ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Суконкин Алексей
Переломщик. Часть 5

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.17*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Страшные люди.
  ГЛАВА 5
  
  Вечером Юрасов был вызван к начальнику управления. Генерал пил какой-то ароматный чай и кивком головы предложил присесть. В его внешнем виде ничего не выдавало угрозу, и начальник отдела выдохнул.
  - Миша, в Москву ушло спецсообщение о предотвращённом терракте, - сказал Милонов. - Ты же понимаешь, что директором дело будет поставлено на особый контроль, и от нас потребуют конкретных результатов. В ближайшие дни.
  - Товарищ генерал, - Юрасов привстал. - Полагаю, что на Лубянке не возникнет вопросов относительно спланированного нами мероприятия.
  - Тобой, - уточнил генерал, мгновенно разрушая самоуспокоенность, с которой подполковник сел за стол. - Спланированного - тобой.
  Юрасов напрягся. Он, конечно, понимал, что в случае провала виноватым будет он, но чтобы всё это началось уже сейчас, ему как-то не хотелось верить. Это должно было случиться где-то в будущем, не сейчас, а ещё лучше, вообще не должно было случиться. Однако, если генерал заострил на этом внимание, значит к этому были какие-то основания.
  - Моим отделом, - Юрасов на всякий случай попытался размазать ответственность на подчинённый коллектив.
  Милонов внимательно посмотрел подчинённому в глаза, демонстрируя своё возмущение относительно попытки подполковника снять с себя возложенную на него ответственность. Миша выдержал взгляд, и набравшись храбрости, спросил:
  - Вы же... доложили план на Лубянку?
  Генерал усмехнулся, и сделав глоток горячего чая, поинтересовался:
  - Как планируете поступить с Соколовым? У вас есть основания к его аресту?
  - Основания есть, - кивнул Юрасов, - но пока не вижу смысла его изолировать. Он рассказал нам очень много из того, что мы раньше не знали о "Ротации", всё это будет учтено в нашей работе. Соколов подписал с нами соглашение о сотрудничестве и, как я полагаю, ещё может оказать нам некую помощь в освещении деятельности Аверчука и его близких.
  - Если вы его выпускаете, то не станет ли это основанием для Аверчука считать его завербованным агентом и дальнейшие контакты с ним строить исходя из этого?
  - Тем лучше, товарищ генерал. Если Соколов встретит обструкцию со стороны своего босса, и лишение всех источников финансирования, это может убедить его изменить своё отношение к Аверчуку и в дальнейшем позволит использовать его более качественно, на почве личных неприязненных отношений. В том числе и как свидетеля в суде.
  - А если Соколов, несмотря на подписку и угрозу уголовного преследования за раскрытие гостайны, как на духу, расскажет Аверчуку всё, что он рассказывал на допросе, и Аверчук предпримет меры по сокрытию доказательств?
  - Доказательства по делу, полученные от Соколова, задокументированы крепко, уничтожить факт их существования уже не реально. Более того, если Аверчуку станут известны подробности допроса, то это в ещё большей степени сузит коридор его возможностей. А нам это, конечно, на руку. Кроме того, тем самым Аверчук себе ещё одну статью добавит - за не санкционированное, с применением насилия и запугивая, получение сведений, составляющих государственную тайну, - Миша улыбнулся.
  - Значит, отпускаете?
  - Так точно, товарищ генерал.
  - Когда планируете вводить Магомедова?
  - Как только сложится для этого оперативная обстановка.
  - Миша, - генерал покачал головой. - Это не ответ.
  - Пётр Петрович, я не могу ответить на этот вопрос. Глубина проработки операции ещё не позволяет считать, что в "Ротации" обратили внимание на наших террористов. Тем более, что террористы ещё не делали никаких заявлений, а Аверчук находится в СИЗО.
  - Когда будет сделано заявление?
  - Сегодня к вечеру будет произведена рассылка по местным группам WhatsApp с первоначальным охватом в первые сутки, оценочно, в двести тысяч пользователей.
  - Текст мне покажите.
  Юрасов достал из папки лист бумаги, на котором было отпечатано несколько предложений. Начальник управления просмотрел содержание, и вернул листок подполковнику.
  - Всё неправильно. Хорошо, что вы это ещё не распространили...
  Миша вопросительно поднял брови.
  - При разработке плана вы попали в логическую ловушку, товарищ подполковник, - сказал Милонов. - И меня туда завели своей убедительностью. Но! Почему вы считаете, что ложная террористическая группа обязательно должна быть исламской? У вас что, сработала логическая цепочка, что если террористы, то обязательно представители радикальных исламских течений?
  - В большинстве случаев это так и есть, товарищ генерал, - ответил Юрасов.
  - Даже если это так и есть, то как, скажите мне, мы заставим Аверчука заинтересоваться террористической группой, которая преследует в принципе другие цели?
  - Товарищ генерал, вы же утвердили...
  - В каком месте, подполковник?
  Юрасов вдруг подумал, что действительно, генерал не ставил свою резолюцию на представленном ему плане. Согласие на реализацию было подано лишь устно.
  - Мы же... - Миша не знал, что ему сказать.
  - Что мы? Мы понимаем, что было бы, если бы мы доложили ваш план на Лубянку?
  Начальник отдела молчал. Генерал дал Юрасову "насладиться" моментом и продолжил:
  - Миша, почему за вас всех должен думать только я - старый и больной генерал? Или ты думаешь, что ты с этим делом у меня один, а всё остальное управление балду пинает и никаких планов мне не приносит?
  - Нет, конечно...
  - Почему тогда так?
  - Разрешите уточнить замечания?
  - Уточняю: ложная террористическая группа по своим заявленным целям не должна содержать религиозную направленность, в противном случае это будет серьёзно ограничивать окно возможностей.
  - Я понял, товарищ генерал. Что прикажете делать с Магомедовым? Выводить его из операции?
  - Зачем, - генерал пожал плечами. - Пусть работает. Придумайте ему правильное применение.
  
  ***
  Олег Шумилин был горд за себя, за своё издание, за свои "серьёзные связи" в ФСБ: статья в электронной версии газеты "Семёновский рабочий", а также посты в подконтрольных ему пабликах, били все рекорды по просмотрам и посещаемости. Эксклюзивный материал об обнаруженном в торговом центре взрывном устройстве вызвал настоящий ажиотаж, быстро войдя в топ Яндекса. Никто из читателей не мог припомнить, чтобы шумилинские СМИ и паблики ранее давали такой глубокий и подробный материал, а потому массово подписывались на telegram-каналы областного депутата. Олег Гаврилович почивал на лаврах славы.
  Коллеги-журналисты, звонившие ему за некими подробностями, натыкались на непроницаемый туман напускной секретности, которую Шумилин возвёл вокруг сего события не по просьбе оперативников, а для создания пущей собственной важности. Мол, ему вот доверяют, в отличие от других. По его мнению, такой подход гарантировал ему резкое повышение доверия к подконтрольным изданиям, что в преддверии избирательной кампании было очень важно - это кратно повышало цену размещения в его газетах и пабликах материалов от каких-нибудь других кандидатов.
  Олег Гаврилович развалился в кресле в своём кабинете и от наслаждения закатил глаза - пока Виктория, стоя перед ним на коленях, вдохновенно исполняла акт французской любви, он размышлял, каким образом можно закрепить внезапно достигнутый успех.
  - Пожалуй, позвоню Тимохину, - сказал он вслух. - Пусть губернатор даёт развёрнутое интервью. Поди, не каждый год у нас бомбы в торговых центрах находят.
  Виктория не ответила, поглощенная доведением процесса до логического завершения.
  Не откладывая дело в долгий ящик, Шумилин набрал номер личного телефона губернатора, который был практически у каждого областного депутата, но звонить на который, по негласному правилу, разрешалось только в крайних случаях, которые просто по определению не могли произойти у большинства парламентариев за весь период их законотворческой работы.
  - Альберт Иванович, добрый вечер! Хочу взять у вас интервью по сегодняшней ситуации... да, могу приехать прямо сейчас!
  Не дождавшись приятного окончания, главный редактор отстранил свою сотрудницу от работы и важно сообщил:
  - Заодно обсудим с главой региона вопрос финансирования нашего издания. Надо же некоторым сотрудникам повышать жалование, - он многозначительно подмигнул.
  Виктория мило улыбнулась. В свои двадцать четыре года своего главного редактора она считала кем-то, рядом стоящим с богом, а уж губернатор был для её сознания вообще недосягаемой величиной. Но она уже прекрасно понимала, какими рычагами нужно пользоваться, чтобы получить доступ к воле большинства мужчин, и вполне могла рассчитывать в будущем на обретение любого интересующего её мужского тела. Журналистика, в частности, этому способствовала всенепременно, так как любой близкий контакт можно было обосновать профессиональным интересом.
  
  ***
  Ваню Соколова выпустили из изолятора под вечер. На руках у него было только то, что было при нём в момент задержания - паспорт, ключи от квартиры и десять тысяч рублей налички. В суматохе задержания он упустил из виду свой телефон и сейчас обоснованно предполагал, что айфон находится у сотрудников ФСБ, которые будут его изучать и ни за что не признаются, что телефон у них. Конечно, на айфоне был установлен пароль доступа, но что-то подсказывало Ивану, что сия приблуда не утаит от чекистов то, что хранилось в памяти аппарата. Впрочем, таить ему больше было нечего - всё, что он знал, уже стало достоянием дела оперативной разработки.
  Его выпустили без какого-либо дополнительного "профилактического" разговора, без напутственных речей, просто открыли камеру и попросили "с вещами на выход". В его представлении должен был состояться какой-то последний разговор, может быть, ему должны были озвучить секретное задание в отношении Аверчука, но нет, ничего такого не было. Ни один из оперов, которые беседовали с ним в первые сутки, не почтил его своим вниманием перед внезапным освобождением.
  Соколов обернулся на высокое серое здание госбезопасности и невольно поёжился: казалось, что от этого строения буквально веет человеческим горем, тоской и печалью. Хотелось бежать прочь от этого места, где опытные специалисты многие десятилетия ломали человеческие судьбы. Когда по делу и справедливости, а когда и просто для закрытия хорошей годовой отчётности территориального управления.
  Камерная прохлада сменилась душной уличной жарой. Его никто не встречал, и ему некому (и нечем) было позвонить. Время, которое он провёл в руках госбезопасности, морально потрясло его, заставило несколько иначе посмотреть на жизнь - в которой, как оказалось, всё может измениться в одно мгновение, и люди, которых он принимал за одних, на поверку оказались совсем другими.
  Его передёрнуло от воспоминания цоканья каблучков, которые он слышал в сыром подвале. Прошмандовка Люда, строившая из себя любовницу-истеричку при чиновнике-коррупционере, оказалась сотрудником госбезопасности... Это открытие стронуло глубинные пласты его сознания, порвало шаблон нормального восприятия мироустройства, которое ранее его вполне удовлетворяло. Впрочем, может быть она и не Люда, а какая-нибудь Света, или Вера, или Анжела. Это как же нужно так низко пасть, чтобы для выполнения оперативного задания отдаваться разрабатываемому мужчине прямо на столе в незапертом кабинете? Чтобы глотать психотропные таблетки, отравляя организм неизвестной гадостью? Соколов этого не понимал, и понять не мог. Прошедшие сутки навсегда изменили его внутренний мир.
  Он реально не знал, куда ему сейчас идти. Домой идти не хотелось. Товарищей по бизнесу он видеть сейчас совершенно не хотел. Ваня бесцельно брёл по городу, опустошённым взглядом глядя на такие знакомые улицы, которые вдруг стали другими - за каждый углом таящими непредсказуемую опасность.
  
  ***
  Забрав у мамы ключи от машины, Марина на такси вернулась к казино. Рабочие на входе устанавливали стеклопакет, меняя тот, который вышибли "тяжёлые", когда штурмовали заведение. Мужики, одетые в строительную робу со светоотражающими лентами, что-то весело обсуждали - они явно были довольны тем, что "менты вынесли барыгам окна", что лично для них было и прибыльно, и удовлетворяло пролетарскую ненависть к социальному классу эксплуататоров.
  Открыв машину, Марина села за руль. В салоне была неимоверная жара, и ей пришлось сразу включить кондиционер. Из сообщений в местных пабликах она знала, что Аверчук и несколько его приближённых, которые были задержаны полицией на несанкционированном митинге, получили по пять суток административного ареста, да Соколова увезли в неизвестном направлении, а раз так, то в ближайшие дни отчитываться ей было не перед кем.
  Вспомнив про брошенную в кустах блузку, Марина несколько мгновений порывалась пойти и найти её, но не решалась выставить себя в глазах прохожих какой-то побирушкой, поднимающей с земли кем-то брошенные вещи. Чёрт с ней, пусть лежит - решила она. Однако, через минуту Марина передумала и вышла из машины. Блузка лежала там, куда она её забросила, спрятавшись за Стаса от догоняющего ОМОНовца - за кустами. Здесь блузка была незаметна для прохожих, а потому и не тронута. Подняв блузку, Марина стряхнула с неё сухую траву, попутно почувствовав, что в кармане что-то лежит. Это были ключи от машины, которые перед внезапной эвакуацией она, как оказывается, успела положить в карман. Вот так повезло! Если бы ключи были найдены в ходе обыска казино, то, скорее всего, машина сейчас находилась бы на арест-площадке, и Марине, волей-неволей пришлось бы давать какие-то показания. Случайно этого удалось избежать.
  Марина выехала со стоянки и поехала к центру города, не куда-то конкретно, а только чтобы уехать прочь от этого места. Около часа она кружила по городу, обдумывая своё положение, как на одном из пешеходных переходов чуть не сбила Ваню Соколова, который, перед тем как перейти улицу, даже не попытался удостовериться в собственной безопасности. От взгляда Марины не скрылось его подавленное состояние.
  - Садись в машину, - крикнула она, опустив стекло.
  Проведя по машине пустым взглядом, Соколов, безучастный к происходящему, словно зомби, сел в машину.
  Прежде, чем начать хоть какой-то разговор, Марина проехала несколько кварталов и остановилась, свернув на стоянку перед торговым центром.
  - Ваня, ты неважно выглядишь, - она провела ладонью по его щеке.
  Соколов вздрогнул, посмотрел ей в глаза.
  - Марина, это страшные люди... - в его глазах была какая-то отрешенность и пустота, ранее никогда там не бывавшая.
  - Подожди в машине, - Марина открыла дверь и вышла.
  Через десять минут она вернулась, держа в руках бутылку виски, кока-колу и сервелат. Иван сохранял положение, в котором она его видела, выходя из машины.
  Марина порылась в машине и нашла стаканчик, куда налила грамм пятьдесят алкоголя, затем добавила кока-колы.
  - Пей.
  Ваня взял стаканчик, посмотрел его на просвет и, не поморщившись, выпил весь.
  - Рассказывай, - предложила Марина. - Они тебя били?
  Соколов кивнул.
  - Это страшные люди.
  - Ты был в полиции или в ФСБ? - спросила Марина.
  - Я был... - Соколов вдруг вспомнил о написанном обязательстве о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну, хотел было плюнуть на него и всё рассказать своей коллеге, но страх взял верх и он сказал: - я не знаю. Наверное, в полиции.
  В эту секунду он вдруг подумал, что Марина тоже сотрудник госбезопасности - ничем иным он не мог объяснить себе тот факт, что её не задержали во время штурма и обыска казино.
  - Что они от тебя хотели?
  - Они... хотели... - Ваня лихорадочно перебирал в голове приемлемые варианты: - Они хотели долю от игорного бизнеса, но я их послал...
  Он забрал у Марины бутылку и сделал несколько глубоких глотков. Потом принялся рвать обертку сервилата. Руки его дрожали. Он сказал Марине заведомую ложь, и если она сотрудник, то она, по его мнению, должна была прямо сейчас уличить его в лукавстве. Иван напрягся.
  - А почему они спрашивали это у тебя? - поинтересовалась Марина. - Ведь они точно знают, кто является настоящим хозяином казино?
  - Откуда мне знать? - Соколов вцепился зубами в колбасу и после того, как пережевал, добавил: - Может, они подходы так ищут, в обход Фюрера?
  - Может, - согласилась Марина. - Что будем делать?
  - А что делать, - Ваня снова отхлебнул вискаря. - Ждать возвращения Аверчука. Лёня вернётся, Лёня и будет решать. Мы-то люди маленькие, сама понимаешь.
  Мысль о том, что Марина - законспирированный агент, всё больше укоренялась в его сознании.
  - Ты не знаешь, чего они там успели изъять?
  - Не знаю, - Соколов развел руками. - Меня практически сразу увезли.
  - Куда?
  - Не знаю. Надели наручники, дали по почкам, посадили в машину и увезли...
  - В какую машину?
  - В полицейскую, в какую ещё? - Ваня внимательно посмотрел собеседнице в глаза. - А что?
  - Да так, ничего, - Марина увела взгляд в сторону.
  - А тебя допрашивали? - спросил Соколов, сразу затаив дыхание.
  - Нет, я успела сбежать, - ответила Марина. - Вышла на улицу, увидела, как подъехал автобус с ОМОНом, и пока они были заняты входной дверью, успела отойти подальше. Телефон там остался, теперь не знаю, где его искать... в полицию надо ехать, как считаешь?
  - Наверное, - ответил Иван. - У меня тоже телефон забрали.
  - Поехали ко мне, - вдруг предложила Марина. - Пересидим эти дни, пока Лёня на киче...
  - Поехали, - кивнул Ваня, и, посмотрев на початую бутылку, добавил: - Только надо ещё взять пойла и жратвы.
  Если она повезёт его не к себе домой, а куда-то в другую сторону, Соколов твёрдо решил покинуть машину прямо на ходу.
  
  ***
  Деятельному человеку пустое времяпрепровождение сродни пытке - только раздражающим фактором выступает не физическая боль, а осознание бессмысленности прожитых дней. Для других людей это вообще не доставляет неудобств, и они вполне способны годами лежать на диване и ничего не предпринимать. Стас хоть и был человеком деятельным, но он при этом был способен подавлять в себе любые переживания по поводу бессмысленности бытия, как в целом, так и в частности.
  После оставления Марины и посещения городского пляжа, Стас часок вздремнул в тени под деревом, отойдя вглубь городского парка и найдя укромное место. Но после того, как его радостно обнюхал доберман без поводка и намордника, Стас решил разнообразить свой досуг и пошел бродить по городу. К тому моменту, как стало темнеть, он, сам того не замечая, пришел к дому, где жила Марина. В её окнах света не было, что могло сказать как о том, что Марина дома и уже спит, так и о том, что её ещё дома нет, и можно будет "случайно" встретить даму у подъезда.
  Вариант случайной встречи Стасу не особо нравился, потому что в такой ситуации он полностью был в роли просящего, которому нечего предложить даме чего-то взамен, а сказанную Мариной фразу о том, что она готова его кормить всю жизнь в благодарность за качественный секс, он всерьёз не воспринимал - чего только не скажет девушка в порыве бурной страсти?
  Однако, голод и стремление к чистой постели с приятной девушкой всё же заставили Стаса занять наблюдательную позицию на лавочке у соседнего подъезда, вызвав при этом нездоровый интерес со стороны жильцов, входящих в дом и выходящих из него. Кроме того, его смущали камеры видеонаблюдения, которые фиксировали каждый его шаг, стесняя в каких-то действиях, типа желания культурно отлить где-нибудь за углом.
  Марина могла появиться либо пешком, либо на такси, либо на своей машине, которую она могла забрать у казино. Стас не знал, на какой машине она передвигается, а потому уделял внимание всем, кто въезжал во двор и протискивался в остающиеся свободными парковочные места. Зайти во двор можно было с двух сторон, которые хорошо просматривались.
  Ждать пришлось не долго. Серый "Fit" втиснулся между двух паркетников, хлопнула дверь, и в просвете между машинами появился знакомый силуэт. Стас начал было вставать, но в этом момент из машины выбралась мужская фигура, которая, судя по движениям, была изрядно пьяна.
  - Ваня, ты сам дойдёшь до подъезда? - спросила женщина знакомым голосом.
  Пассажир ответил что-то бессвязное.
  Стас сел обратно на лавочку. Марина приехала не одна, и это закрывало все дороги к вкусному ужину и мягкой постели.
  Она подхватила спутника под руку и повела к подъезду. Стасу ничего не оставалось, как молча созерцать то, как в ночной темноте растворяется его ужин.
  - Не судьба, - хмыкнул он.
  Делать здесь больше было нечего и он, дождавшись, когда в окнах на двенадцатом этаже загорится свет, резко встал и направился прочь со двора.
  
  ***
  В приёмной губернатора запыхавшегося Шумилина встретила секретарь.
  - Проходите, - улыбнулась она. - Альберт Иванович ждёт вас.
  Главный редактор и депутат областного парламента открыл дверь и вошел в кабинет главы региона. Однако, Тимохина за своим рабочим столом не было, и Шумилину пришлось несколько секунд провести в замешательстве, прежде чем из смежной с кабинетом комнаты отдыха не раздался знакомый голос:
  - Проходи сюда, Олег Гаврилович.
  Шумилин прошел через весь кабинет и оказался в комнате, где стояли шикарные кожаные диваны, журнальный столик, было прохладно и уютно. Отпустив галстук и расстегнув верхнюю пуговицу своей рубашки, на диване вальяжно сидел губернатор. В его руке был бокал с коньяком, а на столе находилось несколько приборов и початая бутылка старого доброго Хенесси ХО.
  - Ну, ты и выдал, - вместо приветствия сказал Тимохин. - И главное, ведь всё правильно в своей статье показал! И что у нас во всех торговых центрах антитеррористические мероприятия проведены, и что люди обучены действовать в критической ситуации, и что антитеррористическая комиссия во главе... - тут Тимохин хмыкнул, - во главе со мной, правильно организовала все надлежащие в подобных случаях действия... ты присаживайся, коньяк будешь?
  Шумилин опустился в глубокий диван и кивнул:
  - Ага, выпью немного, а то весь день какой-то сумасшедший.
  Никогда ранее глава региона с ним так не разговаривал.
  - Настя, - позвал губернатор своего секретаря, и когда дама вошла в комнату, молча указал ей на бутылку.
  Приняв наполненный бокал, Шумилин в явно просящей позе посмотрел на главу и жалобно начал:
  - Альберт Иванович, я вот тут подумал... скоро выборы...
  - Ты пей, - сказал Тимохин, перехватывая инициативу. - Знаешь, мне только что из "аптеки" позвонили, похвалили за сегодняшний случай, что всё было очень хорошо организовано, и что мы тысячу человек спасли от взрыва. Сказали, что мой личный рейтинг сохраняет высокие позиции и аккуратно намекнули, что моя кандидатура не потребует дополнительных согласований перед предстоящими выборами...
  Шумилин поспешно кивнул и сделал большой глоток.
  - Вот об этом я и хотел поговорить, Альберт Иванович...
  - А что тут говорить, - Тимохин твердо посмотрел своему собеседнику в глаза: - Полагаю, что тебе, Олег Гаврилович, будет лучше двигаться в одной команде со мной, а не пытаться строить из себя оппозицию, уподобляясь этому, как его, Аверчуку...
  Шумилин кивнул, но ничего не сказал, ожидая продолжения слов губернатора.
  - А у меня для тебя и место хорошее имеется, - взгляд главы региона будто выжигал своего собеседника. - Уверен, тебе по плечу будет принять внутреннюю политику в областном правительстве. Как считаешь? Справишься? Ты вот рулишь одной газеткой, а ведь достоин большего, и это сегодня ты убедительно доказал. Согласен?
  Главный редактор "Семёновского рабочего" ожидал всего, но только не этого. Предложение губернатора повергло его в ступор, и он не мог вымолвить ни слова. Конечно, он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что победить Тимохина в выборной гонке он мог только на протестной повестке, но по этой дороге более уверенно двигался Аверчук, который обладал куда как большими финансовыми и медийными возможностями, и своими политическими акциями вполне соответствовал запросам целых слоёв населения, а значит, имел лучшие конкурентные преимущества, чем те, какими владел Шумилин. Консолидация с действующим главой региона, в свете происходящих событий, позволяла предположить сохранение существующих позиций после завершения выборной кампании с высокой долей вероятности приобретения новых преференций, тогда как выступление против, в качестве самостоятельного кандидата, в случае проигрыша сулило только потери.
  Шумилин прекрасно понимал, что губернатор, в случае своего переизбрания, вполне может не исполнить своё обещание, и не дать должность заместителя по внутренней политике. Ну, мало ли для этого может быть причин, скажет, что "аптека", то есть, администрация президента, не согласовала кандидатуру Шумилина, всякое бывает. Но даже в таком случае Шумилин не потеряет существующие политические и экономические позиции...
  - У меня нет никаких возражений, - тихо сказал главред.
  - Вот и отлично, - улыбнулся губернатор. - Правда, должен признаться, антитеррористическая комиссия, о которой так красиво написано в твоём прекрасном и своевременном материале, в нашей области пока ещё не создана...
  - Как не создана? - удивился Шумилин. - Мы же единогласно голосовали за выделение финансирования этой комиссии... больше года назад!
  - Ну, - Тимохин развёл руками. - Иногда так бывает. Но это не беда. Главное - что в Москве правильно всё понимают.
  - Они... знают об этом?
  - Уверен, что да. Милонов эти вещи ежедневно наверх докладывает.
  - Тогда как же получается, что если они знают, что комиссии в реальности нет... - главред затруднился правильно сформулировать вопрос.
  - И не снижают рейтинг губернатора? - подсказал Альберт Иванович.
  - Да...
  - Олег Гаврилович, дорогой... там же тоже люди сидят, которые всё прекрасно понимают. Многие раньше работали в регионах, и совершенно ясно представляют себе суть правильного поведения... и делают выводы, насколько будет полезен им глава территории. Ты пей, сегодня у нас с тобой был очень удачный день.
  В этот момент в комнату заглянула секретарь:
  - Альберт Иванович, к вам начальник областного УФСБ пожаловал.
  - Так пусть проходит, - Тимохин сделал пригласительный жест.
  Вскоре в комнату зашёл Милонов.
  - Лёгок на помине, - съязвил губернатор. - Присаживайся, Пётр Петрович! Настя, обслужите гостя, пожалуйста!
  Генерал, одетый в дорогой цивильный костюм, сел напротив Шумилина, пожав ему руку. Главред видел начальника областного управления госбезопасности второй раз в жизни и пока ещё не знал, как себя перед ним вести.
  - А мы вот, с главным редактором "Семёновского рабочего", нашим областным парламентарием Олегом Гавриловичем Шумилиным, обсуждаем текущую политическую повестку, - губернатор мастерски напомнил генералу, кем приходился его собеседник.
  - Читал, - кивнул Милонов. - Мы с вами замечательно отработали ситуацию. Я когда спросил своих сотрудников, которые курируют СМИ, с кем нам лучше всего поработать, они только на вас и указали, как на единственного в области серьёзного и адекватного издателя, которому можно всецело доверять.
  Шумилин почувствовал, как непроизвольно у него стали надуваться щёки и расправляться плечи.
  - А я всегда так считал, Пётр Петрович, - сказал губернатор. - И я уверен, что в предстоящем деле достичь успеха мы сможем только путём консолидации совместных усилий. Я вот, например, полагаю, что областной бюджет должен поддержать "Семёновского рабочего". Двадцать миллионов вас устроит до конца года?
  Последние слова были адресованы Шумилину, который, сидя в глубоком диване, чувствовал, как улетучивается его былой оппозиционный настрой. Последние молекулы сопротивления действующей власти выпорхнули из его сердца, и он кивнул.
  - Вполне.
  Направляясь на встречу с губернатором, Олег Гаврилович намеревался, если позволит ситуация, попросить у главы региона контракт на освещение деятельности правительства на сумму хотя бы в два миллиона, но то, что он услышал, оказалось выше всех его желаний. Его поразила и лёгкость, с какой на него свалилось такое богатство и политическое доверие.
  - Вот и отлично, - улыбнулся губернатор.
  - Только... - главный редактор покраснел, как помидор. - Только я не представляю, чтобы мои коллеги проголосовали за выделение таких средств одному исполнителю...
  - А мы не через думу вас профинансируем, - ответил Тимохин. - У меня есть строки, которыми, данным мне правом, я могу маневрировать.
  - Тогда вообще нет вопросов, - удовлетворённо выдохнул Шумилин.
  - Сотрудники мне докладывали, что там какая-то некрасивая история замышлялась с публикацией какого-то там расследования, - куда-то в сторону сказал генерал.
  - Вообще не понимаю, о чём вы, - улыбнулся главный редактор.
  - Вот за это и выпьем, - предложил губернатор.
  Когда пустые бокалы коснулись стола, Тимохин взглянул на Шумилина.
  - Олег, раз мы уж теперь в одной упряжке, то давай обсудим стратегию наших действий в отношении генерального директора фонда политических инициатив "Ротация".
  
  ***
  Проходя через очередной двор многоэтажного дома, Стас вдруг увидел небольшой палисадник, в котором росло несколько кустов картошки. Наверное, какой-то жилец не мог просто так смотреть на клочок земли и засадил его полезной культурой. В конце августа клубни уже дозревают, и вполне пригодны для употребления даже в сыром виде. Подойдя ближе, Стас перегнулся через небольшой заборчик, и ухватившись за ближайший куст, выдернул его из земли. Куст оказался в руках, а клубни остались в земле.
  - Эх, - выдохнул Стас и полез через заборчик в палисадник. - Придётся вспомнить молодость...
  - А ну! - громко крикнула с балкона третьего этажа какая-то женщина. - Куда полез? Поди прочь, или полицию вызову, наркоман проклятый!
  "Почему сразу наркоман, а не закладчик?" - мелькнуло в голове. Земля была рыхлой, и ему удалось быстро выкопать и достать три крупных клубня. Посчитав, что этого будет достаточно, Стас ускорил шаг, уходя со двора. За три картофелины никто его преследовать не будет и полицию вызывать тоже. А в результате - у него на руках была вполне калорийная еда... достаточная по своей ценности для лёгкого ужина.
  С момента, как Стас неожиданно лишился своей банковской карты, его неоднократно посещала мысль, как можно быстро поправить своё пошатнувшееся материальное положение с помощью припозднившихся прохожих. Однако, он гнал прочь эти мысли, так как хорошо понимал, что в городе, буквально напичканном камерами видеонаблюдения, для полиции раскрыть грабёж будет легче простого. А снова попадаться в руки правоохранителей в его планы не входило. Поэтому он вынужден был довольствоваться тем, что было под рукой и не особо наказуемо.
  Достав нож, Стас очистил кожуру и стал есть сырой картофель. Вкус, конечно, был не привычный, но учитывая то, что в сыром виде картофель отдаёт человеку все полезные вещества (большинство которых утрачивается при термообработке), вкусом можно было пренебречь.
  Вскоре Стас почувствовал небольшое утоление чувства голода. Следующий вопрос, не терпящий отлагательств - место ночёвки. Завтра он уже заедет в снятую квартиру, ключи от которой лежали в кармане, а вот предстоящую ночь ему нужно было где-то провести. Если в прошлую ночь его случайным образом приютила красивая девушка, то рассчитывать на такое же счастье повторно, он уже не мог.
  На самом деле ему требовалось только что-то мягкое, на что можно было лечь, чего в принципе, можно было легко найти в любом городе. Но вот спастись от комаров было уже сложнее. Нужно было какое-то закрытое помещение, или, на худой конец, нужно было чем-то укрыться. Ни свободного помещения, ни покрывала у Стаса не было.
  
  ***
  Соколов, не снимая туфлей, шатающейся походкой прошел в спальню и завалился на кровать. Практически сразу он захрапел. Марина разула его, сняла с него рубашку и штаны, накрыла одеялом.
  На кухне она достала бокал и налила себе коньяка.
  Отсутствие телефона натурально бесило девушку, привыкшую сидеть в соцсетях. Кроме того, каждую минуту она представляла себе глумливые и самодовольные лица оперативников, изучающих содержимое её смартфона. Особенно те папки, где хранились весьма откровенные фотографии: голая фотосессия на побережье Анталии, нудистский отдых на Гуаме, пьяная оргия с Аверчуком и Соколовым в местной бане на окраине Семёновска. Хорошо, что на телефоне она не хранила никакие документы, связанные с бухгалтерским учётом.
  На телефоне стояла защита, которую можно было снять только отпечатком пальца, но Марина слабо верила в её эффективность. И это бесило её ещё больше.
  К тому же пьяный Соколов, побывавший в полиции (...или в ФСБ?), путанно и туманно отвечающий на простые вопросы, не добавлял спокойствия. Эта история с разгромом казино сильно обеспокоила Марину. И хотя раньше полиция с ОМОНом много раз заходили в игровые заведения, где она работала раньше, недавний случай заставил её поволноваться больше прежнего.
  Это было первое казино, где она смогла реализовать давнюю свою мечту - ввести в оборот "свои" фишки, которые приносили ей немалый доход. Ей, и Ване Соколову, который пьяный лежал в её постели, но без которого эта схема не могла быть претворена в жизнь.
  Яснее ясного было то, что как только у Аверчука закончится административный арест, он будет проводить собственное расследование всех обстоятельств обыска. Очевидно, что Соколова он возьмёт в крутой оборот, понимая, что его достаточно близкого соратника куда-то увозили менты или чекисты, а потом вдруг отпустили. Во всех случаях этого могло означать только одно - правоохранители смогли добиться от Вани всех требуемых признаний и скорее всего, заключили с ним соглашение о дальнейшем сотрудничестве, а проще говоря, сделали его своим агентом.
  В целом Марина понимала, какие цели в своей жизни преследует Лёня Аверчук, и какие силы при необходимости могут его поддержать, и ей становилось не по себе от осознания того, что может с ней случиться, если вдруг она окажется не угодной набирающему силу оппозиционному политику.
  Марина боялась, что не сможет доказать Аверчуку, что ночь, когда проводился обыск в казино, она провела дома, а не в кабинетах правоохранителей.
  Девушка встала и подошла к окну. В самом дворе дома было темно, а вот видимая часть города светилась огнями уличного освещения, автомобильных фар и яркой рекламой.
  - Где же ты, Стас... - тихо произнесла она.
  
  ***
  Когда Настя вынесла из комнаты отдыха уже третью пустую бутылку, генерал демонстративно (так показалось Шумилину), взял со стола свой телефон и стал вчитываться в какое-то сообщение.
  - Вот, полюбуйтесь, - сказал он, спустя несколько мгновений. - Объявились!
  - Кто объявился? - спросил губернатор.
  - Террористы, - ответил Милонов и пояснил: - Какие-то люди производят в местных пабликах рассылку, в которой содержится заявление террористического характера. Мол, мы, такие-то и такие, берём на себя ответственность за минирование торгового центра...
  - Прочти, - попросил Тимохин.
  - Да, пожалуйста: "Мы, ополченцы империи, заявляем о начале борьбы против прогнившего режима предателей и олигархов. Наша цель: избавление родины от проходимцев и воров. Действовать мы будем решительно и беспощадно. Сегодня мы оставили бомбу без взрывателя в торговом центре, как сигнал предателям, чтобы они бежали прочь. Если предатели откажутся покидать страну, мы оставляем за собой право наносить удары по самым уязвимым местам! Граждане, кто перестанет посещать торговые центры олигархов, не пострадают! Остальные будут считаться пособниками предателей!". Как вам?
  - Лаконично, - кивнул губернатор. - Лаконично и грамотно. Даже очень грамотно, я бы сказал. А кто писал? Кто эти "ополченцы империи"?
  - Выясним, - ответил генерал. - Всё выясним...
  - Какие интересные дела начали происходить, - удивился Шумилин.
  - В тревожное время мы живём, - кивнул Тимохин.
Оценка: 9.17*7  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023