ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Стародымов Николай Александрович
Вспоминали Как Кошмарный Сон

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.38*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эпидемии на войне и борьба с ними
  Даты
  "ВСПОМИНАЛИ КАК СТРАШНЫЙ СОН"
  2 февраля 1942 года было принято Постановление "О мероприятиях по предупреждению эпидемических заболеваний в стране и Красной Армии"
  Николай ПЕРОВ
  
  Потребность в принятии этого жесткого Постановления возникла в результате наступления нашей армии под Москвой. Закономерность подтверждалась и впоследствии - опасность эпидемической заболеваемости в армии возрастала именно в период наступления. Дело в том, что отступающие представители высшей расы оставляли после себя такое наследство, как море вшей, тиф, распространителями которого являются эти паразиты, другую заразу.
  В секретном приказе по 9-й армии вермахта (группа армий "Центр") отмечалось, что "количество заболевших сыпным тифом почти достигло количества раненых". Советский офицер-артиллерист С. Засухин в своих воспоминаниях рассказывал о случае, когда подразделение переночевало в оставшихся после гитлеровцев блиндажах, а потом "каждый из нас ощутил на себе весь ужас наличия бесчисленных тварей на теле". Белье промораживали, прожаривали над кострами, но совладать с напастью не могли. И только когда привезли новое белье, все старое сожгли, личный состав пропарился в уцелевшей бане в ближайшем селе "и потом вспоминали пережитое как страшный сон".
  Другой пример. Когда была окружена армия Паулюса под Сталинградом, перед советскими войсками, впервые с начала войны освободившими столь значительную часть территории страны, возникла неожиданная проблема. Армию захлестнула волна болезни, которую остряки окрестили ТТ - "триппер трофейный". Проживавшие здесь женщины щедро делились со своими освободителями этим импортным приобретением. Особенно болезнь была распространена в районах, где дислоцировались венгерские и румынские части. Пришлось принимать меры, как лечебные, так и профилактические. В частности, в Действующую армию начали поступать известные резиновые "изделия Љ2".
  Так что нечего, господа историографы, объяснять поражение Германии в Великой Отечественной войне наличием в рядах Красной армии "генералов Мороза и Бездорожья". Гитлеровцы также применяли против наших наступающих войск доступное им "секретное оружие". В этих условиях главным требованием, которое ставило упомянутое постановление, являлось не допустить распространения заразы из освобожденных районов в тыл. Следует отметить, что задача была выполнена. Несмотря на все трудности, на голод, в армии и в стране в целом за годы войны не были допущены вспышки массовых заболеваний.
  Заслуживает внимания такой факт. Среди советских военнослужащих, которые попали в плен и содержались в гитлеровских лагерях, также свирепствовали педикулез и его неизбежный спутник - тиф. В аналогичных лагерях для немецких пленных, которые находились на территории Советского Союза, массовых эпидемий не было. Достаточно взглянуть на официальные данные. В гитлеровских лагерях из пяти миллионов советских военнопленных до освобождения не дожили три миллиона. В советских лагерях оказалось 3,5 миллиона фашистов, из которых умер только каждый третий. Отметим, что эти данные взяты из немецких источников, а потому нельзя исключать, что они подкорректированы в выгодную для них сторону.
  Вклад военных медиков в Великую Победу высоко оценил "всероссийский староста" Калинин. Вручая звезду Героя Социалистического Труда генерал-полковнику медицинской службы Николаю Бурденко, Михаил Иванович сказал, что "медицинское обслуживание нашей Красной армии стоит в одном ряду с авиационным, артиллерийским обслуживанием".
  Эпидемии чаще всего следуют в сопровождении войн. Как будто они рождаются из самого стремления человека к уничтожению себе подобных. Вот лишь один пример.
  Русско-турецкая война 1762-1774 годов принесла России грандиозную беду. Зимой 1769-1770 годов русский отряд под командованием энергичного и смелого генерала Штофельна совершил дерзкий рейд по территории нынешних Молдавии и Румынии, которые в те времена принадлежали Турции. Здесь необходимо было создать базу для дальнейшего наступления российской армии за Дунай. Рейд был успешным, в районе Бухареста были разбиты несколько турецких отрядов, кроме того, Штофельн взял под стражу занимавших протурецкую позицию местных правителей. Однако тут у рейдового отряда объявился враг посильнее турецкой армии - чума. Она буквально косила солдат. Не уберегся и командир, генерал Штофельн. Чтобы ослабленный эпидемией корпус не был уничтожен войсками крымского хана Каплан-Гирея, принявший командование генерал князь Николай Репнин решил отступить. Остатки отряда спас командующий армией генерал Петр Румянцев, поспешив ему на помощь и разбив врага у кургана Рябая могила 17 июня 1770 года. К слову, здесь будущий фельдмаршал впервые в мировой истории применил новое построение войск - дивизионные каре.
  Казалось бы, армия была спасена, и хотя задачи кампании выполнены не в полном объеме, но ее результаты все же обнадеживали. Однако джин оказался выпущенным из бутылки - с возвращающимися с войны ранеными вглубь России поползла чума. Ходили слухи, что турки специально отпускали заболевших пленных, чтобы они способствовали распространению болезни.
  В Москве вспышка началась в военном госпитале. Здесь заболели сразу 27 человек, в живых осталось только пятеро. Врач Афанасий Шафонский сразу распознал страшного врага и попытался принять надлежащие меры, чтобы не допустить распространение эпидемии за пределы госпиталя. Для заболевших построили карантинные бараки, медики и обслуга общались с больными только через пламя костров. В результате с эпидемией удалось справиться, что называется, на корню. Казалось бы, ура Шафонскому! Но не тут-то было! Некий чиновник от медицины А. Риндер обвинил молодого врача в некомпетентности и отменил все профилактические меры. Это решение оказалось роковым!
  Немного отвлечемся от событий XVIII века.
  Во время вывода войск из Афганистана в Кушке произошел мало кому известный случай, напоминающий эту историю. У одного из солдат проявились признаки тифа. А солдат этот работал, ни много ни мало, в столовой. В крохотную Кушку в середине февраля 1989 года съехалось множество людей, сюда же ежедневно через границу шли и шли колонны 5-й гвардейской дивизии, здесь стоял большой контингент пограничников... Подтвердись диагноз, последствия могли бы быть катастрофическими! Между тем на угрозу никто не обратил внимания - солдат продолжал служить при кухне. На военного медика и журналиста, поднявших по данному вопросу тревогу, обрушились обвинения в некомпетентности и на этом основании сигнал опасности попросту проигнорировали. К счастью, все обошлось. В противном случае носители тифа разъехались бы по всему Советскому Союзу, разнося эпидемию.
  Есть такой термин: гипердиагностика. Суть его в том, что при проявлении симптомов разных болезней, врач должен исходить из предположения, что у человека самая опасная из них. Даже если бы Шафонский ошибся, его действия были правильными. А он не ошибся.
  Чума вспыхнула на Большом суконном дворе, располагавшемся на Софийской набережной у Каменного моста. Здесь трудилось 6 тысяч человек и закрытие фабрики на карантин нанесло бы огромный урон для всех - и владельцев, и работников. Поэтому факт появления страшной гостьи попытались скрыть, даже умерших хоронили тайно на территории фабрики. И зараза выплеснулась за пределы предприятия, мгновенно охватив весь город.
  В Москве начался кошмар! Генерал-губернатор П. Салтыков, губернатор Н. Бехметев, обер-полицмейстер И. Юшков из города бежали, укрывшись в имении Марфино. За ними устремились те, кому было куда уехать. В город резко сократился подвоз продуктов. От голода и болезней в Москве ежедневно умирало до тысячи человек! Всего же жертвами эпидемии стало 100 тысяч москвичей. В этих условиях, как нередко бывает у лихую годину, проявилась натура человека: кто-то пустился во все тяжкие в буйство, кто-то пытался бороться с напастью. Вспышка насилия и мародерства вылилась во вспыхнувший 11 сентября 1771 года бунт, разбушевавшаяся голытьба растерзала вышедшего к ней с увещеванием архиепископа Амвросия. В это же время находились люди, которые старались противостоять напасти. Оставшиеся без сбежавшего руководства полицейские выпустили из тюрьмы колодников и сформировали из них "чумные команды" - их называли "мартусы". Пьяные (водку им давали как средство от страха и в профилактических целях), в пропитанных дегтем балахонах с дырками для глаз, они крючьями закидывали тела умерших на телеги и отвозили в огромные ямы - братские могилы. Руководство этими противочумными мерами взял на себя отставной генерал П. Еропкин.
  Положение было настолько опасным, что Екатерина II срочно командировала в Первопрестольную четыре полка лейб-гвардии во главе со своим любимцем (на тот момент) Григорием Орловым. С ними в Москву прибыл доктор полиции (так именовалась его должность) Густав Орреус.
  О последнем следует сказать особо. Это был замечательный медик. Уроженец Финляндии, Густав Максимович закончил Петербургскую госпитальную школу, имел большой опыт практической работы. Отечественных врачей в стране остро не хватало, и в связи с этим императрица издала указ, дающий возможность получить звание доктора медицины лекарям из числа россиян. Орреус первым воспользовался этим правом и выдержал устроенный ему труднейший экзамен. Члены Медицинской коллегии - выходцы из-за границы - стремились его "завалить", так как не желали собственными руками взращивать себе конкурентов. Потребовались три года борьбы с кознями недоброжелателей и вмешательство самой Екатерины, чтобы соответствующий диплом Орреус получил - это случилось в августе 1768 года. Его чрезвычайно высоко ценил Румянцев, при армии которого Орреус состоял в должности генерального штаб-доктора.
  Столь представительная команда прибыла в Москву 26 сентября 1771 года и сразу же энергично принялась за дело. Штаб борьбы с эпидемией располагался в доме генерала Еропкина, на Остоженке в доме Љ38 (ныне здесь находится Государственный лингвистический университет).
  Москву разбили на несколько санитарных участков, в каждый назначили опытного врача. История сохранила имена некоторых из них, добровольно взваливших на плечи столь тяжкую ношу - Семен Забелин, Данило Самойлович, Касьян Ягельский... На окраине города и в ближайшем Подмосковье открыли больницы-карантины. Первый "чумной госпиталь" открылся в знаменитом Николо-Угрешском монастыре, настоятелем в котором был игумен Ириней (Братановский). Была развернута жесточайшая борьба с мародерством и другими преступлениями. В частности, за хищение имущества полагалась смертная казнь на месте. Москвичи "чумных бараков" боялись больше, чем самой болезни - в результате за укрывательство больных была введена вечная каторга.
  Еще одним важным шагом Орлова стала организация общественных работ, чем он на полтора века предвосхитил Рузвельта. Григорий Григорьевич приступил к укреплению Камер-Коллежского вала - были надстроены стены и углублен ров. Прежде всего, это было сделано, естественно, чтобы жители зачумленного города поменьше общались с приезжими, то есть стена выполняла карантинную функцию. Эта цель была главная, но не единственная. Дело в том, что с началом эпидемии остановились все предприятия города. Соответственно, у людей не было ни работы, ни денег. Для них ремонт оборонительных сооружений Москвы стал спасением от голодной смерти - Орлов платил: мужчинам по 15, а женщинам по 10 копеек в день, да еще приплачивал по 3 копейки тем, кто приходил со своим шанцевым инструментом. Была организована также доставка продовольствия.
  В результате принятых мер эпидемия постепенно сошла на нет. История сохранила сведения о том, что Орлов был щедро награжден Екатериной - в его честь выбита медаль с надписью "Россия таковых сынов в себе имеет". Орреус стал штадт-физиком Москвы. Как вознаградила императрица Еропкина, Шафонского и других борцов с чумой, история умалчивает. Равно как и о том, какое наказание понесли сбежавшие руководители.
  ...Эпидемии издревле были постоянными спутниками войн. Рано или поздно и те, и другие заканчивались. Вот только жизни человеческие, оборванные ими, никто возродить не в силах. Несмотря на самые жесткие постановления правительства и самоотверженную работу медиков.
  
  
Оценка: 5.38*10  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023