- 325-й левый разворот, крен 45, на курс 210 градусов, высота 6300!
- 325-й вас понял, парой левый разворот с креном 45 на курс 210, высота 6300!
Капитан Владимир Костин внимательно смотрел на индикатор кругового обзора, где после мерцающей развёртки экрана были видны две метки. Одна метка от условной воздушной цели, а вторая метка, чуть "жирнее", от пары истребителей, которую он наводил на цель. Шли плановые учебно-тренировочные полёты в авиационном истребительном полку, в котором проходил службу капитан Владимир Костин. На вертикальном планшете Зала боевого управления КП, сближались две линии от цели и наводимой на неё пары истребителей, наносимые стеклографом на плексиглас дежурным планшетистом, солдатом срочником.
- 325-й на курсе 210 высота 6300!
- 325-й включить "высокое", цель по курсу удалении 18!
- 325-й "обзор", цель вижу, сближение.
- 325-й цель по курсу удаление 15.
- 325-й подтверждаю. "Захват"!
- 326-й "Захват"!
- 325-му, после "пуска" выход влево!
- 325-й понял! "Пуск" первый, "пуск" второй!
- 326-й "пуск" первый, "пуск" второй!
- 325-му выход влево курс 90 высота 5000!
- 325-й выполняю, снижение до 5000! 326-й перестраиваемся..
- 328-й, я - "Чертёжник", разворот вправо на точку, снижение 5600!
Костин дал команду в эфир экипажу "цели".
Капитан Костин на рубеже передачи управления в зону ответственности посадки, снизив экипажи самолётов МиГ-23 до расчётной высоты, передал управление экипажами руководителю ближней зоны. Наведение истребителей было закончено и до окончания полётов оставалось 20 минут.
Капитан Владимир Костин служил в авиационном истребительном полку в Европейской части Советского союза и занимал должность Начальника командного пункта этого полка. В его подчинении было десять офицеров боевого управления, четыре прапорщика авиационных диспетчера и одиннадцать солдат срочной службы. Полк нёс боевое дежурство в системе ПВО страны. Поэтому на командный пункт полка, которым командовал Костин, возлагались серьёзные задачи не только по боевой подготовке, но и боевому суточному дежурству, задействованного в нём личного состава КП.
После разбора полётов дежурная машина КП остановилась в гарнизоне на специальном пятачке. Костин вышел из машины и направился домой. День закончился, сумерки медленно опускались на землю, окрашивая листья деревьев в тёмно-зелёный цвет; в конце главной улицы на востоке военного городка было видно наползающее тёмное небо с мигающими золотистыми крупинками звёзд. Свет вечерней зари догорал и медленно отступал на западе. На городок надвигалась летняя августовская ночь.
Дома Костина ждала жена и маленький сын. Он как всегда придёт домой чуть уставший, улыбнётся жене и возьмёт на руки сынишку. Впереди у него ещё целая жизнь - он помнит об этом и как прежде мечтает... Даже в его рисунках карандашом проявляются романтические сюжеты. Жизнь идёт!
Жизнь не просто шла, а даже кипела. Служба не была мёдом, да и в этом, как и в других полках, шла напряжённая учебно-боевая работа. Полк совершенствовал лётное мастерство, согласно курсу боевой подготовки, личный состав КП совершенствовал своё боевое управление экипажами. Шли полёты, полёты и ещё раз полёты... Кроме этого ещё политическая работа в полку не остывала. Полк имел свой политотдел и, разумеется, велась партийно-политическая работа на всех уровнях. Идеология ЦК КПСС пронизывала все сферы советского общества, в том числе и такой институт - как Вооружённые силы! Имела жёсткую направленную систему контроля в воспитании военнослужащих в духе коммунистической идеологии.
В кабинет группы руководства полётами заглянул Петрович, так уважительно называли майора Виктора Королькова.
- Володя, тебя просит зайти старший штурман полка!
- Опять голову будет морочить, всё уже отработано до мелочей. И политотдел тоже всё время наседает по поводу политической работы.
- Ты же помнишь Устав? Стойко переносить все тяготы военной службы..
- Витя, ты ещё Суворова вспомни: про "тяжело в учении и легко в бою.." Только американские пилоты, да и их солдаты не пишут конспекты по работам Ленина и классиков марксизма-ленинизма. Они реально совершенствуют боевую подготовку!
- Ну, ты же знаешь, это наша система, а за такие разговоры.. В общем-то, сам знаешь!
- Я не боюсь, а слова к делу не пришьёшь! У меня на КП, между прочим, всё подбито документально. После партийной комиссии ВВС в Москве, где мне сняли незаконно объявленный партийный выговор, была проверка моей деятельности Начальником КП воздушной армии. Вся документация нашего КП в полном порядке, Курс боевой подготовки КП выполняется согласно плана боевой подготовки КП. На сборах офицеров боевого управления командных пунктов в нашей воздушной армии, меня назвали лучшим начальником КП полка. Так что.. Ну б его на хрен всю эту возню..! Здесь я неугоден командованию, да и ты не очень угождаешь.. Потому нас с тобой люди и в партийное бюро выбрали!
Костин встал, взял свой штурманский портфель, улыбаясь, вложил в него документы, надел фуражку и, козырнув правой рукой своему товарищу, вышел в коридор. Шёл он к старшему штурману полка и напевал себе поднос:
- "Отдохнём, отдохнём, от работы этой, может, отдохнём?!" Ну, если не в отпуске так на пенсии, если доживём!
С юмором у Костина было всё в порядке..
А всё в этом полку начиналось так.
Отношения у Костина с командованием полка не сложились. Конечно, причина была в нём! Говорил то, о чём думал. Угождать не умел и не хотел, на партийных собраниях вообще рубил правду-матку, чем не нравился руководству полка и его политическому командованию. Но был профессионалом в своём деле, да и апеллирование по партийным инстанциям, по поводу незаконного выговора, не только закалили его в ненужных "боях", но и так повысили знания партийных документов, что с ним Начальнику политотдела полка было не просто разговаривать. Шутка ли, в процессе хождения по партийным инстанциям, выучить кроме Устава партии, ещё и Инструкцию по партийно-политической работе в Советской армии и Военно-морском флоте. А содержание тягостных конспектов по марксистко-ленинской подготовке использовались памятью как контраргумент в конфликтных ситуациях с командованием. Да и лозунг на командном пункте: "Чтобы управлять - нужно быть компетентным!", Владимир перенёс на собственную жизнь, перефразировав его только для некоторых: "Чтобы противостоять дуракам - надо знать и соображать!"
По прибытию в этот очередной полк, приняв должность, он столкнулся с фактом кадровой ошибки и непорядочным поступком командования полка в отношении пилота, не списанного лётчика-истребителя майора Стрельцова, который перевёлся в полк из другой воинской части, получив предварительно "добро" от командования полка в связи с болезнью отца и полной его парализации, проживающего в городе в шестнадцати километрах от гарнизона. И, конечно же, Костин встал на сторону теперь уже своего подчинённого, помогая ему вновь "обрести крылья".
Майор Анатолий Стрельцов лётчик, влюблённый в небо, был удостоен медали "За боевые заслуги" на прежнем месте службы. И прибыв в новый полк, сразу оказался за штатом, где, пребывая там, целый год не летал. Но в итоге на свои требования летать, оказался назначен с подачи командования полка на не лётную должность Офицера боевого управления КП.
После посещения старшего штурмана полка, Костин зашёл в кабинет своего непосредственного начальника - начальника штаба полка для уточнения плана дня.
-Товарищ подполковник, на ЗКП (защищённый командный пункт) не работает в нужном объёме вентиляции, надо что-то делать, в конце - концов, мы же там почти постоянно "живём". Да вот ещё что, неужели нельзя через Политотдел пробить телевизор цветной?! Офицеры несут тяжкое бремя этих монотонных серых будней, да ещё под землёй. Вон "секретчик" приехала с секретными документами и через пять минут чуть в обморок не упала, не хватило кислорода ей. Так хоть цветной телевизор скрасит серость наших дней суровых!
-Ты мне зубы не заговаривай! Серость дней суровых..! Помню я! Ты мне каждую неделю об этом напоминаешь.
- Так ведь как телевизор начнёт "разговаривать", я и напоминать не буду!
- Всё, вызывай машину и езжай на КП, таблица у тебя, планшет боевой готовности сегодня заполнить! Не забывай, каждый раз после полётов на следующий день, берёшь в оперативном отделе заверенную таблицу минимумов лётного состава, и заполняете на КП планшет..
- Вас понял! Разрешите идти?
- Идите!
- Ну, идти, я в этот раз с радостью..! Подумал про себя Костин.
И, повернувшись, вышел из кабинета.
Командный пункт полка (ЗКП) находился в четырёх км от гарнизона, в расположении РТБ (радиотехнического батальона), который так же нёс боевое дежурство в системе ПВО, перекрывая радиолокационным полем часть территории страны, которое создавали его РЛС (радиолокационные станции). Эти же РЛС обеспечивали и полёты полка, отображая на индикаторах кругового обзора воздушные цели в виде меток, белых жирных точек. Под землёй несли боевое дежурство две смены. Одна дежурная смена КП авиационного полка в составе оперативного дежурного, штурмана (офицера боевого управления) и дежурных планшетистов. Другая дежурная смена батальона РТВ (радиотехнических войск). В общем зале было два вертикальных планшета общей воздушной обстановки, принадлежавших этим подразделениям. На этих планшетах всегда отображаются все воздушные цели, попадающие в зону обзора радиолокатора. Если в авиаполку планшет бывает задействован только при полётах, или при объявлении тревоги в случае нарушения воздушного пространства и наведении истребителей на воздушные цели, то в РТБ почти постоянно при включении РЛС во время боевого дежурства, когда перекрывалась для контроля воздушного пространства часть территории страны радиолокационными полями.
Капитан Костин приехал на КП и, спустившись вниз, выслушал доклад своего подчинённого:
- Товарищ капитан, за время несения боевого дежурства происшествий не случилось! Оперативный дежурный КП ст. л-т Ёжиков.
Выдав необходимые распоряжения, Костин прошёл в одно из помещений ЗКП, вызвав младшего сержанта Смолкина.
- Товарищ капитан мл. с-т Смолкин....
Костин не дал ему договорить.
- Как бочки, течи нет?
- Нормально, товарищ капитан!
Костин спрашивал о двух бочках, в которых он засолил помидоры по рецептам своих родителей для дежурных смен КП. Бочки позаимствовали у соседей в подразделении РТБ, а вот помидоры пришлось менять на спирт в совхозе. И теперь эти бочки с помидорами стояли в холодном помещении рядом с комнатой для приёма пищи.
- Смолкин, смотри, я офицеров предупредил, что помидоры будут в пищу, как подспорье к питанию дежурных смен. А значит и для солдат срочной службы тоже только к столу.
- Солдаты все знают, как засолятся, будем использовать в питании.
Костин ещё некоторое время провёл на ЗКП, заполнил необходимую документацию. В очередной раз отметил, как теряется ощущение времени суток под землёй, посмотрел на висевшие часы возле планшета общей воздушной обстановки, выдал необходимые распоряжения и направился к выходу.
- Лёву к машине!
Водитель дежурной машины солдат "под ласковым прозвищем Лёва" был закреплён за стареньким Уазиком и уже целый год ездил по знакомой дороге от ЗКП до штаба полка, которая проходила через деревню к гарнизону.
Капитан Костин после обеда прибыл в класс подготовки ГРП (Группы руководства полётами), там под руководством руководителя полётами велась предварительная (штурманская и практическая) подготовка группы к предстоящим на следующий день полётам авиаполка. Полк был истребительным, и основной задачей учебно-тренировочных полётов было выполнение перехватов воздушных целей на разных высотах, под разными ракурсами, одиночно и в составе групп. Самым сложным упражнением был полёт группы истребителей на воздушный бой. Так как в процессе сближения выполнялся сначала перехват на дальней дистанции, а после - сближение и выполнение вертикальных фигур: перехватчиками - наступательных маневров, а группе целей - защитных...
Потому и называли кресло офицера боевого управления - электрическим стулом! Ведь в процессе воздушного боя на индикаторе кругового обзора у офицера боевого управления после сближения экипажей высвечивается только одна жирная метка, которая с каждым оборотом развёртки (антенны РЛС) ходит то вперёд, то назад, то в бок, при этом в воздухе крутится настоящая "карусель". И в процессе этой карусели надо офицеру боевого управления представлять в своей голове, по докладам экипажей по радио, какая фигура маневра выполняется, чтобы в случае доклада кого-нибудь из пилотов о потере ведущего дать в слепую правильный курс на выход из "толкучки", чтобы он не столкнулся с другим самолётом.
Группа руководства полётами в составе руководителя полётов, руководителя ближней зоны, руководителя зоны посадки и старшего расчёта КП, капитана Костина и двух его офицеров боевого управления, сидела в классе и расписывала свои задачи в тетрадях подготовки к полётам. Пришёл старший штурман полка подполковник Берман и стал задавать контрольные вопросы офицерам КП.
- Смотря какую фигуру маневра они выполняли и на основании этого даю курс выхода и безопасную высоту!
- А какие фигуры в воздушном бою используют?
- Аркан, Крюк. Крыша...
- Кто у тебя в стратосфере автоматизированным наведением будет заниматься?
- Ст. л-т Марей!
- Вопрос Марею: "Какая высота цели по заданию и особенности наведения на встречном курсе"?
Ст.л-т Марей встал и ответил: "Высота цели по заданию одиннадцать тысяч метров. Особенности наведения на встречных курсах - большая скорость сближения, и, самое главное, разница высоты относительно цели не менее тысячи метров".
- Как осуществляется выход истребителя на практический потолок?
- Взлёт с набором высоты, выход на опорную высоту одиннадцать тысяч метров. Разгон скорости с принижением, включение форсажа и при преодолении "звука" набор и выход на практический потолок восемнадцать тысяч метров.
- Шеледа, ты на фоне земли будешь наводить?
- Так точно! Л-т Шеледа.
- Режим работы прицела самолёта "Сапфир-23" на малой высоте?
- "Сапфир-23" в автоматическом режиме при снижении истребителя ниже 1200 метров самостоятельно переходит в режим "МВ", малая высота, а при наборе высоты более 1200 метров, прицел автоматически переходит в режим "СМВ", средняя малая высота. В ручном режиме лётчик самостоятельно переключает прицел в режим "МВ".
Подполковник Берман повернулся к руководителю полётов подполковнику Семчукову и сказал:
- Отмечаю: "Расчёт КП к полётам готов, по руководителю зоны посадки.., сам проконтролируешь, и после тренировки "пеший по лётному", принесёшь мне журнал, я там распишусь".
День заканчивался, полк готовился к завтрашним полётам.
Часть II.
Раннее утро ещё не окрасилось приходящей зарёй, за окнами стояла темень, пробиваемая жёлтыми лучами от уличных фонарей. Костин выпил на завтрак кофе, одел комбинезон и вышел на знакомый пятачок к автобусу, приехавшему в точку сбора группы руководства полётами. Летнее утро было безоблачным, горизонт жёлто-голубой полоской, надвигаясь, плавно отделял уходящую звёздную ночь, окрашивая светлеющее небо радостью нового дня. Городок ещё спал, на улицах было тихо и ещё не было слышно щебетания птиц, а в авиационном полку и подразделениях технического обеспечения уже полных ходом шли работы по предстоящим полётам. На полутёмном фоне улицы горели красные задние огни стоящего на пятачке автобуса. Офицеры курили у автобуса, и как только Костин подошёл к нему, движок завёлся, в воздухе замелькали падающие красные огоньки сигарет на асфальт, офицеры сели в автобус и он покатил на аэродром. На КДП (командно-диспетчерском пункте) аэродрома был заслушан инструктаж по общей воздушной обстановке в районе полётов, доклад дежурного синоптика о погоде и тенденции её развития на предстоящий период. Командиром полка подполковником Ягодным было принято решение полёта на разведку погоды.
Разведчик погоды - экипаж спарки Миг-23УБ - взлетел по плану. Полёт выполнялся по району полётов с выходом в дальнюю зону, где управление было передано старшему расчёта КП, т.е. Костину.
После полёта самолёта-разведчика погоды весь лётный состав и инженеры авиационной службы сидели в классе "высотного домика" на предполётных указаниях, где доводилась вся нужная информация для выполнения полётных заданий. Всё действо длилось около 30-40 минут, при этом транслировалось всё по громкоговорящим каналам связи на всём аэродроме и записывалось в классе на магнитофон. Дежурная смена КП, задействованная в полётах, слушала предполётные указания на своих рабочих местах. Полёты имели насыщенный план, отведённое время составляло 6-7 часов в зависимости от запланированных упражнений. Основная задача полётов отработка упражнений на различные виды перехватов воздушных целей. В одном часе "залётов" могло быть 3-4 вида перехватов, поэтому на полётах и было задействовано всегда не менее трёх офицеров боевого управления КП.
Начались полёты. Костин сидел на рабочем месте старшего расчёта КП. В его обязанности входило: приём и передача управления из ближней зоны в дальнюю, и обратно, распределение целей, экипажей групп перехватчиков между офицерами КП осуществляющими наведение, а также и самостоятельное наведение на цели, и управление воздушным боем. Планшетисты КП авиаполка и КП батальона РТВ чертили на вертикальных планшетах общей воздушной обстановки пунктирные линии воздушных целей от летающих самолётов.
- 333-й я "Чертёжник" управление принял, курс 190 высота 4500!
- 333-й вас понял, парой курс 190 набор 4500.
Костин затем дал указание экипажам цели занять 5000 метров. Наведение по заданию предстояло осуществить под ракурсом, т.е. под 4 четверти. Это, значит, пара перехватчиков выводится на цель под 90 градусов в упреждённую точку с таким расчётом, чтобы цель оказалась по курсу перехватчиков на дальности разрешённого пуска ракет. Для этого нужен тренированный глазомер и расчёт в уме.
- 333-й, паре правый вираж с креном 30, высота 4500!
- 333-й, выполняем правый вираж с креном 30 высота 4500.
- 336-й, выполняем полёт за цель, 5000 занял, курс 280.
- 336-го понял, я Чертёжник! Паре сохранять 5000!
- 333-й выход из виража на курс 190 высота 4500!
- 333-й на курсе 190 высота 4500.
- 333-й, паре включить "высокое", цель слева - направо под 20 градусов удаление 26, высота 5000.
- 333-й "высокое" включил, цель вижу.
- 333-й, цель слева 15 удаление 23.
- 333-й подтверждаю!
- 333-й, цель слева 5 удаление 18
- 333-й подтверждаю!
- 333-й, цель по курсу удаление 14.
- 333-й, "захват"!
- 334-й, "захват"!
- 333-му после пуска сближение..!
- 333-й "пуск" первый, "пуск" второй!
- 334-й "пуск" первый, "пуск" второй!
- 334-му, перестраиваемся, левый пеленг, продолжаем сближение!
Костин вывел пару на дистанцию два км и начался воздушный бой. В эфире звучали команды ведущего при выполнении боевых маневров, а на экране индикатора кругового обзора метки шли то прямо, то застывали, то шли назад. В пору было держаться за одно место, но Костин был профессионалом, он ещё много лет назад получил допуск к управлению воздушным боем, проходя службу в истребительном полку в Германии, и поэтому смотрел с холодным спокойствием на экран, слушая радиообмен экипажей.
Полёты были интенсивными, поэтому время пролетело быстро, прозвучала команда по громкой связи об окончании полётов. Время было послеобеденное и личный состав полка, за исключением лётного состава, продолжал жить по установленному распорядку дня.
После полётов Костина вызвал к себе командир полка.
- Разрешите! Костин шагнул в кабинет командира полка подполковника Ягодного.
- Заходи Костин, жду тебя! У меня к тебе разговор. Как я знаю, у тебя уже давно вышел срок на очередное звание. Так?
- Да, так! Ещё в прошлом году..
- Ну вот, видишь, командир беспокоится о тебе, хочешь получить звание майора?!
- Да кто бы отказался!
-Так вот, напиши характеристику на своего подчинённого Стрельцова, с выводом... - он летать не будет! Это уже наверху решено! Понял?!
- Конечно, понял!
- Вот и хорошо! Звание майора я тебе обещаю!
- Так должность позволяет?!
-Будешь слушать нас с начальником штаба, всё у тебя будет хорошо!
- Я понял!
- Ну, всё, иди и пиши, потом сдашь в строевой отдел. Свободен!
Костин вышел из кабинета, у него, как он сам говорил, было всегда шесть секунд на принятие решения в крайних случаях. Он направился в кабинет начальника Политотдела полка.
Постучав в двери, он вошёл!
- Разрешите!
- А, Костин, заходи! Ты у меня редкий гость, всё мы с тобой воюем на партийных собраниях!
- Да это я уж воюю! Вы больше неудовольствие проявляете моей активностью. Хочу вот побеседовать с Вами, а то мы вроде одно дело делаем по защите Родины, а разговариваем на разных каналах!
- Ты правильно сделал, что пришёл! А то мне только самому и приходится к нашим военнослужащим приходить или их вызывать. Присаживайся!
Костин начал разговор с диалектического материализма марксистко-ленинской философии, перейдя к проблемам полка, привязывая знания из конспектов по ленинским работам, которые обязаны были иметь офицеры в системе марксистско-ленинской подготовки. Сам Костин уже был освобождён от написания конспектов, так как являлся руководителем группы по политическим занятиям с солдатами срочной службы своего КП. Но за все годы службы написания одних и тех же работ Ленина, содержание их просто въелось в память.
Переключившись на инструкцию по партийно-политической работе с личным составом, начальник политотдела и начальник КП выразили разные подходы к партийной работе в войсках. В конце разговора Костин задал вопрос:
- А вот, к примеру - как-то не связывается честь, порядочность и партийная совесть с выполнением приказа старшего начальника написать на подчинённого определённую служебную характеристику, не соответствующую его деловым и моральным качествам? Как должен поступить офицер, коммунист, да и просто порядочный человек и командир? Ведь приказы не обсуждаются?!
- Настоящий офицер, тем более коммунист, должен поступать так, как велит его совесть и честь, его порядочность, так как заслуживает тот подчинённый!
- Я рад, что в целом наша с вами беседа была хоть и горячей местами, но конструктивной! И ваша позиция по нравственным аспектам была для меня убедительной! Спасибо!
- Ты заходи почаще, может меньше у нас противоречий будет!
- Непременно, впереди столько событий, что встречаться придётся чаще! Да и Политотдел всегда на переднем крае! До свидания!
Костин вышел из кабинета и направился домой. Рабочий день для участвующих в полётах давно закончился. Он уже знал, какую характеристику напишет на своего подчинённого майора Стрельцова.
Часть III.
Над страной воздух уже начинал пропитываться новой политической свежестью. Наступало время всеобщей "Перестройки". По замыслу Политбюро ЦК КПСС и его нового "застрельщика" в лице генсека Горбачёва - такая страна, как СССР, должна измениться полностью в умах, сердцах и в жилах, чтобы поднатужиться и обновить, и даже изменить экономическую ситуацию в стране. Не смотря на то, что ЦК КПСС был ещё мощной и сильной организацией, определявший внутреннюю и внешнюю политику страны, а по Конституции, согласно статьи 6, "Коммунистическая партия Советского союза является руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы...", необходимость перемен была актуальной, так как экономика страны не просто давала сбой, а устремилась к своему нулю - упадочному состоянию. И эти скрытые процессы особенно чувствовались в различных регионах страны, где не хватало самого первостепенного - продовольствия, не говоря об остальном насущном, включая все отрасли народного хозяйства.
Поэтому наступала "Заря" Перестройки, эра Гласности, эра инициативы народных масс. Но как говорится: песней молот не поднимешь и словами землю не распашешь! Слова, разрешённые к вольному изложению, будоражили людские массы на всех площадях страны, там, где выступал генсек Горбачёв. Критика руководителей поощрялась. Газеты и журналы ранее ограниченные тем, "чего можно и чего нельзя"-разразились широким потоком информации. Над страной витал лозунг: "Даёшь Перестройку, даёшь Гласность! Ура товарищи!".
Такой государственный институт, как армия - все Вооружённые силы СССР, также коснулись новые веяния "Перестройки" и "Гласности".
В полку, где служил Владимир, политотдел старался идти в ногу со временем, но трудно делать то, что ломало незыблемое ранее правило - никаких поползновений к вольнице критики на партийных собраниях, которое, кстати, было "забито" в новых инструкциях, да и в старых документах коммунистической партии, предполагало демократический форум собраний, что, в общем-то, шло в противовес со строевыми собраниями, где соблюдался армейский принцип единоначалия.
На следующий день Владимир Костин написал служебную характеристику на майора Стрельцова. Это был шаг, обретавший черты мужественности. Вывод характеристики звучал как надежда для майора Стрельцова, но и как приговор очередному воинскому званию капитану Владимиру Костину. Но голос совести призывал писать то, что заслуживал этот человек: "Целесообразно восстановить на лётной работе".
Характеристика была отдана начальнику строевого отдела, предварительно зарегистрирована там же, в строевом отделе истребительного авиационного полка. И теперь нужно было ждать развязки, к которой Владимир был морально готов. Он уже давно начал отстаивать свои позиции, там, где это было ещё или уже возможно, особенно на партийных собраниях, где позволял себе критику вышестоящего руководящего состава полка и был постоянно активным выступающим в решении вопросов жизни части. А после того, как он прошёл все инстанции партийных органов со своей апелляцией по незаконному вынесению ему партийного выговора, да ещё с быстрым занесением в учётную карточку, добрался до партийной комиссии ВВС, изучив не только Устав КПСС, но и Инструкцию по партийно-политической работе в Советской армии и Военно-морском флоте, представ перед "высокими" людьми того форума, добился снятия партийного взыскания. Вот за эти, за свои борцовские качества, на общем партийном собрании коммунистов был избран в партийное бюро Управления полка.
Развязка наступила после обеденного перерыва. Он был срочно вызван в кабинет командира полка.
- Товарищ подполковник, капитан Костин по вашему приказанию прибыл!
- Ты, наверное, плохо слышал?! Или ты не хочешь получить очередное воинское звание?!
Командир полка сразу восходящим тоном начал выражать своё негодование.
- Я тебе разве не доходчиво объяснил, что он летать не будет, так уже решено! А ты, какую характеристику написал?!
- Стрельцов хочет летать, он заслуживает этого, медаль за боевые заслуги тому подтверждение! Я не могу идти против совести!
- Ты не понял против кого выступаешь! Наверху принято решение! Я сам напишу характеристику. А ты теперь у меня хрен получишь звание майора! Свободен!
- Есть!
Костин, обласканный таким образом командиром полка, вышел в коридор штаба и направился в строевой отдел к капитану Князеву, начальнику отдела.
- Привет Миша! Ё..п р с тээ...! Командир меня и в хвост и в гриву... из-за характеристики. Словом на кукан...!
Прикинулся жалобно Владимир, предоставив свои печальные глаза Князеву.
- Да мне тоже из-за твоей характеристики досталось!
- Миша давай её сюда! Командир сказал, что сам напишет. От греха подальше, пусть пишет. Надо же так...?!
Начальник строевого отдела достал из папки характеристику на майора Стрельцова и отдал Владимиру. Тот мельком глянул на неё и быстро спрятал в штурманский портфель. Отметив про себя "удачную резолюцию" на характеристике.
По прибытию на командный пункт полка, выслушав доклад подчинённого, он позвал майора Стрельцова.
- Анатолий, помогаю чем могу! Вот характеристика твоя, написанная мною по приказу командира полка, бери её и лети в административный отдел ЦК, это шанс восстановиться на лётной работе. Больше помочь ничем не могу!
Стрельцов взял характеристику, посмотрел на листок и чуть присвистнул. Там наискосок была написана в углу резолюция командира полка подполковника Ягодного: "Согласовать с вышестоящими кадрами и если не подходит написать нужную! Дата, подпись".
Дни покатились в своём ритме. Анатолий Стрельцов всё-таки "выстрелил" - слетал в Москву и там, в Административном отделе ЦК КПСС, встретился с полковником курирующим ВВС, с которым уже однажды встречался при его командировке в этот гарнизон и отдал ему свою служебную характеристику с многозначительной резолюцией. Время нашёптывало мотив скорой развязки, ожидание было связано с надеждой на восстановление боевого лётчика на лётной работе. Но развязка не наступала, а ветер надежд принёс такие завихрения, под стать завихрениям от спутного следа самолёта.
Командир полка, будучи в отпуске, вдруг прилетел в штаб, и даже можно сказать, прискакал на боевом коне, чтобы встретиться с начальником командного пункта полка и другими офицерами по этому вопросу. Гром и молнии были неуместны, та сила возмущения и негодования от того, что характеристика попала на самую высокую инстанцию, забивала способность горла перекрывать выстрелы стрелкового оружия. Первым под раздачу попал начальник строевого отдела капитан Князев, так же был вызван в штаб со своего командного пункта капитан Костин. Костину командиром полка было высказано всё негодование и обещана весёлая жизнь в звании капитана.
- Товарищ командир, капитан самое гордое звание в Вооружённых силах! Есть капитан корабля, капитан команды, хоккейной и футбольной, а капитан ВВС-тем более... Да и вам было бы неплохо получить звание полковника, как и мне майора!
- Ты, теперь, для меня самый худший офицер!
- А как же признание меня, после армейской проверки, в нашей армии самым лучшим начальником командного пункта полка?
- Не получишь всё равно майора! Я тебе не забуду этого!
- Разрешите идти?!
- Иди...!
Костин вышел из кабинета и направился по службам полка для решения насущных задач. Он не был расстроен, так как перспективу службы в этом полку он уже знал. Его маршальский жезл не потерялся, а на время остался в углу за дверью в кабинете командира полка. Жизнь продолжалась, а вместе с ней и служба в истребительном авиационном полку Военно-Воздушных Сил СССР.
Часть IV.
В полку шла обычная трудовая неделя. В один из дней после обеда Костин направился на стадион гарнизона, где в плане распорядка дня проводились соревнования по футболу между подразделениями полка. Управление полка, в котором числился командный пункт, боролось в этот день в первенстве за место со второй эскадрильей.
Начался матч. Владимир играл нападающим с левого края. А с правого края в нападении играл подполковник Ягодный. Надо отдать должное, что на поле командир полка никаких эмоций, кроме спортивных, не исторгал. И всё общение между футболистами сводилось, как и обычно бывает, к ситуациям на поле. Владимир был спортивным человеком, как и многие другие, в свои тридцать лет он умело забивал голы, бегая к воротам соперника и обратно. Да и командир полка в свои тридцать шесть, носился не хуже по полю. После очередного паса. Костин обвёл защитника команды соперников и, подрезав мяч ударом внутренней частью правой стопы, послал его прямо в девятку ворот. "Го-о-о-л! Ура-а-а!" Гремело от болельщиков Управления на стадионе. Матч закончился победой Управления полка, и футболисты пожали друг другу руки. Костин вскоре после игры направился домой.
Надо сказать, что служебная квартира, в которой проживал со своей семьёй Костин, досталась ему экстравагантным порядком. Ведь он около года до этого проживал далеко за пределами гарнизона. А дело было вот как.
Однажды в течении, казалось, нескончаемых двух месяцев, на КП их оставалось пять офицеров и они несли всю тяжесть напряжённых будней без передышки - через сутки боевое дежурство по два человека, между дежурствами подготовка к полётам, полёты и полёты, перехваты и перехваты..., и никакого внимания, никакого знака уважения со стороны командования к их напряжённой деятельности. Отдыха полноценного просто не было - сменившись с суточного дежурства под землёй, офицерам КП нужно было идти и готовиться к полётам на предварительную подготовку, затем самоподготовка и контроль в конце рабочего дня, а на следующий день опять дежурство и совместно полёты. Однажды перед полётами полка этому пришлось положить конец. На жалобы своих молодых офицеров по этому поводу, он решил так:
- Всё, хватит стонать! Трошин, ты с Шеледой не готов к полётам, так как не отдохнули должным образом и у вас дикая усталость от такого долгого напряжения. Понятно?!
- Да, понятно, так и заявим, если спросят! - ответил Шеледа.
Костин сел в машину и уехал на аэродром, туда, где в "высотном" домике должны были состояться предполётные указания и постановка задачи на полёты, а в классе высотного домика собирались лётный состав, инженеры и другие представители служб задействованных на предстоящих полётах. Зайдя в класс, он подошёл к начальнику штаба полка и доложил о том, что старший лейтенант Трошин и лейтенант Шеледа к полётам не готовы, так как не отдохнули.
- Сам будешь управлять! - Выдал Костину начштаба.
Костин спокойно:
- Буду сам!
Затем он пошёл в конец класса и сел за стол. Взяв плановую таблицу полётов, Костин начал прикидывать, кого выключить из первого залёта. В плановой таблице полётов в течение часа спланировано три вида перехватов, но Костин то один и запланированы разные виды перехватов, которые физически невозможно выполнить, успевая сбегать в прицеп для автоматизированного наведения и тут же обратно на средней высоте с рабочего места ст. расчёта. Тут начальник штаба, поразмышляв над плановой таблицей, пришёл к такому же выводу и позвал Костина в коридор. В классе уже все заняли свои места за исключением командира полка, который был с командиром дивизии и лётчиками - инспекторами, прилетевшими на полёты в полк.
- Ты развалил КП, ты всю службу завалил, ты виноват...!
Взрыв негодования выплёскивался не только на Костина, он достигал до второго этажа и подошедших к лестнице командира дивизии и его офицеров.
- Что там за крик?! - Свесившись телом через перила, вопросил комдив.
- Ничего! Всё нормально! - ответил начальник штаба, и быстро пошёл в класс.
Костин догнал начальника штаба.
- Нормально? Хорошо, сейчас будет точно нормально!
Костин был возмущён такой несправедливостью, ведь он не раз докладывал своему непосредственному начальнику на такую проблему с наличием личного состава.
Предполётные указания занимали сорок минут перед началом полётов. Вся доводимая информация, все указания записывались на магнитофон и транслировались на КП полка, инженерный домик на аэродроме, на стоянки самолётов по громкоговорящей связи.
- Какие будут вопросы? - Обратился ко всем присутствующим командир полка, заканчивая постановку задачи.
Костин поднял руку.
- Считаю своим долгом заявить, что к полётам не готов! Так как начальник штаба полка своей грубостью и несправедливостью вывел меня из равновесия.
Повисла минутная тишина.
Командир полка скомандовал:
- Товарищи офицеры!
Все встали и начали расходиться по своим местам.
Командир дивизии подозвал Костина.
- Где остальные офицеры? - Спросил комдив.
- Два человека на КП, но они тоже не готовы, так как не отдыхали! Двое после дежурства дома. Один в отпуске, а других нет, переведены без замены два месяца назад. - Вызывай этих двоих из дома на полёты!
- Они не имеют права управлять полётами, так как не готовились к полётам!
Комдив посмотрел на командира полка и сказал:
- Что, без командного пункта будем летать в простых метеусловиях по кругам, жечь топливо?! Отбой полётам! А этого - показав на Костина - наказать!
Поднявшись, комдив вместе с инспекторами вышел из класса.
- Как тебя наказать?! - Задумчиво произнёс командир полка, глядя на Костина.
- Вы уж формулировку подберите правильную, а то мне всё равно придётся обжаловать наказание - с невозмутимым видом выдал командиру Костин.
Начальник штаба, еле отходил от посетившего его ужаса, но комдив спокойно уехал и наступал полный штиль после всех эмоций.
- Всех собрать на КП! - приказал начальник штаба Костину.
- Да все почти на месте, сейчас двоих отсутствующих вызову из дома.
- Вызывай, мы их на пятачке подберём.
Потом был разговор начальника штаба с офицерами КП. Больше он походил на крутые обещания.
- Тут Костин, мне говорил, что он избушку разворачивает к людям передом! Но я вам обещаю и телевизор цветной, и всё внимание к проблемам и нуждам!
И был телевизор, правда привезли чёрно - белый, и Костину через два дня выделили служебную квартиру в гарнизоне, А то ведь приходилось снимать флигель за двадцать км и топить дровами и углём, и не приезжать по тревоге из-за отсутствия возможности оповещения.
Часть V.
Шло время, бежали дни. Полк работал по учебно-боевому плану. И как-то в этом беге будней, на командный пункт полка приехал командирский Уазик и из него вышел командир полка подполковник Ягодный, начальник штаба полка и старший штурман полка всезнающий подполковник Берман.
Они спустились вниз и там, в зале боевого управления их встретил с докладом капитан Костин.
- Костин, мы приехали обговорить детали взаимодействия боевым расчётом на командном пункте при внезапной проверке полка.
Начал разговор командир:
- Есть информация, хоть и на уровне слухов, что полк ожидает "звёздный налёт" контрольных целей. Когда пойдут и как, - это неизвестно! Вот нам надо и обсудить различные варианты и действия.
В процессе обсуждения Костин обратил внимание командира полка на слабое звено в принятии решения на перехват воздушных целей при их распределении, когда идёт отображение большого количества целей на вертикальном планшете общей воздушной обстановки. Что на фоне множества проводок целей, и от гражданских самолётов в том числе, не мудрено запутаться. Он попытался рассказать, как надо переносить внимание, используя другой планшет с наносимыми по порядку позывными экипажей взлетевших на перехват воздушных целей. Но тут вмешался начальник штаба, поддерживаемый подполковником Берманом:
- Ты нам тут, не рассказывай, мы сами в курсе, на что смотреть и как руководить! У нас ещё конспекты с академии остались.
Пресекли Костина по принципу: "Советую не советовать!".
- Есть не рассказывать!
Костин был в душе возмущён. Так как знал по ранее прошедшим тренировкам, где кроется слабое звено в управлении боевым расчётом при распределении воздушных целей. И повлиять он опять не смог. А ещё он знал, что придётся самому опять сидеть на месте старшего расчёта КП и дублировать командира полка, по своему распределив воздушные цели офицерам боевого управления, осуществляющим наведение на них.
На третий день ночью прозвучал сигнал тревоги в полку. У Костина в квартире зазвонил телефон и ему был передан сигнал тревоги. Полный боевой расчёт, в состав которого входили начальники служб Управления полка, собирался на знакомом "пятачке", откуда дежурная машина увозила их всех на КП полка.
А в это время на командном пункте кипела работа, когда с одного из аэродромов на западе страны были подняты бомбардировщики Су-24 с выключенной системой опознавания "Свой-чужой". Боевые расчёты РЛС РТВ, дежурившие в системе ПВО, засекли большую группу самолётов, идущую в сторону города Киева. Оперативный дежурный командного пункта полка получил сигнал "Воздух" и сигнал на приведение полка в боевую готовность от оперативного КП дивизии, так как зона ответственности, через которую намеревался прорваться условный воздушный противник, была зоной ответственности истребительного полка, во главе которого стоял подполковник Ягодный.
Оперативный дежурный старший лейтенант Трошин довёл сигнал тревоги до ответственных лиц в полку, поднял в воздух дежурную пару истребителей и поставил задачу по наведению на появившуюся пару воздушных целей в зоне ответственности своему помощнику - офицеру боевого управления лейтенанту Шеледе. К моменту приезда полного боевого расчёта на командный пункт полка, лейтенант Шеледа навёл пару Миг-23 из дежурного звена, у которых были под крыльями реальные ракеты "воздух-воздух", предварительно дав команду лётчикам в эфир "высокое" не включать, чтобы ракеты не захватили цель и реально не сошли с пилонов, и не смогли поразить условного противника - пару Су-24 своих Военно-воздушных сил. Первые две воздушные цели были условно поражены и зафиксированы средствами объективного контроля в воздухе и на земле. К слову, в экипаж Су24 входил штурман-оператор самолёта, который на накаленном планшете отмечал координаты и время срабатывания системы оповещения об облучении истребителем-перехватчиком. Что являлось информацией о перехвате.
Полный боевой расчёт прибыл на КП и стал занимать предписанные им рабочие места. Костин вошёл в Зал боевого управления, где уже были Командир полка и начальник штаба полка. К этому моменту на вертикальном планшете общей воздушной обстановки подчинённые Костину планшетисты чертили метки от всех целей. На соседнем, почти таком же, планшете батальона РТВ, так же приведённого в боевую готовность, планшетисты используя данные от своих РЛС и других, задействованных в полосе "фронта", наносили координаты прорывающегося воздушного "противника".
Зал боевого управления был объединённым командным пунктом для полка ВВС и батальона РТВ. Только оперативные дежурные сидели чуть выше за стеклом и через стенку между собой, а в общем зале, немного ниже, стоял стол, на котором располагались командование и должностные лица. Костин в этот раз, распределив офицеров боевого управления по рабочим местам за индикаторами кругового обзора, на место старшего расчёта КП посадил старшего лейтенанта Трошина, а сам стал связующим звеном между командованием и старшим расчёта КП, планшетистами, которые были задействованы и на других информационных планшетах.
Всё пошло, как и ранее, вот появились двенадцать целей на вертикальном планшете, "академики" Костина не успевали приунывать! Их глаза были широко раскрыты. Как будто перед ними был не вертикальный планшет с общей воздушной обстановкой, множеством пунктирных линий от всех самолётов: гражданских на воздушных трассах, целей и истребителей взлетающих один - за одним, наводимых на контрольные цели. Будто перед ними был весь земной шар, большой во все глаза, только без космических аппаратов. Поэтому мысли "главного академика" путались, ведь в такой каше без опыта трудно разобраться. И, подполковник Ягодный не снижая силу командирского голоса глядя на этот "земной шар", давал по громкой связи старшему расчёта КП, старшему лейтенанту Трошину, совсем неуместные приказы по наведению того или иного истребителя на воздушные цели. То вдогон семьдесят километров не на ту цель, то на цель, которая и не была целью, а гражданским самолётом, летевшим по воздушной трассе с отражением метки опознавания на экране "свой". Каша, творившаяся в голове командира, была понятна и Костину и Трошину.
- Володя, командир ерунду передаёт! Наводить как всегда по-своему?
Обратился Трошин к Костину.
- Нет Серёга, не в этот раз! Надо и учить, если сами не хотят. Наводить в точь согласно его указаниям!
- Ты что, скандал неимоверный будет!
- Я сказал наводить так, как даёт указания командир! Отвечать я буду перед командиром!
Трошин распределял цели между рабочими местами офицеров боевого управления, которые тоже сидели каждый за своим индикатором и сам участвовал в этих наведениях. Планшетисты рисовали по азимуту и дальности все цели, данные которых, передавались направленцами боевого расчёта по громкой связи в дивизию на КП. Индикатор кругового обзора в одной из комнат фотографировался средствами объективного контроля. Так же фотографировался вертикальный планшет общей воздушной обстановки. На самолётах в кабине лётчиков фотографировался экран прицела. Костин и Трошин заранее первыми знали результат контрольного налёта для полка. Тем более, что полк был лидерным, а оценка на прямую влияла на степень боеготовности полка и его руководство.
Звёздный налёт закончился, плексиглас вертикального планшета был испещрён стеклографом пунктирами от проводки самолётов, на нём опытный офицер мог разобрать, где на отмеченных установленных рубежах был произведён перехват воздушных целей. А вот результат отражения "налёта" воздушных целей не радовал. Но Костин был спокоен, он не меньше, чем другие любил свою Родину, и очень серьёзно относился к воинской службе, повышая свою квалификацию и уровень подготовки своих офицеров, молодых старлеев и лейтенантов, которые имели уровень подготовки выше, чем позволялось присвоением классной квалификации раз в году руководящими документами. Все задействованные по тревоге, за исключением дежурной смены и остальных офицеров КП, убыли в расположение гарнизона.
- Володя, что теперь будет? - удручённый результатом наведений задал вопрос Трошин.
