Запах горелой резины почувствовался еще за полкилометра от места, где был оставлен один из КрАЗов. Когда подъехали ближе, стало ясно - мина сработала штатно, и в результате подрыва машина уже выгорела полностью. Дотла выгорели скаты, деревянный кузов и водительская кабина, взрывом вывернуло топливный бак.
Как только небольшая колонна остановилась, Виталик тут же метнулся с балонником откручивать колесные гайки. Ему пошел помогать Шайба, а остальные остались у машин.
- Если нам удастся сохранить темп движения, то, может быть, к утру выскочим из окружения, - боясь сглазить, тихо сказал Лунин.
- Дай-то Бог, - согласился Стас.
Дима развернул карту, и, подсвечивая фонариком, нашел место стояния. Не так давно он рассматривал это место как площадку для приема вертолета, но сейчас эта точка на карте означала для специального отряда только возможность снять со сгоревшего грузовика несколько гаек - чтобы прикрутить их на ходовые машины. Рука потянулась за навигатором, но остановилась - Дмитрий вдруг подумал - а что если все навигаторы, принимающие в данном районе сигналы навигационных спутников, каким-то образом могут быть запеленгованы американской радиотехнической разведкой? Находиться в режиме полного радиомолчания в современных условиях означает не только исключение выхода в эфир посредством радиопередающих станций, но и исключение вообще каких бы то ни было излучений любого рода - будь то технические сигналы связи выключенного сотового телефона с базовой станцией, Интернет-трафик мобильного модема или установление связи с навигационными системами. Дима точно не знал принцип действия системы GPS, но от греха подальше решил исключить и эту вероятность обнаружения.
- Береженого бог бережет, - заключил он, и выключил навигатор.
Андрей и Виталик работали шустро, и спустя десять минут все гайки уже были прикручены куда надо - в результате чего машины обрели все положенные их "вездеходные" свойства, и можно уже было не опасаться отрыва колеса из-за нерасчетной нагрузки.
Колонна снова двинулась в путь. Не проехав и километра, впереди идущий ГАЗ-66 остановился.
- Что там еще? - спросил Миша Черный, сидящий за рулем автокрана.
Лунин старался всмотреться вперед, но ничего разглядеть не мог.
"Газик" продолжал стоять, докладов по рации не поступало, и поэтому Лунин, не желая лишний раз появляться в эфире, открыл дверь кабины и спрыгнул на землю. Шайба тут же последовал его примеру - спрыгнул на дорогу и поудобнее взял в руки пулемет.
Дима подошел к стоящей "шашиге". Возле машины стоял Степан.
- Что там? - спросил Дима.
- Река разлилась, - Степан указал рукой на бурлящий впереди ручей.
- Мы же по нему сюда шли, чего встали?
- Товарищ майор, уровень воды поднялся, - в свете фар появился Виталик, бредущий по колено в воде. - Я промерил, должны пройти. Сейчас попробую проехать.
- Какая глубина?
- Чуть меньше метра.
- Поток воды сильный. Как бы не перевернул машину.
- Да не перевернет. Я в Чечне по горным речкам ездил много раз, а там потоки посильнее этого бывали.
- Ага, - вставил старшина. - Помните, товарищ майор, как мы в Чечне барана подстрелили ко дню рождения командира отряда?
- Когда утопили КамАЗ и кучу стволов?
- Н-да, - лицо Широкова просияло заслуженной воинской доблестью.
- Андрюша, мне те стволы до сих пор аукаются, как я могу про них забыть? Смотри, если сейчас "шашига" перевернется, нырять с тросом ты будешь. Усёк? - майор посмотрел на своего подчиненного со всей присущей ему командирской строгостью.
Старшина мгновенно повернулся к водителю:
- Так, дружище, ты хорошо дорогу проверил?
- Нормально, вся техника пройдет.
- Смотри у меня. Если мне придется нырять, то твое наказание тоже сладким не покажется. Усёк?
С таким добрым напутствием Виталик сел за руль. На всякий случай Осин тоже покинул машину - решили на примере "шашиги" посмотреть проходимость брода после поднятия уровня воды в реке.
Виталик газанул пару раз, а потом на первой передаче, не меняя оборотов двигателя, вошел в реку. "Шашига", поднимая в обе стороны от себя немалую волну, резво прошла брод, выбралась на противоположный берег, и пройдя еще метров пятьдесят, остановилась.
- Ну да, около метра, - резюмировал майор свои наблюдения. - Эти два пройдут свободно.
Вскоре все машины были уже на том берегу.
* * * * *
Немного успокоив распоясавшееся сердцебиение, и приняв таблетки от давления, адмирал Льюис вызвал руководителей "Блэкуотера" и поставил им задачу на выдвижение к американскому посольству, которое в настоящий момент было окружено беснующимся местным населением. Принимая во внимание свое отстранение от управления операцией, и не видя смысла больше находиться "на связи", адмирал решил лично возглавить разблокировку посольства.
- Грин, я поеду сам, - сказал он старшему управленцу ЧВК.
- Но адмирал, - попытался возразить бывший полковник "зеленых беретов", - мы сами вполне справимся с этой задачей, вам лучше оставаться здесь...
- Мне лучше знать, где мне оставаться, - нахмурился адмирал, после чего доверительно поведал: - После такой вставки от президента, я хочу немного успокоиться на свежем воздухе...
Грин улыбнулся, понимающе кивнул и распорядился, чтобы адмирала вооружили и снарядили всем необходимым.
Спустя десять минут на трех "Хамви" пятнадцать боевиков "Блэкуотера" во главе с адмиралом начали движение в сторону посольства. Поездка по ночному городу, в котором улицы были во сто крат уже пешеходной дорожки где-нибудь на окраине Уилмингтона, была сравнима с ориентированием в дремучем лесу - стоило только свернуть один раз не в тот поворот, как спустя пару минут можно было полностью потеряться. Понятно, что никакого уличного освещения в стране, разодранной гражданской войной, хаосом и разрухой, не было, как не было на фоне всей этой серой нищеты, ярких и запоминающихся ориентиров. Плутанув пару раз, спасательная группа потеряла четверть часа.
Когда тяжелые "Хамви" подкатили, наконец, к воротам посольства, люди с затухающими факелами уже расходились в разные стороны по примыкающим улицам.
Остановившись у ворот, адмирал спрыгнул с брони и двинулся ко входу. Изнутри к нему поспешили несколько морских пехотинцев, которые открыли ворота, пропуская Льюиса вовнутрь.
- Где посол? - спросил адмирал начальника охраны.
- У себя был.
- Майлер с ним?
- Да, сэр.
Льюис вошел в здание посольства, поднялся по лестнице и спустя минуту уже входил в кабинет посла.
- Я прибыл, - доложился он.
- Очень даже во время, - усмехнулся Барт. - Видимо, местные аборигены увидали вас еще издали, и поспешили скрыться.
- Да, как-то организованно они вначале появились, - сказал растерянно Браун, - а потом так же организованно разошлись.
- Ими явно кто-то управлял, - заключил Майлер. - У меня такое ощущение, впервые за годы моей политической карьеры, что это с нами кто-то играется, а не мы...
Адмирал присел в кресло, и, схватив со стола бутылку виски, сделал несколько хороших глотков.
- А я, господа, отстранен от дел, - сказал он на выдохе. - С чем меня наш президент и поздравил не далее как час назад.
- Мои поздравления будут уместны? - осведомился Майлер.
Он умел шутить даже в самые напряженные минуты.
- По субординации - нет, - отозвался адмирал. - Твой шеф, я напомню, это уже сделал. Но как честный человек, как друг и соратник по борьбе - пожалуйста.
Адмирал снова приложился к бутылке.
- Мы передали банковские счета в администрацию президента, - сообщил ему посол.
- Какие счета? - спросил Льюис.
Посол вспомнил, что адмирал не присутствовал при разговоре с помощником президента Гвинеи и накоротке рассказал суть вопроса.
- Мы связались с правительством Гвинеи и за сто миллионов решили вопрос с прекращением огня. Там, на аэродроме.
- А ничего умнее вы предложить не могли? - спросил адмирал.
- Что? - спросил Браун.
- Вы деньги уже проплатили?
- Не знаю, - пожал плечами посол. - Мы довели до сведения президента условия, на которых Гвинейцы готовы остановить бойню. И передали банковские счета.
- Бой уже остановлен, - сказал адмирал.
- Ну вот, - посол вытер со лба пот. - Вот! Как мы и предполагали...
- Купились таки, - Майлер улыбнулся. - Я всегда говорил, что доллары являются лучшим инструментом для ведения переговоров. И гвинейцы оказались такими же, как и все остальные!
- Вы с ума сошли, господа, - адмирал поставил бутылку на стол и встал с кресла: - Бой закончился еще час назад. Группа полковника Удета на связь не выходит. Радиостанции "Блэкуотера" молчат. Это означает только одно - они все погибли. И за гибель наших граждан вы, глупые политиканы, заплатили убийцам немалые деньги. Я представляю, как сейчас радуются те, с кем вы вели переговоры!
Повисла тягостная минута. Майлер и Браун глупо смотрели то друг на друга, то на адмирала.
Льюис шагнул к двери:
- Факельное шествие закончилось. Вам здесь больше ничего не угрожает, поэтому я оставляю вас. Очевидно, что сейчас мне придется решать еще массу самых разных проблем, отчасти рожденных вашими безумными поступками.
- Адмирал, - Браун обрел дар речи: - Как же так? Как так получилось?
- Не знаю, это вы тут нарешали, а не я. Это у вас нужно спрашивать за конечный результат... - адмирал явно сейчас издевался над своими собеседниками. - А мне сейчас предстоит захватить несколько суверенных государств!
Льюис с удовольствием хлопнул дверью и поспешил вниз, где его ждали вооруженные боевики "Блэкуотера".
* * * * *
- Спасибо, перевод получен, - мягким голосом поблагодарил Брауна помощник президента Гвинеи Ральф Камара.
- Что с нашими людьми? - спросил Браун, понимая, что обуявшая его ярость сейчас может сорвать его голос на брюзжащий крик. - Когда вы их отпустите?
- Подождите, Браун, - спокойно осадил его Камара. - Мы с вами договаривались о прекращении огня. Вы свою часть договора выполнили - деньги перевели. Мы, после получения денег, так же в точности выполнили свою часть достигнутых с вами договоренностей. Огонь прекращен. Кровопролитие остановлено. Там никто ни в кого больше не стреляет.
- Вы остановили бой только после получения денег, тогда как вопрос требовал немедленного разрешения! И мы это обговаривали!
- Ну, так и вы не сразу перевели требуемую сумму. Я, конечно, не думаю, что это вы делали со злым умыслом, но полной уверенности в этом у меня нет. Поэтому - так.
- А люди? Где наши люди? - не выдержав дипломатического этикета, сорвался на крик посол.
- Часть убита с оружием в руках в момент совершения преступления, часть взята в плен и в настоящее время этапируется в одну из тюрем Гвинеи для проведения всех следственных действий по факту вторжения вооруженных групп, состоящих из граждан США на территорию суверенной Гвинеи. Поверьте, все следственные действия будут носить открытый характер, весь мир будет знать о том, что вы здесь натворили.
Браун несколько секунд переваривал услышанное, потом нашелся:
- Камара, надеюсь, вы понимаете, что захваченные вами граждане США подпадают под определение военнопленных, со всеми вытекающими отсюда последствиями?
- Не подпадают, Браун. Ни один из захваченных нами преступников не назвался военнослужащим. Мы проверили - они все наемники, представители частной военной компании "Блэкуотер".
- Да? - Майлер, который по громкой связи слушал разговор, удивленно поднял брови, и резко жестикулируя, тихо подсказал Брауну: - Этого не может быть, там человек восемь "зеленых беретов". Неужели он всех их там перебили. Спроси про трупы!
- Где и как вы сможете передать нам тела погибших? - спросил Браун Камару.
- Этот вопрос, думаю, мы сможем согласовать в течение суток. Мы обговорили все позиции, поэтому, до свидания. Я позвоню вам позже.
Камара отключился.
Браун несколько мгновений держал телефонную трубку, но короткие гудки вернули его на землю, и он положил трубку на аппарат.
- Нас обули как маленьких детей, - подвел он итог разговору.
Майский в разговоре сказал, что на поле боя были опознаны тела трех "зеленых беретов". А это было несколько часов назад, - сказал Майлер. - Сдается мне, что Камара вел с нами переговоры, зная, что там уже одержана полная победа.
- Нас обули как маленьких детей, - повторил Браун.
* * * * *
Воротник был залит кровью из разбитого носа, страшно ломило суставы, трещала от боли голова, было тяжело дышать. Алекса рвало, и он безудержно блевал прямо на трупы своих боевых товарищей, лежащих на полу бронетранспортера.
Уитмор так и лежал без сознания. Остальные сидели рядом, сдавленно кашляя. Бёрнс держался за правый бок - его усиленно пинали именно по печени, чтобы максимально обезвредить самого здорового из "зеленых беретов". Ему было так больно, что время от времени он закатывал глаза и тихо подвывал.
Тактика побега из плена, которую проходят все без исключения военнослужащие Сил Специальных Операций США, предусматривает организацию побега в первые минуты или часы после захвата в плен - когда силы солдата или офицера еще сохранены, когда его еще не доставили на особо охраняемую территорию и не передали специально обученным охранникам. Считается, что только в это "золотое время" военнослужащий еще обладает достаточной физической силой и моральной устойчивостью, чтобы принять непростое для себя решение - совершить дерзкий побег, обречь себя на новые испытания, связанные с риском для жизни. Почему же непростое? Потому что во всех цивилизованных армиях мира вполне допускается (и прописано в Уставах), что военнослужащий может сдаться в плен. Это, конечно, позор, но только на обывательском, житейском уровне. Никакого наказания за сдачу в плен (разумеется, если это не сопряжено с предательством, с передачей врагу секретной информации) такой военнослужащий со стороны своего государства не понесет. Наоборот, через систему международных организаций военнопленный будет получать медицинскую помощь, еду, возможность почтовой переписки с родственниками, никакими работами его занимать никто не будет - все это закреплено соответствующими международными договорами и конвенциями. Западная цивилизация считает это нормой, вполне соответствующей представлениям о ценности человеческой жизни. Такое отношение порождает и всеобщее уклонение "цивилизованных" военнослужащих от побега. А зачем? В плену будет тепло и сытно, и самое главное - не надо больше принимать участие в боевых действиях, в которых запросто можно погибнуть. В плену можно дождаться конца войны и после этого вернуться домой - где военнослужащий должен будет получить жалование за весь период своего временного отсутствия.
Но военнослужащим Сил Специальных Операций США специально внушают, что ничего этого не будет. Что в плену их ждут жестокие страдания и лишения, а чаще всего - смерть. Хотя бы потому, что в большинстве случаев им приходится сражаться против "нецивилизованного" врага, который никакого понятия не имеет о международных конвенциях.
Чтобы закрепить стремление избежать пленения, на тренировках по организации побега из плена инструкторы нещадно бьют "зеленых беретов", чем добиваются необходимого результата. Ведь ясно, что любой военнослужащий ССО в боевой обстановке выполняет куда как более важные задачи, чем военнослужащий любых других войск - и при этом "зеленый берет" находится зачастую в тылу врага, в полной изоляции от основных сил. И поэтому "зеленый берет" не должен думать о том, как хорошо ему будет в плену, наоборот - он должен бояться плена - ассоциируя плен с когда-то выбитыми на тренировках зубами.
Алекс прикинул - у всех пленных "беретов" связаны руки, что исключает возможность активного сопротивления. Все уже достаточно избиты, чтобы перестать считать себя героями в стиле Рембо. Да и по своему собственному состоянию он понимал - в первые минуты и часы после пленения побег, благодаря грамотным действиям врага, уже был исключен. Оставалось только одно - ждать удобного случая. А вот когда такой случай представится? Это был уже другой вопрос.
- Вот бы знать, - на выдохе сказал Удет. - Скоро узнаем.
Джин и Рамус выбрались из бронемашины и некоторое время с кем-то громко переговаривались. Затем на бронетранспортере раскрылись задние створки, и охранники начали выталкивать пленных на дорогу.
Алекс не смог нормально выпрыгнуть, и упал, ударившись головой и землю. Его тут же подняли сильные руки, и повели в здание, стоящее метрах в двадцати от дороги. Навстречу ему прокатили медицинскую каталку, и полковник понял - их привезли в какое-то врачебное учреждение.
* * * * *
Доктор Эдит стоял у дороги, когда Рамус подвел машину к районной больнице. Эдит махнул рукой, ориентируя Рамуса, куда ему лучше поставить бронетранспортер.
- Здравствуй, Эдит, - Джин первым поздоровался с доктором. - Вот, я привез тебе нескольких пациентов, которые не должны умереть в ближайшие пару недель. А может и больше.
- Показывай, - кивнул врач. - Что еще за пациенты?
- Держи, - из переднего люка выбрался Рамус, поздоровался и протянул Эдиту не очень толстую, но и не тонкую пачку долларов. - Это за то, чтобы никто не узнал о нашем визите. Договорились?
- Показывайте клиентов, - кивнул Эдит.
- Живых на землю! - приказал Рамус своим пограничникам, охранявшим американцев. - И у нас еще один без сознания. Надо бы носилки, наверное.
Спустя минуту, на земле стояли четыре человека в военной форме, измятые, окровавленные, обессиленные. Самого старшего тут же подхватили под руки охранники, и повели в здание.
- В коридор их, - крикнул Эдит.
В коридоре всех усадили на скамью, стоящую у стены, так же привезли Уитмора. Рамус на всякий случай, проверил у каждого узлы веревок на руках - не дай бог хоть один развяжется.
В один из кабинетов начал собираться медперсонал - туда прошел еще один врач, и две женщины, одна из которых закатила в кабинет каталку с медицинскими инструментами.
- Эдит, только быстро, - Джин ухватил доктора за рукав: - Если кому-то, в целях сохранения жизни нужна операция, то эту операцию тебе придется делать прямо сейчас. Мне эти люди нужны живыми. Мы тебе заплатили, считаю, не плохо. Еще столько же получишь, если у нас все получится.
- Хорошо, мой друг Джин. Но на все воля божья. Я их осмотрю, возможно, кого-то мы и прооперируем, но за исход я не ручаюсь. Только бог может знать, кому жить, а кому умереть.
- Ну ладно, ладно. Ты давай... осматривай.
- Кого первого?
- Давай вот этого, который на носилках, - кивнул Джин в сторону Уитмора.
- Хорошо.
Офицера, находящегося в бессознательном состоянии, вкатили в операционную.
- Ты иди, - Рамус посмотрел на одного из своих пограничников. - Посмотри, чтоб там никто не сбежал.
Боец проследовал в операционную вслед за каталкой с Уитмором.
- И еще, - сказал Джин. - Постарайтесь не разрезать им одежду. Они мне нужны в своей полевой форме.
- Постараемся, - отозвался Эдит из операционной.
Медперсонал раздел раненого лейтенанта. По характеру мелких осколочных ранений определили большую кровопотерю - как минимум около полутора литров. Американская военно-полевая хирургия предполагает, что острая кровопотеря в объеме 480 миллилитров может вызвать смерть пострадавшего, но Эдит не был знаком с выводами штатовской медицины. Он начал выполнять свою врачебную работу - нужно было вывести раненого из состояния геморрагического шока, восстановить объем крови, провести первичную хирургическую обработку ранений и по возможности извлечь все осколки. Операция далеко не на десять минут, и не на полчаса, поэтому Эдит крикнул через дверь:
- Джин, заводи еще одного, пока я с этим вожусь, попутно осмотрим следующего.
- Ты, - Джин ткнул Бёрнса пальцем в грудь. - И не вздумай шалить. Охрана стреляет на поражение.
Бёрнс встал и молча вошел в операционную. Одна из женщин усадила его на стул, и помогла снять куртку, насколько это позволили сделать связанные руки.
- Что у вас болит? - спросила она по-английски, интуитивно поняв, представители какой страны находятся сейчас под охраной Рамуса и Джина.
- Минно-взрывная рана в правом боку, не болит, но это самое опасное, из того, что я получил за последнее время, - хмуро отозвался огромный негр.
- Делайте, что посчитаете нужным, - кивнул сержант и тут же сжал от боли зубы.
Через минуту на поднос упал стальной шарик от противопехотной осколочно-направленной мины, которая выкосила группу лейтенанта Рика и задела сержанта Бёрнса. На поле боя он осознал свое ранение, но длительное время виду не подавал, считая его легким - да и кровь практически не лилась. Только после того, как его избили пограничники, он понял - ранение достаточно серьезное.
В это же время посыпались в поднос осколки гранат, вынутые из тела лейтенанта Уитмора. Врачам удалось вынуть семь осколков из рук, ног и головы лейтенанта, но еще три осколка находились глубоко в грудной клетке и животе, и без рентгена обнаружить их не представлялось возможным.
Об этом Эдит сообщил Джину.
- Я не могу оставить его здесь, но могу предоставить тебе возможность наблюдать его в другом месте. Где - не скажу, потому что пока сам не знаю. Мне нужно спрятать этих людей так, чтобы никто не смог их найти.
- Это серьезные ранения, которые могут привести к гибели.
- Он от этих ранений до сих пор не умер, наверное, и выживет дальше.
- Может начаться заражение, которое его и убьет.
- Обколите его антибиотиками, дайте мне нужных лекарств, я буду сам его колоть с необходимой периодичностью. А вам позволю видеть его. Иногда.
- Ну, хоть так, - согласился Эдит.
Бёрнсу почистили рану и наложили повязку - заклеив ее лейкопластырем.
Следующим ввели Удета. Полковник выглядел совсем не важно. Когда он снял куртку и футболку, у него померкло в глазах, и он упал, потеряв сознание. Дальше его осматривали прямо на полу. Из его тела было извлечено двенадцать мелких осколков и один большой, застрявший между ребер в спине ровно в проекции сердца. Крупный осколок минометной мины пробил кевларовый разгрузочный жилет, и, потеряв большую часть энергии, застыл между ребер, не в силах дойти считанные сантиметры до сердца.
Удету так же как и лейтенанту ввели несколько литров кровезаменителя, восполняя объем потерянной крови, обкололи противошоковыми препаратами и обработали раны. Сержанту Бейкеру и рядовому первого класса Маккински вынули по одному мелкому осколку и перевязали.
К моменту завершения всех этих операций, Том Уитмор пришел в себя, и, увидев неподалеку сержанта Бёрнса, улыбнулся:
- Мы победили?
- Если бы, - хмыкнул Бёрнс. - Мы в плену у гвинейцев, сэр. Большая часть наших соратников погибла.
- Как же так? - лейтенант еле шевелил разбитыми губами.
- Иногда это случается, сэр.
- А полковник?
- Ранен. Он с нами.
- Сколько нас?
- Осталось пятеро. Остальные "береты" погибли. Частников с нами нет, их оставили там, а нас забрали...
* * * * *
- Не вижу смысла ехать к ним еще раз, - сказал генерал Лихой.
- Но я должен снять их реакцию, - возразил Виктор Майский. - После моего выступления они многое должны были обдумать.
- Обдумать, что тебе сказать, - вставил Шестаков. - Это не сделать. Как бы немного разные вещи.
За окном занималось утро. С противоположной стороны восхода небо было затянуто черными низкими тучами - по всей видимости, из Атлантики приближался тропический ливень. Да и воздух уже стал тяжелым, при вздохе как будто в легкие входило что-то осязаемое, плотное. По всему чувствовалось - природа порождала буйство стихии, вот-вот готовя обрушить ее на африканское побережье.
- Мы все уже сняли из их переговоров по линиям связи, - сказал генерал. - Установленные радиоразведкой контакты дали обширный материал для анализа ситуации.
- Это понятно, - кивнул Виктор. - Расшифровки перехватов я прочитал. Картина ясна, но в личной беседе можно так поставить разговор, задать такие вопросы, что станет возможным понять намерения, заглянуть в замыслы, увидеть их "хотелки" еще на этапе планирования.
- Лично мне все ясно, - сказал Алексей. - Анализ всех событий показывает одно - через сутки здесь, в Сьерра-Леоне и Либерии начнется десантная операция. Американцы возьмут под контроль обе страны, и в результате мы получим то, чего нам совершенно не нужно. Мы не для этого здесь провели такую масштабную работу по подготовке проведения парламентских и президентских выборов, мы не для того здесь обросли таким мощным аппаратом лояльных нам представителей государственных служб и бизнеса - чтобы взять, вот так, и все бросить перед лицом американского вторжения. Нет господа, вы как хотите, а я не согласен. Мы выполняем важнейшую для страны задачу, и в данной ситуации применимы любые меры для срыва вторжения. Я сегодня имел разговор с министром иностранных дел... в общем, с минуты на минуту вопрос предотвращения вторжения будет решен на самом высоком уровне.
- Это, каком же? - поинтересовался Майский. - Вы что, собираетесь уничтожить флот вторжения?
- Правильно называется - десантный конвой, - вставил генерал.
Майский последовательно посмотрел на генерала, затем на Шестакова.
- Что, правда?
- Да, - кивнул генерал.
- Это акт войны, который не останется без ответа, - воскликнул Виктор. - Господа, это же начало Третьей Мировой! Ударом по конвою мы провоцируем американцев на ответный удар, и он может быть каким угодно!
- Не переживай ты так сильно, Витя, - Шестаков улыбнулся: - Бить конвой никто не будет, но и до Африки он не дойдет.
- Как так? - Виктор снова окинул удивленным взглядом своих собеседников. - У меня такое чувство, что вы все знаете, но мне информацию доводите дозировано, чтобы я сразу не испугался ее масштабов.
- Практически угадал, - рассмеялся Шестаков.
В этот момент дежурный по связи пригласил Шестакова в радиорубку для переговоров по закрытой линии.
- Минутку господа, - Алексей откланялся.
Как только помощник президента вышел, Виктор посмотрел на генерала:
- Ваша группа со спутником нашлась?
- Нет. Никаких данных об их местоположении у нас сейчас нет, - Лихой развел руками. - Я очень надеюсь на командира группы - это очень толковый и решительный офицер, способный принимать самостоятельные решения - не выходя за рамки предоставленных прав и границ боевой задачи. Скажу больше - американцы так же о нем ничего пока не знают. Да и проблемы у них сейчас совершенно другие. В течение суток у пиндосов не будет наземных сил для проведения поиска спутника, хотя авиацию, после разгрома аэродрома, они снова переориентировали на выявление источников тепла в труднодоступных горных районах.
- Найдут?
- Не знаю. Гвинейцы подняли в воздух свою авиацию. Произошло два воздушных боя, в ходе которых американцам в первом случае удалось сбить два вертолета, а во втором - истребитель гвинейских ВВС, который так же успел отстреляться по ним и повредить один "Томкет". Американский истребитель до авианосца дотянуть не смог, и упал в море. Сейчас два вертолета ищут летчиков.
- Еще один акт войны!
- Ну, как ты понимаешь, американцам не привыкать.
- А как же международная общественность?
- Витя, ну ты снова как маленький мальчик, - генерал улыбнулся: - У международной общественности есть авианесущие ударные группировки?
- Нет.
- Поэтому здесь включается право сильного, которое еще никто не отменял. "Авианосная демократия".
На пороге появился Шестаков:
- Ну что, господа? Поздравляю!
- С чем? - спросил Майский.
- С началом Третьей Мировой!
* * * * *
Гул летящего реактивного самолета был слышен издалека даже при работающих рядом мощных моторах. Дима посмотрел в небо, но ничего не увидел - деревья сильно ограничивали воздушный обзор.
- Это нас ищут, - заключил старшина.
- Вполне возможно, - согласился Лунин.
- Они нас найдут по теплу работающих двигателей? - спросил Андрей.
- Возможно, - кивнул майор. - Но если за час они этого не сделают, то уже не сделают никогда...
- Почему?
- Чувствуешь, как стало тяжело дышать? - спросил его Лунин.
- Ага, как будто дождь надвигается, - кивнул Широков.
- Именно что. Похоже, сейчас начнется тропический ливень.
- Это опасно?
- С точки зрения нашего передвижения - да. Ты видел, как уровень воды в реке поднялся? А у нас впереди еще как минимум три брода. Если начнется ливень, я читал в справочнике - генерал давал - уровень воды может подниматься до полуметра в час. Можем застрять здесь надолго. Но с другой стороны - в ливень авиация прекратит полеты, но даже если не прекратит, то тепловизоры в таких условиях бессильны. Мы будем идти незамеченными.
- Ну и ладно. Пойдем незамеченными.
В это же мгновение черноту ночного неба прочертила ярчайшая вспышка молнии, и следом за ней еще несколько.
- Ух, как красиво, - не выдержала душа поэта. - Товарищ майор, нас сейчас еще и молния поразить может...
Лунин и сам подумал об этом. Он критически осмотрел машины, и успокоился - даже высота автокрана была раза в два ниже самых низких деревьев. Другое дело - езда по саванне. Но до окончания горной страны было еще далеко. До саванны еще нужно было добраться.
Дима попросил водителя подать звуковой сигнал, и вскоре колонна остановилась.
- В чем дело? - спросил Степан, подходя к автокрану.
- Сейчас начнется тропический ливень, предлагаю подготовить машины к дождю. Всяко, под тентом будет не так мокро.
- Дельное предложение, - согласился Стас. - От спутника можно отщипнуть кусок тента - наверное, всем хватит. Его там много.
К машине со спутником потянулись делегаты. Некогда огромный тент уже был пощипан на куски, в которые были завернуты тела погибших, но его еще было достаточно, что позволило отрезать куски, с помощью которых на каждой машине были сделаны навесы от дождя.
- А все благодаря моей хозяйской натуре, - удовлетворенно скрипел старшина, некогда притащивший этот тент со склада ГСМ разгромленного аэродрома.
- Памятник тебе поставить надо, - усмехнулся Осин. - С куском навеса...
- На фоне камчатских вулканов, - добавил Лунин.
Закончив крепить защиту от воды, Лунин еще раз обошел все машины, осмотрел их, и после этого подал команду на выдвижение.
Покачиваясь из стороны в сторону на узкой лесной дороге, грузовики начали подъем в перевал, за которым уже начинался спуск в предгорье. До места падения спутника оставалось несколько километров.
* * * * *
- Как же так? - спросил Майский.
- Я только что говорил с президентом, - сказал Шестаков. - Американцы на экстренном совещании Совбеза ООН заявили о намерении ввести миротворческие силы в Сьерра-Леоне, Либерию и как гарант безопасности своих граждан - в южную часть Гвинеи. Они предоставили материалы о расстреле миссии Красного Креста в Либерии, а так же пронесли бред о сбитых самолетах и вертолетах, якобы заблудившимся в сложной навигационной обстановке. Что характерно, они уклоняются от прямых ответов на вопросы, поставленные нашей делегацией - о задокументированном участии военнослужащих США во вторжении в Гвинею и в расстреле мирного населения в Сьерра-Леоне, об участии наемников ЧВК "Блэкуотер" и так далее. В ходе переговоров наша сторона в жесткой форме заявила о готовности решительно пресечь ввод так называемых "миротворческих сил" в эти африканские республики.
- И как мы это будем пресекать? - спросил Майский.
- А вот завтра утром из новостей и узнаешь, - рассмеялся генерал.
- Вы от меня опять что-то скрываете?
- Я - нет. - Пожал плечами генерал. - Я и сам не знаю многих подробностей. Знаю только то, что конвой не дойдет до берегов Африки.
- Почему? Его разбомбит наша авиация?
- Нет. На десантных кораблях просто не хватит топлива. Когда они по тревоге были перенацелены на Сьерра-Леоне, их топливные танки были полупусты. В одном из районов на маршруте перехода, десантные корабли должны встретиться с танкером.
- А танкер принадлежит ВМС США? - до Майского стал доходить смысл предстоящих действий.
- На его флагштоке развивается флаг Либерии.
- Я так и понял. Но это же будет экологическая катастрофа?!
- Ну не сильнее той финансовой и политической катастрофы, которую мы получим в результате высадки американской морской пехоты в районы НАШЕГО интереса.
* * * * *
Командир атомного подводного ракетного крейсера "Обнинск" капитан второго ранга Анатолий Сысоев со своего командирского места имел возможность видеть всех офицеров и мичманов, находящихся на своих рабочих местах в центральном посту. Размеренный гул механизмов и различной аппаратуры всегда действовал успокаивающе - если это все работает, значит, на борту относительный порядок. Да и люди знали свое дело - экипаж был слаженный, подготовленный для действий в любой обстановке.
В свое время гибель "Курска" резко взбодрила состояние боевой подготовки личного состава подводного флота, и сейчас командир даже не представлял себе ситуации, в которой бы его экипаж не знал порядок действий. Курсовые задачи отработаны на "отлично", учебно-боевые тревоги играются по два-три раза на сутки, экипаж уже давно втянулся в жесткие условия длительной автономки. Чего тут опасаться?
Вот уже несколько дней подводный крейсер выполнял задачи боевой службы в районе западного побережья Африки, маневрируя в стороне от международных трасс. Крейсер не опускался ниже полусотни метров - дабы не проморгать получение сигнала, в тоже время оставаясь в пределах досягаемости авианосной ударной группы с "Энтерпрайзом" во главе, периодически фиксируя его присутствие своими чуткими гидрофонами. Сысоев догадывался, что загнал свой крейсер в такую даль от базы не по простой прихоти командования - здесь явно происходит какая-то заваруха, где подводный крейсер играет роль тяжелой дубины, которую нужно будет применить в самый критический момент.
Анатолий качнулся в мягком кресле, и ухватившись за специальный поручень, встал.
