ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Титор Руслан Валерианович
Легенда ...в исполнении вокально-инструментальной группы "Шапито"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.92*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все описываемые события - плод воображения автора, самая настоящая фантастика. Не было ничего такого: нигде, ни разу - никогда. Всем носившим и носящим военную форму не воевавшим не ветеранам - посвящается.
   В хрипе связок, в горле комом теснится крик,
   Но настала пора - и тут уж кричи - не кричи!
   Лишь потом кто-то долго не сможет забыть,
   Как, шатаясь, бойцы о траву вытирали штыки!
   И как хлопало крыльями чёрное племя ворон,
   Как смеялось небо, а потом прикусило язык.
   И дрожала рука у того, кто остался жив,
   И внезапно в вечность вдруг превратился миг.
   И горел погребальным костром закат,
   И волками смотрели звёзды из-за облаков.
   Как, раскинув руки, лежали ушедшие в ночь,
   И как спали вповалку живые, не видя снов...
  ...Смерть - стоит того, чтобы жить!...
  
   Песня "Легенда" ВИА "Кино"
  
  
  ...И задолбало уже: ты, мол, здесь никто и звать тебя никак, без ветеранской ксивы к тому же. А потому сиди и не чирикай, делай, чего скажут, салага. И потом ещё лечить начинает, про то что "надо выжить, чтоб понять" да что ты "про поджидающую везде смерть" ни хрена не в курсе нигде, ни разу". Он же, млять, доподлинно и точно знает, как оно на границе-то! Наряд идёт дозором по левому флангу, по самому бережку, а на той стороне, окуевшие от безделья после фронта сопредельщики из погранохраны чешут. Давай погранцам кричать всякое, а те, как обычно - игнорируют. Ах так, нас, фронтовиков, не замечают?! М-16 развернуть в их сторону и - от пуза. Старший наряда и его "годок" упали вовремя, а "молодой" замешкался, хотя триста раз объясняют и показывают, и словил в грудак и шею. "Годок" "дракона" перевязывать, старший - на заставу, кодом: "обстреляны с сопредельной патрулём, плюс-минус один, минус - большой" и запрос: "наши действия?", хотя и так знает наперёд, чего скажут. Ему: "Сидите, машина щас прибудет за раненым, в Отряд уже доложили, отвечать запрещено!", а рядом младший наряда в грязи хрипит, и старшему пограничного наряда до боли в прокушенной губе, до скрежета зубовного хочется из ПК да по ржущим мордам на той стороне и стрелять-стрелять-стрелять, пока лента не кончится, чтобы в брызги, в мясо!!! Потом - реку вброд и прикладом в блин отбивной закатать, то что осталось! А нельзя!!!
  ЗА-ДОЛ-БА-ЛО!!!!!!
  ...Мы думали там, на Границе, было тяжело. Наивные. Как оказалось, как раз там-то и было всё легко, ясно и понятно: в тылу, за спиной, наши, перед нами - "система", КСП по основному рубежу, чуть далее КСП по рубежу прикрытия, наш берег Аракса и самый-самый последний рубеж - пограничная река. А за ней - уже чужая земля, сопредельная. И живущие там ни плохие, ни хорошие - просто не наши.
  Так и ходили на службу, без улыбок, с "плакатными лицами", потому как "не поддаваться на провокации и ни под каким видом не устанавливать контакта с сопредельной стороной"! Таков приказ, а приказы, как сказано в уставе, не обсуждаются и исполняют беспрекословно и в указанный срок.
  Так вот, мы чётко знали, что с той, чужой стороны ничего хорошего не может прийти по определению. Потому что у страны нашей, как бы она ни называлась на данный, отдельно взятый исторический период времени, друзей нет никаких: ни обыкновенных, ни - загадочных. Ну то есть друзья всё-таки есть у нашего Отечества - это его Вооружённые Силы и Военно-Морской Флот. Так очень ёмко и точно охарактеризовал истинное положение вещей Александр III. И его высказывание не утратило своей, хм, злободневности и по сей день.
  Короче, мы, погранцы - здесь, они, жандармы - там и всё. Мы знали, что впереди враг, которого "плакатно не поддаваясь" надо как бы не замечать. Ходит там, по другому берегу кто-то с оружием, да и пусть себе. Вот если, они своё оружие в нашу сторону повернули или в брод через реку сунутся, тогда - сообщили на заставу и ждём "дорогих гостей", готовим горячую встречу. А если на всех не хватит, так сейчас наши братья с заставы примчатся и отрядские да окружные, чуть погодя подойдут - всем достанется, никто не уйдёт... обиженным нашим невниманием. То есть чтобы ни случилось, каждый из нас знал, что за спиной у нас - Держава и что за тыл можно быть относительно спокойным.
  На "гражданке" же ничего подобного: нет-нет да и прошипят вслед "цепные псы"! Дурачки, мы и есть псы цепные: всё ходим по цепи, то есть на цепи, которая покрепче материальной, из стали, будет и имя ей: присяга, воинский долг, СТПВ. С плакатными мордами, неулыбчивые, ага. И ведь что бы ни кричали с той стороны, чем бы в нас ни швырялись, даже зубы оскалить не моги! Ходишь и мечтаешь, а вдруг как в июле 1941 года, скажут в кои-то веки сталинское: "Теперь - можно!" И вот тогда-а-а...
  Эх, мечты-мечты.
  Удивлён я был, что люди, которые спокойно спят себе, ничего не зная, что сон их безмятежный - порой и наша заслуга, ведут себя часто как те, на сопредельной стороне. Тоже стремятся запустить всяким: ловко плюнуть в спину, а когда обернёшься, состроить из себя... девственницу - мол я не я и слюна-то не моя. Или храбро облить помоями с безопасной дистанции, теперь же можно - демократия. Ладно, со всякими заокеанскими сидельцами, которые бывшие сограждане, всё ясно: надо отрабатывать усердно - буквально чтоб пот градом - и за тёплый хлев, и за сытную кормушку. А вот соотечественники, которые здесь, с нами вместе, вот их ненависть по отношению к пограничникам понять никак не могу!
  И больней всего тычки принимать от повоевавших ветеранов недавних войн и конфликтов. Оговорюсь сразу: далеко не ото всех из них и уж тем более не от ветеранов Великой Отечественной войны, от которых мы сроду худого слова не слыхали.
  Обязательно найдётся или найдутся те, кто уважение путает с пресмыканием. Ты воевал - почёт тебе лично и уважением наше пограничное, вот только пресмыкания или восторженного поедания глазами не стоит от нас ждать - не будет такого. Обижаются такие вот повоевавшие, что-то там про кровь и грязь говорят, про то, что надо побывать на войне и выжить, чтобы понять как оно, что и почём. Ах да, ещё о выходе на "боевые" и сорванных и ободранных в кровь ногтях "в горах" скажут эдак с надрывом, о постоянно поджидающей смерти ввернут.
  Слушаешь такого и не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать.
  Он видит, что ты не реагируешь, (провокация, не поддаваться), и начинает грязью швыряться: господин такой-то, салага мол, я там за тебя кровь проливал, пока ты в тылу на своей грёбаной границе отсиживался, закрытый нами наглухо!
  Ну да, всё верно, за исключением того, что салага - у него, (прошу прощения у женщин за казарменность речи) в штанах, с Границы и до, и после его геройства уходили и уходят в МИРНОЕ ВРЕМЯ цинковые гробы, и раненых доставляют в военные госпитали, и получившие увечья не воевавшие ни разу ни где инвалиды есть, как принято стандартно писать "при исполнении служебных обязанностей". Ага, вот именно: как хочешь, так это и толкуй да понимай.
  Наглухо закрытые, угу. А кто им тылы от "душков" чистил, папа Карло или быть может мама Тереза? Кто обеспечивал, чтобы снабжение было более-менее сносным, бесплотные сущности?
  А что до "боевых", так у нас каждый выход на границу был боевым, даже когда рабочая группа шла чистить "систему" от травы. Вооружились и пошли, побежали или поехали. Выставили боевое охранение и - за работу. И часто бывало, что из таких вот выходов рабочих групп не все и не всегда возвращались на своих ногах. Бывало, что приводили или приносили и подчас не головой вперёд несли.
  "За меня" он там был! Ты, дорогой, был там, куда тебя страна поставила и делал, что она тебе приказала. Мы - тоже самое делали: были там, куда назначили и делали, то, что от нас по роду службы и долгу требовалось. Ты воевал, мы же, не воюя ни где ни разу, просто тихо да мирно охраняли себе рубежи нашей общей страны. Вот и вся разница.
  Хорошо, я - никто и звать меня никак, обыкновенный рядовой пограничных войск Комитета Государственной Безопасности Союза Советских Социалистических Республик, ничем не примечательный, никак и ни где не отличившийся. Просто служивший на Границе, как сотни тысяч моих братьев-погранцов: рядовых, сержантов, прапорщиков и офицеров. Даже среди генералов есть погранцы, хоть и не часто встретишь их.
  На мои слова "героям апрельских революций" начхать.
  Тогда пусть прочитают слова великого человека, который не нам всем чета.
  Про не воевавших погранцов, обычно отсиживавшихся в тылу, пока за них другие кровь льют:
  
  "Я всегда был спокоен за те участки фронта, где оборонялись или шли в атаку пограничники."
  
  Г.К. Жуков.
  
  Он же про то, что погранцов смерть не поджидает ни где ни разу ни вообще, ни постоянно:
  
  "Пограничная служба имеет свои особенности: по сути дела это постоянная война с тайным, умело маскирующимся врагом. Днем и ночью, в жару и в холод, в горах, в лесах и болотах, на море пограничник должен быть каждую минуту готов к вооруженному столкновению. От воина границы требуется высокий моральный дух, высокая дисциплинированность и неусыпная бдительность, большая выносливость, готовность всего себя отдать делу служения Родине."
  
  Вот Человек сказал: ни прибавить, ни убавить!
  Я лишь позволил себе выделить в его словах ключевые моменты, так, на всякий случай, чтобы особо одарённых носом не тыкать потом в очевидное.
  Это очень тяжело физически вот так служить и дико изнуряет психологически быть в постоянной готовности, что в любую минуту псевдомирная, (а другой на Границе отродясь не бывало), жизнь разлетится вдребезги с первым же выстрелом с сопредельной стороны или попыткой бандформирования прорваться из нашего тыла, чтобы уйти "за кордон".
  Поясняю: я не пытаюсь тут доказать, что погранцы - дартаньяны, а все остальные - известно кто. Этим с успехом занимаются кто угодно, только не пограничники!
  Мы - не воюем, мы просто несём службу на Границе и боевыми наградами пограничников награждают конечно же по недоразумению.
  Кстати, о недоразумениях.
  С одной заставы, с левого фланга Н-ского отряда пропал как-то ночью, во вторую смену, наряд ЧГ (часовой границы), все трое. Без собачки были. Как в воду канули. Что и как там произошло, никто никогда уже не узнает. Естественно - это ЧП и всех причастных, а в первую очередь личный состав застав, немедленно известили о происшедшем. Была дана обычная в подобных случаях команда перейти на усиленный вариант несения службы. Следующий с той ночи день и особенно ночь прошли в обстановке нервозности, все наряды выходили на службу в усиленном составе и с дополнительным вооружением.
  Хотя, замечу на полях, всё это дополнительное вооружение, это всего лишь дополнительные минут пять или десять, ну если очень уж повезёт, то где-то с полчаса, а потом - всё. Ладно, речь сейчас не об этом.
  Всё прошло спокойно, только часовые заставы и обе смены нарядов "Особого" доложили об оживлении на посту сопредельщиков. Ну оживились и оживились, они же не слепые и видят, что у нас - не как обычно.
  А ранним утром на следующий день, на рассвете, заставу подняли по команде "Тревога!" и довели до сведения, что часовые заставы, поднявшись, как и положено, с первыми проблесками зари на вышку Часового Заставы увидели..., начальник заставы поперхнулся, увидели на сопредельной чуть левее, метрах в ста от поста, три грубо сколоченных креста с распятыми телами. Заставским сказали, что Отряд и Округ строжайше приказал ничего самим не предпринимать, ждать особых распоряжений, что это провокация.
  На холме в нашем тылу немедленно развернули ЗНП, (замаскированный наблюдательный пункт), и посадили туда, помимо наблюдателей ещё и снайпера. Не буду описывать, что они видели, скажу лишь, что ЗПН был аккурат напротив копии Голгофы.
  Наблюдатели менялись каждые два часа, больше просто не выдерживали. Снайпер сменяться отказался, до самой темноты сидел. Ждал приказа. Ждал и где-то в глубине исходящей криком души истово верил и надеялся, что там, "на верху" договорятся и погранцов обменяют. Первые три часа. Потом так же страстно желал, чтобы приказ-таки отдали... Пришёл на заставу весь седой.
  Ближе к вечеру прибыл генерал-лейтенант из Округа, побывал и на ЗПН.
  И передавали потом слова того генерала: ничего нельзя сделать..., в Москве идут переговоры..., это провокация, направленная на срыв переговорного процесса..., проявлять бдительность и не поддаваться.., приказ с самого верха, лично от Самого...
  Вот тоже, всегда непонятно было: почему такие вот приказы "с самого верха", а идут, такое ощущение, словно из выгребной ямы? И с таким же душком. Как умер Сталин и расправились "хрущи навозные" с Берией, так и пошла вонь с самых верхов и чем дальше, тем всё сильнее. Пришёл тут один, подумалось, наконец-то у руля стал Человек и Державник. Приказали мочить бандитов в сортире, стали мочить да так, что вся "прогрессивная общественность" стала на дыбки, денежки отрабатывая. А потом раз - и финт ушами: отставить мочить, давайте недозамоченных наградим высшими наградами страны, против которой они воевали. Дадим почётных академиков, почётных журналистов и прочая. Давайте станем во фрунт и примем в официальном костюмчике в Кремле расхристанных в "трениках", ну чтоб, сразу все поняли, кто кого имеет в виду кем. И прогнёмся на мычание "о недопонимании присяжными чьей-то там воли" и оправданных дважды офицеров, засудим в третий раз. И раз засудим, и два. Поправ законность и конституцию, лишим военнослужащих, исполнявших свой воинский долг по наведению Конституционного порядка, их гражданского права быть судимыми судом присяжных, а не трибуналом...
  Извините, отвлёкся.
  Оставили на заставе окружские одного майора надзирать, чтобы на этой заставе уж точно, с гарантией, "не поддались" и - отбыли.
  Да, как назло день выдался погожий и вовсю наяривало солнце. Одна только мысль о том, как им там, на столбах - голым, с пробитыми гвоздями руками и ногами под безжалостным полуденным солнцепёком - вызывала дрожь.
  Застава стала готовиться к боевому расчёту и передавали друг другу слова наблюдателей с ЗПН: слева перестал шевелиться.
  Ещё через пару часов: сделали "контрольный прижиг" среднему - не шелохнулся и потом - справа всё ещё жив.
  Спустя некоторое время: всё ещё жив: прижгли - дернулся...
  И так до наступления темноты.
  А на заставу неожиданно заехал начальник одного Отрядского отдела, подполковник Пуфик, во всём в гражданском. По дороге в отпуск, ага. Оставленный надзирать майор уже сладко почивал, перепив чаю. Сморило, хм, от жары. Хороший был на заставе чаёк, спецом для гостей: душистый, крепкий, сладкий - сам не заметишь, как кружечек с пяток опрокинешь и постепенно в сон клонить начинает... иногда, некоторых. Ну люди же разные, с различной, как её, внутренней конституцией сопротивляемости всякой.
  Собрал заставских в ленкомнате и задал сакраментальный вопрос, причём видимо экономии времени ради - сразу минуя первый, озвучил второй.
  Те дружно пожали плечами: а чего тут сделаешь, когда без приказа и переговорный процесс на носу?
  Но Пуфика так просто не проведёшь - тот ещё был прожжённый перец. Не смотри, что толстенький, кругленький, за что и прозвище словил: за домашний такой, затрапезный вид. И что возглавлял отдел самый что ни на есть тыловой. И мимо вот совершенно случайно проезжал в отпуск и решил вдруг: дай заеду, хотя ему совсем в другую сторону надо. Ну да пара десятков километров - не крюк нигде ни разу.
  В общем, хмыкнул Пуфик и достал из потёртого портфеля... схему поста!!! Подробную, с подходами-отходами и внутренним расположением помещений, с кратким сопроводительным текстом: кого, сколько и где.
  Само собой была немая сцена, а потом все сгрудились около подполковника. Откуда дровишки, понятно, никто спрашивать не стал. И так ясно, что "оттуда" и что начальник отдела пошёл на должностное преступление. (А потом заставские узнали, что его, к тому же, только-только представили на досрочное присвоение очередного воинского звания. Во как: Человек всем рискнул ради святого дела! Отрядские потом всё удивлялись: чего это полковника весь рядовой и сержантский состав буквально боготворит?)
  Далее слушали Пуфика и выполняли его приказы, как и положено по уставу: точно и в срок. Вру, даже чуть раньше, чем "в срок", чуть жилы не рвали от усердия. Отобрали группу в девять человек. Только добровольцы и лишь особо физически выносливые и сильные. Надо ли говорить, что добровольцами хотели быть все, даже трое дембелей, которые на следующий день волевым решением того окружного генерала должны были все отбыть в Отряд на расчёт. Тыловик сначала им отказал, но потом, по зрелому размышлению, всё же включил их в состав группы. Простой расчёт: этих троих завтра уже не будет на заставе, то есть мадам с телеги - отбрехиваться легче.
  Задача осложнялась тем, что надо было всё сделать тихо и не оставлял следов-улик. Поэтому огнестрел отмели сразу: хотя по словам присутствующих НЗ и зампобоя "глушаки" в арсенале имелись, но вот гильзы - собирай их потом в темноте, а времени будет в обрез да и разве все найдёшь? Решили, что и ножей за глаза хватит. Потренировались, плюс в "стройшару" заслали гонцов за кой-каким шанцевым инструментом. Проверили майора - спит как сурок.
  После полуночи группа "попрыгала" и ушла на Левый к воротам. По предварительной договорённости открыла их, тотчас же пошла "сработка". "Тревожка" прибыла, признаков нарушения госграницы не обнаружила, дала отбой, сообщила причину: какой-то полоумный шакал полез через "нитки", вместо спецом для его собратьев устроенного лаза-"шакалятника" и приказал долго жить. Спросили как ворота, им сказали с заставы: езжайте себе, с Егерем.
  На "Особом" через ПНВ, (прибор ночного видения), наряд осуществлял визуальный контроль прилегающей местности. Был заранее оговорён порядок действий при развитии ситуации по тому или иному варианту. По большому счёту это была Авантюра. Именно так - с большой буквы...
  ...Пуфик и его группа лежали в сотне метров от копии Голгофы. Ждали когда часовой у входа на Пост закемарит, да и Луна - "пограничное солнышко", как назло светила, хоть стога сена проверяй на наличие в оных одной или даже сразу нескольких иголок. Решил, что ждут ещё полчаса и, если у часового вдруг случилась бессонница, то он его снимет потихому. Что-что, а делать это офицер сей умел отлично, как, впрочем, и все в его тыловом отделе Отряда.
  Млять, часового понесло чего-то к крестам. Ага, отлить приспичило. Нет, как службу несёт, урод! Ах ты ж, ещё и спичку зажёг! Раздалось характерное потрескивание и слабый ночной ветерок донёс тошнотворный запас палёной человечины, на мгновенье перебив явственно чувствовавшийся "аромат" загнивающей плоти. Жара. Даже сейчас, глубокой ночью, жарко!
  Правый не шелохнулся. Как подполковник удержался сам и удержал остальных, то только Егерь ведает. А ведь теплилась слабенькая, но всё-же надежда, что хоть одного удастся живым притащить обратно! Довольно гоготнув и что-то пробурчав на своём, долговязый часовой неспешно вернулся на место. Походил-походил да и присел, поставив М-16 между ног. Сука! Придётся всё-таки снимать совсем. Пуфик обернулся к группе и знаками показал, что собирается сделать и что да как делать остальным. Убедившись, что все его поняли, он повернулся к посту и собрался уже ползти. Тут Луна вновь вынырнула из-за облака и подполковник испытал приступ дикой радости, увидев, что часовой задремал-таки! Вон голова к плечу склонилась. Так, всё отменяется, короткий бросок вперёд и... Тут у Пуфика волосы зашевелились на голове: из тени привратной будки поста, как будто из ниоткуда, плавно-текуче возник силуэт... в маскхалате.... в нашем маскхалате! Млять, кто-то ещё из коллег решил в отпуск сгонять, дав кругаля?! Фигура показала знаками: "работайте", "прикроем". Тут только подполковник заметил, что должен был заметить сразу, если бы не был так ошарашен: нежданный помощник стоял спиной к спящему часовому! То есть, поправка, к уже поспешающему на всех парах в края Великой Охоты - так хорошо прижмурился. Даже вякнуть не успел - настолько профессионально сняли. ("Вяк" на фарси значит "За что?")
  Блин, это провал! А, семь бед - один ответ: он ведь только что сам хотел этого "пиромана" зажмурить. Пуфик сморгнул: там, где только что была фигура, опять никого не было! Сознание пискнуло что-то вроде, а не примерещилось ли, но тело уже действовало само, без участия этого нужного, но в иных ситуёвинах - слишком инертного очень серого вещества. В темпе расшатали кресты и, распределившись по трое, с натугой потащили их с прибитыми за руки и ноги телами к реке. Пуфик двигался замыкающим, прикрывая отход. На адреналине, бегом, с тяжеленной ношей быстро добрались до брода. По знаку подполковника присели, осторожно опустив кресты на землю. Надо послушать вокруг да и передохнуть не мешает: все девятеро запалённо дышали. Отдохнув, пошли в воду. Тут совсем легко: придерживай кресты на плаву да толкай вперёд. Течение здесь было хоть и ощутимым, но не таким быстрым, как выше по реке, на правом фланге участка заставы. Пуфика ни к месту, ни ко времени чуть не пробило на нервный смешок - вспомнил, как ему объясняли, что этот брод мельче известного ему, вода едва доходит до..., короче, классически бабам по пояс будет, даже погремухи не замочите. Шутники, мля.
  Вынесли ношу на свой берег. Подали условный знак на "Особый". Оттуда просигналили: "Принято!" Подполковник отослал одного к воротам - встречать машину, остальные принялись осторожно, словно боясь сделать больно, снимать тела с крестов. Гвозди были забиты не по самые шляпки, потому их вытащили довольно быстро. По знаку Пуфика группа залегла в камышах. У подполковника никак не шло из головы навязчивое: кто же помог, кто они такие?! Минут через пяток к воротам подъехал заставской "66-й" и без задержки прошёл уже гостеприимно распахнутые створки.
  (Журнал учёта "сработок" подогнали, само собой, под требуемый знаменатель чуть погодя).
  Начальник заставы и подполковник обменялись парой фраз и группа "несунов" присоединилась к прибывшему заслону. Аккуратно загрузили в кузов тела, кресты отправили в плавание и поехали на заставу.
  А дальше совсем просто: доложить в Отряд, что наряд на "Особом" визуально обнаружил тела, принесённые рекой с низовьев прямо к нашему берегу. Подчистить всё, прибраться. Посадить Пуфика на проходящий "пассажир" и - всё: копайте, ищите, допытывайтесь на здоровье.
  Под утро на заставе было не протолкнуться от начальства. Майор без запинки отвечал, что так точно, неусыпно пробдел всю ночь, что всё было спокойно, до сигнала с "Особого". Заставские кивали дружно, как китайские болванчики: так точно, подтверждаем: бдил, руководил и направлял да и вообще главная заслуга товарища майора во всём, оперативно всё сделал, молодец вдоль и поперёк. Майор то краснел, то бледнел, но, должным образом заранее наинструктированный: "слухай сюды и всё будет хоккей", отвечал уверенно, убедительно и без малейшей заминки-запинки. Талант! Ему прямая дорога на большие подмостки, а он - в армии почему-то. Тут как раз рассвело и часовые заставы с вышки доложили, что у поста какие-то местные народные гуляния назревают: бегают тамошние "безопасники", на машины военные грузят носилки, что характерно - прикрытые тканью. Отрядские враз побелели все и, вытаращив глаза, в совершеннейшем обалдении смотрели на заставских. Те стояли на плацу с придурковато-наивными лицами, ("затупители" в положении "хоровое веерное подключение"), преданно поедая начальство глазами поголовно все: от начальника заставы и до крайнего левофлангового рядового в строю...
  Потом, некоторое время спустя, прошла по заставам уточнённая информация, что на посту той достопамятной ночью погранстражники, по всем внешним признакам, зачем-то передушили друг дружку... руками, часовой вообще заснул на службе и упал да так неловко, что шею сломал, а начальник поста очень удачно повесился у себя в домике. Не снесла, видать, душа поэта да и отвечать пришлось бы по всей строгости сопредельного закона, а так ушёл с концами, смыл то есть с мундира всякое, неподобающего цвета которое.
  На заставе только плечами пожимали: может перегрелись фронтовики на сопредельной стороне, (как говорили погранцам разведчики, в погранстражу брали только с фронта и то после пары-тройки лет), жарко ведь или ишаков опять коварные гражданские отогнали на зимние пастбища раньше времени, вот они со скуки и тово...
  Сопредельная сторона вела себя подозрительно тихо - ни тебе провокаций, как обычно, ни требований встреч на Мосту Филиппыча. На заставе рассудили так: наверное там тоже своё начальство намекнуло, что сидите тихо: мол, переговоры буквально на носу, идут то есть, то да сё...
  Недоразумение нумер два.
  -..."...ка!", "...ка!", ответьте "...ану!", - надрывался дежурный связист в узле связи. Сердце заходилось в смертной тоске, ибо каждому погранцу ясно, что если какая-то из застав вдруг замолчала и не выходит на связь, то это, рупь - за сто, может означать только одно: на неё уже совершено нападение или вот-вот произойдёт.
  Командир отряда вопросительно глянул на начальника штаба:
  -Ну, что - молчат?
  -Да, - как бы через силу выдавил из себя подполковник. - Уже с полчаса...
  Все вокруг сразу посмурнели лицами: погранцам не надо говорить, ЧТО означает, когда застава не вышла на связь в положенное время, тем более когда она прикрывает НВНВВ (наиболее вероятное направление вооружённого вторжения).
  -Что мангруппа?
  -Движки прогреты, наличие боезапаса проверено, запас горючего загружен, личный состав на "броне" - всё, как положено в таких случаях. Готовы к немедленному выходу.
  -Сапёры с разведдозором?
  -Вышли тотчас же.
  -Держите с ними связь, непрерывно запрашивайте обстановку! Надо, чтобы мангруппа до "...ки" птицей домчалось. Четвёртый отдел?
  -Товарищ полковник, все старейшины оповещены и предупреждены.
  -Добро. Не дай егерь хоть один выстрел по мангруппе или подрыв, они у меня каждый лично с Кузькиной мамой познакомятся... Разведотдел?
  -Сейчас трудно сказать что-либо определённое, - начал начальник отрядской разведки, невысокий майор, какой-то кругленький такой, домашний, несерьёзный. Его даже за глаза звали Пуфиком. Встретишь такого где-нибудь на улице и никогда не подумаешь, что из военной разведки. Вот только взгляд: цепкий, холодный, оценивающий - порой выдавал с головой, что это отнюдь не пудель домашний, любимец семейства, а матёрый волкодав, который не будет терять времени понапрасну на пустобрёх, а сразу вцепится в горло - и всё, как говорится: "пишите письма мелким почерком и сливайте воду."
  -Предварительная информация недостаточна и в полном объёме не отобража.., - Тут Пуфик сам себя оборвал, заметив, что невольно "растекается по древу", а сейчас требовалась конкретика. - Думаю это банда Мамлюсудова, я докладывал позавчера. Численность до 200-300 человек, практически все отвоевали на ...ском фронте по два-три года, хорошо вооружены и оснащены, имеется и тяжёлое вооружение. Не исключено, что бандитам оказана помощь сопредельной стороной: от невмешательства и обеспечения скрытного подхода бандгруппы к объекту "ММФ" (Малый Мост Филиппыча) - вплоть до прямой поддержки. Весьма вероятно кое-кто решил проверить СССР на вшивость после вывода войск из Афганистана. Пардон, тут уже епархия Особого отдела. Я..
  К группе высших офицеров Отряда подбежал капитан с красной повязкой на руке "Оперативный дежурный".
  -Товарищ полко..
  -Без чинов, - прервал его командир отряда. -Что?
  -С "...на" только что передали: со стороны "...ки" слышны выстрелы и.. и..
  -Да не тяни ты кота за... хвост, капитан!
  -Наблюдали сигнал ракетами.., - похоже у дежурного перехватило спазмом горло. Все придвинулись ближе предчувствуя недоброе. - Кра.. красная-зелёная-красная!!!
  Все, не стесняясь присутствия Командира, выматерились - сигнал означал: "Вооружённое вторжение".
  Полковник, чувствуя, что лицо стянуло судорогой бешенства, произнёс:
  -Трёх красных не было?
  -Никак нет, только красная-зелёная-красная..
  -Так, немедленно сообщить об этом в Округ и.., - тут полковник почему-то замешкался, -...и в Москву. Я - с мангруппой.
  -Но товарищ полковник, - начал было начштаба, - а как же..
  -Я СКАЗАЛ - БУДУ С МАНГРУППОЙ!!! - рявкнул командир отряда. - Что "...ник"?
  -У них какое-то оживление, на связи постоянно.
  -И то хлеб. Ладно, о всех изменениях и новых данных - сообщать мне немедленно! Пусть резерв с "...ота" выдвигается к ним. Начштаба остаётся за меня. Всё!
  Начинающий полнеть полковник легко сбежал вниз по ступеням, "уазик" домчал его от здания штаба до порыкивающей на холостом ходу колонны БТРов и, после небольшой заминки, мангруппа рванула в едва-едва наметившуюся в чернильной темноте ночи сереющую дымку рассвета.
  По приказу командира отряда передний БТР тараном разносил допотопные, на скорую руку смастряченные местными гражданскими "нацфронтами" шлагбаумы, не до политесу, спешить надо было. У местных "активистов" хватало ума крысами порскать чуть ли не из-под колес тяжёлой машины, так что обошлось без жертв и эксцессов и самое главное - без задержек. Это была как раз та ситуация, когда малейшее промедление - смерти подобно в буквальном смысле этого слова. Двигающийся впереди мобильный разведдозор и сапёры, периодически выходили на связь, докладывая, что "путь чист". От боевого охранения поступали по рации лишь нечётные тоны. Прошли почти половину пути и тут разведдозор доложил о массированном обстреле и... дальше двигались, сметая бандитские заслоны, медленно, ох как же медленно! Хотелось выть от безысходности...
  ....Когда совсем рассвело ММГ добралась до дымящихся развалин заставы. Взорам открылось кошмарное зрелище: везде тела погранцов, причём из некоторых "икебаны" сделаны: головы отрезаны, животы вспороты, головы приставлены тем, что осталось от лица к паху. Тела с выколотыми глазами, с отрезанными ушами и носами, с разможжёнными пальцами ног и рук, некоторые с обугленным пахом, некоторые оскоплены - то есть "закордонные" "порезвились" с выдумкой.
  Из обугленного, зияющего чёрными провалами окон главного здания ПЗ выбралось семь фигур: кто полуголый, кто в оборванном камуфляже - все закопчённые, как черти. Ещё двоих они тащили на руках. К ним тотчас бросились, стали ощупывать, перевязывать, вкалывать промедол. Бойцы мангруппы отцеплями с ремней фляжки с водой и протягивали в дрожащие руки как-то враз осевшим наземь заставским. Когда подошёл Командир Отряда, выжившие сделали попытку встать, но полковник отмашкой показал: не надо. Зампобой был тяжело ранен в грудь и нижнюю часть лица, потому говорить не мог. Полковник замер в растерянности, кого же расспрашивать-то, ведь драгоценное время уходит, уходит, как вода сквозь пальцы, скоро уже ничего нельзя будет сделать! Тут поднялся рядовой, с уже туго перебинтованными торсом и левым плечом.
  -Товарищ полковник, я знаю куда они ушли.
  Все сразу, без слов поняли подтекст.
  -БТРы по мосту не пройдут, - с сожалением сказал майор, старший мангруппы. - А бегом не догоним..
  -На левом есть брод, - сказал рядовой и закашлялся, - могу показать.
  "Ай да "..инцы", ай да сукины коты!!!, - пронеслось в голове у полковника, - всё-таки хорошо, что их так и не расформировали!"
  -Ты сам-то как, не сильно ранен? - спросил полковник. А невысказанным вслух прозвучало: "Не станешь ли ты обузой для мангруппы?"
  -Да там царапин пара всего, мне меньше всех прилетело, выдержу, - отмахнулся "...инец". - Надо этих уродов помойных догнать...
  Полковник взглянул на начмеда Отряда. Подполковник Лулум пожал плечами:
  -Лёгкое касательное осколочное правого бока и сквозное пулевое левого плеча. Кость не задета. Сутки, думаю, продержится.
  -Майор, - нарочито небрежно произнёс Командир Отряда, обращаясь к старшему мангруппы. - Сделаем так: пару машин оставишь здесь, а с остальными - на левый фланг, проверишь как там обстановка.
  Тот обрадовано, словно ему нежданно-негаданно сделали большущий подарок, кивнул, а личный состав мангруппы сразу как-то нехорошо, до пробирающего стороннего наблюдателя внезапным ознобом, повеселел.
  Полковник, чуть помедлив, добавил в полголоса:
  -Ты понимаешь, что..
  -Да плевать, Командир! - весело оскалил зубы Гепард. - Егерь не выдаст, кабан не съест. Надоело уже смотреть во что превращает нас эта "пятнистая сво.."
  -Ты думай, чего говоришь! - рыкнул для порядка полковник, неожиданно для самого себя порывисто обнял старшего мангруппы. - Удачи!
  Оставив резерв, ММГ рванула на Левый. Через ворота выехали на берег, по указанному рядовым броду форсировали пограничную реку и устремилась в глубь сопредельной территории...
  Накрыли этих тварей на отдыхе. Думали, что раз обратно на сопредельную сторону утекли, порезвившись на нашей, так у Всевышнего за пазухой? Часовых сняли без каких-либо проблем, да они и сами невольно помогли - несли службу из рук вон плохо.
  Бой был скоротечный: забросали расположившуюся у семи костров банду ручными гранатами, рывком сбилизились и пошла рукопашная...
  Все с ног до головы были уделаны чужой кровью и мозгами, (хорошо что очень кстати рядом оказался водопад, отмылись). Лишь трое легко раненых у погранцов, а банда... а банда прекратила своё существование.
  Взяли с десятка полтора пленными: те убитыми притворились, ну и когда контрольный дострел/дорез делали, то и обнаружили этих хитрованов. Двое очень интересной наружности. Чего-то вякать пытались, документами махали, мол, мы граждане одной супер-пупер страны и вы за устроенное варварское массовое убийство мирных жителей на отдыхе, к тому же совершённое на территории чужого суверенного государства, ответите! Их устало заверили: ответим-ответим, не волнуйтесь сильно и не переживайте... за нас.
  Тут старшина притащил кипу снимков поляроидных, и видеокамеру. Там эти двое, помимо всего прочего, отрезанной у ещё живого погранца головой в футбол играют и весело им, смеются в камеру.
  "Комиссар" группы, даргинец, дельную мысль подал: пули на таких жалко, и благородная смерть воина в бою не для этой мрази! (То есть ножей им, как обычно, когда время и место позволяет, не дали тоже.)
  Видимо вспомнив о заветах одного великого скульптора: берётся матёрый человечище-глыба и отбивается всё лишнее и ненужное, забили тех двоих прикладами, причём не спеша и не сразу по голове. Из троих любителей подпаливать беспомощным истекающим кровью людям пах, сделали на их же кострах запеканку блицгорячего копчения, в собственном соку. Гуманно эдак маслом полили, чтоб не сильно быстро пригорели. Отрезавшему по частям хвост подстреленной овчарке, у которой от боли из глаз текли слёзы, а затем повесившим её и под одобрительный закадровый гогот нескольких глоток отрабатывавшем на дергающемся в конвульсиях теле удары ногами - устроили настоящий "пир души": заточенной малой сапёрной лопаткой не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой подровняли по одному, пофалангово, пальцы на грабках и копытах, аккуратно прижигая обрубки так же, как он проделывал с хвостом беспомощной раненой собаки. Далее по его же сценарию, равняясь на "истинного художника", так сказать. Да, ещё двум резчикам-любителям по живым людям зачистили оголённые концы, для начала...
  Всем воздалось по делам их, никого не забыли.
  Под занавес, в качестве заключительного аккорда, поотрезали у трупов головы, (то есть, если быть совсем уж технически точным - у кого они ещё были в той или иной степени сохранности и товарного вида) и сложили аккуратной пирамидой. Никаких надписей-табличек или подписей: кому надо и так поймут или, на худой конец, обязательно догадаются: кому да от кого такой натюрморт оставили.
  Что, скажете, совсем рехнулись? Наверное да, потому что после просмотра снимков и кадров, иллюстрирующих что бандиты делали на той заставе, невозможно остаться нормальным.
  Погранцы всегда исповедывали древний принцип: "око за око" с небольшой, правда творческой доработкой - всегда возвращать такой вот "должок" с лихвой. Чтобы на той стороне своим внукам и правнукам наказали крепко накрепко - держаться от границы и охраняющих её подальше, а буде появятся пришлые, подбивающие на всякое, чтобы бежали, ломая ноги, сдавать таких с потрохами. Принцип коллективной ответственности - он хорошо будит в двуногих животных сознательного человека, даже не надо усираться и выдавливать его из себя по капле.
  Потом приехавшим разбираться прокурорским все говорили, честно-пречестно глядя в глаза, в один голос: да вы что, товарищ полковник-майор-капитан с лейтенантами, какая такая сопредельная территория?!! Мы ж не первый год на границе и всё понимаем. И выкладывать пирамиды-экибаны - это же натуральным детством каким-то отдаёт, а мы все давно из детсадовского возраста вышли. И вообще - это не наши методы! Мы ведь за мир во всём мире и всё такое. Прокурорские тихо сатанели, пока не подбросил кто-то их главному копии фоток и копию видеофильма. Сразу заметно стало, что проформы ради принялись вызывать на допрос. Короче, ещё помурыжили суток несколько и отбыли.
  Видимо узнали всё, чего им надо было, и замяли для ясности...
  Когда мы готовились на дембель, старшина заставы сказал как-то, что бывших погранцов не бывает, что это у нас - навсегда и Границу мы увезём с собой. Что многих потянет потом обратно просто со страшной силой.
  (Нам бы задуматься, призыву Ноябрь 87: отчего это совсем седой 25-летний прапорщик, Ноябрь 82, отслуживший срочную на нашей же заставе, вернулся сюда через пять лет после дембеля.)
  Мы его тогда не поняли, да и как понять, когда все мысли о другом: доме и гражданской жизни?
  К сожалению, практически всегда понимание высказанного повидавшим виды человеком, старше тебя возрастом, приходит спустя годы вместе с жизненным опытом и житейской же мудростью. Прав оказался старшина, на все 100 процентов!
  Не знаю, как другие, а я со временем с удивлением открыл для себя, что вроде бы никогда и не уезжал с Границы. Только теперь этот последний рубеж пролегает не по пограничной реке, а... через души людей.
  Просто эта граница - та невидимая глазу черта, которая и отделяет в каждом из нас Человека от животного/пресмыкающегося/гниды, (нужное подчеркнуть).
  
Оценка: 8.92*19  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023