ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Смолина Алла
Дай cвoй адрeс, "афганка". Часть 58-я (N 601-610)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
  • Аннотация:
    Для облегчения поиска сослуживиц

  
  
  
  
  Полностью раздел с газетными публикациями об "афганках" находится
  здесь: http://artofwar.ru/s/smolina_a/index.shtml#gr12
  
  
  
  
  
  Я, СМОЛИНА А.Н.:
  
  1. В чужих газетных статьях ничего не правлю, отсюда иногда одно и то же медицинское учреждение называется по разному.
  
  2. Очень жаль, что редко кто уточняет под какой фамилией "афганка" была на войне.
  Ведь впоследствии многие сменили на фамилию мужа.
  
  3. У некоторых героинь не указано место службы, возможно потому, что тогда это считалось военной тайной.
  
  4. У других героинь отсутствует отчество. Там, где я знаю лично или отслеживаю по другим газетным публикациям, - там я отчество ставлю.
  У остальных только те данные, какие дала газета.
  
  5. Красным цветом даю сноски на дополнительную информацию, если она у меня имеется.
  
  
  
  
  
  
  
  Этот раздел собран удивительным человеком. Ольга Анатольевна КОРНИЕНКО, добровольная помощница, изъявившая желание отыскивать информацию об "афганцах" и "афганках", живых и погибших. Она не только добывает информацию, но, когда невозможно скопировать, перепечатывает материал вручную.
  
  И неважно, что Ольга Анатольевна - не ветеран войны, благодаря ей мой военный архив пополнился многочисленными фактами о тех, чьи подвиги упоминаются не так часто - о служащих (вольнонаёмных) советской армии, прошедших горнило афганской войны.
  
  Хотелось бы иметь больше таких помощников, однако, как показал многолетний опыт по сбору архивных данных, серьёзные ответственные альтруисты на жизненном пути встречаются не часто. Можно сказать, моему архиву повезло.
  
  
  
  
  
  601. Мария Константиновна КИЯНКО, Кабул, машинистка,
  отдел материального обеспечения.
  После - машинистка по секретной переписке,
  управление 103-й воздушно-десантной дивизии, 1986-1989
  
  602. Альфия Гусмановна ИБРАГИМОВА, Кундуз, ст. медсестра,
  в/ч пп 44585, 1984-1986
  
  603. Валерия КОЛЕСОВА, Шиндандт, официантка, 1984-1986
  
  604. Татьяна САКОВИЧ, Кабул, медсестра,
  спецотделение: ухо-горло-нос, офтальмология и челюстно-лицевая, ЦВГ.
  Последние полгода - медсанчасть, аэродром.
  1985-1987 (?)
  
  605. Татьяна Станиславовна ФЕДОСЕЕВА, Кундуз, медсестра,
  хирургическое отделение, медсанбат, 1986-1987
  
  606. Татьяна Александровна КАЗАКОВА, Шиндандт, медсестра,
  реанимационное отделение, медсанбат в/ч пп 93977
  
  607. Ирина К.(?) САЛЬНИКОВА, Кабул, машинистка по секретной переписке,
  штаб 1415-го зенитно-ракетного полка, 1985-1986
  
  608. Светлана Л.(?) ВАГИНА, Кабул, официантка отделения больных,
  инфекционный госпиталь.
  После - официантка офицерской столовой,
  медсанбат, 103-я десантная дивизия, 1986-1989
  
  ----- Наталья ГОРОХОВА, машинистка
  
  ----- Светлана ПЕТАШОК, продавец
  
  609. Tатьяна Михайловнa ВАСИЛЬЕВА (КОНОВАЛОВА), Шиндандт, мл. медсестра,
  46-й отд. медико-санитарный батальон в/ч пп 93977, 1983-1985
  
  610. Елена ГОВОРОВА, лаборант, медсестра,
  госпиталь, 1980-1981
  
  ----- Неля ВОЙНАЛОВИЧ, медсестра, госпиталь
  
  
  
  
  
  

601. "Витебские вести" (27.08.2021)

  
  

МЫ ПОНИМАЛИ, ЧТО ЖИВЕМ ПОД ОДНИМ НЕБОМ

  
  
   []
  
  Мария Константиновна КИЯНКО
  
  
  Сегодня на Витебщине проживает более ста женщин, прошедших войну
  в Афганистане. У каждой из них своя история военной и мирной жизни, в
  которой повествуется об их мужественности и желании делать мир лучше.
  Одну из таких историй рассказала Мария Киянко, награжденная за участие
  в афганских событиях в 1986–1989 годах медалью «За трудовое отличие».
  После войны Мария Константиновна более десяти лет занимала пост
  председателя женсовета Витебской городской организации «Братство».
  
  – Понимали ли вы, что едете на войну? Было ли страшно?
  
  – Ходили слухи, что там война и привозят гробы, но в целом было мало информации. Мы не до
  конца понимали, куда направляемся. Поняли, когда там оказались. Когда летела в Афганистан, страшно не
  было, страх пришел потом.
  
  – Вас никто не отговаривал?
  
  – Нет, потому что я никому не сказала, что еду в Афганистан, для всех я находилась в Болгарии.
  Тогда сестра заболела, а у меня была возможность достать таблетки, которых не было в Союзе,
  передавала через людей или пересылала, на конвертах стояли цифры, город не указывался, поэтому никто
  не догадывался где я.
  
  – А позже вы им рассказали?
  
  – Маме и сестре случайно проговорилась, когда приехала в отпуск. Потом, конечно, они переживали
  за меня. Сестра провожала в аэропорт, когда я из отпуска возвращалась. Вот тогда я и расплакалась, ведь
  уже знала, куда лечу, и что от Ташкента до Кабула могу даже не долететь. Видела не раз, как самолеты
  сбивали. Папе ничего не рассказала, он умер, так и не узнав, что я была на войне.
  
  – Как развивались события, когда вы впервые приехали в Афганистан?
  
  – Сначала мы находились на пересылке, я хотела куда-нибудь на периферию, но меня отправили в
  Кабул. Это потом пришло осознание, что мне повезло оказаться именно там. Определили в отдельную
  часть материального обеспечения, а потом перевели в управление дивизии, где я работала машинисткой
  по секретной переписке.
  
  Помню, как ребята говорили про «духов», а мы, девчонки, только на картинках их видели, но не
  вживую. Поэтому когда впервые встретила душманов, то очень испугалась их внешнего вида. Они все
  обросшие, в широких одеждах и чалме. Было страшно с ними встречаться в начале, но человек ко всему
  привыкает. Только к смерти и обстрелам нельзя привыкнуть.
  
  – Чем занимались женщины на войне?
  
  – Как и дома, женщины готовили хлеб, стригли, стирали, лечили, а главное – каждая была
  психологом. К нам можно было прийти пообщаться, поплакаться. Конечно, больше всех досталось
  медсестрам. Они видели раненых солдат, их измученные лица, но им все равно приходилось улыбаться,
  говорить: «Потерпи, миленький», а сами тихо сглатывали слезы. Главное – это, конечно психологическая
  помощь, понять, почему солдат замкнулся, вывести его из этого состояния, поднять боевой дух.
  
  – Что для вас стало самым страшным во время службы в Афганистане?
  
  – Страшно было, когда бомбили и обстреливали территорию, особенно ночью. Но уже в конце 1988-
  го и в 1989 году было много помещений типа бомбоубежищ, где мы прятались во время обстрела, а после
  сразу шли на рабочие места.
  Самое страшное – это боль потери, ведь она остается с тобой на всю жизнь. Боль за человека, за
  то, что его родные и близкие больше не встретятся с ним. К нам привозили таких красивых парней, глаз
  оторвать было невозможно, а они умирали.
  
  Помню, как в Кабул прилетел Сергей Иванов, секретарь комсомольской организации, он побыл в
  Афганистане лишь 18 дней и погиб. Помню парнишку-водителя, которого наградили орденом Красного
  Знамени за то, что он с «духами» в рукопашную пошел. У него от шока волосы на голове торчали, как ежик
  ходил, не разговаривал, мы старались вывести его из этого состояния. Часть, где я служила, находилась
  возле аэродрома, однажды начался обстрел, и в комнату, где находились летчики, попал фугас, погибло 15
  парней. Они вернулись на родину грузом 200.
  
  Много страшного было... Но мы все находились на одной волне, понимали, что ходим под одним
  небом. Мы жили одним днем, очень ясно осознавали, что завтра нас может и не быть. Поэтому и дружба
  была особенной, ценили ее сильно, знали, что ребята не подведут. И сейчас общаемся, пронесли эту
  дружбу сквозь войну.
  
  – Как сложилась ваша жизнь после войны?
  
  – Прослужила в воздушно-десантных войсках до пенсии. Выполнила 51 прыжок с парашютом и
  очень этим горжусь.
  
  Однажды Наталья Соколова, которая в то время работала председателем женсовета Витебской
  городской организации «Братство», собрала женщин, служивших в Афганистане, на мероприятие,
  посвященное 8 Марта. Так я познакомилась с организацией, стала участвовать в ее жизни, и, хотя я была
  знакома с Натальей чуть меньше года, мы очень подружились. Однако вскоре Наталья скоропостижно
  умерла, и меня выбрали председателем женсовета.
  
  – Чем для вас стала организация?
  
  – Работа была моей жизнью, я ее любила, всегда старалась сделать что-то полезное и порадовать
  людей, отдача была колоссальная, получала благодарности и грамоты.
  
  Мы организовывали экскурсии, никогда не забывали об инвалидах и вдовах, навещали матерей
  погибших воинов не менее четырех раз в год и не с пустыми руками. Постоянно проводили мероприятия к
  15 февраля – Дню вывода войск из Афганистана и 25 декабря – Дню ввода советских войск в Афганистан,
  отмечали канун Нового года, праздновали в один день два праздника – 23 Февраля и 8 Марта (23+8).
  Проделали большую работу по увековечению памяти погибших воинов, служивших в Афганистане. Так,
  организация вместе с исполнительной властью установила мемориальные доски с именами всех погибших
  в Афганистане витебчан на зданиях учебных заведений, выпускниками которых они являлись.
  
  – Что для вас было самым сложным в работе?
  
  – Смерть, тяжело расставаться с матерями, вдовами, с девчонками из организации (плачет. – Прим.
  авт.). Очень тяжело, я приходила домой... Не могла есть, спать, рыдала.
  Я не знаю, где тяжелее прощаться с людьми: на войне или в мирной жизни. Наверное, все же там
  тяжелее было, оттого что везде мир, человек погиб на войне, а люди не знают... И оттого что погибли на
  чужбине многие ребята, которые толком не жили.
  
  – Тяжело было вернуться после войны в мирную жизнь?
  
  – Конечно, каждому, кто приехал, было нелегко. Все, что ты видел и слышал, боль за тех ребят,
  которых ты знал, остается навсегда в памяти и душе. Если бы уехала домой, а не осталась здесь и не
  попала в дальнейшем в организацию, не знаю, как сложилась бы моя жизнь. Потому что в первое время
  после приезда считала себя ненужной. Самое тяжелое в адаптации – найти себя. Пугало неведение, нужно
  было устроиться на работу и свыкнуться с мыслью, что сегодня я не буду прыгать через окно своего
  модуля, не буду прятаться. Думаю, я не одна просила ночью Бога, чтобы кошмары не снились. Адаптация
  проходила у каждого по-разному, помогали работа, дружба и поддержка «афганцев», ветеранские
  организации.
  
  – Вы не жалели о том, что поехали Афганистан?
  
  – Не жалею ни о чем, и если бы у меня было здоровье и я знала, что там нужна, поехала бы прямо
  сейчас. Я не политик, но, наверное, там, в Афганистане, мы все делали правильно. Ведь мы защищали
  свои границы, а также чужих детей, стариков, женщин. И там стоят памятники нашим погибшим, афганские
  люди за ними ухаживают и уважают наш народ.
  
  – А как складывается ваша жизнь сейчас?
  
  – Сейчас я болею, поэтому редко выхожу худа-то. В прошлом году не ходила навестить могилы
  друзей, чувствовала себя очень плохо. В этом году, если получится, нужно будет съездить к ним. Я очень
  благодарна всем организациям, которые помогали женсовету, своим друзьям и знакомым, хотелось бы за
  все сказать спасибо Андрею Демидову, Коле Лапко, Славе Белоусу, Славе Кибиреву, Александру Уколову,
  Валентину Васильеву, Леониду Никитину, Ивану Бурлако, Александру Кривенко, девчонкам Лене Куринной,
  Галине Косенок, Татьяне Гончаренко, Татьяне Солдатовой, Людмиле Шевченко, Вале Козуровой, Татьяне
  Лукашковой, Людмиле Журавлевой, Зое Медведевой, а еще, конечно, председателю Витебской городской
  организации «Братство» Валерию Ананченко, председателю областной организации Белорусского союза
  ветеранов войны в Афганистане Валерьяну Мацкевичу и другим, пусть не обижаются на меня те, кого сразу
  не вспомнила.
  
  Мне еще хочется сказать спасибо, всем, кто навещает наших и ходит на могилы. Я всегда считала,
  что те, кто был в Афганистане и те, кто был рядом и помогал «афганцам», достойны того, чтобы о них
  писали, ведь у каждого своя история жизни, часто сложнее, чем моя.
  
  Алена КОЛОСОВА.
  Фото из личного архива Марии КИЯНКО
  
  
  Отсюда:
  http://afgan.vlib.by/images/stories/pdf/pdf-personalii-2021/my-ponimali-chto-zhivem-pod-odnim.pdf
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) Мария Константиновна КИЯНКО упоминается в разделах:
  
  - "Дай cвoй адрес, "афганка". Часть 2-я"
  здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/text_00122.shtml#33
  
  - "Дай cвoй адрес, "афганка". Часть 5-я"
  здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/text_00125.shtml#75a - A.C.
  
  (2) - видеоролик с Марией КИЯНКО находится (смотреть с 30-й минуты)
  здесь: http://newsvideo.su/video/10308388 - A.C.
  
  (3) Мария умерла 28.06.2022, о чём я сделала запись в разделе "Афганистан. Они ушли после войны..."
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/oniushliposlewojny.shtml#28 - А.С.
  
  (4) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

602. "Мелекесские вести" (14.06.2022)

  
  

Радуюсь каждой новой жизни!

  
  
   []
  
   Альфия Гусмановна ИБРАГИМОВА
  
  
  Президент России Владимир Путин поставил задачу, закрепленную в национальном проекте «Здравоохранение» – до 2024 года повысить рождаемость, обеспечив естественный прирост населения, и увеличить среднюю продолжительность жизни до 76,4 года. Ключевую роль в усилиях общества по решению актуальных проблем общественного здравоохранения, в обеспечении непрерывности помощи и в соблюдении прав и удовлетворении меняющихся потребностей людей играют медицинские сестры и акушерки.
  
  Накануне Дня медицинского работника, который отмечают в нашей стране 19 июня, глава администрации Мелекесского района Сергей Сандрюков по традиции поздравляет лучших работников этой сферы на их рабочих местах. В этом году поздравления принимает и акушерка Тиинской участковой больницы Альфия Ибрагимова. В её трудовой книжке – единственная запись о приёме на работу, сделанная 40 лет назад. Закончив ульяновское педучилище, она приехала по распределению в Тиинск, да так и осталась здесь, прикипев душой к работе
  
  Сколько младенцев родилось за время ее работы? На этот вопрос Альфия Гусмановна ответить корреспонденту газеты «Мелекесские вести» так и не смогла.
  
  - Хм, вопрос очень сложный, – смеется акушерка. – Если в год у нас рождается до тридцати младенцев, то больше тысячи, наверное, точно есть. В Тиинске у меня уже несколько поколений бегают «моих» деток. Практически всех я помню. Конечно, всегда радуюсь рождению новой жизни. Такую вот я профессию себе выбрала.
  
  Акушерство – одна из сфер медицины, которая несёт абсолютный позитив. Потому что муки заканчиваются появлением кричащего карапуза, и женщина испытывает счастье и радость. А мы радуемся вместе с ней! Хотя, конечно, бывают сложные случаи, всегда очень переживаю. Специфика нашей работы в том, что никогда не знаешь, что будет. Бывает, женщина наблюдалась у гинеколога, вся беременность протекала нормально, а заканчивается всё патологией. Бывают и курьезные случаи. Мне много раз приходилось принимать роды дома, или в поле по дороге в роддом. У нас ведь деревенские мамы какие, схватки начались – сначала нужно детей покормить, дома прибрать, со скотиной управится, а уж потом «скорую» вызывать – рожать! Бывало и не довозили до города, приходилось останавливаться на дороге, принимать роды. Новое поколение стало, к счастью, очень грамотным в этом вопросе, стараются не доводить уже до «чистого поля». А раньше интернета не было и рассчитывали только на свои силы и знания. Одно очень расстраивает – рожать сейчас стали меньше. Раньше у меня до тридцати рожениц в месяц наблюдалось, сейчас и десятка не наберется. Молодежь не торопиться рожать, живут, как говорят, для себя. В роддом отправляем, как правило, уже «бывалых», вот сейчас у меня две мамочки за седьмыми собираются! Я хвалю. Раньше почему-то бытовало мнение, что рожать после сорока – плохо. Я всегда говорю – никогда не поздно! Поздно – не родить вообще. Бояться не нужно, наша медицина шагает вперед семимильными шагами. На сегодняшний день рожать не поздно никогда, так как репродуктивные технологии достигли небывалого развития.
  
  - Спокойствие, высокое чувство ответственности, внимание к женщине – наверное, этим должна обладать каждая акушерка, – делится Альфия Гусмановна секретами своей профессии. – Это спокойствие меня не раз выручало в Афганистане. В далеком 1984 году, едва закончив медучилище, я решила ехать на войну. Молодость позвала. Мы воспитывались в духе наших дедов — победителей Великой Отечественной войны. Поэтому твердо сказала «да» на вопрос в военкомате, поеду ли я в Афганистан. Конечно, когда ты живешь в мирном времени, то не осознаешь, что может быть где-то война и смерть.
  
  Провела в Афгане два года, была старшей медсестрой в войсковой части 44585. Борьба шла за каждого человека, выкладывались полностью, ночами не спали, не уходили от человека, боролись до последнего вздоха. Очень тяжело вспоминать, еще два года после возвращения в Россию я проходила реабилитацию. Сердце оттаяло, когда вернулась к своей обычной работе, к своим роженицам и малышам. Каждой новой жизни радовалась, забывая о том, сколько раз я смерти смотрела в глаза там, на войне.
  
  До сих пор Афганистан для меня – яркая страница в жизни. Слава Богу, войска оттуда вывели, но если бы не вывели, работала бы до тех пор, пока это было нужно. И даже сейчас, в случае чего, все мы, женщины, служившие в Афганистане, поехали бы помогать своей Родине. Часто встречаемся с сослуживцами, очень много из Ульяновской области было наших в Афганистане. Особый случай для нас всегда фестиваль «От Афгана до Чечни», который проводится в Димитровграде. К сожалению, из-за ковида мы пропустили его, но и эта война уже почти закончилась, поэтому надеюсь, что в этом году мы с сослуживцами увидимся!
  
  Ирина ХАРИТОНОВА
  
  Отсюда:
  http://melekesskie-vesti.ru/rubrics/obshchestvo/raduius-kazhdoi-novoi-zhizni
  
  _____________________________________________________________________________________
  
  (1) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Кундуз, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/6.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

603. "Республика" (15.02.2022)

  
  

В Петрозаводске почтили память погибших в Афганской войне героев

  
  
   []
  
  Валерия КОЛЕСОВА
  
  
  [........]
  
  Валерия Колесова в 80-е работала в Петрозаводске бухгалтером, сама решила отправиться в Афганистан работать.
  
  «Раньше же патриотический долг у нас сверх меры был, а мне было 30 лет. Я с подругой решила поехать работать там в столовой официанткой.
  По своей воле пошла в военкомат, написала заявление, нас отправили в Шинданд в 1984 году.
  Работала там два года.
  Помню и настоящую дружбу, и страшные потери. Воспоминания остались тяжелые: несколько знакомых погибли. Очень жаль.
  Потом вернулась в Петрозаводск и продолжила работать бухгалтером.
  Я долго была руководителем Союза ветеранов Афганистана.
  Сейчас всем хочу пожелать мира и здоровья», — сказала Валерия Колесова.
  
  [........]
  
  Полностью статья находится здесь:
  http://rk.karelia.ru/social/v-petrozavodske-pochtili-pamyat-pogibshih-v-afganskoj-vojne-geroev/
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Шиндандт, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/3.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

604. "Восточно-Сибирская правда" (01.11.2006)

  
  

Афганская истина

  
  Иркутская общественная организация ветеранов Афганистана отметила своё 20-летие
  
  [...]
  
  Татьяна Сакович, преподаватель Иркутского медицинского института, во время событий в Афганистане служившая врачом в госпиталях Кабула:
  
  — В Афганистане я оказалась, приехав из Самарканда на два месяца в командировку, а задержалась на два года, — поведала Татьяна свою фронтовую быль. — В мае 1986 года впервые были испытаны «Стингеры», первой жертвой которых стал транспортный самолёт, перевозивший «Груз-200». В это время в Афганистане находился Александр Розенбаум. Под впечатлением от этой трагедии он написал песню «Чёрный тюльпан».
  
  После одной хирургической операции выхожу на крыльцо медсанчасти, наблюдаю, как садятся две «вертушки» на взлётно-посадочной площадке. Вижу, между ними что-то блеснуло. Потом в ещё одну приземляющуюся вертушку что-то попадает. И тут же прямо в воздухе сбиваются ещё два вертолёта и падают прямо на минное поле, где взрываются. Это был кошмар. К нам в медсанчасть раненых везут. Я вижу, идёт солдат в операционную, а в спине дыра диаметром десять сантиметров. Подходит к хирургическому столу и падает. Всё! Один лётчик каким-то чудом остался жив. У него не было ранений. Но у него от шока кожа приобрела голубой цвет.
  
  Мне был положен отпуск. Провела его в Иркутске. Возвращаюсь в Кабул. А на меня все смотрят вытаращенными глазами. Оказывается, меня уже похоронили. И даже помянули. Пока я добиралась из Иркутска, самолёт, на котором я должна была лететь из Ташкента, над Афганом был сбит ракетой. В нём было 360 человек.
  
  Автор: Александр ИВАНОВ
  Фото из архива Иркутской организации ветеранов Афганистана
  
  Отсюда: https://www.vsp.ru/2006/11/01/afganskaya-istina/
  
  Ролик "Иркутские афганцы. Татьяна Сакович" находится
  здесь: https://www.youtube.com/watch?v=HzgSzaG4GFw
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.
  
  (2) Челюстно-лицевые травмы считаются очень сложными, потому в этих отделениях работать сможет не каждый.
  Фронтовым сестричкам, работавшим с травмой лица, посвящён превосходный стих:
  
  Две разные ленты в косичках,
  Два неба в глазах голубых,
  Не страшно тебе, медсестричка,
  Средь челюстно-лицевых?
  
  И, гусениц в коконах ваты,
  Лежат на кроватях тела,
  Здесь каждая просто солдатом
  Когда-то была голова,
  
  И каждую, словно котёнка,
  Подобранного под дождём,
  Ты гладишь ладошкою тонкой:
  "Живём, мой хороший, живём".
  
  Вот пишешь письмо под диктовку,
  Наморщив старательно нос,
  И делишь на восемь штук ловко
  Оставшихся пять папирос.
  
  A, ночью, взметнувшись как птица,
  Бежишь на мычанье - Седов!!
  (два кубика, чтобы забыться)
  И шепчешь одной из голов,
  
  Что бьётся в бинтах о подушку,
  Изъеденной болью живьём:
  "Терпи, утром будет получше.
  Живём, мой хороший, живём..."
  ...
  А вечером новым, в палате,
  В молчании общем густом,
  Ты в голую сетку кровати
  Уткнёшься, не выдержав, лбом.
  
  Отсчёт только начат. И нервы
  Потом пообветрит война,
  Но эта запомнится первой,
  Одна - из восьми голова...
  .....
  Накрыл чей-то старенький китель
  Тревожным махорочным сном,
  Спит маленький ангел-хранитель
  С помятым впервые крылом..."
  
  Автор: Скорпиошка
  
  (Весь стих "Медсестричка" находится
  здесь: http://samlib.ru/s/shegolxkowa_n_s/medsestrichka.shtml)
  
  
  
  
  
  

605. "ИЗДАТЕЛЬСТВО "ПРЕССА" (21-22.07.2022)

  
  

ТАТЬЯНУ ФЕДОСЕЕВУ ИЗ ШИЛОВА В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ НАГРАДИЛИ МЕДАЛЬЮ
  ЗА ВЫПОЛНЕНИЕ БОЕВЫХ ЗАДАЧ В АФГАНИСТАНЕ

  
  
   []
  
  Татьяна ФЕДОСЕЕВА.
  Фото подписано: "Боец попросил сфотографироваться с ним на память, г. Кундуз, 1988 год".
  Фото отсюда
  
  
  20 июля врачи Шиловского ММЦ поздравили свою коллегу Татьяну Федосееву с 60-летием. Кроме цветов и подарков от медиков, руководитель местного отделения «Боевое братство» Александр Гришин вручил Татьяне Станиславовне юбилейную медаль за выполнение боевой задачи, окончание боевых действий и вывод войск из Афганистана.
  
  Татьяна Федосеева – единственная женщина-медик в районе, которая полтора года трудилась медсестрой в военном госпитале недалеко от Кундуза.
  
  «Афганистан – особая страница моей жизни, – говорит Татьяна. – Война – это боль, кровь, страдания. Лечили и местных жителей, попавших под обстрел. Было непросто. Вместе с тем именно там я встретила будущего мужа. Вернувшись из Афганистана, мы поженились и до сих пор вместе».
  
  С 1988 года Татьяна трудится в приемном отделении Шиловского ММЦ, где тоже очень нужны ее знания и умения срочно оказать первую помощь поступившему пациенту. В период пандемии она больше года работала в ковидном госпитале.
  
  Шиловский ММЦ
  
  
  * * *
  
  

"Medgis.ru" (20.07.2022)

  
   []
  
  Татьяна Станиславовна ФЕДОСЕЕВА
  
  
  Татьяна Станиславовна ФЕДОСЕЕВА родилась в Кировской области, в 1982 году закончила Советское медицинское училище Кировской области. С февраля 1987 г. по сентябрь 1988 г. служила в должности медицинской сестры хирургического отделения медсанбата в Кундузе (Афганистан).
  
  С 1988 г. Татьяна Станиславовна работает в Шиловской ЦРБ. Главный врач Татьяна Манакина поблагодарила юбиляра за долголетний, добросовестный труд, исполнение воинского долга, отметила профессиональные качества, исполнительность. В период пандемии Татьяна Станиславовна больше года работала медсестрой ковидного госпиталя, на неё можно положиться в трудную минуту.
  
  Поздравила Татьяну Станиславовну с юбилеем и зам. главы района по социальным вопросам Людмила Агафонова. Она выразила признательность юбиляру за выполнение профессионального и воинского долга. От общественной организации «Боевое братство» Татьяну Станиславовну поздравили Александр Гришин и Николай Зайцев и вручили юбилейную медаль «30 лет выполнения боевой задачи, окончания боевых действий и вывода войск из Афганистана».
  
  Медицинские работники встретили аплодисментами все поздравления и пожелали юбиляру здоровья, благополучия, радости, улыбок, хорошего настроения.
  
  Отсюда: https://ryazpressa.ru/tatyanu-fedoseevu-iz-shilova-v-den-rozhdeniya-nagradili-medalyu-za-vypolnenie-boevyh-zadach-v-afganistane/
  Отсюда: https://shilovo-med.medgis.ru/materials/view/pozdravlyaem-s-yubileem-7767
  
  
  * * *
  
  

"Панорама города" | Рязанская область (29.10.2022)

  
  «Пойду по памяти пройдусь...» У медсестры приёмного покоя Шиловского межрайонного медицинского центра Татьяны Федосеевой нынешний год — юбилейный. По этому случаю она получила не один букет шикарных роз. А ещё как ветерану боевых действий ей вручили памятную медаль - «30 лет выполнения боевой задачи, окончания боевых действий и вывода войск из Афганистана». Подробности читайте в номере газеты, который вышел на этой неделе.
  
  
   []
  
  Татьяна Станиславовна ФЕДОСЕЕВА
  
  
  Oтсюда: https://vk.com/panoramagoroda?w=wall-93024601_12697&z=photo-93024601_457251781%2Fwall-93024601_12697
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Кундуз, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/6.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

606. "svb59.ru"

  
  

АФГАНСКАЯ МЕДСЕСТРА ИЗ КРАСНОКАМСКА.
  У ВОЙНЫ НЕ ЖЕНСКОЕ ЛИЦО

  
  
   []
  
  Татьяна КАЗАКОВА вторая слева
  
  
  Статью "Спасибо, Таня!" краснокамского журналиста Татьяны Холодницкой о служебном подвиге своей землячки - военной медсестры Татьяны Казаковой, прислал ветеран войны в Афганистане, десантник Александр Машковцев, с удовольствием её публикуем.
  
  СПАСИБО, ТАНЯ!
  
  У войны не женское лицо, конечно. У войны вообще очень страшное лицо, потому что она не щадит никого: ни молодых солдат, ни умелых и опытных бойцов, ни случайных людей, ни детей.
  
  Лучше других, пожалуй, об этом знает Татьяна Александровна Казакова, ветеран афганской войны, ветеран здравоохранения, единственная женщина в Краснокамске, имеющая звание - ветеран боевых действий. Боец медико-санитарного батальона, прослужившая два года в полевых условиях медсанбата в должности медсестры реанимационного отделения.
  
  В Афганистан Татьяна попросилась сама – пришла в военкомат, написала заявление, прошла медкомиссию. Такое было у неё стойкое убеждение: в Афганистане война, гибнут наши ребята, а значит, я должна помочь, спасти.
  
  Их медсанбат находился рядом с аэродромом вблизи города Шинданд. Вокруг горы, где затаился враг. Наши войска постоянно вели обстрел горной местности, поэтому к летящим снарядам, к дребезжанию окон медики привыкли быстро. Труднее было привыкнуть к холодным афганским ночам, но медсёстры научились спать, укрываясь матрасами.
  
  Раненых бойцов везли постоянно. Заняты бывали оба операционных стола, и медикам приходилось стоять на операциях по 12–15 часов, больше – просто невозможно.
  
  Каждый боец, которого не удалось спасти - как проигранный бой. Татьяна вела личный дневник, куда записывала всех раненых: что за ранение, как спасали. И как радостно было дописывать: выкарабкался, пусть без ног, но выжил!
  
  Встретился на операционном столе и земляк – парень из Нытвы. Бойца, к счастью, спасли. Потом выяснилось, что он учился в Краснокамске, в училище N 32.
  
  А вот погибшего парнишку из Беларуси, которому ампутировали ноги, Татьяна все эти годы забыть не может. Он постоянно кричал: «Наташа! Наташа!» и поднимал руки, словно хочет обнять свою любимую.
  
  Часто в медсанбат поступали и афганские солдаты, которые сражались на нашей стороне. С афганскими пациентами была проблема: афганцы отказывались сдавать кровь для своих, возможно, им это запрещает религия. А советским бойцам нельзя было сдавать кровь для афганцев – не потому, что жаль, а потому что кровь постоянно требовалась нашим раненым. Часто в дневнике Татьяны появлялась запись: «Можно было бы спасти при наличии крови».
  
  Но самое страшное в работе – это раненые дети. Дети, которые получили ранения случайно: слепое попадание, рикошет, ранение через стену.
  
  Татьяна навсегда запомнила афганскую девочку, которая получила ранение в живот через стену. Девочка потеряла много крови, и, не смотря на то, что нашлись добровольцы-доноры, девочку спасти не удалось.
  
  А вот 12-летнему мальчишке, также получившему ранение в живот рикошетом, повезло больше. Его удалось спасти, поставить на ноги, и впоследствии родители мальчика приглашали весь медицинский коллектив в гости, чтобы отблагодарить за спасение сына. Интересная была встреча – никто не знал чужого языка, но все понимали друг друга – по лицам, по глазам.
  
  Столько лет прошло, а Татьяна до сих пор гордится, что в их медсанбате была самая низкая смертность во всём Афганистане. Молодых ребят ставили на ноги и отправляли домой, к родителям, любимым. Интересно, что некоторые даже присылали потом из дома письма с благодарностью. «Спасибо, Таня! Я жив-здоров!»
  
  Разве не в этом смысл жизни – подарить вторую жизнь, вернуть любимого сына матери?
  
  Татьяна Александровна до выхода на пенсию проработала в физиотерапевтическом отделении городской поликлиники. Ветераны-афганцы с гордостью приняли медсестру-спасительницу в своё боевое братство.
  
  А на днях состоялась трогательная встреча – в Перми на фестивале «Автомат и гитара» встретились фронтовые боевые подруги.
  
  Конечно, у войны не женское лицо, но скольких людей – бойцов, мирных жителей, детей, спасли именно женские сердца и руки!
  
  Спасибо, Таня!
  
  
   []
  
  Татьяна КАЗАКОВА слева
  
  
   []
  
  Татьяна Александровна КАЗАКОВА слева
  
  
   []
  
  Татьяна Александровна КАЗАКОВА вторая слева
  
  
  Татьяна Холодницкая
  Материал и фото прислал - А.Машковцев.
  Подготовка публикации - И.Вакилич.
  
  Отсюда:
  https://svb59.ru/novosti/1191-afganskaya-medsestra-iz-krasnokamska-u-vojny-ne-zhenskoe-litso.html
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Шиндандт, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/3.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

607. "Книга «Советский Союз в Афганистане» 2019 год, Пермь. Воспоминания"

  
  

Документы И.К. Сальниковой – делопроизводителя-машинистки
  1415-го зенитного ракетного полка

  
  
   []
  
  
  
  
  Воспоминания И.К. САЛЬНИКОВОЙ:
  
  Я окончила курсы секретаря-машинистки в г. Перми и работала в Горгазе. В военкомате предложили поехать в Афганистан. Это было в 1985 г. Я знала, что там идут боевые действия, но я поехала туда по велению сердца. У меня дочь росла, ей было 5 лет, мне - 26, я была замужем. Мне в военкомате почему-то сразу сказали: «Поедешь в элитную часть, ничего страшного». В июне 1985 г. мы прилетели в Ташкент, было очень много женщин на пересылке, я на раскладушке спала.
  
  Через неделю мы полетели в Кабул, на большом самолете, на котором летают десантники, с кислородными масками, и был перегруз, так много было пассажиров, в основном женщин, мужчин несколько человек. Когда стали садиться в Кабуле, он практически падал, летели на большой высоте, мы делили кислородную маску на двоих: раза два ты вдохнешь, раза два - сосед. Когда прилетели, мы просто выпали из самолета, даже идти не могли. Отправились на пересылку...
  
  Меня сразу должны были отправить в зенитно-ракетный полк 1415-й, но оставили на пересылке, я еще работала 21 день там - сидела печатала, мне каждое утро давали стопочки военных билетов, и я печатала кого куда: в Баграм, в Теплый Стан; в Теплый Стан отправляли немного, а в Баграм всегда много. Когда я спросила: «Почему в Баграм идет так много солдатиков?», мне говорят: «Так там выбивают». Я подумала, что можно было поменять: положить военный билет из Баграма в Теплый Стан - и, может быть, человек бы жив остался, а может быть, и нет. И эта возможность меня немного всегда угнетала. По истечении трех недель меня направили в часть, в зенитно-ракетный полк.
  
  Я работала с июня 1985 г. по октябрь 1986 г. - наш полк первый выводили из Афганистана. Стояли мы на окраине Кабула. За нами был Шинданд, а за Шиндандом стояла пехота. Я была все время машинисткой на секретной переписке в штабе полка. Женщин у нас там было около 15-ти всего на полк мужчин - это человек 300 солдат и офицеров.
  
  На Новый год у нас елку поставили - из Союза привезли, на плацу нарядили, фонарики включили. Как начали обстреливать эту елку, ее сразу выключили. Обстреливали нас частенько, мы в котловине находились, на спуске с гор. Но какого-то страха не было, может быть, в силу молодого возраста я была уверена, что со мной ничего не может случиться. Жертв у нас не было, потому что наш полк за все время, что находился в Афганистане, на боевые действия никогда не ходил. Поэтому когда выводили войска, десантура шла как охрана (мы-то не военнослужащие - самолетом улетели) а сам полк афганцы-душманы даже не обстреливали. А когда обратно десантники возвращались обратно (у меня там комбат знакомый, он мне написал): «Нас, - говорит, - долбали только так душманы». Т.е. они все равно знали, кто стреляет, кто не стреляет, кто ходит на боевые действия, кто не ходит.
  
  В наш полк приехал особист, и сообщил мне: «Войсковая часть 47064 в 1987 г. поедет на учения». Я спрашиваю: «В Эмбу, что ли?» Он чуть со стула не упал: «Ты откуда знаешь?» «Да я просто там жила все детство, в этом городке поэтому и часть знаю». Она передана Казахстану в 2000-х годах, и сейчас там Казахская женская колония, а городка уже нет, он в упадок пришел.
  
  Обстреливали нас не так чтобы сильно, страшно было, когда Шинданд начинал стрелять, как «катюши», и все модули ходуном ходили, - они через нас стреляли. Пехота уходила на полмесяца на боевые действия. Были боевые потери. Выходные были суббота, воскресенье, но в суббота только полдня. Среда и суббота у нас был банный день, в воскресенье нормально отдыхали. Питались мы у себя очень хорошо, в столовую не ходили. Я заму по тылу скажу, что мне нужно, он мальчика пошлет - целый мешок приволокут. Готовили мы сами на электрических плитках, конечно, нельзя было, но тем не менее. Беляшики иногда хочется - почему не постряпать... Так было не потому, что женщин мало, а потому, что элитная часть, отношения между собой и [отношение] к женщинам было совсем другое. Т.е. если десантника могли поставить к стенке, если что-то не так, пригрозить расстрелом, то наши офицеры никогда боевое оружие с собой не носили. Много еще зависит от командира: наш командир Анатолий Степанович - очень хороший человек, как говорили солдаты и офицеры: «С таким командиром и начальником штаба можно всю жизнь служить».
  
  Нашу часть - а вывод войск из Афганистана показывали - перевели с окраины Кабула в крепость, поменяли: десантников оттуда - к нам, а нас - в крепость. Из крепости был вывод войск. У нас в части было аккуратно и чисто, а когда десантники приехали, что они там сделали с нашей частью... У нас даже лягушки прыгали, их специально из России зам. по тылу привез. Он погиб после Афганистана, уже в Катакургане.
  
  В крепости был бассейн огромный, домики такие хорошие. Сама крепость наверху, в центре Кабула, там до того как война началась, в начале ХХ-го века, было училище то ли французское, то ли английское. Цивильно там было, но обстреливали больше, чем раньше. Все уже разминировано было, вплоть до того, что как-то я из штаба выхожу, мне ребята говорят: «Ты только по асфальтированным дорожкам ходи». Я: «А что там?» - «Заложили мину душманы». Я так посмеялась, иду, смотрю: точно, с собакой ходят, ищут эту мину...
  
  Во время работы в Афганистане я ходила в туфельках, никаких ботинок не было. Ни в какой робе мы не ходили, у меня было платье гражданское. У нас все было хорошо, и питались мы очень хорошо. Все-таки в штабе работать - это много значит, честно скажу. Когда мне что-то нужно было, я выезжала в Кабул. Понадобился мне как-то укроп, а там петрушку сажают, а укроп - нет, и мы с советниками весь Кабул перерыли, но нашли укроп. Заехали на рынок, где только одни афганцы, и там было страшно. Двое с автоматами ребята у меня ходили, и я. И эти афганцы - все не могли поверить, что я Шурави-ханум, я ж черная, и они меня принимали за местную: «Шурави-ханум не может быть такая». И когда начали покупать меня за большие деньги, тут сердце-то дрогнуло: думаю, если сейчас нападут, то и два автомата не спасут.
  
  Афганские женщины ходят с закрытыми лицами, но там много индианок, Индия рядом. Индианки ходят не с закрытыми лицами, им можно, у них с местным населением нормальные отношения. По магазинчикам ходишь - в основном индийцы стоят, мужики работают... А женщины-афганки - мне тоже интересно было - у них только сеточка здесь. Я думаю: как они могут определить, когда женятся... А они там ходят до определенного возраста без паранджи. Как только становится девушкой, мать говорит отцу: «Наша девочка стала девушкой», - на нее сразу надевают паранджу. И разные они по цвету: белая - точно не могу сказать, но вроде бы носят вдовы... По цветам можно определить, например, что - этa незамужняя и можно в глазки заглядывать ей, а - этa замужняя, лучше вообще не смотреть. А до определенного возраста можно посмотреть, какая она, стоит на ней жениться или не стоит.
  
  В город часто выезжали, т.е. всегда, когда нужно было, но, конечно, всегда под охраной двух офицеров, два майора с автоматами всегда со мной, чтобы не утащили. В принципе, мне нельзя было никуда выезжать, т.к. вела секретную переписку, но мы ездили. Как-то ездили к афганским советникам, столы были хорошие, мясные, мясо, овощи. А мы хотели рыбу с собой [привезти], тут как раз из Союза ребята приехали, нам сказали: «Не надо ни рыбу никакую, ни икру - они это не едят». Может быть, это потому, что в их [в горных реках] рыбы нет.
  
  А вообще, я хочу сказать, что когда мы ехали в Афганистан, у нас не было чувства опасности... Например, после этого в Чечню я бы в жизни не поехала, может быть, потому, что чеченцы - это те же наши, у меня много знакомых чеченцев было. А туда - нормально, спокойно, я на 100 % всегда была уверена, что со мной ничего не случится, что бы там ни произошло. Один раз наша машина начала гореть, и мы рядом стояли. У нас не было никаких бомбоубежищ, т.е. знали, что убегать нет смысла: куда бы ты ни побежал, ты не убежишь, и мы стояли и смотрели, взорвется эта машина или не взорвется. Потушили ее. Так же, как и в Шинданде: горела машина, тоже солдатику потом дали орден - смог потушить, тоже стояли и смотрели. Бежать некуда было.
  
  На самолетах на всяких перелетала: десантные самолеты (на «Черном тюльпане» не летала, бог миловал); потом самолет был двухэтажный, второй этаж в середине не знаю, что за самолет, я такой первый раз видела. Мы внизу сидели на лавках, а вверху тоже еще народ сидел. Я спрашивала, что за самолет, никто не знал.
  
  А отношения... Многое от командира зависит, потом, много зависит еще от человека. Командир, не командир, он должен быть человеком в первую очередь. Как и начальник штаба. Вот у нас (не будем называть имен) офицеры считали так: если ты ниже него по званию, ты не человек, тем более солдат - это вообще отброс. Командир всегда относился очень по-отечески, что ли, к солдатам, к офицерам. Он был очень мягкий и в то же время не тряпка, человечный, по-другому не скажешь. Когда он начинал ругаться матом, ухахатывался весь штаб, потому что он ругаться матом не умел. Он во всех видел в первую очередь человека, и начальник штаба такой же был, и про них говорили, что «с таким командиром и начальником штаба можно всю жизнь служить» (как у Христа за пазухой). А зам. по тылу Карасев был такой же - царствие ему небесное.
  
  Когда я в штабе работала, мальчики-писари придут ко мне и просят: «Иринка, у нас день рождения, ты нам чай принесешь в чайниках, чтобы не так, с кружками, а чайник был с чашечками». Я им заварю чай в чайнике, принесу чашечки. Они купят продукты: «Торт сделаешь?», - я им торт сделаю, очень интересный. Печенье такое - «Альберт» называлось - сухое, вот, значит, выкладываешь слой этого печенья... Ну, для нас - для женщин, для командования - делался торт так: приносился спирт, разводился сиропом, сгущенка и печенье; печенье макаешь, первый слой выкладываешь, потом сгущенка, потом опять макаешь, выкладываешь, и так слоями. Но для солдат, конечно, без всякого спирта, просто сиропом. Первый раз сделала на 8 Марта, замполит пришел поздравлять. Я ему говорю: «Геннадий Александрович, тортик». Переборщила со спиртом, он попробовал, говорит: «Да, Ирочка, это у тебя и выпивка, и закуска получается». Кстати, я и дома делала, очень вкусно получается, когда хорошо пропитается. И вот я им такой тортик сделаю, без спирта, естественно, чашечки, чайник... так они мне такую открытку сделали на 8 Марта: на огромном листе ватмана написали, нарисовали много всего, принесли и на 8 Марта поздравили. А я жила с девушкой в комнате, она даже обиделась: «Я здесь уже полтора года, так хоть бы одна зараза мне подписала открытку, а ты не успела приехать - уже все». Так потому что по-человечески нужно относиться, а не так, что «ты солдат - фиг знает кто».
  
  
   []
  
  
  
  ПермГАСПИ. ВПД
  
  Отсюда: https://vk.com/wall-139222551_5449
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) первый (там же продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

608. "Книга «Советский Союз в Афганистане» 2019 год, Пермь. Воспоминания"

  
  

Документы С.Л. Вагиной -
  служащей медицинского батальона
  103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии

  
  
   []
  
  Светлана Л.(?) ВАГИНA
  
  
  Воспоминания С.Л. ВАГИНОЙ:
  
  Я родилась в г. Перми в 1964 г. После школы начала работать. Услышала от друзей, знакомых: кто-то уезжал в Польшу, в Германию, в Югославию поработать. Это было так интересно, уехать за границу. И как один из моментов - на тот период мне уже было 20 лет – когда появился один из вариантов выехать за границу, посмотреть жизнь. Там можно было оформиться и работать где-то на территории советских войск за границей.
  
  Многие уезжали в Европу за красивой жизнью: Польша, Германия. А мне почему-то хотелось именно посмотреть экзотику, Афганистан. Несмотря даже на то, что там была война. Потому что нам всегда говорили, что там для служащих ничего страшного нет. Что вы находитесь на территории воинской части и вас охраняют. Поэтому Афганистан меня не пугал. Год ждали, когда будет вызов. Оформили документы в военкомате, в районном Орджоникидзевском. В ноябре пришел вызов. Из Перми мы уезжали, нас было три человека. Три женщины. Всем нам было 21-22 года. Со всеми с ними сейчас общаемся. Это Наталья Горохова, Светлана. Мы вместе уехали в Афганистан. Наталья машинисткой работала. Светлана Петашок продавцом в магазине. У меня специальность была официантка. Сначала мы прибыли в Ташкент. В Ташкенте мы еще на пересылке ждали, когда за нами борт придет. Потом уже из Ташкента вылетели в Кабул. В Кабуле пересылка, там еще ждали, когда будет распределение по воинским частям. И там мы с девчонками и расстались: кого куда забрали.
  
  И я попала в инфекционный госпиталь в Кабуле. Это здесь же, недалеко от аэродрома.
  
  Еще такой момент интересный. Мы летели на ИЛ-76, его все называют «горбатый» - большой военно-транспортный самолет. Там нет таких комфортных сидений, как в пассажирском самолете. Лавки, какие- то мешки. И где нашел себе место, там и сидишь. Там нет рассадки согласно купленным билетам. Когда поехали, вещей у нас было по минимуму. Во-первых, нам сказали, что там жарко. Там одежда нужна по минимуму. Но нам сказали, что обязательно везите с собой кипятильники, чайники, маленькие телевизоры. Для быта все пригодится. Когда взлетели на самолете - впечатление незабываемое. Такая мощная машина, самолет, летит. Это все чувствуешь. И когда подлетали к Кабулу, там нас встретили вертушки. Вертушки встречают, и самолет начинает отстреливать, и вертушки тепловыми ракетами. Если снаряд будет запущен, то чтобы снаряд в самолет не попал, а ушел за этим снарядом.
  
  Когда мы полетели, это было начало декабря 1986 года. Мы девчонки молодые, увидели в иллюминаторы эти тепловые ракеты, очень испугались. Знающие люди нас упокоили, что это так нужно. Мы увидели тепловые ракеты, испугались, нас успокоили, что все хорошо, все нормально, так и должно быть. Мы благополучно приземлились. Прилетели утром. Все было видно в иллюминатор. Когда пролетали горы, поселения, все очень интересно.
  
  Когда открылся задний люк у самолета, выходили по трапу металлическому. Первое впечатление - это был шок. Колючая проволока. Молодые мальчишки в касках, в бронежилетах, с автоматами. И ни одной травинки не видно нигде. Металлическое покрытие аэродрома. Жутко. И через этот строй оцепления мы выходили. У меня было желание обратно зайти в самолет. И улететь домой. Но сзади уже подталкивали: «Вперед, вперед выходим». Мы вышли. Было жутко. Жутко. Я думала, что я сейчас домой улечу. Откажусь. А что я дома скажу? Где я была, что видела? Ну поживу недельку. Потом домой уеду. Неделька-вторая, втянулась, привыкла. Люди везде привыкают.
  
  Тем более меня уже распределили в госпиталь. Там меня встретила моя землячка из Перми. Она с Паркового. Проспект Ворошилова еще тогда назывался. Она меня пригласила к себе жить в комнату. Освоилась я с ней быстро. Она до меня год там прожила. Работала официанткой в госпитале.
  
  Когда мы в кадровой службе оформлялись, нам давали зачитывать клятвенное обещание, присяга у мальчишек. Мы подписывались. У меня в трудовой книжке записано, что торжественное клятвенное обещание приняла. Мы хотя и гражданские служащие, но у нас были те же обязанности, что и у военных.
  
  Работа моя заключалась в чем? Там были отделения. Мальчишки лежали наши там на излечении. Это гепатит, анабиоз, тиф, малярия, дифтерия, каких только болезней не было. И я кормила их. Я работала не в офицерской столовой в госпитале, а в отделении. В первом отделении и кормила мальчишек. Завтрак, обед, ужин. Там эпидемии были, когда наплывами сорок человек в отделении лежит. А на следующий день привезут ребят, там, в отделении, двести человек. Оперативно надо было. Всех размещали. И кормили. И все. Тоже было несладко. Учитывая, что все это было при такой жаре, когда 50-60 градусов выше ноля.
  
  В госпитале девчонок много было. У нас был магазинчик, где мы получали чеки. На них покупали какие-то товары, которых в Союзе не было. У нас был клуб. Там фильмы вечерами показывали. Не каждый вечер. Я не ходила туда, один раз сходила, больше не пошла. У нас за госпиталем был морг. Центральный морг кабульский, куда свозили ребят. Вечерами они там жгли одежду с раненых мальчишек. Какие-то вещи, какие-то материалы перевязочные. Они жгли в контейнерах и этот запах у меня до сих пор в носу стоит. И клуб был рядом. Кино. Я не могла в ту сторону ходить, потому что мне морально было тяжело. Когда я слышала этот запах биологического горения. Запах смерти. И каждый вечер мы видели этот дымок. Было очень тяжело. Один раз я сходила в кино. Больше я туда не ходила.
  
  Сложно было работать. Потому что с утра до вечера. Валились с ног. Старались друг друга поддерживать. Помогать. Кого-то заменяли.
  
  Также мы были подвержены и болезням. Эти болезни могли нам передаться. Мы болели. Я сама переболела очень тяжело дифтерией. Помогали девчонкам. Заменяли друг друга. И мне пришлось дежурить в отделении. Был такой случай: дежурила в отделении, на сутки нужно было дежурство. Ребята находились на реабилитации после гепатита. Там все четко отработано у них. У них есть свои старшины, свои дневальные также. Режим армейский. Процедуры. Все как положено. У них все это уже отработано. Мне надо было следить за порядком. Контролировать все и какие-то процедуры тоже проводить. И хотя у меня нет медицинского образования, но я также девчонкам помогала. Уколы ставить, таблетки раздавать. Кровь брали.
  
  Кстати, мальчишки очень нежные существа. Они от капли крови могли некоторые в обморок падать. Сидит такой молодой, крепкий паренек в тельняшке. Ему говоришь: «Не смотри на иголку». Нет, он все равно смотрит. И как посмотрит, увидит только каплю крови и падает. Мы их ловили, держали, конечно. За день приходилось у человек 40-60 брать кровь из вены.
  
  Первый год я работала в инфекционном госпитале.
  
  Выдала там подружку замуж. Подружку, с кем жила в комнате, замуж она вышла за молодого лейтенанта. Познакомилась. Я у них была свидетелем. Было и такое. Регистрировали в посольстве. С разрешения командира части. Все официально. Белое платье было, конечно. Покупали. Отправились у командира. И сопровождение. Выезжали в город,чтобы купить какое-то платье. Сами мы не могли поехать в город также. Все-таки у нас охраняемаячасть - территория госпиталя. Это было опасно - идти куда-то в город. Поэтому только с разрешения командира части. В сопровождении военных нас свозили в город. И мы купили платье для невесты ей и для меня как для свидетельницы. И позже также выезжали в посольство зарегистрировать брак. По городу проехали, как у нас принято. У памятника сфотографировались.
  
  В городе мы были не часто. Раза два или три всего за весь период. Опять же соберутся девчонки компанией. Кому-то домой нужно ехать, подарки купить. Вот тогда просились у командира. Нам давали сопровождение военных ребят с оружием. Мы тогда выезжали в город в магазины. Как я уже сказала, я поехала за экзотикой. Посмотреть. Мне это все было очень интересно. То, что женщины там ходят в парандже. Даже глаз не видно - сеточка. Телеги по городу ходят с осликами. Верблюды ходят. Они тут же этого верблюда разделывают. Тут же они его приготовят, тут же все тебе продают. Причем у них еще интересно: у них же ковры интересные и красивые. Они их выстилают вдоль дороги. У них считается, что ковер такие испытания улицей прошел. По нему прошли люди, по нему проехали машины, и он считается более ценным, качественным ковром, тогда его можно продавать. Такие яркие красивые ковры, больше красный цвет присутствует.
  
  Женщин мы не видели, а вот мужчины ходили: такие у них штаны, рубахи, жилетки, чалма на голове. По городу они с оружием никто не ходили.
  
  Посреди Кабула была такая горка. Эта горка как муравейник. Было похоже на муравейник домики налеплены. И там живут люди. Они каждый день там карабкаются. Воду туда носят. Там электричества нет. Лампы там. Они вот как-то живут там. Конечно, интересно было. На велосипедах они там ездили, да, были у них.
  
  Дети. Я почему-то очень удивлялась: у них маленькие дети всегда чумазые все были. Девочки с накрашенными ногтями. И брови какие-то накрашенные, но она грязная. Босиком бегает эта девчушка. А у них вот - я слышала - у них до какого-то времени нельзя мыть детей. Откуда у них инфекция? Да. Причем дети ходили с какими-то баночками. Типа кадила что-то дымилось. Там что-то они поджигали, видимо. Какие-то обереги что ли, как бы от болезни. Я помню, ходили эти грязные, чумазые дети на улице с этими баночками дымящимися.
  
  С населением мы не контактировали. Только в магазине. Это было все опасно. Тем более мы были в сопровождении. Они милые, добродушные люди. Они торговцы. Всегда идут навстречу. И комплимент скажут. И только для тебя скидка. И все прочее. Восточный базар. Это у них такое было. Пробовали мы там, даже покупали шашлык. Шашлык из голубей. Из верблюда тоже. Афганские лепешки. Там у них какая-то особая приправа. В эту лепешку заворачивают маленькие кусочки мяса. Очень вкусно было. Попробовали. Не болели. Все нормально. Покупали у них очень вкусный виноград, мандарины, гранаты. Я таких здесь никогда не видела и не ела. Белые гранаты. Его разрезаешь - он белый. Такой сладкий, такой вкусный. Конечно, там солнце.
  
  В Кабуле это все не росло. Это все из Джелалабада привозили. В Джелалабаде теплее гораздо.
  
  Когда мы приезжали в магазин, то покупали джинсы, магнитофоны, костюмы, кассеты. Кто-то сервизы какие-то покупал на подарки. Платки блестящие с люрексом. Блестящие тени, с блестками. Духи. Хотя духи и в нашем магазине покупали на территории части.
  
  В магазин на территории части поставки были из России с чековых магазинов. Мы получали зарплату чеками. Ведь в России были магазины «Березка» - мы могли купить в магазине на территории части.
  
  В госпитале я первый год отработала, потом мне захотелось побывать где-то в боевой части. Посмотреть, как там люди работают, живут. Я попросилась, перевелась в 103-ю десантную дивизию. В медбат. Медицинский батальон. Там я работала в офицерской столовой. 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Когда я только туда приехала, там еще был Грачев у нас комдив. И буквально через месяц там назначили другого командира - Бочарова.
  
  Когда я туда приехала, с одной стороны, был инфекционный госпиталь. А десантная дивизия наша была с другой стороны аэродрома. Это было совсем недалеко. Там по территории больше дивизия. В бытовом плане было лучше. Была библиотека, два клуба: клуб в 350-м полку, клуб в артполку. И магазинчиков побольше было. И своя пекарня была. Приезжали артисты. Концерта четыре или пять я видела за год, что там была. Я, наверное, еще не на все концерты смогла ходить. Приезжали: Розенбаум, Лев Лещенко, Гнатюк. Последний концерт - концерт Пьехи. Прямо на плацу выстраивали машины, лавки. И у меня фотография есть, где я на концерте. Очень тепло всегда их принимали. И они довольные, счастливы были для нас спеть. Для них тоже это экзотика.
  
  В госпитале, конечно, сложно. Там боевая часть. Если госпиталь инфекционный, то мальчишки больше с такими болезнями, инфекционными. Скрытые болезни. А здесь раненых привозили. Даже если обстрел аэродрома был, тоже к нам привозили ребят раненых. Это жутко, конечно. Когда мальчишки приходили с боевых, они не могли пойти отдыхать. Всегда оружие в порядок приводили, технику. Пересекались, проходили мимо. Я на работу шла и видела, как они стоят. Бедненькие все после боевых выходов. И они все в белой афганской пыли. У них только видно, как у шахтеров, зубы и глаза. Они полностьювсе запыленные. И вот они драят это оружие, чтобы боевая готовность у них была всегда. Там, на территории дивизии, у нас был 350-й полк и артполк, танковый батальон. Саперы, связисты были. Разнообразные роды войск. И дисциплина была пожестче, чем у нас в госпитале. У нас гражданский персонал. А дивизия там, конечно, дисциплина была строгая.
  
  Разговаривали с ребятами, находили земляков своих. Не обижают ли их там? Не знаю, лукавят или нет, но говорят, что такого не было. Потому что сегодня они здесь в части - у нас боевая дивизия. Сегодня вы в части, а завтра идете вместе в бой. Нужно прикрывать друг друга. У нас не было такого, чтобы кого-то обижали. Офицеры всегда относились к мальчишкам хорошо очень. По-отцовски.
  
  Обстрелы были. Аэродром часто обстреливали. Даже еще и в госпитале, когда я работала, нам говорили, что корпус, который около забора, лучше обходить. Потому что там проходит трасса. И по этой трассе проезжали и прямо обстреливали. Иногда спали, и по крыше рикошетом лупили пули.
  
  В госпитале еще был интересный случай. Я как раз дежурила тогда. Ребята уже все улеглись спать. Я еще сидела, заполняла бланки, документы какие-то. И вдруг взрыв. Но не в корпусе взрыв, а где-то на улице. Непонятно: то ли обстрел, то ли что. Я вскочила. Первым делом заглядываю в палату, где мальчишки. Там двухъярусные кровати стояли. Никого нет. Куда же они делись? А у них все четко отработано. Это у них взрыв, команда, они все на пол. Смотрю - они все на полу лежат. А как оказалось, это за забором стояли пастухи с палаткой. И у них ребенок, девочка была там. И девочка шла вдоль дороги, подняла. И вот такие мины-ловушки. Она что-то подняла какую-то игрушечку. Взрыв, и все, ей руки оторвало. Ее, конечно, к нам в госпиталь привезли. Что могли - помогли. Вот такие случаи бывали.
  
  А в дивизии когда работала, это уже был 1988 год, начало 1989 года. Это уже перед выводом войск. И нас обстреливали довольно часто. И днем обстреливали. И ночью обстреливали. И аэродром, и дивизию обстреливали. Жили мы в таких модулях. Барак модульный так называли. А около модуля был вырыт окоп - капониры их называли. И была команда. Дневальный кричит: «Всем в капонир!». Мы убегали в капонир. Сидели, пока не будет отбоя. Сирена озвучивается, тогда уже можно было выходить. А так сидели в капонирах. И ночью сидели. Дежурный стульчик у меня там уже был. Чтобы одежда, какие-то личные вещи всегда можно было взять с собой. Всегда была готовность убежать в капонир, чтобы избежать попадания. И днем и ночью это было. Ночью мы там в нарды играли. Кто книжки при лампах читал или фонариках. Ждали отбоя. А днем были такие случаи, когда я работала в офицерской столовой, тревога: «Всем в капонир!» Я-то понимаю, что будет отбой и все пойдут на обед в столовую. А у меня ничего не готово. Я потихонечку выбиралась и шла на работу. А что делать? Уже привыкли. Как говорят, чему быть - того не миновать. Как-то не задумывались особо. Наверное, в 20-22 года нет еще инстинкта самосохранения. Все хотелось изведать, повидать, посмотреть.
  
  Получилось так, что когда оформлялись в военкомате на два года, первый год я отработала в инфекционном госпитале. Второй год в десантной дивизии. Мы рвались домой-домой-домой. У меня подруга, с которой я жила, говорит: «Давай еще поработаем, давай еще немножко. Полгодика хоть». Как-то мы с ней хорошо сдружились и сейчас дружим. Она живет в Армавире Краснодарского края. Мы периодически ездим друг к другу в гости. Общаемся через соцсети. И уговорила. Оформилась я прямо там на месте на третий год. Как оказалось, что уже был процесс вывода войск. И из этих трех я отработала только два месяца. И уехала домой. Всех девчонок отправили до Нового года домой с дивизией. И в офицерской столовой я практически одна осталась. Поваров даже всех отправили. Недели две я после Нового года поработала. Уехала домой. И, как потом выяснилось, через неделю и вся дивизия уехала. У нас дивизия около аэродрома, и штаб армии к нам переселился перед выходом. Центральный госпиталь к нам переселился. Такая обстановка немного суматошная была. Все уже были готовы, знали, что домой поедут. Конечно, кто-то уезжал раньше, позже. С кем-то знакомились. Брали адреса. Тогда же не было сотовых телефонов. Письма писали друг другу. Кто-то со временем потерялся. С кем-то держим связь.
  
  То, что было в моей жизни, - это было. Я не жалею ни о чем. Как-то все так вспоминается. Не то чтобы вернуться хотелось, а просто те места, где мы были, хотелось бы посмотреть. Сегодняшними глазами. Но такой возможности нет. Общалась с Олегом Гонцовым. Он выезжал с группой ребят. Они там встречались по линии ветеранов. Рассказывал, что там, где у нас госпиталь был, сейчас выстроен микрорайон пятиэтажек. Там люди живут. Где наша дивизия была, на плацу 350-го полка, там вертолетная площадка. Я так понимаю, что там американцы, наверное. От всей инфраструктуры уже ничего не осталось. Глотнуть того воздуха хочется. Потому что это незабываемое. Жара невыносимая, просто пекло. Из корпуса в модуль перебежками.
  
  Я помню, приехала, решила загореть. Сразу же получила ожоги. Никто там, конечно, не загорал: ожог сразу получаешь. Идешь, смотришь на воздух - он рябит от жары. Воздух плавится. 50-60 градусов. Это невозможно. Солнце, пекло, ни одной тучки. Но что меня поразило: там вечерами нет комаров. Какое счастье! Нет там никаких ни мух, ни комаров. Вечерами, если выходили из модуля посидеть на лавочке, подышать вечерним воздухом, это было наслаждение.
  
  Еще расскажу такой момент. Чтобы уберечь себя от различных инфекционных болезней, нам медики рекомендовали собирать верблюжью колючку. Она прямо на территории части росла. Собирали верблюжью колючку. Промывали ее и варили. Этот отвар нужно было пить. Варили ее долго. По пять часов нужно было варить, чтобы получить лечебный отвар. Я бы не сказала, что она горькая, трава и трава. Один раз, когда в госпитале работала, дифтерией переболела. Заразилась, скорее всего. Мы же там контактировали с ребятами. Кормила их. Приносила им еду. Организовывала там. Получала продукты. Нужно было соблюсти эпидемиологический режим. Обрабатывать всю посуду, стаканчики, все это. Обработку столовой проводить. Посуда была: чайники металлические, тарелки пластмассовые. Синие пластмассовые тарелочки у нас были. Обрабатывали в хлорочке. Хлорочки там наглотались будь здоров. Это в обязательном порядке. Что в госпитале, что в дивизии обработка была полная. Соблюдали все.
  
  Когда в госпитале работала, нам периодически ставили прививки. Тогда таким пистолетом, от различных болезней. Когда прививку ставят, болеешь после этого. И тем не менее, температура, но все равно идешь, работаешь. Не было такого, что больничный берешь.
  
  Отпуск был. Ездила в отпуск домой в Пермь. Это был еще один полет на этих самолетах. Туда-обратно. Подарок то, что в магазине покупали. Блестящие платочки. Баночки «Си-Си» с лимонадом покупали в нашем чековом магазине. Духи. Магнитофон привозила. Спортивный костюм. У меня брат, родители, племянники. Конфетки у нас продавали в чековом магазине. Конфетки - югославские леденцы. Эти конфетки были диковинкой.
  
  По поводу того, как родители относились ко мне. Во-первых, нам говорили, что ничего страшного нет. На территории части находимся, нас охраняют, бояться не стоит. Тем не менее родители всегда смотрели телевизор. Искали взглядом. И они знали, что я в письмах писала, что около аэродрома. И они всегда смотрели новости, переживали. Когда я приехала в отпуск, отговаривать не отговаривали. Потому что они знали, что у меня контракт на два года, и я должна. Я же им не рассказывала им никаких страстей. Все хорошо, все замечательно. Они же знали, что там творится. Не смотрите вы телевизор. Да ничего там страшного нет. Мы работаем. Книжки читаем.
  
  Самое страшное. Те ситуации, когда раненых мальчишек привозили. Эта смерть, это горе - от этого страшно. Я всегда представляла: приедет он домой раненый. Или похоронка кому-то придет. Всегда жалко было в этом случае родителей. Я поехала в 22 года. Ну а мальчишки - им было по 18-19 лет. То есть еще моложе меня даже.
  
  Когда я вернулась в Пермь, сложно было привыкать к жизни. К той жизни. Как раз был 1989 год. Вскоре и перестройка началась. И все в России менялось. Даже когда я приехала из отпуска, мальчишки-солдаты у нас в столовой работали в наряде. Знали, что я из отпуска приехала, тихонько спрашивали: «А как там, в Союзе? А что там делается? А что там сейчас носят? А какие песни поют?» В то время как раз песни Цоя появились, Любовь Успенская. Появился брейк-данс. Они спрашивают, что это за танцы. Как танцуют? Я, конечно, не могла показать, как танцуют брейк-данс, но на пальцах объясняла. Что есть верхний брейк-данс, есть нижний брейк-данс.
  
  Так же я приехала. Фактически два года не была в Союзе. Когда вернулась, было сложно привыкать к той жизни. Все было по-другому. Может быть, и сегодня то, чем я занимаюсь, общественной работой - это часть общения с теми людьми, которые там были. Мы говорим с ними на одном языке. У нас с ними одни эмоции. Может быть, поэтому сложно. Дома, конечно, не понимают тех, кто был в Афгане. А мы между собой ветераны, мы общаемся. Мы с полуслова друг друга понимаем. Можем повспоминать. Ощутить те эмоции, которые там испытали.
  
  ПермГАСПИ. ВПД
  
  Отсюда: https://vk.com/wall-139222551_5449
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) первый (там же продолжения) фотоальбом "Кабул, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/2.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

609. "Книга «Советский Союз в Афганистане» 2019 год, Пермь. Воспоминания"

  
  

Документы Т.М. Васильевой (Коноваловой) –
  медсестры 46-го отдельного медико-санитарного батальона

  
  
   []
  
  
  
  
  Воспоминания Татьяны Михайловны ВАСИЛЬЕВОЙ (КОНОВАЛОВОЙ):
  
  Родилась я в 1961 г. в г. Чусовом Пермской области, здесь же закончила школу После школы уехала в Пермь. Поступила в нефтяное училище N 19 в Индустриальном районе, там готовили специалистов для нефтеперерабатывающего завода «Пермнефтеоргсинтез» в Индустриальном районе. После училища я поступила в Химико-технологический техникум от Свердловского завода. Одновременно пошла работать аппаратчиком на бутиловые спирты, химзавод при Пермнефтеоргсинтез. Пока не замужем, в 22 года, девчонки сманили, нам подсказали, что можно ехать за границу через военкомат, кто в Германию, кто в Чехословакию. Мы оформлялись с девочкой в Чехословакию, а поскольку она вступала в партию, у нас было несколько этапов: сперва профсоюзы, парткомы на одном заводе, потом на объединенном заводе. Это очень долгая была процедура, и мы не успевали с документами. Одна девушка из техникума уехала в Афганистан, мы с ней переписывались, она была в Герате при штабе. Устроилась неплохо. И после того, как мы не успели с документами, мне предложили в военкомате ехать в Монголию, Польшу или Афганистан. Я сомневалась, и вот это письмо меня перенастроило.
  
  Согласилась на Афганистан, и опять началась комиссия, одно, другое, третье. Спросили: «Не боишься ли, куда едешь? Вроде такая точка горячая?» Я говорю: «Да нет. Не знаю». А когда уже оформилась в октябре 1983 года, дали предписание и командировочные. Октябрь 1983 года там самая горячая пора была. Меня на работе бригада очень дружно провожала. Старший аппаратчик сказал: «Таня, в Кабуле ведь обстрел госпиталя был, показывали по телевизору. Как ты поедешь?» А я говорю: «Я уже не могу обратно, если я дала свое согласие». Отцу ничего не стала говорить, приняла решение самостоятельно, потом со временем сообщила. Билеты куплены, чемодан собран, что нужно собрать, сказали. Прилетела в Ташкент уже темно, одна, страшно. Такси наняла, по каким-то аулам везли. Думала, господи, куда я лечу, а потом увидела звездочки на воротах красненькие, слава богу, к месту привез.
  
  Попала на пересылку. Поставили прививки от тифа, от малярии, от гепатита. Все жили на пересылке. Потом пришел самолет ИЛ-76-й и увез нас в Кабул. Народу много со мной ехало. Смотрели в иллюминаторы боковые, рядом порох везли. По разговорам, на «пороховой бочке» летели. На пересылке сказали, только медики нужны, раз нужны, пошла в медики. Я надеялась библиотекарем или официанткой устроиться, а с медициной я, конечно, связана не была. Девочки на пересылке наслышаны были, что Герат, Шинданд самый зеленые города, там больше растительности. И когда мне сказали, что я лечу в Шинданд, то обрадовалась даже
  
  В Шинданде в дивизии меня уазик встречает, отвозит в часть в медсанбат, выделили комнату в модуле. Пришла, не успела чемодан поставить, стук в дверь, парнишка-солдатик: «Кто тут из Перми?» Познакомились с Сережей Астраханцевым (раз виделись здесь, в Перми, а сейчас связь потерялась).
  
  28-го я прилетела, устроилась. 29-го пошла смотреть. Командир медроты, коль медицинского образования нет у меня, предложил либо приемное отделение, либо терапия, хирургия, операционная. Мне все равно было. Куда нужнее туда и пойду. «Тогда в операционный блок тебя ставим санитаркой». Два мальчика в подчинении и коллеги, операционные медсестры. Надо было салфетки готовить, перевязочный материал резали, автоклавы - белье для операции, инструменты мыла и с ребятами после операции, где чего потребуется.
  
  30-го вышла на работу.
  
  А как раз начались боевые рейды в сторону Кандагара, на зеленку ребята ходили. Возвращались с ранениями сперва в медсанбат, первая обработка, первая помощь, которым сложные операции нужны были, отправляли в Ташкент или в Москву. Потихоньку стала учиться. Три стола, одна чистая перевязочная, другая гнойная. Помогала гипс накладывать, раны обрабатывала в дальнейшем. Когда все сестры заняты на столах с хирургами, если в аптеку надо, я, как палочка-выручалочка, бегом туда. То ранение в район живота, физрастворы в живот льешь.
  
  Все сообща и работали. Два года отработала. Бывало, и без выходных, и сутками. И кровь... если нужна первая группа сдавала почти каждые два месяца, потом мне отказывать стали, тогда раз в три, четыре месяца уже сдавала, и помаленьку брали. Сдашь и опять в операционную.
  
  Очень много было раненых. 1983-1984 год, и запалы взрывали ребята, и по глупости ошибки допускали. С рейдов много привозили и часто. Это самое такое время было.
  
  За два года в отпуск тоже съездила. По праздникам тоже артисты приезжали.
  
  Про любовь... у всех была любовь. Ребята в рейд уходили, привозили нам с Кандагара мандарины оранжевые-оранжевые, такие сладкие всегда, в рюкзаках, гранаты тоже. Раненым с Герата привозили после рейдов тоже, а нам привозили большие букеты роз. В Герате было очень много роз.
  
  Оказывали помощь и местным. У нас была одна афганочка с аппендицитом. Ее привезли к нам. Столько одежды на ней, юбок у нее было полно, она накрылась, села в угол и сидит. Ребята просят раздеться, и никак. Меня послали уговаривать, ну потихоньку до одной юбки раздела. Потом на перевязку она опять меня зовет, она не в хирургии была (там мальчики в основном были), а в терапии место было. Она меня за шею схватит, и я ее веду к себе в хирургию на перевязку. Потом подружкой моей окрестили в насмешку. Потом выписали ее, за ней муж приехал. У нас выходной был. Стучит в комнату. Я испугалась, что за афганец. А он с акцентом: «Татьяну и Валю надо». Подарки нам подарил. А по их традициям, нельзя отказываться.
  
  Если откажешься - это неуважение к ним будет. В подарке платочки, жвачки положили.
  
  Вечерами, когда операций было немного, всю свою работу сделаем и собирались все вместе в нарды играть с офицерами, со служащими. На вылет играли. Нам всем она очень нравилась, и я рада, что научилась этой игре там.
  
  В 1985 году была большая операция. На афганском аэродроме 17 самолетов взорвались, большие взрывные очаги были, как грибы такие, у нас взрывной волной стекла повыбивало везде, и объявили нам боевую тревогу. Всем объявили сбор, и мы уже внаклон бежали под пулями. У нас деревья были насажены и около арыки были, туда питание для них пускали раз в месяц. В эти арыки мы и прятались, чтоб пули нас не задели. Это было вечером, и видно было, откуда они стреляют.
  
  В боевой рейд просилась, но сказали: «Ты нам здесь нужнее». Ребята из нашей роты, есть армейские батальоны, а у нас дивизионного подчинения, ездили на БТР-ах в сторону Кандагара на зеленку и оттуда раненых привозили. Медсанбат небольшой был, на четыре роты. Госпиталь - уже большего значения. После окончания срока я не захотела больше оставаться.
  
  
   []
  
  
  
  
   []
  
  
  
  
   []
  
  
  
  
   []
  
  
  
  
   []
  
  
  
  
  ПермГАСПИ. ВПД
  
  Отсюда: https://vk.com/wall-139222551_5449
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) Татьяна КОНОВАЛОВА (ВАСИЛЬЕВА) упоминается в разделе "Дай свoй адрес, "афганка". Часть 1-я"
  здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/text_0012.shtml#15
  
  (2) - первый (там же продолжения) фотоальбом "Шиндандт, фотоальбом N 1" с фотографиями бывших сослуживиц находится
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/3.shtml - А.С.
  
  
  
  
  
  

610. "МЫ-ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТЫ, ВЫПУСК N 2, М. ПЛАКАТ, 1980-e годы"

  
  
СЕСТРА МИЛОСЕРДИЯ
  
  
   []
  
  
  
  
  Елена Говорова родилась в 1954 году в Киеве. После окончания средней школы поступила в Киевское медицинское училище. По распределению была направлена в Киевский НИИ клинической и экспериментальной хирургии. С января 1980 по сентябрь 1982 года работала медсестрой в госпитале в составе ограниченного контингента советских войск в ДРА. Награждена медалью «За боевые заслуги».
  
  После возвращения из Афганистана коммунист Е. Говорова поступила в Киевский государственный университет имени Т.Г. Шевченко.
  
  Лена не живет воспоминаниями. Но иногда ей кажется, что одна жизнь уже прожита, а эта, сегодняшняя — вторая. В той, прежней — жила-была киевская девочка. Мечтала стать врачом, исцелять людей от недугов. Ей нравилось входить с улыбкой в больничную палату, видеть, как светлеют лица, искаженные болью: «Леночка пришла.» В тяжелый, отнюдь не романтический труд медсестры она вкладывала особый смысл: сестра милосердия. Так хотелось, чтобы всем вокруг было хорошо. И Лена утешала, облегчала страдания. Сочувственных слов искать не приходилось — они сами рождались в душе. Смешно теперь вспоминать, но тогда ей верилось, что даже хруст ее накрахмаленного халата успокаивает больного. Уезжая в Афганистан, положила в чемодан мешочек с крахмалом. И потом неизменно удивляла подруг: «Ленка, ну как тебе тут удается крахмалить халат?!»
  
  Тут — это значит в шестнадцатиместной палатке, на «буржуйке», при неверном свете лампы, которую кто-то метко окрестил «летучая мышь».
  
  …Ледяной ветер настойчиво бьется в брезентовую стенку. Лена, съежившись под одеялом, пишет очередное бодрое письмо матери. Но веселые слова не идут на ум, а слезы вот-вот закапают на листок. «Успокойся, - шепчет себе тихонько. Ты же хотела испытать себя. Утешать других легко, когда сама не страдаешь. А вот попробуй теперь быть такой, как прежде, милосердной». Слезы медленно отступают, но о чем же писать?.. «А ты криничечкой щепки клади, криничечкой»,- доносится вдруг до нее. Это Неля Войналович учит кого-то растапливать «буржуйку». Родное, милое слово напоминает о Киеве. Сейчас там зима - бело-розовая, снежная, нарядная от инея. «Мама, - летит перо по бумаге, - когда я приеду, мы обойдем с тобой весь Киев. И никогда не будем расставаться...»
  
  - Эй, Говорова, ты что нос повесила? Скоро 8 Марта!
  
  Это был лучший праздник в жизни. Музыка. Цветы и апельсины на столе. Похорошевшие девочки сбросили ватники. И сразу стало понятно, зачем они явились миру: покорять и восхищать.
  
  Что-то перевернулось в ней с того дня. Ушло ожесточение, отступила тоска. Проходя по улицам, Лена вглядывалась в темноокие смуглые лица афганцев... Трудно живется тут людям. Как могла она сравнивать их тяготы со своими временными неудобствами?
  
  Вернувшись домой, в Киев, Лена ежегодно 9 мая встречается с боевыми подругами. Этот день, не сговариваясь, они считают своим. Насмеявшись, наговорившись вдоволь, девчонки начинают вспоминать, почти с нежностью, операции под пулями, палатки, дежурства в госпитале от рассвета до полуночи, фронтовых друзей, свои мечты. Оказывается, прекрасно жили. И пусть завидуют им: не всем выпадает счастье быть незаменимыми. А каждой из них выпало.
  
  …Лена выходит из университета. Вот и опять зима. А как там сейчас, в Кабуле? Нет, забыть ту жизнь она не сможет. Новый день - новые заботы. Четвертый курс биофака, работа, общественные нагрузки. А впрочем, нагрузки ли это? Ей хочется, как и прежде, быть нужной, видеть людей счастливыми. Недавно в комитете комсомола решили создать совет воинов-интернационалистов. Их в университете много. А что? Это идея. Будем воспитывать своих же товарищей и помогать им. Не все ей нравится в однокурсниках: многие не живут, а проживают дни. Но доказать свою правоту можно только делом. Этим и займется новый совет. Смогут ли ребята? Смогут, потому что главное, чему научились они в Афганистане, не терять веры в человека, быть справедливыми и терпеливыми.
  
  
   []
  
  
  
  
   []
  
  
  
  
   []
  
  
  
  Г. Положевец
  
  Отсюда:
  https://vk.com/doc16716709_611044001?hash=O6wzjDJmRaMOa2JznIATbhf4O1JsrO3xbUnL77d7ovo&dl=doln0iztSEHGT4Cb0RaNZSn35ggqxKF1HBeWrrAZ0ET
  
  _____________________________________________________________________________
  
  (1) Елена ГОВОРОВА упоминается в публикации разделoв:
  
  - "Дай свoй адрес, "афганка". Часть 7-я"
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/text_00127shtmlshtml.shtml#94a
  
  - "Дай свoй адрес, "афганка". Часть 8-я"
  здесь: http://samlib.ru/s/smolina_a_n/tt.shtml#102.3
  
  - "Дай свoй адрес, "афганка". Часть 52-я"
  здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/z3td.shtml#546a - A.C.
  
  
  

Продолжение "Дай cвoй адрес, "афганка". Часть 59-я"
  находится здесь: http://samlib.ru/editors/s/smolina_a_n/z9a.shtml
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  


По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023