Олег Валецкий. Югославская война



Yugoslavia's war
Oleg Valecky

     Автор этой  книги Олег Валецкий родился в  1968 году  в СССР. Украинец.
Участвовал  в боевых действиях в период войны в Югославии девяностых годов:в
Боснии  и  Герцеговине(Войско  Республики  Сербской)  в  1993-95,в  Косово и
Метохии(Войско  Югославии)  в 1999,в  Македонии(ВС  Македонии) в  2001.Имеет
четыре боевых ранения.
     Место жительства - СербскоеСараево(Босния и Герцеговина). Работал с 1996
года  по  2003  в организациях занимающимися разминированием. Автор статей по
теории и  практике боевых действий в  бывшей Югославии, а так  же по вопросам
инженерных боеприпасов.





Предисловие

     Конец  XX века  ознаменован кровопролитными войнами  во  всем  мире, но
особняком стоят ряд вооруженных  конфликтов на территориях СССР и Югославии,
ибо  они  оказали  прямое  и  весьма  значительное  влияние  на всю  мировую
политику. Нельзя, конечно,  соблюсти полную тождественность в  оценках  этих
событий,  да и  по  масштабам и по продолжительности  эти конфликты были  не
одинаковы. К тому же сербы и русские -- два непосредственных участника  этих
событий --  отнюдь,  не одинаковы,  а  во многих  вещах противоположны  друг
другу. Все же  много  общего  в самих  их судьбах,  как  в  прошлом  сначала
православном, потом в коммунистическом, так и в "демократическом" настоящем,
сопровождающихся большими внутренними и внешними потрясениями.
     Разумеется,  так  как,  данная  работа  занимается  военной  тематикой,
историю  и  политику я затрагивать  без  крайней  необходимости не буду, тем
более, что доныне написано  много разнообразных теорий о том, какое общество
надо  строить,  но редко когда можно  услышать, как  это общество построить.
Война же  -- единственный  путь  к изменению государственного  строя,  и вне
зависимости от  чьих-то желаний  она является неотъемлемой спутницей  всякой
политики, тем более, когда та направлена на коренные и всеобщие перемены. За
перемены надо платить  и  бессмысленно  осуждать  войну,  а  вместе  с  этим
одобрять  изменение,  общественного  строя.  Это  не  означает,  что следует
увековечить тот или  иной строй, да  и к тому же большинство людей  не могло
влиять на политику, да и вряд ли, ею интересовались.
     Тем не менее, ныне многие из них поставлены перед фактом того, что  еще
десяток  лет  назад  казалось  фантастикой и  историей  -- перед гражданской
войной. Такая война возникает не только из-за того, что кто-то ее планомерно
подготавливает, а  из-за того, что само общество настолько расшатывает устои
государства, что мощный государственный аппарат оказывается бессильным перед
многочисленными  личными  и,  общественными  амбициями  и  заговорами.   Это
совершенно объективный  процесс,  определяемый общественной психологией, а в
конце концов и  идеологией, за которой всегда стоит религия, и  бессмысленно
поэтому  осуждать  само  военное  дело,  как  занятие варварское.  Наоборот,
военное дело -- занятие  благородное, ибо те, кто  им  занимается, берут  на
себя обязанность вывода общества оттуда, куда  само оно было заведено своими
политическими вождями.
     Обычная  глупость утверждение, что, мол, ныне война  ничего  не решает,
наоборот,  она  ныне решает,  как и всю историю,  очень многое,  только  вот
большую роль играют не масштаб побед, а их сроки, и прежде, всего, их форма.
     Военное дело зависит не от одних высших военачальников, но и от рядовых
бойцов, от того, насколько ими были  приложены усилия для достижения победы,
как в личном, так и в общем плане.
     События в бывшем СССР и в бывшей Югославии характерны  здесь тем, что в
этих внутренних  вооруженных  конфликтах стали  решаться  внешнеполитические
проблемы всего мира. Именно они, а не "звездные войны" будут решать ключевые
моменты мировой политики, и в XXI веке.
     Не  важно,  что  боевые  действия  в  них  ведутся  во многом  лишь  на
тактическом   плане.Современная  стратегия   имеет   куда  более  скрытый  и
изощренный  вид, чем  раньше. В  современных  войнах, как это  не  покажется
парадоксальным,  победы определяются идей, точнее, ее силой; и без сомнения,
сильнее религии -- идеи не бывает,  да  и  любая  идея в  политике, так  или
иначе, имеет религиозные корни. В то же время эти  идеи, опираются на вполне
земное общество,  и видится, что национализм здесь достаточно крепкая  опора
для  ведения  войны.  В  этом  плане  бывшая  Югославия  играет  куда  более
характерный  пример, в  отличие  от  бывшего СССР,  ибо в первой национализм
играл одну из главных ролей  у всех  противоборствующий сторон, тогда как во
втором  "национальные" войны  велись  лишь на местном уровне  и судьбу всего
государства  они не решали. Советская армия  национальной не  была и русские
интересы ею  прямо не защищались  ни в Закавказье,  ни в Средней Азии,  ни в
Приднестровье,ибо  везде советская,  а позднее  российская армия играли роль
миротворцев. Тем  не менее, в военных верхах советско-российских вооруженных
сил  национальный  вопрос  должным образом  не  учитывался,  а о  религии  и
говорить не приходится. Хотя в это же время в Таджикистане, откуда погромами
было выгнано большинство русских, а на российскую армию
     Стали уже нападать отряды исламских фанатиков, собранные в основном, из
вчерашних  советских   граждан,  а  нередко  и  из  членов  коммунистической
организации. Вместо трезвой оценки происшедшего  последовали "бравады" и как
итог,  последовала  Чечня  1994--96  годов  и  мучительное взятие  Грозного.
Одновременно с подобным духовным застоем непрерывно падало качество военного
дела,  которое было  лишено, в  общем, теоретического изучения  практических
примеров.
     Это,  вообще-то,  было традицией советской  армии, неизвестно  от  кого
скрывавшей  боевой опыт  из Кореи,  Вьетнама,  Анголы,  Эфиопии,  а главное,
Афганистана,  при  параноической шпиономании,  невиданной во всей российской
истории. Не стоит  приводить бессмысленные противоречия между самонадеянными
заявлениями  катастрофическими результатами.Все  это  следствие  не  чьих-то
личных  ошибок,  а  ошибочности, самой  общей постановки  военного  дела-- в
СССР',  в  его  основополагающих  принципах.   Конечно,  на  низовом  уровне
советская  армия  немалого  достигла,  да  и в  научной  сфере  были большие
достижения, но  из-за,  ошибочности в  духе все эти  достижения использованы
были плохо.
     Военное  дело  ведь  важно  не  само   по  себе,  но  как   обеспечение
безопасности  государствами и  тут следует думать не на ход, а, как минимум,
на  два-три хода вперед,  а то и на всю  партию. Никакие самые решительные и
даже жестокие  приказы дела, не  спасут  сами, по себе,  а скорее всего лишь
усугубят катастрофу при общей ошибочности в военном деле.
     Но пример советской армии, недостаточно  показателен, ибо политика была
направлена   на   ее   пассивное,   вне   зависимости   от   обстановки   на
местности.Конечно  бои  случались  тяжелые,  но  сами  поставленные  задачи,
особенно после распада СССР, заключались главным образом в охране объектов и
в так называемом; миротворчестве.  Были,  конечно, потом исключения, главным
образом, в Чечне и Таджикистане, но опять-таки сам  размах боевых действий и
политические  цели  ими  решаемые,  были   довольно-таки  ограниченны,  как,
впрочем, и количество информации о них.
     В  бывшей  Югославии дело обстояло по иному. Это не значит  улучшения в
качестве. Входить  в этот  вопрос, дело  неблагодарное,  но очевидный факт в
увеличении  масштабов боевых  действий, в  которых решалась судьба не только
всего государства, но и почти всех народов в нем. Вместе с тем ЮНА во многом
была схожа с советской армией, и хотя, несомненно, уступала ей в теории, все
же  на  практике смогла  более наглядно  проверить  некоторые  теоретические
положения советской  военной науки, а  впрочем,  и мировой военной  науки. К
тому же сербы,  несмотря  на свои  многочисленные недостатки великий  народ,
пусть в силу различных причин сведенный на столь  малый уровень, и в мировой
истории роль сербского народа  все же могла  как-то уравниваться, пусть и не
всегда, с ролью главных  европейских  народов.  К тому же Югославия из  всех
социалистических  стран  по своему государственному устройству больше  всего
соответствовала  СССР.  Таким образом,  именно  боевые действия в Югославии,
несмотря  на  всю  свою  "балканскую"  специфичность,  дают  наибольший опыт
подобного типа вооруженных конфликтов.  Югославский опыт  потому  необходимо
внимательно  изучить,  тем  более,  что в  90-ых годах Югославия  стала, без
сомнения, наипопулярным военно-политическим театром для мировых политических
и военных деятелей.
     Югославские  проблемы  были  не балканскими,  и даже не европейскими, а
мировыми, и вряд ли бы блок  НАТО тратил столько усилий здесь в ином случае.
Это  же  относится  и  к   исламскому   миру,  здесь,   более,  чем  реально
вмешивающемуся в европейскую политику.
     При  этом  надо помнить  что Югославия была  скорее "троянским конем" в
соцлагере и на деле десятками лет получала помощь США и всего блока НАТО.Как
"ни странно" но от войны  ее это не спасло,с тем что один член НАТО-Германия
отвечал за помощь Хорватии и Словении,а другой член-Греция(а в какой то мере
и  Италия)  отвечал  за помощь  Сербии,причем на  обеих сторонах  партнерами
Запада  остались все те  же  функционеры югославского партаппарата  Так  как
партаппарат Сербии взял  себе право представлять интересы  всей Югославии то
именно  он   и   несет   главную   вину   за   ее   распад.Отнюдь   не   все
мусульмане,хорваты,а тем более словенцы были противниками  Югославии,а  мало
кто из них готов был жертвовать тогда своей жизнью ради распада  собственног
государства.За  сохранение  же  государства всегда найдется  больше  готовых
жертвоватся,только  вот люди  оказавшиеся на  власти  в  Сербии  государство
защищать не захотели.С самого начала войны проводилась странная  политика на
отказ от активных  боевых действий  под различными  предлогами,но ведшими  к
одному к постоянным проигрышам.
     Народ  тут идеализировать не надо,ибо он  был  достоен такой политике и
уже в самом начале войны,не успев и "пороху понюхать" целые бригады(например
9  Заечарская  и   19  лозничкая  коллективно  дезертировали.Тито  сыграл  в
некоторых отношения для сербов весьма  плохую роль  ибо он во многом оттучил
их  жертвоватся  ради  идеи  сотнями  лет  сохранявшими  их  как  народ  под
различными  властями.Жизнь  только   в  собственное  удовольствия  может   и
неплоха.но  требует  рано  или  поздно расплаты,тем более  если  государство
расплачивалось  за  кредиты  собственной  политической  независимостью.Ну  и
наконец  само   госустройство  Югославии  по  "национальным"  республикам  и
автономным  краям  согласно  Конституции 1974  года несло в себе  залог  его
распада.Смерть Тито и события 80 годов на Косово и Метохии(востания тамошних
албанцев) лишь ускорили закономерный процес.
Словения и паралич военной системы Югославии

     Переходя  к изучению югославского  военного опыта, стоит предварительно
определиться с названием самой войны, ныне то разделяемой, то соединяемой по
этапам  различными  названиями.  Без  сомнения,  существует  вполне реальное
единство всех боевых  действий  ведшихся  на территории Югославии  от начала
1991  года по  конец 1995 года (Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина)  и
никакого иного названия кроме как югославская война здесь не подобрать.
     В  какой-то  мере  и  события 1998--99  годов с партизанской войной  на
Косово и Метохии и нападениями на югославскую границу из Албании и, наконец,
авиаударами  НАТО по  Югославии  в  марте-июне  1999 года  так же, являются,
составной  частью югославской войны.Они  были  бы невозможны,  закончись  та
благоприятно  для сербов.Все же  эти  события практически они  весьма  четко
разделялись  по времени, условиям и по  пространству,  и  их все  же следует
отделить от югославской  войны 1991--95 годов, тем более, что и сам  их опыт
менее богат  и  менее изучен. Югославская война  является наиполным примером
войны  Запада  против  определенного  народа, в  данном случае  сербского  в
соответствии  с  его военными  доктринами. Такая война  официально  признана
уставом американской  армии FM--100,  в  которой, первоначальное  главенство
"воздушно-наземной"  наступательной операции в версиях  1982 и 1984  годов,в
1993  году,в  версии   FM--100/5  приспособленно  к  тактическим   действиям
"миротворческих" контингентов, как правило ранга  батальона-бригады, имеющим
однако стратегические  цели. Воздушно-наземная операция конечно  не исчезла,
но применялась лишь как поддержка  миротворческим  операциям. Естественно, в
этом уставе  не  указывается то, что и  миротворческие  операции  были  лишь
логическим  завершением долгой  политико-пропагандистской компании,в которой
десятки лет использовались методы "тайной войны".
     Это  все, конечно,  требует детальной  оценки, для чего нет  достаточно
места  в этой работе,  но без учета всего  этого  общую картину югославской,
войны невозможно  правильно  понять. В югославской войне главную  роль играл
Запад,  действуя преимущественно  тайными каналами, хотя со временем он стал
выступать все  более,  открыто и  агрессивно.  Но в то  же время  нельзя всю
югославскую войну сводить к столкновению прозападных, словенских, хорватских
и  мусульманских властей и  антизападной сербской  власти.  Все  здесь  было
гораздо  сложнее, тем более, что Запад друзей здесь не имел, и все стороны в
этой  войне  для  него  в той или иной мере  были  неприятельскими. Конечно,
главный  противник  для  миротворческих  войск  был  определен  их,  главным
командованием  --  это   сербы,  пусть  и  косвенным  образом.Но  ведь  сами
миротворческие войска прибыли, на территорию  Югославии не самовольно, а  по
приглашению югославской власти из Белграда, в  том, числе,  и военного верха
ЮНА при  общем согласии и поддержке  сербских властей  в Хорватии, Боснии  и
Герцеговине, да и в  самих Сербии и Черногории.  Сами,  нападения хорватских
сил на казармы ЮНА  --  в Хорватии решали не так уж и много. К  тому же ныне
официальной  югославской  прессой  немало написано  о  нападениях  на ЮНА  в
Хорватии,  и куда меньше  о таких же нападениях  в Словении. В последней ЮНА
имела превосходство в технике и в силах не в десятки, а  в сотни раз, имея к
тому  же поддержку  единой еще Югославии, но  тем не  менее из  Словении ЮНА
ушла.  Что же, касается добровольного  ухода ЮНА  из  Македонии, то  об этом
вообще не упоминается, хотя  никаких нападений  на нее  там  практически  не
было,  и  не вспоминается  об  официальном  отказе  провозглашенной "Третьей
Югославии*  (28  апреля  1992  года) от всяких территориальных  претензий  к
Хорватии и к Боснии, и Герцеговине.
     Думается  потому,   что   югославскую  войну,  без   сомнения,   решило
предательство  военно-политического  верха  Югославии  и  тут  ничего бы  не
изменил  предлагавшийся,  но  неосуществленный  военный  переворот  ЮНА.  Не
изменил бы  потому, что к власти  пришили бы люди из все  той же властвующей
верхушки, десятками лет подбираемой с расчетом будущего развала Югославии, В
той  же  ЮНА,  например, длинная бюрократическая  лестница, способствовавшая
скорее,  послушным  и  безликим,  чем  талантливым  офицерам,   усугублялась
отсутствием   практики   и   "национальным   ключом",   требовавшим   равной
национальной пропорции в подборе офицерского кадра.
     Таким  образом,  предательство  при  планировании  наверху  дополнялось
неспособностью  при выполнению снизу. Это не исключало и предательств внизу,
хотя  для многих офицеров  --  словенцев,  хорватов,  мусульман, албанцев --
следование приказам ЮНА -- оказывалось предательством своего народа, в своем
большинстве охваченном идеями национализма и сепаратизма. ЮНА же тогда  вела
совершенно нереальную политику, объявив своим врагам:  любой национализм вне
зависимости от его направленности.
     Бессмысленно  было надеяться  на  спасительность  военного  переворота,
когда сам военный  верх не, имел какой-либо  политической, идеи, кроме разве
что анахроничного "титовского" коммунизма, в который
     действительно  верили лишь одиночки, и который потерял  популярность, в
югославском обществе еще в 80-ых  годах с развитием в нем  капиталистических
отношений и политических свобод. Понятно, что в 1990--91 годах  в мире никто
бы и не предпринимал  военную интервенцию против Югославии, даже если бы там
произошел  военный   переворот.  В  таком  вмешательстве   не  было  никакой
необходимости.Тогдашний  военный верх вряд ли бы постиг лучшие результаты от
случившихся.В своей деятельности  генералы ЮНА в своем большинстве  немногим
отличались от югославских политиков, и дело даже не в том, сколько среди них
было агентов иностранных  спецслужб или сторонников сепаратистов,  а в  том,
что   они   в   общей   массе   не   обладали   ни   единством  ни   идейной
убежденностью.Самоотверженность, решительность  и талант  не  были среди них
настолько  часты,  насколько это  представлялось  пропагандой. В общем-то  в
тогдашней Югославии  по  существу и не было иных идей,  кроме  национальных,
которые давали бы людям хоть какую-то  убежденность в правоте своего дела, и
не случайно, что  главную  роль в боевых действиях даже со стороны ЮНА стали
играть те  военачальники,  что  в  той  или иной мере  были приверженцы хоть
какого-то национального развития, и притом, как правило, выдвинулись  в ходе
самих  боевых действий  из  среды  среднего офицерского состава.  Высший  же
военный  верх  ЮНА  с  началом  боевых  действий практически  капитулировал.
несмотря на все свои громогласные заявления и прямые  правовые обязанности о
защите  конституционного  порядка  в  Югославии.  Сразу оказалось,  что  ЮНА
бессильна,  а  ее органы  безопасности, до войны хватавшие  людей  за  любое
неосторожное слово против власти,  неожиданно были охвачены в  своей большей
части  странным параличом перед лицом  прямых вооруженных  нападений на ЮНА.
Главным  свидетельством   подобной  капитуляции  и  является  опыт  Словении
июня-июля 1991  года.Тогда  армия в  три сотни  тысяч человек с несколькими,
тысячами  орудий  и  бронемашин,  с несколькими сотнями боевых  самолетов  и
вертолетов,  при военном  годовом  бюджете в  десяток миллиардов  долларов и
годами обучения офицеров,  оказалась поставленной в такую ситуация, что была
вынуждена уйти  из Словении, в которой неприятельские ей вооруженные силы на
день   одностороннего  провозглашения  независимости  насчитывали  30  тысяч
человек,  оснащенных   главным   образом,  стрелковым   оружием  и   легкими
противотанковыми  и  артиллерийско-минометными  средствами.  По  мимо  всего
прочего,  речь здесь  шла не о  диковатых албанцах  Косово  и  Метохии,  для
которых  оружие  --  часть  народной  традиции,  так же  как и  нападения на
сербские государства и  народ, и  даже не о  хорватах и мусульманах, имевших
немалое   количество   достаточно  обученных   боевиков,   а   о  европейски
цивилизованном  народе,по  существу  и  не  бывшим  балканским.  Дело  не  в
недооценке словенцев, но в  самой народной психологии такого типа, довлеющей
в XX  веке в  Западной  Европе,  которая может и  не  мешает  ведению  войны
государством, но для организации весьма  тяжелой партизанской войны никак не
подходит.  Словенское руководство,  правда,  не сидело сложа  руки  и смогло
создать  "специальные" (специального  назначения)  силы  в  МВД и  в  армии,
создаваемой  на  базе  ТО (территориальная оборона -- составная часть ЮНА, в
основном   находящаяся   в  резерве  и   разворачиваемая  местными  органами
гражданской, администрации для содействия ЮНА во время войны с "иностранными
агрессорами",  в  том  числе  для  ведения  партизанской  войны) .  Эти силы
послужили  ей как главные  ударные отряды  по  борьбе  с  ЮНА  и  с местными
сторонниками  югославской  власти,  внезапно  ставшей   "оккупаторской".  Со
стороны  словенского руководства  довольно разумно  было создание  в составе
своей   новой   армии  специальной  бригады  "Морис",  игравшей   вместе  со
специальными силами  МВД (ранга усиленного батальона) роль не только главной
силы,  но  и  ядра  для  остальных  тридцатитысячных  вооруженных  сил,а   в
особенности  для еще  где-то  стовосьмидесяти тысяч новомобилизованных(часто
весьма  условнобибо  даже  стрелкового   оружия  многие  из  них  не  имели)
словенцев, пополнивших вооруженные силы с началом войны. При  создании таких
специальных  сил не обошлось без поддержки извне, в особенности из Германии,
видевшей традиционно в Словении одну  из собственных земель, и не  случайно,
что  образцом для  бригады  "Морис"  была  GSG  --  9,  группа по  борьбе  с
терроризмом пограничных сил ФРГ. Подобная организация, несомненно,  являлась
весьма  передовым  методом  военного  строительства,  особенно  в   условиях
гражданской войны, в которой, и без того довольно нерациональные современные
методы всеобщей мобилизации оказались непригодными.
     В тоже время,  общая численность словенских "специальных"  сил достигла
всего  несколько  тысяч  человек.Однако  даже  при  полнокровной  поддержке,
которой на деле не было трех десятков тысяч остальных бойцов вооруженных сил
Словении и еще  нескольких десятков тысяч  новомобилизованных резервистов не
могли на равных противостоять даже силам Люблянского и Мариборского корпусов
ЮНА и силам пограничной  стражи ЮНА,  размешанными в  Словении. К тому же  в
Словении далеко не все словенцы, а тем более люди других  национальностей, в
особенности  сербы,  были  сторонниками  словенского  сепаратизма,  да  и  в
тогдашней Европе  главным образом лишь спецслужбы Германии и Австрии активно
помогали этим сепаратистам по уже знакомым сценариям (Чехословакия 1968 года
и второе чешское издание в "бархатной революции" Гавела) .
     Далеко не  все словенские националисты были ярыми  противниками сербов,
как это было с хорватами, куда активнее тогда выступавшими не столько против
Югославии,  сколько  против  сербов.  У  словенцев  же   исторически  особых
противоречий  с  сербами  не  было.  В новой  Югославии  их быть  в  большом
количестве тоже  не могло, ибо Словения  не  граничила  ни  с Сербией,  ни с
сербскими землями  в  Хорватии, а сербы, переселившиеся  в Словению, не были
какой-то единой организованной  и действующей силой,  и в значительной  мере
были  уже, ассимилированы.  Еще  во  время  Второй  Мировой  войны  сербские
четники,  отступив  в  Словению,  в  1945  году,  встретили  здесь  в  общем
благоприятное отношение, и скорее всего в этой войне  враждебность к  сербам
не  имела  бы серьезной  почвы не  будь сербы  ассоциированы  с  югославской
политикой, при том, что последняя об их интересах тогда не беспокоилась.
     Конечно,  в   Словении  десятками  лет  поддерживалась  нетерпимость  к
"южанам",  как  к  дикарям, и нередко  это  имело  свои  оправдания. Однако,
южанами в Словении в куда  большей степени считались албанцы  и  мусульмане,
чем  сербы, да  и  не были  настолько велики  различия, между  словенцами  и
сербами, тем более, что не приемлемые словенцами "босанцы  -- боснийцы" были
не  только сербами и мусульманами, но и единоверными, словенцам хорватами. В
конце  концов,  подобная нетерпимость  была  лишь  использована  словенскими
сепаратистами,  как  одна   из  многочисленных  причин  к  отделениюбхотя  и
вылилась,с началом арестов,а  нередко и убийств  военнослужащих ЮНА,в аресты
сотен  "южан",в том числе около сотни водителей  грузовиков  и автобусов  из
Сербии.
     Война  в Словении, без  сомнения,  не  имела  глубоких  корней  и  была
искусственно  начата,   искусственно   велась   и  столь   же   искусственно
закончилась. Это была, скорее, театральная игра в войну, хотя в ней  погибли
сотни живых людей,или подрывные действия внутреннего и внешнего неприятеля,в
которых  боевые действия  играли второстепенную роль.В  американском  уставе
FM-100  такие  действия  хотя  прямо   и  не  называются,но   именно  они  и
сопровождают по  логике войну  "низкой  интенсивности".  Вероятно, все  было
решено на политическом верху и требовалось лишь оправдать выход Словении  из
Югославии, что своей антиконституционностью должно было дать повод не только
для распада Югославии, но и для начала югославской войны. В Словении главную
роль   в  мобилизации  сил   сыграл  словенский  национализм,   поддержанный
католической церковью, но, отнюдь, не  это  вызвало войну, а лишь  послужило
настоящим  организатором этой  войны,  которым было  мало дела до  интересов
этого  национализма.  Нужна  была  лишь  картина  югославской,  тем самым  и
сербской     агрессии    на     "маленькую"    Словению,     дабы    разжечь
пропагандно-психологическую истерию  в Югославии. Поэтому  с  одной  стороны
поощрялись создания концлагерей для  "сомнительных" лиц  и  убийства пленных
словенскими силами, а с другой стороны развертывалась пацифистская  компания
против ЮНА, в которой, немалую роль сыграло и движение "солдатских матерей",
требовавшего  возвращения  срочнослужащих  солдат  в  "свои" республики, где
вскоре, в  том  числе,  благодаря подобной "материнской"  заботе  тех,  кто,
порою,  вообще  не  имел  детей,  люди стали  гибнуть  не  десятками, как  в
Словении, а  тысячами.  Победивший 02.07.90  г. на выборах  в Славонии Демос
Кучана действовал по знакомому сценарию и после объявления о взятии под свой
контроль  границы с Италией,  Венгрией и Австрией  (от 26.06.91), фактически
объявил войну ЮНА.
     Не осталась  в стороне  ЮНА,  и  когда был получен приказ СИВ  (савезно
извршно вече  --  союзное  исполнительное  вече  --  союзное  правительство)
Югославии  на  "закрытие"  югославской  границы  с  Австрией  и  Италией, то
командование  5-ой  военной  области  ЮНА  во  главе  с  генералом  Конрадом
Колншеком (словенцем)  и начальником штаба  Добрашином Прашчевичем  (сербом)
послало на столь важную миссию всего тысячу девятьсот военнослужащих, многие
из которых  имели  всего половину положенного боекомплекта на свои автоматы,
при этом не  был указан  порядок содействия с шедшими в этой же колонне  471
сотрудником союзного МВД и 270 таможенниками. Было очевидно, что столь малые
силы,  идя  колонной  по  автодороге,  были  обречены  на  потери,  как  при
преодолении  баррикад, так  и  в  засадах, что  и  произошло на самом  деле,
приведя к смерти почти  полусотни  солдат  и  офицеров.Выступившая  27  июля
колонна в 1990 военнослужащих ЮНА, 400 милиционеров и  270 таможенников была
тем самым обречена на поражение, и в первый же  день имела десяток погибших.
Тогда же  был  сбит  югославский  вертолет  МИ-8 под Любляной.  То  же самое
происходило  и с силами  Мариборского  и  Люблянского корпусов, осажденных с
началом боевых действий в своих казармах, а так же с  пограничными караулами
ЮНА.Словенское  руководство  определило  своими  главными  театрами   боевых
действий  граничную  полосу и  главные  города -Марибор и  Любляну.Несколько
подразделений ЮНА было блокированно на дорогах и  на границе  был захвачен,а
попросту сдался 65 пограничный батальон.Вышедшие на помощь две роты(танковая
и механизированная)4  танковой  бригады 4-ой (из Ястребовского),под Бретаном
были остановленны не только огнем ПТРК,но и минными полями,а бывший на марше
580 дивизион ЗА попал в засаду потеряв 12 человек убитыми и 15 раненных.
     Между тем  командование  5-ой  военной  области обладало  в Хорватии на
границе со Словенией еще тремя корпусами -- Риечким (Риекским) , Загребачким
(Загребским)  и Вараждинским, могущими без особых затруднений выделить  пару
десятков тысяч военнослужащих с  несколькими сотнями бронемашин для операции
в Словении. Для этого, не было необходимости разрабатывать много планов, ибо
самим планом развертывания ЮНА  с началом войны  упор был дан  с семидесятых
годов западному направлению,  и эти  три  корпуса должны были  остановить  в
Словении предполагаемого агрессора.
     Большинство генералов ЮНА, в том число и командующий ЮНА генерал Велько
Кадиевич  были за  решительные действия, но, однако, на деле мало кто из них
сделал  что-либо   хотя   бы  в  относительном   выполнении   своих   прямых
обязанностей.  Было много  слов, но  они  не  сдвинули  корпусы 5-ой военной
области.  В  этом  не  было ничего  неожиданного,  ибо  десятки  генералов и
политиков в разросшемся  госаппарате ничего  не предпринимали конкретного до
одностороннего    провозглашения     скупштиной    (парламентом)    Словении
независимости (26  июня 1991  года)  , хотя уже в мае словенцы  начали своих
рекрутов направлять в собственную ТО,а 2 июня 1991 года в Пекрах (Пекри) под
Марибором  произошло официальное провозглашение  словенской  армии с военным
парадом. Это было еще в какой-то мере понятно для командования 5-ой  военной
области,  в котором  70% генералов и  офицеров были не сербы, а  еще генерал
Мартин Шпегель (хорват)перешедший в  новую хорватскую армию,которого  сменил
на  должности Конард  Колншек,  провел  большую  работу  по  поставлению  на
командные должности тех офицеров, что были сторонниками сепаратизма Словении
и  Хорватии, и не случайно они вместе с Мартином Шпегелем оказались вскоре в
рядах неприятельских ЮНА словенской  и  хорватской  армий. Уже  28 июня,  на
следующий  день  после,  начала  боевых  действий,  офицеры  ЮНА  словенской
национальности массово стали уходить из ЮНА, что сильно повредило и без того
дезорганизованному   командованию  силами   ЮНА  в   Словении,а  их  примеру
последовали  многие солдаты и офицеры  хорватской национальности. В казармах
ЮНА, лишенных извне телефонной связи и электричества, при халатном отношении
к  радиосвязи,   большая  часть   вестей   получалась  из  средств  массовой
информации.  Командование  5-го ВО, правда, своевременно получало  вести,  с
места,  но  не  было  организовано  никакого  содействия  между  наступавшей
колонной  и  силами  Люблянского  и  Мариборского  корпусов,  при  том,  что
артиллерия использовалась явно  недостаточно.Дислоцированные в Словении силы
ЮНА     координации     с     наступающей      колоной     не     имели.Силы
спецназначения(антитеррористические рота и взвод и две присланные парашютные
роты) использовались  мало.Мехпатрули  имели приказ "применять оружие лишь в
крайнем   случае"   и   этот   "случай"   нередко    заканчивался   потерями
ЮНА.Мехгруппы(около роты),вызывавшиеся на места нападений словенцев не имели
достаточно,а то и вовсе  не имели пехоты. Авиация ЮНА раз вообще отбомбилась
по  собственным  войскам  когда  Славко  Докич,командир  попавшего в  засаду
батальона  4-ой танковой бригады,видя что  его батальон несет потери попрсил
поддержки  у   комбрига.Авиация   ЮНА   и   сделала  то   ,что   не   смогли
словенцы,опасавшиеся  дальнейшего  наступления  батальона  потерявшего тогда
троих убитыми,тринадцать раненными(Докич-тяжело) и  один танк М-84 и два БТР
М-60 были  уничтоженны,а три М-84 и  четыре М-60 были  поврежденны.Хотя было
ясно,  что  неприятель находится в  самой Словении,  а  не на  ее  границах,
главной  целью было  намечено усиление  пограничных караулов,  которые, надо
заметить,   находились   в   тяжелом   положении  и  нередко   захватывались
противником.Выступившая из Сербии вслед за колоной 36 моторизованная бригада
двигалась  медленно и  до  Словении так  и  не  дошла  по неясным причинам.В
Хорватии,в ее славонской(не словенской)  части эта бригада была  восторженно
встреченна сербами,но у многих  хорватов ее  солдаты вызвали раздражение,что
подтолкнуло  к  ряду  межнациональных  столкновений.Уже  тогда  обнаружились
недостатки комплектования армии,ибо резервисты призванные в 1  и 2 батальоны
6  партизанской(обозначения  резервных  частей)  бригады  дислоцированной  в
районе   Сараево   массово   дизертировали,а   в   Сербии   резервисты   169
моторизованной  бригады отказались следовать  в  Словению.В  это  же время в
самой Хорватии,в первую очередь в Славонии шла мобилизация,а вокруг военного
аэродрома Плесо(Загреб) хорватские силы устанавливали миные поля.
     В конце концов силы ЮНА, конечно, смогли занять  абсолютное большинство
объектов на границе, но  к  4 июля почти вся  Словения оказалась  под полной
властью  сепаратистов,  смогших,  используя  "агрессию" ЮНА,  военным  путем
подчинить  весь   народ,  и  это  было   их  несомненной  победой.  Если  бы
командование  ЮНА хотело  победы,  оно  бы  нанесло главный  удар по опорным
точкам сепаратистов, используя как  вертолетные  и парашютные десанты, так и
действия разведывательно-диверсионных  групп,  в  том  числе  действующих  в
неприятельской среде.  Конечно,  общая обученность ЮНА оказалось низкой,  но
даже  срочнослужащие  солдаты, имей  четкий  приказ  на разгром  неприятеля,
смогли бы разгромить неподготовленные и слабо вооруженные словенские силы. В
конце концов, даже имея большие ограничения по применению оружия, данного им
командованием, силы ЮНА выполнили за двое суток поставленную боевую задачу и
вышли на границу, с которой, однако, приказом сверху  были  вскоре выведены.
Все  это  было  следствием  предательства  в   военно-политическом  верху  и
негодности   существовавшей   организации  внешней  и   внутренней   обороны
Югославии, а военную науку эта короткая и "странная" война не обогатила.
     По существу, не было  особой нужды в выдвижении вышеупомянутой колонны,
когда воздушным  путем  в  казармы  ЮНА в  Словении могло  быть  переброшено
достаточно бойцов,  в  том  числе из военнослужащих,  добровольно выразивших
желание  отправиться  в  Словению. Одним из немногих положительных  примеров
была оборона военного  аэродрома Бырник, который защитило несколько десятков
парашютистов  из 63 парашютной  бригады во главе  с  будущим замом  комбрига
Гораном Остоичем (погиб  в 1998 году на Косово и Метохии в засаде  албанских
сепаратистов) .
     История с колонной ЮНА, введенной в  Словению, послужила лишь  созданию
пропагандистской  картины агрессии  ЮНА,  и  поэтому-то  и тянулось время до
провозглашения независимости Словении, да и само начало боевых действий было
в Генштабе зарегистрировано лишь  вечером  27 июня, то  есть после полусуток
боев в Словении.  За  все это одного Колншека не, обвинишь, ибо не,  меньшая
пассивность  была  и  в   самом  Генштабе,  в  наинадежной  военной  области
(Белградской  армии)  ,  хотя и в  ней командующим  был  македонец,  генерал
Александр Спирковский и начальник штаба, хорват генерал подполковник  Андрия
Симич.  Пассивность  была  всеобщей,  но  отнюдь не  случайной,  ибо  именно
повиновение без рассуждений и протестов и было возведено  в  принцип военной
организации   ЮНА,  отштамповавшей   десятки   беспринципных   бюрократов  в
генеральских мундирах, готовых стерпеть любое предательство сверху, при этом
подавляя  любое  сопротивление  такому  предательству внизу. План  здесь был
беспроигрышен,  ибо  сверху  подавлялась  всякая  независимая  инициатива  в
интересах  власти,  в   которой  давно  и  прочно   обосновались  противники
собственного  государства.  Не случайно, добровольцев,  желавших  воевать  в
рядах  ЮНА  в Словении, ждало холодное отношение командиров их частей, а тем
более   военных   одсеков   (военкоматов)  Минобороны.   Примеры   храбрости
военнослужащих ЮНА преуменьшались либо замалчивались. Лишь один случай такой
храбрости  был  более-менее  достаточно  оценен  --  случай  майора  Тепича,
взорвавшего вместе с  собой склад  боеприпасов  в Бедевике,  не оставив  его
словенским   силам.Лишь  этот   майор  единственный  за  всю  кровопролитную
югославскую войну, был провозглашен "народным героем".Партизанская же  армия
ТИТО имела 1322 таких героя, а сам Тито был "трижды" героем .
     Внезапно,  за  несколько  дней,  армия,   уверявшая  общество  в  своей
мощи,оказалась   опозоренной   в    войне   с   многократно   более   слабым
противником.Это  послужило  немаловажным  фактором   в  новой   "хорватской"
компании ЮНА. В Словении ЮНА была еще сильна и боевого духа у ее солдат было
еще вполне достаточно дабы двинуться  на неприятеля, а там уже заговорила бы
"фронтовая  логика" и до  размышления времени бы не было.  Так,  например, в
конце июня по  всей  Югославии прошла весть  о том,  как  водник (подофицер)
Драгомир  Груйович  вследствие  измены  офицеров  словенцев   взял  на  себя
командование обороной большого склада  ГСМ в поселке Мокроного в Словении, и
всерьез пригрозив взорвать  его,  добился не только снятия  осады словенских
сил,  но   и  открытия  прохода  танково-механизированной  колонне,  зажатой
словенцами в Кыршко.
     Так что боевого духа в ЮНА тогда хватало,но другое дело, почему главной
задачей,оказалось освобождение дорог,а не разгром противника? Здесь танковые
взводы и роты часто не имели, поддержки пехоты, тогда как на границе караулы
ЮНА часто не имели поддержки ни артиллерии,  ни авиации.Югославская власть и
ее  генералы просто сдали свою  армию.  Так от  танковой бригады, стоявшей в
Вырхники,  вышел лишь  один батальон, а техника двух  танковых  батальонов и
одного артдивизиона САУ "Гвоздик - 2С1" (122 мм) остались словенцам. Причем,
за всю войну эта бригада выпустила по неприятелю всего  около двух  десятков
снарядов.  Были   сданы   словенцам   учебный   инженерный  полк,  некоторые
подразделения  350  полка  ПВО,  пограничный  батальон  и  некоторые  другие
подразделения.  Так что словенцы только бронемашин получили свыше 100 единиц
(танки Т-55, М-84, БМП М-80, БТР М-60)
     В  итоге,  несмотря  на  отдельные  успехи  (захват  десантниками  63-й
парашютной  бригады  ЮНА   аэродрома  Бырника  вместе  с  20  винтомоторными
самолетами "Крагуй"), словенская кампания  закончилась для ЮНА крахом, и она
уходила под насмешки славонцев, бросая и технику, и оружие.








     Начало гражданской войны в Хорватии.
     Исторические  предпосылки.Идеология  и  политика.Первые межнациональные
столкновения.Стратегия ЮНА.

     Хотя формально югославская война началась в Словении, главным ее очагом
стала Хорватия.Здесь прошла граница между католическим миром,частью которого
были хорваты,и православным миром,частью которого  были  сербы.Ничем  другим
эти народы не отличались,тем более что многие хорваты  Далмации и Славонии,и
практически  все  хорваты  Герцеговины  были  окатоличенными  сербами.Однако
религии послужив созданию культуры,но главное психологии породили куда более
глубокий раздел  между  единокровными  народами  нежели  между  хорватами  и
итальянцами  или между сербами и греками.Но  естественно вражда  возникла не
сама по себе,а в ходе долгой подготовки  с религиозно-политических верхов  и
то как  раз хорватских,причем  наиагресивную роль сыграл  Ватикан,нередко  в
ущерб  хорватским интересам.Ведь  хорватский  политический  верх сотнями лет
подавлялся сначала венгерской,а затем и австрийской властью и сил для борьбы
еще  и  с  сербами не  имел.К тому  же сербы здесь, в общем-то,  никогда под
хорватской властью не жили, ибо владевшая этими землями Австрия на краинских
сербов  опиралась  как   на  военную  силу.   Последние,  организованные  по
территориальному принципу в роты, батальоны, полки и "генералаты" составляли
большинство в "военной границе" защищавшую Австрию от турок(зачастую  тех же
сербов,но перешедших в ислам)."Военная  граница" не  только защищалаАвстрию,
но и  составляла  важнейшую  часть  австрийской  армии.  Местная  хорватская
аристократия почти  не  имела связи  с  автономными сербскими обществами,  в
которых  абсолютное  большинство   людей   жило   на  селе  под  управлением
австрийских  офицеров,  во  многом  тоже  сербов,  и  сербских  православных
священников. Правда, в большей части Славонии,Срема, Баната, Бачки и Бараньи
военная  организация  была  отменена  в  середине XVIII  века, но  в  Бании,
Далмации, Лике и  Кордуне, да и  в части  вышеперечисленных областей военное
устройство было оставлено до  второй половины XIX века,  то есть до введения
всеобщей воинской  повинности.  После отмены  "военной  границы" и включения
"краин" в состав хорватских и венгерских земель межнациональная рознь начала
расти,  в  особенности  между  сербами  и  хорватами,  и  вскоре   появилось
шовинистическое   движение   "франковцев"  (по   их   основателю  Франку)  ,
"вооруженных" учением  хорватского  философа  Старчевича  о  неполноценности
"византийских" варваров-сербов и готовых  сербский вопрос "решать, топором".
Было использовано, неприятельство между Австро-Венгрией и тогдашней Сербией,
и  вскоре  последовали первые сербские  погромы, а  во время первой  мировой
войны и концлагеря и карательные экспедиции против сербов, в которых  многие
хорваты,  в том числе  тогдашний  австрийский  подофицер  Йосип  Броз  Тито,
проявили немало  усердия. После короткого братства в  королевской  Югославии
последовала  Вторая  мировая  война,  в  которой  Югославия  распалась,  как
карточный  домик.На  ее теле  по  воле Германии и Италии возникла  Независна
держава Хорватска (Независимое  Государство  Хорватия) ,  в которой к власти
было  приведено движение усташей  (наследников  Франковцев) , хотя усташский
"поглавник"  (вождь) Анте Павелич до  войны большим политическим  влиянием в
Хорватии   не  обладал.  НДХ  включило  в   себя  большую  часть  территории
современных  Хорватии,  Боснии  и  Герцеговины,  Воеводины  и  стала  решать
сербский вопрос по принципу: *треть сербов  уничтожить, треть изгнать, треть
перекрестить*. Все это вызвало протесты многих  хорватских политиков и  даже
немецкого командования однако Гитлер раздраженный иррациональностью сербских
верхов  пошедших  против  Германии(как   потом   выяснилось  ради  интересов
британского правительства) не захотел  остановить Павелича.В итоге НДХ сразу
же стали  потрясать  восстания  сербов,  часть которых  ушла  в  четническое
движения   Драже   Михайловича,   подчиненного   королевскому  правительству
Югославии в изгнании (в Лондоне) , часть в местные, четнические  независимые
отряды, а  часть  ушла в партизаны  коммунистического движения  Йосипа Броза
Тито.. Все  это привело к смерти сотни  тысяч сербов, абсолютное большинство
которых погибло не от рук иностранных оккупантов, а от хорвато-мусульманских
войск   НДХ(в    первую    очередь   в   лагерях   НДХ   в   наикрупном   из
которых-Ясеновце,погибло несколько сот тысяч сербов собиравшихся усташами по
всем   селам  и  городам   НДХ)  но  и  в  междоусобной   войне  четников  и
партизан.Многие сербские области в Хорватии,особенно в Лике, Бании,Кордуна и
в соседней Босанской Краине стали главной  опорой партизан, которые в Бихаче
учредили свое правительство, а в  Дырваре находился их военный штаб. В то же
время  здесь были сильны  и четники с центром  на  горном  массиве Динара, а
местная Динарская  четническая дивизия попа Момчило  Джуича успела  в  своей
значительной части уйти  на  Запад,  избежав  в  отличие от других четников,
выдачи  британскими "союзниками" партизанам и  составила весьма  влиятельную
силу в  сербской  иммиграции. В новой Югославии социалистическая  республика
Хорватия получила Восточную Славонию, Баранью, Западный  Срем,Лику, Кордун и
Далмацию и любое  предложение  о получении  теми местными общинами где сербы
составляли  большинство автономии,  сходной автономиям  Воеводины и Косово в
Сербии,союзной  властью(и  то  самими же  "хорватскими"  сербами  во власти)
жестоко  пресекались.  В  то же  время  хорватские  сербы  в  большом  числе
присутствовали в ЮНА, в которой достигали высоких чинов. Высокие  чины своих
земляков в. кокой-то мере  дали хорватским  сербам  большие  надежды вначале
межнациональных столкновений в  Хорватии, тем более, что  и глава республики
Сербия  Слободан Милошевич  выступил  тогда  в роли  защитника  всех  сербов
Югославии,  а  свою  "антибюрократическую революцию"  увенчал  национальными
лозунгами. Ознаменовало  эту революцию выступление Милошевича в 1989 году на
Газиместане  (поле  под  Приштиной)  по  поводу  празднования  шестисот  лет
случившейся здесь Косовской битвы. Перед где-то милионом сербов, съехавшихся
сюда  со всей Югославии,  Милошевич выступил  как  национальный  вождь,  чем
значительно  усилил  свои  позиции  в   борьбе   за  власть   в  югославском
руководстве.В   Хорватии   появился  схожий   национальный   вождь   -Франьо
Туджман,бывший  партизанский офицер армии Тито и бывший  генерал милиции,  а
одновременно   и   бывший   диссидент   ,ставший   во  главе   новосозданной
ХДЗ(Хорватска  демократска заедница-Хорватский демократический Союз).Местные
сербы, которых в пятимиллионной Хорватии было около миллиона(пару  сот тысяч
их в  документах указывало свою, национальность не сербскую,  а югославскую,
что  было специфичностью  социалистической Югославии,  наипопулярной как раз
среди   сербов)  встали  в  своем  большинстве   на  сторону  Милошевича.  В
Сербии,правда ситуация была несколько иная, и, здесь и во  время войны, были
нередки  антиправительственные демонстрации  и  белградские  демонстрации  9
марта    1991   переросли   в   массовые   беспорядки,едва   не    срушившие
Милошевича,выведшего тогда на улицы ЮНА.. Однако, в общем плане существовало
довольно четкое противостояние между правящим  слоем Сербии и правящим слоем
Хорватии. Тут даже усташская иммиграция играла вторичную роль, а четническая
иммиграция  вообще  никаким   влиянием  на   политическом  верху  Сербии  не
пользовалась. Национальная символика и фразеология, конечно, значили немало,
но   прежде   всего   для   народа,   тогда  как  для   власти,   еще  вчера
коммунистической,  это было не  столь весомо. Немаловажно, конечно, было то,
что дядя  последнего югославского президента хорвата Стипе  Месяча был Марко
Месяч, командующий войсками НДХ на Восточном фронте, а позднее из советского
плена вместе со многими своими однополчанами перешедший в армию Тито. Но все
же это  было тоже было не столь важно,ибо отдельные личности не могли бы без
серьезных  оснований повести за  собой весь  государственный аппарат, а ведь
именно   это   и   произошло    в    конце   восьмидесятых    годов.Введение
многопартийности,  тоже  не  оправдание,  ибо  в  новых партиях главную роль
продолжали   играть    деятели   старой    власти,   и   даже   единственный
некоммунистический оппозиционный, вождь Алия Изетбегович в своей партии СДА.
был окружен  большим  количеством  коммунистических функционеров. В сербской
среде   Хорватии    возник   СДС   (сырпска   демократска   странка-сербская
демократическая партия),созданной 17.02.1990 Йованом  Рашковичем,  известным
нейропсихиатором.В том  же году он  вместе с  Йованом Опачичем,способствовал
созданию  СДС  Боснии  и  Герцеговины  на  майском  конгрессе  в  Дырваре  и
выдвижению вего  главу  еще одного  неуропсихиатра Радована Караджича.Однако
Рашкович не желал войны, а лишь сербской автономии в Хорватии, оставшейся бы
частью Югославии и отделения его партии появились по всей Хорватии,вплоть до
Риеки  и  Загреба.  Рашкович  считал,   что  нужно  ограничиться  культурной
автономией  для  сербов  Хорватии,  так  как  не  верил  в  успех  сербского
державного строительства и  широко известна его  констатация"сербы-"луд"(ето
слово имеет широкое  значение от психопатии до смелости)народ. СДС Рашковича
победила  в большинстве  сербских общин  Хорватии  на первых  многопартийных
выборах апреля-мая 1990 года. В  хорватских  общинах, естественно,  победила
ХДЗ,  и  тогда  ни  странка  демократских  промена  (партия  демократических
перемен) хорвата Ивицы  Рачана,  ни Хырватска странка социалиста (хорватская
партия  социалистов)  серба  Боро  Микелича  не  смогли составить  серьезную
конкуренцию СДС и ХДЗ. В начавшейся же борьбе последних двух партий началось
и территориальное  деление, а  центром сербской политики  стал  Книн городок
недалеко  от Задра.После тога как 25 июня на  "соборе"  в Сербе перед  двумя
сотнями тысяч сербов провозглашается "сербское" национальное  вече с Миланом
Бабичем во главе,по  рекомендации Йована рашковича.в Книне 27 июня 1990 года
создается  союз общин Северной Далмации и Лики во главе с Миланом Бабиче. Но
тут  вступили в дело верхи Сербии и  конечно ее  ДБ для которых СДС оказался
наиудобным оружием в установлении  своего  влияния в тех областях Хорватии,а
потом  и  Боснии  и Герцеговины в  которых ими было  запланированно создание
сербских атономных облатей-САО(сырпска аутономна област).Пока Рашкович ездил
в Америку его соратник Бабич,человек куда более опытный в политике(ибо Бабич
занимал высокий пост в партаппарате Хорватии) объявил о создании собственной
партии-СДС  Краины.Рашковича  быстро  задвинули  в угол  его  же  ученики  и
соратники  и в 1992  году  он  умер.Милан  Бабич  на  19  августа заказывает
референдум  о  судьбе  сербских  земель  в  Хорватии  который  с  поддержкой
Милошевиче проводится и по Сербии,и тогда появилось "краишников" куда больше
нежели их  оказалось при  мобилизации.События развивались  быстро.Уже 3 июля
этого же  года милиция в Книне  отказывается  признать  "усташские" символы,
вводимые ХДЗ  по  всей Хорватии,  а  5  июля  начинается  открытое  сербской
восстание  в Книне, в котором главную  роль играли СДС и местная милиция. Их
же силами был  остановлен  хорватский поход  тогдашнего министра  МВД Иосипа
Больковца на Книн. Когда в ответ на это 17 августа  хорватская милиция  идет
разоружать сербскую  милицию.  Последняя  открывает свои склады  для местных
сербов  и местный милицейский генерал Милан  Мартич, раздавая местным сербам
оружие стал своеобразным  вождем  "балван-революции  (балван-  бревно, каких
тогда немало использовалось в  строительстве баррикад  сельскими  сербскими"
стражами",  созданными  милицией)провозгласив: "  Братья сербы! Пришло время
защищаться  оружием! Становитесь за  ним  в очередь!".Милан  Бабич этого  же
числа вводит военное положение и после  референдума,  на котором большинство
высказалось  за  автономию,30 сентября эта  автономия  провозглашается, а 21
декабря утверждается ее статус САО (сербская автономная область) -- Краина с
центром в Книне.26  декабря официально  провозглашена решениями общин  Книн,
Дони  Лапац,  Грачац, Обровац, Бенковац, Кореница,  Двор-на-Уне,  Войнич, то
есть, почти  всей Книнской Краины. 4  января САО Краины создает  собственное
управление внутренних дел, тогда как хорватская власть,  всех  милиционеров,
подчинившиеся  ей,  увольняет.  Так как руководители  сербов Книнской Краины
были прямо  связаны с официальным Белградом,  то Книнский корпус(командующий
генерал Шпиро Николич и его зам полковник  Ратко Младич) ЮНА поддержала  эту
сербскую  революцию и  вскоре  по  схожему  рецепту  возникли  САО  Западной
Словении под управлением СНВ во главе с бывшим диссидентом Велько Джакулой и
САО Восточной  Словении Барании  и Западного Срема  под управлением  СНВ  во
главе с Гораном Хаджичем. Однако, здесь обстановка была посложнее, ибо среда
была куда более интернациональной, чем в САО Краины и не  было одной большой
сербской территории.Еще 2  марта  1991  года  в Западной Славонии,в  Пакраце
хорватская  милиция,  переименованная уже в полицию захватила местный СУП, в
котором было в тот день всего два десятка милиционеров.почти одних сербов.По
прибывшим  войскам  ЮНА  из  хорватского БТР открывается огонь и  начинается
настоящий  бой.Схожий  сценарий  повторился  и  в  Плитвицах,где  хорватская
специальная  милиция  30  марта  захватывает  местное  здание  милиции,силой
разгоняет собравшихся  сербов,а потом  начинает двухдневный  бой  с сербской
милицией.ЮНА тогда оказалась в двусмысленном  положении, ибо с одной стороны
должна была одинаково относится к сербам и хорватам, а с  другой стороны как
раз  хорватские силы  рассматривали ЮНА  неприятелем  и  было  очевидно  что
Хорватия  готовится к войне  против ЮНА.Уже  в октябре-ноябре  1990  года из
Венгрии   было  ввезенно  предприятием  "Астра""десять   грузовиков(компании
"Чазматурс")  с грузом  оружия  и только  12 и  20 октября  1990 года  сбыло
ввезенно  18-ю тысяч автоматов  Калашникова,.Это,как и другое закупаемое  по
всем  каналам(в особености усташской эмиграции) оружие послужило  вооружению
растущей в  числе милиции,чей резервный состав пополнялся  под  руководством
функционеров ХДЗ.К весне этот состав вырос до тридцати с лишним тысяч и было
начато создание армии-Збор народной  гарды(Корпус народной гвардии).Обещания
хорватской  стороны  о  сдаче 20  000  стволов  стрелкового оружия(хотя  ЮНА
оценивала их  число  в 60 000)  обернулись  сдачей одной  тысячи.Более  того
генерал ЮНА Мартин  Шпегель был  снят военной  безопаснотью ЮНА на пленку  в
момент  переговоров  о закупке оружия для хорватских  войск.Судебный  процес
против группы генерала Шпегеля обернулся массовыми демонстрациями 7 апреля в
Загребе и здание военног суда  где оно шло  было осажденно  десятками  тысяч
хорватов.После  призывов  Туджмана   к  народу  выступить  против  ЮНА,  его
сторонники линчевали  в Сплите одного солдата  военной  полиции ЮНА, вытащив
его из бронетранспортера,а тяжело повредили  и другого военного полицейского
причем оба полицейских были македонцы.
     К тому времени в Хорватии  практически уже шла война, между  сербами  и
хорватами.чье  фактическое  начало наступило  в  боях  за Борово  Село.  Это
сербское  селение  стало целью нападения хорватских сил из  Вуковара,  где к
власти  пришел ХДЗ. Положение  для местных  сербов  складывалось  тяжелое  и
помощи от ЮНА они  могли не дождаться.. Все же местное сербское руководство,
в  первую очередь  глава  ТО  Вукашин  Шошковчанин  само обратилось  к  ряду
оппозиционных партий СНО и СРС с просьбой  о присылке добровольцев,  что для
тех  времен  было шагом революционным.  Для  тогдашнего общества  сознание о
каких - то добровольцах, воюющих  вне  рядов  ЮНА и  милиции  с  хорватскими
силами под сербским национальными знаменем, оказалось шоком, но именно это и
послужило'  одним из важнейших факторов в подъеме  сербского,  национального
движения. Власть в Белграде, поспешила отказаться от добровольцев, а министр
МВД  Сербии назвал их авантюристами, но на деле поддержка от власти,а точнее
от спецслужб  была .Так, добровольческий  отряд "Стара  Србия",  собранный в
Нише под  командованием Бранислава Вакича,  был снабжен  формой, питанием  и
транспортом местным  градоначальником Миле Иличем,  одним  из ведущих  тогда
людей.   СПС   (Социалистическая   партия  Сербии)  ,  созданной  Слободаном
Милошевичем из республиканской, организации СКЮ (Союз коммунистов Югославии)
в Сербии и естественно бывшей партией власти.
     Эти  и другие  группы  добровольцев,  собравшиеся  в  Боровом  селе,  в
количестве около сотни человек, так же как и местные  сербские бойцы, оружие
получили через сеть ТО (территориальной обороны),организационно  входившей в
ЮНА и  бывшей под  полным  контролем Белграда, сумевшим даже отчасти вывезти
запасы оружия ТО с чисто хорватских территорий.
     Все это, однако, не  означало полной подчиненности добровольцев  власти
Сербии, но  лишь  то, что последняя,  обеспечив им поддержку,  сняла с  себя
ответственность за их действия и фактически ожидала дальнейший исход.
     В сербском народе тогда был силен национальный настрой и выступи власть
против  него,  то,   учитывая  и  без   того  большое  недовольство   народа
коммунистической идеологией вполне было  возможно  прямое  восстание  против
власти. Тот же Вукашин Шошковчанин имел сильную поддержку в местной сербской
среде, в том числе в соседней Сербии, отделенной лишь  Дунаем от Борово села
и Вуковара, и  тамошние  воеводинские  сербы,  да  и немалый  процент других
народов Воеводины, в том числе венгров, и даже хорватов, участвовали в  боях
в Славонии,  Банате,  Западном  Среме.И в  самой Воеводине стали,  возникать
подобные  добровольческие,   а  то  и  открыто  "четнические"  отряды,  чему
характерный пример четнического воеводы Йово Остоича, создавшего такой отряд
в  своем селе, и с самого  начала  активно помогавшего сначала "задунайским"
сербам, а затем  прошедшим по другим фронтам  этой  войны. Шошковчанин тогда
был одним из наивыдающихся  кандидатов на роль общесербского вождя, а  это с
учетом близости  Сербии, делало  его опаснее  от  иных  подобных  лидеров  в
Книнской Краина, Потому по  мнению  многих очевидцев тех событии,  совсем не
случайно  произошел несчастный  случай с  ним когда  он, выросший на  Дунае,
осенью  1991  года  утонул  в  нем,  переправляясь  через  него   на  лодке.
Шошковчанин,  видимо,  оказался  через  чур  успешен, ибо  тот разгром,  что
пережили хорватские силы при попытке занятия Борово-села, сделал его слишком
популярным во всем местном сербском народе.
     Хорватские  силы  тогда,  благодаря  собственным   командирам,  попали,
практически,  в  засаду  сербам,  которых они  явно  недооценили.  При  этом
хорватское  командование выжидало  весь  апрель,  когда у  сербской  обороны
Борово села  ослабнет внимание,  и действительно некоторые добровольцы стали
уже   возвращаться  назад   домой.Был  подготовлен   сценарий   установления
хорватской  власти  -оккупация  села,  убийства  и   аресты  неинепримиримых
хорватской власти сербов, а так же тех, кто получил или купил оружие, хотя и
некоторые хорваты, в  погоне за наживой перепродавали сербам оружие, которое
им раздала ХДЗ. Дома  убитых и арестованных передались бы сторонникам ХДЗ, в
первую очередь  участникам",  взятия этого села и  позднее  такая схема была
опробованна  в других  селах.  Как  действовала  новая  хорватская  полиция,
показалось в самом начале нападения 2 мая  на  Борово село, когда она напала
на дом,  где муж и жена  с соседями пили, кофе, а когда на переговоры пришел
начальник  милиции  из  относительно  мирного,   но,  главным  образом,  уже
хорватского Осиека,  то "полиция" убила  двоих пришедших  с ним милиционеров
серба  и хорвата, а двоих (тоже  серба и хорвата)  ранила,  Однако,  занятие
самого  Борова  села   оказалось  посложнее,  и   когда  около  двух   сотен
"полицейских на трех автобусах, трех  "лендроверах",  одном "комби"  и одном
"Опеле" вошли в центр села, то сразу же  попали под сербский огонь из дворов
и с крыш домов,  а хорватский командир был убит при попытке водрузить, знамя
на здание  местного правления. Хорватские силы были полностью разгромлены, и
потеряв до несколько десятков убитыми  и около трех десятков пленными. Среди
пленных и убитых полицейских оказались  не только  "вуковарские" или заезжие
"усташи", но и нанятые хорватской властью албанцы и румыны, а попал в плен и
один гражданин СССР, как и несколько хорватских  и западных телеоператоров и
журналистов. Сербы потеряли всего несколько человек убитыми и ранеными, хотя
им и повезло, что  нападение  произошло  за десять  минут до конца  урока  в
местной школе, что показывает вместе с тем и саму неожиданность нападения.
     Удивляет здесь непродуманность  хорватской тактики, ибо главными силами
они вошли в  центр, села, а остальные хорватские силы, окружившие. село, так
и остались на местах. Пытаясь выйти из села, "полицейские" взяли в заложники
женщин  из числа  медперсонала местной, больницы,  но  не  это спасло  их, а
вмешательство ЮНА,  передавшее  позднее  пленных  хорватскому  командованию,
которое,  правда,  было заинтересовано  лишь  в  своих  хорватах,  но  не  в
наемниках.  Разгром   в  Борово  селе  хорватских  сил  в   каком-то  смысле
ознаменовал начало  большой  войны,  Союзное  правительство  пыталось правда
лавировать и  4 мая издало Указ  о  создании силами  ЮНА "тампон-зон"  между
сербскими  и  хорватскими   силами,  но  это  только  разъярило   хорватское
руководство,  ибо уже  12  мая  99%  сербов  в  САО  Краине  высказалось  за
присоединение  к   Сербии,  а  19  мая  на  референдуме  хорватской  власти,
проведенном,  естественно,  лишь  на  ей  подконтрольных  территориях,  было
провозглашено  отсоединение Хорватии от Югославии,  разумеется,  без всякого
учета мнения сербов из САО. 28 мая в Загребе проходит первый, парад ЗНГ (сил
народной гвардии) , то есть хорватской армии, что особого протеста в союзном
югославском правительстве не вызвало. Война  между сербами и хорватами стала
разгораться;и с началом боевых  действий в Словении хорватские  силы 27 июня
блокируют ЮНА в Осиеке.
     В  это время  начинается  война и в "Книнской  Краине"(как  стала тогда
называтся  сербами области Лики,Кордуна,Бании  и  Далмации  оказавшиеся  под
сербской властью) боями 26-27 июня за городок Глина. В Глине первый раз были
опробыванны местные сербские силы сведенные  в части ТО и в отдельные отряды
"красных  беретов"("книнджей"),четников  и прочих добровольцев.Глину выбрали
хорваты потому что  до войны гарнизона ЮНА в ней не было,но пока  хорватское
командование  "раскачивалось" там была  дислоцированна бригада ЮНА,усилившая
местную бригаду ТО в составе  Первой тактической группы.Хотя хорваты  смогли
пройти по  еще  довоенной подводной переправе и  захватили  село Грачаницу и
разгромив   тамошнюю   роту,сербы   перешли  в  контрнаступление  и  разбили
наступавших,захватив   несколько  танков  и  БТР,и   десятки  хорватов  было
убито,взято в плен и просто утонуло на переправе.
     Менее удачно развивались события под  Госпичем.Хотя здесь была  казарма
ЮНА  а  большинство  милиционеров  были  сербами,хорваты,с  началом боев  29
августа,смогли  захватить   центр  этого   небольшого   городка,а  потом   и
казарму.Местные сербы  организованные в Госпичкий  отряд Лапачкой бригады ТО
были вытесненны  на окраину.Многие из  них  не  слишком стремились в  бой  а
отправлялись  в  Сербию  илти  в  соседний Книн,откуда  помощь  подходит  не
спешила.Местный  командир  только сформированного  четнического  отряда-раде
Чубрило отправился  за помощью  в Белград в  штаб опозиционног национального
движения СПО(сырпски  покрет обновэ-сербское движение обновление).Хотя лидер
этого движения Вук Драшкович считался вождем  массовых антиправительственных
демонстраций  в  Белграде(9  марта)  направленных  против  власти  Слободана
Милошевича,военная  безопасность  вооружила  отряд  Сербской гвардии(Сырпска
Гарда) в 128 человек и под командованием Джордже  Божовича-"Гишки" отправила
на  фронт под Госпич.Туда же,под Госпич со стороны было послано 9 танков и 4
БТР  и собранным  в  числе  около 400  человек отрядом 15 сентября был начат
штурм  Госпича.Хорваты оказали  упорное  сопротивление и  вдобавок два танка
столкнулось  и  экипаж одного  из них  бежал,оставив танк  противнику.Вскоре
"Гишка",лично командовавший своей СГ погибает в бою и  как небезосновательно
предполагается по заказу спецслужб из Белграда(учитывая что  потом в течении
года-двух было убито неизвестными в  Сербии  большое количество  "братвы" из
"Вождовачкой"(Вождовац-район   Белграда)  групировки   подерживавшей  СПО).В
сербских  рядах  началась  неразбериха  и  в  итоге   они  были   выбиты  из
Госпича.Несколько более успешно,но  схожим образом велись бои под Обровцем и
в    районе    Киево.Более   активно   велись   разведывательно-диверсионные
действия,однако их результаты войсками на фронте не использовались и поэтому
и  происходили случаи когда целые части  попадали в засады,как например  это
произошло  под Дырнишем в районе  Попово-села.К  тому же  неукомплектованные
части  ЮНА всилу полной зависимости от "миротворческой" политики Белграда  и
"международного  сообщества" играли непропорционально пассивную роль.Местные
силы ТО отличались безынициативностью и низкой подготовкой,а и равнодушием к
вопросам  подготовки.Всилу  этого  практически  всю эту  войну  вели сводные
отряды  величиной  в роту-батальон  и состоявшие  в своей  большей части  из
местных и приезжих  добровольцев.Подобному характеру войны  способствовала и
общая  стратегия сербской,а  отчасти  и  хорватской сторон следовавшим  духу
тайного  договора Милошевича и Туджмана  постигнутого в 1991 году в  поселке
Караджорджево   на   границе   Сербии   и   Хорватии.Этот   устный   договор
предусматривал  раздел не  только  Хорватии,но и  Боснии и Герцеговины между
Белградом и Загребом  и  само последующее развитие событий подтверждает  его
существование.Вопрос  только  в  том  в  каком  объеме  и  по  каким  этапам
осуществлялсь  бы разменна территорий и  кто  в таком случае оказывался бы в
выиграше.По большому счету было непонятно,а  к  чему  вообще такая  разменна
вызвавшая "этнические чистки" больших размеров в Хорватии,а затем и в Боснии
и Герцеговину.Подобная политика  ввергла государство в хаос грабежей,убийств
и  беззакония.  При  этом  в  самой  Сербии  продолжали  оставатся  милионые
нацменьшинства,  албанцы   с  началом  войны   перешли  к  полному   бойкоту
госучреждений  и их родоплеменные кланы откупаясь  от  чиновников взятками и
тем самым вышли  из-под всякого контроля власти.Так как  на  фронте много не
решалось  то  главную  роль  стали  играть  различные  "специальные"  группы
подконтрольные спецслужбам,правда  больше смахивавшие  на  банды.Власть сама
разрешила  подобную анархию  способствовав появлению ряду  ей подконтрольных
богачей,впоследствии  с легкотью  согласавшихся на любые  переменны политики
верхов.О переменах  в  идеологии писать тут  смысла нет ибо верность идеям в
данной  войне было  вещью непопулярной,а к тому же часто  использовалась для
обычного мошеничества.Сербская сторона  в наибольшей мере  была  подвергнута
политики такого "внутреннего разложения" и многие ее бойцы  отличались не на
фронте где постоянно на все и вся жаловались и при случае норовили сбежать с
позиции а в  тылу  пьянством,грабежами,интриганством,сплетнями.Так и не став
настоящим войском местные силы оказались неспособными действовать без помощи
даже небольших подразделений ЮНА и госбезопасности Сербии,что выяснилось уже
осенью 1991 в Западной Славонии.
     В  полностью зависимой от официального Белграда САО Западной Славонии 3
ноября 1991 года с ничем ни  вызванным уходом ЮНА в хорватские руки попадает
ее северная часть в районе  гор Псуня  и Папука.Ответственность за поражение
командование ЮНА свалило вину на местную ТО,но главное на пару сотен местных
добровольцевЮхотя именно  последние отказались уходить  и хотя  и между ними
были случаи не слишком достойные остается фактом что как раз Драги Лазаревич
"четнический"   командир  добровольческого   отряда   СРС(сырпска  радикална
странка-сербская  радикальная  партия) погиб  в этих  боях,добровольно здесь
оставшись.Официальный Белград, недолго защищал сербские интересы в Хорватии,
и  по его же просьбе от  9 ноября  1991 года  в Хорватии  стали  размещаться
миротворческие  войска  ООН, столь  потом  им же проклинаемые,  а 23  ноября
командование   ЮНА  (генерал  Велько  Кадиевич)  и   хорватское  руководство
(президент  Туджман)  подписывают  перемирие.  22  декабря  хорватский сабор
(парламент) провозглашает сербов  национальным  меньшинством,  а 20  февраля
провозглашает отказ  от общесоюзных  законов Югославии. 30 января 1992  года
официальные  Белград и  Загреб  подписывают  миротворческий  план  ООН (план
Вэнса),что обеспечивает  возможность  Европейскому  сообществу  признать  15
января 1992 года Хорватию, как независимое государство. Лишь 19 декабря 1991
года  провозглашается  единая  РСК,  сначала с  Миланом  Бабичем во главе, а
позднее с другим президентом Гораном Хаджичем из САО  Восточной Славонии, но
эту,  РСК  никто  признавать  не  посмел,  да  и  сама  "третья"  Югославия,
провозглашенная  28 апреля 1992  года  отказалась от всяких  территориальных
претензий, как  к  Хорватии,  так и  к  Боснии  и Герцеговине, а тем  самым,
отказалась и от  РСК и от еще одного своего  детища РС (Республики Сербской)
продолжая,  правда,  в  лице своих  официальных  лиц  "неофициально"  тешить
тамошние народы и власти планами несбыточных  объединений. Что  же  касается
еще  несколько сот  тысяч  сербов,  оставшихся в 1991  году  под  хорватской
властью, то о них никто уже всерьез и не вспоминал. Кто-то из них  сам  смог
выбраться  в Югославию,  кто-то уехал  в  иностранство, но немало их  так  и
осталось  в Хорватии. И  на  так уж  мало  их оказалось  в  рядах хорватских
вооруженных сил.
     В конце концов,  во главе  Югославии тогда стояли хорваты,и они в своем
большинстве были так или  иначе связанны  с Хорватией.Хорват Стипе Месич был
председателем  президиума Югославии, попросту говоря, президентом Югославии,
и он практически  парализовал деятельность составленного  из  представителей
республик президиума на  весь 1991 год, а затем переехал в Хорватию, сказав,
что  "я  свою  задачу  выполнил  --  Югославии  больше   нет".  Стипе  Месич
поддерживался  югославским  премьер-министром,  хорватом Анте  Марковичем  и
шефом  югославской  госбезопасности,   хорватом  Здравко  Мустачем,  так  же
отправившимися  вскоре  в  Хорватию.  Все  эти  люди  в  Югославии  получили
настолько большую власть, какую они никогда не достигли бы где бы то ни было
еще и поэтому их действия властолюбием  нельзя объяснить.Командование же ЮНА
показало  неспособность  ведения  войны,не  желая  брать  ответственность за
судьбу  своего  государства.Ее  генералы имели не просто полное преимущество
над  противником,но  и  фактически   власть   в   государстве,после  развала
политического аппарата.Они постоянно требовали всеобщей мобилизации,хотя и с
имевшимися    силами    могли   разгромить    куда    слабее    вооруженного
противника.Генерал  штаб   постоянно  оперировал   цифрой   трехсоттысячными
вооруженными силами Хорватии,хотя  она  их столь не имела и в августе 1995,в
пике  своей мощи.Совершенно  серьезно утверждалось в военной  прессе  ЮНА  о
наличии новейших истребителей  "Торнадо" и "МиГ-29" у хорватов,а после войны
обнаружилось  что  те  располагают  всего  максимум  полусотней   устаревших
"Галебов" и "МиГ-21" и преувеличиваемая роль иностранных спецслужб свелась к
контрабанде всего пару десятков "МиГ-21".В конце  концов не эти спецслужбы и
не "усташская" эмиграция,а именно ЮНА вооружила хорватские войска оставив им
до  двух  третей   своих  запасов   оружия  в  Хорватии.Намеченная  цель  по
пересечению  Славонии  по  направлению  Окучаны-Пакрац-Дарувар с  выходом  к
венгерской  границе и соединением  в  Осиеке  с войсками  сгрупированными  в
районе  Вуковара  не только  не  было  выполненно,но  еще  была  сдана часть
Западной  Славонии.По направлению к Карловцу  войска также,вопреки  плану,не
пошли  хотя от занятой сербами  Глины до инженерного  центра ЮНА в  Карловце
было  всего  пару   десятков   километров.В   Далмации   планы  по   занятию
Задара,Сплита  и Шибеника оказались празднословием.Войска Книнского  корпуса
стоявшие на  окраине  Задара  в него так и не вошли,а дислоцированный  в нем
учебный артиллерийский центр был  эвакуирован.Военноморской  центр  в Сплите
едва был эвакуирован силами ВМФ,могшими  самостоятельно занять  весь город и
соседняя военноморская база Лора была во  многом  спасенна  благодаря  всего
одной  роте черногорских  добровольцев переброшенных туда по  морю  в  конце
августа  1992.Военноморская  база же в  Шибенике  была просто сданна и то  с
согласия  большинства тамошних офицеров.Еще  один  планируемый  удар ЮНА  по
направлению  из  Мостара  на  Плоче  закончился   в  Мостаре  артилерийскими
обстрелами города,а  заодно и массовыми  грабежами.В это  время едва не была
захваченна казарма ЮНА  в близлежащем Чаплине и лишь благодаря  вертолетному
десанту проведенному  силами 63 парашютной  и  97 авиационной бригад казарма
была эвакуированна.Неудивительно что  в войсках к высшему,а часто и среднему
офицерскому корпусу росло недоверие.
     С  другой  стороны политика  сербской  стороны  была  непродуманна.Само
понятие-"сербская сторона" здесь относительно.Югославия  до ее распада  была
достаточно крепким государством  и когда  она распалась,естественно  не  без
"помощи"  помощи   извне,то   многие  люди   в   госаппарате   оказались   в
недоумении-куда     же    им    поддатся."Югославская",условно     выражаясь
"патриотическая"    линия    оказалась    подорванной    массовым    выходом
остальных(кроме  Сербии   и  Черногории)   республик.что  было   поддержанно
большинством "главных" народов.Вместе с  тем в  Сербии Слободан Милошевич со
своей группой сумел прийти к власти."Председничество" Югославии не было  ему
достойным    противником,а    тем    самым    и    "югославский"   державный
патриотизм.Последней опорой  этого  патриотизма  стала ЮНА  и соответственно
новая  власть Сербии  стала ее противником.Уже  создание  СПС(социалистичкой
партии Сырбии-социалистичесой партии Сербии)  Милошевичем было воспринято со
стороны ЮНА как неприятельский шаг,и  можно заметить не без основания.Однако
с началом  войны  ЮНА  не  было куда деватся  и поэтому ее противостояние  с
властью Сербии  перешло  на  более  незаметный уровень.Этот  уровень означал
невидимую для  общественности,но  весьма  ощутимую  на  фронте "войну"  КОСа
(контробавештайна      служба-контрразведка)     ЮНА      и      ДБ(державна
безбедност-госбезопасность)    Сербии.Эти    спецслужбы   подчининили   себе
остальные,КОС  подчинил ВОС (войнообавештайна  служба-военная разведка),а ДБ
разведку  Министерства   иностранных   дел.Эти   две   спецслужбы   и   были
действительными  силами  внутриполитической  борьбы  шедшей  в Сербии  и  со
временем,с  ходом  войны они  росли в силе.Очевидно  что  в военных условиях
власть  в   обществе   переходит  к  военным  людям.Войны,вроде  югославской
послужили благодатной  почвой для роста могущества  спецлужб  потому,что  их
исход  решался  не  столько  в  сражениях,сколько  в  различных  "коридорных
интригах"  как  на внутригосударственном,так  и на международном  уровне.Тут
прежде всего  требовались  умение  интриговать  столь  развитое в структурах
спецслужб,особенно соцармий,а умение командовать войсками не  было столь  уж
необходимым. Со временем подчинив своему  влиянию  политические,финансовые и
уголовные центры мощи спецслужбы стали наиважным фактором политической жизни
и по  сути  вышли из под всякого официального контроля.Следуя противоречивым
идеологиям  они глубоко  завязли  в  политической,а  затем и в экономической
борьбе  и  даже местный организованный криминал  и  его "мафиозные разборки"
были тесно связанны с действиями спецслужб.Разумеется не  одни КОС  и ДБ тут
действовали и  велика была роль их же коллег из других республик,положение в
которых было в определенной мере схожим с положением в Сербии.К тому же ДБ и
все МВД  Черногории со  временем  отделились от  Белграда,не  желая  делится
прибылями торговли,в первую очередь нелегальной, с Албанией и Италией  буйно
расцветшей  во время  санкций и войны под  прикрытием как  раз спецслужб.Еще
более    важную,но    менее    заметную    играли   различные    иностранные
спецслужбы,прежде  всего   Германии,  США,   Италии,   Израиля,   Саудовской
Аравии,Ирана  ,России и ряда других стран,а  и некоторых движений.Тяжело тут
составить общую  картину,но стоит  обратить  внимание на один парадоксальный
казалось  бы факт.Нет  смысла доказывать важную роль  спецслужб  Германии  в
действиях  Хорватии и Словении,но ведь  не менее важную роль играла Греция,и
соответственно  ее  спецслужбы  в  действиях  Сербии.Не  стоит забывать  что
покупка Италией акции Телекома,сети мобильной телефонной связи,вывело Сербию
из  больших  долгов после войны 1991-1995,хотя после падения  Милошевича  та
сделка была призната в Италии незаконной и  она с большими убытками для себя
продала эти акции новой "демократической" власти Сербии.Между тем и Германия
и Италия  и  Греция  являлись  членами  Евросообщества  и  действия  как  их
политиков   так   и   спецслужб   довольно   жестко    координировались   из
Брюсселя.Сохранение Югославии тут никому не  было выгодно и ЮНА была в любом
случае  обреченна.Даже  ее главный  союзник  руководство  Сербии практически
открыто  заявляло  о  бессмыслености борьбы  за  Словению  и  большей  части
Хорватии,свое  внимание  обратив лишь на "сербские"общины Хорватии.Тем самым
вся остальная Хорватия.в которой большинство  населения,как и во всякой иной
цивилизованной  стране  было  законопослушно  и патриотично  отдавалась  под
власть Туджмана  и  его  ХДЗ созданных  опять  таки функционерами  тамошнего
партаппарата и поголо.Тем самым развал государства  стал необратимым.Само по
себе  создание  "Великой Сербии",пропагандировавшейся  различными  сербскими
национальными   кругами,в  особенности  радикалами,возможно   и   имело   бы
перспективу  в   иных  условиях,но  в   тех  это  осталось  пропагандистским
лозунгом.На  деле  обернулась  "Великая Сербия"  потерей  такого  количества
сербских земель какое  сербы и  при  турках не потеряли  за  столь  короткое
время.Многие офицеры разочарованные  бюрократизмом царившем в ЮНА с  началом
"национальной" войны обнаружили что методы мало изменились,а именно методы и
определяли характер войны.Впрочем  сербский народ оказался  достойным  таких
методов и в  его среде так до  конца войны  и не возникло серьезной опозиции
готовой   предложить  новый  курс   не  на  словах,а  на  деле.Все,формально
опозиционные  группы фактически  были частью все  того  же  партаппарата.Эти
группы апеллировали не к "духу",а к "животу" людей,получая этим популярность
в практически полностью материалистическом обществе.В этом обществе воинский
подвиг,вещь  прежде  всего  духовная,   оказался  глупостью,а   суета   ради
денег,престижа    и     развлечений    стала    идеалом    и    тем    самым
интриганство,обман,трусость  и предательство стали  весьма  обычной вещью  в
этой войне  и  то  в первую очередь на  сербской стороне.Поэтому нет  смысла
удивлятся  той  легкости  с  которой  эта  сторона  подавалась  манипуляциям
различных центров мощи.Аморальность на войне наказуема и не случайно что и в
наиразвращенных периодах античности одно из главных требований  к воину была
честность по отношению к своим  товарищам и командирам.Как  писал Геродот об
обычаях  древних  персов,что   главные  требования  к  воспитанию  их  детей
заключались в "умении натягивании  лук  и  говорить  правду".Очевидно что  в
новом   "цивилизованном"   обществе   такие   требования  не  только   стали
предрассудками но и уголовно наказуемыми деяниями