий день муж и жена на маленьком самолете прилетели из Кабула в Джелалабад, и началась военная жизнь.

  

  На военной базе размещался спецназ, 66-я мотострелковая бригада, и там же было двухэтажное здание, в котором жили военные советники. Как и положено, здание было обложено мешками с песком - дополнительная защита от пуль.

  

  В Афганистане дерева нет - солнце буквально выжигает растительность. 'Из ящиков из-под снарядов ребята соорудили для нас кровать, - рассказывает Людмила Ивановна. - Георгий был единственным из четырех военных советников, к кому отважилась приехать жена, остальные жили вместе, во второй комнате этого же здания'.

  

   Когда был первый обстрел, под который попала Людмила, мужа не было дома. Когда вернулся, он спросил: 'Ты хоть стрелять-то умеешь?' Она отвечает: 'Не знаю'. Пришлось научиться стрелять и из пистолета, и из автомата.

  

  

  

  

  Людмила РЫЖОВА

  

  

  Советники работали, что называется, под прикрытием, у каждого была своя легенда. Днем они выезжали в город, где выполняли оперативную работу.

  

  'Помню, приготовила ужин, - рассказывает Людмила Ивановна. - Жора приехал, прошел, лег на кровать, отвернулся. Оказывается, нескольких наших ребят тогда душманы буквально на ленточки порезали. Он слова не сказал, что едет на серьезную боевую операцию'.

  

  На случай нападения душманов под супружеской кроватью всегда был ящик гранат. 'Георгий специально отращивал усы для переговоров с одним из главарей бандформирований, - не без гордости говорит Людмила Ивановна. - На Востоке настоящий мужчина должен носить усы, это важно. Разумеется, это была опасная работа. На встречу он уходил, обматываясь взрывчаткой, и в случае неудачи пришлось бы пустить эту взрывчатку в действие. Георгий полгода вел с переговоры с главарем, и в итоге вся банда перешла на нашу сторону. Это была большая и важная победа'.

  

  Несмотря на то, что база охранялась, жизнь там назвать безопасной было нельзя.

  

  'Война есть война: неизвестно, когда и кого она заберет, - вздыхает Людмила Труш. - Были такие случаи - командировка у человека закончилась, завтра улетать домой, и раз - обстрел - и нет человека'.

  

  

  Оазис в пустыне

  

  Климат в Джелалабаде такой, что зимой там расцветали розы. Зато летом жара - на солнце 70 градусов, в тени 50. Вследствие этого жизнь в Афганистане весьма специфична.

  

  'Приехала, а в квартире обои, как будто посыпаны маком - все было засижено мухами. Три дня все очищала - двери, туалет, побелила стены. В синюю краску покрасила ванну, и по всей квартире бегали синие геккончики - ящерицы, которые там поселились'.

  

  Словом, Людмила сумела превратить казарму в настоящий, уютный дом. Ну и, конечно, всех кормила. 'У меня все время что-то жарится, парится, - улыбается она. - На рынке в Джелалабаде можно было купить разве что мясо буйвола. Яйца - уже с зародышами из-за жары, цыплята вот-вот вылезут. Разумеется, в таком климате надо было с особой тщательностью соблюдать чистоту. Фрукты, которые покупались на рынке, приходилось мыть уксусом. Основную же массу продуктов покупала в специальном магазине - военпроде. Никогда не задумывалась, как бы купить себе новые сережки, заботилась, как бы повкуснее накормить мужа и его товарищей. А еще многочисленных гостей. 'Кто приезжал - им говорили: 'Идите к Трушам - Люда вас накормит'.

  

  'В основном в военпроде все продукты были в баночках, длительного хранения, многое - импортного производства. И мы эти баночки покупали - паштеты, огурчики. Помню, настряпали блинчиков, нафаршировала их. Получилась целая кастрюля. Думаю, надолго и нам с Гошей, и ребятам хватит. Вдруг, оказалось, приехали два генерала из Москвы. Пришлось их накормить'.

  

  Вообще, оазис чистоты, санитарии и порядка, созданный заботливой рукой в самом сердце 'горячей точки', где до той поры женщин практически не появлялось, сделал имя Людмилы известным среди суровых советских военных.

  

  'В Кабул в отпуск летим, я скромно в уголочке стою, а мужа просят: 'Жора, ты хоть покажи нам свою легендарную Люсю', - улыбается она.

  

  Кормила Людмила и известных журналистов, которые приезжали в Афганистан снимать фильмы и репортажи. Мальчишки из программы 'Взгляд' попросили рецепт ее фирменных чебуреков. Но больше запомнились другие случаи, когда курицу, приготовленную для себя, отдавала простым раненым солдатам-срочникам.

  

  Благодаря примеру Людмилы Ивановны, другие советники также начали вызывать в Афганистан своих жен.

  

  

  В мире животных

  

  'Один раз просыпаюсь - вокруг полчища муравьев, - вспоминает Людмила Ивановна. - На мне, на стенах, везде'. Вараны, гюрзы, кобры - со всеми довелось познакомиться отважной женщине. На базе жила собака Настя - помесь собаки с шакалом, которую все боялись. А вот Людмилу она охраняла. История Насти закончилась печально. Она родила щенят, а их выкрали мангусты. Собака побежала за мангустом, а, поскольку весь периметр базы был заминирован, подорвалась на мине.

  

  Людмила шутила, что она работает в передаче 'В мире животных'. Бывало, проснется, а на потолке скорпион. Идет - а на дороге варан. Дикобраза, разве что, не видела.

  

  'Помню, Жора с ребятами были на втором этаже, а я на кухне внизу выпаривала мумие. Открыла дверь - смотрю - змея. Это была кобра. Потревоженная кобра уже приготовилась к прыжку. Жора ее застрелил'.

  

  

  Жорочка

  

  Многое пришлось пережить в Афганистане. И страшный ветер-'афганец', засыпающий все вокруг сотнями тонн песка, и землетрясение, и вспышки холеры и желтухи. Да что говорить - грязь же кругом, это только у Трушей в доме была чистота.

  

  А вот сама не убереглась - заболела тропической малярией. 'Ничего понять не могу - головная боль, трясет, - вспоминает Людмила Ивановна. - Температура 41 градус. Позвали местного доктора - он сказал, надо везти в госпиталь. А время уже было такое, когда ехать нельзя, потому что дорогу обстреливали. В итоге на двух машинах - на второй поехали ребята с автоматами, все равно отправились в госпиталь. Начались капельницы, анализы, лечение. Находилась на грани жизни и смерти, но как-то выкарабкалась. Спасибо ангелу-хранителю и моему Жорочке'.

  

  Дочь Татьяна вспоминает: 'Когда было принято решение, что мама едет в Афганистан, бабушка спросила папу: 'Ладно, ты едешь, а Людочка-то зачем?' И он отвечает: 'Мама, если ты хочешь, чтобы меня через месяц привезли в цинковом гробу, значит, Людочка остается с вами'. Итоге поехали оба и там, на войне, сберегли друг друга'.

  

  Людмила Ивановна о своем Жорочке говорит с особой нежностью. Характер их взаимоотношений можно понять по такой детали: По утрам Людмила провожала мужа на работу. В их морозильнике всегда лежала мокрая тряпка. Накормив мужа завтраком, Людмила брала эту ледяную тряпку, выходила к машине мужа и обтирала руль, потому что руль был таким горячим, что за него невозможно было взяться.

  

  Наверно, вот в таких - небольших, но трогательных деталях и кроется любовь.

  

  

  Мама Люда

  

  Перед каждым отпуском Георгий Анатольевич обходил солдат, особенно тех, кто из Челябинской области, собирал у всех письма матерям, заставлял писать, чтобы родные не волновались. И обратно, из отпуска, вез солдатам целую кипу ответных писем и подарков от родителей.

  

  'У нас на базе служил мальчик, Вася, из копейского поселка Октябрьского, - рассказывает Людмила Ивановна. - Жора каким-то образом о нем узнал, привез этого Васю к нам домой, отмыли, накормили его. Купили подарки его родителям, и, когда приехали в отпуск, позвали в гости родителей Васи, рассказали им, как служит их сын'.

  

  Многие и после службы приезжали в Копейск в гости к семье Труш, называя Георгия Анатольевича батей, а его супругу мамой Людой. Есть и те, кто до сих пор звонят, поздравляют с праздником. А Российский союз ветеранов Афганистана наградил Людмилу Ивановну орденом 'За заслуги'.

  

  'Мое назначение как жены, в том, что я принесла очень много позитивного, - говорит она. - Не одну жизнь я уберегла и от холеры, от малярии, гепатита, желтухи. Антисанитария там страшенная - нужна женская рука. Покушать - нужна женская рука'.

  

  Людмила Труш пробыла в Афганистане чуть меньше, чем три года.

  

  'Страшно там, но столько всего повидали, со столькими людьми познакомились, - говорит она. - Когда пришло время ехать домой, конечно, было облегчение. Но Жорка другой раз скажет: 'Люсь, если бы нас еще раз послали, поехала бы?' Я говорю: 'Поехала бы'.

  

  После возвращения из Афганистана Людмила Труш 25 лет проработала в копейском центре занятости, а Георгий Анатольевич на протяжении многих лет возглавлял городской отдел КГБ, затем ФСБ. В 2016 году Георгий Труш скончался. Школу в Северном руднике, которую окончил Георгий, назвали его именем. Начиная с 2018 года в школе N 15 проводятся турниры по волейболу памяти Георгия Труша. Раньше он проводился среди ветеранов, а 6 марта этого года состоится турнир памяти Георгия Труша среди учащихся.

  

  Людмила Труш нашла свое место в жизни, и это место - рядом с мужчиной, который оказался воином. Сегодня она, спустя годы после его ухода, как писала Цветаева, с поверхности Земли, Людмила говорит о нем с прежним теплом, нежностью и любовью. И об этой любви нельзя говорить в прошедшем времени.

  

  

  

  

   Людмила Ивановна ТРУШ (РЫЖОВА)

  

  

  

  

  

  Отсюда: https://kr-gazeta.ru/obshchestvo/legendarnaya-lyusya-kak-zhena-voennogo-sovetnika-nashla-svoe-mesto-na-voyne-v-afganistane/

  

  ____________________________________________________________________________________

  

  (1) "В Афганистане для наших детей не было возможностей учиться" - это немного неточно. В Джелалабаде школы для советских детей не было, но но для деток, живущих с родителями Кабуле, школа была - А.С.

  

  (2) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Джелалабад, медрота 66-й мотострелковой бригады в/ч пп 93992" находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/011.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

476. "Аргументы и факты. Черноземье" (25.12.2019)

  

  

'Вокруг всё гремело и вспыхивало'. Семья военных - о начале Афганской войны

  

  

  

  Светлана КАМЫШНИКОВА поехала за мужем в Афганистан.

   / Лев Камышников / Из личного архива

  

  25 декабря исполняется 40 лет с начала боевых действий и ввода советских войск в Афганистан. Эта война коснулась всей страны. 'АиФ-Черноземье' рассказывает историю Льва и Светланы Камышниковых - семьи тамбовских военнослужащих, которые были свидетелями и участниками тех событий.

  

  

  Путь к Кабулу

  

  

  

  

  Танки в Кабуле.

   Фото: Из личного архива/ Лев Камышников

  

  

  В 2018 году семья Камышниковых отметила 'золотую' свадьбу - полвека они вместе. Многое пережито за эти годы, и самыми тревожными, и потому особенно памятными, стали два года, проведённые вдали от дома. В Афганистан Лев Николаевич попал 12 июля 1979 года в качестве военного советника начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения 15 танковой бригады. До этого служил в Киевском округе в звании майора.

  

  'В Афганистан направляли много советского вооружения и техники, потому и вводились новые должности, - вспоминает он. - Помню, как приземлились в Кабуле, вышли на трап - жара 56 градусов, невыносимо тяжело. Мы прибыли в новый советский микрорайон - специально для военнослужащих, переводчиков, обслуживающего персонала построили пятиэтажные дома'.

  

  Был, конечно, и языковой барьер, и обычаи, традиции совершенно незнакомые. Тогда Лев Камышников завёл тетрадь, разделив страницы чертой. Он записывал термины, наименования боеприпасов на двух языках и уже через три месяца мог разговаривать без переводчика.

  

  'Было мне 32 года, - говорит Лев Николаевич. - Моей задачей было помогать афганским военнослужащим осваивать советское вооружение'. Экипажи тогда жаловались, что идёт большой расход боеприпасов, по одной и той же цели стреляют, а попасть не могут. 'Мне нужно было разобраться, в чём дело. Спрашиваю - вы вообще готовите оружие? Жмут плечами. Объясняю, что танк ставится на ровную площадку, что нужно сводить оси каналов стволов, центральную марку прицела в одну удалённую точку. Потом сам забрался в один из танков, - орудия совершенно не настроены. Стал объяснять, и когда танки начали попадать в цели, аплодировали'.

  

  

  'Жёны декабристов'

  

  

  

  Жены военных могли общаться только друг с другом.

   Фото: Из личного архива/ Лев Камышников

  

  

  В родном Тамбове у Льва Камышникова остались жена и двое детей - старший учился в школе, а младшему было всего пять лет. Супруга Светлана Павловна решилась лететь в Афганистан, оставив детей с родителями мужа.

  'И первое что я услышала от персонала аэропорта - 'Вот они, жёны декабристов!' - вспоминает она. - Нас было десять женщин, и мы буквально проскочили в Афганистан, потому что после жён советников уже не пускали.(1) Нам не разрешалось ходить на рынки, в магазины. Да и не стремились к этому: я знала, что обязана вернуться домой, к детям. Мы сдружились с семьями офицеров-афганцев, ходили друг к другу в гости. Сначала я работала в Советском посольстве, затем перешла на аэродром, в 395 отдельный батальон аэродромно-технического обслуживания, где работала поваром'.

  

  Семья прибыла в страну за полгода до начала активных боевых действий.

  

  'Накануне штурма дворца Амина нам поставили задачу, чтобы ни один афганский танк не выстрелил, - рассказывает Лев Камышников. - Танковые бригады подчинялись напрямую министру обороны Афганистана и, если бы они вступили в бой, столкнулись с противотанковым взводом, началась бы самая настоящая бойня. Мы предотвратили это, сделав всё, что могли: откручивали электроспуски, вынимали предохранители, отвечающие за электрические цепи стрельбы, в итоге ни один танк из боксов не вышел. Затем нас отпустили домой, сказали всем собраться в одной квартире с оружием и радиостанцией, ждать приказа'.

  

  

  Накормить полк

  

  

  

  Лев Камышников в 1979 году.

   Фото: Из личного архива/ Лев Камышников

  

  

  Светлана Камышникова вспоминает те часы с содроганием:

  

  'Никто нас не охранял, о нас, женщинах, кроме мужей, никто и не думал. Могли погибнуть. Выключили свет, начался обстрел. Помню, кто-то из мужчин сказал: 'Не волнуйтесь, наш дом будет как Брестская крепость, не сдадимся!' Пули свистели, вокруг всё гремело, вспыхивало, неслось. Сказать, что было страшно - это ничего не сказать. В горах светает быстро, и солнце поднялось, бой из центра стал смещаться, уходить к дворцу Амина. Когда мы, наконец, поняли, что выжили, что опасность позади, то вышли на балконы и кричали 'Ура!'.

  

  На следующий день в Кабул вошёл советский танковый полк. Его на улицах встречали голодные афганские дети, кричали, и наши солдаты раздали им все свои сухпайки. Правда, для них эта душевная теплота обернулась голодом - три дня сидели без еды.

  

  'Помню, пришёл генерал и попросил нас, женщин, накормить солдат, - рассказывает Светлана Камышникова. - Мы по всем квартирам пробежали, собрались, нам открыли магазин, купили на свои деньги крупу, тушёнку, макароны. Кто в ведрах варил, кто в тазах, ведь надо же накормить целый полк! Напекли лепёшек, нам выделили машину, поехали'.

  

  Когда солдаты увидели русских женщин, что пришли их накормить, они не могли сдержать слёз.

  

  'Да мы все тогда наплакались, конечно, от радости. Солдаты не ждали увидеть здесь своих. Помню, как нас благодарил генерал и даже сказал, что нужно нас наградить. Мы ответили, что главное для нас - вернуться домой, и чтобы дети не остались сиротами', - говорит Светлана.

  

  

  Вернёмся только вдвоём!

  

  

  

  Лев Камышников (на фото справа) с сослуживцами.

   Фото: Из личного архива/ Лев Камышников

  

  Наш разговор со Львом и Светланой Камышниковыми проходит накануне зимних праздников. Так получилось, что самым памятным для них стало Рождество, которое было 40 лет назад.

  

  'Отмечали Рождество, и в 11 часов ночи - стук в дверь: меня вызывают в бригаду, - рассказывает Лев Камышников. - Там сообщают, что в пять утра должен с советником начальника политотдела бригады ехать с колонной в составе бронеотряда, в зону нашей ответственности на помощь танковой роте'.

  

  Отправляясь в путь, он не знал, что его ждёт. Но когда доехали до бывшего имения муллы, которое моджахеды разграбили полностью, выпилив даже сад, обратил внимание: глинобитный забор был всего с одним входом. А во дворе стояли танки, загнали еще БМП, зенитные самоходные установки 'Шилки', боеприпасы, ГСМ.

  

  'Я понял, если по нам ударят, то мало не покажется, - вспоминает Лев Николаевич. - Сели ужинать. И вдруг - взрывы. Мы за автоматы. А что делать, нас только двое советников, даже нет переводчика. Приказали ставить 'Шилки' по углам и стрелять'.

  

  Когда Лев Николаевич вернулся домой, он был седой. Придя в квартиру, собрал деньги и сказал жене, что, если погибнет, пусть она улетает в СССР, потратив эти средства. Та ответила, что вернутся они только вдвоём.

  

  

  Голодные глаза детей

  

  'Страшно вспоминать то время, - говорит Светлана Павловна. - Несёшь ведёрко с мусором, а дети следят, выбегают, и начинают, как цыплята, копаться. Всё разберут, даже огрызки, кожуру и обрывки бумаги. Древесина была на вес золота, её и продавали на вес. Ко мне ходила старая афганка. Я просила мужа приносить ящики от патронов, отрывала деревяшку и бросала с балкона. Женщина приходила утром, садилась и ждала меня часами. Дети бегали к нам, я пекла пироги. Никогда не забыть детских голодных глаз. Однажды одному не досталось, и он вцепился мне в руку и повис'.

  

  Его оттянул солдат с автоматом. Мальчик упал и не смог встать, настолько был голодным. Светлана Павловна быстро принесла ему лепешку.

  

  И вот прошли два года службы. В Кабульском аэропорту - самолет, вокруг него - автоматчики.

  

  'Мы быстро погрузились. Знали, что самое главное - подняться над горами, два вертолёта сопровождали нас и отстреливали тепловые ловушки. Все женщины шептали молитвы. А когда приземлились в Ташкенте, то целовали землю', - говорит Светлана Павловна.

  

  Событиям этим 40 лет, а вспоминаются они Камышниковыми, как будто произошли недавно. Выросли и стали достойными, известными в городе людьми сыновья. Лев Николаевич работает сейчас в ветеранской организации, активно выступает в учебных заведениях.

  

  'Я - военнослужащий, поэтому не могу и не собираюсь судить события тех лет, - говорит он. - Но главное, мы были и остались людьми, прошли этот непростой путь, о котором и рассказываем сегодня'.

  

  СПРАВКА:

  Афганская война с участием советских войск продолжалась с 1979 по 1989. Военный конфликт на территории Республики Афганистан разгорелся между правительственными силами страны и вооружёнными формированиями афганских моджахедов ('душманов'), поддерживаемых НАТО и консервативным исламского мира. В марте 1979 года, во время мятежа в городе Герат, руководство Афганистана попросило Советский Союз вмещался в конфликт. В просьбе было отказано, но войска на советско-афганской границе активизировались. 12 декабря 1979 года на заседании Политбюро было принято решение о вводе советских войск в Афганистан. Вечером 27 декабря советские спецподразделения взяли штурмом дворец Амина, операция продолжалась 40 минут, во время штурма Амин был убит. Вывоз войск из Афганистана стартовал 15 февраля 1989 года.

  

  Сергей Доровских

  

  Отсюда: https://chr.aif.ru/tambov/people/vokrug_vsyo_gremelo_i_vspyhivalo_semya_voennyh_o_nachale_afganskoy_voyny

  

  _____________________________________________________________________________________

  

  (1) "Нас было десять женщин, и мы буквально проскочили в Афганистан, потому что после жён советников уже не пускали" - не понятно о чём речь. Может для жён советских военных советников перекрыли границу только на время боёв по взятию дворца Амина? Потому что жёны советских военных советников находились в Афганистане до конца войны - А.С.

  

  (2) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

477. "Новости Кашкадарьи" (18.02.2019)

  

  

ГЕРОИ РЯДОМ

  

  

  

  Валентина Леонтьевна РАУТСКАЯ

  

  

  Ранним утром к монументу 'Скорбящая мать' пришли свыше 300 граждан с одной лишь целью отдать дань памяти тем, кому так и не суждено было вернуться домой. За десять лет так называемой Афганской войны (1979-1989 годы) в боевых действиях принимали участие свыше четырех тысяч бойцов из Кашкадарьи. Более ста из них не вернулись домой. Печальна статистика и ушедших из жизни в первые годы после военных действий. А это свыше 300 кашкадарьинцев, отважно победивших врага, но не сумевших побороть недуги здоровья, психологического срыва.

  

  - Этот замечательный день, который благодаря нашему Президенту, сегодня отмечается с размахом, встречают около трех с половиной тысяч кашкадарьинских ветеранов, - говорит председатель областного отделения республиканского объединения 'Veteran' Насриддин Чоршанбиев. - В частности, если раньше этот день встречали в узком кругу, тот теперь отмечаем его масштабно, ведь благодаря вниманию главы государства, сегодня он расписан буквально по минутам. После возложения цветов свыше 300 ветеранов, приехавших из разных уголков региона, отправились в тематический парк 'Ватанпарварлар'.

  

  Перед экскурсией по этому уникальному объекту, на территории которого собрана уникальная коллекция фотографий и предметов быта времен Второй мировой войны, гости торжества поучаствовали в культурной программе, что была организована перед вход в парк. Здесь были исполнены задушевные композиции, что так близки по духу бойцам, повидавшим многое на своем веку. После этого была проведена подробная экскурсия по этому первому в регионе и, пожалуй, во всей стране тематическому парку военно-патриотической направленности.

  

  Среди этой жизнерадостной компании граждан, посвятившей несколько лет жизни исполнению интернационального долга, особенно ярко выделялась она - единственная представительница Кашкадарьи, воевавшая в Афганистане в далеких 1987-1989 годах, - 67-летняя Валентина Раутская.

  

  - Сегодня смотрю на всех своих сослуживцев и вижу, что они не чуть не постарели, а наоборот активны и веселы, как никогда, - говорит Валентина Леонтьевна из города Карши. - Да и как тут не радоваться, когда в стране создаются такие благоприятные условия и льготы для ветеранов -интернационалистов. Ведь за последние 30 лет мы впервые чувствуем к себе такое внимания. В адрес ветеранов сегодня звучат теплые слова не только из уст представителей старшего поколения, но и молодых людей, которые просили сделать с ними пару интересных селфи-снимков. Все это до глубины души приятно. В такие моменты, когда видишь в глазах ребят восторг и изумление, думаешь, что все пройденное было не зря.

  

  Валентина Раутская - удивительная женщина, ведь она уехала в Афганистан, оставив с матерью 12-летнего сына. Вспоминая об этом, она говорит, что не могла иначе. Узнав, что в Афганистане не хватает бойцов, не задумываясь, отправилась в военкомат. Было это в 1986 году, тогда документы Раутской вернули, но настойчивая женщина решила, что она все-таки должна поехать. И в мае 1987 года ей наконец-то пришла повестка об отправлении на службу. Будучи кодировщицей, она внесла немалый вклад в решении боевых задач отечественных разведчиков. Вернувшись на Родину, Валентина Леонтьевна вернулась на прежнюю работу в аэропорт города Карши, откуда после 32 лет работы ушла на заслуженный отдых.

  

  О мужестве и отваге единственной в Кашкадарье женщины - воине- интернационалисте с удовольствием рассказывает и каршинец Кахрамон Рахманкулов, который не понаслышке знает, сколько всего пришлось пережить Валентине Раутской, да и всем воинам-интернационалистам.

  

  - Сегодня не хочу вспоминать о грустном, посмотрите, какой замечательный для нас организовали праздник, столько тепла, любви, заботы, - говорит председатель городского отделения республиканского объединения 'Veteran' Кахрамон Рахманкулов. - Главное, сегодня все мы полны сил и надежд. Не забываем и про тех, кто по состоянию здоровья не смог посетить наш праздник. Регулярно посещаем их, помогаем, ходатайствуем за них в городской администрации.

  

  Гуляя по парку, ветераны обратили внимание на парашютную вышку, скалодром, уникальную крепость с подъемным мостом, музей военной техники, стеклянный мост с видом на карту Узбекистана, окопы военных лет - всех их восхищало то, что это не где-то за рубежом, а в городе Карши.

  

  - Долго стоял у танка, - говорит камашинец Бекмурод Омонов, - ведь в далекие 1985-1987 годы я служил танкистом. По возвращению на Родину, получив высшее образование, начал педагогическую деятельность, чем занят и по сей день. Учащиеся нашего колледжа, которым преподаю экономику, часто расспрашивают меня о былом, о том, как я не побоявшись, поехал в 'горячую точку'.

  

  Затем в Каршинском центре культуры и досуга населения состоялся показ художественного фильма 'Незабытые герои', авторы которого постарались, как можно детально воспроизвести те непростые годы. После показа фильма в честь ветеранов воинов-интернационалистов местными артистами дан концерт.

  

   -Зарядились энергией, позитивом, - говорит 53-летний Сергей Иванчик из Шахрисабза. - Всего этого нам хватит на ближайший год. Особенно тронул фильм, в котором столько мужества, отваги, душевности. Честно говоря, невозможно было смотреть его без слез, но к слезам от былых потерь прибавились и слезы радости, ведь пройдя этот непростой путь, мы продолжаем жить и созидать. К примеру, я по возвращению из Афганистана приступил к обязанностям водителя грузового автомобиля в системе Кашкадарьинского предприятия электросетей, где тружусь и по сей день.

  

  В завершении хочется отметить, что вчерашние бойцы сегодня активно вносят свой вклад в развитие и процветание нашей Родины. Одни преподают в школах, колледжах, работают в медицинских учреждениях, другие трудятся в системе юстиции, избраны депутатами городских и районных советов. Так что приглядитесь, рядом с вами, возможно, сейчас именно такой герой...

  

  Малика АБАЙДУЛИНА

  Фото Собира НАРЗИЕВА

  

  Отсюда: http://m.nkgz.uz/read/geroi-ryadom

  

  

  

  

  

  

478. "Мемуаристика" (13.02.2019)

  

  

ГРУЗИНОВА ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА

  

  Родилась я в семье офицера. Можно так сказать, что у меня 'офицерская семья'. Отец служил, брат пошел служить - окончил Пушкинское училище радио-электроники. Не удивительно, что когда встал вопрос о том, чтобы пойти послужить мне, то я, не сморгнув глазом, дала положительный ответ.

  

  Родилась я в очень благополучной семье. Когда мама ходила беременная мной, то все ждали второго мальчика. Мой брат старше меня на два года, родители ждали второго мальчугана. Мечтали о том, как хорошо будет двум братикам. Тут рождаюсь я. Девочка. Родители, мягко говоря, в недоумении. Все заранее придуманные планы разрушены. Но, я человек ответственный. Чтобы не огорчать родителей, я родилась с мужским характером. Чтобы доставить им удовольствие от счастья материнства, я дралась с мальчишками, никому не давала спуску, заступалась за старшего братика. Он был отличником, гордостью семьи. А я была оторвила. Я колотила старших мальчишек, если они пытались задирать меня или моего брата.

  

  

  

  

  

  С детства я была шустрая, подвижная и везде лезла. При этом я была очень справедливая девочка. Потом, позже, когда 'детство золотое' немного переросла, потом я стала секретарём комсомольской организации. Моя неугомонность вылилась в бурную комсомольскую деятельность.

  У меня были веснушки в детстве. И я картавила. Сейчас на это не обращают внимания, а в детстве я очень стеснялась и веснушек, и картавости. Когда я была маленькая, меня дразнили, а я дралась из-за этого. Потом я подросла, собралась идти в 8-й класс. Подумала, что мне будет стыдно за то, что я картавлю. Что я буду делать, если меня снова начнут дразнить? Драться что ли? Сколько можно драться? Я уже большая девушка, мне как-то надо перерасти возраст, когда дерёшься и безобразничаешь. Да и вообще, драться - не к лицу секретарю комсомольской организации.

  Из-за моей картавости меня водили к логопедам. Всё было бесполезно. В конце концов я решила вопрос сама. Я села перед зеркалом. Я смотрела, как у меня поворачивается язык при произношении мягких согласных. Мягкие у меня получались нормально. Поэтому я смотрела в зеркало и старалась сделать точно так же при произношении твёрдых согласных. Кончилось всё тем, что за лето я сама научилась нормально говорить. Я тогда сама себя зауважала. 'Ничего себе, - подумала, - оказывается сила воли у меня есть!'

  

  С семьёй мне очень сильно повезло. Сколько я себя помню, мне всегда говорили: - 'Ты взрослая. Ты решаешь всё сама'. Мне повезло родиться в такой семье, где меня ценили, мне доверяли, мне всегда верили. Конечно же, я никогда не врала. Я либо молчала - насмерть стояла. Либо говорила правду. Поэтому дома мои не удивились, когда узнали о том, что я поеду в Афган. Не удивились, не спорили - я же взрослая. Я сама решаю. Ну, вот я и нарешала.

   В Афганистан попасть я делала несколько попыток. Естественно, не все увенчались успехом, то есть поездкой. Но я же была неугомонная. Меня постоянно тянуло куда-то. Сейчас расскажу, что я делала, чтобы поехать.

   Когда я училась в школе, у меня было трое друзей. Мальчишки. Я знала, что одному из них я нравлюсь. Однако, в школе романов у меня не было. Я занималась учебой, занималась спортом, много времени тратила на комсомольскую организацию. На романы у меня времени не было. Я не ходила на танцы. Мне было не до танцев и романов. В институте продолжилось то же самое. Когда я училась на четвёртом курсе, я дружила со студентами института физкультуры имени Лесгофта. У нас общежития были расположены рядом. И вот в один из вечеров у нас произошел разговор про Афган. Мы как-то договорились до того, что решили пойти добровольцами в Афган. На утро мы всей гурьбой поехали в военкомат. Это в Ленинграде. Я там в институте училась. А мы уже распланировали, что мы - медики. Ребята - спортсмены. Значит они обязательно станут спецназовцами. Мы, девчонки, будем лечить и спасать спецназовцев. Прилетели мы в военкомат на крыльях мечты. А в военкомате нам сказали: - 'Вы студенты? Вот ступайте в свои институты и учитесь. Не мешайте нам работать'.

  

   После того, как я выпустилась из института, я поехала работать по специальности в свой город. Нас после выпуска всех распределяли по домам. Я вернулась в свой город, стала зав. аптекой. Это моя прямая специальность - провизор. Я на неё училась. И вот, получила я аптеку. Снова пошла в военкомат. Я медик, военной кафедры у нас в институте не было. Я решила, что встану на учет, потом меня отправят на курсы на 3 месяца. Потом я получу офицерские погоны и звание лейтенанта запаса. Однако, в те годы женщин в армии служило очень мало. В нашем военкомате я оказалась одна. А учет военнослужащих женщин должен вестись отдельно от учета военнослужащих мужчин. В военкомате мне говорят: - 'Тебе это очень надо? Нам оно точно не надо'.

   Поскольку я была неугомонная, то я уже собралась лететь к подруге в Магадан. У неё муж служил вертолётчиком, у меня снова родилось громадьё планов в голове. Тут к нам в аптеку приходит капитан. Он служил в ПВОшной бригаде. Три дивизиона у них, они стояли на боевом дежурстве. Вот капитан приходит и говорит:

   - У вас в аптеке есть желающие пойти в Армию?

   Я говорю:

   - Я!

   Пришла я снова в военкомат. Присвоили мне звание прапорщик. Поскольку у меня высшее образование, то прапорщика мне присвоили сразу. 10 ноября я первый день выхожу на службу, а в декабре меня вызывает Комбриг и говорит:

   - Ирина, нужно ехать. В Афганистан. Все мужчины прапорщики уже там отслужили. Нужно ехать, а ехать некому. Ты подумай.

   А я говорю:

  - Да ладно, чего там думать! Я поеду.

   А Комбриг:

  - Нет, ты подумай.

   А буквально накануне на построении я услышала тему. Мужики-то разговаривают. Я мало кого знала ещё, но я слышала, как один 'блатной' прапорщик поступил. 'Блатной' он от того, что возле командира крутился. Раз так, то он умудрился сделать справку, что в Афган он не может ехать по состоянию здоровья. А потом пришло направление на Кубу. Прапорщик резко выздоровел и уехал на Кубу. Мужики все плевались. А теперь пришла разнарядка на Афган. Ехать некому. Либо мне ехать, либо ещё одна женщина прапорщик была. Но, она к тому моменту была беременная - кто ж её в Афган отправит? А я молодая, не замужняя, детей ещё нет. И страха у меня нет. Мне было даже интересно. Я же неугомонная. В общем, я говорю Комбригу:

   - Товарищ полковник, я согласна.

  

   Вот так меня записали в командировку в Афган. Записали меня начальником аптеки, поскольку по образованию я - провизор. Поэтому прямым предписанием меня направили в Руху В/Ч 86997. Я должна была Зифу заменить. Зифа к тому времени отслужила положенные два года, собралась домой. Меня направили на её место.

   Из моей части нас в Афган отправили целую команду. Родители мои выдержали это известие стойко. Я же с детских лет взрослая, я сама принимаю решения. Мама высказала всего одно условие: - 'Раз в две недели ты пишешь письмо домой'. Я сказала: - 'Хорошо'. И в апреле уехала.

   Из нашего округа в Ташкент приехала целая сборная. В Ташкенте у меня произошел очень интересный случай в штабе. Мы поехали оформлять предписания в штаб ТУРКВО.

   Формы женской тогда в природе не существовало. Поэтому, юбку мне пошили, а рубашку женскую кто мне пошьёт? Никто. Я взяла и одела мужскую рубашку. А поскольку девушка я была в теле, то по плечам и спине мне рубашка подходит, а спереди воротник вперёд торчит. Не рассчитана мужская рубашка на женские особенности строения организма спереди. Поэтому ворот вперёд оттопырился, а шея у меня женская, тонкая. Я представляю, как глупо я выглядела! А ещё же одела белые югославские босоножки на каблуке-шпильке. И у меня красный педикюр на ногах, и галстук заправлен за погон. Это ж считалось высший шик. Вот - ПРОСТО УЖАС, а не внешний вид!

   Подходим мы в штаб. Идёт нам навстречу генерал. Мужики ему отдают приветствие. А я стою. Я ещё не привыкла, я ещё ничего не умею и не понимаю. Служу-то без году неделя. А генерал мне говорит:

   - А Вы кто?

   Я ему представилась. А он говорит:

   - Сейчас выйдет прапорщик, скажите ему, что Вы арестованы.

   - За что? Меня-то ЗА ЧТО?

   - За нарушение формы одежды.

   - Хорошо. - А мне 25 лет. Я ещё в облаках летаю.

   Вышел этот прапорщик. Возрастной такой дядька. Со мной он сразу же перешел на-ты. Я говорю ему:

   - А дяденька Генерал сказал, чтобы меня арестовали.

   Зашли мы в кабинет. Прапорщик мне говорит:

   - Вообще-то этот генерал - это начальник отдела кадров округа ТуркВО.

   Потом он взял моё предписание и говорит мне:

   - Как ты там будешь без берета?

   А я отвечаю ему:

   - Вот честно, я даже теперь и не знаю: КАК ЖЕ Я ТАМ БУДУ БЕЗ БЕРЕТА!

   Он прочитал место назначение В/Ч 86997 и говорит мне:

   - За что тебя туда отправляют?

   А я ему:

   - В каком смысле 'за что'? Меня не за что ещё. Я всего-ничего в армии-то служу. Я ничего ещё не успела сделать, чтобы меня куда-то там отправляли.

   - А ты знаешь, что такое Руха?

   - Нет.

   В общем, нашелся сразу у него берет для меня, налил он мне чай. Сидим мы за чаем, он мне говорит:

   - Ты знаешь какие там потери?

   Я так понимаю, что все знали про Королевский батальон, у всех этот бой батальона Королёва был на слуху. А дядька этот мне говорит:

   - Ты там только смотри, ты уцелей. Я тебя обязательно отслежу.

   - Да! Я обязательно уцелею!

   Вот так меня проводили из Ташкента в Афганистан.

  

   Когда наш самолёт приземлился в Кабуле, тогда дембеля стояли, ждали посадку. Солдаты. А я вышла из самолёта и у меня ощущение нереальности. Как будто бы это происходит не со мной. Как будто я фильм какой-то наблюдаю со стороны. И следующее ощущение такое, что все люди, кто находится вокруг меня в военной форме - это Герои.

   А ещё на пересылке в Кабуле служил мой одноклассник. Наши мамы дружили и для этого Сашки со мной передали посылку. Посылку я привезла, Сашка меня нашел. И спрашивает:

   - А куда ты едешь? Куда тебя направили?

   - Я еду в какую-то Руху.

   - Ты представляешь где это?

   - Я вообще ничего не представляю.

   Тут началось неприятное. Какие-то мужики начали говорить: - 'Да куда ты едешь! Да там в живых осталось всего два человека! Да все, кто в Рухе, это - смертники'. В общем, напугать они меня не напугали, но неприятно мне было.

   Потом неделю меня держали на этой пересылке. Потому что я привезла ещё одну посылку для военного советника. Он был с Ейского училища, служил старшим военным советником среди лётчиков. Когда он меня увидел, то он решил, что меня срочно нужно спасать. Решил, что меня нельзя отправлять в Руху. Он устроил титаническую работу чтобы меня оставить в Кабуле и направить к летунам куда-то. В конце концов мне всё это надоело. Я решила: - 'Чего я здесь сижу? Чего жду? Полетела-ка я в Руху'.

  

  Улетела я из Кабула в Баграм. Ночевала у лётчиков в медпункте. Утром проснулась и пошла на Баграмскую вертолётку. А там же взлётка выстелена Фэ-Эской (стальными листами с дырками). А я на югославских шпильках. А ещё у меня в руках коробка с телевизором 'Юность'. Я выползла на эту взлётку, сижу с этими коробками. Там мужики ходили на меня смотреть, как если бы сейчас посреди города посадить дрессированную обезьяну. Я только сейчас понимаю насколько нелепо я тогда выглядела.

   Тут спускается с СКП старый-старый какой-то капитан и говорит мне:

   - Послушай, у тебя есть какие-нибудь штаны?

   - Какие штаны?

   - Тебе нужно одеть штаны.

   - А зачем? У меня юбка ниже колена, зачем мне штаны?

   Тут объявляют, что на Руху идут два борта. В одном везут мороженное мясо, туши такие. А второй не знаю, что вёз. Знаю, что людей туда вообще не пустили. Получается, что лететь можно только с тушами. В общем, летуны объявили, что в Руху полетит только девушка. То есть я.

  Какие-то мужики помогли мне дойти до вертолёта. Забралась я внутрь. Села. Сижу. Заходят лётчики. Я потом с этим экипажем часто летала. Мы потом познакомились, подружились. Как они потом ржали над этим моим первым полётом! Это моё первое появление, оно привело их в неимоверный восторг!

   В общем, Командир экипажа так смотрит на меня и говорит:

   - А это что?

   А я ему:

   - Это не ЧТО. Это КТО.

   - А куда этот 'кто' собрался?

   - В Руху.

   - За что?

   - Служить вообще-то.

   - А как ты наденешь парашют?

   И тут я произношу фразу - я думала они там от смеха умрут прямо в вертолёте. Я произношу ему:

   - А я возьму его в руки.

   Смотреть на это представление сбежались оба экипажа. Когда они проржались, командир правому лётчику говорит:

   - Одевай на неё парашют.

   Ну, надели на меня этот рюкзак, помогли, закинули на плечи. И тут до меня доходит, что у меня между ногами висят лямки. Их надо застегнуть вот сюда, наверх. На груди их надо застегнуть.

   А лётчики стоят и смотрят: буду я их застёгивать или нет. У меня же юбка начнёт задираться. Мне поэтому капитан говорил про штаны.

   А я думаю: - 'Вот нифига! Я всё равно их застегну. Вот пусть им будет стыдно'.

   Тут до них дошло. Командир говорит:

   - Так, ладно, всё. Иди садись в кабину.

   Усадили меня на место борттехника. Борттехник пристроился как-то сзади меня. Тут же у них пулемёт этот стоит. Ещё там чего-то. И мы полетели.

   Всю дорогу до Рухи лётчики мне что-то рассказывали, горы показывали. Мне не было страшно. Мне было очень интересно. Я вообще по натуре своей не истеричка. Я не буду визжать от страха, меня не будет хватать 'кондратий', если мышь пробежит. А в этом полёте у меня нигде ничего не шелохнулось, чтобы испугаться. В общем, лётчики оказались большие молодцы. Несмотря на то, что сначала надо мной потешались.

  

   В Рухе меня выгрузили на вертолётке. Я стою. Идут солдаты с автоматами. С ними лейтенант.

   - Ой, Вы к нам?

   - К вам.

   Взяли они мои коробки, повели меня к санчасти. Тут уже на санитарке (на санитарной машине) приехал наш Начмед. Замечательный такой человек, капитан Руть. Строгий, но справедливый. Вот он приехал за мной. И сообщает мне, что Зифу оставляют на должности зав. аптекой до конца этого года. Её не отпускают. И чтобы меня никуда не отправлять, то меня ставят фельдшером на Артдивизион. А ещё Начмед говорит, что когда бывают раненые, то в медпункте на рабочие места выходят все. Я ему говорю: - 'Я выйду. Не вопрос. Но, как фельдшер, я ничего не умею. Аптека - это моё. А фельдшером я могу только делать внутримышечные инъекции. И палец, если надо, перевяжу. Больше ничего'. А он говорит: - 'Научим'.

   Встречать меня вышел весь персонал медпункта. Я с собой привезла водку. Мне ещё в Союзе сказали, что в Афган надо везти маленький телевизор и 5 бутылок водки. Я это всё привезла. Мне говорят: - 'Ты проставляешься'. Я говорю: - 'Не вопрос'.

   А Нaчмед говорит:

   - Будут раненые. У нас всегда, когда кто-то новый приезжает, всегда бывают раненые.

  

   Прилетела в Руху я 26 апреля. А 28-го у меня день рождения. А я никому ничего не говорила. И тут утром все приходят, меня поздравляют. Мне было так приятно! Отпраздновали мы мой день рождения. Пришло Первое Мая. И тут приносят раненых.

   Первые раненые, которых я увидела, это были царандойцы. Они ходили с нашей разведротой и у них произошел подрыв. Раненых царандойцев положили на носилках на входе в санчасть. Наших раненых внутрь занесли. И вот я стою над первым в своей жизни раненым и не знаю что мне делать. Лежит передо мной афганец, у него нет ноги.

  

  

  

  

  

  Я не кричу, я не визжу, я не падаю в обморок. Но, я не знаю, что мне делать. Подходит наш стоматолог Ринат. Он был старше нас всех по возрасту, мужик просто потрясающий. Он спокойно мне говорит: - 'Возьми индивидуальный перевязочный пакет'. Я беру. Он говорит: - 'Оторви' (имеется ввиду: - 'вскрой упаковку'). Я оторвала. Я на автомате. Что он говорит, то я делаю, как робот. 'Теперь перевязывай. Вот так положила. Молодец. Теперь вот это всё полей раствором'. Я сделала всё это. Всё у меня получилось. Так я перевязала первого в своей жизни раненого.

  

   Потом Начмед оставил меня дежурить с ранеными. Конечно же, не одну. Со мной поставил опытного прапорщика. А я говорю:

   - Товарищ капитан, а что я должна делать?

   - Кормить, разговаривать, делать внутримышечные инъекции обезболивающего.

   И действительно, я стала кормить их, разговаривать с ними. Стала делать инъекции. Научилась делать внутривенные. А потом у меня это вошло в норму. Меня всегда оставляли с ранеными, если не было эвакуации. Там до смешного доходило потому что, когда он лежит на столе, у него ранение и я начинала говорить, а ему не до этого. А мне надо отвлечь его от плохих мыслей. Каждый человек будет жить тогда, когда он хочет жить. Он доложен хотеть жить, он должен напрячь всю свою волю, в нём надо пробудить желание жить. И я говорила:

   - Понимаешь, да ты же красавец!

   А он:

   - У меня нет ноги.

   - Ну и что? У тебя есть голова зато! Понимаешь? Руки у тебя есть. И что-то ещё другое у тебя есть. Ты вернёшься с войны Героем, за тобой девчонки в очередь стоять будут!

   - А вот Вы выйдете за меня замуж?

   Многие, очень многие мне говорили такое. А я говорю:

   - Не вопрос! Напишешь мне письмо из Союза. Я приеду и мы с тобой поженимся.

   Я обещала всем выходить за них замуж. Ну, в той ситуации - да? Что было ещё говорить? Если им требуется такая поддержка, то я окажу её. Лишь бы поднять моральный настрой человеку, перевести его на боевой дух. Чтобы он вцепился в жизнь и не отпускал.

  

   Что меня в Рухе удивляло - очень многие раненые отказывались от обезболивающего. Говорили:

   - Ирина Васильевна, что Вы будете колоть?

   - Промедол.

   - Не надо промедол. Я не хочу быть наркоманом.

   - Ты не будешь наркоманом от одной инъекции.

   - Нет. Не надо мне колоть промедол.

   Начмед говорит: - 'Всё. Не мучай его. Коли ему димедрол с анальгином'.

   Я ходила на всех раненых. Я потом очень жалела, что когда я училась в институте на фармакологии, мне предлагали перейти на лечебный факультет. А у меня тогда по молодости мозгов не хватило. Я подумала: - 'А как же я девчонок брошу, общежитие'. Из-за такой ерунды теперь мне не хватает знаний. Как же я такую глупость сморозила!

  

   В первое время мне было очень неловко. Я молодая девушка, я ещё не была замужем. Тут приносят раненого, кладут его на стол. Первое что делают - это полностью с него срезают одежду. Всю. А я начинала краснеть. Доктора надо мной ржали. Говорили:

   - Ты у нас, как индикатор. Чем больше самец, тем больше ты краснеешь.

   Я обижалась:

   - Ну вас в пень! Зачем вы ерунду говорите!

   Что хочу отметить особо, это то, что на раненых приходили все. У нас был медвзвод, там было два санинструктора. Они всегда прибегали, помогали работать с ранеными. Раненого принести, унести, убрать эти тазы. Раненые, они же здоровенные мужики, тяжелые. Как нам, девчонкам, их носить, поднимать, переворачивать? Лёша Мельников и Женька Василюк, два наших санинструктора - это вообще потрясающие мальчишки. Они всегда были на подхвате. Сколько раненых они помогли спасти! Не перечесть.

   Был у нас ещё один санинструктор. Костырь. Он был высоченный, под два метра ростом. В горы ходил - как трактор. Его берегли. А он постоянно 'залетал' со своим алкоголем. Его наши отбуцкают за 'залёт', а потом снова берегут. Потому что он незаменим в горах.

  

  

  

  

   Ирина Васильевна ГРУЗИНОВА

  

  

  О женщинах наших хочу сказать. Военнослужащих женщин у нас было мало. В основном все гражданские. Официантки, зав. столовой, библиотекарь, Ирина машинистка. У нас сразу за санчастью была столовая. Девчонки из столовой если видели, что у нас суета, то сразу к нам прибегали:

   - Ирина, у вас что, раненые? Сколько человек?

   Тут же в столовой для раненых из самых лучших продуктов лепили что-нибудь повкуснее. И приносили. А я потом кормила этих раненых пацанов. А врачи наши сидели и орали:

   - Там что-нибудь останется?

   - Если что-нибудь останется, то сожрёте. А если не останется, то до свидания. Нечего тут объедать раненых.

   К раненым отношение было трепетное - это ничего не сказать. Для раненых было всё, всегда и никто себя не жалел. Как-то на одной из боевых операций в горах у подразделения кончился промедол. У них были раненые на хребте. Потребовался промедол и носилки нужны были. А Начмед у нас новый пришел Он ещё ничего не знал. А я говорю ему: - 'Давайте я в горы полечу'. Я сама не представляла - что это такое, если честно. Но Начмеду сказала, что всё будет нормально, я справлюсь. Ко мне пришли девчонки из столовой. Говорят:

   - Во сколько ты летишь?

   - Девочки, я вылетаю рано-рано утром.

   На утро я не поверила своим глазам. Девчонки напекли пирожков. Не на управление, не на офицеров - на всех. Наполнили четыре огромных коробки из-под сигарет. Загрузили в вертолёт вместе со мной. Лётчики мне говорят:

   - Что в коробках?

   - Пирожки.

   - Дашь?

   - Нет.

   Прилетели мы на хребет. Вертолёт завис. Я ору в открытую дверь: - 'Позовите мне врача Ефимаку'! Мне же нужно передать ему промедол. Носилки мы покидали вниз и чёрт с ними. А промедол я должна отдать врачу в руки. А ещё нужно забрать раненых. А Олег Ефимака подбегает и орёт мне:

   - Где пирожки? Нам сообщили по связи! Пирожки давай!

   Потом мы всё передали. Стали затаскивать раненых. Оказывается, очень тяжело тащить человека, когда он находится ниже уровня, на который его надо затаскивать. Борттехник мне помогал. Мы их всех затащили, у меня был полный вертолёт. Когда мы полетели, то один парень узбек встал и орёт:

   - Ирина Васильевна, Вы где?

   У него глаза были забинтованы. Он слышал меня, они знали мой голос. Я говорю ему:

   - Сядь-сядь! Сейчас упадёшь на других раненых! Я сейчас к тебе подойду.

   Тут борттехник пришел мне помогать. Я дала ему поильник, говорю:

   - Вот этого можно поить, вот этого тоже можно. Вот этого нельзя.

   Бойцы в горах были. У них жажда жуткая. Их напоить надо.

   Тут лётчик мне говорит:

   - Мы сейчас полетим на Анаву. Там у десантников подрыв был.

   Мы полетели ещё за десантниками. Оказалось, что один. Затащили мы в вертолёт этого пацана. С борттехником. А у парня нога шинированная. Как-то они его зашинировали, под углом. Сидеть он не может сам. Я с ним села на пол. Сзади его обхватила, поддерживаю его. А у него лицо серое и он молчит. Я думаю - сейчас он в себя уйдёт и будет ВСЁ. Надо его расшевелить. Я говорю ему:

   - Как тебя зовут?

   Он говорит:

   - Батон.

   - Я спрашиваю, КАК ТЕБЯ ЗОВУТ.

   - Сергей. А тебя как зовут?

   А я уже отвыкла. Меня в Рухе называли либо по званию, либо по имени-отчеству. То есть, либо 'товарищ прапорщик', либо Ирина Васильевна. И всегда 'на вы', никогда 'на ты'. Но я не буду же ему в такой ситуации это объяснять. Я говорю:

   - Меня зовут Ирина Васильевна.

   - Можно просто Ира?

   - Можно.

   - Я полтора года не видел женщин вообще. У нас в Анаве батальон стоит и всё. Ты можешь меня поцеловать?

   Я говорю:

   - Могу.

   А мы сидим с ним на полу вертолёта, у меня его голова - вот так, рядом. Я чмокнула его в висок. А у него слёзы из глаз потекли.

   И у меня тоже этот ком в горле. Я думаю: - 'Бли-и-и-ин, сейчас мне ещё не хватало тут рыдать'! Я говорю:

   - Так, всё. Стоп! Собрались. Подтянулись. Нос выше!

   А он начинает мне рассказывать. Оказывается, он - дембель. Он говорит:

   - Ты понимаешь? Я написал рапорт в десантное военное училище. А теперь как?

   - Я всё понимаю. Но, жизнь не закончилась ещё. Ну, не будешь ты десантником. Ты будешь учиться. Колено у тебя будет целое. У тебя после колена, там ещё вот столько! Ты будешь ходить - никто не заметит, если захочешь, то и бегать, и танцевать будешь.

  

   Когда мы прилетели в Баграм, у меня их всех забрали. Моих раненых. А я всегда, когда привозили в госпиталь пацанов, я всегда покупала в баночках сок и печенье. Ходила в хирургию, проверяла моих пацанов. Кто как наркоз перенёс, кто как от операции отходит. Меня знали в хирургии и врачи, и медсёстры. Меня пропускали, я всегда заходила к мальчишкам, которых я привезла.

   В этот раз хирург говорит мне:

   - Иди, зайди к своему десантнику. Потому что он выдирает из себя системы все. Это очень плохо может закончиться.

   Я зашла. Он лежит. Я говорю:

   - Так, Батон, в чем дело?

   А он начинает извиняться. Я тогда обалдела-а-а-а... А он говорит:

   - Извини, я сам не понял, как это произошло. Я, наверное, из наркоза выходил, я не понял, что это такое, а оно мне мешало. Ты даже не думай! Я в порядке, всё у меня будет хорошо!

   Назавтра я вернулась в полк. Иду с вертолётки в шесть утра. А наш повар Нурик кричит мне:

   - Ирина Васильевна, идите завтракайте! Душ скоро будет готов.

   Для душа воду надо было нагреть. Нам афганскую пылищу с себя смывать надо. Мы же медработники. Мы должны быть стерильные. Вот, Нурик в шесть утра для меня воду греет.

   - Нурик, завтрак будет только через два часа.

   - Я Вам приготовил, идите, завтрак Вас ждёт.

   Я нигде больше не видела таких взаимоотношений, как в Рухе. Ни Нурик, никто не знал вернусь я из Баграма или не вернусь, будет вертолёт или не будет. Однако, завтрак для меня приготовили, воду для душа мне нагрели.

   Когда я зашла к докторам, у меня полились слёзы. Сами по себе. Они лились, я ничего не могла сделать.

  

  

  

  

  

   А один раз у меня была истерика. Настоящая. Нам сообщили, что на посту подорвались два сапёра. Они были два друга. Сначала подорвался один. Затем второй полез его вытаскивать и подорвался сам. Я даже фамилии помню этих мальчишек - Оборун и Тюкирин. Их несколько часов спускали с гор. Сказали, что у них не было обезболивающего. А мы приготовили всё что нужно для них и ждали эти несколько часов.

   Оборун, у него отец был офицер. Тоже сапёр. А Игорь Тюкирин, он друг нашего Лёшки санинструктора. И вот их приносят. У одного нет ноги. У второго нет ноги. А у Тюкирина на второй ноге кости сломало взрывом, сместило, они чуть ли не шалашом у него стояли. Мы обработали раненых. Капельницы поставили. А бортов не было. Мы всю ночь ждали вертолётов.

   Я тогда пошла к Тюкирину, говорю:

   - Ты поешь.

   А он:

   - Я не хочу. Можно лучше я покурю?

   Тут Начмед заходит. Я начмеду говорю:

   - Можно здесь покурим?

   - Давай. Чё делать! Куда деваться.

   Я в зажим закрепила сигарету, подкурила её, протягиваю раненому. И тут заходит Петров. Командир полка. Что надо отметить, то Петров всегда приходил, когда у нас были раненые. К раненым он всегда приходил. И вот он заходит, я с этим зажимом, с сигаретой. Раненый выпускает дым. Ну, понятно же, что в санчасти курить нельзя. А Петров говорит:

   - Как у вас тут дела?

   Я говорю:

   - Ну, как - как? Вот так у нас дела.

   А Петров говорит:

   - Курите, курите. - Разворачивается и уходит.

   Я стала с Тюкириным разговаривать, а он говорит:

  - Не надо меня успокаивать. У меня всё нормально будет.

   Оказывается, он уже женат, у него семья и ребёнок маленький. А он друг Лёшки Мельникова. В общем, когда утром прилетел вертолёт и этих двух пацанов отправили, у меня началась истерика. У нас тогда так получилось, что раненые шли каждый день ровно двадцать дней подряд. Я хорошо это помню, потому что было 20-ое октября. И мы ровно двадцать дней вот так вот с ранеными. У меня получилось нервное истощение. Я рыдала и рыдала. Я не могла остановиться. Я не могу больше видеть этих изувеченных раненых. Я не могу больше на это смотреть. Я не могу держать себя в кулаке, их уговаривать. Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!!!

  Мне офицеры налили самогонки. Мне давали успокоительного - ничего не помогало. Я рыдала и не могла остановиться. И тогда меня единственный раз ударил мужчина. Наш стоматолог Ринат вот так, наотмашь р-р-р-раз мне по щеке! Я сразу встрепенулась. А Ринат мне говорит:

   - Так! Ты успокаиваешься. Ты служишь в Армии. На тебя все смотрят. Возьми себя в руки.

   Потом я отключилась. Я спала сутки. Я сутки не просыпалась. Когда я проснулась, я восстановилась. Характер у меня сильный, я не истеричка вообще. Я потом собралась с духом, продолжила службу.

  

   Летом как-то, по страшной жаре, начмед сообщает, что на 28-ом посту раненые. Говорит мне:

   - Пойдёшь?

   Некому больше было. Все мужики кто где, кто в колонне, кто на выходе. Я говорю:

   - Пойду.

   Пришли мы в артдивизион. Мне дали офицера - старшего лейтенанта. Дали двух пацанов с носилками. Я не знаю, я, наверное, придурошная, но я зачем-то ещё взяла автомат с собой. Сумка у меня с медикаментами, я с этим автоматом, в форме и в кроссовках.

  

  

  

  

  

  И вот мы пошли. Я никогда не думала, что это так тяжело - ходить в горы. Во-первых, нет ни одного кустика, нет ничего и солнце палит. Во-вторых, у меня нет сил. Я понимаю, что надо идти, но у меня ноги стали как ватные. Они не слушаются меня.

   Надо отдать должное этому старшему лейтенанту и этим пацанам. Они у меня забрали автомат, забрали сумку. Но, до конца подъёма было ещё как до Луны. Я говорю тогда старшему лейтенанту:

   - Давайте отдохнём.

   А он молодец такой. Он понял всё. Он говорит мне:

   - Ты посмотри назад.

   Я повернулась и обалдела. За мной шли бойцы и несли на себе кто мешок цемента, кто рюкзак воды. Пост, на который мы шли, его строили. Туда надо было тащить стройматериалы. И вот эти пацаны, по такой жаре, тащат на себе это всё наверх. Мне стало так стыдно. Я подумала, что ж я что ли сволочь такая? Я иду без ничего и ещё буду ныть здесь, что мне тяжело? Я не ныла, я сама себе это говорила. И мы пошли. Я шла, как трактор. Я ничего не видела. Я тупо шла за впереди идущими ногами. Вот так вот. Пот у меня градом. Дыхание у меня со свистом. Сознание у меня от жары и нагрузки скоро отключится. Я, когда зашла на тот пост, первое что я сказала старшему поста, это: - 'Дайте мне воды!' Мне дали воды и пока я не выпила всю эту воду, я не могла ничего видеть, слышать, не могла ничего понимать.

   Потом я выпила воду. Пришла в себя. Перевязала раненого и его надо нести вниз. Пошли вниз. Я не знала, что вниз идти ещё хуже, чем наверх. А я не могу показать всем что мне плохо. Я не могу показать, что я 'сломалась'. Потому что раненого несут, он стонет. Я тоже к нему подхожу, смотрю его. Что будет, если я раскисну? Я не могу себе этого позволить.

   Держалась я, держалась. Кончилось всё тем, что я поскользнулась на мелких камешках и поехала на попе вниз. И мне было уже плевать. Мне было плевать, что я закачусь на мины, мне было плевать, что я разобьюсь об камни, мне было уже на всё плевать.

   Когда я скатилась, я конечно же, поднялась. Отряхнулась. Снова приняла боевой вид. Как будто бы никто ничего не заметил.

   Потом мы принесли раненого в санчасть. Мне сказали: - 'Иди ради Бога, ложись и спи'. Вот так я ходила по постам.

  

   Потом я взяла себе в обязанность развозить медикаменты по блок-постам на которых стояли танкисты. Я брала сумку, забиралась на танк или на БМП и ехала по постам. Боялась ли я? Нет. У меня была молодость, у меня была безбашенность. И, самое главное, мне было бы стыдно показать, что я боюсь. Это у меня с детства. Меня брат научил: - 'Никогда не показывай, что тебе страшно. Даже если ты дерёшься и тебе страшно, ты всё равно не показывай этого'. Единственное что, я никогда не ездила внутри танка или БМП. Вот туза залезть я не могла. А сверху ездить могла. Ну и потом, люди кругом, ты едешь, новое что-то происходит в твоей жизни. Я не могу сказать, что я любила ездить. Было нужно - я ездила.

  

   Сейчас, после войны, я нашла всех наших медработников. Я часто разговариваю с Лёшкой Мельниковым. Недавно он говорит мне: - 'Ты знаешь, меня в нашей организации 'Афганское братство' не понимают. Я, когда рассказываю про Руху, я не могу вспомнить ничего плохого между людьми. Меня не понимают, как такое возможно'. А я сама тоже не могу вспомнить ничего плохого. У нас коллектив был очень дружный. У нас полк был очень дружный. К нам, к женщинам, в Рухе все относились очень хорошо. Нигде я не видела такого хорошего отношения к женщинам. Только в Рухе. Поэтому про Руху я вспоминаю тоже с теплотой. Никакое ни 'за что тебя туда отправили?'. Это счастье, что туда отправили. Это гордость. Гордость за то, что довелось служить с такими замечательными, героическими Людьми.

  

  Вася Бёрнер

  

  Отсюда: https://www.legal-alien.ru/memuaristika/gornokopytnye-slegka-bronirovannye/rukha/13-zhenshchiny-v-rukhe/1385-13-02-glava-vtoraya-gruzinova-irina-vasilevna

  

  _____________________________________________________________________________________

  

  (1) - фотоальбом "Руха, фотоальбом N 1" с сослуживицами Ирины находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/ww0a.shtml - А.С.

  

  (2) -Ирина упоминается в "Дай cвoй адрес, "афганка". Часть 15-я" здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/tt7.shtml#176a - А.С.

  

  

  

  

  

  

479. "РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА" (05.03.2020)

  

  

Служебный роман

  Она была медсестрой, он - командиром группы. Редкий случай на афганской войне, чтобы муж с женой оказались в одном окопе

  

  В феврале 1986 года, кочуя по охваченному войной Афганистану, я ненадолго оказался в Кандагаре. Это было место с плохой репутацией: там все девять с лишним лет не прекращались тяжелейшие бои. Пустыня Регистан, которая начиналась сразу за городскими окраинами, через сотню километров заканчивалась в Пакистане - оттуда каждую неделю шли караваны с оружием, боеприпасами, пополнением для отрядов вооруженной оппозиции.

  

  

  

  

  Марина и Сергей. Снимок, сделанный на войне тридцать четыре года назад.

   Фото: Юрий Снегирев

  

  

  На базе отряда специального назначения я познакомился с семейной парой: она была медсестрой, он - командиром группы. Редкий, редчайший случай на той войне, чтобы муж с женой оказались в одном окопе. Конечно, надо было написать о них в газету. Увы, тогда по цензурным соображениям этого сделать не получилось.

  

  И вот недавно, перебирая старые фотографии, я нашел этот снимок, сделанный на войне тридцать четыре года назад: Марина и Сергей. Нашел и свои записи той поры. Теперь оставалось разыскать Марину и Сергея, чтобы узнать, как сложилась их жизнь после Афганистана, а еще лучше - сделать такое же фото, только тридцать четыре года спустя.

  

  

  М а р и н а

  

  Она работала в детской областной больнице в Новгороде. Однажды повесткой вызвали в военкомат и предложили отправиться в Афганистан. Понятно, что не в турпоездку, а на войну. Маме она сказала, что едет в Туркмению. Мама-пенсионерка поверила.

  

  Так в мае 1984 года Марина Ельчинская оказалась под Кандагаром, о котором прежде она никогда в своей жизни не слышала. Ее определили в медроту старшей операционной сестрой.

  

  Чуть раньше, в феврале того же года, в Кандагар для прохождения службы прибыл старший лейтенант спецназа ГРУ Сергей Козлов. Вика, машинистка при штабе, шепнула Марине: "Он охотник за караванами. Крутой!"

  

  Старлей действительно отличался от других, он держал дистанцию, был не по годам серьезен, походка тигриная, взгляд изучающий. Марина под этим взглядом первый раз даже поежилась.

  

  В августе Вика ей говорит: "А ты знаешь, Сережка ведь хочет познакомиться с тобой". Поводом для знакомства стал день рождения старшего лейтенанта. Он накрыл стол: помидоры, дыня, фанта, тушенка. Взял гитару: "Над горами, цепляя вершины, кружат вертолеты..." Когда аккорды отзвучали, взглянул на нее с улыбкой. Будто выстрелил - и прямо в сердце.

  

  Как выяснилось позже, день рождения был липовый. Но процесс пошел, и уже в декабре, поехав в отпуск, Козлов оказался близ Новгорода, явился к ее маме, отдал честь: "Хочу просить руки вашей дочери". Та только руками всплеснула: "Сережа, да вы - рыцарь".

  

  Еще через полгода в офицерской столовой они сыграли свадьбу, конечно, безалкогольную. В щитовом модуле им выделили отдельную комнату, в этой комнате я с ними и беседовал.

  

  У нее раскосые темные глаза, круглое русское лицо, короткая стрижка, быстрый говор. Рассказывала:

  

  - Меня включили в отряд, который по кишлакам ездил, афганцев лечил. На окраине Кандагара есть "Черная площадь", это плохое место, опасное. Мы проезжали там на бэтээре, я сидела внутри рядом со стрелком, его звали Павлуша. Юный совсем пацан, ресницы длинные, как у девочки. По нашей машине дали залп из гранатометов, началась стрельба. Павлуша упал, голову руками обхватил. Я на его место села - за пулемет, мне раньше показывали, как стрелять. И - очередь по дувалам.

  

  - Тоже, наверное, испугалась?

  

  - Конечно, испугалась. Потом, когда из зоны обстрела выехали, то с испугу банку паштета съела.

  

  Сережа: Самое интересное, что я про этот случай узнал только через два месяца. Она молчала, боялась, что если узнаю, то больше за пределы части не отпущу. Ее после того к медали "За отвагу" представили. А местные партийцы дали отрез на платье, платочек и грамоту.

  

  Марина: Куда страшнее - ждать Сережку из рейда. Бывает, услышишь от ребят из штаба, что их в где-то в пустыне "духи" зажали. И как с этим жить?

  

  - И как же с этим жить? - переспросил я.

  

  - У нас не принято драматизировать, - ушла от ответа Марина. А потом добавила: - Мальчишки из боя вернутся - гитара, чай, песня. Героев из себя не строят.

  

  Мальчишки из боя возвращались не всегда. Как раз накануне моего приезда в Кандагар погиб Сергей Куба, любимец отряда. Он, когда к месту засады вертушки прилетели, чтобы забрать спецназ, остался товарищей прикрывать, несколько часов вел бой. Прикрыл, улетели его товарищи, все живы остались, кроме него.

  

  Еще Марина, когда я у нее спросил, кого она станет после Афгана вспоминать, сказала: "Кривеныча". Сергей Кривенко - тоже старлей, до прихода в спецназ девять лет играл на флейте. Длинные тонкие пальцы. Странно, как он стал чемпионом Белоруссии по боксу с такими пальцами. Козлов про него: "Самый думающий командир в отряде".

  

  

  С е р г е й

  

  Детство прошло в военных гарнизонах. Отец - подполковник, дед командовал батальоном, погиб еще в 41-м. Наверное, потому он и сам пошел по этой линии, отслужил срочную в десантных войсках, потом окончил Рязанское десантное училище. На третьем году обучения им сказали, что питомец их училища и тоже, кстати, Сергей Козлов, то есть его полный тезка, стал первым на афганской войне Героем Советского Союза. После чего сомнения, где служить, уже не было, только Афганистан.

  

  С появлением "за речкой" отрядов специального назначения Главного разведуправления Генерального штаба война приняла другой характер. Можно сказать, что с точки зрения здравого смысла (хотя какой на войне здравый смысл?) - более разумный. От грандиозных войсковых операций - с развертыванием полков, бригад, дивизий, с массированными артиллерийскими и бомбо-штурмовыми ударами - перешли к точечным реализациям разведданных, перехватом караванов, уничтожению баз и укрепрайонов мятежников.

  

  Эффективность боевых действий сразу значительно возросла, а потери личного состава, а также нанесение ущерба мирному населению сократились. Эту тактику потом стали использовать и американцы, когда сами оказались в афганском капкане.

  

  Получив назначение в 173-й отдельный отряд спецназа ГРУ ГШ, он затем вместе с ним отправился в район кандагарского аэродрома, а там сразу попал в крутой замес: шесть рейдов только за один первый месяц. Объяснил: "Потому что был подготовлен лучше других".

  

  Из моей записной книжки: "Он кареглазый. Слегка курносый. Глаза навыкате. Усы отрастил явно для того, чтобы казаться старше. Две яркие планки на полевой тужурке: орден Красного Знамени и орден Красной Звезды. Скоро должна появиться третья - представлен еще к одной Красной Звезде".

  

  Этот факт наряду с их семейным статусом меня тогда сильно удивил. В Афганистане награждали скупо, получить два или тем более три ордена за год - я такого прежде там не встречал.

  

  Служить ему будет трудно - это я понял почти сразу, когда мы начали разговаривать в их уютной комнатушке. У Сергея на все была своя точка зрения, он из категории "неудобных", из тех, кто режет правду-матку в глаза. Но, наверное, только такие и могут быть лучшими на переднем крае.

  

  Он мне сухо рассказывал, как обстояли дела с перехватом духовских караванов.

  

  Их высаживали в пустыне или в предгорьях, потом надо было пройти какое-то расстояние до исходной точки, там ждать в засаде. Иногда по несколько дней. Очень много в его рассказах было про воду. Ну сколько ты унесешь собой воды? Литр? Два? Жажда в пустыне могла убить быстрее любого врага.

  

  - Хорошо, что я еще в Союзе прочитал книгу Воловича про выживание в экстремальных условиях, - пояснил мне Сережа, не зная о том, что полковник медицинской службы Виталий Георгиевич Волович был моим другом, он тренировал космонавтов, первым совершил парашютный прыжок на Северный полюс.

  

  Этот факт, что Волович был мне близок, и нас тоже сблизил. Сережа рассказывал про засады, тактику действий, приемы обмана врага, про трусость одних и храбрость других, про то, как неважно тогда в нашей армии было с радиосвязью.

  

  - Вот представьте себе, - говорил он. - Штатная рация выходит из строя. Остается УКВ-связь, милицейская "Ромашка", которую использовали для взаимодействия с вертолетами. А у нее радиус действия невелик, ну, километра два-три. Сидишь в засаде, вертушки на подмогу вызвать не можешь, беда, и вдруг слышишь на УКВ-диапазоне... переговоры таксистов в Ташкенте. И ведь, что удивительно, они тебя тоже слышат. Как? Почему? Неведомо. А подмогу вызвать не можешь.

  

  Война - она в кино выглядит красивой, а в жизни это сплошное недоразумение.

  

  Кто-то обязательно дрогнет, спрячет голову за камнем, и от этого погибнут его товарищи, а кто-то другой, напротив, вызовет огонь на себя, ценой собственной жизни спасет остальных и обеспечит успех боя.

  

  У Сережи за его двадцать восемь афганских месяцев было девять результативных операций: это значит, что он либо брал караван с оружием и боеприпасами, либо громил душманскую базу.

  

  Интересно, думал я тогда, прощаясь с этими ребятами, как сложатся их судьбы после возвращения домой.

  

  

  Война и мир

  

  Козлова мне помог разыскать еще один ветеран спецназа Владимир Ковтун - тот самый, что в 1987-м примерно в тех же краях в ходе боя с "духами" захватил американский зенитный комплекс "Стингер" и недавно был за это удостоен звания Героя России.

  

  - Сережка! - воскликнул он, когда в ходе какого-то застолья я спросил про охотника за караванами. - Так мы же с ним вместе после Афгана служили в Старом Крыму.

  

  И поделился телефоном.

  

  Сразу скажу: сделать такой же снимок, как тридцать четыре года назад, у меня не получилось по той причине, что Марина, увы, давно покинула нашу бренную землю. Боюсь, виной тому был все тот же Афганистан, но, простите, обойдусь без подробностей. Поэтому пришлось ограничиться беседой с военным пенсионером Сергеем Владиславовичем Козловым.

  

  Мы встретились в московской кофейне. Он раздобрел, от того прежнего худенького старлея остались, пожалуй, только усы и взгляд - недоверчивый, слегка колючий.

  

  Военная карьера не задалась. Как я и боялся, почувствовав тогда его характер, слишком ершист оказался Козлов для того, чтобы ладить с начальством. Вторую Красную Звезду не получил, повздорив с полковником из штаба армии, который говорил: "Я лучше знаю, как охотиться за караванами". После очередного конфликта полковник наложил резолюцию на его наградном листе: "Представляемый уже достаточно отмечен наградами Родины".

  

  Завершив службу в Афганистане, Сергей был направлен в 10-ю бригаду спецназа, дислоцированную в Крыму, а полуостров вскоре стал территорией другого государства. Марина пошла работать в детский сад. Сереже предложили присягнуть Украине, он отказался. Так в звании майора и покинул ряды вооруженных сил. Сам он считает, что карьера не задалась именно поэтому - из-за развала Союза.

  

  Жизнь на гражданке тоже складывалась по-разному. Пробовал заниматься бизнесом, возглавлял управу одного из районов Москвы, уезжал работать на Камчатку. С явной гордостью поведал мне, что был автором-составителем исторической энциклопедии "Спецназ ГРУ" в пяти книгах.

  

  Когда я достал из портфеля фотографию, сделанную много лет назад в скромной комнатушке, где протекала их военно-полевая семейная жизнь, глаза его потеплели. Опять много говорил про то, какой тогда была их война. Про победы и неудачи, про малодушие одних и храбрость других. Про Марину.

  

  Когда прощались, он сказал, что 29 февраля их 173-му ооСпН исполнится ровно сорок лет. Получив боевое крещение в Афганистане, отряд затем неоднократно участвовал в боевых действиях на Северном Кавказе и в других местах, где требовалось отстаивать интересы Отечества. С 2001 года носит гордое наименование - "Гвардейский". Спросил, нельзя ли отметить сей факт в газете.

  

  Из чего стало отчетливо ясно то, что я подозревал и ранее: бывших спецназовцев не бывает.

  

  Владимир Снегирев

  

  Отсюда: https://rg.ru/2020/03/05/kak-slozhilas-zhizn-medsestry-i-komandira-gruppy-v-afganistane.html

  

  _____________________________________________________________________________________

  

  (1) Марина умерла в 2007 или 2008 году, о чём я сделала запись в разделе "Афганистан. Они ушли после войны..."

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/oniushliposlewojny.shtml - А.С.

  

  (2) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Кандагар, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц Марины находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/5.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

  

480. "Красный Север" (09.03.2020 )

  

  

Жизнь до и после большого взрыва.

  Яр-салинская медсестра Ада Ермашевич - о двух годах Афгана

  

  Афганистан снится не только седым воинам-интернационалистам. Яр-салинская медсестра Ада Ермашевич провела в этой неспокойной стране два года. Волей судьбы она оказалась в Пули-Хумри, в непосредственной близости от большого взрыва - самого мощного на той войне. Когда один за другим детонировали тысячи крупнокалиберных снарядов, северянке, уже повидавшей немало крови, показалось, что начался полномасштабный мировой конфликт.

  

  Карьера Ады Ермашевич началась в Кемеровской области, а продолжилась на Крайнем Севере. Между старым и новым местом жительства не два часа лёта - два года нелегкого фронтового бытия.

  

  Ада Алексеевна с детства мечтала связать свою судьбу с медициной. Окончив в родном Ленинске-Кузнецком восемь классов, поступила в училище. Вместе с дипломом медицинской сестры ей вручили военный билет, присвоили звание сержанта. Наша героиня устроилась в детскую больницу медсестрой, строила планы на будущее. И тут - вызов в военкомат. Девушке напомнили о том, что она военнообязанная, и предложили собирать вещички - в Афганистане требовались медсестры.

  

   - Желания ехать 'за речку' не было, но так как я была военнообязанная, пришлось подчиниться, - вспоминает северянка. - Хотя при желании можно было собрать справки о тяжелобольных родственниках, доказать, что во мне нуждаются и дома. Так многие делали, но у меня тогда не было ни семьи, ни детей, только мама. Поэтому, недолго думая, я записалась в команду.

  По признанию нашей собеседницы, она имела весьма смутное представление об обстановке в ДРА. И неизвестно еще, как поступила бы, знай, что ее там ждет.

  

  После скорых сборов, оставив дома рыдающую мать, девушка, с такими же, как и она, добровольцами-интернационалистами отправилась на поезде в Ташкент. Оттуда на военно-транспортном самолете их команду перебросили в Кабул. Лишь там Ада Ермашевич поняла, куда попала. В горах темнеет рано, и ночью начинается светопреставление: летают трассеры, ухают взрывы, бесконечно взлетают и садятся самолеты, вертолеты. Тревожно...

  

  В пересыльном пункте Кабула сибирячка провела несколько дней. Ее долго не брали на борт 'Ми-8' - пассажиров набирали по числу парашютов, отдавая предпочтение военным. А когда дошла очередь и до нее, отправили в военный госпиталь под Пули-Хумри.

  

  - Госпиталь был очень большой. Там были приемное, инфекционное, реанимационное отделения, хирургия, специальное отделение по переливанию крови. Конечно, донорами были как сами военнослужащие, так и мы, лечащий персонал, - вспоминает собеседница.

  

  Сначала она недолго работала в приемном отделении. Психологическая нагрузка была очень высокой - каждый день привозили раненых солдат и офицеров. В ее обязанности входила сортировка вновь прибывших.

  

  - Одни отправлялись прямиком на операционный стол, другие на перевязку, третьим приходилось ждать своей очереди. Поняв, что достигла предела своих возможностей, попросила перевести меня в другое отделение. Так я попала в инфекционку. Но и там было непросто - в часы пик поступало до двухсот больных. К концу рабочей смены мы валились от усталости с ног, - говорит Ада Алексеевна.

  

  На второй год службы наша героиня сама оказалась в числе пациентов.

  

  - Разбомбили нас тогда сильно. Все коммуникации были разрушены, воду брать было неоткуда, а на улице стояла неимоверная жара. Тогда многие заболели брюшным тифом, - вспоминает женщина. - Слегла и я.

  

  За коротким словом 'разбомбили' скрывается один из самых драматичных эпизодов той войны - взрыв 3704-го артиллерийского склада. По официальной версии, в него угодил реактивный снаряд душманов. Начался пожар, усугубившийся тем, что объект был переполнен боеприпасами в 1,5-2 раза. Потом полыхнули цистерны с горючим, гаражи, штабеля с реактивными снарядами, начались взрывы.

  

  По воспоминаниям очевидцев, вверх взметнулся огромный столб дыма, пыли и огня, а небо усеяло серебристым 'бисером' - сотни поднятых ударной волной снарядов, блистая в солнечных лучах, падали на землю. Там, где и так всё пылало, лопались огненные шары размером с трех-, четырехэтажный дом. Лишь на четвертые сутки пожар окончательно утих, уничтожив тысячу вагонов боеприпасов, сто машин и два десятка зданий. Зацепило и госпиталь, где служила Ада Ермашевич.

  

  - В это время мы были на обеде. Слышим, началась стрельба, взрывы, поняли, что это всё где-то рядом с нами. Командование приказало эвакуировать госпиталь. И тут моя подруга, которая работала в лаборатории, говорит, сейчас раненых будут доставлять, а мы тут с тобой прохлаждаемся. За руки взялись и побежали к строениям госпиталя.

  

  Чтобы наших пациентов не посекло осколками, их перенесли в подвалы лечебных корпусов. Было такое чувство, что началась полномасштабная война, - вспоминает о самом страшном моменте военной службы Ада Ермашевич.

  

  В Афганистане она пробыла два года. Довелось ей и на стрельбище побывать, и раненых духов лечить. Но в письмах к маме женщина ни о чем таком не рассказывала, писала, что всё хорошо, спокойно.

  

  В 1989 году женщина вернулась в родной Ленинск-Кузнецкий. Было очень тяжело привыкать к тихой, размеренной гражданской жизни. Даже возникло желание бросить медицину. Наша героиня окончила курсы электромонтеров по обслуживанию подстанций и устроилась на работу в шахту. Но вскоре поняла, что это не ее, и решила вернуться в медицину, но сменить место жительства. Так и оказалась на Ямале, в Яр-Сале, устроилась в поселковую больницу. До сих пор там и работает.

  

  У Ады Ермашевич нет боевых наград, но, что самое удивительное, в ее военном билете долгое время не было и записи о том, что она была в Афганистане. И лишь в мае 2008 года по ходатайству военкома Ямальского района ей выдали заслуженное удостоверение ветерана боевых действий.

  

  Денис Рыбаков

  

  Отсюда: https://ks-yanao.ru/obshchestvo/zhizn-do-i-posle-bolshogo-vzryva.html

  

  _____________________________________________________________________________________

  

  (1) - первый (там же и продолжения) фотоальбом "Пули-Хумри, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц Aды находится

  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/8.shtml - А.С.

  

  

  

  

  

Продолжение "Дай cвoй адрес, "афганка". Часть 46-я"

  находится здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/z3tb.shtml

  

  

  

  

  

---

Комментарии: 2, последний от 04/01/2023. © Copyright Смолина Алла Размещен: 06/07/2020, изменен: 07/04/2024. 134k. Статистика. Глава: Афганистан АФГАНИСТАН. Информационные издания об афганках Иллюстрации: 28 штук.

---

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru (с) ArtOfWar, 1998-2023