- Мы сделаем так, как только что вам изложили, - сказал Ярмош. - А вас придется все же убить. Имея дело с КГБ, всегда рискуешь. Мы не хотим рисковать.
Он достал из портфеля пистолет с глушителем:
- Решайтесь. В нашем распоряжении осталось не так уж много времени. И учтите еще вот что. Если во время разговора с Сивороновым по телефону вы, чтобы предупредить его, используете какой-нибудь словесный код, вам не жить. Ни на воле, ни, тем-более, в зоне, если мы до тех пор до вас не доберемся, хотя это почти исключено.
Пока полковник говорил, она не спускала с пистолета завороженный взгляд. Когда пистолет снова исчез в портфеле, женщина встала.
- Я не героиня, - заговорила она с горькой усмешкой на белом, как полотно, лице. - Но вы меня не столько испугали, сколько убедили, что иного выхода нет. Что ж, идемте. Только не забудьте показать ту, вторую... как обещали.
- Покажем, - кивнул Ярмош, поднимаясь. - И не ищите наш сегодняшний разговор на ваших кассетах. Мы их вынули.
- Не думала, что мафия умеет так работать, - занятая своими мыслями, равнодушно проговорила Фаина Николаевна.
- Обычная предосторожность, - пожал плечами полковник, несколько встревоженный ее замечанием, но подумал, что мафия - это не банда уголовников во главе с безграмотными паханами, и успокоился.
От метро "Сокол", где находилась квартира Фаины Николаевны до гостиницы "Метрополь" ехали молча. Лишь в самом конце пути женщина, не выдержав, напомнила:
- Вы обещали назвать и показать мою соперницу.
- Мы помним, - ответил сидяший рядом с ней Ярмош.
- И не сказали, как объяснить, зачем мне так срочно нужно видеть Виктора Степановича.
- Узнаете. А стоит ли называть именно эту причину, решите сами.
- Мне обязательно заходить в гостиницу? Можно ведь позвонить и из машины.
- Нам не надо, чтобы засекли наш номер. Будете звонить из телефона-автомата, - ответил полковник и обратился к Сергею. - Позаботься, чтобы телефон был свободен.
- Понял, - отозвался Сергей.
С трудом припарковав свою неказистую "Ладу", Сергей сразу направился к входу в гостиницу. Неподалеку от его машины остановился новенький "Строен" Фаины Николаевны с подчиненным полковника за рулем.
Ярмош достал из кармана тоненькую пачку фотографии и протянул женщине.
- Вот ответы на ваши вопросы.
Она раскрыла их веером и замерла, впившись взглядом в снимки, на которых были изображены Сиворонов с Наташей в постели. Тут специально никто не давал наиболее пикантные моменты, не выжидал эффектные позы. Было показано то, что в течение одной ночи запечатлелось на видеокассете, - состояние страсти, при которой забываются приличия, мешающие в полной мере отдаться наслаждению. "Неплохо сработали ребята, - по привычке оценивать действия подчиненных подумал полковник. - Это ведь не оборудовать кинокамерами спальню ни о чем не подозревающего дипломата. Тут требовалось подстроить ловушку всегда настороженному многоопытному профессионалу. По-видимому, сыграл свою роль и тот факт, что они привыкли играть в одни ворота".
Ярмош не торопил женщину, которая сидела с окаменевшим лицом и закрытыми глазами, крепко сжимая в кулаке смятые фотографии, только изредка посматривал на часы.
- Сможете говорить с ним без истерики? - спросил он, когда подошло время.
Она кивнула.
- Тогда идемте, пора.
Прямую связь с генерал-лейтенантом Сивороновым имели немногие, и если звонили, то от них нельзя было отмахнуться, а чаще всего это было бы просто опасно. Поэтому, как только Фаина Николаевна набрала номер, Сиворонов сразу отозвался.
- Виктор Степанович? - машинально спросила она, зная, что никого другого возле этого телефона быть не может. Генерал сразу заметил ее оплошность.
- Пока меня не уволили, по этому номеру могу быть только я, - весело произнес он, не ведая того, что искушает судьбу. - Здравствуй, родная моя. Что стряслось? И почему так официально?
- Слушайте меня не перебивая, Виктор Степанович, - твердым, механическим, лишенным жизни голосом заговорила она. - Я нахожусь возле главного входа в гостиницу "Метрополь". Мне необходимо сейчас, немедленно встретиться с вами. Если вас не будет здесь через пятнадцать минут, ждать не буду ни секунды, и сегодня же передам кассеты с записью ваших разговоров в моем доме, в моей постели в Политбюро. Это все.
Сиворонов знал, что оскорбленная, взбешенная женщина способна на такие невероятные поступки, каких не смог бы предугадать самый изощренный психоаналитик, будь он хоть самим Фрейдом. Первая мелькнувшая мысль была о Наташе, но она не очень испугала его. Тут он смог бы выкрутиться, так как по опыту знал готовность любящих женщин верить в то, во что, иногда вопреки очевидности, им хочется верить. Генерал думал бы иначе, знай он о существовании фотографий, но он не знал.
Сообщение о кассетах с записью его откровенных разговоров с любовницей поразило его и он мгновенно понял всю степень грозящей ему катастрофы, если записи окажутся в вышестоящих инстанциях. Но и в этом случае он постарался бы задержать, упросить, уговорить, если бы не голос. Его по-настоящему испугал безжизненный, без малейших эмоций голос Фаины Николаевны. Так может говорить человек, для которого в данный момент ничто в жизни больше не представляется важным. Нет, ему никак нельзя опаздывать на встречу.
- Быстро звони Роману на пост ГАИ, - тихо приказал полковник Сергею и шагнул к женщине. - Идемте к вашей машине.
Она нисколько не удивилась ,и спокойно пошла рядом.
- Вы домой или на работу? - спросил Ярмош. - Можем доставить.
- На работу, - ответила она и, проглотив подступивший к горлу ком, сухо поинтересовалась. - Если от меня больше ничего не нужно, то чем вызвана ваша заботливость?
- От вас больше ничего не нужно. Но мы не желаем вам зла. Нам от этого нет никакой выгоды. А в таком состоянии мы можете влипнуть в какую-нибудь дорожную передрягу. Так что вашу машину поведет наш человек.
- Вы не хотите мне зла, - сказала Фаина Николаевна и повторила. -Значит, вы не хотите мне зла. - Губы ее нервно задергались, лицо некрасиво перекосилось. - А то, что вы сегодня сделали?
- Не говорите ерунды, - перебил полковник. - Мы вам сказали правду. И узнать ее вам лучше было раньше, чем позже.
-15-
В две минуты одиннадцатого часа утра две милицейские машины - одна с Игорем и Глебом, другая с Всеволодом и Федором, - как и планировалось, уже стояли возле поста ГАИ на углу улицы Ильинской и Новой площади. Изображая веселую компанию встретившихся коллег, они слушали последние наставления командира.
- Может быть и такой вариант, - говорил Кондратюк, - что генерал двинется к будке ГАИ не один, а с охранником, а то и сразу с адъютантом. Тогда берем всех на месте, прямо у машины. Вырубаем их, как кому окажется удобнее. Шприц вогнать можно и позже. Шофера отключать лучше, конечно, шприцем, так как он не поднимется из-за баранки. Мы с Глебом блокируем их автомобиль со стороны генерала, вы - с другой.
- Да поняли мы, все поняли, Валерий, - с улыбкой заверил Федор. - Натаскиваешь нас, как подготовишек.
- Это никогда не вредно, - заметил Глеб. - А то ведь обычно сколько ни повторяй, а редко выходит так, как задумано.
- На этот раз выйдет, - заверил Кондратюк. Он действительно был убежден в этом, хоть и не смог бы объяснить, откуда оно приходит, из чего рождается эта убежденность. Такое с ним бывало нередко.
Из будки ГАИ вышел Роман в форме лейтенанта милиции, прищурился на солнце, снял фуражку, пригладил волосы и неспеша вернулся обратно.
- Я же сказал, что все будет в порядке, - бодро улыбнулся Игорь. -Началось. По машинам, ребята.
Со стороны Лубянской площади показался идущий по серединной полосе навстречу движению автомобиль. Включив мигалку и сирену, Всеволод бросил свою машину наперерез и остановился, заняв центральную полосу и преградив путь "нарушителю". Успевший набрать скорость автомобиль остановился чуть ли не впритык к милицейской машине. В это время вторая, подкатив сзади, отрезала путь. Из той и другой без видимой спешки вышли четыре милиционера. Из автомобиля выскочил молодой адъютант в штатском костюме и скорее с удивлением, чем злобно закричал:
- Вы что совсем охренели! Не видите, что это правительственная машина?!
- Правительственные знаки видим, - сказал Кондратюк. - Но мы выполняем приказ дежурного, - кивнул он в сторону будку.
- Что там еще, Ткачук? - донесся раздраженный голос из машины.
- Да вот, товарищ генерал, - пожал плечами адъютант, - какую-то ерунду порют о ...
Не дослушав, Сиворонов резко распахнул дверцу и ступил на землю. За ним последовал рослый охранник и с насмешливым прищуром окинул взглядом подтянувшихся при упоминании о генерале милиционеров.
- Ну, в чем дело? - резко обратился Сиворонов к вытянувшемуся рядом Кондратюку в погонах сержанта.
- Дежурный лейтенант приказал проверять машины, идущие по правительственной полосе, - четко доложил Игорь и доверчиво добавил. - Ищут кого-то.
- Я генерал-лейтенант КГБ, - заявил Сиворонов и, полагая, что этого достаточно, махнул рукой: - Освободить проезд!
- Попрошу предъявить ваши документы, товарищ генерал, - еще больше вытягиваясь, смущенно попросил Игорь.
Проезжавшие водители с любопытством поглядывали, как милиция разбирается с зарвавшимися нахалами, влезшими на правительственную полосу. Это лишь добавляло гнева генералу.
- Что?!.. - грозно проговорил он, и его лицо стало наливаться кровью. - Пропустить! - рявкнул он. - Если через полминуты не уберетесь с полосы, до конца своих дней будете в тюряге своими жезлами указывать дорогу к параше! Исполнять!
- Ах, какой же вы невоспитанный, генерал, - со вздохом проговорил Кондратюк, за что потом долго еще себя корил, и сразу, без паузы скомандовал: - Берем их!
Генерал с охранником рухнули от молниеносных ударов ребрами ладоней по горлу, нанесенных Игорем и Глебом. Шофер с адъютантом сомлели под уколами шприц-тюбиков Валерия и Федора.
- Генерала с адъютантом в мою машину. Охранник с водителем остаются в своей. С ними - Роман и Федор. Всеволод едет один, - распорядился Кондратюк. - Уходим по плану, через Ильинку.
Все было проделано в несколько секунд, и Кондратюк первым рванул машину, с места набирая скорость. За ним устремился Роман, мгновенно оказавшийся рядом с парнями, как только генерал с охранником рухнули на асфальт. Почти вплотную за ним двинулся Всеволод.
Уходили, как было спланировано. Сперва группой, держа автомобиль Романа в середине. Включив мигалки и сирены, там, где заранее намечалось, прорывались на красный свет, изображая спешившую на операцию оперативную группу. Затем рассредоточились, затерялись в потоках машин, но на место прибыли почти одновременно.
В мастерской скульптора их поджидал Сергей. Здесь тоже все было рассчитано по секундам. Потребовалось лишь несколько дружных движений, чтобы похищенных из двух машин переложить в поджидавшую их "Скорую помощь". Она тут же укатила, сигналом расчищая себе путь. Следом, быстро сменив на автомобиле номерные знаки, исчез Роман в сопровождении "сторожа" мастерской. Чуть больше времени потребовалось, чтобы водрузить в машины еще не очнувшихся милиционеров. Всеволод с Глебом отправились развезти их и оставить в машинах на обычных участках патрулирования.
В мастерской остались Сергей, Игорь и Федор. Сергей обошел жилые комнаты скульптора, внимательно проверяя, не осталось ли чего лишнего. Удовлетворенный осмотром, он сел напротив парней и улыбнулся:
- Задание выполнили. Спасибо.
- Не за что, - ухмыльнулся Федор.
Кондратюк промолчал.
- Чем недоволен, командир? - спросил Сергей. - Вроде, все прошло удачно. Кстати, хочу послушать в деталях, как проходила операция.
Игорь подробно изложил ход действий.
- Хорошо, что в последний момент предусмотрел именно такой вариант захвата, - выслушав, сказал Сергей. - А то, что мы заранее не смогли предусмотреть каждый их шаг, так ведь иначе и быть не может. И все же, чем ты недоволен?
- С ребятами я увижусь? - спросил Кондратюк.
- Нет. Никто из вас больше не увидится друг с другом.
- Тем и недоволен, что как командир должен был поблагодарить ребят за хорошую работу.
- Времени нет, - сказал Сергей. - Но мы поблагодарим всех от своего и твоего имени. А теперь должен предупредить вас, затем и остальных, что об операции и, вообще о том, что вы в это время были в Москве, надо забыть навсегда. Вы должны знать: тех, кто у нас не умеет хранить секреты, неизбежно ждет смерть. Не потому, что вольное или невольно предательство требует возмездия, а потому, что в нашем деле иначе работать невозможно.
- Лично мне об этом говорили еще в… - начал Федор.
- Стоп! - Сергей предостерегающе вскинул палец. - Никому не интересно, где и что тебе говорили.
- Понятно, - хмыкнул Федор. - Я и хотел сказать, что говорили еще на месте моей постоянной дислокации. А теперь подумал, почему бы начальству не сказать чего-нибудь насчет отпуска? Хоть бы на пару дней?
- Потому что с отпуском ничего не получится, - ответил Сергей. - Сейчас ты отправишься на свою квартиру и быстро приготовишься к отъезду, чтобы через час уже быть в пути. За тобой заедут. Это относится и к тебе, Валерий. За тобой я заеду сам. До тех пор из дома не выходить. Пора, мужики, - сказал он, поднимаясь. - Прощайтесь.
Игорь с Федором, дружески улыбнувшись, крепко пожали друг другу руки.
- Будь жив, командир, - сказал Федор. - Может, еще и свидимся.
- Будь здоров, Федя, - ответил Игорь.
- А свидитесь, не узнаете друг друга, - уточнил Сергей.
- Вот дает! - рассмеялся Федор. - Ну, как можно нормально жить с таким командиром!
Он вскинул в приветствии раскрытую ладонь и направился к выходу.
- А это зависит от того, что считать нормальной жизнью, - вслед ему сказал Сергей.
Меньше чем через час они с Кондратюком уже мчались по дороге в аэропорт. Говорить не хотелось, да и не о чем было говорить, дело сделано. А здесь не такая работа, о которой даже задним числом можно поболтать без нужды. Но запретить думать нельзя, разве что сам себе запретишь - этому Игоря учили, во всяком случае, пытались учить, на уроках психологической подготовки. Сейчас он запрещать себе не хотел. Но оказалось, что думать было не о чем. Прикинув, где сейчас могли находиться офицеры нежданно созданного и неожиданно растворившегося отряда, Игорь оставил свои предположения. Один мог в это время плыть по Москве-реке, другой - мчаться в электричке, третий - уходить на машине в какой-нибудь веселой компании, четвертый - просто сидеть в пивном баре. Кондратюк не был посвящен в глубинную цель операции и, несмотря на заявление Сергея, не мог быть уверен даже в том, что его исчезнувшие подчиненные действительно покинули Москву, а не задействованы в дальнейшем развитии операции. И это не задевало его самолюбия, это было нормой, одним из непременных условий его службы - не знать того, что тебя не касается. Тем не менее, было бы любопытно знать, чем кончит генерал- лейтенант, раз уж во время похищения ему повезло остаться в живых.
Молчал и сидевший за рулем Сергей, осмысливая их с полковником дальнейшие действия. Прежде всего, предстояло выпотрошить из мозга генерала Сиворонова всю заложенную там информацию. Смешно было бы применять к этому зубру КГБ метод чередования "злых" и "добрых" следователей. На физическое воздействие ушло бы много времени - выдержать он мог долго, - а времени не было. Впрочем, ничего этого, видимо, не потребуется. Они изучили психологию Сиворонова настолько, чтобы смело предположить его готовность к сотрудничеству в надежде сохранить жизнь, И при этом были совершенно уверены, что он постарается утаить максимум информации. Понятно, Сиворонов будет рассчитывать на то, что его подвергнутая плановой обработке транквилизаторами психика сумеет противостоять другим, лишающим воли, препаратам, и мозг выдаст лишь строго дозированные сведения. Но Сергей знал, что в их конторе трудятся специалисты, перед которыми не устоят ни какие нейролептики, и все содержание мозга раскроется, как созревшая коробочка хлопка. Он думал о том, что не зря при разработке операции генерал Ермолин от имени руководства Управления требовал сделать все возможное, чтобы Сиворонов был взят живым. Обречь его на гибель можно было и одними кассетами Фаины Николаивны. Но тогда ГРУ осталось бы без его ценнейшей информации. И всем было ясно, что идти на соглашение с генерал-лейтенантом, значит, заведомо ставить себя под удар. В том, что он непременно предаст, сомнений не было. Следовательно, выход имелся лишь один - последующая ликвидация. А то, что вместе с ним нужно было ликвидировать его сопровождение, что ж - это необходимые издержки борьбы за власть двух могущественных силовых организаций страны.
- Как настроение, командир? - поинтересовался Сергей, когда они уже подъезжали к аэропорту.
- Нормально, - коротко ответил Игорь.
- Наверное, недоволен тем, что не отпустили на побывку?
- А если скажу, что доволен, поверишь?
- Не поверю, - рассмеялся Сергей.
- Тогда не провоцируй на вранье.
- Не буду. Но может все-таки скажешь, что тебя гнетет. Я заметил это сразу после проведения операции.
- Раз заметил, придется рассказать. Не то чтобы гнетет, а какой-то раздрай в душе.
- Почему?
- Правильнее было бы спросить, от чего. Так вот, от моего собственного глупого пижонства, из-за которого чуть не сорвалась операция.
- Рассказывай, - потребовал Сергей.
- Помнишь, парни ухмылялись над моим замечанием о невоспитанности генерал-лейтенанта? Им понравилось.
- Помню, упоминали. И что?
- Да вот то самое... Ну какой сержант милиции посмеет так разговаривать с генерал-лейтенантом КГБ? Нам-то во время учебных похищений приходилось иметь дело с генералами. Видели их в разных видах и состояниях. И у нас они не вызывают особого почтения. Поэтому ребята и отнеслись нормально к моему дурацкому замечанию. А он сразу понял, с кем имеет дело и что происходит. Я просто увидел, как в его глазах вспыхнула догадка, и тут же отдал приказ "брать". Промедли я на полсекунды, и, вероятно, без стрельбы бы не обойтись.
- Да, это серьезно, - подумав, произнес Сергей. - Придется учесть на будущее, и не только тебе. Хорошо, что рассказал. А я попытаюсь выяснить, действительно ли ты умеешь читать мысли по глазам, - усмехнулся он.
- Я смогу об этом узнать? - спросил Кондратюк.
- Нет. И вообще, с этого момента приказываю забыть обо всем, что здесь произошло.
- Есть забыть, - серьезно ответил Игорь.
Он так никогда и не узнал, что после двухдневных безуспешных поисков большими силами МВД и КГБ изуродованная машина генерал-лейтенанта с четырьмя мертвыми телами была обнаружена в глубоком карьере немного в стороне от дороги, ведущей к правительственным дачам. Не узнал и того, что аварию квалифицированно инсценировал на время оставленный в Москве Роман, - а о том, чтобы причиной смерти при любых исследованиях оставалась именно автомобильная авария, позаботились другие специалисты.
Обсудить
Часть двенадцатая
Продолжение
