ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Суконкин Алексей
Небесный щит. Глава 11.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.72*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение продолжения
  Глава 11.
  
  
  Практически сразу, после взлета "восьмерки", оба боевых вертолета начали готовить к вылету. Боря Денисов подошел к своему вертолету, возле которого уже стоял с надетым парашютом Вадим Бутаков. Техник вертолета доложил командиру:
  - Товарищ подполковник, машина заправлена полностью, приборы управления стрельбой установлены и проверены под током. Держатели и замки подготовлены к подвеске двух блоков неуправляемых ракет, двух ракет воздушного боя и четырех противотанковых ракет "Штурм". Пушка заряжена полным боекомплектом. Боевой вертолет к полету готов.
  - Хорошо, - кивнул командир.
  Борис подошел к носовой части вертолета и начал осмотр машины по специальной схеме - остекление кабин оператора и пилота, состояние несущего винта, втулки, лопастей, положение сигнализатора состояния лонжеронов - они были в норме. Проверил состояние обшивки корпуса, хвостовой и концевой балки, состояние приемников воздушного давления. В авиации нет мелочей, потому что каждая мелочь имеет страшную цену - человеческую жизнь. Кто этого не понимает, тот очень быстро покидает этот бренный мир, потому что, как показывает практика, развитие аварийной ситуации в подавляющем большинстве случаев начинается с таких мелочей, на которые первоначально никто не обращает никакого внимания. Денисов осмотрел рулевой винт, шасси и замки вооружения. Все было в норме, и он снова кивнул старшему технику вертолета. Повернулся к оператору:
  - Занимаем места согласно купленных билетов...
  Оказавшись в кабине, летчики начали готовить вертолет к полету, поочередно включая бортовое оборудование. Хлопнули и засвистели турбины, начал раскручиваться несущий винт.
  Подключившись к бортовой связи, Борис спросил оператора:
  - Вадим, когда ты крайний раз стрелял ПТУРами?
  - Два года назад. В Чечне.
  - Попал?
  - Клиенты не жаловались...
  - Можно предположить, что ты не разучился это делать?
  - Предположить можно.
  - Ну и на том добре.
  Несущий винт раскрутился до рабочих оборотов и лопасти на нулевом угле атаки рубили над головой африканский воздух, не поднимая пыли. Можно было взлетать, не ожидая разрешения международных диспетчеров - на которых на российской базе миротворческих сил уже положили с большим пробором.
  - Поехали, - сказал Боря, увидев отмашку белым флажком - условный сигнал к взлету, который не смогла бы вскрыть ни одна радиоразведка мира...
  Оба вертолета докатились до взлетной полосы, затем оторвались от земли, и набирая скорость и высоту, двинулись на восток. Женя Филатов, пилот ведомого вертолета, держался за командиром на удалении двухсот метров немного правее. Держался точно, как привязанный - сказывался огромный опыт и внушительный налет.
  Спустя некоторое время, увидев необходимые ориентиры, Борис начал снижение, а еще пару минут спустя с ходу приземлился возле нескольких грузовых автомашин, у которых стоял человек с горящим пирофакелом в руках. Следом за Денисовым чуть в стороне приземлился Филатов. Авиационные техники и специалисты тут же приступили к навешиванию ракет. На каждый вертолет повесили по два блока неуправляемых ракет С-8КОМ, которые в отличие от базовой версии С-8 имели повышенную кучность попаданий и обладали способностью поражать бронированные объекты. Такие ракеты были весьма кстати при работе по наземным целям, что вполне вероятно могло произойти во время выполнения задачи по огневому прикрытию эвакуации спутника. Так же на каждый вертолет было навешено по четыре противотанковой управляемой ракете "Штурм", которые имели дальность пуска в пять километров и вероятность попадания в объект типа автомобиль близкую к единице. Имея бронепробиваемость, достаточную для надежного поражения основного танка, такая ракета при попадании в любой автомобиль не оставляла последнему ни единого шанса на выживание. Кроме того, "Штурм" мог быть использован и против вражеских вертолетов. Винтокрылые машины, в сравнении с автомобилями куда более слабые в плане стойкости к попаданию подобных ракет, были совершенно обречены в случае встречи с противотанковой ракетой. Для успешной борьбы с воздушными целями на вертолеты подвесили по две ракеты воздушного боя Р-60 ближнего радиуса действия. Такими ракетами экипажи боевых Ми-24П могли помериться силами даже с "Томкетами" и "Хорнетами" - разумеется, при удачном раскладе. В общем, имеющиеся на российской авиационной базе миротворческих сил два боевых вертолета были превращены в универсальные боевые машины - с набором вооружения, которого вполне было достаточно для решения поставленных задач.
  Бутаков почувствовал прилив физических сил с одновременным упадком сил духовых. Конечно, с таким вооружением он становится настоящим богом войны, но в то же время это вооружение налагает обязанности безоговорочно влезать в самую гущу событий. Событий, которые могли принести не только радость побед, но и смерть непосредственных участников...
  Вертолеты были дозаправлены и вскоре уже висели в небе на скорости двести пятьдесят километров в час. Солнце уже висело высоко. Боевая работа началась.
  
  * * * * *
  
  Паровая катапульта с жутким визгом, помноженным на оглушительный грохот реактивных двигателей, бросила вперед тяжелый палубный истребитель. "Томкет" сошел с палубы, на мгновение просел на несколько метров, но потом задрал нос и начал набирать высоту. Палубные операторы, прикрыв от встающего солнца глаза, несколько секунд наблюдали за взлетом нагруженной машины.
  Истребитель с набором высоты и левым разворотом уходил от "Энтерпрайза" все дальше и дальше. Вскоре он набрал полукилометровую высоту и встал в круг над авианосцем, ожидая взлета своего напарника. Ведомый был в воздухе уже через несколько минут, и обе машины взяли курс на восток - к границам Сьерра-Леоне.
  Спустя еще несколько минут с борта плавучего авианосца поднялись два "Блэк-хоука" и так же направились к берегу.
  В это же время две группы "зеленых беретов" лейтенантов Эдварда Рика и Тома Уитмора в темпе двигались к месту эвакуации. Организованная ночью засада результатов никаких не дала, кроме того, что было в очередной раз отмечено присутствие русских в этом районе.
  Только что Рик имел по радио связь с Удетом и получил указание, где и как их снимут вертолеты ВМС США. До указанного места предстояло пройти еще пару километров. Солнце уже поднялось из-за гор и духота начала донимать американцев.
  В головном дозоре шел сержант Рей Бейкер, толковый разведчик, у которого за плечами была не одна война. С ним шел молодой "зеленый берет", который все время озирался по сторонам с пугливой улыбкой на лице.
  "Береты" шли вдоль хребта на пару сотен метров ниже водораздела, Рик ориентировался по прибору спутниковой навигации и с высоты горы уже видел редколесье, где на одну из полян и предстояло заводить вертолеты.
  - Что-то мне подсказывает, что нас сейчас озадачат еще на пару суток... - хмуро сказал Том. - А у меня уже все чешется, нужно срочно принять душ. Или Америка лишится одного из своих славных сынов.
  - Скорее всего, нет, - отозвался Эдвард, спустя несколько секунд. - Нас заберут, и по возвращению уже озадачат! Так что в душе тебе побыть, скорее всего, удастся. Заодно ватерклозет посетишь, - лейтенант рассмеялся: - А то в этом лесу я так и не встретил ни одного биотуалета!
  За безопасность группы Рик не особенно тревожился. Ему уже было ясно - русские ушли из этого района, а местные аборигены почему-то страха не внушали. Репелленты отпугивали полчища кровососущих насекомых, которые роем висели над каждым человеком. Кто-то еще махал руками, но большинство бойцов уже просто не обращали на комаров и москитов никакого внимания. Это означало одно - люди втянулись. Если человек не обладает способностью быстро адаптироваться в сложных условиях окружающей среды, то в подразделениях специального назначения ему делать нечего. Особенность таких подразделений как раз и заключается в особых качествах людей, проходящих в них службу. Такие качества, конечно, воспитываются в повседневной деятельности спецподразделений, но, безусловно, огромное значение имеют и врожденные данные. Главное - это моральная и психологическая выносливость. Если человек способен часами лежать в засаде под палящим солнцем или в лютый мороз, когда нет никакой возможности пошевелиться, или если он способен спокойно смотреть на лишение жизни другого человека, неважно, враг это или друг, тогда он приживется в спецназе. Ведь спецназ - это отнюдь не красивая романтика, так ярко воспетая в фильмах и книгах и прочно осевшая в умах обывателей. Спецназ любого государства - это люди, морально и физически готовые, а еще важнее - соответственно промотивированные, к выполнению любых задач. Чаще всего задачи специального назначения - это дела, которые в любом государстве подпадают под статьи уголовного законодательства. Говоря проще - то, что иногда выполняет спецназ - по нормам международного права зачастую представляет собой криминал чистой воды. Тем не менее, никакое государство не может существовать без таких подразделений. У людей, наделённых высшей государственной властью, всегда может возникнуть необходимость, скажем, устранить главу другого государства, похитить ценный источник информации, провести с непонятливым олигархом "разъяснительную работу". Да мало ли где могут пригодиться парни, способные без учащения пульса отрезать голову ни в чем не повинному человеку!
  Рик шел со своими бойцами по склону африканской горы, а в это время его боссы планировали, как использовать боевые возможности "зеленых беретов" для изменения расстановки политических сил в юго-восточной части черного континента.
  
  * * * * *
  
  Ночью мало кто спал. Люди вымотались, и предельное напряжение всех моральных и физических сил давало о себе знать. После того, как прилетел Жаров и забрал людей, Лунин собрал офицеров на короткое оперативное совещание.
  - Получена задача встречи с нашим агентом в шести километрах отсюда. На маршруте находятся два населенных пункта, через которые придется проехать. Для этого я думаю послать "газик" и человек пять. Старшим пойдет один из командиров групп. Давайте, мужики, свои предложения.
  Степан Уваров пожал плечами:
  - Да какие предложения? Людей в кузов и вперед. Могу и я прокатиться. Ничего сложного. На учениях встречи с агентами мы всегда на отлично отрабатывали.
  Лунин подарил ему тяжелый взгляд, но кивнул:
  - Ладно, Степан. Изъявил желание - сам и поедешь. Все свободны, кроме тебя...
  Офицеры разошлись. Степан преданно посмотрел на своего командира. Лунин развернул карту:
  - Смотри, вот здесь с двадцати до двадцати тридцати тебя будет ждать человек. Кто он я не знаю. Ты скажешь ему фразу "сколько время". Он должен ответить "свои часы иметь надо". На русском языке.
  - А если не скажет? Или скажет, да не то?
  - Уберешь его и вернешься сюда.
  - Ясно. Но если это засада, то мне не дадут оттуда уйти.
  - Потому я и посылаю тебя, а не сам еду, - улыбнулся Дима. - Разведотряд не должен лишиться командира.
  - Спасибо, товарищ майор. За оказанное высокое доверие!
  - Ладно, не ерничай. Кого будешь брать с собой?
  - Командир, дай мне Шайбу, фашиста и Вовку Мамая. Ну, и водитель-подсолнух.
  - Хорошо. Людей береги. В бои не ввязываться. Малейшая опасность - сразу уходите. Даже разрешаю в неотложном случае бросить машину. Вероятно, агент вернется сюда с вами, и поэтому его беречь в первую очередь.
  - Есть. Когда выезжать?
  - Определяю готовность к выходу на семнадцать часов.
  - Есть.
  После постановки задачи командиру группы, Лунин решил обойти посты, и прихватив с собой Шайбу, двинулся по едва заметной тропе, которую натоптали разведчики.
  - Товарищ майор, а мы тут надолго? - спросил Шайба, топая вслед за Луниным.
  - Не думаю. А что?
  - Да меня комары уже всего заели. Чешется все. Уже бы и в баньку бы сходить, да помыться здесь негде.
  - Там же есть ручей. Мойся в нем.
  - Боюсь. А вдруг там крокодилы? Или пираньи?
  - Андрей, ты меня удивляешь!
  - Чем, товарищ майор?
  - Своей жутко потрясающей образованностью и печально широчайшим кругозором!
  - Это что?
  - Это я про то, что крокодилы в горных реках не водятся, а пираньи вообще живут в тысячах километрах отсюда. На другом континенте.
  - Ясно, - Широков замолчал.
  Но Лунина всегда забавляло что-то рассказывать своему старшине, и поэтому он молчать не собирался:
  - И что же тебе ясно, Шайбушка?
  - Что крокодилы в горных реках не водятся.
  - А здесь они водятся?
  - Я не могу ответить на ваш вопрос, товарищ майор.
  - Почему?
  - Потому что я тут еще не видел ни одного крокодила, и поэтому не могу сделать однозначных выводов!
  Лунин чуть не поперхнулся, услышав такой ответ старшины:
  - Андрюша! Да ты делаешь успехи! Если так дело и дальше пойдет, то тебя ждет прекрасная карьера в аналитической службе ГРУ...
  - Что, правда?
  - Что правда - то правда.
  - А у меня высшего образования нет. Мне не дадут офицерского звания. А без офицерского звания карьеру не сделать. Генералом стать не смогу.
  - Ничего страшного. Поступишь в институт, отучишься, получишь диплом, получишь звание лейтенанта, и уже тогда на научной основе будешь для ГРУ делать выводы. Получишь должность какого-нибудь старшего крокодилиста, будешь в Генеральном штабе важный сидеть и свои розовые щеки надувать. Представляешь, готовит наш Генеральный Штаб какую-нибудь секретную спецоперацию в Южной Америке, а там надо реку форсировать. Как узнать, есть там крокодилы, или нет? И только такой крупный (при этом Лунин повернулся и посмотрел на далеко не маленькую фигуру старшины) специалист в области крокодилов как ты, сможет ответить на этот вопрос!
  - Нет такой должности! Вы меня наяблываете, товарищ майор!
  - Много ты знаешь, старшина! Это секретная должность! Недавно ввели. Кстати, вакантная!
  - А на кого надо учиться? - Старшина будто не распознал ехидства своего командира. - На какого-нибудь биолога?
  - Нет. Поступишь в Новосибирский военный институт на факультет спецразведки. Там сейчас открывают секретное отделение крокодилистов-скорпионщиков-муха-цэцэшников.
  - Я уже старый. Меня не возьмут.
  - А если серьезно, почему ты не хочешь выучиться на офицера? Я же вижу, что тебе это дело нравится!
  - Я, товарищ майор, не смогу учиться. Мне с бумажками сидеть - страшнее каторги. Мне по душе лучше что-то делать руками. Стрелять, бегать, прыгать с парашютом. А там же надо будет и математику учить, и физику, и иностранные языки...
  - А почему в школу прапорщиков не поступаешь? Там же легче, и языки учить не надо.
  - У меня, товарищ майор, восемь классов образование. И то еле получилось.
  - Почему? Учиться не хотел?
  - Я все время в спортивных секциях проводил. Тяжелая атлетика, бокс, футбол. Это у меня хорошо получалось. А вот учеба... ну я это... наверное просто туп от рождения. Только вы, товарищ майор, это никому не говорите! Я тут вам всю свою душу раскрыл...
  - Да ладно, Андрей, не переживай ты так. Нормальный ты пацан! А для спецназа - даже более чем нормальный! Вот скажи, чего в этой жизни добились твои бывшие одноклассники?
  Шайба на несколько секунд призадумался, а потом размеренно начал перечислять:
  - Ну, там, одна врачом стала, другая в ментовке следаком работает, один мальчишка помощником капитана рыболовного судна в море ходит...
  - И все?
  - Нет, ну еще один вроде каким-то банкиром в Москве заделался.
  - И все?
  - Вроде все. Остальные ничем не заметны. Трое или четверо сидят. Даже одна одноклассница тоже сидит за наркотики. Многие скурились и скололись. Трое уже умерли. Двое от передоза, и один в дорожке.
  - Типичная картина для поколения "пепси", - усмехнулся Лунин. - А теперь посмотри на себя!
  - А что смотреть? Чего я такого добился?
  - Нет, ты посмотри! Посмотри на себя - у многих твоих бывших одноклассников есть столько медалей и орденов, как у тебя?
  - Ни у кого нету.
  - Вот и выходит, что ты - настоящий герой. А они так, пришли, рядом постоять.
  - Нельзя так говорить, товарищ майор. Они просто не были в тех ситуациях, в которых я был. Может быть, кто-то из них еще лучше, чем я был бы, - вдруг Андрей не согласился с доводами своего командира.
  - Сомневаюсь, - покачал головой Дима, раздвигая стволом автомата очередные густые кусты. - Твой героизм как раз имеет вполне понятное объяснение.
  - Какое?
  - На фоне своей, безусловно непревзойденной, физической силы, ты еще и никогда не выводишь в своей голове причинно-следственную связь.
  - Что?
  - Ты такой смелый, потому что никогда не примеряешь на себе последствия от каких-то действий. Если ты видишь разорванный труп, то ты никогда в мыслях не ставишь себя на его место. Ты привык, бить людей, но не быть битым. Ведь так?
  - Откуда вы это знаете?
  - Как бы тебе объяснить, Андрей... твое счастье как раз в том и заключается, что ты... как ты говоришь, "туп от рождения".
  - Это почему так? Это хорошо или плохо? Что мне с этим делать?
  - Это не хорошо и не плохо. Это просто так есть, и ничего ты с этим не поделаешь, Андрей. Пойми - люди бывают разные. И задачи у людей бывают разные. Кто-то лучше всех способен копать могилы, кто-то лучше всех решает алгебраические уравнения, кто-то лучше всех играет в шахматы. У тебя лучше всех получается воевать. Для этого у тебя есть определенный набор необходимых личных качеств: физическая выносливость, моральная устойчивость, боевые навыки. И для решения боевой задачи тебе совершенно не нужно уметь решать уравнения или играть в шахматы. Понял?
  - Ну, как бы...
  - С другой стороны все эти навыки, какие есть у тебя, совершенно не нужны тому, кто решает уравнения или играет в шахматы. Ему нужны другие умения и другие знания. Поэтому у гроссмейстера хорошо получается игра в шахматы, а у спецназовца - хорошо получается воевать. Понятно?
  - Теперь понятно. Вон оно как. А я об этом никогда не думал...
  - Вот поэтому нужно уважать всех тех людей, которые в своей области знаний или умений достигают больших высот.
  - Это получается, что я должен уважать даже таких ботаников, как тот, что подсел к нам в самолет в Алжире?
  - А таких ботаников уважать нужно обязательно. Я понимаю, его внешний вид не производит на тебя никакого впечатления, но этот мальчик, как я понял, умеет планировать и проводить государственные перевороты. Он умеет организовать согласованную работу сотен и даже тысяч людей, а ты умеешь только убивать. Вот и подумай, таких как ты, в России - девять отдельных бригад, а таких как он - может быть всего несколько человек. Кто имеет для страны бОльшую ценность?
  - Ну... наверно... он.
  - Молодец Шайба! Правильно проанализировал и сделал верный вывод! Так что скоро будешь старшим крокодилистом в ГРУ!
  Дима услышал, как идущий за ним Широков удовлетворенно хмыкнул. Майор посмеивался в душе и жалел, что рядом не было других слушателей, которые могли бы оценить его шутки. Хотя он и любил подтрунивать над тугодумностью своего старшины, но все же уважал Широкова за его, безусловно, особые качества - способность безоговорочно выполнить абсолютно любой приказ Лунина, и за лихое бесстрашие в бою, которое находилось у Андрея далеко за пределами возможностей среднего человека.
  Они подошли к наблюдателям, которые со склона горы имели возможность видеть окрестности на приличном расстоянии.
  - Ну что у вас тут?
  - Порядок, товарищ майор, - отозвался Петрович. - Мы видели козу, два раза били по ней из бесшумного пистолета, но она ушла. Не стали из автомата бить.
  - Если появится дичь, то разрешаю стрелять одиночными выстрелами. Жрать-то надо!
  - Есть, - кивнул разведчик.
  - Стреляйте в область лопаток или в шею, - порекомендовал Шайба. - А потом сразу нужно вскрыть на шее артерии, чтоб кровь быстрее стекла.
  
  * * * * *
  
  Взлетев от Лунина, Илья направился к просеке, на которой стоял оставленный им транспортно-десантный Ми-8. Перелет не представлял особой сложности, правда сознание постоянно точила гаденькая мысль о том, что в любой момент можно схлопотать какой-нибудь "Сайдуиндер" от поднявшихся с авианосца "Томкетов". Американцы с утра развели активность, и Жаров уже был предупрежден о взлете палубных истребителей на патрулирование района. Он старался держаться максимально низко - настолько, насколько это позволял профиль полета. Машина разве что не секла лопастями верхушки деревьев, и сидящие в пассажирском салоне люди время от времени с ужасом замирали от воздушных пируэтов, закладываемых Жаровым. Из-за желания снизить вес вертолета, и таким образом взять больше топлива, и в этом полете экипаж машины был лишен бортового техника. Поэтому вакантное место временно занял один из эвакуированных авиационных специалистов.
  Толя Ухта по навигатору вывел вертолет на просеку, и они прошли точно над "восьмеркой", по которой, было видно, ползали люди. Выполнив сложную посадку, Илья остановил двигатели, выбрался из кабины и направился к стоящему вертолету.
  - Ну что у вас тут? - обратился он к старшему авиамеханику.
  - Думаю, что в воздух он поднимется! - улыбнулся тот в ответ. - Спецы дырок в нем наделали, будь здоров, но они все пришлись по обшивке и основные приборы и агрегаты не задеты. Мы каждую лопасть осмотрели. Сигнализаторы состояния лонжеронов в норме. Можно лететь.
  - Ясно.
  Спустя полчаса хлопнули и завелись турбины, оба экипажа вместе с авиационными специалистами начали осматривать работоспособность всех механизмов и приборного оборудования. Сделали предварительный вывод, что машина может осуществить взлет. За штурвал раненого вертолета сел Илья. "Праваком" сел Толя, оставив второй экипаж в исправной машине.
  - Ну что командир, с Богом?
  - С Богом! - кивнул Илья и потянул ручку шаг-газ.
  Вертолет послушно оторвался от земли и повис на полуметровой высоте. Попеременно утапливая педали, Илья оценил работоспособность органов управления, затем несколько раз мягко "кивнул" по крену и тангажу, и после выполнения этих маневров, аккуратно опустил вертолет на землю. Выключил двигатели. После того, как лопасти прекратили вращение, вертолет снова обступили со всех сторон авиатехники. Через открытые капоты они полезли осматривать состояние двигателей, редуктора и других агрегатов.
  - Ладно, - старший техник махнул рукой, - можно лететь. Повреждений нет. Как-нибудь с Божьей помощью дотянет.
  Илья поднял вертолет над просекой и сразу перевел его в набор скорости и высоты. Второй Ми-8 неотступно следовал за ним на удалении полутора сотен метров.
  - Пока все в норме, командир, - сказал Ухта, наблюдая за показаниями приборов. - Все работает как часики.
  - Вот не надо под руку-то! - усмехнулся Илья.
  Двигатели исправно работали, никаких отклонений в их работе летчики не замечали. Вскоре Илья прекратил набор высоты, и машина шла в горизонтальном полете. Жаров перевел дух - вертолет послушно летел вперед со скоростью около ста восьмидесяти километров в час на высоте немногим более пятисот метров над поверхностью земли, но на низкой высоте.
  - Ну, вроде пронесло... - удовлетворенно сказал он по внутренней связи, и Толя хмыкнул в ответ.
  - Хорошо идете, - доложил по рации ведомый, которого обязали визуально следить за внешним видом ведущей машины, и докладывать о любых изменениях.
  - Вот у меня как-то был случай, - начал говорить Илья, глядя вниз, на мелькающие верхушки деревьев... - вылетели мы с десантом на борту...
  Но Жаров не успел договорить.
  - Чёрт! - вырвалось у правого пилота голосом, который не предвещал ничего хорошего.
  Первое, что почувствовал Илья, была горячая волна липкого ужаса, которая прошла от затылка до самых пяток. Он еще не понял, что именно произошло, как подсознание уже ощутило смертельную угрозу - еще бы! Они летели на вертолете, который после обстрела был осмотрен весьма поверхностно. Илья метнул взгляд на приборы, и с замиранием сердца увидел мигание табло "Стружка в масле" главного редуктора. Это означало, что в сложной системе зубчатых соединений редуктора в каком-то месте трущиеся поверхности начали зацепляться с превышением проектных усилий, и идет срезание металла - результат исключительно механического повреждения главного редуктора. Такое срезание через некоторое время обычно приводит к разрушению редуктора и потере управляемости вертолета со всеми вытекающими последствиями. Единственное объяснение в сложившейся ситуации - повреждение редуктора пулей при обстреле вертолета, которую не смогли обнаружить при проведении внешнего осмотра. И как самая маловероятная версия - случайность, которые так же часто бывают в авиации, как и вполне объяснимые ситуации...
  Все это мелькнуло в голове Ильи в одно мгновение. По инструкции он должен был с предельной осторожностью вернуться на аэродром - но до него было еще лететь и лететь. Никаких лишних шумов в работе двигателей Илья не слышал, усиленной вибрации не ощущал, температура и давление масла не изменились. Это, конечно, хорошо, но все же сигнал на пустом месте не возникает. Жаров подумал сбросить устоявшуюся мощность двигателей, и уже было допустил слабую мысль о том, что аварии удастся избежать, как в ту же секунду вертолет резко дернуло вправо - так, что он чуть не выпустил из рук рукоять управления.
  - Держи... курс... - непроизвольно вырвался крик обреченного на смерть человека.
  Два живых человека, находящиеся в механической машине на высоте полкилометра, прекрасно осознавали, чем закончится развитие этой ситуации, и тем не менее, в полном сознании, с ясными головами, боролись за свою жизнь.
  Педалями и ручкой управления Илья парировал рысканье вертолета, одновременно слыша сообщение речевого информатора и наблюдая загорание табло "чрезвычайный режим левого двигателя". Тут же начали падать обороты несущего винта и температура газов правого двигателя. Оставшийся в рабочем состоянии левый двигатель автоматически перешел в повышенный режим работы, обеспечивая возможность продолжения полета - уже весьма призрачную в данной ситуации...
  - Отказ двигателя, стружка в редукторе, иду на вынужденную, - громко крикнул по связи Жаров.
  Иллюзий в отношении еще пока работающего одного двигателя Илья уже не строил. Шестым чувством он понимал, что и левая турбина вот-вот замолкнет. По привычке он крикнул положенную в таких случаях фразу:
  - Закрыть краны останова и пожарный правого...
  Но исполнять эту команду должен был бортовой техник, которого на вертолете не было.
  В следующий момент замолчал и левый двигатель. Приборы показали резкое снижение температуры газов обоих турбин - верный признак остановки моторов. Машина снова метнулась вправо, но Илья вернул ее в первоначальное положение. Пока вертолет еще шел, но скоро, если не предпринять соответствующих мер, начнется неуправляемое падение.
  - Все... - вырвалось у Толи. - Конец нам...
  - Поживем еще... - стиснув зубы, выдавил из себя Жаров.
  Он уменьшил общий шаг несущего винта и приступил к торможению вертолета. Летчиков специально учат одной весьма полезной вещи - умению правильно распределять внимание на приборы в той, или иной ситуации. Скажем, при выполнении снижения важны показания одних приборов, при выполнении виража - других, при наборе высоты - третьих. Выполнение каких-то операций в полете всегда ограниченно по времени, и только рациональное использование драгоценных секунд порой может сохранить человеческие жизни. Вот и сейчас Илья, понимая, что от правильности и четкости его действий зависит жизнь двух человек, отрешившись от ужаса первых мгновений, действовал хладнокровно и точно.
  Высота катастрофически падала, и нужно было искать площадку для приземления. Внизу были только склоны хребта, покрытые высоким лесом. Илья, выводя машину на режим самовращения винта, поддерживая крен, необходимый для парирования реактивного момента несущего винта, довернул в сторону поймы горной реки, которая, безусловно, должна была быть в распадке между склонами.
  - Высоту и скорость! - крикнул он Толе. - Постоянно!
  - Сто семьдесят - пятьсот двадцать...
  Сейчас Илья контролировал визуально только обороты несущего винта, которые необходимо было держать на рабочем уровне, да продолжал искать глазами место, куда можно было с наименьшими повреждениями уронить вертолет.
  - Сто шестьдесят - четыреста пятьдесят, - снова снял приборы "правак".
  Жаров старательно пытался снизить скорость горизонтального полета и перевести вертолет в планирование. Летчик принял ручку на себя, и машина послушно приподняла нос, резко снижая скорость.
  - Отказ обоих двигателей, иду на вынужденную, - Илья повторил по рации руководителю полетов.
  - Спокойно, Илья! - отозвался руководитель полетов. - Приказываю покинуть вертолет!
  - Сто двадцать - триста семьдесят, - крикнул Ухта.
  - Высоты нет... - отозвался Илья по рации спокойным голосом. - Если что, прощайте...
  - Покинуть вертолет! - снова крикнул руководитель полетов. - Прыгай!
  Достигнув скорости сто двадцать километров в час, Илья опустил нос машины, чем прекратил торможение. Метнул взгляд на приборы - скорость вращения винта оставалась в пределах дозволенного. Снова посмотрел вниз - впереди по курсу были только вершины высоких деревьев.
  - Сто десять - двести двадцать, - оповестил Толя.
  - Держись теперь, Толик, - Илья неожиданно для самого себя улыбнулся: вот она смерть. Когда она далеко, когда она берет кого-то другого, то ты ее не боишься. Когда она рядом, когда она тянет к тебе свои цепкие руки, то тобой овладевает страх и ужас, заложенные в любого человека самой природой. Но когда она схватила тебя, когда ее острая коса уже скользит по твоей шее, то страх проходит. Зачем бояться, когда ты уже умер? Тебя уже нет, ты тлен, ты ничто, ты прах. И только остатки затухающей мысли говорят тебе о том, что когда-то ты мог что-то чувствовать, что-то переживать... и сейчас эти чувства тебе уже не нужны. Они прошли, как и твоя жизнь... - Толя! Держись!
  - Сто десять - восемьдесят! - прокричал Ухта срывающимся голосом. - Прощай, Илюха!
  - Все... - вырвалось у Жарова. - Это конец.
  Через секунду он рванул ручку шаг-газ вверх, увеличивая угол атаки лопастей несущего винта. Раскрученный на потоке винт, резко создав подъемную силу, мгновенно замедлил падение вертолета. Илья перевел на себя ручку управления циклическим шагом, снова поднимая нос вертолета. В непривычной тишине машина замедлила скорость падения до приемлемых значений, и в следующее мгновение тишина наполнилась жутким треском срубаемых лопастями верхушек деревьев. Разлетелось остекление кабины. Со всех сторон слышался скрежет сминаемого и разрываемого металла, кабина тут же наполнилась хлесткими ветками и зеленью листьев...
  Илья слышал, как кто-то в кабине заорал его собственным голосом. Он непроизвольно зажмурил глаза. Вертолет, раскидывая в стороны обломки своих лопастей, пробив кроны деревьев, ударился о землю. От такого жесткого касания в глазах потемнело, и оба летчика потеряли сознание.
  
  * * * * *
  
  Эдвард приказал зажечь пирофакел, по дыму которого вертолетчики могли с воздуха определить направление ветра у земли. Сержант Бернс вынул из разгрузочного жилета фальшфейер и выдернул на нем шнур. Оранжевый факел и такого же цвета дым взметнулись в небо. Над поляной завис один "Блэк Хоук", сметая ветки и обнажая кроны деревьев, стоящих вокруг не такой уж и широкой поляны. За пару секунд летчик смог разглядеть дым и сделать вывод, что в безветренную погоду разницы с какой стороны заходить на поляну особой не было.
  Рик опытным взглядом оценил, что посадить машину можно, но летчики, все же рисковать не стали и сбросили шнур лебедки. Лейтенант Уитмор поймал шнур и застегнул в подвесную систему одного из своих бойцов. Махнув рукой бортовому оператору, он несколько секунд смотрел, как быстро лебедка потащила вверх солдата.
  Рик махнул рукой, в принципе ему особой разницы не было, каким образом две группы специального назначения окажутся на борту вертолета. Уровень подготовки позволял проводить эвакуацию любым возможным способом. Главное - что их заберут отсюда...
  Когда группа Уитмора оказалась на борту вертолета, машина отвалила в сторону, и над Риком завис другой вертолет. Вот тут лейтенант невольно вспомнил свои умозаключения и подумал, что сейчас его точно оставят здесь с новой задачей... но нет. Спустя некоторое время вертолеты со всеми "зелеными беретами" на борту, направились в сторону базы.
  Внизу мелькали верхушки деревьев, чуть впереди и в стороне шла первая машина. Рик невольно залюбовался вертолетом - как ни крути, а эстетическое совершенство некоторых механических игрушек просто завораживает. "Блэк Хоук" - одна из таких игрушек. Вертолет имеет плавные обводы, бортовое оружие придает ему хищный вид, навевает определенный страх, и уважение... а сильно выдвинутая вперед штанга дозаправки придает вертолету силуэт средневекового рыцаря, с копьем наперевес, из-за чего почему-то не сомневаешься - эта машина создана для войны. Это вертолет - солдат. Вертолет - воин.
  Спустя некоторое время Рик и Уитмор предстали перед полковником Удетом.
  - Сэр, сводная боевая группа вернулась, - доложил Эдвард.
  - Людей накормить и пусть отдыхают - скоро у них будет много работы. Вам обоим полчаса на приведение себя в порядок и прием пищи. Затем я жду вас в кабинете адмирала. Он будет там же. Свободны.
  Оба лейтенанта развернулись и направились к своим группам.
  - Он даже не спросил, как мы провели засаду, - пожаловался Уитмор.
  - Это важно для нас, а ему это капля в море, - отозвался Эдвард. - Ничего, через полчаса, поверь, нам доведут такую задачу, мало не покажется.
  Бернс доложил, что обе группы разрядились, оружие зачехлили, отвели душу в приятно-холодном сортире, и ждут дальнейших указаний.
  - Сержант, ведите людей на прием пищи, затем всем мыться и спать.
  - Есть, сэр, - кивнул громила-сержант.
  Эдвард прошел в выделенное для спецназа помещение, где снял с себя боевое снаряжение, перешел в душ и несколько минут смывал с себя накопившийся пот. Затем, посвежевший, в спортивном костюме он прошел в буфет и быстро перекусил тем, что там было в этот момент. Обезвоженный организм успокоился только после того, как Рик выпил полтора литра Кока-Колы. На минуту он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. В сознании пролетели все события прошедших суток. Вертолеты, засады, перестрелки... А сейчас он был вдали от этих горных хребтов, от палящего солнца, от перманентно атакующих кровососов - он сидел в бетонном здании, наполненным электрическим светом, охлажденном десятками кондиционеров. Здесь было прохладно и спокойно. Эдвард почувствовал, как он устал физически за эти пару десятков часов. Он ощутил приятную сладость обычного здорового сна, который начал пеленать его в свои объятия. Вот бы сейчас упасть на койку, отключиться от этого бренного бытия на несколько долгих часов... но это были только мечты. Рик открыл глаза. Рядом с ним сидел Том Уитмор - крепкий мулат, который наотрез отказывался признавать, что в его крови были мексиканцы.
  - Время, Эд. Нужно топать к Удету.
  - Пошли.
  Рик рывком встал со стула, и они направились по коридорам здания алмазодобывающей компании. На ходу Эдвард про себя отметил, что с момента прошлого пребывания здесь, здание сильно опустело. Гражданский персонал как будто покинул этот городок, хотя может быть, им просто порекомендовали лишний раз не высовываться из своих небольших, но уютных домиков, которые тесными рядами были выстроены за терминалами с техникой.
  - Сэр, - Рик толкнул дверь, и встретился взглядом с адмиралом.
  Льюис сделал приглашающий жест, и оба лейтенанта вошли. Удет сидел на диване в непринужденной позе. На столе стояли два бокала с остатками коньяка, было сильно накурено и по всему чувствовалось, что в этой комнате с трудом рождалось какое-то важное решение.
  - Садитесь на стулья, - указал полковник, стряхивая пепел сигареты в настольную пепельницу.
  Рик и Уитмор присели.
  - Как получилось, что легковая машина смогла пройти через засаду? - спросил адмирал.
  Оба лейтенанта тут же вскочили. Так как старшим на засаде был Рик, он и держал ответ:
  - Мина была установлена из расчета работы по грузовой машине. После подрыва, естественно, низкая легковая машина осталась не пораженной, а русские применили свето-шумовые гранаты, после которых мои люди не смогли некоторое время прицельно стрелять.
  - Этот случай будет отражен в ваших личных делах.
  Лейтенанты сочли за лучшим промолчать.
  Адмирал Льюис подошел к ним вплотную:
  - Сегодня в полдень вы убываете вместе с полковником Удетом в сопредельное государство для выполнения специальной операции. Господа, секретность повышенная. Каждый из вас несет персональную ответственность в случае разглашения сведений, которые станут вам известными в ходе выполнения этой миссии. Ясно?
  - Так точно, сэр.
  - Ну и отлично. Полковник, ставьте им задачу... а я пойду, вздремну часок, а то уже не сплю трое суток... - адмирал затушил свою сигарету в пепельнице и вышел из помещения.
  - Идите спать тоже, - сказал полковник. - Я жду вас здесь через три часа. Мне не нужны "береты", ставшие дураками от недосыпа. Все, свободны.
  Рик и Уитмор вышли от полковника. По коридору они шли с разными чувствами - с одной стороны сейчас они смогут выспаться, а с другой стороны, в ближайшее время им предстояло стать участниками секретной миссии. А, как известно, чем миссия секретней, тем опасней. И тем кровавей.
  
Оценка: 9.72*12  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023