Как его не тянуло появиться в снятой квартире в означенное время, Стас нашел в себе силы сделать это с некоторым опозданием. В принципе, с хозяйкой квартиры встретиться он не мог, все условия и оплата были обговорены и выполнены дистанционно, но всё же - наверное, ему захотелось оттянуть столь долгожданный момент - обретения своего "угла". Примерно так, как продлить прелюдию.
Двухкомнатная квартира располагалась на третьем этаже пятиэтажной "хрущевки" в спальном районе города, вдали от оживленных улиц. Двор был заставлен автомобилями, лишь с краю была приткнута небольшая детская площадка, на которой в течение дня последовательно менялись мамы с детьми, к вечеру площадка оккупировалась местными алкашами и хулиганствующими малолетками.
Нельзя сказать, что в подъезде было уютно - как и положено для большинства таких домов, на лестничной площадке было накурено и несло мочой. Стас даже подумал, что в силу его воспитанности ему, очевидно, придется конфликтовать с соседями, приучая их не гадить там, где они живут.
В самой квартире, на удивление, было вполне уютно, и первое, что он сделал, набрал в ванну воды и окунулся туда на четверть часа, ментально оградив себя от этого мира. Последнюю бездомную ночь он провел в салоне бесхозного автомобиля, стоящего в одном из дворов на спущенных колесах, где из-за комаров ему так и не удалось нормально поспать. Еще лёжа в ванне, Стас чувствовал, как его клонит ко сну.
***
Марина с презрением и отвращением смотрела на помятого Соколова, который лежал в её постели. Иван полночи вливал в себя алкоголь, совмещая безудержную попойку с неоднократными попытками воспользоваться Мариной, но природа была неумолима и давала понять, что выбирать нужно было что-то одно, и желательно задолго до начала активных возлияний. Устав смотреть на вялое настроение своего директора, Марина ушла спать на диван в другую комнату, где, впрочем, до самого утра так и не сомкнула глаз, переживая за свою безопасность - ей хорошо было известно, что под кайфом или в пьяном угаре Ваня порой не отдавал отчета своим действиям и мог натворить много беды. В этот раз пронесло - надолго его не хватило, и он погрузился в тяжелый алкогольный коматоз.
Под утро Марина всё же заснула, может на час, не больше, и этого ей хватило, чтобы мозг хоть немного отдохнул. Разбудили её коты, которых требовалось кормить и радовать чистым лотком.
Насыпав котам корма, она заглянула в спальню: голый, неприятный до омерзения Соколов спал посреди её кровати, лёжа на животе и раскинув руки. Слюна текла в подушку, что не добавляло Марине никакой радости.
- Доброе утро, - сказала она как можно громче.
Соколов дёрнулся, потянул на себя одеяло, открыл глаза и испуганно осмотрелся.
- А?
- Вставай, утро пришло, - сказала Марина.
- Утро?
Марина вернулась на кухню, где сохранился бардак, учинённый в процессе ночной пьянки. У подоконника стояли три пустые бутылки вискаря и четыре бутылки пива. Голова раскалывалась, впрочем, директору должно было быть ещё хуже, так как выпил он в два раза больше, чем его бухгалтер.
- Капец, - она обвела взглядом фронт работ.
- Есть чего? - на кухне появился Соколов, завернутый в одеяло.
Он открыл холодильник, и увидев бутылку пива, судорожно схватил её, открыл и стал пить большими глотками.
- Завтра фюрера выпускают, - сказал он в сторону.
- Я помню, - кивнула Марина.
- Что будем ему говорить?
- Что было, то и говорить, - Марина пожала плечами. - Вошел ОМОН, изъял телефоны, фишки, кэш и документы.
- Я не хочу, чтобы Лёня знал, что меня кололи опера, - честно признался Иван. - Будет потом нагонять на меня...
- Думаешь, он этого не узнает? - спросила Марина.
- Если ты ему не скажешь, - Иван заглянул ей в глаза, но психологическое превосходство создать у него не получилось и выражение его лица сошло к жалобно-просящему. - Правда, не скажешь?
- А я что, знаю? - спросила бухгалтер. - Я успела убежать. Только мой телефон там остался, документы и касса.
- За кассу и будет речь, - Соколов ухватился за версию, которая могла спасти его положение. - А было там не мало...
- Двадцать шесть лямов было, - сказала Марина. - Всё изъято...
- Сколько было наших денег? - спросил Соколов, имея в виду деньги, которые обращались в казино по не учтённым фишкам.
- Четыре с половиной, - сказала Марина. - Примерно.
- Значит, мы с тобой говорим, что из кассы было изъято двадцать одна с половиной миллиона рублей, так?
- Так, Ванечка, - кивнула Марина.
Соколов допил бутылку и поставил её на пол у подоконника. Снова заглянул в холодильник, где хранилось в холоде ещё несколько бутылок и банок живительного напитка.
- А ты что будешь говорить? - спросил директор, открывая очередную бутылку.
- Скажу, что пошла проверить машину, - сказала Марина первое, что пришло на ум. - Мол, сработала сигналка. И в этот момент ворвался ОМОН.
- Давай я даже скажу, что видел, как у тебя зазвенел брелок от сигнализации, - предложил Иван.
- Хорошо, - кивнула Марина.
- А ты скажи, что видела издалека, как меня в наручниках посадили в автобус ОМОНа, в черный, и в нём увезли, - предложил Соколов. - Договорились?
- Хорошо, - кивнула Марина. - Надо бы поехать в салон связи и восстановить номера.
- И телефоны купить, - кивнул Иван. - А то Лёня завтра будет звонить, а мы недоступны. А он этого не любит.
- Не любит, - подтвердила Марина.
***
После оценки обстановки и анализа ситуации было принято решение выпустить Аверчука раньше срока на одни сутки, оставив под арестом всех остальных его соратников, с которыми он участвовал в злополучном для них митинге. Сутки заточения принципиально не решали ничего в деле исправления неугодного элемента, но посеять вражду и заронить сомнение в стане "Ротации" можно было на раз-два. Было бы глупо не воспользоваться такой возможностью.
Оперативное решение, инициированное госбезопасностью, было согласовано с судом, где представитель правосудия, выносивший приговор, "вошел в положение" и быстро исправил в тексте приговора дату окончания ареста, "признав за собой допущенную досадную оплошность при оглашении решения", не забыв при этом предложить обвиняемому обжаловать такое решение в вышестоящем суде.
С исправленным решением суда Юрасов приехал в изолятор, где и предъявил документ уполномоченным лицам. Мало того, что доверие между ФСБ и руководством изолятора было полным, в данном случае чекисты смогли еще и документ соответствующий предъявить, а раз так, то недоумевающего Аверчука уже спустя полчаса вывели из камеры и выпустили на свободу.
- Мне еще сутки сидеть! - запротестовал Лёня, но его слушать никто не хотел - да и некому было.
- У меня документ, - сказал дежурный. - Тут ясно написано. Так что ты давай, не кипишуй, вещи забирай и на выход!
- Что вы мне лечите? Мне дали столько же, сколько и остальным! Я это ясно слышал, и приговор свой видел! - Лёня ещё пытался качать права, интуитивно понимая, что дело нечистое, но дежурный демонстративно взялся рукой за резиновую дубинку и дал понять, что дальнейшие препирательства будут остановлены "законным применением физической силы и специальных средств".
Аверчук забрал вещи, сданные на временное хранение, и вскоре уже стоял на улице, под воротами областного следственного изолятора. На телефоне сел аккумулятор, позвонить никому он не мог, поэтому пришлось идти домой пешком. Спустя час он был уже дома, где принял душ, поставил телефон на зарядку, включил ноутбук, открыл почту и, обедая, чем бог послал, прочитал сообщения, пришедшие на "телегу".
Еще час спустя, когда он вернул себя в нормальное состояние, а телефон в рабочий режим, Лёня с удивлением обнаружил, что близкие товарищи, которые сейчас интересовали его больше всего, были недоступны - голос в трубке беспристрастно сообщал, что телефоны Соколова и Марины находятся не в сети. Набрав номер Антона Брюхова, Лёня с радостью услышал сигналы посылки, но тот не брал трубку, игнорируя звонок своего шефа.
- Да вы все охренели! - вырвалось у Аверчука.
Немного поразмыслив, он набрал Шумилина, решив заняться ранее начатыми делами, не откладывая их в долгий ящик.
- Я вас слушаю, - подчеркнуто равнодушно ответил Олег Гаврилович.
- Олег, меня тут немного раньше выпустили, - Лёня попытался донести эту радость до собеседника, но тот продемонстрировал стойкое безразличие.
- Поздравляю.
В интонации депутата напрочь отсутствовала радость, что было неестественно в принципе, так как Шумилин всегда демонстративно (а может даже искренне) радовался контактам с Аверчуком, ибо они могли нести какие-никакие преференции. После предложений, обозначенных Олегу Гавриловичу губернатором области, потребность в подачках Аверчука у главного редактора "Семёновского рабочего" автоматически отпала. А, следовательно, отпала и необходимость в показном заискивании.
- Что-то случилось? - Лёня чутко уловил изменения. - Что произошло, Олег Гаврилович?
- Кроме того, что моя кандидатура на должность зама главы региона по внутренней политике находится на согласовании в администрации президента, ничего больше не случилось, - ответил Шумилин, придавая своему голосу ту скромную важность, с которой он мечтал разговаривать с акторами областной политики в недалёком уже будущем.
- Ах вот оно что... - осёкся Аверчук. - Поздравляю... вас.
Повисла заметная пауза.
- Что-то ещё? - спросил Шумилин, давая понять, что отныне время его слишком дорого, чтобы разбазаривать его на пустые разговоры.
Лёня мгновенно всё понял. Ещё не зная, какое предложение в реальности могло быть озвучено Шумилину, Аверчук уже осознал, что как некоторый союзник депутат уже закончился.
- Зря, Олег Гаврилович, - сказал Лёня. - Полагаю, что из тебя вышел бы хороший губернатор, не такой коррупционер, как наш Тимохин. И ты это тоже знаешь.
- Не считаю возможным обсуждать этот вопрос, - ответил главный редактор.
- Впредь я буду знать, чего могут стоить обещания господина Шумилина, - с издевкой в голосе выговорил Аверчук. - Надеюсь, у вас ещё будет поводы для того, чтобы осмыслить совершённую вами ошибку.
- Всенепременно, - заверил Шумилин.
Аверчук отключился, избавив себя от необходимости подыскивать слова прощания. На эмоциях он даже хотел удалить из телефона контакт Шумилина, но всё же взял себя в руки и сдержался.
Лёня стал ходить по квартире и нагонять себе плохие мысли. Что могло случиться такое, что так кардинально поменяло расположение Шумилина? Куда подевались Соколов и Марина? Почему не отвечает Антон? И самое интересное - почему в этот раз ФСБ не удосужилось за всё время задержания и ареста провести с ним какие-то разговоры, почему они не приехали сюда, к нему домой, не провели привычный уже обыск?
Не находя себе места Лёня ходил от одного окна к другому, потом достал из серванта початую бутылку коньяка и сделал несколько хороших глотков. Спустя несколько минут дрожь прошла, и его стало отпускать. В этот момент позвонил Антон.
- Лёня, прости, не слышал твоего звонка... тебя уже отпустили? Завтра же срок ареста заканчивается! - скороговоркой проговорил Брюхов.
- Выпустили, - сказал Аверчук. - Раньше срока.
Немного помолчав, Лёня бросился в атаку:
- Вот скажи мне, Антоша, для чего тебе телефон? Для того, чтобы в самое сложное время нашей с тобой организации забивать на звонки своего руководителя, своего начальника и своего работодателя? Ты меня что, игнорируешь? Или, может быть, ты вообще меня уже послал? - вкрадчиво поинтересовался Аверчук, хорошо зная, что Антон сейчас покрывается холодной испариной, так как этот бездельник очень боится потерять ту работу, которую даёт ему "Ротация", где при минимуме затрат Брюхов получал и приличные доходы и определённую политическую известность.
- Лёня, что ты, - запротестовал Брюхов. - Я просто отлучился от телефона... в туалет! У меня и в мыслях не было преднамеренно не отвечать!
В приёмной начальника управления секретарь махнула рукой, мол, проходите и Юрасов, опережая пару полковников, оставшихся сидеть на стульях в ожидание аудиенции с генералом, вошел в кабинет Милонова.
- Товарищ генерал, подполковник Юрасов...
- Миша, что по делу? - Милонов жестом показал садиться к столу.
Юрасов сел, раскрыл рабочую папку, хотя того не требовалось - он и без шпаргалок знал, что нужно докладывать.
- Аверчук выпущен на свободу. Бригада наружного наблюдения вела его пешком от изолятора до адреса проживания, по пути никаких встреч зафиксировано не было. В настоящее время фигурант находится на адресе, ждёт прибытия своего заместителя Антона Брюхова, с которым созвонился по телефону. Также Аверчук пытался дозвониться до директора и бухгалтера казино, но... их телефоны находятся у нас, от сети отключены, содержимое изучается. Был звонок Шумилину, в ходе разговора абоненты, похоже, сошлись на необходимости разрыва отношений.
- Уверен?
- Могу предоставить запись разговора.
- Хорошо. Где Соколов?
- Вместе с бухгалтером вышли с её адреса, в настоящее время находятся в салоне связи, блокируют изъятые телефоны, оформляют приобретение новых телефонов, восстанавливают сим-карты.
- Отлично. Что-то ещё?
- Да, товарищ генерал. Мы установили, что Брюхов связан с пожаром в гараже на окраине города.
- Подробнее.
- Вчера в Первомайском районе сгорел гараж в гаражном кооперативе. В гараже обнаружен труп, личность установлена, безработный маргинал. Что интересно, в момент начала пожара Брюхов находился возле гаража, о чём свидетельствует местоположение его телефона и данные с камер видеонаблюдения, установленных на прилегающих улицах, зафиксировавших автомобиль, принадлежащий Антону. Расследование показало, что возможная причина пожара - возгорание нескольких бутылок с горючей жидкостью, чему было найдено подтверждение по оставшимся характерным следам.
- Какая связь с основным фигурантом?
- Предполагаем, что в этом гараже они готовили и хранили "коктейли Молотова", которые могли быть применены по автомобилям муниципальных служб, вывозящим мусор на полигон твердых бытовых отходов, расположенный в Ивановском районе. У нас есть информация, подтверждающая эту версию: по данным ПТП, члены "Ротации" готовили силовую акцию, в результате которой в Семёновске должен был быть сорван вывоз мусора из города. Как только бы это произошло, Аверчук планировал распространить информацию об этом в федеральных и иностранных СМИ, после чего он предполагал предать гласности своё "расследование".
- Но что-то пошло не так?
- Так точно, товарищ генерал. Что-то пошло не так, произошел пожар, погиб один из постоянных исполнителей, состоящий на связи у Брюхова и ранее выполнявший различные мелкие криминальные поручения. Погибший находился в поле нашего зрения, но в разработку не попадал из-за низкого уровня информированности.
- То есть, вы хотите сказать, что вы знали о его существовании, имели возможность выйти с ним на контакт, а в перспективе через него освещать "акции" Аверчука, и сидели сложа руки, полагая "низкий уровень информированности"?
Юрасов не распознал в интонации генерала смысл сказанного: толи действительно он сейчас начальнику отдела по борьбе с экстремизмом "поставил на вид", или же это была дежурная тирада, более необходимая для поддержания разговора.
- Мы работали, товарищ генерал, над более перспективными фигурантами, - Миша намеренно не уточнил над какими, давая генералу возможность самому додумать свою фразу.
- Вы должны обложить "Ротацию" со всех сторон, подполковник, - объявил Милонов прописную истину. - На всех уровнях, вне зависимости от видимой перспективы.
- Мы работаем над этим, - Юрасов покорно опустил взгляд.
- Доложите прогнозы предстоящих действий Аверчука и его приближенных.
- Мы полагаем, что после гибели исполнителя, Брюхов активизирует поиск других лиц, способных выполнить задачу по поджогу мусоровозов. Круг его контактов узок, с маргиналами он общаться не привык, поэтому в этом вопросе он будет испытывать затруднения. Есть вариант познакомить его с нашими людьми и аккуратно предложить свои услуги. С Соколовым и бухгалтером у Аверчука произойдет разбор ситуации после операции в казино, и лично у меня нет полной уверенности, что он сохранит в тайне от Аверчука факт вербовки. По линии ложной террористической группы работа продолжается, и делать прогнозы пока нет никакой возможности - как мы понимаем, Аверчук пока ещё не осознал и не оценил ситуацию. Больше скажу, ему пока ещё не известно о прошедшем минировании торгового центра. Доклад закончил.
- Я вас понял. Советую поработать по исполнителям, и правильно подвести их к Брюхову. Я вас больше не задерживаю.
Юрасов встал.
- Разрешите идти?
- Идите...
Миша сделал несколько шагов к выходу, но остановился и повернулся к генералу:
- Вам принести запись телефонного разговора Аверчука и Шумилина?
- Зачем? - спросил генерал. - Я вполне доверяю вашим выводам. Вы же опытный оперативный сотрудник...
Миша поспешил покинуть кабинет, пока его компетенция сохранялась на относительной высоте.
***
По глазам Антона Аверчук сразу уловил, что тот приготовился врать. Лёня, ещё на учёбе в США проходил специальный психологический тренинг, на котором опытные преподаватели грамотно раскрыли некоторые основы и способы ведения продуктивных бесед и переговоров, в процессе которых подавлялась воля собеседника, и в принципе можно было рассчитывать на получение правильных ответов. Там же его научили считывать эмоции с человеческого лица даже тогда, когда человек старался эти эмоции в себе подавить.
- Ну, здравствуй, Антон, - Лёня поздоровался с ним за руку и жестом пригласил пройти.
- Ага, - кивнул Брюхов, проходя в квартиру.
- Проходи, - дружеским тоном сказал Аверчук. - Располагайся на диване...
Диван в гостиной был глубоким и мягким, и сидеть в нём можно было только в вальяжных позах. Антон сел и сразу провалился в глубокие объятия дивана.
Удостоверившись, что собеседник принял необходимую позу, Лёня поставил перед ним стул резной спинкой к Антону, и сел как на коня, уперевшись предплечьями в спинку.
- Ну, Антон, расскажи, какова была реакция губернатора на сожженные мусоровозы, а то я пока сидел на нарах, там, знаешь ли, связи с внешним миром нет совсем, охранники ничего не рассказывают, и поэтому мне ничего не известно о том, как прошла такая простая, но крайне важная для нашего общего дела акция.
Антону, находящемуся в вальяжной, почти полулежачей позе, было крайне неудобно совмещать признание своего прокола с безмятежностью, диктуемой конфигурацией дивана, и поэтому он изо всех сил пытался принять нормальное сидячее положение - в котором можно было бы достойно встретить удар судьбы, но это у него не получалось.
Лёня, удовлетворенно наблюдая за потугами своего заместителя, усилил психологический нажим.
- Как и планировали, одновременно сожгли сразу шесть мусоровозов? Надеюсь, водители машин не пострадали, никто из исполнителей не попался полиции?
- Не попался, - Антон судорожно зацепился за первое, что, по его мнению, было спасительным во всей ситуации и во всём предстоящем разборе. - Полиции никто не попался...
Лёня действительно ещё не знал, чем завершилась ранее планируемая акция, но зато он очень хорошо знал Брюхова, эффективность которого всегда основывалась на неусыпном личном контроле, и вполне мог предполагать, что тот завалил порученное дело. В первую же секунду, как он увидел Антона на пороге квартиры, Лёне стало понятно, что акция или не состоялась, или пошла не по плану.
- Хорошо же, - Лёня радостно подмигнул Антону. - Хорошо же, когда хорошо! Да?
Антон кивнул.
- А теперь я слушаю тебя во всех подробностях, - сменив тон на более жесткий, сказал Аверчук.
- В общем, Лёня... у нас случилась страшная беда...
- Та-а-ак, - Аверчук вытянул в удивлении лицо. - Вы не смогли найти пустые бутылки? Или не хватило денег на покупку трёх литров бензина? Или исполнители своими бутылками не попали в машины?
- Бутылки нашли, денег на бензин хватило... - ответил Антон, не распознав в словах Аверчука явное глумление. - Но... мой человек, который должен был исполнить акцию...
- Напился и проспал?
- Нет... Лёня... он... он погиб.
- От перепоя? - Лёня продолжал глумиться над собеседником, уже осознав, что никакой акции не было.
- Он готовил огнесмесь в гараже, а она полыхнула. Я лично видел.
- Что ты видел?
- Как бензин полыхнул. Он там, в этом гараже, сгорел заживо. Это было ужасное зрелище, у меня до сих пор жилы стынут от увиденного.
- Какая печаль, Антон, какая печаль, - Лёня сделал страдальческое лицо. - Анекдот про изнасилование знаешь?
- Нет... - ответил Брюхов так, как принято отвечать на подобный вопрос о совершенно любом анекдоте.
- Дочь возвращается домой в семь утра, а родитель её спрашивает, мол, ты где была всю ночь, шалава? А дочь отвечает, мол, папа, меня изнасиловали. Родитель ей, мол, изнасиловать - это дело десяти минут, где ты была ВСЮ ночь?
Лёня внимательно смотрел в глаза Антона, а тот пытался понять, какой смысл заложил в анекдот его шеф. Пытался, но до него не доходило.
- Смешной анекдот, - наконец-то отреагировал Брюхов и натянуто улыбнулся.
- Ага оборжаться, - подтвердил Лёня и повысив интонацию, спросил: - Ты мне докладывал, что подобрал шесть исполнителей. Допустим, один сгорел. А где были остальные пять? Они же не сгорели, правда?
В гостиной повисла гнетущая тишина. Когда пауза стала слишком заметной, Антон начал говорить.
- Лёня... так получилось... что остальные были корешами Таракана... он обещал их привести, и слово за них держал... я ему поверил, что у него люди есть... поэтому и доложил тебе, что есть шесть человек... а Таракан взял, и подвёл нас всех. Меня подвёл, тебя... - Антон жалобно посмотрел на Аверчука, призывая его последовать по пути милосердия, но встретил каменное лицо, не предвещающее ничего хорошего.
- То есть ты, Антоша, вначале докладываешь, что сам лично подобрал всех исполнителей, провёл с ними инструктаж, каждого свозил к месту предстоящей акции, каждого расставил "по номерам", так?
- Я же было думал...
- Потом ты мне докладываешь, что у тебя всё готово, и что ты ждешь только команды... так?
- Я же...
- А сейчас я вдруг узнаю, что оказывается, людей никаких лично ты не набирал, а доверился своему корешу Таракану, которому, как показывает пожар в гараже, даже нельзя доверить разлив бензина по бутылкам... так?
- Я...
- Затем ты лично свою вину перекладываешь на какого-то Таракана, который бесконечно далёк от целей нашей деятельности, так?
- Я хотел...
- А потом у тебя хватает совести ещё и меня привязать к своему провалу? Ты сейчас тут что, пытаешься доказать, что во всём виноват я сам?
Аверчук выговорился и теперь просто молча наблюдал за непрекращающимися попытками Брюхова занять сидячее положение с ровной спиной, как того требовала обстановка, что на таком диване изначально было обречено на неудачу. Наверное, ему было бы лучше встать, и стоя получать удары судьбы, но Антон не мог осознать даже такой понятной истины.
- Лёня, я же не виноват, что он закурил, когда был весь в бензине! - наконец-то Антон разорвал тишину, своей фразой показывая, что он так ничего и не понял, и всю свою вину видит лишь в пожаре. - Так полыхнуло, что я еле успел увернуться и за своей машиной спрятаться. Я чуть не погиб вместе с ним!
- Ты идиот, Антоша.
- Я всё исправлю, Лёня. Дай мне три, нет, два дня, и я сожгу к чертям собачьим эти мусоровозы!
- Да ты их сожжешь, не переживай. Чего ты так разнервничался? Ты мне лучше скажи, у тебя есть в машине огнетушитель?
- Есть, - радостно закивал Брюхов. - Я специально большой купил, после того, как на трассе пожар в машине видел... полгода назад.
- Какой молодец, - похвалил Лёня. - А когда пожар начался ты, наверное, не кинулся Таракана тушить, а машину свою от пожара отгонять начал, так?
- Так машина дорогая, три миллиона стоит, а она прямо возле гаража стояла...
- То есть, человека, который фактически делает нам деньги, ты оставил гореть, бросившись спасать им же заработанную тебе машину?
- Там всё горело...
- Ты даже не попытался спасти человека, ведь так? Ты просто удрал оттуда, радостно полагая, что этот форс-мажорный случай избавит тебя от моего гнева за невыполненное поручение. Так?
Антон прекратил попытки выпрямиться и затих.
- Я всё исправлю.
- Как? У тебя есть другие исполнители? Отвечай!
- Я найду... сейчас же найду...
- Объявление дашь в "Инстаграм"? Фонду политических инициатив "Ротация" требуются поджигатели мусоровозов, оплата наличными, образование, пол и национальность при приёме на работу значения не имеют, так?
- Не так.
- А как, Антоша? Как?
- У меня есть, с кем поговорить...
- С кем?
- Ну, там... - Антон придумывал на ходу, так как "поговорить" ему было не с кем, и Аверчук это прекрасно понимал.
- "Ну, там" - это не ответ, Антоша, - сказал Лёня. - Это попытка выкрутиться здесь и сейчас, но так не получится. Ты сейчас встаёшь с дивана, садишься в свою дорогую машину и едешь искать исполнителей, а вечером, в двадцать-ноль-ноль ты докладываешь мне об исполнении поручения. Тебе это понятно?
- Мне понятно, - Антон встал. - Мне надо два дня... это не простое дело - найти исполнителей.
- Сидеть на моей шее три года и хавать иностранные гранты - это нормально, да? НИЧЕГО не делая для того, чтобы заполучить управляемую и решительную группу молодёжи, способную на всё, на любые поручения! Иди, и делай то, за что я платил тебе три года немалые деньги.
Вдруг Аверчук понял, что загоняя Антона подобным образом в практически безвыходное для него положение, он может лишиться помощника, посвященного во многие секреты "Ротации", выносить которые наружу было бы совершенно опрометчиво. А Брюхов, доведённый сейчас до полного отчаяния, вполне мог, в рамках мести за пережитое унижение, пойти в госбезопасность и выложить такие интересные факты, от которых в ФСБ наступит настоящий праздник. Поэтому Лёня вдруг убрал с лица каменное выражение и по-свойски посоветовал:
- Если ты действительно хочешь исправить ситуацию, то давай не будем гнать лошадей, не будем торопиться, а подойдем к решению взвешенно. Ты давай, сегодня присмотрись к кому ты там хотел, а завтра с утра обсудим варианты.
- Хорошо, - кивнул Антон.
Спускаясь по лестнице, он судорожно решал: идти исправлять ситуацию, или плюнуть на этого Аверчука с его сомнительной "Ротацией", да пойти и рассказать всё в ФСБ. Дойдя до первого этажа, он немного остыл, вдруг подумав, где он сможет зарабатывать как минимум столько же, сколько платил ему Аверчук, и решил пока не сдаваться.
***
Заказав такси, Лёня проехал до казино, где и увидел последствия вторжения силовиков. Хозяин помещения, у которого Соколов арендовал подвал, находился тут же, но особо разговаривать был не намерен, так как понёс серьёзные финансовые и репутационные убытки, возмещать которые директор казино не то чтобы не спешил, но даже обговаривать не хотел, выключив телефон из сети.
- Мы погасим все убытки, - заявил Лёня. - Готов обсудить разногласия по сумме ущерба.
- Ну вот, хоть с кем-то можно нормально разговаривать, - владелец здания сменил тон и пригласил пройти к крайнему столику, куда вскоре официант подал два кофе.
- Что же здесь произошло? - спросил Аверчук.
- Заехал ОМОН, всех положили, в течение четырех часов мурыжили всех, кто был в игровом зале.
- Был только ОМОН, или кто-то ещё? - уточнил Лёня.
- Да ОМОН, наверное, - собеседник пожал плечами. - Кто их знает, кто там с ними ещё мог быть. Хотя да, было несколько человек в штатском. Соколова сразу забрали и увезли на чёрной "бэхе". Какой-то фартовый парень его увёз, с молодой бабой. Соколов в наручниках был.
- Интересно, кто такие? - Аверчук сделал удивлённое лицо.
- Эта парочка была несколько раз в казино, говорят, проигрывали хорошо, однажды выиграли. Соколов хвастался, что "под марочкой" эта тёлка ему прямо в кабинете давала, какая-то очень зачётная барышня.
- Видео осталось? Можно взглянуть, на зачётную барышню?
- Не-а, менты всё изъяли.
- Ты что, на диске записи хранишь, не на облаке? - усмехнулся Аверчук.
- Да всё хотел сделать в облако, да как-то руки не доходили, - собеседник развёл руками. - Смотри, менты мне вынесли три стекла, пару кожаных диванов порезали, посуды набили, два стеклянных стола разнесли, у клиентов ресторана тоже к ним есть предъявы, но они же на меня всё перекинули.
- Что именно?
- Ну, там, носы разбитые, у кого-то золото потерялось в суматохе, часы дорогие, телефоны...
- Ты ко мне этих людей направляй, - улыбнулся Лёня. - Мы же оба понимаем, что это разводка, ведь так?
- Не без этого, - собеседник тоже улыбнулся. - В общем, если коротко, то пока что вот так.
- Ну, я понял. Сейчас найду Соколова и его бухгалтершу, и решим вопрос.
- А они что, пропали? Марина на следующий день за своей машиной приходила... и кстати, ушла она с каким-то парнем, как раз, когда ОМОН в ресторан входил. Я на крыльце стоял, видел, как она вначале одна вышла, наверное, покурить, а потом с крепким таким мужичком мимо входа прошла, делая вид, будто не при делах... менты на неё никакого внимания не обратили.
- Такая она у нас, - рассмеялся Лёня. - Ни одного нормального мужика не пропустит.
Направляясь на такси в офис "Ротации", Аверчук пытался сопоставить всё, что он узнал за последние несколько часов, но пока единой картинки не складывалось, так как было много взаимоисключающих сведений.
Офис располагался на первом этаже жилой двенадцатиэтажки, в которой весь первый этаж был отдан под офисы и магазины. Отдельный вход был оснащен системой видеонаблюдения и электронным замком, который открывался или с пульта на столе секретаря, либо путём набора пятизначного кода. Полагая, что своё воскрешение должно быть внезапным, Лёня предпочёл войти через набор кода.
Секретарь, молодая девушка лет двадцати пяти, невозмутимо посмотрела на своего шефа.
- Леонид Иванович, вы же ещё должны "на киче чалиться", Брюхов мне утром так сказал.
- Где он сейчас?
- Не знаю, с утра как уехал, я его не видела. Да он мне и не нужен.
- Кристина, сделай мне, пожалуйста, крепкого чаю.
- Хорошо, - кивнула девушка и поднялась со своего места.
Она обладала потрясающей фигурой, и Лёня время от времени подумывал как-нибудь вовлечь её в привычные уже оргии, но тормозился, разумом понимая, что после даже однократно участия в подобной близости, Кристина просто сядет ему на шею. В его же планы входило поддержание с этой дамой исключительно деловой формы общения, что было в интересах как компании, так и всего того большого дела, на которое замахнулся Аверчук.
Он прошёл в отдельный кабинет, в котором принимал своих сторонников, проводил переговоры с интересующими или заинтересованными лицами, бухал с приближёнными. Здесь он сел за стол, открыл ноутбук.
В компьютерах офиса не хранилось ничего ценного. По рекомендации, полученной во время курсов в США, предписывалось всю оперативную переписку и отчёты хранить либо на специальном облаке, подконтрольном заокеанским кураторам, либо на удалённом сервере, физически защищённом от проникновения к нему сотрудниками госбезопасности.
Впрочем, да и в самом офисе мало чего хранилось: взгляд посетителя здесь не цеплялся за шкафы, полки или сейфы - здесь ничего подобного не было. Стены не были украшены вымпелами, портретами или грамотами. На столах не лежало ни одной лишней бумаги или карандаша. Вся обстановка говорила о временном характере пребывания здесь людей. А всё из-за того, что Аверчук обоснованно опасался обысков, которые запросто могли устроить ему сотрудники управления "Э" двух конкурирующих правоохранительных организаций.
Кристина поставил на стол поднос с чашкой чая. Тут же лежала чайная ложечка и четыре сахарных кубика.
- Осторожнее, горячий, - учтиво предупредила она.
- Спасибо, Кристина, - кивнул Аверчук. - Скажи, а куда наши руководители казино запропастились?
- Я не знаю, Леонид Иванович, - ответила секретарь. - Как казино ОМОН разгромил, так они и не появлялись.
- Может, они в полиции? - спросил Лёня. - Задержаны?
- Нет их там, - сказала Кристина. - Я спрашивала брата, он узнавал... Иван и Марина в полицию не доставлялись.
- Напомни, где у тебя брат работает? - Аверчук внутренне напрягся, ожидая к своим подозрениям добавить ещё и секретаршу - эдак вообще не придётся никому доверять.
Впрочем, он и так никому не доверял.
- Да в банке же, Леонид Иванович. В службе безопасности. Там у них с ментами контакт налажен, вот он и может узнать...
- А в обратную сторону эта система работает? - спросил Лёня.
- Я вас не понимаю, - Кристина глупо улыбнулась.
"Курица", - подумал Аверчук. "Ты действительно не понимаешь, что я имею в виду".
- Ну, а он, например, интересуется у тебя, скажем, что у нас в "Ротации" происходит?
- Валера? - уточнила секретарь.
- Валера, - кивнул Лёня.
- Ну, как-то спрашивал, что я делаю.
- А ты что?
- Я ему всё рассказала, - не моргнув глазом призналась Кристина.
Аверчук чуть не зашёлся в тревожном кашле.
- Что именно, Кристина?
- Веду работу с молодёжью, печатаю запросы для депутатов, готовлю поздравления членам областного правительства и другим чиновникам, готовлю чай или кофе. А, ещё же на звонки отвечаю, по телефону. И факс иногда принимаю, от тех организаций, где электронной почты нет.
- Ещё пустые бутылки и мусор выносишь, если у нас вечером здесь праздник случается, - добавил Аверчук, успокоившись.
- Ой, про это я забыла Валере рассказать, - Кристина подняла телефон на уровень глаз: - Я сейчас ему перезвоню и скажу...
- Не надо, - усмехнулся Лёня. - Пусть это останется нашей тайной. Хорошо?
- Как скажете, Леонид Иванович, - ответила секретарь, непроизвольно колыхнув грудью третьего размера.
- И вообще, предлагаю особо не распространяться о том, что ты делаешь на своей должности, - сказал Лёня. - Вообще никому. Это коммерческая тайна. Договорились.
