ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Блытов Виктор
Океан!

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.96*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первый раз в океане!
  "ОКЕАН"
  
  Что такое для морского курсанта "Океан"? Это прежде всего предел его мечтаний, то ради чего он пошел в высшее военно-морское училище и всю жизнь посвятил себя кораблям и океанам и морям. Это возможность на практике проверить правильность своего жизненного выбора, проверить свою годность и способность стать и быть корабельным офицером.
  
  "Океаном" были названы глобальные военно-морские учения, проводившиеся на всех флотах в которых было задействовано более 300 военных и вспомогательных кораблей различных классов. Учения проводились в Атлантике, в Индийском и Тихом океанах, на Балтийском и Черном морях на всех четырех флотах СССР. По своему размаху и количеству привлекавшихся сил - это были первые учения в СССР такого размаха после сталинского разгрома военно-морского флота. Военно-морской флот выходил на океанские просторы.
  В 1970 году нашу роту отправили на учения "Океан" на корабли Северного флота. У нас в роте было два класса приблизительно по 25 человек - итого около 50 человек приехали в конце марта или начале апреля на Северный флот в Североморск. Привез нас наш командир роты Альберт Романович Иоселев, и в соответствии с распоряжениями командования эскадры Северного флота расписал нас по кораблям, которые должны были участвовать в учениях.
  Большинство ребят из 243 класса попали на БПК "Адмирал Зозуля" (это немного позднее он был переклассифицирован в ракетные крейсера, а тогда был большим противолодочным кораблем), который собирался идти с дружественным визитом в Касаюланку после учений "Океан". А наш 244 класс расписали на маленькие сторожевые корабли, как правило по четыре человека на корабль.
  Сторожевой корабль - это небольшой корабль имеющий небольшое вооружение и как правило ограниченную мореходность, предназначенный для сторожевой, как правило противолодочной службы, так и для проводки конвоев вблизи своего побережья.
  Мы вчетвером попали на сторожевой корабль, имевший лишь тактический номер и назвавшийся "СКР-16". Мы это Володя Редькин, Саша Карагодин, Роберт Ханов и я.
  
  "СКР-16" - это сторожевой корабль 159 А проекта. Эти корабли создавались как малые противолодочные корабли, но фактически по водоизмещению приблизились к СКР проекта 50. Состав артиллерийского и противолодочного вооружения - почти такой же, как на БПК проекта 61. Особенность сторожевых кораблей 159 А проекта - применение комбинированной дизель-газотурбинной ГЭУ, в которой дизель работал на средний вал, а ГТУ - на бортовые. Водоизмещение корабля: полное - 1077 тонн, стандартное - 938 тонн. Размеры: длина - 82,3 метра, ширина - 9,2 метра, осадка - 2,85 метра. Мощность газотурбинных установок - 2х15000 и дизель генератора - 1х6000 л.с. Скорость: полная 33 узла, экономичная 14 узлов. Дальность плавания - 2000 миль. Вооружение: - 2х2 - 76 мм. орудия, 2х5 - 400 мм. торпедных аппарата, 4х16 РБУ-6000. Экипаж - 168 человек. Имеет кстати ограниченную мореходность в 7 баллов.
  Командовал нашим кораблем замечательный моряк и отличный человек капитан 3 ранга Рем Александрович Саушев. Нашему прибытию на корабль он был очень рад.
  "Четыре курсанта высшего военно-морского училища, закончившие практически четвертый курс, по званиям все главные старшины и мичмана большое подспорье в дальнем походе. Будете стоять дублерами вахтенных офицеров" - сказал он нам при знакомстве - "Жить будете в кормовой каюте мичманов. Питаться в кают-компании офицеров".
  При первой встрече он нам очень понравился. В первый же день он, развесив карты на стенах кают-компании, ознакомил нас с задачами на поход: "Весь наш поход состоит из двух этапов. На первом этапе корабельная поисково-ударная группа из четырех СКР-ов проекта 159А должна была выдвинутся на Фареро-Исландский противолодочный рубеж, где осуществлять поиск подводных лодок, которые будут прорываться в Баренцево море для уничтожения сил флота или находиться на стартовых позициях баллистических ракет. Показал и рассказал какие силы флота будут взаимодействовать с нами на соседних противолодочных рубежах. На втором этапе мы должны с другими кораблями Северного флота сопровождать десантные корабли для высадки десанта на побережье полуострова Рыбачьего и не дать возможности подводным лодкам разгромить наш десант".
  Он показал нам на картах маршрут нашего развертывания для выхода в Атлантику, рубеж на котором мы должны будем осуществлять поиск подводных лодок, а так же маршрут проводки и высадки десанта.
  Наверно это была первая такая масштабная боевая задача, в которой мы молодые курсанты должны были участвовать. Это было очень интересно и познавательно для нас, как будущих морских офицеров. А отношение командира к нам еще курсантам было для нас очень приятным, что он действительно занимался с нами.
  Наверно с неделю мы готовились к выходу в море, знакомились с кораблем и экипажем, изучали вооружение и технику, штудировали тактико-технические данные наших сил и сил вероятного противника.
  Рем Александрович практически каждый день лично проводил с нами занятия, а также к занятиям подключались командиры боевых частей и начальники служб по своим заведованиям.
  Но самыми интересными были рассказы Рема Александровича о случаях из корабельной службы. Вечерами в кают-компании офицеров на вечернем чае он начинал различные рассказы из флотской службы, своего опыта, бытности курсантом, и мы были готовы слушать его казалось вечно - настолько интересными были его рассказы. И лишь команда на вечернюю поверку отрывала нас от интереснейшего на корабле занятия.
  Я ожидал каждый день его рассказы, и сейчас очень сожалею, что не записывал их.
  Как-то командир артиллерийской БЧ старший лейтенант Валера Грязнов в кают-компании посетовал, что мы не пересечем условную черту, за которой на Северном флоте платят не 30% морских, а 50% .
  "А флотом командуют наверно не адмиралы, а финансисты, которые уже подсчитали все затраты на учения и не позволят адмиралам истратить и лишней копейки. Учения учениями, а баланс балансом" - ответил ему командир боевой части связи и начальник радиотехнической службы лейтенант Марат Нигматулин, призванный специально на эти учения из запаса и оставивший ради флотского счастья в Казани свою семью и работу на крупном заводе на целых три месяца.
  Рем Александрович улыбался, слушая разговоры молодых офицеров. А мы ничего толком не понимали: "Какие линии, какие финансы?"
  Нет не то что бы мы были полными идиотами в этих вопросах, просто мы были слишком далеки от всех этих проблем. Тем более наш скромный оклад в 15 рублей и 80 копеек в месяц не позволял рассчитывать на крупные дивиденды ни от одного ни от другого вариантов оплаты выхода в море. Нам было интересно само море и корабли.
  В назначенную ночь мы снялись с якоря от своего причала 2А в Североморске и скрыто перешли в Лиинахамари для дальнейшего более быстрого развертывания на Фареро-Исландский рубеж. И только потом также ночью мы (это четыре маленьких СКР-а) вышли для выполнения боевой задачи, как говорили тогда на флоте "за угол" (то есть за северную оконечность Норвегии).
  Перед выходом командир корабля поставил нам задачи, и распределил по корабельным вахтам, закрепив дублерами вахтенных офицеров, а также перевел нас жить в носовые кубрики, так как сказал: "В шторм перейти из кормовых помещений в носовые практически невозможно - заливает водой, и может смыть за борт. А при такой волне и температуре воды человек не продержится на воде и 4-х минут. Корабль даже не успеет повернуть".
  Помощник командира составил нам график вахт, который кстати сразу полетел сразу после выхода в море. "Хорошо на бумаге, а на месте кусты и овраги".
  Утро встретило нас сильным ветром и штормом. Принимая вахту у Володи Редькина и натягивая на себя реглан канадки я обратил внимание на далекий горный берег, открывшийся по левому борту. Было странно видеть в первый раз чужую землю на которой шла совсем другая жизнь, но также как и у нас жили люди, работали и любили, рождались и умирали. Я представил как первые исследователи также открывали неведомые земли и входили в контакт с неведомыми цивилизациями.
  
  Где-то левее нас и ближе к берегу шла другая КПУГ (корабельная поисково-ударная группа), состоявшая из более старых, но более крупных СКР-ов 50 проекта (СКР-72, СКР-73, "Кугуар"). На этих СКР-ах также были расписаны курсанты из нашего класса, и со стороны было странно видеть, как сильно они зарываются в волны. По правому борту от нас шли три СКР-а нашей поисково-ударной группы (на них всех также были расписаны ребята из нашего класса) на одном из которых развевался вымпел командира бригады.
  Я представил себе как чувствуют себя наши ребята на этих СКР-ах при такой качке. Казалось, что в какой-то период корабли вообще исчезают в волнах и затем вылезают на очередную волну.
  Командир в своем кожаном реглане, как бы подслушав мои мысли подошел ко мне и сказал: "Ничего пока еще нет семи баллов, а вот судя по прогнозу погоды будет еще сильнее. Шторм идет. Но корабли выдержат у них хороший запас. Угощайтесь солененькими огурчиками". И подойдя к бочке, стоявшей на ходовом выловил в бочке пару огурчиков: "При качке помогают. Я всегда в море держу на ходом солененькие огурчики и квашеную капусту".
  Я очень боялся качки, боялся, что не выдержу, слягу. И хотя после третьего курса мне пришлось попасть на более крупном СКР-е в шторм тем не менее в своих силах я был не совсем уверен. И поэтому подошел к бочке и также выловил несколько огурчиков. Соленый привкус огурчиков несколько притушил далекое сомнение в желудке.
  "Товарищ главный старшина! Ведите прокладку курса и определите место по солнцу" - дал вводную внезапно командир корабля.
  Кораблевождение я знал неплохо и трудности были не в самой поставленной задаче, а в том что солнце практически не выглядывало из-за низких облаков.
  Я взял у штурмана секстан, таблицы для расчета места и необходимые справочники для расчетов. В конце концов минут через 30 мне удалось с помощью секстана пару раз посадить "солнце на горизонт" и еще через минут 20 я представил командиру корабля рассчитанное место.
  Подошел штурман, проверил по карте, и сказал командиру: "Все правильно! Место соответствует положению корабля. Но долго, надо бы быстрее"
  "Так тучи вон какие низкие. Солнца практически не видно" - пытался оправдываться я.
  "Вы рассчитывали место практически целый час. За это время корабль прошел 14 миль. А за 14 миль корабль ушел Бог знает куда от первоначальной точки, и возрастает опасность навигационной происшествия при плавании вблизи берега" - учил меня уму разуму командир.
  Четыре часа пролетели даже незаметно как. Ветер усилился и корабль начал сильно зарываться носом. Брызги долетали до практически открытого ходового и обдавали нас сверху холодным дождем.
  На ходовой почему-то поднялся снова Володя Редькин.
  "Володя привет, а где Саша Карагодин? Он же сейчас заступает на вахту?" - спросил товарища недоуменно я.
  "Саши пока не будет, не будет и Роберта. Они встать не могут. Иди обедай я уже был в кают-компании и пообедал. Хорошо дали даже с добавкой. Мне нравиться так ходить в море"
  И я вспомнил, что утром действительно Роберт и Саша не встали на завтрак. "Ну да Бог с ними, покачает немного и привыкнут" - думал я слетая вниз по трапу.
  Так закончилась моя первая корабельная офицерская вахта. И хотя я стоял дублером Валеры Грязнова, тем не менее было здорово, что я выдержал, не упал и чувствовал себя более или менее хорошо.
  
  Роберт и Саша лежали в кубрике, не подавая признаков жизни. В кубрике нехорошо пахло рвотным, но было чисто - видимо дневальный все успел убрать. Я попытался растолкать ребят на обед, но они проклиная меня, море, корабль и качку категорически отказались вставать. Также в кубрике еще несколько молодых матросов не подавали признаков жизни, несмотря на то, что по трансляции уже прошла команда: "Команде обедать".
  В кают-компании уже обедали командир корабля и Валера Грязнов. На столе были подняты специальные ограждающие бортики, но посуда норовила выскочить из рук, и улететь куда-то со стола. Поэтому приходилось есть постоянно придерживая руками и тарелку и весь столовый инструмент. Я смотрел на командира корабля и старался делать также как делает он.
  Вестовой разносивший обед имел кислую физиономию и постоянно куда-то убегал.
  Я смотрел как он наклоняясь то в одну сторону, то в другую балансирует на грани, что бы не упасть или не уронить.
  "Молодец, что не упал, и стараешься. Не каждый так может. Через день все у тебя пройдет, и ты станешь настоящим моряком. А пока понимаю тебе сложно смотреть на еду, но свои обязанности выполнять надо" - подбадривал матроса командир корабля.
  "А ваши курсанты куда подевались? Этот с усиками симпатичный парень и черненький такой" - спросил меня командир корабля.
  Я пожал плечами, стараясь не выдавать своих друзей.
  "Плохо что слегли. Матросы видят, и наверно говорят между собой, что вон будущие офицеры, а слегли. Пример плохой. Надо вставать через не могу. Передайте им, что бы зашли ко мне в каюту" - сказал нахмурившись командир.
  Я знал, что он не спал всю ночь - выводил корабль из Лиинахамари, потом помогал помощнику и теперь терять оставшиеся после обеда еще время на беседу с курсантами. А к четырем надо уже снова на вахту. Но молодец, что интересуется нашими делами, и все видит.
  Я пытался растолкать своих ребят, но это было делом бесполезным. Мне кажется что если бы их вызвал сам Министр обороны они не смогли бы встать. Пришлось идти к командиру корабля и докладывать, что поднять их не смог.
  "Дело плохо - симптом нехороший. Не прибыли по приказу командира. Скорее всего профессиональная непригодность. Придется отметить в аттестации по окончанию практики" - вынес свое резюме командир.
  По пути от командира меня отловил заместитель командира корабля по политической части: "Надо провести в три часа в столовой политическую информацию с матросами - рассказать о пленуме ЦК КПСС. Пойдемте, я дам вам журнал "Коммунист" для подготовки - там есть все "
  "Товарищ старший лейтенант! Я только что сменился с вахты, и не спал и мне снова на вахту в 4 часа заступать"
  "А вы что товарищ главный старшина на наш корабль спать пришли? Он не спал? Все не спали и ничего. А матросы в лучшем положении и все мы? Подготовите на понедельник информацию по кораблям Норвегии мне представите" - приказал он мне.
   Чертыхаясь и проклиная все на свете я взял у него журнал "Коммунист" и пошел в кают-компанию офицеров готовиться к политической информации. Вестовой матрос по моей просьбе принес мне еще добавки второго. И под акомпонимент качки, и закусывая котлетой с картошкой с солеными огурцами, я сотворил до трех часов свою тронную речь для матросов.
  Перед матросами мне приходилось выступать первый раз в качестве лектора и меня сильно пугало, а что будет если я все расскажу за первые десять - пятнадцать минут, а что делать потом? Как все растянуть на тридцать минут?
  Ровно в три часа замполит собрал матросов в столовой команды, и уселся сам на последнем ряду. Матросов было немного - видимо не всех смогли поднять, да и те кто пришли были не в восторге, что их оторвали от отдыха.
  Я начал политическую информацию. Уж не помню что я говорил. Что закончил раньше это точно. И что бы взять тайм аут я спросил у полуспящих матросов: "Вопросы есть?"
  Они молчали, и вопросов не имели. И вообще смотрели на меня с видом - зачем их оторвали ото сна. Я вопросительно смотрел на замполита. Он вышел перед матросами и рассказал им еще новости, которые были получены по средствам связи.
  Из столовой, я пулей полетел переодеваться потеплее в кубрик и затем на ходовой менять Володю Редькина.
  "Вахту сдал исправно"
  "Вахту принял исправно"
  Доложили мы командиру корабля. И я заступил на вахту.
  "Ну что гардемарин отдохнул немного?" - спросил меня с улыбкой командир корабля.
  "Да отдых получился относительный. Замполит поручил политинформацию провести. Пришлось готовиться, потом выступать перед матросами. По моему получился первый блин комом" - с улыбкой ответил я.
  "Ну что замполит заставил проводить - это хорошо. Но лучше бы он поднял слегших. Ну да ладно и это хорошо. Мы все проводим политическую информацию и это пригодиться тебе" - ответил командир.
  Начинало смеркаться и на кораблях стали видны ходовые огни.
  "Сигнальщики и радиометристы внимательнее! Смотреть за флагманом и соседним кораблем" - наклоняясь вперед что бы не упасть скомандовал командир корабля и умудрился на наклоне выловить из бочки огурчик.
  Внезапно командир корабля дал мне вводную определить место по луне и видимым в прорехах облаков звездам.
  На эту задачу ушло все оставшееся время вахты. Но справился я благополучно, и опять заслужил похвалу командира.
  Володя тоже не выспался, и потихоньку пожаловался мне: "Замполит поручил выпускать корабельную стенгазету. Не дал даже прилечь"
  Так мы незаметно приближались к той заветной черте за которой платили не 30% морского денежного довольствия, а аж 50% со слов Валеры Грязнова. Корабли уже скоро будет как неделю пахали море в поисках прорывающихся подводных лодок. Мы с Володей Редькиным при первой возможности прятались от замполита и придя с вахты падали так что нас было не разбудить. Одна вахта сменяла другую. Голова только касалась подушки, и сразу уже вроде надо было вставать на вахту. Саша и Роберт продолжали лежать, и от этого нагрузка на нас возрастала.
  Наконец мы подошли к самой условной линии. Штаб флота запрашивал координаты каждые полчаса и когда до линии оставалось буквально менее 10 миль нам поступила команда повернуть на обратный курс. И в этот момент гидроакустики у нас на корабле доложили об обнаружении подводной лодки. Судя по координатам она уходила в сторону условной линии.
  "Обнаружил подводную лодку, координаты ..... курс..... Преследую" - доложил командир корабля на флагманский корабль и когда все корабли уже ложились на обратный курс мы развили полный ход и как будто прыгнули, преследуя подводную лодку за условную черту.
  "Саушев - вернитесь" - разрывался комбриг по связи, а затем видимо решив, что победителей не судят, и все равно уже поздно экономить бюджет, развернул на преследование подводной лодки и другие корабли. Обнаружение подводной лодки важнее, нежели какие-то амбиции чиновников, которые в Москве и Североморске не видят обстановки на месте, когда успех всего дела решают секунды.
  Остальные корабли развивая полный ход пошли за линию вслед за нами. Судя, по скорости хода была атомная подводная лодка и скорее всего не наша. Она быстро от нас уходила, выпуская имитаторы, но маленькие корабли цепко вцепились в нее своими невидимыми "захватами". Противолодочники несколько раз условно уничтожили ее с помощью глубинных реактивных бомб и торпед.
  Это и было то - ради чего мы вышли в море на учения "Океан", ради чего больше недели терпели этот шторм. Рем Александрович выглядел как охотник на охоте. Лицо светилось счастьем. Вот это был миг удачи.
  СКР-ы преследуя подводную лодку на полном ходу вламывались в волны. Я отдыхал, когда ударом волны в борт меня выкинуло из койки. Я пролетел несколько метров, и упал на палубу полную воды, которая просочилась через неплотное уплотнение люка. На меня приземлился сверху также выброшенный из своей койки сигнальщик, спавший сверху, а я упал на рулевого, спавшего снизу. И вся эта огромная куча мала копошилась в воде ничего не понимая. Раздался сигнал боевой тревоги, и на нас сверху с других коек посыпались люди. Кое как выбравшись и разобравшись с вещами, ботинками - мы все мокрые и дрожащие от холодной воды бросились на боевые посты.
  "Атака подводной лодки противолодочными ракетами и торпедами" - гремел голос командира.
  После этого наша поисково-ударная группа осуществляла поиск подводной лодки уже за этой условной чертой, и Москва смирилась с нашим нарушением финансовой дисциплины.
  Правда это преследование подводной лодки на полном ходу в шторм изрядно повредило наши кораблики. Нижние кубрики постоянно затапливались водой, и средства откачки воды не справлялись. Всей подвахтенной смене приходилось работать с тряпками и обрезами (по корабельному с ведрами). На работы по уборке воды привлекались в первую очередь слегшие сначала шторма и матросы и наши курсанты. Выход на верхнюю палубу был категорически запрещен. Возглавлял эту неблагодарную работу наш замполит и он сумел поднять всех, даже самых тяжелых.
  И в этот момент командир нам с Володей поставил новую задачу. Флагманский штурман потребовал предоставить ему решение астрономических задач от каждого вахтенного офицера две днем по солнцу и одну ночью по луне и звездам. И эта задача была поставлена за весь поход мне и Володе Редькину, немного позднее к нам присоединились Саша Карагодин и Роберт Ханов. Мы обложились в кают-компании офицеров, штурманскими картами нашего маневрирования с начала похода, навигационными и астрономическими таблицами и решали задачи задним ходом за каждого офицера с самого начала похода. Пришедшая помощь в лице Саши и Роберта были весьма кстати ибо нам двоим с Володей приходилось тяжело.
  В период похода на нашем корабле произошли два происшествия оставившие в моей памяти неизгладимое впечатление.
  Первый случай - это пропажа в море командира БЧ-4, начальника радиотехнической службы. Призванный на военную службу с гражданки Марат Нигматулин был как бы инородным телом на корабле. Слег он сразу после первой качки и вахты не нес. А при подходе к противолодочному рубежу он даже выкинул такой фортель, что командир корабля чуть не поседел.
  На боевых постах ему не давали спать матросы, выгоняли, чтобы не мешал нести вахту, а и в каюте его достал видимо замполит. И он не нашел ничего лучше, как залез спать в шахту лага. Это в самом низу корабля - там качало меньше всего, и видимо, утомленный качкой, крепко уснул. И так было ему там хорошо, что он забыл про все, и спокойно проспал больше суток. На корабле его хватились во время обязательной вечерней поверки. По приказу командира обыскали все помещения, но в шахту лага заглянуть не догадались. После того как были обысканы все помещения корабля, решили, что ночью он вышел на палубу, и его смыло за борт. Командир доложил о пропаже офицера и происшествии на корабле комбригу на флагманский корабль.
  Какое же было наше изумление, когда через сутки командир БЧ-4 появился утром в кают-компании и как ни в чем попросил чаю и поесть. Командир был на него в гневе, но в тоже время обрадовался, что офицер не погиб, а жив.
  Второй случай случился с сигнальщиком матросом Дурдыкуловым. Сильным ударом волны его выбросило как снаряд с сигнального мостика в море. Никто даже не успел ничего сделать. Сверкнули сапоги, и он исчез в пучине волн. И какого же было изумление, когда следующей волной его выбросило на борт корабля и он мертвой хваткой вцепился в бортовой леер. Не сумев разжать его руки матросы-боцмана были вынуждены отдать леер от леерных стоек и вместе с леером его доставили в санчасть, где руки разжимали в течении часа. Через некоторое время наш "утопленник" снова заступил на вахту.
  Закончив работу на противолодочном рубеже наша группа кораблей была направлена к месту сосредоточения конвоя собранного для высадки десанта на полуостров Рыбачий.
  Огромное количество различных кораблей, в том числе крейсера, противолодочные корабли, эскадренные миноносцы, десантные корабли были разбросаны по огромному пространству. Наши малыши терялись на их фоне. Нам дали самый дальние кормовые сектора охраны десанта. И там гидроакустики нашего корабля уже при подходе к Рыбачьему смогли обнаружить подводную лодку прорывающуюся к конвою. Наши четыре корабля преследовали ее, и условно уничтожили.
   Вернулись мы после учений в Ара губу, после практически трех недель океанского плавания. Потрепанные четыре корабля 30 апреля ошвартовались у какого-то причала, где была одна трансформаторная будка.
  Офицеры и мичмана корабля сразу после швартовки сбежали на берег к своим семьям, и старшим на корабле остался мичман с БЧ-3. Матросы радисты собрались праздновать 1 мая в радиорубке. Кто-то принес закуску, бывшую на корабле в огромных количествах. Собрали весь бывший в наличии одеколон, и слили в общую миску и затем по очереди пили. Признаюсь, что я не смог выпить, один запах отбил у меня всякое желание. Я приложился лишь губами и переда следующему.
  На причале мы встретились со своими друзьями с других кораблей нашей группы. Помню хорошо, что среди них были Леша Новожилов, Володя Коваленко, Володя Петраков, Аркаша Казика, Женя Домиенко, Саша Бузинов и другие.
  Мы радостно играли в снежки, и с восторгом рассказывали друг другу наши приключения.
  После этого был выход в море на артиллерийские стрельбы. И нам с Володей Редькиным командир корабля разрешил наблюдать с ходового мостика. Отстреляв положенный боезапас, мы всей группой кораблей направились к своему причалу в Североморск. Погода была прекрасная, на море был полный штиль. И наши четыре СКР-а неслись на самом полном ходу, включив обе турбины и дизель, по ровной глади моря и затем Кольского залива, сверкая ободранной краской на бортах.
  
  В Североморске уже находился БПК "Адмирал Зозуля" на котором ушли в поход ребята из нашего третьего класса. Визит в Касабланку был сорван, ибо штормом вывернуло ракетно-бомбовую установку корабля (она была привязана со всеми вырванными внутренностями на носу корабля, и я представляю чего стоило команде закрепить на ее на уходящей из под ног палубе корабля). Корабль по приказу командования с повреждениями был снят с плана захода и направлен в Североморск. Также на этих учениях погибла наша подводная лодка К-8 и на ее борту погибли 52 человека в Бискайском заливе, и часть кораблей были сняты с учения, и направлены для оказания ей помощи. Погибли люди, но учения были проведены, наши корабли вышли в море и впервые показали "вероятному противнику" и всему миру что у СССР есть настоящий океанский флот, способный решать сложные боевые задачи.
  Это было первое наше такое настоящее оморячивание. Мы были с Володей Редькиным горды собой, что смогли выдержать испытание, и чувствовали себя после возвращения в Ленинград настоящими морскими волками.
  Нашего командира корабля Рема Александровича Саушева, как обнаружившего и условно уничтожившего две подводные лодки, как потом выяснилось - одну нашу, а вторую американскую или английскую наградили орденом Красной звезды, и назначили командиром эскадренного миноносца. Прощаясь со мной и Володей Редькиным, он предложил нам после окончания училища идти и служить под его командованием.
  Окончание практики омрачилось на наших кораблях чрезвычайным происшествием. Наши три СКР-а, вернувшиеся с учений "Океан" стояли лагом у причла 2а. Самым первым стоял наш СКР, и борт к борту с нами стояли еще два СКР-а. Во время вечернего просмотра кинофильма внезапно на среднем СКР-е сыграли боевую тревогу: "Боевая тревога! Пожар в погребе ракетного боезапаса РБУ-6000!"
  Сразу сыграли боевую тревогу на нашем и крайнем СКР-ах.
  То что тревога была не учебной стало понятным сразу, как и то что если там действительно пожар, а загружены три СКР-а боезапасом дальше некуда - полный боекомплект. Рванет на одном - взлетят на воздух все три корабля - от причалов ничего не останется, как от кораблей наших и кораблей стоящих рядом на соседних причалах.
  Начиная с первого СКР-а и до нашего - матросы, мичмана и некоторые офицеры рванули на берег сметая все по пути.
  "Бежим сейчас рванет! Мало не будет" - кричал нам матрос с БЧ-4, прыгая на берег без всякого трапа.
  За ним сломя голову стали прыгать другие. Самый первый СКР завелся, как велосипед безо всякого приготовления и отскочил подальше в Кольский залив. Нам отскакивать было некуда. По правому борту аварийный СКР, слева - причал. У нас вдоль борта пробежал Рэм Александрович Саушев, что-то крича на соседний СКР, а за ним прыжками несся маленький боцман, с топором в руках.
   Толпа бегущих неслась мимо нас сметая все на пути. Мы с Володей Редькиным обреченно посмотрели друг на друга и побежали на боевой пост связи, под которым располагался погреб с боезапасом РБУ-6000.
  Бежать с корабля будущим офицерам вроде неприлично и стыдно, хотя подспудно желание побежать за толпой наверно было. Мы рысью побежали к своему боевому посту и спустились в радиорубку, где на нас вопросительно и с какой-то надеждой смотрели несколько матросов находившихся на боевом посту и прибежавших на пост по тревоге раньше нас.
  "Ну что там сейчас случилось? Кино посмотреть не дают" - спросил с надеждой, глядя на нас радиотелеграфист Ваня Цуркан.
  "Да Бог его знает" - ответил Володя Редькин, и скомандовал немедленно открыть УКВ каналы связи с бригадой и эскадрой.
  Каким для нас было облегчением услышать через несколько минут команду с аварийного СКР-а: "Отбой боевой тревоги!" На нашем СКРе ее сразу отрепетовали.
  "Наверно затопили или оросили погреба. Хорошо, что не трахнуло, а то мы все взлетели бы" - предположил полушепотом я.
  Ваня Цуркан с ужасом посмотрел на меня и спросил: "Как взлетели? Ты чего болтаешь? Тревога наверно была учебная"
  Все на посту дружно рассмеялись, сбрасывая психологический груз предыдущего напряжения.
  Мы вышли на верхнюю палубу. На соседнем СКРе бегали скатывая пожарные шланги матросы, там уже были командиры эскадры и бригады и много других офицеров. С берега недружной толпой с опаской возвращались сбежавшие матросы и мичманы.
  Как выяснилось позже на соседнем СКР-е когда мы возвращались в базу в погребе в нарушение всех инструкций курил недисциплинированный матрос. В этот момент в погреб стал спускаться по вертикальному трапу мичман - старшина команды.
  Матрос увидев мичмана спрятал окурок в противогаз и после этого забыл о нем. После отбоя тревоги матрос убежал ужинать совсем забыв об окурке. Окурок же тлел, тлел и стала тлеть книга, дошло до спичек, которые лежали рядом с сигаретами в том же противогазе. Книга загорелась, вспыхнули спички, и загорелась сумка противогаза, задымила черным дымом резина. Противогаз в нарушении всех правил находился не в отделении специального ящика для хранения противогазов, а был свален в кучу с другими противогазами в дальнем углу погреба.
  Сработали приборы, следившие за противопожарной обстановкой в погребе. Когда прибежавшие заведующие открыли погреб, то там уже стояла пелена дыма, и горели сваленные в кучу несколько противогазов в дальнем углу.
  На корабле сыграли тревогу, и оросили погреб с боезапасом. После этого спустившиеся туда заведующие и командир корабля обнаружили причину возгорания.
  Не знаю чем закончилась далее это происшествие, но мы с Володей были горды тем, что не бросились, как трусы на берег, а прибежали по тревоге, несмотря на явную опасность, на боевой пост. Но если честно говорить, то нам всем очень повезло, что это происшествие не привело к действительно катастрофическим последствиям.
  На следующий день командир нашей роты Альберт Романович Иоселев построил нас всех на причале с вещами, и мы поехали продолжать в Петродворец продолжать свое обучение на четвертом курсе.
  Признаюсь честно, что об этом последнем событии я совсем забыл и если бы не записи в дневнике, то возможно, что и не вспомнил. Но самым большим сюрпризом для нас с Володей Редькиным было когда командир БЧ-2,3 СКР-16 Валера Грязнов приехал к нам в училище и вручил мне и Володе от имени командира корабля СКР-16 медали "За воинскую доблесть". Постольку поскольку мы уже были награждены этой медалью в училище, то оказались награжденными ей дважды.
Оценка: 6.96*10  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023