ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Суконкин Алексей
Переломщик. Часть 7

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.72*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Декоративные собачки и волкодавы.
  Перевыпустить карту первоначально казалось той ещё проблемой. Стасу пришлось задействовать весь свой интеллектуальный багаж, чтобы разобраться в электронном приложении своего банка, но к его великому удивлению оказалось, что всё гораздо проще, чем он предполагал. Смартфон позволял оплачивать покупки бесконтактным способом, что, конечно, не полностью решало вопрос денежно-финансовых отношений с этим миром, но в значительной степени его упрощало.
  - Век живи - век учись, - резюмировал Стас, завершив установку на телефон соответствующей программы.
  Вся одежда была перестирана и теперь сушилась на балконе, делать было нечего, и Стас решил провести остаток дня "в положении для стрельбы лёжа".
  Вернувшись на диван, он включил телевизор, где сразу попал на местный канал, по которому шли новости. На экране мелькали кадры экстренной эвакуации посетителей торгового центра, преисполненные пущей важностью компетентные лица, что-то рассказывающие о поступлении сообщения о минировании, рыскающая собака на коротком поводке сапёра...
  - Вечером в социальных сетях было распространено сообщение о том, что некая террористическая группа, называющая себя "ополченцами империи", взяла на себя ответственность за минирование торгового центра, - совершенно безэмоционально, словно робот, говорила дикторша новостей. - Сотрудники ФСБ и Следственного Комитета приступили к расследованию данного происшествия...
  - Интересно, - Стас даже привстал на локтях. - У каких дебилов ещё хватает мозгов делать публичные заявления об ответственности за терракт?
  Однако, его вопрос не получил ответа из телевизора, где началась реклама подгузников. Далее началась какая-то краеведческая передача, в которой рассказывалось об освоении территории области русскими первопроходцами несколько сотен лет назад.
  Вскоре его потянуло в сон.
  
  ***
  
  - Я рада, что тебя выпустили, - притворно сообщила Марина, переступив порог кабинета, в котором сидел Аверчук. - Хоть на один день, и то меньше в застенках...
  Однако, посмотрев в глаза своему шефу, Марина поняла, что женские чары в данной ситуации ей не помогут избежать тяжелого разговора.
  - А уж я как рад выйти на день раньше, - ответил Лёня. - Рад, что пока меня не было, вы тут совсем не разбежались... присаживайся, Марина.
  Девушка села на стул, поддерживая прямую осанку, лицо её было напряжено, но открыто и готово к диалогу - по крайней мере, она старалась показать это изо всех сил.
  - А где Соколов? - спросил Лёня. - Я ему не могу дозвониться...
  - Наверное, он сейчас дома... - предположила Марина, хотя знала это точно.
  - А почему не в казино? - максимально ласково спросил Аверчук.
  Настолько ласково, что Марина даже подумала, что он ещё ничего не знает про налёт ОМОНа и изъятие кэша.
  - Менты разгромили казино, - на выдохе произнесла Марина.
  - Разгромили? - Лёня сделал удивлённое лицо. - Как?
  - Зашли, положили всех в пол... - сказала Марина.
  - Как они могли зайти, там же бронированная дверь? Там громила этот, не обойти его никак.
  - Я не знаю, Лёня, я только вышла на улицу покурить, как тут же подъехал автобус с ОМОНом, они вынесли стекло в клубе, а потом спустились в подвал...
  - Мы же там дверь поставили, Марина, тяжелую, пуленепробиваемую! Как они её смогли открыть?
  - Я не видела, - призналась бухгалтер.
  - Вот те раз... - Лёня внимательно оглядел Марину: - Они тебя не ушибли?
  - Нет, - Марина помотала головой. - Я избежала этой участи. Я же говорю, что была наверху, на улице, когда они подъехали. Как они в само казино вошли, в подвале, я не видела...
  - А почему на мои звонки сегодня не отвечала? У тебя даже телефон был заблокирован...
  - Мой телефон остался в казино, наверное, они его изъяли, - сказала девушка. - Я только сейчас новый купила и свою сим-карту восстановила.
  - Копию протокола изъятия тебе разве не передавали?
  - Я не присутствовала там, - сказала Марина. - С ментами не общалась, поспешила уйти оттуда...
  - То есть, бросила вверенную тебе кассу? - уточнил Лёня.
  У Марины по спине пробежал ручеек пота - быть уличённой в утрате двух десятков миллионов рублей не несло никаких радужных перспектив. Зная Аверчука, она совершенно точно знала, что на покрытие этой утраты она запросто может лишиться своей квартиры...
  - А что я могла сделать? - Марина показала собеседнику мокрые глаза. - Спуститься в подвал, разогнать ОМОНовцев и заявить, что эти криминальные деньги мои, а я тут бухгалтер?
  - Сколько они изъяли? - прямо спросил Аверчук.
  - Всё... - всхлипнула Марина.
  - Я не спрашиваю долю изъятого, я спрашиваю сумму, - уточнил Лёня.
  - Двадцать один с половиной, - сказала бухгалтер и тут же попыталась часть вины переложить на самого Аверчука: - Столько накопилось за то время, за какое ни ты, не Денис, не приезжали за выручкой.
  Произнося эти слова, Марина смотрела не на Аверчука, а в сторону, боясь встретиться с ним взглядом.
  - Это всё, что ты можешь сказать мне в своё оправдание? - поинтересовался Лёня.
  - Такое было стечение обстоятельств, - примирительно кивнула Марина, предлагая вариант, в котором не было виноватых.
  - Если бы речь шла о двадцати одной тысячи, я бы с тобой согласился, - сказал Аверчук. - Но речь идёт о миллионах. За такие деньги кто-то должен отвечать. Так что рассказывай, всё, что ты знаешь. Или тебе придётся вернуть всё, что забрали менты... у тебя же есть хорошая квартира в центре города? - Лёня словно читал её мысли.
  - Что я должна знать? - Марина выразительно сверкнула глазами, вкладывая в этот взгляд всю свою женственность, с помощью которой она ещё надеялась ослабить напор собеседника-мужчины.
  - Мне нужно знать, кто конкретно изымал кэш, кто из оперов, и вообще, какая служба, Следственный комитет, МВД или ФСБ, ведёт это дело, и самое главное - кто слил ментам, что в эти дни там накопится такая большая выручка. В принципе, мне больше ничего не надо. Если вы там с Соколовым имели какие-то свои темы, честь вам и хвала, меня это не интересует так, как интересует то, чьих рук это дело, - сказал Аверчук, закладывая в свои слова шанс для Марины.
  - У меня нет прямых улик, - Марина сразу откликнулась на предоставленный шанс.
  - А что есть?
  - Есть подозрение.
  - Выкладывай подозрение, - кивнул Лёня.
  - В общем, в последнее время в казино на чёрной "бэхе" приезжал какой-то чиновник из краевого правительства, который играл, как мне показалось, против логики игрока...
  - Это как?
  - Каждый игрок старается предусмотреть, предопределить, какой может быть шанс на ту, или иную ставку, ход или действие. Это знаешь, у настоящих "игровых", как на подсознании. Они очень суеверные, примечают какие-то совершенно несущественные детали, которые, по их мнению, могу привести к выигрышу... а этот чиновник просто бухал и ставил на всё подряд, не считаясь с суммами проигрыша.
  - Может, у него тактика такая.
  - Нет, - Марина вздохнула. - Лёня, он не "игровой". Это было видно по каждому его движению. Он очень цепко осматривал наших гостей. Словно старался их запомнить.
  - Хорошо, - кивнул Лёня. - Допустим, он не игровой. И что с того?
  - Это ещё не всё, - Марина в крайней степени возбуждения старалась вспомнить каждую деталь - ей очень не хотелось расставаться с квартирой.
  Лицо её покрылось испариной. Вниз по спине пробегал ручей из пота, что заставляло её представлять мокрое пятно на стуле, после того, как она с него встанет по окончанию разговора - будто обмочилась от пережитого страха.
  - Что ещё?
  - Он таскал с собой какую-то вычурную шалаву, которая, мне это известно точно, очень быстро вошла в доверие нашему Ванечке и даже трахалась с ним в его кабинете, пока чиновник прожигал бабки. Соколов аж язык высовывал, когда смотрел на неё. Звал её Людочкой.
  - Допустим, он её трахал. Что из этого? - Лёня не хотел делать своих выводов из озвученной информации и подталкивал собеседницу сделать собственное заключение. - Личная жизнь Соколова, не более.
  - Ну, неужели не понятно? - Марина изобразила на своём лице удивление.
  - Нет, - Лёня коротко мотнул головой. - Не понятно.
  - Чиновник не "игровой". Это раз. Людочка намеренно входила в контакт с Соколовым. Это два. И третье, самое главное...
  Марина вспомнила уговор с Соколовым о том, кто и что будет рассказывать Аверчуку о происшествии в казино - когда они об этом договаривались, она почему-то не думала, что в наказание может лишиться квартиры. Она поняла, что ранее достигнутые с Иваном договорённости отныне утрачивали свою силу - в одностороннем порядке.
  - Самое главное? - спросил Аверчук. - Что?
  - Есть мнение, что после того, как в казино вошёл ОМОН, наш Ванечка вместе с этим чиновником и его шалавой куда-то уехали на чёрной "бэхе". Далее полагай сам, мне больше нечего сказать.
  - Это чьё мнение? - спросил Лёня после небольшой паузы.
  - Мне об этом рассказал директор клуба.
  - Ага, ну хорошо... хорошо... - Лёня весело посмотрел на собеседницу: - Вот же негодяй какой, да? Кинул нас с тобой... а я на тебя тут напраслину навожу...
  - Да... - осторожно согласилась Марина.
  - А где он служит? - спросил Лёня. - В МВД или ФСБ?
  - Кто? - переспросила бухгалтер.
  - А тот мужчина, который увёл тебя от клуба, прямо мимо автобуса с ОМОНом.
  Вопрос, произнесённый мимоходом, тем не менее, заставил Марину вздрогнуть - уже этого вопроса она точно не ожидала.
  - Я не понимаю, о чём ты говоришь, Лёня...
  - Ну как же, - Аверчук улыбнулся. - Ты когда побежала прочь от казино, наткнулась на какого-то коренастого мужчину, среднего роста, примерно нашего возраста, который затем провёл тебя мимо автобуса ОМОНа и вы куда-то ушли. Ну?
  - А, этот... - Марина быстро взяла себя в руки. - Я понятия не имею, кто он. Какой-то прохожий, он просто помог мне оторваться от омоновца, который побежал за мной. Мы прошли под ручку мимо автобуса, и он ушёл. А я пошла домой.
  - Что-то мне подсказывает, что ты сейчас фантазируешь, - сказал Аверчук. - Ну, да ладно. Всё равно, рано или поздно, я докопаюсь до истины, и вот тогда...
  - Лёня, я честно, не знаю, кто он. Какой-то бывший военный, пенсионер, служил на Камчатке... - неожиданно для самой себя выговорила Марина.
  - Это он тебе рассказал, пока вы автобус ОМОНа обходили? За десять секунд?
  - Ну... я... попросила его проводить меня до дому, - тщательно подбирая слова, ответила Марина.
  - Точно, ты предложила, а не он?
  - Точно, - она кивнула.
  - Это принципиальный вопрос, Марина, - Лёня понизил тембр голоса, делая его угрожающим. - От этого зависит всё. Поэтому вспомни хорошенько, ты ему предложила проводить тебя до дома, или это предложение прозвучало от него?
  Марина несколько мгновений молчала, делая вид, что вспоминает. Хотя знала она это совершенно точно.
  - Я. Там шпана дворовая по пути... мне было страшно... я уговорила его пройти со мной, чтобы...
  - Чтобы что?
  - Чтобы потом накормить.
  - Накормить? - тут Лёня удивился по-настоящему.
  - Да, в благодарность за обеспеченную безопасность, он попросил накормить его.
  - А у него что, не было денег? Он же пенсионер...
  - Я не знаю, наверное, не было.
  - И жилья у него нет?
  - Он там что-то говорил, что снял квартиру, но въехать в неё может не сразу, а через день... сегодня то есть. Даже ключи показывал.
  - Военный пенсионер, достаточно молодой, коренастый, ментов не любит - иначе не стал бы тебе помогать. Его, случайно, не Стасом зовут?
  Марина выдохнула и кивнула.
  - Та-ак... - Лёня улыбнулся. - Это становится интересно. Что он тебе ещё рассказывал?
  - Да, собственно, больше ничего. Сказал, что на Камчатке у него кот был.
  - Кот?
  - Да, кот.
  - А почему он это сказал?
  - Моих увидел...
  - То есть, ты его ещё и домой к себе привела? Марина... ты меня поражаешь...
  - Привела. Не бросать же защитника на улице, если ему ночевать негде...
  - От чего же он тебя защитил, что ты его к себе в пос... к себе домой?
  Марина вспыхнула, услышав "случайно" не высказанное слово.
  - Он провёл меня мимо автобуса, мы свернули на проспект, и там он сказал, что нам больше не по пути, и остался в сквере. Я пошла дальше, а там малолетки-хулиганы стояли, никак их не обойти, вот я вернулась и пригласила его проводить меня до дому, пообещав накормить.
  - Очень интересно. Продолжай.
  - Малолетки к нам пристали. Мне было очень страшно. А он, такой уверенный, кажется, даже не напрягался, на словах как-то грамотно им всё пояснил, у них даже мысли не возникло нападать на нас. Причём я была уверена, что если начнётся драка, то он их там всех раскидает на раз-два. Очень смелый мужчина. В твоём окружении таких нет...
  Последние слова Марина произнесла с явным упрёком в адрес и самого Аверчука, который, при всех своих связях, знаниях, навыках и амбициях не всегда тянул на альфа-самца, не обладая безусловными лидерскими качествами. Его это тяготило, но против природы Лёня идти не мог. По крайней мере, в своей жизни он всегда старался избегать тёмных подворотен, страшась встреч с хулиганами, противостоять которым он не мог - ему становилось страшно только от одной мысли, что кто-то будет его бить, причиняя боль. И Аверчук знал, что Марина осведомлена об этой его слабости.
  - Где он сейчас? - спросил Лёня.
  - Без понятия, - Марина пожала плечами. - Он не оставил своих контактов. Ушёл, практически не попрощавшись.
  - Ты... - Лёня напрягся. - Ты спала с ним?
  - Если бы ты был женщиной, Аверчук, ты бы не упустил такого мужчину, поверь мне.
  - Ладно, верю. Он интересовался нашими делами?
  - Абсолютно нет, - ответила собеседница. - Спросил, кем я работаю, я ответила, что в бухгалтерии ночного клуба, его этот ответ устроил, и более он ничего не расспрашивал.
  - Вы договорились о дальнейших встречах?
  - Нет. Говорю же - ушёл, практически не попрощавшись. Козёл. А что? Хочешь посмотреть на настоящего мужчину? - пришло время ставить в неловкое положение самого босса.
  Аверчук пропустил укол.
  - Понимаешь Марина, успех наших политических действий во многом зависит от того, насколько наша организация опутана чекистской агентурой. Местное ФСБ, я в этом уверен, разрабатывает всех участников "Ротации" по полной программе, выискивая слабые звенья, чтобы через эти звенья проникнуть в организацию. И не просто проникнуть, а создать условия, при которых "Ротация" будет вынуждена выполнять действия, навязываемые оперативниками ФСБ. А это означает наш конец. Ты же видишь, как Тимохин цепляется за власть. Ты знаешь прекрасно, насколько у него тесные отношения с начальником управления ФСБ области генералом Милоновым, и что их связывает. И ты понимаешь, что для них потерять власть - это значит потерять всё, что они смогли построить за время, пока они занимали свои должности. Но, слава богу, в России власть сменяемая, и молодые политики, типа нас с тобой, обязательно должны идти на выборы, чтобы в итоге занять руководящие посты и предать огласке коррупционные дела вот этих самых тимохиных и милоновых. И затем изменить жизнь своих избирателей к лучшему.
  Лёня перевёл дух, дав Марине время на переваривание сказанного и продолжил:
  - И вот эти самые тимохины и милоновы прекрасно понимают, что в честных выборах они не смогут победить нас, молодых, и поэтому стараются задействовать все оперативные возможности спецслужб, чтобы обличить нас в подрывной деятельности, в экстремизме или даже в терроризме. Они постоянно испытывают нас на прочность, подводят к нам людей, которых мы, по их мнению, должны поднять на высокое положение в иерархии "Ротации". Все кто идёт к нам - это агенты ФСБ. Все, без исключений. Даже если это не так, то для нашей же безопасности, нужно думать, что это так. Поэтому я априори каждого человека рассматриваю через призму возможного сотрудничества с чекистами. Особенно, если человек проявляет интерес к нам, скажем так, в инициативном порядке. Меня это всегда настораживает - а почему он хочет с нами работать? Что является истинной мотивирующей силой такого желающего? Жажда власти, стремление стать народным избранником, искреннее желание очистить область от коррупционеров или его ведёт к нам задача, поставленная курирующим оперативником? - Аверчук остановил свой монолог и со значением посмотрел на собеседницу, мол, оцени сказанное.
  - Лёня, - Марина качнула головой. - Твоё стремление видеть в каждом человеке подосланного агента, превышает все мыслимые пределы. В борьбе с ветряными мельницами ты тратишь огромный потенциал, который можно было бы направить в более продуктивное русло. Чем тебе не понравились последние кандидаты, которых ты отверг на ровном месте?
  - Тем, что мне остался непонятен их мотив работать у нас.
  - Это были умные и образованные люди, которые могли принести огромную пользу для нашей организации.
  - Или разложить её изнутри.
  - Ты маньяк. Тебе везде мерещатся чекисты.
  - Нет, я трезво смотрю на вещи, и точно знаю, что при прочих равных условиях я всегда буду выбирать того человека, которого мне придётся уговаривать, чтобы он пришёл к нам работать. И никогда не возьму на руководящую должность того, кто лично заявит о таком желании.
  - Ну, - Марина пожала плечами. - Тебе решать. И вообще... наверное, ты прав.
  Она впервые за весь разговор посмотрела на собеседника глазами, не отражающими какую-то внутреннюю печаль или озабоченность. Посмотрела так, как сотрудница смотрит на своего руководителя, который является для нее непререкаемым авторитетом.
  - Тогда скажи, почему твоё желание жечь мусоровозы не вяжется с желанием властей обвинить тебя в терроризме? По сути, они же правы.
  Лёня подарил марине тяжёлый взгляд.
  - Марина. Это. Другое, - раздельно произнёс он.
  - А внешне очень смахивает на терроризм. Или в борьбе за власть все способы хороши?
  - Не надо смешивать мягкое с тёплым. Акция с мусоровозами преследует благие цели - привлечь внимание общества к проблеме, которую коррумпированная власть не желает решать. К тому же мы никого не убиваем, а мусоровозы эти застрахованы, муниципальная организация ещё и деньги за них получит. И к тому-же, само-то власть - чем не террорист?
  - В каком смысле?
  - Ну, посуди сама: почему твоё казино незаконно, а скажем, где-нибудь во Владивостоке, в Муравьинной бухте, законно. В сущности, и ты, и кто-то во Владивостоке, делаете одно дело - зарабатываете на человеческих слабостях. Так на человеческих слабостях и желаниях много кто зарабатывает! Взять, к примеру, алкоголь и наркотики: почему первое законно, а второе нет? Алкоголь вреда приносит ничуть не меньше, чем наркотики, а может и больше, но торговать им можно, а наркотиками нельзя? Или почему проституция у нас вне закона, а в Германии, например, вполне себе законна? Чем, я извиняюсь, немецкая пилотка отличается от русской? Ничем. А почему тогда так?
  - Налоги?
  - Не только. И не столько.
  - А что тогда?
  - Остаётся только одно: стремление властей безусловно контролировать любую сторону жизни своих граждан. Распределять блага, карать ослушников, указывать массам путь. И никому не позволять выходить за рамки Quod licet Jovi, non licet bovi. Ты не сделала ничего такого, чего не делают в казино во Владивостоке, но вот они пришли и забрали у тебя двадцать лямов. Просто так. Потому что они так решили. Назад их тебе никто не вернёт. Разве это не терроризм?
  - В какой-то степени да, но государство, собственно, и живёт на насилии. В том его сущность.
  - Кроме тех государств, которые построили демократию, - сказал Аверчук. - Где ценность личности выше общества. Я хочу построить подобное государство и у нас. А начнём мы с нашей области.
  - У тебя непомерно грандиозные планы, - улыбнулась Марина, которая уже поняла, что острота вопроса за изъятые миллионы уже прошла. - Но я готова идти с тобой до конца. Мне не нравится, когда у меня просто так отнимают честно заработанные на лохах деньги.
  - Лохи - это мы, - усмехнулся Аверчук. - Пока не пришли во власть.
  
  ***
  Проезжая мимо серого здания ФСБ, Антон вдруг замедлил ход. Чуть дальше находилась стоянка, куда можно было свернуть, поставить машину и оттуда уже прогулочным шагом спокойно пройти до приёмной госбезопасности. Решение о контакте с чекистами Антон решительно отвергал, но оно продолжало сверлить его мозг, подкрепляемое обидой на Аверчука, который разговаривал с ним в столь уничижительном и почти оскорбительном тоне.
  Слив Аверчука означал завершение карьеры в весьма прибыльной для Антона лично компании. В принципе, он никогда особо не вдавался в источники финансирования "Ротации", но определённо подозревал, что эти источники не могут быть полностью законными. Свою работу он выполнял достаточно хорошо: представлял компанию в судах, участвовал в переговорах с другими организациями, курировал контакты со СМИ, контролировал выполнение заказов, касаемых создания каких-либо медиа-продуктов. Иногда Лёня его привлекал для общего руководства людьми, задействованными на митингах и акциях протеста - и даже поручал производить оплату участникам таких мероприятий. Для Антона это была неплохая дополнительная кормушка: всегда можно было показать оплату двухсот участников какой-либо акции, тогда как в реальности их было не более тридцати - главное было правильно составить фотоотчёты.
  И всё это могло растаять, переступи он порог приёмной ФСБ.
  Антон проехал мимо поворота на стоянку и вдруг подумал, что Аверчуку тоже приходится не сладко, и даже более не сладко, чем зависимому от него Брюхову. На миг Антон поставил себя на место шефа, и ему вдруг стало невыносимо от самого себя. "С кем же ему приходится работать", - вдруг мелькнула мысль. Критическая ситуация заставила его несколько иначе взглянуть на жизнь и подстегнула к активности. Антон надавил педаль акселератора и джип стал разгоняться. В голове калейдоскопом мелькали варианты решения поставленной задачи, которую Брюхов решил выполнить, во что бы то ни стало.
  - Миша, мы можем увидеться? - спросил он по телефону, держа его одной рукой. - Хорошо, сейчас подъеду.
  В начале промышленного района города практически целая улица была отдана под различные автомастерские. Здесь было всё - и кузовщики, и электрики, и мотористы, и ходовщики. Одни мастерские светились яркими вывесками и блистали чистотой и порядком, другие были замызганы до неприличия и не пытались заявлять о себе пёстрой рекламой. В одну из таких неприличных мастерских и свернул Антон.
  Здесь его старый знакомый, которого звали Мишей, занимался ремонтом глушителей, и тут же он жил, надстроив над ремонтным боксом второй этаж. Миша вышел навстречу:
  - Привет, дружище, что стряслось?
  - Здорово, - Антон протянул руку и пожал грязную кисть собеседника. - Дело есть.
  - Глушитель прогорел?
  - Не, по другой части...
  - Ну, пошли, - Миша повернулся и направился в бокс.
  Антон поспешил за ним.
  В ремонтном боксе на промышленных домкратах стояли две машины, возле которых суетились четыре работника в одинаково грязных и пропитанных мазутом спецовках. Они даже не повернулись, чтобы посмотреть на вошедшего - мало ли их тут бывает за рабочий день.
  По гулкой железной лестнице Миша провёл гостя на второй этаж, где у него была оборудована "комната для посетителей" и где стоял кулер, а на журнальном столике - несколько пачек растворимого кофе и чашка с сахаром. Хозяин автомастерской достал из шкафа пару одноразовых стаканчиков, налил в них кипятка.
  - У меня только растворимый, - сказал он, словно извиняясь.
  - Нормально, - кивнул Антон.
  - Рассказывай.
  Антон сделал осторожный глоток.
  - Короче, Миша, мне нужны люди, которым я буду хорошо платить, но которые иногда будут привлекаться, скажем так, к выполнению не очень законных дел.
  - Ты завалить кого-то хочешь? - улыбнулся Миша.
  Он знал, что Антон работает в какой-то общественной организации, иногда участвует в публичных акциях, разбирается в правовых вопросах. Глубокие детали жизни Брюхова его никогда не интересовали. Сам же он дважды отбывал срок за насильственные преступления, но к своим сорока годам вроде взялся за голову и перестал трепетать перед воровским укладом, осознав, что уголовная романтика это немного не то, с чем человек должен проживать свою жизнь.
  - Нет, ни о каком убийстве речи не идёт, - поспешил заверить Антон. - Ну, там, машину сжечь, стёкла в доме разбить, не более.
  - А почему ты ко мне пришёл?
  - Ну... ты же человек авторитетный, - Антон вдруг растерялся. - Мы друг друга давно знаем...
  - Знаем, и что с того?
  - Я тут подумал, - Антон вдруг понял, что он не знает, что сейчас нужно говорить. Направляясь сюда, он почему-то решил, что Миша, как человек отсидевший, с радостью воспримет предложение Антона и за совершенно умеренную плату тут же возьмётся выполнять опасные поручения. Но именно здесь, на втором этаже ремонтного бокса он понял, что его собеседник не просто так этот второй этаж отстроил и наверняка не примет его предложения. - Я подумал, что ты сохранил какие-то связи...
  - Я больше такими делами не занимаюсь, - ответил Миша. - Если глушитель прогорит, приходи, починю. А хулиганкой заниматься у меня нет никакого резона.
  - Может, есть какие-нибудь люди, которые могли бы... - Антон с жалостью посмотрел на Мишу и добавил: - Помоги, пожалуйста.
  - Ты что, думаешь, я тут разбойников выращиваю? Ты ошибаешься. Я повторяю - я теперь ничем подобным не занимаюсь. И тебе не советую. Поэтому давай остановим наш разговор, он мне не интересен. Допивай кофе и на выход.
  Антон поставил кружку на стол и поднялся.
  - Миша, я первый раз прошу у тебя помощи такого рода. Я не думал, что ты откажешь.
  - Я не думал, что тебе потребуется от меня такая помощь, - ответил мастеровой. - Иди.
  Антон направился к лестнице.
  - Стой, - Миша тоже поднялся. - Что, сильно надо?
  - Сильно, Миша, сильно, - закивал Антон.
  - Обещай, что нигде и никогда о нашем с тобой разговоре никто не узнает.
  - Само собой, - обрадовался Антон. - Обещаю!
  - Тогда подъезжай ко мне часа через два. К тебе в машину сядет парнишка, с ним и решишь все вопросы. И запомни - я тут не при чём. Я в твои дела не лезу. Не лезу, и знать ничего о них не хочу.
  - Понял, - кивнул Антон. - Спасибо.
  - Спасибо на хлеб не намажешь, - усмехнулся Миша.
  - Намажем, - ответил Антон, поняв намёк. - Обязательно намажем.
  Окрылённый он сел в машину. Сразу с плеч свалилась целая гора и ему полегчало. Мысль о посещении ФСБ теперь казалась ему предельно абсурдной.
  
  ***
  
  В супермаркете было немноголюдно, и Стас позволил себе вальяжное расхаживание по торговым рядам, подолгу останавливаясь напротив различных продуктов и вычитывая этикетки с характеристиками товаров. Корзина наполнялась едой и предметами первой необходимости, потребность в которых уже превышала все мыслимые пределы.
  На кассе он расплатился бесконтактным способом и с двумя полными пакетами вышел на улицу. Сегодня погода была не жаркой, на город натянуло предгрозовые тучи и всё шло к тому, что вот-вот с неба на землю сойдёт короткий, но мощный ливень, и Стас поспешил домой.
  Во дворе друг с другом лениво грызлись два собачника, защищая право своих питомцев ходить по конкретной клумбе. "Драки не будет", - подумал Стас, оценивая своих соседей. Это были рыхлые, умиротворённые жизнью люди, явно не познавшие в течение своего бытия каких-то лишений и невзгод, и соответственно, не способных на решительные действия насильственного характера. Собаки были под стать своим хозяевам - сидели рядом и лениво посматривали друг на друга.
  Открыв подъезд электронным ключом, Стас поднялся на третий этаж и вскоре уже суетился на кухне, решив приготовить себе достойный обед. К обеду прилагалась бутылочка армянского коньяка, которую он купил в супермаркете за совершенно бешенную для этой марки цену.
  Начав пить ещё в процессе приготовления, Стас почувствовал прилив радости от окружающего его бытия.
  - Эх, Марину бы сейчас, - сказал он вслух.
  За окном раздался оглушительный раскат грома - молния явно ударила где-то рядом. Практически сразу начался ливень. Стас смотрел в окно на бегущих по двору людей и улыбался: как же хорошо смотреть на грозу из окна благоустроенной квартиры... а не из мокрого и грязного окопа. Впрочем, осознать эту разницу даётся далеко не каждому человеку. А тому, кому это всё же дано, можно сказать, что повезло - он будет ценить свою жизнь куда как щепетильней, чем те, кому не с чем сравнивать своё текущее благоустроенное положение.
  Стас вспомнил собачников - они обзывали друг друга последними оскорбительными словами, брызгали слюной, но ни один из них не решался приложиться ладонью в морду оппонента, чтобы пресечь поток ругани и заставить себя уважать. Наверняка они всю свою жизнь провели в неге и уюте, наверняка не служили в армии "срочку" или не были знакомы с примитивными, но порой весьма полезными уголовными понятиями, согласно которым человек отвечал за "свой базар" и никогда не позволил бы себе вот так оскорблять собеседника, а будучи оскорблённым, считал бы обязательным смыть нанесённое оскорбление кровью. Эти вещи были далеки для собачников - молодых еще людей, лет тридцати пяти от роду, живущих в каком-то эфемерном мире, в котором (благодаря достижениям цивилизации!) им не требовалось кулаками и зубами отстаивать своё право на жизнь.
  "Они просто другие", - подумал Стас, отвергая от себя дальнейшие рассуждения на этот счёт. Они были ему противны. Чтобы эти рыхлые люди жили в тепле, уюте и безопасности, кто-то другой, рискуя жизнью, с оружием в руках эту безопасность им обеспечивал. Но печаль была в том, что первые ненавидели вторых, основываясь только на редких случаях контактов, во время которых они явственно чувствовали силу, которой не обладали сами - и, защищая себя, причисляли эту силу к осуждаемому обществом быдлячеству, не в силах осознать, что именно это самое "быдлячество" обеспечивало их мирный покой. А вторые ненавидели первых за то, что первые были избавлены от необходимости смотреть смерти в лицо, подвергать себя тяготам и лишениям - чем и жили вторые. И эта разница в миропонимании во все времена разделяла общество на две неравные социальные группы. Говоря языком собачников, общество разделялось на декоративных собачек, писающих в домашний лоток, и на волкодавов, живущих только в бою. Стас не причислял себя к волкодавам, но именно им он и был.
  
  ***
  Вернувшись спустя пару часов к авторемонтной мастерской, Антон ещё не успел припарковаться, как ему в машину сел парень лет восемнадцати с короткой стрижкой и наколками на нескольких пальцах. То, что в машину он садился как в свою, насторожило Брюхова, но виду он не подал.
  - Ты, что ли Антон? - спросил парень.
  - Я, - кивнул Брюхов, стараясь придать своему голосу твёрдость и непоколебимость.
  - Что хотел? - парень несколько раз провернул в руке костяные чётки.
  - Надо бы пообщаться, - начал было Антон, но осёкся - он понимал, что этот парень морально был сильнее его, и всё, в чём Антон мог его превосходить, это были только деньги.
  - Мы уже общаемся, - заметил мальчишка. - Говори конкретнее, что тебе надо.
  - Надо выполнить несколько заданий, скажем так, немного не законных.
  - Ты говори прямо, - парень внимательно посмотрел собеседнику в глаза. - Что ты мне тут какими-то загадками говоришь? Говори, как есть, я не тупой, пойму. Что нужно сделать?
  - Для начала нужно забросать бутылками с горючей жидкостью несколько машин, - на одном выдохе произнёс Антон и прислушался к себе - достаточно ли уверенно он определил задачу?
  - Десятка, - мгновенно ответил парень.
  - Чего? - не понял его Антон.
  - За каждую машину платишь десятку, я гарантирую исполнение, - пояснил собеседник.
  Брюхов прикинул: ещё неделю назад такая акция стоила тысячу рублей, и именно такая сумма была им прописана в обоснование, когда он показывал Аверчуку "бюджет" мероприятия. Однако, такой демпинг привёл к полному срыву акции, когда выяснилось, что Таракан решил всё сделать сам, не привлекая других людей, но заверяя, что люди будут. Под которых, собственно, и списывалось по тысяче за машину. Сейчас перед ним сидел явный профессионал, и называл вполне адекватную цену... но как эту цену обосновать перед Аверчуком после того, как тот обвинил Антона в срыве мероприятия и дал возможность "исправиться"?
  - Хорошо, - кивнул Брюхов, прикидывая, что за шесть машин он смог бы выплатить разбойникам и из своего кармана, если вдруг Лёня откажется финансировать акцию.
  - Работаем по предоплате, - предупредил парень. - Даёшь половину, мы работаем, показываем результат - оплачиваешь всю сумму.
  Услыхав о предоплате, Антон даже прикинул, что на этом можно будет сэкономить, кинув пацанчиков с полной оплатой, но интонация голоса молодого разбойника не очень располагала верить, что такой финт прокатит безнаказанно, и Брюхов с сожалением прогнал эту мысль.
  - Договорились, - кивнул он.
  - Когда начинаем? - спросил собеседник.
  - Завтра или послезавтра, - ответил Антон. - Завтра утром буду знать точно.
  - А что ты тогда меня сегодня позвал? - в вопросе прозвучала скрытая угроза. - Моё время дорого.
  - Ну, я же это... предварительно обговорить, удостовериться в понимании, - пролепетал Брюхов.
  Разбойник широко улыбнулся - теперь он окончательно распознал сущность сидящего перед ним человека.
  - Давай тысячу за консультацию, и можешь быть свободен до завтра, - сказал парень, чутко прислушиваясь к эмоциональному состоянию водителя такой дорогой машины.
  Антон вдруг почувствовал волну ужаса, которая исходила от этого мальчика, который был, как минимум вдвое младше его. В это мгновение Брюхов разглядел на брючном кармане парня потёртую металлическую клипсу, которая могла быть только элементом выкидного ножа, находящегося в кармане. Ему стало совсем не по себе, и рука сама непроизвольно потянулась к бумажнику.
  Забрав купюру, парень вышел из машины.
  - А как мы свяжемся? - запоздало спросил Антон, приоткрыв окно.
  - Мише позвонишь, скажешь, что хочешь встретиться, он тебе время определит, - ответил молодой разбойник и пошагал в сторону убитого временем и событиями старого чёрного "бумера", в котором сидело ещё несколько парней.
Оценка: 7.72*5  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023