Не знаю, остался ли сейчас стоять на одной из небольших площадей Владикавказа этот памятник. Остался, наверное, - насколько я знаю, из новоявленных республик на Северном Кавказе Осетия одна из наиболее терпимых и к России, и к русским. А может и не остался, ветер демократии и сквозняки независимости сносили и не такие достопримечательности, не щадя ни Лениных, ни Дзержинских, ни куда более ћбезобидныеЋ памятники недавней старины. Но тогда, в сыром осеннем Орджоникидзе, два застывших навеки богатыря - русский и осетин, замершие на своих конях, еще смотрели братским взглядом друг на друга, а рука русского по нелепой случайности широким жестом гостеприимно указывала на вход в разгромленное кафе номер двадцать, словно приглашая к дружеской беседе за накрытым столом. Разбитые окна кафе, казалось, готовы были радушно принять эту богатырскую пару, за осколками стёкол обрывки грязных занавесок мокли под промозглым дождём. Но богатырям всё было нипочём. Никакой дождь, никакие обиды, никакие жизненные передряги не могли помешать их дружбе, дружбе русского и осетинского народов. Пока наш бэтэр, хлюпая по осенним лужам, не завернул за угол, я любовался застывшей в вековой неподвижности идеей всеобщей любви и братства между народами. Но рыкнули на повороте движки, и памятник остался где-то позади, за сырым дождевым туманом, позади, за занавесью лет. А впереди был обычный рейд, обычный патрульный рейд по притихшим в угрожающем молчании улицам одного из районов Орджоникидзе, города Владикавказа образца осени 1981-го года.
Бутылка с бензином, мелькнув дымящимся зелёным воробьём, вырастает на впереди идущем бэтэре чёрно-красным шаром. Ну вот, опять… Позавчера ведь только тушили... Ребята слетают с брони, разбиваясь на уже до чёртиков привычные группы. Да не ори ты, взводный, помним мы всё, помним, не было времени забывать! Одна группа с распахнутыми шинелями бросается к тем, кто крутясь, пытается сбить с себя пламя, да к полыхающему бэтэру - гасить, пока движки не занялись. Вторая разлетается в боевое охранение. Застывшие, вытянувшись небольшой колонной, похожие на грязно-зелёных крокодилов машины - словно лакомые кусочки, всего можно ожидать от затаившейся в проулках, жаждущей крови, чёрной, ненавидящей толпы. Третья группа летит к подъезду. Да, да, вот оттуда, с этого балкона на третьем этаже, быстрей, быстрей, пока не удрали! Не шаги, а прыжки по крутой лестнице. Через две ступеньки, три… вот она, эта дверь, отсюда, наверное! Открывайте, суки! Что лопочешь там, скотина, открывай! Ну что за чёрт, джигиты, называется, как бутылки с бензином швырять, так смельчаки, а как нам дверь открывать, так обязательно женщину с дитём вперёд выставляют… Нету, говоришь, из мужчин никого? А сейчас и проверим! Да не верещи ты, не верещи… а кто тут у нас в спаленке под кроватью пыхтит? ћВозвращается муж из командировки…Ћ Вылазь, ћлюбовничекЋ… Ну, ханума, нету, говоришь, мужчин в доме? Сами видим, что нету… Разве это мурло мужчина? Понасвинячил, а тебя вперёд выставил. А ты что кудахчешь, джигит? Так ты ещё и ничего не делал? Руки вперёд вытянул! Вперёд руки, сказал! Не скули, я же любя и не сильно… Да у тебя же от рук бензином прёт, как от автозаправки! С чем возился? С машиной?! Да кому ты туфту прёшь, сволочь! Какие сейчас машины! Ребята, помогите ему быстро с лестницы спуститься! С нами поедешь, джигит, там разберутся. Быстрей, мужики, там на улице народ уж больно кучкуется, уходить скорей надо!
Всё в порядке, товарищ старший лейтенант, взяли голубчика! Так точно, благоухает ћШанелью номер пятьЋ! Виноват, товарищ старший лейтенант, бензином воняет! Виноват… докладывать как положено… распустились… так точно… ой… никак нет… да кто вас подкалывает-то?! Чёрт бы тебя побрал, ну не на уставах же сидим, в Ленкомнате… Дёрнулась броня, идём дальше. Скорей бы на проспект Мира выйти… он широкий, там меньше вероятности, что второй раз за выход полыхнём. И по нему по прямой, до самой площади. Джигита сдадим в училище МВД, там с ним разбираться будут, спецов понаехало… сами сидят за каменными стенами, носу не высунут, только от нас требуют, мол, мало нарушителей порядка и законности задерживаете, да что мы им, менты, что ли… Да и ментов-то здешних не видать. По домам затаились. Хотя, можно их понять… Мы-то уйдём, а им здесь жить дальше… семьи, дети… Да ну их, сами справимся…
Ну вот и всё, пожалуй… Миновав вежливо расступившееся оцепление, въезжаем на площадь. Взводный, взяв с собой человек пять и уже изрядно потрёпанного джигита, исчезает в дверях училища МВД. Мы валимся на брусчатку прямо рядом с прокопчённой, одуряюще пахнущей бензином и гарью нашей бронированной лошадкой. Закуриваем, мужики? Давай и оцепление угостим, налетай, пацаны! Не какая-нибудь там ћПримаЋ, а самый настоящий ћБТЋ! Ну ты и спрашиваешь - где взяли, где взяли… ну не подарили же местные, сам понимаешь. Там, где поворот к междугородному переговорному, знаешь? Там киоск стоял, раздолбанный весь. Смех, киоск весь разбит, а внутри сигарет - навалом. Мы блоков десять взяли, там ещё оставалось. Поглядите, как ћбарановЋ по проспекту погоните, возле него торморзнётесь, авось, что и осталось…
Мужики, взводный идёт. Счастливый, аж светится… Не иначе то ли орден дали, то ли в генеральской столовой накормили… Ребята, давайте встанем, а то опять скулить начнёт… Взвод!.. Вольно.
Ну и подарок… Взводный, хоть ты и зануда уставная, но я тебя расцеловать готов! Шесть часов отдыха! Располагаться в здании обкома - понял, обед - ясно, ровно через шесть - понятно. Мужики! Полетели плацкарт занимать! Виноват, товарищ старший лейтенант! Взвод! В колонну по три… чёрт бы тебя побрал…
Ненавистная баночная перловка с тушёнкой вязнет на зубах. Хорошо хоть она, первые три дня вообще только рыбными консервами кормили, аж глаза в темноте от переизбытка фосфора светиться начинали. Ф-фу… с обедом покончено. Почему всё хорошее так быстро заканчивается… Привалиться бы где-нибудь… двое суток не спим… а вот и коврик под дверью подходящий. Не буду ничего другого искать, для меня сейчас и этот коврик милей любой перины, спать… спать…
Кто там скачет над моей головой, кто перешагивает через меня, неужели другой дорогой не пройти. Возмущаясь, просыпаюсь. Взгляд на часы, четыре часа сна… красота, это же целая вечность… спросонья потягиваюсь, подбираю свою разбросанную по полу амуницию и, ещё в лёгкой полудрёме, бреду к выходу на площадь. Бр-р… ну и погода… к костру присесть. Ребята, огоньку не найдётся? Хохот в ответ, мол, прикуривай, огоньку хватает, вон, хоть целый костёр забирай. Курсанты, вроде… Откуда, парни? Общага, пехота, местные ребята… Ну что ж, удачи, побреду я свою ћпаствуЋ собирать…
Вроде все… точно… а вот и взводный, на крыльях любви парит. Взвод! Вас понял, товарищ старший лейтенант, да, заправлены, все на месте, ясно, товарищ старший лейтенант. На ћРакетеЋ бардак, понятно. Не ввязываемся, избегаем провокаций, ясно, чёрт, избежишь их… Вас понял, товарищ старший лейтенант, эх, Саня, на кой бес ты из себя уставного полководца изображаешь, да понял я тебя, понял… Парни, по коням, выезжаем!
Вот и всё… ничего примечательного, ничего выдающегося. Один из обычных дней на этой никому не нужной, всеми забытой, короткой войне.
Мне, удобно устроившемуся на покачивающейся брони бэтэра казалось, что застывший на постаменте осетин что-то дружески говорил русскому. Казалось, ещё немного, и осетин, хлопнув по плечу русского богатыря, скажет, принимая приглашение - ћА действительно, пойдём, посидим, потолкуем за столом…Ћ Дождь занавешивал их фигуры, унося в прошлое смутные дни промозглой осени 1981-го.
Иногда мне очень хочется побывать во Владикавказе, поглядеть на изменившийся, наверное, город, на спешащих по своим насущным делам людей. Люди, я был здесь! Может и незваным гостем, но я помню эти края. Можно мне пройтись вместе с вами? Прогуляться по парку Косты Хетагурова, в котором штурмовал шахматный клуб, выйти на площадь Свободы, где, замерзая, спал ночами у костров, пройти по проспекту Мира до того самого поворота к переговорному, откуда мы спускались к мосту через Терек, на штурм гостиницы ћВладикавказЋ. Я был здесь, люди!
…Только… обрадуетесь ли вы мне…
Ваш отзыв
Напишите на ArtOfWar
Предыдущий рассказ
Дальше
